Текст книги "Где зимовал Ермак?"
Автор книги: Виктор Привалов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Если и зимовали ермаковы казаки у Ледяной горы с её знаменитой пещерой (в то время попасть в неё можно было едва ли не ползком, и, естественно, она тогда людьми практически не использовалась) и древним Ермаковым городищем наверху, то это могло быть только при очень вынужденных условиях. Возможно, у подножия Ледяной горы в то время мог существовать небольшой остяцкий городок (или просто их небольшая деревня), который казаки могли использовать под своё зимовье. Если казаки и использовали для своей зимовки остяцкие жилища, изгнав их прежних жителей, то всё равно на несколько сотен казаков этого было мало. Казакам пришлось самим строить зимние жилища, и это ещё до ощутимых холодов. Для защиты самих себя и своих судов казакам пришлось построить и необходимые защитные сооружения (не могли же казаки беспечно зимовать).
Что касается далёкого зимнего похода казачьего отряда в 300 человек «по-за Камени», с целью поживиться у «закаменных» вогул, то из района их зимовки на берегу Сылвы у Ледяной горы такой разбойный поход едва ли мог быть на самом деле. Даже с выходом на существующую тогда недалёкую транзитную Казань – Сибирскую дорогу через Уральские горы (она проходила приблизительно двумя десятками километров южнее современного города Кунгур)66
В XVII веке будет известна с названием «Прямая Сибирская».
[Закрыть] расстояние до восточных склонов «Каменного Пояса» слишком большое – пожалуй, не менее 300 километров. Путь по этой горнолесной дороге «в Закаменье» проходил по малонаселённой, а на некоторых горных участках и вообще незаселённой местности. Естественно, дорога зимой не являлась наезженной, и казакам передвигаться на продолжительное расстояние по ней в такой период можно было только на лыжах.
Но если большой отряд волжских казаков верхом на лошадях, в стругах-ладьях или пешими представить вполне можно, то на лыжах (их ещё надо сделать) такой отряд в подобной ситуации представить практически невозможно. К тому же в зимний холод, с ночёвками у костра на мёрзлой земле или даже на снегу, далеко не уйдёшь, да и оставлять на продолжительное время с небольшой охраной суда, жилища и припасы всё же очень опасно. Немного поживиться они могли только у ближнего малочисленного населения сылвинских остяков, вогул и пришлых инородцев из поверженного двумя десятками лет ранее Казанского ханства – татар, черемисов-марийцев и вотяков (отяков)-удмуртов.
Проводимые во второй половине ХХ века археологические изыскания в районе Ледяной горы, конечно, масштабными не были. В результате исследований на Ледяной горе двух древних городищ, в непосредственной близости от входа в Ледяную пещеру, упоминаемого у кунгурского летописца «Ермакового» и находящегося в 300 метрах северо-западнее от него «Кунгурского», факт использования их казаками даже для своих дозоров выявлен не был. Оба эти городища археологи относят непосредственно только к Неволинской культуре древних финно-угров (VII-IX века н.э.). Надпойменная площадка от реки Сылвы до Ледяной горы археологами, видимо, обследованной не была; по крайней мере, данные на этот счёт отсутствуют.
Следует отметить, что в высокое весеннее половодье часть этой площадки ранее заливалась водой, но уже давно это устранено постройкой по береговой линии защитной дамбы (не следует считать, что 400 с лишним лет назад уровень воды в реке был значительно выше). В данное время здесь располагаются окраинные дома села Филипповка, туристическо – гостиничный комплекс «Сталагмит», автомобильная парковка, отдельные помещения под кафе и сувенирные магазинчики, музейный комплекс «деревня Ермака» и научный стационар Горного института Уральского отделения Российской академии наук. А ведь именно тут могут быть какие-то артефакты о казачьей зимовке (если, конечно, она действительно здесь была). Это прежде всего следы жилищ и защитных укреплений, какие-то металлические части (гвозди, наконечники стрел, пули) и сгустки древесной смолы с волокнами пакли, оставшиеся от ремонта и возможной постройки судов («приправиша вдоволь легких стругов»), фрагменты вооружения, доспехов и бытовых предметов того времени. Сообщение уральского историка В. А. Оборина об обнаружении у входа в пещеру русского бердыша и обрывка кольчуги с их предположительной датировкой XVI веком и нескольких погребений в одном километре выше по Сылве, на окраине села Филипповка, предположительно русских воинов этого же столетия77
«История Урала с древнейших времён до 1861 г.». / А.В. Бакунин, А.А. Преображенский, А.С. Черкасова и др. – М.: «Наука», 1989. – С. 154
[Закрыть] – о казачьей зимовке того времени доказательством, конечно, служить не может.
Река Сылва. Справа за домами села Филипповка Ледяная гора.
Июнь 2013 г.
На Ледяной горе. Останки бывших защитных укреплений (ров и вал) Ермакового городища. Июнь 2016 г.
Западная окраина села Филипповка и за рекой город Кунгур (вид с Ледяной горы). Июнь 2013 г.
Один из скальных выступов Ледяной горы.
Внизу скалы старый вход в Кунгурскую Ледяную пещеру.
Июнь 2013г.
Немного о вогулах-манси Копчикового юрта.Во многих исторических публикациях, порой даже и в фундаментальных (Род Строгановых: культурно – исторические очерки / Т.Г. Мезенина, А.Г. Мосин, Н.А. Мудрова и др. – Екатеринбург: Сократ, 2007), и на появившихся в 1735-1736 гг., в 1745 году картах уральских земель вогульские земли Копчиковой сотни (волости) безоговорочно присоединены к строгановским владениям. На самом деле это всё же не так. Вогулы этой сотни (впоследствии – волости) с самого начала подданства России и на все последующие годы будут государственными и многие годы ясачными людьми со своими вотчинными охотничьими и рыболовными угодьями. Это подтверждается некоторыми документами и научными описаниями. Так, в царской грамоте от 19 августа 1622 года верхотурским воеводам И. И. Пушкину и Д. И. Зубову по поводу жалобы чусовских вогул сотника Копчика Ямашего «с товарищи» на Максима Строганова присутствует следующее: «В нынешнем де во 130 (1621/1622 гг. – прим. авт.) и в прошлых годах посылал тот Максим Строганов татар своих мулинских и русских людей в их вотчины, украдом, соболей и куниц и бобров и всякого зверя и рыбы ловити, и им от их насильства нашего ясаку платить становится не чем, и татаровя и вогуличи бредут розно, потому что стали голодны; и нам бы их пожаловати, велети тех Максимовых людей Строганова, которые учнут в их вотчины приезжаючи зверь и рыбу ловити, имая приводить на Верхотурье. – И как к вам ся наша грамота придет, и вы – б в Верхотурский уезд, в Чюсовскую волость, послали верхотурских стрельцов и казаков, сколько человек пригоже, и велели тех чюсовских вогулич от Строгановых и сторонних людей от обид и от насильства беречи».
Следуя этому царскому указу, уже зимой 1622/23 гг. в деревне Бабёнки (Бабниковой) на старой «Вогульской» (в этом повествовании назовём её так) дороге из горных и «закаменных» вогульских районов и города Верхотурья к чусовским вогулам Копчиковой сотни (с её продолжением на такую же старую Казань-Сибирскую дорогу у реки Сылвы), при переправе через Чюсовую появляется охранно-таможенный пост – застава. Независимость самих вогул Копчиковой волости от Строгановых подтверждается многими последующими документами и научными описаниями до самой отмены крепостного права (правда, к этому времени они основательно обрусели и уже давно были приравнены к государственным крестьянам). К тому же ещё и в грамотах царя Ивана Грозного Строгановым запрещалось («А в пермские ухожеи и в рыбные ловли Якову не входити, которые писаны у пермич в писцовых книгах и в правежных грамматах. <… >с пермичи ему никоторыя тягли не тянуть и счоту с ними не держати ни в чем до тех урочных лет»), что оставалось действенным и после «тех урочных лет». И с ясачным обложением вогулы Копчиковой сотни-волости с их обширной охотничьей вотчиной были приписаны в начале к Чердыни, а с появлением Верхотурья – к этому новому уездному городу. Но свои земли эти вогулы всё же начнут «терять» ещё с середины XVIII века с постройкой на Чусовой казённой (государственной) Ослянской пристани (1736-1738 гг.) и заводов на реках Серебрянке и Кын. К Кыновскому заводу Строгановых (построен в 1760-1762 гг.) будет отведена лесная дача по левому берегу Чусовой на 15 вёрст от завода с межевой границей по реке несколько ниже вогульской деревни Бабёнки (вскоре у её межи появится и небольшая строгановская деревня Мысовая). Хотя деревня Бабёнки с постройкой Кыновского завода и окажется в лесной даче этого завода, но сами вогулы останутся независимы от Строгановых, оставаясь государственными людьми. Государственными людьми останутся и вогулы деревни Копчик, вошедшей позже в эту заводскую дачу с её расширением. А прежние вогульские земли от притока Чусовой речки Кынок (у скалистого утёса-камня с названием Мултык), похоже, попадут «в разряд спорных» (если можно выразиться так) со стороны вогул. Правобережные охотничьи угодья и небольшая часть чусовского левобережья (в речной излучине у Ослянской пристани) этой вогульской волости окажутся отведёнными к казённым (государственным) Ослянской пристани и Серебрянском заводу (был построен в 1755 году в 51 километре выше устья реки Серебрянки и примерно в 10 километрах по дороге от Ослянской пристани). Начавшиеся рудничные работы, рубка леса и углежжение для заводских нужд в прежних вогульских охотничьих владениях приведут к значительному сокращению диких животных. Одной охотой с побочным рыболовством здесь уже не проживёшь. Для чусовских вогул, переведённых с ясачного обложения на подушный денежный оброк, основными занятиями по найму станут рубка леса (многие годы и для корабельного военного ведомства), углежжение, добыча «смоляной живицы», работа на ближних рудниках и другие подзаводские работы. По примеру заводских мастеровых и окрестных крестьян, у вогул бывшей Копчиковой волости получит развитие огородничество, появится и домашний скот. Для этого им в строгановской лесной даче будут отведены незначительные земельные участки у их дворов и деревенской округи. С отменой крепостного права, по Уставным грамотам, жители этих вогульских деревень несколько расширят свои земельные площади. Причём по «отказной записи» со стороны сыновей-наследников умершего в 1857 году графа Григория Александровича Строганова вогулы получат эти земли без всяких обязательных выплат или многолетних отработок в пользу Строгановых, т.е. эти земли им будут подарены (здесь Строгановы проявили благородство). Но все их вновь приобретённые земельные площади будут несоизмеримо малы. Так, в 1872 году в отчёте члена научной экспедиции по изучению вогул Н. В. Сорокина отмечено: «Они (вогулы деревни Бабёнки – прим. авт.) сообщили, что хлебопашеством им негде заниматься, так как земли их сильно стеснены строгановскими владениями».
Что касается чусовских вогул, обитающих выше «Утки реки» (Межевой Утки), к 1579 году они ещё явно оставались под властью сибирского хана Кучума, которому и платили дань (предположительно до 1582 года). Они, как и верхнесылвинскобисертские вогулы и сылвинско-иренские остяки, были завоёваны в походах сибирских ратей в 1572-1573 годы. Возможно, и чусовские вогулы на отмеченном 200-километровом участке ниже Межевой Утки, где Строгановы пытались после 1573 года поселить своих крестьян (но они вскоре были изгнаны «сибирским многолюдством»), для своей безопасности ещё так же продолжали платить дань сибирскому хану. Вероятно, чтобы не нагнетать обстановку с Сибирским ханством и с самими воинственными вогулами, Строгановым и были отписаны земли вверх по Чюсовой только до Межевой Утки (до условной границы с Сибирским ханством), как конечного пункта их возможной хозяйственной деятельности. Дополнительная же документальная приписка «до вогульских улусов» (ещё до упоминания конечного пункта) законодательно запрещала Строгановым вообще хозяйничать в местах проживания вогулов и в их охотничьих угодьях выше по реке Чусовой земель деревни Калин Луг. Для Строгановых это, как и документальная запись «до остяцких улусов» по реке Сылве, будет как «бельмо на глазу», и они постараются избавиться от этих юридических ограничений (через многие годы это «бельмо» в документах всё же исчезнет, что приведёт к определённым последствиям в будущем). С получением царской грамоты от 25 марта 1568 года на владение всем чусовским бассейном, Строгановы, естественно, стремились здесь полностью овладеть и вогульскими угодьями (вотчинами); да и сама независимость от них ясачных вогул в бассейне реки Чусовой выше деревни Калин Луг для них была крайне неудобна (вплоть до 1828 года Строгановы будут оспаривать своё право на владение всем чусовским речным бассейном, ссылаясь на первичные пожалования им Иваном Грозным). Но, благодаря документальной записи 1579 года, с аналогичной формулировкой и в некоторых документах последующих десятилетий, «до вогульских улусов», вогулы будущей Копчиковой сотни (с 1629 года – волости) с расположением их деревень и охотничьих угодий на полпути по реке Чусовой между строгановской деревней Калин Луг и рекой Межевой Уткой смогут сохранить свою независимость от Строгановых, оставаясь государственными (и до середины XVIII века – ясачными) людьми Верхотурского уезда (в XIX– начале ХХ столетий – Кунгурского уезда). На долгие времена сохранят они за собой и земли возле своих деревень по левому берегу реки Чусовой с возможным первоначальным владением охотничьими угодьями междуречья левобережных чусовских притоков Чизмы (или даже Кумыша) и Кын; возможно, даже и с полным охватом их речных бассейнов. Довольно продолжительное время за вогулами Копчиковой волости будут числиться обширные охотничьи угодья по правобережным чусовским притокам с их современным названием – Ермаковка, Сылвица, Чувашка, Ослянка, Белая, Мельничная. Их восточные охотничьи угодья, вероятно, распространялись и на земли нижнего и части среднего течения реки Серебрянки, где она протекает почти параллельно с Чусовой (только в противоположных направлениях) всего в 5-15 километрах от своей преемницы. Полностью не вызывает сомнений владение вогулами Копчиковой сотни (волости) землями до конца 30-х годов XVIII века, входящими в настоящее время в Свердловскую область с бывшим Верхнеослянским (в последнее время – Серебрянским) сельским управлением.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
