Текст книги "Демоны Рая"

Автор книги: Виктор Точинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 5
Атака по всем правилам

Считалось, что хармонтский филиал «Клиники Св. Духа» – единственный из ее филиалов, расположенный непосредственно в Зоне. В рекламных проспектах на этот факт делался изрядный упор: дескать, все знают, что подобное лечат подобным, что нет ядов и лекарств, любой яд может исцелить, а любое лекарство – убить, дело лишь в дозировке. О целительных свойствах «синей панацеи» известно давно, с прошлого века, а с тех пор наука шагнула далеко вперед: процедуры на основе нанотехнологий и дозированного, осторожного применения артефактов Зоны, дескать, способны творить самые настоящие медицинские чудеса.

К сожалению, многие из этих чудес возможны лишь на месте, непосредственно внутри Периметра. Например, та же «газированная глина», вынесенная за пределы Зоны, все целебные качества теряет. Превращается в вещество с набором не совсем обычных физических свойств, не более того.

Так что, господа клиенты, не скупитесь и не удивляйтесь заоблачным ценам на лечение, понятно же, каких огромных затрат стоит содержание клиники и обеспечение ее защиты от опасностей Зоны…

В главном пиар-менеджеры «Клиники Св. Духа» лукавили. Расширившаяся, шагнувшая за свои пределы Зона поглотила лишь часть бывшего больничного городка. И территория клиники соприкасалась с Зоной, примыкала к ней, не более того.

Со стороны же все выглядело иначе: Периметр, защитные сооружения, полоса отчуждения, КПП… А внутри высится двенадцатиэтажное здание в стиле модерн – «Клиника Св. Духа». Лишь немногочисленные посвященные знали: кто-то с кем-то в верхах порешал вопрос, задействовал немалые деньги – и внутри Периметра оказались почти полсотни гектаров относительно безопасной территории.

* * *

Проблема с электричеством случилась в 03:57 пополуночи по хармонтскому времени.

Клиника была подключена ко всем городским коммунальным сетям, и электричество поступало с одной из городских подстанций. А в 03:57 перестало поступать.

Ни паники, ни даже легкого беспокойства инцидент не вызвал. Проблему решила автоматика, почти без участия персонала. В клинике имелась своя дизельная электростанция, достаточно мощная, с лихвой способная обеспечить все потребности. А недолгое время, необходимое дизель-генераторам для выхода на рабочий режим, питание шло от аварийных аккумуляторов.

Но, разумеется, в департамент муниципальных работ Хармонта немедленно ушла заявка: примите меры, не заставляйте нас опустошать резервуары с дизельным топливом.

Так что подкативший на рассвете к КПП фургончик аварийной службы не удивил охранников, они получили предупреждение. Но порядок есть порядок – ЧП не повод отменять проверку пропусков и досмотр.

Наружу вышли двое – серая униформа, высокие шнурованные ботинки, у одного голова упакована в шлем, а на плече штурмовая винтовка – укороченная, булл-паповская. У второго – лишь кобура на поясе, которую охранник даже не расстегнул, а шлем он оставил в караулке. Ситуация штатная, приехали те, кто и должен был приехать.

Броневая дверь немедленно захлопнулась за вышедшими, лязгнула засовами. А массивные ворота оставались закрытыми. Если что-то пойдет не так, не откроются. Охрана не ждала никаких подвохов, но действовала строго по инструкции.

Тот, что с кобурой, направился к кабине. Его напарник – к задним дверям фургончика. За всем происходящим с двух ракурсов наблюдали видеокамеры.

Водитель оказался незнакомым. Рука охранника словно невзначай легла на кобуру.

– А где Рэйси?

– Я теперь вместо него. Уволился Рэйси, и правильно сделал, за такие деньги рулить куда-то ни свет ни заря… э-эх…

Вертухай слегка расслабился. Не от слов водителя, от того, как они были произнесены. Не чужак, говорит с типичным акцентом уроженца Хармонта… И лицо вроде смутно вспоминается, хотя имя в памяти не всплывает… Такое часто случается в небольших городах: вроде и не знакомы люди между собой, но столько раз пересекались на улицах, в магазинах и прочих местах, что подсознание докладывает: свой!

Водитель – с пышными усами, широкоплечий, спецовка едва сходится на груди – протянул пропуск. Немедленно пластиковый прямоугольник был переправлен охранником в караулку для проверки через маленькое, только кошке протиснуться, отверстие в бронестекле.

Пассажирское сиденье в кабине пустовало, но внизу, в ногах, там лежало нечто, показавшееся охраннику рыжим ворсистым пледом, большим и небрежно скомканным. Рыться в грязном тряпье не хотелось и даже спрашивать, для чего оно здесь, – не хотелось.

Страж ворот обернулся к караулке, ожидая увидеть пропуск, вновь появившийся в поддоне под окошечком, и успокаивающий кивок напарника: все, дескать, в порядке. Не увидел ни того, ни другого, но удивиться или встревожиться не успел. Уловил боковым зрением какое-то движение, дернул в ту сторону головой и понял, что к ней летит кулак – огромный, заслонивший весь мир… Это стало последним зрительным впечатлением охранника. Как пришел в движение «ворсистый плед», он уже не видел.

Тем временем владелец укороченного «Штайра» досматривал кузов. Фургончик был грузопассажирский, с окнами, но скудное рассветное освещение заставляло напрягать зрение, кое-как охранник разглядел, что впереди, спиной к нему, сидят двое рабочих в спецовках, а вдоль стен разложены их причиндалы: инструменты, раздвижная стремянка, какой-то толстый не то шланг, не то кабель.

– Пропуска к проверке! – скомандовал охранник.

Рабочие никак не отреагировали. Задремали по дороге, похоже. Неудивительно в такую-то рань…

– Не спим! Достаем пропуска! – прозвучало на порядок громче.

Один работяга – был он покрупнее, помассивнее коллеги – повернулся вполоборота.

«Что у него на голове? – не мог взять в толк охранник. – Натянул противогаз? Или маску хоккейного вратаря?»

Он взялся за фонарь, но не включил – со стороны кабины послышались звуки… подозрительные звуки… удар? падение тела?

Реакция охранника была мгновенной и рефлекторной – он схватился за «Штайр». Однако не выстрелил и даже снять с предохранителя не сумел. Толстый не то шланг, не то кабель, не то патрубок, на который охранник внимания не обращал, внезапно и стремительно пришел в движение.

Мгновение – и руки оказались прижаты, прихвачены к телу витками «шланга». Живая смирительная рубашка усилила напор, охранник услышал хруст своих ломающихся костей, попытался завопить от дикой боли и не смог – словно бы гидравлический пресс выдавил весь воздух из грудной клетки. Вместе с ошметками раздавленных легких.

Еще один виток захлестнулся на шее, сдавил. Подбородочный ремень лопнул, шлем слетел с головы. Треск шейных позвонков показался громким, как ядерный взрыв, и сопровождался соответствующей вспышкой… Для охранника все закончилось.

Третий их коллега оставался в караулке, в полной безопасности. Так он считал, и так считали люди, сочинявшие инструкцию для процедуры досмотра въезжающего транспорта. Обоснованно считали: стены и дверь способны устоять перед направленным взрывом, бронестекло немногим уступает им в прочности, а наступательные возможности под стать оборонительным – если что-то пойдет не так, есть опция одним нажатием кнопки уничтожить людей на площадке для досмотра, а их технику превратить в груду металлолома.

Третий действовал по стандартной и рутинной процедуре: принял пластинку пропуска, провел ею над сканером, бросил взгляд на экран, ожидая, что там сейчас появится усатая физиономия водителя, его имя и прочие данные.

Не появилось ничего.

Охранник повторил процедуру, стараясь делать все максимально аккуратно. Не помогло. Экран остался пустым. На сканер грешить не стоило, скорее проблема с пропуском… Электрикам-аварийщикам размагнитить пропуск легче легкого, такая уж работа, вокруг них вечно хватает источников СВЧ-излучения и сильных магнитных полей.

Но фургончик теперь сквозь ворота не проедет, не положено. По крайней мере не сразу проедет. Придется вызывать начальника караула, заполнять кучу служебных бумаг, и вообще остаток смены пройдет куда более хлопотно, чем предполагалось…

Он повернулся к окну, чтобы вернуть пропуск и сообщить неприятное известие. Увидел отлетающего от кабины коллегу и понял, что насчет проблем угадал. Но масштаб их приуменьшил.

Фургончик закрывал обзор, не позволял толком разглядеть, что творится вокруг него. Но две камеры выдавали на два экрана полную картину происходящего.

Картина была такая: один соратник неподвижно лежал, не то мертвый, не то оглушенный; водитель покинул кабину и занимался непонятно чем – застыл, глаза прикрыты, лицо сосредоточенное… Второй охранник тоже лежал, упакованный в странный кокон, живой, пульсирующий, – наружу торчала только голова, лишившаяся шлема: лицо искажено, рот распахнут в безмолвном крике.

На экранах центрального поста охраны дежурные вообще-то наблюдали эту же картинку. И уже обязаны были врубить сигнал общей тревоги.

Отчего-то не врубили…

Третий охранник еще не до конца осознал происходившее, а пальцы его на автомате делали свое дело: подковырнули – не сразу, со второй попытки, – прозрачный пластиковый щиток, прикрывавший большую красную кнопку.

Долю мгновения третий колебался, его сослуживцы могли еще быть живы… Потом увидел, как изо рта спеленутого охранника хлынула струя крови, – и вдавил кнопку. Она была очень тугая (еще одна страховка от случайного нажатия), но все же поддалась и с громким щелчком ушла в глубь панели.

От нажатия должен был сработать мощный импульсный разрядник, нечто вроде огромного электрошокера, – все, находившиеся на площадке, будут убиты или оглушены, любые их девайсы и гаджеты сгорят, транспорт потеряет способность к самостоятельному передвижению.

Одновременно должна была включиться сирена общей тревоги, почему-то не включенная с центрального поста.

Ничто не сработало и ничто не включилось. Результат нажатия исчерпался громким щелчком.

Такого не могло случиться, все цепи продублированы… Однако же случилось.

А затем произошло нечто еще более удивительное: массивные металлические створки ворот сами собой поползли в стороны. Охранник изумленно уставился на тумблер, управлявший ими. Тот находился в нижнем положении, блокирующем створки.

Взгляд вертухая лихорадочно метался между кнопкой и тумблером. Но сам он оцепенел, превратился в статую, шутки ради наряженную в камуфляж. Хорошо, когда пункты инструкции вбиты в подкорку и не надо терять драгоценное время в мозголомных раздумьях, все продумано заранее… Но когда и если стрясется нечто, автором инструкции не предугаданное, – беда. Процессор у исполнителя зависает.

Постовой завис не надолго, секунды на две или три, но были они критическими, последними, когда еще можно было как-то переломить ситуацию.

Из прострации охранника вывел звук – не то скребущий, не то шуршащий. Источником звука оказалось окошечко, куда так и не вернулся попуск.

В окошечко – а сквозь него и кошка бы пролезла лишь самая подтощалая – протиснулась плоская голова. И на глазах меняла форму, округлялась, принимала относительно человекообразный вид. А за головой в караулку уже проползало узенькое тело с прижатыми к нему ручками, снаружи переходившее в длинный чешуйчатый хвост.

Охранник метнулся за личным оружием. И даже успел его схватить, и снять с предохранителя, и дважды нажать на спуск… Прошли пули мимо или же не сумели остановить змеевидное существо, он не понял. Автомат был выдран из рук, и для его владельца все закончилось очень быстро.

Створки ворот окончательно разъехались в стороны. Путь к клинике стал свободен.

Водитель хозяйственно прибрал «Штайр», валявшийся рядом с изломанным телом в униформе. А прежде чем вернуться за руль, сдернул с верхней губы и отбросил в сторону пышные усы. И – о, чудо! – обернулся Петром Пановым по прозвищу Питер Пэн.

…Въехав на территорию, фургончик не покатил к флигелю, где размещались технические службы. И в сторону приемного покоя не двинулся. Набирая скорость, помчался к главному входу, целясь прямиком на пандус. У того едва хватило ширины, чтобы вместить колеса, но все же хватило, и машина, не снижая хода, протаранила огромное зеркальное окно.

Звон, треск сминаемого металла, ливень осколков… Эффектное прибытие.

* * *

В рекламных проспектах фотографии двенадцатиэтажной клиники выглядели более чем внушительно. В реальности здание тоже смотрелось неплохо. Снаружи. Внутри же выяснялся интересный факт: содержимое мало соответствует оболочке. Филиал вполне мог разместиться в куда более скромном строении, поскольку реально занимал два этажа из двенадцати – первый и второй.

Разумеется, строительство – дело затратное, и никто не станет возводить лишние, не нужные этажи для того лишь, чтобы произвести впечатление на потенциальных клиентов. Все было проще: под филиал приобрели почти достроенный новый корпус Хармонтской окружной больницы. После наступления Зоны зданию присвоили статус разрушенного (таковых действительно хватало в поглощенных Зоной районах) и за бесценок продали якобы руины. Сколько черной налички получили городские чиновники за подписание необходимых бумаг – тайна, покрытая мраком.

Новые владельцы верхние этажи лишь остеклили снаружи, не заморачиваясь ни их внутренней отделкой, ни подведением воды и электричества. Вернее, насчет водопровода настоящие электрики-аварийщики, не доехавшие до клиники, лишь догадывались. А насчет электричества знали точно.

Оно и к лучшему, что клиника куда меньше, чем выглядит, – силами четырех бойцов взять под контроль двенадцатиэтажную махину было бы невозможно.

Да, нас теперь четверо. Отец и Жукер не участвовали в дерзком рейде аварийного фургончика. Их задачей было обеспечить наш уход из клиники, уход вместе со спасенными близняшками, разумеется. А уходить я собирался через Зону, пробиваться в место, известное как «Душевая-2». Там портал, ведущий в Россию, которым мы однажды уже воспользовались… А если его охраняют бойцы Носорога – тем хуже для них.

Змееобразный мутант Наг-Каа остался на захваченном КПП. С тамошней аппаратурой я разобрался, прорыв прошел чисто, как по нотам. Но все многочисленные системы связи, охраны и слежения, которыми напичкана клиника, одновременно вывести из строя никому не под силу, будь он хоть аномал из аномалов…

Девять шансов из десяти, что сигнал тревоги уйдет в Хармонт, и вскоре примчатся все: и правоохранители, и боевики Носорога. При нужде и армию с национальной гвардией подтянут, за ними не заржавеет. Но с защитными системами КПП и ограды им придется какое-то время повозиться… Если, конечно, среди прискакавших на помощь не найдется второго Питера Пэна, а откуда ему там взяться.

На счету была не просто каждая минута – каждая секунда. Тратить время, восстанавливая системы, трудолюбиво мною же заблокированные, я не мог. Этим займется Наг, а если с чем-то не разберется сам, ему поможет один из охранников, вырубил его я ненадолго… Поможет, никуда не денется. Нагу трудно отказать, когда его кольца обовьются вокруг и начнут медленно сжиматься.

А нашей четверке предстояло стремительно ворваться в клинику и столь же стремительно покинуть ее с девчонками.

Примерно такой план действий стоял на повестке, когда фургончик взлетел по пандусу и со звоном, треском и ливнем стеклянных осколков вломился в клинику.

Главная проблема состояла в том, что перехваченные нами аварийщики смогли кое-что рассказать лишь о КПП и процедуре проезда через него. О том, как организована внутренняя охрана клиники, они и сами не имели понятия.

Как следствие – и я не имел.

* * *

Все роли расписаны заранее. Последние осколки стекла еще не успели приземлиться на пол – я вываливаюсь из левой дверцы. Тигренок рыжей молнией выстреливает из правой. Не оборачиваюсь, но знаю, что Мура и Дракула тоже выскочили из машины.

Проклятье! Не успели!

В клинике поднялась тревога. Надрывается сирена. Пост охраны буквально на наших глазах превращается в неприступную крепость. С одной стороны он застеклен, и сидящие внутри открыты взглядам и выстрелам, как рыбки в аквариуме. Вернее, были открыты… Сейчас на эту застекленную стену опускается мощный броневой козырек – словно забрало на рыцарском шлеме.

А на всех прочих доступных нашим взглядам проемах опускаются решетки, рассекая здание на изолированные сегменты. На вид они менее прочны, чем бронекозырек, но все равно с каждой придется возиться, тратить взрывчатку… которой у нас, кстати, нет.

Процесс не завершился, преграды опустились не до конца. Я пытаюсь немедленно взять их под контроль, вернуть в прежнее положение. Без успеха. Соленоиды размагнитились, и там сейчас работает тупая механика, мне неподвластная…

Все. Мышеловка захлопнулась. Теперь в нашем распоряжении часть холла клиники – можно посидеть на мягких диванах, ожидая под мерное журчание фонтанчика, когда к охранникам прибудет вызванная по нашу душу подмога…

Или можно протиснуться мимо фургончика с искореженным передком наружу и попробовать унести ноги.

Не дождетесь!

Не для того Питер Пэн так рвался сюда, чтобы отступить в последний момент!

И я задействую план «би».

* * *

Охранников на центральном посту пятеро. Только что они чувствовали себя королями положения: нападавшие заблокированы, помощь вызвана, их убежище – настоящая крепость… Вольготно сидели во вращающихся креслах и контролировали обстановку, поглядывая на экраны.

Все изменяется мгновенно.

Посреди поста неведомо откуда появляется человек. Словно киношный трюк, комбинированная съемка, не было – и появляется. У человека штурмовая винтовка «Штайр». И небольшой странный предмет, отдаленно напоминающий кубик Рубика.

Впрочем, предмет немедленно исчезает. А «Штайр» начинает стрелять. Короткими очередями. Пока вверх, подкрепляя громкие команды:

– Руки за голову! Встать – и к стене! К стене, я сказал!!!

Пули с визгом рикошетят от потолка. На центральном посту становится очень неуютно. Ошарашенные, ничего не понявшие охранники выполняют приказы.

Разумеется, этот человек – я. А предмет, перекочевавший в мой карман – «Джек-попрыгунчик». Есть у него (и у его братца «Джона» тоже) такое любопытное свойство – джамп, мгновенный перенос из одной точки пространства в другую. Расстояние переноса невелико, несколько метров, но ни стены, ни прочие преграды для него не помеха. Обычно переносятся лишь сами «попрыгунчики», но есть люди, способные совершать джамп вместе с ними. Вернее, такой человек до сих пор известен один, уникальный и неповторимый, и зовут его Питер Пэн.

Тем временем вертухаи выполняют еще несколько моих команд. Их оружие, личные средства связи и прочие не нужные им сейчас предметы оказываются в дальнем углу.

Бросаю быстрый взгляд на экраны. Тигренка не вижу, а Дракула с подружкой заняты полезным делом: отыскали среди инструментов аварийщиков болторез и по одному перекусывают им прутья решетки. Получается, но слишком уж медленный способ… Сейчас пособлю.

– Поднять решетки и эту вашу железную хрень! Ты! Выполняй!

Стволом «Штайра» указываю на выбранного исполнителя, но он немного оклемался и начинает хамить:

– Иди-ка ты на…

Стреляю, так и не узнав, куда мне пойти и чем там заняться. Он валится. Вопит, вцепившись в ногу повыше колена. Штанина быстро намокает красным.

Я мог и сам разобраться, как работает вся здешняя машинерия. Но время на вес золота.

Вопль смолкает, вернее, трансформируется в протяжный заунывный стон. Остальным я быстренько разъясняю обстановку:

– Давайте знакомиться, ребята. Меня в здешних краях называют Хармонтским Мясником, а свои имена засуньте в ваши задницы. А-а-а, вижу, слышали… Значит, должны знать, что мне лишний десяток трупов карму испортит не сильно. И срок тюремный не удлинит, дольше, чем до смерти, все равно не просижу…

Моя спокойно звучавшая речь сменяется яростным криком:

– Решетки!!! Ты!!! Живо!!!

Теперь исполнителем назначен самый молодой и самый напуганный. С удовлетворением наблюдаю, как он шустрым кабанчиком метнулся к пульту.

Решетки и броневая заслонка медленно возвращаются на исходные позиции, я командую:

– Связь с КПП!

Мой вопрос: как, мол, там обстановка? – Каа обрывает на полуслове:

– Я вш-ш-ше ш-ш-ш-делал, но они уш-ш-ш-ше ш-ш-ш-ш-шде-ш-ш-ш-шь… Их-х-х-х мнох-х-х-хо…

Как-то слишком быстро… Чтобы прибыть с такой стремительностью, бойцы должны были сидеть наготове в транспорте, с оружием и снаряжением, в момент получения сигнала тревоги.

Разбираться, что это означает, некогда. Командую Нагу, чтобы не задерживался, чтобы отступал быстрее к клинике. Точнее, чтобы отползал.

Связь включена громкая, охранников я не стесняюсь. Русский в местных школах не преподают, а выпускники колледжей вертухаями не трудятся. Да и не разберется никто с поверхностным знанием языка в шипящем прононсе.

Вместо ответа из динамика раздаются звуки стрельбы. Заставляю вертухая подключить экран внешнего обзора. Ого… Прикатила не пара патрульных машин, крутившихся где-то неподалеку. Целая колонна: легковушки, грузовики, бронированные армейские джипы… И еще какая-то техника пылит на подъезде.

Стрельба смолкает, и лишь затем Наг шипит:

– Ш-ш-шделай дело, Пэн. Я их-х-х-х ш-ш-шадерш-ш-ш-шу…

– Отступай, идиот! Тебя там прикончат!

– Пуш-ш-шкай… Я не вернуш-ш-ш-шь в Рош-ш-ш-шию… Я умру ш-ш-шдешь…

Черт… Моя вдохновенная проповедь на складе его не переубедила…

Опять слышна стрельба. Уже не из динамиков – пара коротких очередей грохочет здесь, неподалеку. Это не вновь прибывшие, это какие-то местные недобитки, и все равно я понимаю, что агитировать религиозного фанатика нет времени.

Отключаю громкую связь, торопливо спрашиваю у пленных:

– Сколько пациентов в клинике?

– Двое…

Мои догадки, что клиенты – с такими-то ценами – косяком в «Клинику Св. Духа» не идут, оправдались.

– Где они?! – ору я так, что вертухаи испуганно сжимаются.

– Второй этаж, голубые апартаменты…

Ну, вот я и нашел вас, девчонки… Скоро обнимемся.