Текст книги "Звёздный Спас"
Автор книги: Виктор Слипенчук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
...
Лейтенант Кимкурякин М.О. (подпись) 01.02.05 г.
Начальнику СОИС МГУ
полковнику Акиндину А.А.
от лейтенанта
Кимкурякина М.О.
Довожу до Вашего сведения, что всю неделю, а именно с 01.02.05 г. по 04. 02.05 г., шла, как сказал завлаб Богдан Бонифатьевич Бреус, теоретическая подготовка к опытам. 7 февраля опыты возобновились. И опять едва не сгорели все мониторы. На этот раз для выявления причины был приглашён главный инженер спецмонтажа новой библиотеки МГУ, он-то и указал на неверную схему подключения электрооборудования.
На согласование и подписание дефектной ведомости ушло четыре дня, на устранение неверной схемы подключения – менее получаса.
11 февраля в десять утра по распоряжению Бреуса приступили к опытам. В них были задействованы: Седнина (естественный усилитель интеллекта – катализатор) и Родионов – информатор (его интеллектуальным полем, в десятки раз усиленным приборами, воздействовали на подопытных животных). Затем Седнина и Родионов поменялись местами. То есть Родионов выступал в роли катализатора, а Седнина – в роли информатора. За показаниями приборов следили три аспиранта, потому что исследовались три обезьяны, четвёртая, находящаяся в ведении аспиранта Инютина, ввиду его отсутствия из опыта была исключена. Заведующий лабораторией, по существующей среди учёных традиции, от снятия показаний приборов самоустранился и приступил к их анализу только с момента предъявления этих показаний главным компьютером.
Результатами опыта Бреус Б.Б. как руководитель проекта остался весьма доволен. Однако при подведении итогов между Родионовым и Седниной возник внезапный конфликт. Устойчивость экстрасенсорного поля у Седниной оказалась неожиданно выше, чем у Родионова. Дословно он сказал:
– А наша-то Мавра – вампирша, отхлебнула моей кровушки, и хоть бы что.
Думаю, он хотел пошутить, но шутка не получилась. Седнина обиделась.
– Ещё неизвестно, кто у кого отхлебнул.
Вмешался заведующий Бреус Б.Б., пристыдил конфликтующих, призвал к порядку. Составил график и порядок проведения последующих опытов.
Звонил Инютин И.И., сказал, что освобождён от занятий по 17 февраля.
...
Лейтенант Кимкурякин М.О. (подпись) 11.02.05 г.
Начальнику СОИС МГУ
полковнику Акиндину А.А.
от лейтенанта
Кимкурякина М.О.
Исследования последних дней подтвердили, что сила экстрасенсорного поля Седниной увеличилась и в опытах с животными стала преобладающей. Родионов ревнует, хотя и не показывает виду, а ревность всё равно прорывается. Сегодня, как бы шутя, сказал:
– Может быть, эскимосская богиня океана уже научилась просвечивать всех подобно рентгену, а мы в неведении?
– Не подобно рентгену, а подобно тебе. Ты же это хотел сказать?! – возмутилась Седнина.
Но Родионов не ответил или не успел ответить. Почуяв неладное, подошёл завлаб, Родионов пожаловался на внезапные боли в желудке. Бреус красноречиво посмотрел на часы, мол, по сути – утро, впереди целый рабочий день. Однако отпустил. Опять посмотрел на часы – ему звонил Инютин, обещал подойти к двенадцати.
И точно, к двенадцати подошёл Инютин. Бледный и какой-то весь взъерошенно-отрешённый, словно вот только что выскочил из горящей электрички. Во всяком случае, впервые пришлось наблюдать, чтобы в таком состоянии он пришёл в лабораторию – болезнь здесь ни при чём. Тем не менее завлаб не обратил внимания на его состояние.
Инютин заменил Родионова – приступили к опытам. Инютин был в своём обычном качестве – катализатором, а Седнина – информатором, то есть воздействовала усиленным экстрасенсорным полем на подопытных животных.
Результаты превзошли ожидания. Всплеск энергии был настолько мощным, что приборы зашкалили повсеместно. Было ощущение, что приборы опять накроются. И они наверняка бы накрылись, не сработай автомат разрыва цепи, который при монтаже параллельного оборудования казался лишним. Впрочем, никто не предполагал, что человек способен выбрасывать столько энергии в десятую долю секунды. Какой-то необъяснимый взрыв. Многие испугались, но больше всех Седнина – откуда в ней столько энергии?
Поначалу внимание было приковано к приборам, а потому никто не заметил момента исчезновения подопытной обезьяны, непосредственно числящейся за Седниной. Первое, что увидели, – клетка пуста. И в тот же момент, словно по мановению волшебной палочки, на письменном столе Седниной возникла обезьяна. Она вибрировала, её очертания казались размытыми, как это бывает с камертоном, которым ударишь о какой-нибудь предмет.
Когда вибрация исчезла (животное не успело пошевелиться), все аспиранты вместе с научным руководителем бросились к клетке. Даже я не утерпел – приблизился. Клетка была закрыта с внешней стороны на засов, причём засов был зафиксирован предохранительной шпилькой. Как животное выбралось из клетки?!
Мы совсем позабыли об обезьяне – благо, Инютин не растерялся, взял её на руки. (Однажды выскочившую из клетки обезьяну пришлось ловить всей лабораторией.) Страшно шустрые зверьки, секунду промедлишь – и вся лаборатория будет перевёрнута кверху дном. А тут никто до приборов не дотрагивался – все результаты опыта уцелели.
Завлаб попросил аспирантов проанализировать ситуацию, высказать соображения.
До конца рабочего дня обсуждали происшествие, которое лично я объяснить не могу. Поэтому, господин полковник, я попросил Богдана Бонифатьевича Бреуса всесторонне научно подойти к случившемуся факту и простым языком изложить его в специальной записке, адресованной на Ваше имя.
...
Лейтенат Кимкурякин М.О. (подпись) 18.02.05 г.
Начальнику СОИС МГУ
полковнику Акиндину А.А.
от заведующего кафедрой
парапсихологии МГУ Бреуса Б.Б.
Уважаемый Агапий Агафонович, спасибо за подсказку, мы действительно стоим на пороге величайшего открытия. Всего-то и надо понять суть явления, но это-то и сложнее всего. В нашей, да и мировой, науке нет никаких изысканий на этот счёт. То есть очевидцы фактов внезапной телепортации есть, запечатлены в различных исторических хрониках непознанного (вот именно непознанного), а серьёзных научных исследований нет. Богословы в своих эсхатологических воззрениях приближаются к исследуемой теме, но объяснения предмету предлагают не более чем на уровне личного мнения. Наши исследования касаются эзотерического, магических формул, а они не объясняют своей сути даже тем, кто ими пользуется. Наглядный пример – Вольф Мессинг. Кстати, некое подобие в науке произошло с электричеством. Имея дело с совокупностью далеко не однозначных явлений, мы до сих пор не можем однозначно объяснить, что такое электричество. Впрочем, этот факт необъяснимости заставляет меня упорствовать в исследованиях. Более того, даёт надежду пусть не на полную, но на весьма ощутимую победу. Потому что, накопив знания эмпирическим путём, мы поможем людям наконец-то воспользоваться своими экстрасенсорными возможностями. Возможностями, о которых они практически ничего не знают, но которые, как показывают опыты, совершенно фантастические. Ведь то, что мы не можем однозначно объяснить, что такое электричество, не мешает нам ежедневно пользоваться им.
Разумеется, на сей счёт у меня имеются кое-какие мысли, но думаю, излагать их нет необходимости. Сейчас считаю целесообразным сконцентрировать все силы на опытах, в особенности с участием экстрасенсов Седниной, Родионова и Инютина. Причём Седнину и Родионова объединим в одно воздействующее информационное поле, а поле Инютина используем для их усиления.
Прошу опыты не форсировать. Меня тревожит мощность приборов. Последние опыты показали, что экстрасенсорика всех аспирантов значительно повысилась, надо заменить сервер главного компьютера, во всяком случае, увеличить его ресурс.
...
Зав. кафедрой Бреус Б.Б. (подпись) 21.02.05 г.
Начальнику СОИС МГУ
полковнику Акиндину А.А.
от лейтенанта
Кимкурякина М.О.
Господин полковник, довожу до Вашего сведения, что с 21.02.05 г. по 24.02.05 г. шло обновление и настройка сервера. Не хочу проводить никаких аналогий, но и на предыдущей неделе, и тоже из-за монтажа оборудования, лаборатория Бреуса Б.Б. приступила к опытам в пятницу, в конце рабочей недели.
Совпадение?
Возможно. Тем более что в течение недели никаких особенных фактов не было, за исключением того, что Инютин, отсутствовавший с понедельника, заявился в лабораторию как бы оглушённый, непохожий на себя, то есть подобный своему первому и тоже «пятничному» появлению. Я, когда увидел его, почему-то подумал, что Родионов и Седнина сейчас опять сцепятся, как в тот раз при его появлении. И Родионов уйдёт, и опыты над животными будут проводиться без него. И действительно, они сцепились, никто даже не понял из-за чего. Правда, в этот раз хотела уйти Седнина, однако Бреусу удалось остановить её.
– Ни в коем случае, Мавра Ксенофонтовна, ни в коем случае. Я не отпускаю вас, более того, сейчас же помиритесь с Родионовым! И это не прихоть, а условие опыта – вы сейчас вместе будете задействованы в одной цепи, а Инютин (наконец-то соизволил появиться) выполнит обычную роль катализатора.
Услышав о своей «обычной роли», Инютин как будто обрадовался. Сбросил на рундук заметно обветшавшее пальто и – к приборам (отключил их от клетки своей подопытной обезьяны). И тут я подумал, что Седнина и Родионов обязательно помирятся и примут участие в предстоящем опыте. Да, отчётливо помню, что так подумалось.
И точно, они помирились и, не теряя времени, приступили к совместному опыту, в котором Инютин исполнял роль «катализатора». Кстати, никто из присутствующих не заинтересовался, почему он отсутствовал все эти дни. А между тем, как мне кажется, непрезентабельность его вида должна была бы заинтересовать – что случилось? Но, увы, никто не заинтересовался. Все приняли его отсутствие и его появление как должное, как само собой разумеющееся.
Впрочем, именно здесь меня кольнуло, что я предвижу события – они развиваются в точности с моим предвидением.
Тогда я сел на своё место и, опершись на руку, закрыл глаза ладонью. Сколько я так сидел, не могу сказать, потому что передо мной как бы заново открылась дверь, и в лабораторию вошёл взъерошенно-отрешённый Инютин.
Схватились в ссоре Родионов и Седнина, которая весьма энергично хотела покинуть лабораторию и покинула бы, не останови её заведующий. Он ещё убеждал её, мотивируя предстоящей серьёзностью опыта, а перед глазами уже стоял Инютин, отключающий от приборов клетку своей контрольной обезьяны.
И тогда, как внезапная вспышка света, явилась мысль: понаблюдать за видением, разворачивающимся в моём мозгу, в котором даже самого себя я созерцал как бы со стороны.
Вот Родионов и Седнина надели шлемы. Вот завлаб проверил сцепку проводов, накинутых на соединительное кольцо. Суетливо посторонился, уступил место подключения Инютину. Тот мигнул жёлтым светом готовности, и все замерли. На главном мониторе высветилось полупрозрачное кольцо, медленно заполняющееся как бы расплавленным золотом. Вот всё ближе и ближе концы соединения. Невольно напрягся – сейчас сомкнутся и вспыхнет кольцо, но не золотого, а уже зелёного цвета. Внутри которого, как говорят аспиранты, возникает пространство абсолютной пустоты.
И оно вспыхнуло, да так ярко, что невольно вскрикнул.
– Что с вами? – опасливо поинтересовался завлаб Бреус.
Открыв глаза, я словно переместился во времени, в котором действительность отставала от видения, а точнее, остановилась, замерла как раз за секунду до опыта. Самым удивительным было, что именно мой вскрик заставил всех замереть.
– Ничего, – сказал я, вставая. – Всё нормально.
– Тогда приготовиться, – сказал заведующий.
Инютин мигнул жёлтым светом готовности, и на главном мониторе высветилось полупрозрачное кольцо, заполняющееся как бы расплавленным золотом. То есть реальность была настолько совпадающей, что, казалось, я опять наблюдаю видение.
В общем, опыт прошёл один в один идентично с видением. И только в момент вспышки, зелёной и яркой, как молния, теперь вскрикнул не я один, а все находящиеся в лаборатории. Да и было от чего вскрикнуть: объединенная экстрасенсорика Родионова и Седниной была настолько мощной, что, несмотря на целую сеть предохранителей, многие приборы вновь сгорели. А в пространстве абсолютной пустоты таяло серебристое завихрение, которое поначалу я принял за крутящийся прозрачный диск. Подопытные животные, закреплённые за Родионовым и Седниной, не только исчезли из опломбированных клеток, но и отсутствовали в течение девяти секунд (по хронометру главного сервера).
Всё это время, по просьбе аспиранта Инютина (теперь на редкость хладнокровного и находчивого), мы стояли не шевелясь. Побаивались неаккуратными действиями нанести вред обезьянам, очертания которых через указанное выше время появились поначалу смазанными от вибрации, а главное, как раз у ног Инютина. Так что предосторожность оказалась весьма кстати.
Никаких оценок более давать не в состоянии, сразу после опыта разболелась голова. Лишь к понедельнику пришёл в себя.
...
Лейтенант Кимкурякин М.О. (подпись) 28.02.05 г.
Начальнику СОИС МГУ
полковнику Акиндину А.А.
от старшего лейтенанта
Наумова Н.М.
Озадаченный встречей с аспирантом Родионовым возле дублирующей лаборатории, я проследил за ним. Он прямым ходом направился в лабораторию Бреуса Б.Б. Мне это показалось странным, хотя я знал, что суббота объявлена рабочей в счёт понедельника (7 марта). Позвонив лейтенанту Кимкурякину, узнал, что никаких опытов на субботу не планировалось. Тогда по собственной инициативе я вошёл в лабораторию. Кроме Родионова там находились Инютин и Седнина. Якобы обсуждали поразительные результаты прошедшего накануне опыта. (Не знаю, вполне возможно.)
Родионов моему появлению обрадовался, неискренне, конечно, мол, какими судьбами, сколько лет, сколько зим! Словно мы и не встречались только что. Я подыграл ему, дескать, ищу вчерашний, а может, и завтрашний день. Он в ответ ещё сильнее расцвёл – не печалуйтесь, кому-кому, а лично вам мы в этом деле завсегда готовы помочь. С весёлым ехидством переглянулся с Седниной и спросил у Инютина: что, маэстро, поможем? Инютин пожал плечами и как-то очень официально заметил:
– Ты здесь главный, а я только катализатор.
Эти слова я хорошо запомнил. Но не придал им значения. А между тем Родионов уже включил магнитор и отдаёт указания Инютину, прямо-таки командир космического корабля. Мне интересно стало, каким образом он пойдёт на попятную, говорю:
– Всеми фибрами души хочу очутиться в завтрашнем дне, и желательно в ресторане «Ермак». И чтобы отдельный кабинет, и водочка, и клюквенный сок, и закуска – жареная осетрина. В общем, всё по высшему классу и за ваш счёт.
Тут Родионов несколько смутился, мол, на завтра у него другие планы, в них посещение ресторана не предусмотрено.
Седнина рассмеялась, сказала, что счёт можно оплатить заранее, а самому не появляться. И спросила, какое событие хочу отметить и с кем? Ведь в такие дорогие рестораны одному ходить не принято, нужен повод, и весьма серьёзный. Например, присвоение очередного звания вам или вашему сослуживцу Кимкурякину, который на радостях и в подпитии вдруг возжелает вас щёлкнуть по носу.
– Это почему же? – удивился я.
– Ну как же – в подпитии, на радостях.
– В таком случае уж пусть лучше мне присвоят очередное звание – я его щёлкну.
Седнина вступилась за Кимкурякина, мол, новоиспечённому капитану щёлкать по носу младшего по званию неприлично, в некотором смысле – дедовщина. Вот если бы господин капитан на радостях получения звания возжелали щёлкнуть по носу господина полковника, то тогда другое дело, тогда это было бы прикольно.
Видит бог, господин полковник, что всё, что она говорила, я воспринимал не более чем шутку. Да, я позволил ей склонить себя на предосудительное действие. И понарошку, конечно, согласился как бы щёлкнуть вас по носу, в честь присвоения очередного звания, с которым вы меня как бы поздравили, подняв тост.
Скажу откровенно, я это сделал, чтобы досадить аспиранту Родионову. Он считает Седнину своей девушкой и во время беседы так назойливо крутился возле нас, прислушивался к разговору, что у меня возникло желание именно его щёлкнуть по носу. И я бы щёлкнул, но тут Инютин прямо на глазах раздвоился на заросшего мужичка и наголо стриженную бабёнку, они-то и начали обратный отсчёт.
Я опешил – несанкционированный опыт? Хочу вмешаться и не могу. Седнина, будто малого ребёнка, подвела меня к столу, где обычно находится испытуемое животное, закреплённое за Родионовым, и приказала что было сил упереться в торец.
В следующую секунду всё вокруг затряслось, завибрировало, набирая ускорение. Хорошо помню, что стрелка на часах девятисекундного циферблата главного сервера как бы замерла. Распространение энергетического импульса биополей информаторов приобрело такое скоростное вращение на электромагниторе, что радиус превратился в светящийся круг, а искорка в центре – в непрерывный сияющий сгусток, волнообразно и равномерно изливающийся на все триста шестьдесят градусов. Степень вибрации была такой, что мои руки стали как бы растворяться, исчезать в серебристой газообразной дымке. На какое-то мгновение я почувствовал воздушную сдерживающую упругость и увидел, что вцепился в торец длинного деревянного стола.
Меня окликнули – официант в красной косоворотке. Подносит запотевший граненый стакан «Царской водки».
Я осушил его. Потом мне подвинули стул. В кабинет один за другим стали заходить другие официанты в косоворотках. Расставляли на столе графины: с водочкой, квасом, клюквенным морсом. Запечённую осетрину водрузили. Понанесли огурчиков, грибочков, салатов всяких – в общем, приготовили стол на загляденье.
Каким-то образом Кимкурякин появился. Поздравил. И тут же посетовал, что сам он застрял в лейтенантах. Ещё по стаканчику «Царской» осушили с ним. И тут вы, господин полковник, пришли, подняли синенький стаканчик из венецианского стекла и поздравили меня с присвоением очередного звания.
Больше ничего не помню – провал. Лишь в самом конце ужина, когда опять появился официант в красной косоворотке и объявил, что счёт и чаевые загодя оплачены аспирантом МГУ Зиновием Родионовым, в памяти как молния сверкнуло: эту оплату загодя предложила Седнина. И сразу явилась мысль: на следующий день надо заново посетить ресторан, чтобы удостовериться – «завтра» действительно было настоящим или с помощью аспирантов-парапсихологов благополучно померещилось.
...
Ст. лейтенант Наумов Н.М. (подпись) 10.03.05 г.
Начальнику СОИС МГУ
полковнику Акиндину А.А.
от лейтенанта
Кимкурякина М.О.
Господин полковник, довожу до Вашего сведения, что 5 марта я ни в какие рестораны не ходил и целый день был дома, в общежитии. Где-то в обед по мобильнику позвонил старший лейтенант Наумов. Интересовался, запланированы ли какие-нибудь опыты в лаборатории Бреуса. Я сказал, что нет, не запланированы. Больше в тот день я Наумова не видел и по телефону с ним не разговаривал, и никуда из общежития не отлучался.
У нас проходит шахматный турнир, я играю на второй доске, поэтому изрядно устал и рано лёг спать. Это могут подтвердить сотрудники клуба «Медиум», проживающие в комнате напротив, они тоже участвуют в турнире: Дионис – четвёртая доска и Сатир – двенадцатая.
Я уже сообщал Вам, что в лаборатории Бреуса (во время опыта) ощутил в себе некоторую способность предвосхищать будущее, то есть наблюдать его в сознании, загодя – ещё его нет, а я уже знаю, что будет, случится буквально сейчас, через несколько секунд. Это я к тому, что на телефонный звонок старшего лейтенанта Наумова я среагировал подобным образом. То есть отключил мобильник, прилёг, закрыл глаза (некоторые шахматные этюды я разбираю вслепую). Представил шахматную доску с фигурами. И вдруг всё замутилось, вместо короля – старший лейтенант Наумов, а вместо пешки – официант в красной косоворотке со стаканчиком водки на подносе. (Стаканчик синенький, с узорами, из венецианского стекла.) Я уж и так и сяк пытался уничтожить навязчивую картинку – не получилось. Пришлось встать, расставить фигуры и за доской разобрать этюд.
А ночью снился ужасный сон (правда, урывками). Если бы не стаканчик из венецианского стекла, поутру обнаруженный в кармане моего пиджака, и не психиатр, назначенный Вами, господин полковник, ни за что бы не упомянул о сне.
Впрочем, о стаканчике и о походе в ресторан «Ермак» шестого марта Вы, господин полковник, сами всё знаете.
