355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Саморский » Линга Шарира. Третье возрождение Феникса » Текст книги (страница 1)
Линга Шарира. Третье возрождение Феникса
  • Текст добавлен: 12 апреля 2021, 19:32

Текст книги "Линга Шарира. Третье возрождение Феникса"


Автор книги: Виктор Саморский


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Виктор Саморский
Линга Шарира. Третье возрождение Феникса

Эпиграф

Если мы не умеем выполнять практику во сне, если каждую ночь впадаем в забытье, каковы же наши шансы сохранить осознавание, когда придет смерть? Взгляните на свои переживания в сновидениях – вы узнаете, каково вам будет в смерти. Взгляните на свои переживания во сне – и вы обнаружите, пробуждены ли вы по-настоящему....

Ринпоче Тендзин. Тибетская йога сна и сновидений

Глава 1

Россия. Республика Саха (Якутия). Алдан.

26 января 2003 г. 15:20

***

Мохнатая белая собака захлебывалась отчаянным лаем. Из покосившейся избушки с конусной крышей вышла старуха, набросив на плечи старый вылинявший солдатский бушлат советского производства. За домом располагался крытый навес, здесь хранились шкуры зверей, туша недавно разделанного оленя, несколько пар широких лыж, обшитых оленьим мехом для лучшего скольжения. На ржавом гвозде скучал потрепанный жизнью карабин с погнутым стволом и расколотым надвое прикладом, затвор с него был снят и надежно припрятан. На Севере умели ценить нужные вещи, и понапрасну не разбрасывались тем, что еще может сгодиться в хозяйстве, в качестве запчастей. Неподалеку от навеса стояла небольшая брезентовая палатка, где очень давно одиноко ржавел снегоход «Буран». Рядом с палаткой валялись пустые металлические бочки для горючего и занесенный снегом до полной неузнаваемости первоначальной формы металлический контейнер с неизвестным содержимым.

Проваливаясь в глубокий снег, старуха зашла за угол дома и, прикрыв лицо ладонью от обжигающего морозного ветра, спросила:

– Куда собрался?

– В Москву поеду, однако, – ответил невысокий старик плотного телосложения.

Он ловкими и уверенными движениями запряг оленей, смазал жиром полозья, погрузил в нарты строганину из лосося, мешок с одеждой, моток бечевки и старое одеяло.

– Может, снегоход возьмешь? – на всякий случай уточнила жена.

– Нет, – покачал головой упрямый старик, – олени лучше. А ну, как горючее в пути закончится? И как мне тогда, прикажешь пешком идти?

– Что там, в Москве?

– Сон мне сегодня приснился, – нахмурился старик, – друг просит помочь, молодежь учить надо.

– Надолго? – риторически спросила жена.

– Как получится, – ответствовал тот, – на все воля божья.

Старуха нахмурилась и ушла в дом, а пожилой якут еще некоторое время возился, собирая самое необходимое для поездки. Потом уселся на нарты, взял в руки поводья и строго прикрикнул на оленей. Нарты легко заскользили по снегу, оставляя неглубокие борозды, которые очень быстро заметет снегом.

Россия. Москва. Театральный проезд. Интернет-кафе «NetLand»

26 января 2003 г. 18:37

***

В интернет-кафе было шумно и тесно. Ерохин с трудом протискивался сквозь толпу фанатов компьютерных игр, плотно сгрудившихся вокруг импровизированного помоста – сцены. На нем стояли два щупленьких подростка, слегка растерянных, взъерошенных и вспотевших от напряжения турнира. Оба щурились от яркого света софитов и многочисленных вспышек репортеров. Голос ведущего мероприятия гремел и звенел мощной акустикой, отражался от стен и реверберировал.

– И наконец, мы объявляем абсолютных победителей чемпионата ASUS Cup Winter 2003. Напомню еще раз, что это первый из серии турниров ASUS Open, созданного в рамках сотрудничества российского киберспортивного портала cyberfight.ru и компании по производству компьютеров и комплектующих ASUSTeK Computer. Наш сегодняшний турнир Quake 3 собрал самые лучшие команды киберспортсменов из России, Украины и Белоруссии. В суперфинале встретились команды, представляющие организаторов и спонсоров турнира. Победу одержали…

Ведущий сделал театральную паузу, и музыка заиграла громче, а в следующую секунду громовой голос ударил по барабанным перепонкам присутствующих и заглушил все прочие звуки в зале.

– Алексей Смаев, выступавший под ником «uNkind», и Антон Синьгов, принимавший участие в турнире под ником «Cooller». В суперфинале они обыграли Романа Тарасенко, ник «Polosatiy» и Ильдара Шаймарданова, ник «noBap» со счетом 63:35. Ура победителям!

Зал дружно грянул ура.

– Для вручения наград приглашаю на сцену исполнительного директора федерации компьютерного спорта, Дмитрия Вячеславовича Смита. Победители награждаются памятными медалями, именными дипломами, а также видеокартами ASUS V9280S. Аплодисменты Антону и Алексею, они их честно заслужили!

Зал взорвался аплодисментами, приглашенные на мероприятие репортеры старательно щелкали камерами, яркие вспышки слепили зрителей.

– Второе место на турнире присуждается Роману Тарасенко и Ильдару Шаймарданову. Аплодисменты ребятам! Второе место не менее почетно, чем первое.

Зал снова взвыл.

– Еще раз громкими аплодисментами поздравим номинантов, пожелаем им высокого профессионального мастерства, успехов в труде и учебе и, конечно, здоровья! Предлагаем всем желающим сделать фото на память с победителями! Просим подняться на сцену всех сегодняшних участников турнира. И тогда чуть ли не все присутствующие одновременно полезли на сцену фотографироваться, шум, гам и какофония превысили все возможные пределы.

Ерохин стал медленно протискиваться к выходу сквозь беснующуюся толпу, это оказалось весьма непростой задачей. Теперь он точно знал, кто именно ему нужен.

Россия. Москва. Чертаново.

26 января. 2003 г. 20:02

***

– Вот сука! – выругался Артем, свесился с коляски и заглянул под колесо. Так и есть, ось лопнула, в том же самом месте, – прямо по сварке. Колесо накренилось, и намертво заклинило о корпус инвалидной коляски.

Чертов алкаш приварил кое-как, а бутылку содрал с инвалида, не побрезговал. Скотина!

Он снял перчатки, потер руки друг о дружку и подул на пальцы. Перчатки протерлись до дыр и кисти невыносимо мерзли от холода. И все же сдвинуть коляску с места удалось, с огромным трудом и невероятным напряжением мускулов, однако впереди ждала еще одна, совершенно непреодолимая преграда – ступеньки подъезда. О пандусах очень много говорят по телевизору, но в реальной жизни Артем пока видел только один, в аптеке за четыре квартала. На коляске по снегу добираться до этой, весьма недешевой аптеки, то еще удовольствие.

Был бы телефон, мамке позвонил бы, чтобы вышла помочь, подумал Артем и чуть не заплакал от досады. Маму похоронили неделю назад. Он так привык, что она всегда рядом. Никак не мог поверить в ее смерть. Мамы нет, и больше никогда не будет. Он почувствовал, как непроизвольно выползла слеза. Это от ветра…

Артем сжал ладонь в кулак, костяшки пальцев побелели. Закусил губу.

Не дождетесь, суки!

Придется сидеть и мерзнуть, пока кто-нибудь из сердобольных соседей не выйдет покурить, и не поможет затащить коляску по ступенькам. Старенькая затертая китайская куртка типа «Аляска» с подкладкой из синтепона ни черта не греет. Холодно! Днем еще была оттепель, ласково светило солнышко и капала водичка с сосулек, а теперь пробирает до костей.

Однако, так и совсем околеть можно. Где соседи? Что все разом курить бросили?

Артем старательно прислушался, издалека доносились смутно знакомые голоса и смех. Он слегка приободрился, расправил озябшие плечи.

Ничего, переживем и это…

Из-за угла дома вышла пьяная ватага: Упырь, Фикса и Щенок. Трое пьяных ублюдков, терроризировавших весь район. Когда-то давно, задолго до второй Чеченской, они были еще сопливыми подростками, тогда Артем мог свободно и безнаказанно надавать им щелбанов и поджопников. Но его время прошло, выродки подросли, возмужали, и обнаглели от полной безнаказанности. Некому поставить на место или всыпать ремня за проказы и хулиганство. Родители не смогли, школа не справилась, комиссия по делам несовершеннолетних упорно закрывала глаза. Все заняты, всем недосуг. В большом человеческом муравейнике жизнь бурлит круто и безостановочно.

– Ба, какие люди? – обрадовано завопил Фикса, – Давно не виделись! Как поживаешь, калеч?

– Нормально, – сквозь зубы прошипел Артем.

– А чего так невесел? Отчего нос повесил? Или ты не рад нас видеть?

Артем промолчал.

– Эй, калека! Я тебе что говорил в прошлый раз, – подался вперед Фикса, – не попадайся мне больше на глаза. Говорил? Ты по моему району катаешься, а налог на транспорт не платишь. Заплати налоги и спи спокойно, никто тебя не тронет. Но ведь ты же не платишь!

Троица дружно рассмеялась.

– Я застрял, – стуча зубами от холода, сипло выдавил Артем. Прозвучало очень жалко, – ребята, ну помогите, а?

– Ну конечно поможем, говно-вопрос, – осклабился Фикса и вдруг сильно пнул ногой в колесо. От толчка ось совсем отломилась и коляска вместе с Артемом рухнула набок, выродки дружно заржали. Громче всех старался Упырь, издавал какие-то, уж совсем по-совиному ухающие, звуки.

– Суки! – выругался Артем. Нервы окончательно сдали, замерз как собака, коляска сломалась, ублюдки глумятся. Сил нет терпеть унижения судьбы.

Он быстро пополз на руках к обидчикам:

– Поубиваю гадов!

– Заебешься с мягким знаком пишется, или с твердым? – спросил Фикса, и первым захохотал собственной шутке, а потом несильно ударил ногой в живот, – скорее, пнул. Артем уже давно научился терпеть любую боль, но не теперь. Он быстро выбросил руку вперед и ухватил Фиксу за штанину, резко потянул на себя. За три года упражнений с коляской стал сильнее – Фикса запрыгал на одной ноге, задергался, но освободить брюки не смог, Зашатался, теряя равновесие, взмахнул руками, словно большая уродливая птица, лишенная перьев. На помощь подельнику бросился толстый и неуклюжий Упырь.

– Лови, урод! – коротко бросил он, нанося удар ногой в лицо.

Увернуться не успел, попало по зубам, рот сразу наполнился кровью. Артем не отпустил штанину, а дернул сильнее, Фикса потерял равновесие и плашмя брякнулся на тротуар. Артем ухватил его за одежду и пополз, подминая под себя, не обращая внимания на град ударов по почкам, спине, копчику, по обрубкам ног. Дополз, ухватил Фиксу за ворот куртки, развернул к себе лицом, и что есть мочи врезал кулаком в ненавистную харю. Всю злость вложил в один-единственный удар, но и его хватило – Фикса захрипел, забулькал.

Эх, хорошо вышло! Давно не дрался.

Радость победы оказалась недолгой, Упырь рассвирепел, лицо побелело и покрылось красными пятнами. Видимо, не привык, чтобы жертва сопротивлялась и пыталась дать сдачи.

Это тебе не с подростков дань собирать, бомжей гонять, да стращать «понаехавших» таджиков.

Подскочил к Артему и снова ударил ногой, целясь в лицо. Ухо взорвалось от нестерпимой боли, похоже на то, что ботинки подкованы, или как минимум, – дюбеля загнал в каблук. Артем непроизвольно вскрикнул, вопль утонул в шуме свалки. Упырь запрыгнул сверху, принялся бить и топтать ногами, стараясь попасть по беззащитной голове – шапка давно слетела и потерялась, на снег брызнула кровь, окрашивая алым.

– Нехорошо! – вдруг сказал кто-то не повышая голос.

Все четверо дружно повернули головы в сторону незнакомца. В свете уличных фонарей, при взгляде снизу, фигура мужчины лет тридцати, одетого в старомодное серое пальто, показалась очень высокой.

– Я говорю, – медленно и внятно повторил мужчина, – что нехорошо втроем нападать на одного, тем более, если он инвалид без ног.

– Он мне, кажетшя, жуб выбил, – прошамкал Фикса, в голосе явственно раздались плаксивые нотки.

– Ты хто такой ва-аще? – прохрипел Упырь, – Чего надо?

Со звонким щелчком в его руке пришел в боевое положение нож-выкидуха.

– Да я – никто, – грустно ответил незнакомец, – мимо проходил…

– Ну и вали отсюда, мимокрокодил, пока трамваи ходят, – рявкнул Упырь, принимая угрожающую стойку.

– Но-но, тише, ребятки, тише, – поднял сразу обе руки мужчина, – я драться не умею. Может, как-то мирно можно вопрос решить?

– Вали нахер отсюда, козел, пока мы тебя на лоскуты не порезали,– Упырь уже входил в раж, – я же тя ща нашинкую, придурок. У врачей ниток не хватит заштопать.

Все трое, забыв об Артеме на время, переключились на незнакомца, стали окружать полукольцом, прижимая к стене подъезда. Щенок достал и быстро надел кастет, Фикса тоже извлек из кармана нож «бабочку», стараясь держаться подальше от незнакомца, почти не переставая, сплевывал кровь на снег.

– Это Чертаново, дружок. Здесь я хозяин! – прорычал Упырь.

– Это вряд ли, – очень тихо, но внятно сказал мужчина.

Дальше события развивались стремительно. Видимо сообразив, что незнакомец отступать не собирается, Упырь шагнул вперед и нанес удар ножом, целясь в грудь. Мужчина ловко перехватил руку, выкрутил ее, одновременно ударил тыльной стороной правой ладони по носу гопника. Следующим ударом по лучевой мышце капитан выбил нож, ловко поддел его носком ботинка и отправил в сугроб. И сразу же, ударил Упыря еще раз, согнутым локтем в переносицу. Толстяк мгновенно обмяк и кулем сполз на припорошенный снегом асфальт.

Оставшиеся без вожака Щенок и Фикса испуганно попятились, «бабочка» и кастет как по волшебству испарились, будто и не было вовсе. Фикса примиряющее взмахнул руками, как бы говоря, что инцидент исчерпан.

– Стоять! – вдруг рявкнул на них мужчина, до боли знакомым приказным тоном, – падаль с собой заберите. Минус три на улице, замерзнет нахер.

Возражать никто не посмел, растерянные и разом притихшие гопники подняли дружка, потащили на себе к соседнему дому. Ноги вожака оставляли две неглубокие борозды на снегу.

Мужчина подошел и наклонился над Артемом.

– Ну как, парень, жив? Ух ты и красавец! Завтра вся рожа синяя в крапинку будет.

– Нормально! – выдавил Артем и сплюнул кровь, – говоришь, драться не умеешь?

– Не умею, – развел руками тот, – не научили. Убивать умею, а драться – нет.

Артем быстро прикинул в уме.

– Военная разведка? – спросил он.

– Почти, – усмехнулся Ерохин, однако уточнять не стал.

– Я по движениям спецподготовку вижу, – Артем прищурился, правый глаз стремительно заплывал, контуры незнакомца двоились, – нас учили иначе.

Молодой еще, – размышлял Артем, – либо старлей, либо капитан. Скорее всего, ГРУ, тогда точно капитан.

Мужчина перевернул коляску в вертикальное положение, протянул Артему ладонь, и когда тот обхватил протянутую руку крепким рукопожатием, рывком, и практически без усилий, поднял парня с земли и усадил в покалеченное инвалидное кресло.

– Будем знакомы, Петр, – снова протянул руку незнакомец.

– Артем.

Не спеша пожали руки. Артем вдруг захотел поблагодарить, но так и не решился открыть рот. К чему слова, и так все понятно, в подобной ситуации он тоже не прошел бы мимо.

– Так, ну что тут у нас? – задумчиво пробормотал капитан, разглядывая поломку коляски.

– Да все, пиздец ей, – раздраженно махнул рукой Артем, – металлолом.

По квартире он, конечно, сможет передвигаться и ползком, но вот холодильник и газовая плита отныне будут недосягаемы. У холодильника морозилка сверху, в ней половина курицы осталась. Суп можно было бы сварить, на несколько дней хватило бы. Но как дотянуться? Разве что холодильник опрокинуть…

И денег почти нет, пенсия только на следующей неделе. За какой хрен коляску ремонтировать? Теперь даже без хлеба придется сидеть. На улицу как выбираться? Ползком? Артем чуть не застонал от досады, стиснул зубы и сжал кисть в кулак, давно не стриженые ногти вонзились в ладонь.

Не дождетесь, суки!

– Ясно, – распрямляясь, сказал капитан, – сварка нужна.

У него в руке появилась маленькая пластмассовая коробочка, неярко засветилась зеленым.

Сотовый, – догадался Артем, – престижная игрушка, наверное, бешеных денег стоит.

– Алло, Митрич, это Ерохин беспокоит, – протараторил капитан в трубку, – записывай адрес.

Он быстро и без запинки продиктовал адрес Артема.

Странно,  подумал Артем, откуда случайный прохожий знает номер моей квартиры? То есть, он не просто шел мимо и увидел драку?

– Возьми с собой инструмент и сварочный аппарат прихвати. Тут моему другу, – Ерохин внезапно подмигнул Артему, – нужно инвалидное кресло слегка подшаманить.

Несколько секунд слушал неразборчивое бульканье в трубке.

– Нет, Митрич, до утра никак, он же без него, как без рук, – Ерохин на секунду замялся, – ну в смысле, как без ног. За сколько сможешь добраться? Сорок минут? Отлично, нас устраивает. Да, как обычно. Я завтра к тебе заеду, пузырь завезу.

Ерохин нажал отбой, и спрятал телефон в карман.

– Ну, рассказывай, как же тебя угораздило? – он кивнул на ноги парня, – Чеченская?

– А что тут рассказывать? Духи в зеленке растяжку поставили. Слишком поздно заметил, ребят предупредить успел, а сам…

– Ладно, не дрейфь, парень. Что-нибудь придумаем. Коляску я тебе новую привезу, но только дня через три-четыре. Раньше – никак. А эту сейчас Митрич починит. Поехали, что ли?

Он ухватил коляску спереди и потащил по ступенькам. Артем, как мог, помогал ему одним колесом.

– А пока мы с тобой слесаря ждем, дружище Артем, ответь, тебе часто снятся сны?

Глава 2

Россия. Московская обл. г Химки.

27 января. 2003 г. 06:10

***

Во сне Лена опять рисовала свою Картину…

Семен Михайлович, преподаватель по изобразительному искусству, неоднократно поправлял, – Елена, нужно говорить «писала». Она всегда соглашалась, не спорила, не вступала в дискуссию, ничего не доказывала старому и мудрому учителю. Только мысленно произносила, – все пишут, а я рисую. И даже сама не знала, почему так поступала.

Что это было? Глупое упрямство, желание противоречить авторитетам, отстаивание собственных убеждений, пусть даже и не всегда верных? Скорее всего, нет. Где-то там глубоко внутри себя она знала, что права. Чтобы не утверждал Семен Михайлович и орфографические словари, но пишут книги, а картины все-таки рисуют.

Это упрямство внутри нее было всегда. Мама говорит, что передалось по наследству от отца, и почему-то всегда начинала плакать, хотя к тому не было никаких причин. Сколько не пытала Лена, вытянуть из мамы подробности не удавалось. Какой-то комплекс запускал свои коготки в израненное сердце, и мама наотрез отказывалась разговаривать.

После того как из семьи ушел папа, в квартире появилось множество икон и сомнительной религиозной литературы. Мама очень часто плакала и все больше замыкалась в себе. В сорок шесть лет она выглядела древней старухой.

Лена аккуратно установила на мольберт предварительно загрунтованный холст, не спеша достала палитру и набор из почти сорока кисточек. Эти кисточки подарил папа. Они стоили каких-то совершенно немыслимых денег, и стоит ли упоминать, что в эпоху перестройки достать подобный дефицит, само себе уже подвиг. Лена очень дорожила ими, берегла, поэтому использовала всего пару раз. Они были слишком хороши, чтобы портить на какую-нибудь посредственную мазню или выполнение домашнего задания по художке.

Нет, эти особые кисточки были предназначены исключительно для создания шедевра, которым и была задумана ее Картина.

Лена никуда не торопилась, выдавила краски, налила разбавитель, нанесла на палитру и подобрала нужные тона.

Краски тоже папа подарил. Когда он узнал, что Лена увлеклась рисованием, приехал в гости и притащил целый чемодан подарков. Лена как-то, ради интереса, пыталась подсчитать стоимость, вышло почти на две маминых зарплаты.

Папа не был богат, работал простым инженером на оборонном заводе и получал копейки. У него была новая семья и двое детей от молодой жены. Работа вытягивала все силы и время. Жили скромно, перебивались от зарплаты до зарплаты. Заняться бизнесом или торговлей он не смог, спекулянтами не становятся, ими рождаются.

Но он каким-то непонятным образом сумел выкроить от семьи немалые деньги на подарки любимой дочери от первого брака. А через несколько месяцев привез еще и набор профессиональных кисточек. Лена никогда даже не пыталась узнать его стоимость, это было совсем не важно. Важнее было другое, таких кисточек больше ни у кого нет, даже у профессиональных художников кисти были гораздо проще и дешевле.

Именно тогда Лена твердо решила поступать в ВУЗ на художника-реставратора. Папа верил в нее, разве она могла подвести его? И поступила, хоть это оказалось непросто. А пару ночей перед экзаменами не спала совсем, – зубрила.

Успею еще, – думала она, – вся жизнь впереди.

Наметила композицию. Потом быстрыми, осторожными мазками стала набрасывать контур. Изображение словно само появлялось на холсте, как отпечаток проявляется на фотобумаге. Через некоторое время стало различимо огромное раскидистое дерево с тонкими и длинными ветвями. Потом появились опавшие желто-бордовые листья вокруг него. Постепенно возникла глубина, словно в плоское изображение добавили еще одно измерение. Вот небольшие кустики слева, а это соседние деревья. Фон не прорисован, но по отдельным, казалось, совершенно незначительным элементам, он безошибочно угадывался.

Теперь было ясно, что вокруг дремучий непроходимый лес. На небе сгустились тяжелые свинцовые тучи, и вот-вот должен обрушиться настоящий тропический ливень. А в самой глубине леса постепенно возникал контур одинокой человеческой фигуры. Скорее всего, мужской. В руках у возникшего из мрака небытия что-то было… Лена еще сама не могла понять, что это такое? Возможно, зонтик? А может быть, это какое-то оружие? Меч или шпага? Еще немного, и станет ясно. Не Лена творила картину, та сама собой возникала на холсте.

Получалось просто здорово! Она счастливо улыбнулась и проснулась…

И все еще улыбаясь, открыла глаза. Но тьма ночи не ушла, и уже не уйдет никогда.

И тогда Лена закричала…

А чуть позже, уже окончательно проснувшись, заплакала, громко, отчаянно, навзрыд. Из своей спальни прибежала мама, и стала успокаивать, как в далеком детстве, гладя по голове. Лена уткнулась маме в плечо и слезы ручьем текли на ночную рубашку.

– Ну что ты, Леночка, успокойся.

– Мама… – шептала Лена сквозь рыдания, – мама… я… не хочу… жить…

– Ну что ты, деточка, разве можно так говорить? Грех это! Самый тяжкий грех.

– Мама, мне все равно. Твой бог меня предал. Он создал меня художником, а потом сделал слепой. За что? В чем я провинилась?

– Доченька, – теперь мама тоже плакала, – бог посылает нам испытание. Мы должны его преодолеть.

– В чем смысл? – закричала Лена, – Как я буду рисовать в темноте? Ты понимаешь, что я никогда не смогу видеть? Зачем мне такая жизнь? Я хочу рисовать, но я ничего не вижу. Совсем ничего.

Ее тело сотрясла судорога. Это был первый нервный срыв за шесть месяцев…

Полгода назад Лена возвращалась домой из ВУЗа. Короткое светлое платье, белая сумочка, босоножки, в ушах затычки наушников с веселой мелодией. Сияло солнышко, вокруг бодро сновали прохожие. Когда она переходила перекресток, пьяный придурок на мерседесе, не успевший вовремя затормозить, вылетел на зебру. Лена не слышала отчаянных криков прохожих, поэтому отскочить в сторону от стремительно летящей машины не смогла. Краем глаза успела ухватить очень быстрое движение и повернулась. Последнее, что она увидела, это огромный красный капот в нескольких сантиметрах от себя. Страшный удар, Лена пролетела по воздуху несколько метров и упала, ударившись затылком об асфальт. И наступила тьма…

Через два часа Лена пришла в себя в реанимационном отделении центральной городской больницы. Голова осталась цела, но оказался поврежден зрительный нерв. Лена ослепла.

Потом были различные клиники и очень много врачей. Сколько денег потрачено на многократные обследования и лекарственные препараты, сложно сосчитать. Врачи развели руками и огласили окончательный приговор – амавроз необратим.

Лена выслушала диагноз без слез и истерик. С этого дня она превратилась в сомнамбулу, почти не разговаривала, глотала горькие таблетки, стойко переносила капельницы и уколы. Никогда не жаловалась, почти ничего не ела, но очень много спала. Словно пыталась навсегда уйти из реальности в сон. За полгода и без того худенькая девушка потеряла почти десять килограмм веса. Могла сидеть и часами не менять положения, уставившись в одну точку. Время шло, лечение не давало положительных результатов. Чуда не произошло, надеяться больше на что.

И вот теперь Лену прорвало…

– Бог никогда не дает испытания тяжелее, чем может вынести человек. Значит, у него на тебя другие планы.

– Я хочу рисовать! – сказала Лена успокаиваясь. Она вытерла слезы рукавом ночнушки, всхлипнула и повторила еще раз, – я хочу рисовать! Произнесла твердо, голос почти не дрожал.

– Я возьму на работе отгул в понедельник, и мы опять поедем в клинику. Поговорю с Виталием Федоровичем, может быть, все-таки операция возможна? – в голосе мамы была слышна надежда и сомнение одновременно.

– Хорошо, мам, – ответила Лена, всхлипывая, – я справлюсь, мам. Тебе на работу нужно идти.

Мама вздохнула, еще раз погладила Лену по голове и ушла одеваться. Некоторое время Лена сидела неподвижно на кровати, обхватив колени руками.

Когда за мамой закрылась входная дверь, она нахмурилась, спустилась с кровати и пошлепала босыми ногами в ванную. Долго плескалась у раковины, приводя себя в порядок. Затем перебралась обратно в спальню, переоделась в джинсы и розовую майку, расчесала волосы на ощупь, все так же на ощупь подкрасила губы. Долго стояла перед зеркалом, пытаясь увидеть собственное отражение. На долю секунды показалось, что она почти видит его.

Погладила холодное и гладкое стекло рукой, постояла в задумчивости и нерешительности, несколько долгих минут, затем отправилась в свою комнату, переделанную под рабочий кабинет. По квартире Лена давно перемещалась спокойно и уверенно. За шесть месяцев темноты она наизусть выучила обстановку в квартире, научилась определять положение мебели простым прикосновением, а наличие мамы в комнате – по едва слышному дыханию. В последние дни она стала гораздо четче различать разговоры соседей за стенкой, лай собаки у подъезда, крики детишек с игровой площадки и шум автомобилей с улицы. А вместе с тем, обострились запахи, она уже точно определяла, что готовили соседи на ужин.

В кабинете стоял стол, на котором располагалась широкая и низкая чаша. Лена налила совсем немножко воды и принялась аккуратно разминать глину. Не спеша принялась ваять.

Лепить можно и в темноте, – пыталась успокоить себя Лена. Но это обман. Очень хотелось увидеть, что у нее получается. Но как это сделать?

Помучившись больше часа, Лена скомкала глину в большой комок и положила обратно в чашу. Снова наведалась в ванную и переоделась в любимое платье. Раньше оно было красным, теперь это просто набор осязательных ощущений…

Еще немного постояла у зеркала. Просто так, без всякой видимой цели. Наверное, привычка.

Присела за стол и стала ждать маму. Сидела и смотрела в себя, время от времени легонько дотрагиваясь до стрелок больших мужских наручных часов, у которых мастер снял стекло.

Часы тоже папины. Нелепо большие мужские наручные часы. И в этом оказался их плюс, можно аккуратно пощупать циферблат и узнать время, без риска поломать механизм или согнуть стрелки.

***

Мама пришла с работы без десяти шесть. Зашла в комнату, погладила дочь по голове и даже не стала ругать за то, что Лена не обедала. Ушла переодеваться и готовить ужин.

В 18:05 в дверь позвонили. Мама открыла визитеру. Некоторое время с лестничной клетки доносились голоса – взволнованный мамин и спокойный, уверенный мужской баритон. Голос спокойный, добрый, приятный и одновременно властный, не терпящий возражений. Лена внимательно прислушивалась, пытаясь понять, о чем идет речь?

Наконец мама вошла в комнату, и вместе с ней вошел еще кто-то, волна чужих, незнакомых и волнующих запахов.

– Лена, это к тебе, – сказала мама.

– Здравствуйте, Елена, – раздался приятный мужской голос.

– Здравствуйте, – бесцветным голосом отозвалась Лена и вздохнула. Пахло мужчиной и табаком, а сквозь очень дорогой парфюм, пробивался очень слабый, но четко различимый аромат. Он оказался ей незнаком. Мужской, агрессивный, очень неприятный, и в то же самое время, чем-то неуловимо притягательный. Словно стая волков… Словно табун лошадей… Словно стадо буйволов…

Лена внезапно поняла, чем пахнет от незнакомого человека – казармой.

– Вы военный? – спросила она.

– Капитан Ерохин, – представился мужчина, нисколько не удивившись вопросу.

– А по имени?

– Петр Яковлевич, – ответил он после секундной заминки.

– Петр, – задумчиво повторила Лена, – Петя. У вас очень красивое имя. Мужественное.

– Обычное, – пожал плечами Ерохин, – в переводе с греческого означает камень.

– Я знаю, – сказала Лена, – а можно, я вас потрогаю?

– Пожалуйста, – ответил Ерохин. Видимо, был готов к вопросу. Подошел ближе и слегка наклонился.

Лена подняла руку и плавно провела по лицу мужчины сверху вниз. Над левой бровью рука задержалась на секунду, нащупав небольшую вмятинку старого шрама. Мысленно нарисовала себе усатого мужчину лет сорока, но гость оказался чисто выбрит и усов не носил.

– У вас мужественное лицо, – сказала она вслух.

Кажется, я повторяюсь. Но ведь нужно же что-то сказать?

– Я знаю, – ее словами ответил незнакомец, и засмеялся.

Лена тоже улыбнулась, и это была ее первая улыбка за последние шесть месяцев.

– Скажите, Елена, а вам часто снятся сны?

Россия. Москва. ул. Матросская Тишина. 28 января. 2003 г. 15:37

Психиатрическая Клиническая больница № 3

***

Разговор в кабинете врача длился почти час, оба собеседника мечтали поскорее закончить, однако найти общий язык все никак не удавалось.

– Иными словами, – настаивал Ерохин, – это шизофрения?

– Нет, это не так, – воспротивился врач, – Очень многие путают, но диссоциативное расстройство идентичности это отнюдь не шизофрения. Это очень редкое психическое расстройство, при котором, под влиянием стресса личность человека разделяется на две или более. Болезнь, как правило, развивается в период раннего детства, когда ребенок беззащитен и нуждается в опеке, но недополучает ее в нужном количестве. Либо приобретает сильный травматический опыт, нанесенный близким человеком. Так же, заболеванию может способствовать ранняя смерть родителей, война, техногенная катастрофа, насилие, критический эмоциональный стресс, серьезное заболевание или какая-то другая стрессовая ситуация. В любом случае, оно связано с эмоциональной дизрегуляцией и пограничным расстройством личности. Психика человека – крайне мало изученная область.

В дальнейшем на стресс накладывается врожденная способность к диссоциации, то есть отделению воспоминаний от сознания, которая порождает новую личность, гораздо более устойчивую к стрессовой ситуации. Можно считать это защитным механизмом психики. Чтобы выжить, личность вынуждена приспосабливаться к условиям окружающей среды.

– А это точно не симуляция?

–  Многие психологи и психиатры считают, что диссоциативное расстройство идентичности имеет слегка надуманный характер. Другие, наоборот, уверены, что это не расстройство, а естественная вариация человеческого сознания. Так, например, Джеймс Хиллман утверждал, что персонификация личностей относительна. И поэтому не нужно считать «синдром множественной личности» психическим заболеванием, а скорее, следует рассматривать как уникальную особенность психики. С течением времени у любого человека под влиянием социума слегка меняется характер и привычки, но это же не считается отклонением. Вы согласны?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю