Текст книги "Анти-Толстой (СИ)"

Автор книги: Виктор Михайлюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

«Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким фигура, вырезанная на носу корабля, представляется силою, руководящею корабль), Наполеон во всё это время своей деятельности был подобен ребёнку, который, держась за тесёмочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит». (Т. 4, ч. 2, гл. Х)

Опять же, сравнение сколь по-толстовски броское (в этом отношении Лев Николаевич – Мастер!), столь и пустое, как яркий фантик-обманка, без конфеты внутри. Интересно, а кучер, который держится за вожжи (наверное, чтобы не упасть!) он тоже лишь воображает, что он правит, а на самом деле лошади бегут сами по себе, причём (удивительное дело!) именно туда, куда надо ездокам. Что-то мне подсказывает, что без кучера лошади довезли бы нас лишь до ближайшего луга. А если кучер всё-таки правит, то с какой стати Лев Николаевич решил, что Наполеон это ребёнок в карете, а не кучер?

"Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону итти в эти полуденные губернии (ТАК КАК РУССКАЯ АРМИЯ ДАЛА ЕМУ ДОРОГУ), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. (...)

Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали. (...)

То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления её по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона". (Т. 4, ч. 2, гл. ХVIII, выделено мной. – В. М.)

Вопреки правде, как маститый карточный шулер подтасовывая факты, Лев Николаевич упорно пытается доказать, что чёрное – это белое, а белое – это чёрное... В некотором смысле сражение за Малоярославец было похлеще Бородинского – с невероятным упорством длилось 18 часов! И, отдав вечером сгоревший город французам, русская армия, в отличие от Бородино, не покатилась отступать дальше к Калуге и за Калугу (как «домыслил» за Кутузова Толстой), а заняла выгодную позицию за городом НА ВЫСОТАХ, за огромным оврагом, имея 90 тысяч человек против 70 тысяч французов. ИМЕННО ЭТА СИЛА подействовала на Наполеона и на всю его армию, вынудив их повернуть на Можайскую дорогу.

"...как ни непонятно, почему поражение одной армии, одною сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (...) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или по крайней мере существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побеждённому. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется. (...)

Но вдруг в 1812 году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно". (Т. 4, ч. 3, гл. I)

Ответ прост: участь войн и народов решается не сражениями как таковыми, удержанием за собой поля сражения, захватом городов и территорий, а УНИЧТОЖЕНИЕМ АРМИИ ПРОТИВНИКА. Была ли уничтожена русская армия после Бородина и падения Москвы? Нет. Наоборот – только усиливалась за счёт непрестанного притока пополнений. Французская же непрерывно таяла, как сугроб на мартовском солнце, не имея возможности восполнить потери в глубине враждебной вражеской территории. В этом суть «скифской войны», которой только и можно было победить непобедимого Наполеона.

"Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. (...)

Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтования остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существуют какие-то правила для того, чтоб убивать людей). (...) ...дубина народной войны поднялась со всею своею грозною и величественною силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупою простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло всё нашествие.

И благо тому народу, который не как французы в 1813 году (?? в 1814 – В. М.), отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передаёт её великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и лёгкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменится презрением и жалостью". (Т. 4, ч. 3, гл. I)

Мощно сказано, ничего не скажешь!.. Но... воздействие народной войны на ход и исход войны 1812 года Львом Николаевичем чрезмерно преувеличено. Никакая дубина народной войны не спасла бы Россию, сумей Наполеон уничтожить русскую армию! Пример – Испания, где дубина народной войны, хотя геройски гвоздила захватчиков не несколько месяцев, а несколько лет, так и не освободила страну, пока не пришёл Веллингтон с английской армией и не погибла сила и удача Наполеона в снегах России.

То же можно сказать и о Великой Отечественной. Сколь ни велик был размах партизанского движения на оккупированных территориях, нет сомнения, что фашисты легко бы с ним разделались, сумей они подавить сопротивление регулярной Красной армии.

"В военном деле сила войск есть также произведение из массы на что-то другое, на какое-то неизвестное х.

Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признаёт существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подставление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами". (Т. 4, ч. 3, гл. II)

Ещё как доставляет!

«Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трёх или в двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки». (Т. 4, ч. 3, гл. II)

Пустопорожняя демагогия! Никакой «дух» не поможет армии, руководимой бездарью, победить «слабодушную» армию гения! Хотя в выдающемся воинском духе (а также в исключительном воинском мастерстве и первоклассном вооружении) римлян никто не может усомниться, Ганнибал с меньшей по численности армией последовательно разгромил их при Требии, у Тразименского озера, при Каннах и бил везде, где римляне осмеливались помериться с ним силами в открытом бою, – вплоть до того момента, пока у римлян не нашёлся равный ему дарованием полководец.

Или возьмём Италийские походы Наполеона и Суворова. В 1796-97 годах французы во главе с Наполеоном били австрийцев в хвост и в гриву, пока не вышибли их из Италии. Наверное, "дух" у французов был выше австрийского. А стоило только явиться старику Суворову, как те же австрийцы (с небольшим добавлением русских войск) настолько вдруг "воодушевились", что за несколько месяцев отвоевали у французов всё то, что на завоевание чего Наполеону потребовалось полтора года!

Я уж молчу о том, чтобы, вооружившись "желанием драться", выйти с дубинами (можно ещё с луками и стрелами) против скорострельных ружей...

«Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чём могли убедиться военные учёные из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это согласился...» (Т. 4, ч. 3, гл. ХIХ)

Какие глубокие мысли!.. И как это шведы согласились сдаться в плен под Переволочной, вместо того, чтобы спокойно уйти ночью вслед за своим королём? Или Паулюс под Сталинградом...

«Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, то уничтожится возможность жизни». (Эпилог, ч. 1, гл. I)

С чего бы это? И чем же ей управляться, если не разумом?.. Ах, да! Тем самым, о чём нам поведал доктор Фрейд...

"Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чём бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о СЛУЧАЕ и о ГЕНИИ. (...)

Почему же это случилось так, а не иначе?

Потому что это так случилось. "СЛУЧАЙ сделал положение; ГЕНИЙ воспользовался им", – говорит история". (Эпилог, ч. 1, гл. II)

Нет! – отвечает нигилист Толстой. Представить, что чья-то воля может оказаться БОЛЬШЕ и СИЛЬНЕЕ моей воли, я не могу. Допустить, что рядовой солдат и даже офицер идёт сражаться и умирать за тридевять земель не по своему хотению, а единственно по воле императора, короля или генерала, свыше моих сил, а раз так, то никаких ГЕНИЕВ не существует! А если факты (и даже его собственный опыт, как участника войн на Кавказе и в Севастополе – сомневаюсь, что там он ходил в бой исключительно по своему усмотрению) не согласуются с озарившим Льва Николаевича «откровением», то тем хуже для фактов, ибо ОН, конечно, никакой не гений, но ошибаться не может!

«Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движение с запада на восток и с востока на запад составляют общую сущность этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительности и ГЕНИАЛЬНОСТЬ в характерах Наполеона и Александра, а нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять СЛУЧАЙНОСТЬЮ тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы». (Эпилог, ч. 1, гл. II)

Кому – необходимы?.. Ах, да! Всемогущему ПРОВИДЕНИЮ. Пастуху баранов. Высшему существу, которого никто не видел, но все знают, что оно есть, и ради своего удовольствия развлекается убийствами человеческих букашек сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, а далее – в геометрической прогрессии – везде, по всему миру...

А между тем, ЗНАНИЕ ФАКТОВ, милостиво признаваемое Львом Николаичем за историками, это уже не мало! Благодаря знанию фактов учёным физикам и химикам, например, удалось познать сущность явлений и двинуть научно-технический прогресс человечества семимильными шагами, чему под конец жизни был свидетелем и сам Лев Николаевич. Так может, и в общественных науках было не всё так безнадёжно?

«Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребёнка. И ребёнок боится пчёл и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, что цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль и сладкий сок и приносит их в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании мёда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль и сок для выкармливания молодых пчёл и выведения матки, что цель её состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другою, ни третьею целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше подвигается ум человеческий в открытие этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели». (Эпилог, ч. 1, гл. IV)

А потому нужно, закутавшись в звериную шкуру, сидеть в пещере у костра, а при раскатах грома падать ничком и, закрыв голову руками, дрожа от страха, молить у разгневанного громовержца пощады.

"Цель" пчелы (как и всего живого) состоит в ПРОДОЛЖЕНИИ РОДА, а всё остальное она делает ради этого попутно, как "побочный" эффект. В этом (продолжении рода) и состоит единственный "закон" живой природы. И может, хватит наконец наивно полагать, что у человеческой истории в частности и у эволюции в целом есть некая запланированная, известная только Высшему Разуму цель?.. Никакой другой "цели", кроме создания условий для наиболее успешного размножения вида и индивида (очень часто – в ущерб и за счёт других!), НИКОГДА НЕ БЫЛО И НЕТ!

"Во-первых, историк описывает деятельность отдельных лиц, по его мнению руководящих человечеством: один считает таковыми одних монархов, полководцев, министров; другой – кроме монархов – и ораторов, учёных, реформаторов, философов и поэтов. Во-вторых, цель, к которой ведётся человечество, известна историку: для одного цель эта есть величие римского, испанского, французского государств; для другого – это свобода, равенство, известного рода цивилизация маленького уголка мира, называемого Европой. (...)

Если цель истории есть описание движения человечества и народов, то первый вопрос, без ответа на который всё остальное непонятно, – следующий: какая сила движет народами? На этот вопрос новая история озабоченно рассказывает или то, что Наполеон был очень гениален, или то, что Людовик ХIV был очень горд, или ещё то, что такие-то писатели написали такие-то книжки". (Эпилог, ч. 2, гл. I)

Критика Толстым бедных историков, может, и была хороша (не скажу – справедлива) для домарксовой эпохи. После выхода в 1867 году «Капитала» (в один год с первой публикацией толстовской эпопеи!) всё это – не более чем рассуждения слепого о внешности слона.

Народами движет КАПИТАЛ, то есть ЭКОНОМИКА, то есть МАТЕРИАЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС каждого индивида. Именно на нём в конечном итоге зиждется деятельность монархов, полководцев, министров, ораторов, учёных, реформаторов, философов и даже поэтов.

«До тех пор пока пишутся истории отдельных лиц – будь то Кесари, Александры или Лютеры и Вольтеры, – а не история ВСЕХ, без одного исключения ВСЕХ людей, принимающих участие в событии, – нет возможности не приписывать отдельным лицам силы, заставляющей других людей направлять свою деятельность к одной цели. И единственное известное историкам такое понятие есть власть». (Эпилог, ч. 2, гл. III)

Ну, наконец-то!.. И чего ради надо пытаться выдумать ещё какое-нибудь понятие? Чтобы выказать лишний раз свой нигилизм?

Для того, чтобы ЗНАТЬ наверное, что сумма 1625-ти и 739-ти составит 2364, вовсе не нужно отсчитывать из кулька с крупой 1625 и 739 крупинок, потом складывать их в одну кучу и считать по одной сколько получится. Достаточно знать правила, по которым производится сложение. Вот и историкам, чтобы получить более-менее верное представление о каком-либо историческом событии (той же войне 1812 года, например), нет нужды описывать деяния ВСЕХ людей, принимающих в нём участие (что есть полнейшая глупость!).

"Если источник власти лежит не в физических и не в нравственных свойствах лица, ею обладающего, то очевидно, что источник этой власти должен находиться вне лица – в тех отношениях к массам, в которых находится лицо, обладающее властью. (...)

Власть есть совокупность воль масс, перенесенная выраженным или молчаливым согласием на избранных массами правителей". (Эпилог, ч. 2, гл. IV)

Именно так!.. Но Толстой, вопреки очевидности и собственному военному опыту, конечно, этому не верит.

Сталин как-то спросил одного из своих подручных то ли следователей, то ли прокуроров, сколько весит советское государство? И может ли отдельный человек, сколь бы сильным он ни был, выдержать вес целого государства?

За правителем и его подручными, исполнителями его воли, стоит огромный вес государства. Попробуй тут не подчинись – вмиг раздавят, сломают! Сталин это понимал, а Толстой упрямо ДЕЛАЛ ВИД, будто не понимает.

Повторю ещё раз... (Советский анекдот: – Ещё на бронетранспортёре имеется рация. – Товарищ прапорщик! А рация на лампах или на транзисторах? – Для особо тупых повторяю ещё раз: рация НА БРОНЕТРАНСПОРТЁРЕ!) Повторюсь ещё раз: императоры Наполеон и Александр и их генералы ИМЕЛИ ВЛАСТЬ расстреливать своих солдат за неподчинение приказам и прочие провинности, солдаты же, хотя каждый из них такой же человек, что и генерал и император (что несомненно), такой власти над своими генералами и императорами НЕ ИМЕЛИ. Чтобы такая власть у них появилась, должен произойти слом существующего порядка, то есть – РЕВОЛЮЦИЯ.

«Если власть есть перенесенная на правителя совокупность воль, то Пугачёв есть ли представитель воль масс?» (Эпилог, ч. 2, гл. IV)

Ответ: Да!

Вот ужас-то какой!..

«И ещё более осталось непонятно прекращение этого движения тогда, когда ясно поставлена была историческими деятелями разумная, святая цель походов – освобождение Иерусалима. Папы, короли и рыцари побуждали народ к освобождению святой земли; но народ не шёл, потому что та неизвестная причина, которая побуждала его прежде к движению, более не существовала». (Эпилог, ч. 2, гл. IV)

Одной из причин крестоносного движения было дремучее невежество тогдашних западных европейцев. Они почему-то решили, что освободить святую землю легче лёгкого (с нами Бог и Андреевский флаг!). Но 200 лет безуспешных попыток убедили их, что Бог почему-то не торопится помогать им в достижении святой цели освобождения своего гроба... Время для продвижения на Восток, и вообще – куда бы то ни было, ещё не пришло. Дураков гибнуть почём зря в безнадежной борьбе с заведомо более сильным (как оказалось!) врагом больше не находилось...

«Стадо идёт по этому направлению потому, что впереди идущее животное ведёт его, и совокупность воль всех остальных животных перенесена на этого правителя стада». (Эпилог, ч. 2, гл. V)

Сравнивать людей с животными – любимый толстовский приёмчик, часто им повторяемый в разных вариациях, должно быть, оттого, что других аргументов в свою пользу не имеется. Очень «мудро», ничего не скажешь! Он бы ещё с камнями сравнил... Однако люди имеют от животных (и камней) одно кардинальное отличие – РАЗУМ. Потому все подобные сравнения (скажем по-научному) ЗАВЕДОМО НЕКОРРЕКТНЫ.

«Опыт показывает нам, что какое бы ни совершилось событие, оно всегда связано с волею одного или нескольких людей, которые его приказали». (Эпилог, ч. 2, гл. V)

Совершенно верно!.. Но признать это для великого нигилиста Толстого – недопустимая «глупость».

"...но заключение это не подтверждается ни рассуждением, ни опытом.

С одной стороны, рассуждение показывает, что выражение воли человека – его слова – суть только часть общей деятельности, выражающейся в событии, как, например, в войне или революции, и потому без признания непонятной, сверхъестественной силы – чуда, нельзя допустить, чтобы слова могли быть непосредственною причиной движения миллионов; если даже допустить, что слова могут быть причиной события, то история показывает, что приказания их часто не только не исполняются, но что иногда происходит даже совершенно обратное тому, что ими приказано". (Эпилог, ч. 2, гл. V)

Тоже мне бином Ньютона!.. Непонятным Льву Николаевичу «чудом» является комбинация страха перед наказанием за неисполнение приказания и обещание великой награды для тех, кто его исполнит (победим врага, и все его богатства станут нашими!) – метод «кнута и пряника», известный всем правителям мира и исправно работающий с древнейших времён вплоть до наших дней! То, что приказания часто не исполняются (причиной чего чаще всего является противодействие противника), никак не может служить доказательством их недейственности, ибо гораздо чаще приказания всё ж таки исполняются.

«На всякое исполненное приказание, всегда приходится множество неисполненных». (Эпилог, ч. 2, гл. VI)

Как раз-таки наоборот!

«Если Наполеон во всё своё царствование отдаёт приказания об экспедиции в Англию, ни на одно из своих предприятий не тратит столько усилий и времени и, несмотря на то, во всё своё царствование даже ни разу не пытается исполнить своего намерения, а делает экспедицию в Россию, с которою он, по неоднократно высказываемому убеждению, считает выгодным быть в союзе, то это происходит оттого, что первые приказания не соответствовали, а вторые соответствовали ряду событий». (Эпилог, ч. 2, гл. VI)

То это происходит оттого, что к 1812 году Наполеон понял, что для того, чтобы сокрушить Англию, сперва надо сокрушить Россию, которую он посчитал более лёгкой для себя целью.

«Восстановив условия времени, в которых совершаются события, мы нашли, что приказание исполняется только тогда, когда оно относится к соответствующему ряду событий. Восстанавливая же необходимое условие связи между приказывающим и исполняющим, мы нашли, что по самому свойству своему приказывающие принимают наименьшее участие в самом событии и что деятельность их исключительно направлена на приказывание». (Эпилог, ч. 2, гл. VI)

(...) Рассматривая же самые события и ту связь с массами, в которой находятся исторические лица, мы нашли, что исторические лица и их приказывания находятся в зависимости от событий. (...)

1) Что есть власть?

2) Какая сила производит движение народов?

1) Власть есть такое отношение известного лица к другим лицам, в котором это лицо тем менее принимает участие в действии, чем более оно выражает мнений, предположений и оправданий совершающегося совокупного действия.

2) Движение народов производит не власть, не умственная деятельность, даже не соединение того и другого, как то думали историки, но деятельность ВСЕХ людей, принимающих участие в событии и соединяющихся всегда так, что те, которые принимают наибольшее прямое участие в событии, принимают на себя наименьшую ответственность; и наоборот". (Эпилог, ч. 2, гл. VII)

Для чего современные издатели продолжают мучить читателей подобной неудобоваримой, трудноусвояемой(усваиваемой) галиматьёй – решительно не понимаю! Ведь ясно же, что читатели ценят и любят толстовский роман совсем не за это.

«Говоря о простейших действиях тепла, электричества или атомов, мы не можем сказать, почему происходят эти действия, и говорим, что такова природа этих явлений, что это их закон. То же самое относится и до исторических явлений. Почему происходит война или революция? Мы не знаем; мы знаем только, что для совершения того или другого действия люди складываются в известное соединение и участвуют все; и мы говорим, что такова природа людей, что это закон». (Эпилог, ч. 2, гл. VII)

То есть, говоря иными словами, – Я ЗНАЮ, ЧТО Я НИ ЧЕРТА НЕ ЗНАЮ!

Да здравствует Сократ!

Нужно ли рассказывать, сколь далеко ушёл ум человеческий со времён Сократа?..

«Частица материи не может сказать нам, что она вовсе не чувствует потребности притягиванья и отталкиванья и что это неправда; человек же, который есть предмет истории, прямо говорит: я свободен и потому не подлежу законам». (Эпилог, ч. 2, гл. VIII)

Что бы ни говорил и ни думал про себя человек, он отнюдь не свободен и очень даже подлежит законам. Даже долларовый миллиардер, который вроде бы волен делать всё, что хочет, целиком и полностью зависит от этих самых долларов, без которых он никто и ничто.

«Если даже один человек из миллионов в тысячелетний период времени имел возможность поступить свободно, то есть так, как ему захотелось, то очевидно, что один свободный поступок этого человека, противный законам, уничтожает возможность существования каких бы то ни было законов для всего человечества». (Эпилог, ч. 2, гл. VIII)

Ха-ха-ха! Очередная че-пу-ха!.. На самом деле таких нарушителей законов, в просторечии именуемых преступниками, во все времена было, есть (и, наверное, будет) ВЕЛИКОЕ МНОЖЕСТВО! Если же речь идёт о законах мироздания, то тут действительно по крайней мере среди людей никогда не было ни единого «нарушителя».

«Если же есть хоть один закон, управляющий действиями людей, то не может быть свободной воли, ибо тогда воля людей должна подлежать этому закону». (Эпилог, ч. 2, гл. VIII)

Именно так. На самом деле всякий человек обладает ЛИШЬ ОТНОСИТЕЛЬНОЙ (большей или меньшей) свободой воли в рамках действующих (осознанно – как, например, уголовное право, или неосознанно – как денежные отношения) законов.

"Богатство – бедность, слава – неизвестность, власть – подвластность, сила – слабость, здоровье – болезнь, образование – невежество, труд – досуг, сытость – голод, добродетель – порок суть только бОльшие или меньшие степени свободы.

Представить себе человека, не имеющего свободы, нельзя иначе, как лишённым жизни". (Эпилог, ч. 2, гл. VIII)

Нет, ну каков демагог!.. Освобождать крепостных в 1861 г. в России (и чёрных рабов в Америке!) было не нужно, ибо им – по неразумию – ТОЛЬКО КАЗАЛОСЬ, что они рабы, а на самом деле они и так были свободны! Свободу дышать ведь у них никто при жизни не отнимал, верно? Чего ж им ещё было нужно?!

"Души и свободы нет, потому что жизнь человека выражается мускульными движениями, а мускульные движения обусловливаются нервною деятельностью; души и свободы нет, потому что мы в неизвестный период времени произошли от обезьян (...)

Если люди произошли от обезьян в неизвестный период времени, то это столь же понятно, как и то, что люди произошли от горсти земли в известный период времени..." (Эпилог, ч. 2, гл. VIII)

Происходить от обезьян ну о-оч-чень не хочется!.. Лучше уж из горсти земли...

«Разум говорит: 1) Пространство со всеми формами, которые даёт ему видимость его – материя, – бесконечно и не может быть мыслимо иначе. 2) Время есть бесконечное движение без одного момента покоя, и оно не может быть мыслимо иначе. 3) Связь причин и последствий не имеет начала и не может иметь конца». (Эпилог, ч. 2, гл. Х)

Вначале было слово, и это слово было... Большой Взрыв!.. Лев Николаевич этого, конечно, не знал. Но мы-то знаем...

Подводя итог нашим разоблачениям, мы приходим к неизбежному выводу, что процитированные выше и им подобные «мудрствования», находящиеся в вопиющем противоречии не то что с достижениями современной науки, но и с обычным здравым смыслом, ни малейшей ценности и интереса для современного читателя не представляют и являются не чем иным, как ложкой дёгтя в огромной бочке мёда. По моему глубокому убеждению, давно пора очистить бессмертный ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ роман Толстого от всей этой тяжеловесной «наукообразной» чепухи, над которой многие здравомыслящие люди смеялись уже тогда, ХIХ веке. А что уж говорить про наше время, когда наука, в том числе и историческая, отвергнув (а вернее – попросту не заметив) нелепый нигилизм яснополянского «пророка от истории», ушла далеко вперёд!

Я в своём экземпляре "Войны и м╕ра" эту "операцию" уже проделал. Так что, господа издатели, если не знаете, где, чего и сколько отрезать, обращайтесь по указанному адресу: подскажу, укажу. Полагаю, без сотни страниц (всего лишь!) толстовских измышлений роман и его читатели легко обойдутся. (Коли уж так жаль разбросанных по тексту "философических мыслей" Льва Николаевича, можно публиковать их в виде дополнения в конце книги, как это делается в научных книгах, но я бы не советовал: жалеть там, как мы только что убедились, совершенно не о чем.)

После прополки великого романа от всех этих бесполезных "философских" сорняков, только засоряющих, его прекрасные "живописные" страницы, в выигрыше окажутся и издатели, сэкономив на бумаге, и читатели, избавленные от необходимости отвлекаться на всю эту никчёмную, занудную, пустопорожнюю тарабарщину, да и сам Лев Николаевич, роман которого, "похудев" на сотню страниц, станет только лучше и читабельней – можете мне поверить!

И в самом деле – ВЕДЬ КАК ПРОСТО!