Текст книги "Моя война. Чужой"

Автор книги: Виктор Мишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Вода для конца октября была уже очень холодной, градусов десять-двенадцать, наверное, вряд ли больше. Погода стоит хоть и сухая, но холодная. Поэтому было страшно вдвойне. Мне, как командиру, разрешили плыть одному, но я взял у пулеметчика его оружие. Совместно со своей винтовкой груз оказался пипец какой тяжелый. Тут даже речи не было о том, чтобы не замочить. Вылезем на тот берег, почистим. Надеюсь, патроны не отсыреют. Я сложил свои на всякий случай в немецкую каску, а ее в тюк с формой. Пулемет привязал на спину, была веревка небольшая, разделил с другими. Ох, ну и неудобно же…

Дно оказалось очень илистым, засасывало знатно, да и ноги сводило. Идти до глубины не решился, а, присев, опустился и поплыл. Тянуло вниз сильно, сначала даже захлебнулся. То есть хлебнул воды и окунулся с головой. Но ничего. А вот другие ребята, увидев мои старания, начали гундеть. Не умеющие плавать стали причитать, что утонут, да еще и других за собой утянут. Короче, дал транды прямо из воды, не поворачиваясь к ним. Обматерил хорошо, крепко. Выплыл я метрах в двухстах от места захода в воду. Снесло несильно, но все же и немало. Посмотрел назад и, увидев, что делалось в воде, решительно скинул все с себя и вернулся в воду. Пришлось, правда, пробежать по берегу выше, чтобы вынесло как раз на ребят. Вовремя. Парни выбивались из сил, таща раненых и тех, что висели как камни.

– Как хотите, товарищи, – резко буркнул я, – если еще будет преграда, сами поплывете! Как хотите, ясно?

Переправлялись мы весь остаток ночи и даже тогда, когда уже взошло солнце. Часы у меня были, сняли с фрицев пять штук, так что видел, во сколько закончили. Десять утра было. А в одиннадцать, когда мы уже убрались в лес, до него еще было с полкилометра, услышали гул в небе.

Самолеты были немецкими. Кресты отчетливо видно, хоть и высоко шли. Было их немного, тяжелые бомберы, не «штуки». Значит, куда-то далеко пошли. Переждали не двигаясь, хоть кроны деревьев и скрывали нас, да и вряд ли немцы с такой высоты разглядят что-то, но все же лучше было переждать. Лес уже был почти голым, так сказать, листва еще держалась, золотая, красивая, но ее уже мало. Конечно, октябрь кончается, скоро уже и снегу навалит, вот тогда станет тяжко. Развели костер и начали сушку, а то так и топали мокрые насквозь. Еще заболеть не хватало. К ужину мы преодолели несколько километров, по лесу это делать тяжело, буераки, лесные озера, болотца, все это не способствовало быстрому перемещению. Небо затянули тучи, вот-вот польет, а мы в тощих фрицевских шинелях, да и то не все. Шинели отдали раненым, хоть они и возмущались, зато получилось одеть почти всех. Восемь человек в форме, восемь в шинелях, еще у пары бойцов были плащи мотоциклистов. Да, у немецких мотоциклистов были и плащи, и шинели. Решили, пока не начался дождь, немного отдохнуть и поесть. Съели все, что было в заначке после ограбления немцев. Больше взять негде, придется выкручиваться. Тихого оружия нет, попробуем силки поставить. Пару раз бойцы зайцев видели, может, поймаем.

К вечеру чуть не спалились на фиг. А дело в том, что пришлось стрелять. Аж три выстрела потратили на лося, когда тот выперся прямо на нас. Мы отдыхали в очередной раз, все же раненые у нас быстро уставали, да и остальные не железные. Лосяра, здоровый гад, вышел и, пофыркав, попер прямо на одного из бойцов. Едва не засадил того рогами, когда еще один парень, вооруженный винтовкой, выстрелил в первый раз. Эта лесная корова как заорет! И ходу от нас. Ну, мы же не могли упускать такую возможность, да и подранок он уже, нехорошо. Двумя выстрелами его все же успели положить прежде, чем он сбежал бы от нас. Эти твари носятся по лесу как по дороге, все им нипочём. Мослы длинные, перепрыгивают через завалы и буераки только дай. Резали и потрошили долго. Оказывается, никто этого делать не умел, окромя одного из бойцов. А он был ранен, вот и мучился в одиночку. Я да еще один боец ему помогали, ворочая тушу. Уже ночью, в темноте, наконец зажарили один окорок и, использовав всю соль, что имелась, съели. Часть из нас повалилась спать, а те, кто остался в дозоре, должны были закоптить еще мяса на дорогу. Утром оказалось, что мяса у нас много, но жрать его без соли тяжело. Сладкое какое-то, да и жесткое. Это, наверное, мы еще не совсем оголодали. То ли еще будет.

Выстрелы, да и запахи в лесу никого, слава богу, не привлекли. Утром мы спокойно продолжили путь, по лесу ночью идти очень тяжело, не видно вообще ни фига. Лес, как я говорил, был серьезным, так что не боялись быть увиденными.

Только на третьи сутки мы оказались на какой-то проплешине в лесу. Видимо, ураган когда-то был, деревья навалены в огромные кучи, видно, что не вчера, возможно, даже еще в прошлом году, уж больно сухими были деревья. Время было обеденное, поэтому оставил всех ждать, а сам с пограничником двинули дальше. Дело в том, что увидели просвет. Так и оказалось позже, даже более того. Мы вышли почти к деревне, что стояла на окраине леса в километре от нас.

– Как думаешь, есть немцы? – тихо спросил Степаныч.

– Вот пойду вечерком и посмотрю, – так же тихо ответил я.

– Вместе сходим, – заключил погранец.

Мы не стали даже возвращаться к нашим бойцам, а устроились прямо на окраине, забравшись на поваленное дерево, что застряло верхушкой на другом и представляло собой хороший такой наблюдательный пункт.

Начинало темнеть, но ничего особенного мы в деревне не видели. Нет, не так. Вообще ничего не видели. Ни немцев, ни местных жителей.

– Что-то у меня гадкое предчувствие… – обронил я.

– Думаешь, пустая деревня? – пограничник не отрывал взгляда от домиков.

– Да хрен знает, надо смотреть.

Итог ясен. Поперлись. Деревня и правда оказалась пустой, вообще. Думали, может, что пожрать найдем да обстановку узнаем, а тут никого. А чуть позже все дружно матерились. Кто-то из ребят, обходя округу, дошел до околицы. Там, в небольшой ямке, лежали бывшие жители этой деревеньки. Эх, сколько я такого уже повидал… А все равно избавился от остатков пищи. Люди, расстрелянные немцами, лежали вповалку уже не первый день. Вонь стояла такая… Отправили со Степанычем нескольких парней по домам, найти огородный инвентарь.

Работа спорилась, к одиннадцати вечера мы закончили закапывать трупы местных жителей. Конечно, не размещали всех в отдельных могилах, но хоть так, все упокоены.

– Да что же они творят-то, старлей? – сплюнул пограничник, когда мы закончили.

– Возможно, где-то рядом партизаны орудуют, вот людей и наказали за сотрудничество, – выдал я. Скорее всего, так и было.

Задерживаться не стали, решили уходить дальше в лес, видневшийся неподалеку. Кстати, в домах нашли кое-какие тряпки и перевязали заново наших раненых. Один уж больно плох, сначала храбрился, говоря, что у него царапина. У парня пуля где-то в животе, ранение слепое, черт его знает, что кусочек железа мог сделать внутри. Мы бойца несем по очереди, но ему больно от любой тряски, скорее всего, не донесем. Остальные побитые, крепились, но шли сами. Даже один мужичок, что в ногу ранен был. Он себе еще на первом привале соорудил костыль, используя сосновый сук. Подобрал этакую рогатину и приспособил для нужд. Нормально так ходит, но тоже ему нужно скорее к врачу, не потерять бы ногу.

Ночью идти, как и ранее, не стали. Зашли в лес поглубже, поклевали уже надоевшего сухого лосиного мяса, осталось чуть-чуть всего, мы не всю тушу зажарили, да улеглись спать. Под утро пошел довольно холодный и противный дождь, пришлось в спешке рубить ветки, лапник и устраивать шалаш. Получилось хорошо. Мы использовали поваленное дерево как опору, на него набросали прутьев и веток, уложили немецкую палатку, а сверху укрыли лапником. Навалили густо, несмотря на то что все в лесу было уже сырым, внутри нас не мочило. Я выкопал небольшую ямку и развел костерок. Мы в настолько глухом лесу, что никто нас здесь никогда не увидит, бояться нечего. Когда наш навес просох окончательно, с лапника перестало течь, а потом и капать, стали раздеваться и сушить одежду. Да уж, можно сказать, баню соорудили, только воды не хватает. Хотя вон ее снаружи, хоть залейся! Так и поступил, и другим пример показал. Взял отличное домотканое полотенце, что в деревне прихватили, и вылез наружу. Положил его на плечи и стал ждать. Намок быстро, минут через пять я уже энергично растирал тело, понимая, что могу замерзнуть. Быстро проведя эту процедуру, забрался внутрь, передав полотенце кому-то из бойцов, уж больно удобно его использовать вместо мочалки.

Разомлели в тепле так, что на утро решили никуда не идти, тем более дождь так и шел. Не хотелось мокнуть, только все высохли. Среди нас был один мужик неопределенного возраста, сходив куда-то, притащил двух зайцев. После расспроса выяснили, что тот умеет ставить силки, вот и умудрился поймать ушастых, несмотря на дождь. Как он их выманил из норы? Не понимаю. Впрочем, было наплевать. Разделал тот их там же, где поймал, а когда принес, тщательно промыл. Я долго ругался на него за то, что он не участвовал в разделке лося. Тот обрехался, говоря, что был не в себе, а я успокоился.

Подставляли немецкие котелки под кончики еловых лап, по ним медленно, но верно мы набирали дождевую воду. Хоть собрать удалось и немного, но отдали ее повару. Да-да, мужик еще и готовить сам взялся. Едва дождавшись, когда вновь накапает достаточно воды, он поставил их на огонь. Просто решили, что уже наелись сухого мяса, как бы заворот кишок не случился, поэтому мужик варил похлебку. Насобирал в округе каких-то сухих листиков, чернику я распознал, как и бруснику, да и поставил варить. После деревни у нас оказался приличный запас соли, а кто-то еще и более запасливым оказался. Мужики нашли остатки крупы в одной хате, так-то в деревне как Мамай прошел, ничего не было, но ищущий да обрящет! И крупа была, и соль, даже несколько луковиц и головок чеснока, жаль, солений никаких не нашлось, обыскали все подполья, ничего. Но и это было царской пищей. Через час с небольшим все валялись кверху пузом и радовались ужину. Столько времени не видели горячей пищи, точнее, именно бульона. Надеюсь, на этакий аромат не выйдет какой-нибудь мишка…

Дождь лил сутки, бесконечно лежать тоже надоело, поэтому, даже не сговариваясь, собирались в путь. Да, была и еще одна причина. Тяжелораненый боец скончался. Он перед этим съел несколько ложек бульона, поблагодарил всех, а через пару часов «ушел» навсегда. Бойцы с горечью смотрели на застывшее в спокойной позе тело, прикрыли глаза мертвому, и, наверное, каждый в этот момент мечтал об одном, чтобы его такая судьба обошла стороной. Ведь этого бойца никто и никогда не найдет. Его могила сровняется с землей уже к весне, и все, считай и не было никогда такого человека. А сколько их, таких бедолаг, по лесам и полям лежит с сорок первого…

Похоронив его, уже ставшего другом, отряд выдвинулся в путь. Лес был очень заросшим, хорошо хоть травы почти уже нет, вся черная и лежит давно, а то она так ноги вяжет, что идти бывает невозможно. Спасало еще и то, что все же осень уже поздняя на дворе. Растительность если и есть, то сильно прибитая дождем и почерневшая.

Поход выматывал и отнимал силы. Лес оказался еще и прилично захламленным. Наткнулись аж на три самолета. Два наших истребителя лежали, скорее всего, с прошлого года, так как вросли прилично. Третий был немецким бомбовозом, а вот он был свеженьким. Его мы нашли по огромной поляне в лесу. Издали разглядели большой просвет и вышли к нему. Оказалось, кучу деревьев повалил именно бомбер.

Самолет был подбит, именно так. Он не взорвался ни в воздухе, ни на земле. С трудом оторвали дверцу и внутри обнаружили совсем свежие трупики немецких летунов. Те, что находились в носу, в кабине, были просто раздавлены в лепешку. Самолет и деревья сбивал, да и в землю воткнулся носом. Даже не понятно, сколько там было членов экипажа. На местах стрелков нашли двоих. Одного, видимо, очередью авиационного пулемета достали, а второй, скорее всего, поломан при посадке. Обыскали весь самолет от носа до хвоста. Забрали все, что могли, к сожалению, пулеметами было не воспользоваться, в хлам испорчены. Зато личное оружие забрали. Правда, у летунов патронов к нему было мало, всего по магазину в пистолете да по одному запасному на брата. Негусто. Нашли почти не пострадавший паек. А там и шоколад, и орехи какие-то в пакете. Галеты и шнапс во фляжках стали приятным бонусом. Также забрали с немчуры документы и награды. Один, тот, что был в кабине, скорее всего командир экипажа, был в звании гауптмана. Неслабо так. У него я, кстати, фляжку с коньяком отжал, вкусный, собака.

Немцев здесь встретить мы не боялись. Самолет хоть и упал не так давно, но все же лежит здесь уже какое-то время, не вчера упал. Следов, что кто-то к нему подходил, мы не обнаружили, да и заперт был самолет-то. Трупы внутри, следов нет, только противный запах стоит теперь и возле самолета, дверь-то мы сломали.

Уходили впопыхах. Если бы мы, как дураки, не полезли бы сразу внутрь, а осмотрели самолет, может, убежали бы раньше. Дело в том, что в отсеке для бомб мы нашли то, что эта падла притащила на нашу землю. А точнее – кучу бомб. Как эта лайба не взорвалась при падении, уму непостижимо. По смыслу, на его месте должна была быть большая воронка, а тут почти целый самолет.

Как только один из бойцов обнаружил смертоносное хозяйство, мы поспешили свалить. По направлению падения посчитали, откуда он вылетел. Выходило, что шли мы немного в другую сторону. А может, это компас на щитке наврал нам такое положение.

Перекусив в паре сотен метров от туши бомбера, пошли дальше. Скука, простое хождение по лесам начало сказываться на бойцах. Некоторые стали шептаться о том, что мы сами не знаем, куда идем. Нельзя солдату давать свободное время, нельзя. Спать сегодня устроились засветло, так как собирались идти ночью, но проснулись почти сразу от грохота и вони. Сильно тянуло гарью, вдвоем с погранцом Степанычем дернули на шум, а спустя всего час мы оказались на окраине леса. Самое хреновое в этом было то, что мы оказались практически возле деревни, да еще и с немцами, квартирующими в ней. Точнее, квартировавшими тут ранее. Сейчас, в темноте тут стоял аврал. Даже думать долго не пришлось, чтобы понять, тут порезвились наши летуны. Что тут за часть стояла у фрицев, пока не понятно, вроде как стволы большие виднеются, валяющиеся раскуроченными. Выходит, наши летуны артиллеристов накрыли, скорее всего гаубичные позиции. Так, это уже хорошо. Или тут где-то поблизости партизаны прячутся, или разведка. Уж больно точно летуны разнесли в темноте эту часть. Фрицы бегают как наскипидаренные, пытаются что-то тушить, хотя и так ясно, амба им. Нет, солдат-то тут много, техники вот почти не видно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Моя война. Чужой"