Текст книги "Партийный марафон или монополия на истину (СИ)"

Автор книги: Виктор Емеленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

В эти поездки всегда брал снасти и не пропускал ни одного озера, чтобы не испытать счастья и поймать какую-нибудь рыбу, а, вернее, узнать какая же рыба здесь водится, и поэтому ягоды привозил гораздо меньше моего друга.

Иногда старой компанией ездили на озеро Арахлей. Договаривались заранее с друзьями, готовились, тщательно выбирая погоду. Отдыхали с детьми и палатками на красивейшем озере Арахлей с его достопримечательностями, которые вряд ли где ещё встретишь.

Вода озера, по чистоте, схожа с байкальской.

Как только ступишь на дикий берег, глянешь на водную гладь..., и все заботы, мысли о работе куда-то исчезают, растворяются в чистейшем таёжном воздухе!..

...Нежились в его тёплых водах, прыгали в колыхающийся зеленоватый хрусталь с песчаного берега и надувных лодок.

Брызги, жемчужными капельками, катаются на ленивых волнах.

– Эти капельки – шарики слепят, и зеркально отражают тысячи солнечных лучиков!..

Загорали..., и сгорали!..

Ловили рыбу по утрам и вечерам. Заготавливали впрок, потрошили и присаливали, лучшую, чем где-либо по вкусу рыбу. Накапливали её для копчения на даче.

Неторопливо тянулось время: – в счастливой безмятежности, с утренней зорькой, вечерними закатами, звёздным небом....

...Ночные песни у костра стелются вдоль берега тихим эхом, кратно отражаются от ближайших сопок. А может это другие отдыхающие на противоположном берегу подхватили и..., поют ту же песню...

– "... Речка движется и не движется..., ...Вся из лунного серебра. Если б знали вы, как мне дороги..."

Нередко так многочисленные отдыхающие подхватывали песню, – выражали с соседями свою общность и единство помыслов, желаний. Подчёркивали песней родство душ, принадлежность к племени туристов – романтиков.... Для которых – "...жила бы страна родная и нету других забот!..".

Плещет волна..., и с шипением сползает в озеро, перебирая песок, в мути которого, поблёскивает боками в лунном свете мелкая рыбка – верховка.

А может это экзотический булус, – младший брат омуля, вдруг, надумал нереститься, ...и который нигде не водится, кроме этого озера.

Весь день палящее солнце гоняет нас, то в воду, то в тень деревьев.

Надолго останется в нашей памяти прибрежный, обжигающий подошвы ног, горячий белый песок... со смехом детей..., играми в пинг-понг и волейбол....

Изумительной голубизны небо с барашками – тучками, убаюкивало..., успокаивало нервы своей ирреальностью, что здесь, а не где-то, может быть вот такая жизнь!

– Под этим небесным куполом, в окружении кривых, изогнутых ветрами лиственниц – с ухой..., и жареной, только что пойманной, щукой.

...И которые, вряд ли, где ещё попробуешь!..

Эти ощущения запоминаются на всю жизнь.

Воспоминания и сейчас поднимают настроение!..

Только по завершению этого путешествия во времени, возвращаясь домой, начинаешь из туманного подсознания извлекать вспоминания о незаконченных делах и очередных заботах.

Случившиеся за твоё отсутствие события пока неизвестны и поэтому не напрягают.

Так заканчивалось каждое лето!..

...Грядущие события ещё не означали конец застоя с ежегодным приростом в три-четыре процента ВВП, и мы ещё в полном объёме не представляли, каких трудов будет стоить наращивание положительной динамики в жизни страны. Слишком много проблем радикального характера накопилось.

Член Политбюро т. Лигачёв выдвинул идею ротации кадров, надеясь подвинуть старые, обросшие связями, засидевшиеся по многу лет, кадры, но из этой идеи, как и из постановления «о борьбе с пьянством...», – в правильности и необходимости которого я был убеждён, – кроме вреда ничего путного не вышло.....

Вскоре за этими событиями последовала смерть на рабочем месте первого секретаря Н.П. Куприкова.

Николай Петрович был болен, но не показывал вида, не жаловался. Еженедельно подвергался диализу, но продолжал работать. Был требовательным к себе, и к нам, – до позднего вечера задерживался в кабинете. Только худоба, пожелтевшее лицо и глубоко запавшие глаза, выдавали тяжесть его состояния.

Второго секретаря – кадрового железнодорожника, занявшего место Куприкова, и ставшего первым, задвинули подальше от железной дороги в непромышленный район – якобы провели ротацию кадров.

Вновь назначенного второго секретаря по-тихому «слили». Нам, низовому кадровому звену не положено знать детали..., и, что скрывается за фразой – «...освободить по причине нарушений партийной этики».

Плюрализм мнений по кадровым перестановкам – этой скрытой от нас подковёрной борьбы за кресло – мог существовать только на кухне в кругу верных друзей. Возможно, его место кому-то потребовалось и какая-то " триада", включив обширные связи, разыгрывала кадровую партию перестановок, в которых ему места не нашлось, по его уму и авторитету.

Зная его не один год, предполагаю, что он наверняка не сработался бы с не профессионалами. Может, кому-то перешёл дорогу и был соперником. Догадками и предположениями – этим неблагодарным занятием делиться не буду.

– Могу оказаться необъективным.

Мне нравилось отношение моего нового начальника к людям и их делам; его умение расположить к себе собеседника и глубокая эрудиция по вопросам экономики...

Этот трагический уход моих непосредственных начальников нанесли серьёзный урон работоспособности нашего маленького коллектива.

Наш коллектив ожидали кадровые перестановки..., и вскоре прояснилось, для чего расчищалась "поляна".

Заменили третьего секретаря РК КПСС, моего бывшего шефа – профессионала с огромным опытом работы, и у которого мне посчастливилось многому поучиться, – на молодую женщину, – секретаря ничем не примечательной партийной организации.

Чувствовалось, что моему бывшему руководителю – образованному и эрудированному – было тесно в рамках догм и жёстких рамок партийной дисциплины. В отличие от всех нас видел, куда движется страна..., замечал отсутствие единства слова и дела.

– Освободили " по-тихому".

... И он исчез где-то на "задворках" народного хозяйства. Хотелось верить – не сломался!..

Место первого по решению обкома заняла зав. отделом обкома партии, педагог по образованию.

Новое течение в стране – выдвигать на руководящие посты в партии женский пол – набирало силу и обком, видимо, не хотел остаться в стороне.

Мне некогда было вникать в манипуляции орг. отделов с кадрами, разбираться с "триадами" – кто с кем может..., и хотел бы работать.

Постепенно проявлялись устремления обкома и вырисовывались кадровые конфигурации и для низового звена – инструкторов и зав отделов. Догадывался, что вряд ли эти меры улучшат жизнь в районе. Знал, что не место красит человека, а его другие какие-то качества....

Пришли другие люди из плеяды бывших комсомольцев – аппаратчиков, с хорошо поставленной речью, и иными знаниями экономики. В воздухе уже витали признаки перемен. Вроде всё шло по накатанной дороге – совещания собрания конференции..., внешне всё как прежде.

Город и районы строились, – благоустраивались, прирастали народом.

...Продолжалось строительство вертолётно-ремонтного завода, и автозавода по сборке автомобилей в северном исполнении. Огромная территория застраивалась заводами объединения "Позитрон" в рамках военной космической программы. Ещё не все производства КСК (камвольно-суконного комбината) были запущены. Построенная первая линия нашего районного КПД (комбината панельного домостроения) никак не могла выйти на нормальный режим работы. Велось строительство новой биофабрики в Сухой пади. Завод хромовых кож работал вполсилы, не мог набрать работников...

– Область продолжала участвовать в строительстве участка Байкало-Амурской железной дороги: – Муя – Чара – Хани.

Всё это требовало квалифицированного персонала, которого не было, и я не представлял, как привлечь кадры из других районов страны в суровый край "ссыльных каторжников". Испытывая дефицит кадров, обком принял решение использовать труд заключённых и построить вокруг кирпичных заводов и комбината КПД – зоны. На очереди были деревообрабатывающие предприятия.

За этими грандиозными стройками сложно было заметить, что, что-то в нашем " социалистическом плановом хозяйстве" идёт не так.... Статистика фиксировала рост народного хозяйства по всем направлениям – наверное, это всё-таки были "лукавые" цифры....

Деньги строителям выплачивались, объекты строились долго, финансирование то возобновлялось, то прекращалось и объекты способные давать прибыль своевременно не вводились в эксплуатацию.

Это в свою очередь влекло не только рост замороженных денег в недострое, но и рост денежной массы в виде зарплаты строителей и их смежников, давящей на потребительский рынок пустым рублём, не подкреплённым товаром (на них нечего было купить, – товарная продукция в народное хозяйство не попадала).

Усугубляли ситуации и огромные оборонные заводы, не дающие продукции для потребления. Попытки переориентировать часть их производства на товары народного потребления мало что дали, а могли дать при условии, если стоимость выпускаемых товаров, пользующихся спросом, была равна заработной плате персонала этих предприятий.

Хотя это была, наверное, утопия – инженеры уже не решали всё.

Экономика страны шла в разнос – испытывала острый недостаток в материальных и трудовых ресурсах..., и из-за нехватки финансов "утонула" в долгострое!..

Экономистов, – учёных и академиков было пруд пруди, но не было желания "по уму" увязывать планирование, товарное производство и растущую денежную массу...

...Приводить в соответствие – (балансировать) наличие растущих мощностей и острейшую нехватку рабочих рук.

– А может не было смелых, способных разъяснить будущие опасности правительству и руководству партии. Или наши руководители были неспособны их слышать!

Всё ищу им оправдание!..

– ( Наверное, это были не учёные и по большому счёту не академики?!)

...Товарная масса не соответствовала денежной и полки магазинов пустели.

Все эти факты указывали, что Госплан СССР не справлялся со своими задачами, допускал дисбалансы и распыление средств.

Учёные умы из высших школ экономики и университетов Марксизма – Ленинизма продолжали расхваливать преимущества коммунизма перед капитализмом..., и я подозреваю, что уже не понимали ни Маркса, ни Ленина из-за давности той эпохи. Пускали их труды на цитаты, которых выдёргивали для защиты своих докторских и кандидатских диссертаций.

Рассвет блата, когда деньги не играли большой роли, а играли связи, и тотальный дефицит товаров,– усугублял ситуацию.

Появились в одном из колхозов области свои деньги «базаронки», на которые селяне могли отовариться в своём сельмаге всем, что душа пожелает: – от краковской, сырокопчёной колбасы до японского магнитофона и автомобиля отечественного автопрома. За один рублёвый «базарон» давали четыре рубля.

Труженики этого колхоза тем самым отсекали от своего товарного пирога ничего не производящую массу сторонних "товаропроизводителей".

Председателя колхоза, героя соц. труда за это наказали, обвинив в нарушении валютных операций и подрыве денежной системы страны.

Спустя всего несколько годков, само правительство уже смотрело сквозь пальцы на талонную систему, по своей сути, то же – самое, что делал Базарон.

Повсеместно внедрялась талонная система на продукты питания, – в закрытом режиме распределялись холодильники, автомобили, тяжёлые мотоциклы....

Не остался в стороне от методов распределения продуктовых наборов и парт. аппарат. Чтобы первые лица не задумывались о собственном материальном благополучии, существовала особая градация "привилегий" или так называемая партийная номенклатура – занимаемых должностей.

Все работники партийных и советских органов и директора предприятий и организаций, при необходимости проходили лечение в специальной поликлинике четвёртого управления Минздрава. Там же проходили периодический проф. осмотр и диспансеризацию по команде сверху. О здоровье управленческих кадров в то время заботились, а точнее, пристально следили. Мы называли сиё заведение номенклатурной усыпальницей. Не все туда стремились попасть, хотя очередей там не было, палаты комфортные пустые, персонал до приторности вежлив к редким посетителям.

Ежегодно и я проходил там медосмотр. Посещал кабинеты всех специалистов, и завершал в кабинете гл. врача – хирурга проктолога. Тот вертел меня голенького, заглядывал во все места, и диктовал красавице медсестре – что у меня надо отрезать! Пользуясь моим замешательством, тут же лишил меня двух шишек – кондилом. Взял с меня обещание, что осенью приду лишаться ангины.

...Ангина не попадала в разряд тяжёлых заболеваний, и мне удалось избежать скальпеля эскулапа, ссылаясь на занятость.

Обнаруженные серьёзные болезни ставили крест на дальнейшей карьере, поэтому там лечились пенсионеры – заслуженные работники отраслей, орденоносцы, персональные пенсионеры – бывшие руководители областной номенклатуры....

Секретари обкома, если изъявляли желание, заселялись в квартиры повышенной комфортности, с мебелью

и бытовой техникой, находящейся на балансе управления делами областной парт организации. Всё это приобреталось на средства предприятий партии и партийные взносы.

Подъезды охранялись милицией, хотя особой необходимости не было, разве, что от душевнобольных во время весенне-осеннего обострения.

Жёны и члены их семей тоже пользовались по графику автотранспортом обкомовского гаража. Могли пользоваться партийной обкомовской дачей на берегу Ингоды. Секретари горкома и обкома для разрядки изредка выезжали в охотхозяйство.

– Пострелять "ручную дичь"!..

– ...Конечно, шучу над штампами современной либеральной "жёлтой" прессы!..

Заработная плата первого горкома была более моей (250р) – в два раза и первых лиц области в три-четыре раза. В те времена на эти вопросы я мало обращал внимание и могу ошибиться, – преувеличить, а задавать такие вопросы было неприлично!..

Но мы им не завидовали, знали, кому многое дано, с того и многое спрашивается.

Видели, что работа у нашего высоко стоящего начальство гораздо напряжённее и сложнее нашей. ...Им приходилось принимать более умные решения, с большей ответственностью отвечать за результаты нашей деятельности.

Бывая в трудовых коллективах, и на встречах с населением, мне не приходилось сталкиваться с неприятием политики партии.

Критика, звучавшая на партсобраниях, доводилась до начальства и исполнительных органов власти. Мероприятия по устранению недостатков включалась в планы организаций района.

Вспоминаю эпизод, когда неразумное чадо первого секретаря горкома было замечено в употреблении конопли, то родителя на бюро обкома немедленно освободили от должности, как не обеспечившего воспитание сына.

Можно было представить его состояние, в одно мгновение, лишившись всего: -положения и уважения в обществе, возможно служебной квартиры с мебелью, должности, к достижению которой, начиная с комсомола, шёл всю свою сознательную жизнь.

Опальный секретарь лишился влияния на жизнь горожан. Рухнули собственные планы развития города и городского хозяйства .

... Вообще, ВСЕ жизненные планы рухнули!..

Осталось " испить" разочарование в друзьях, коллегах по работе. Некоторые, из которых не преминут, походя пнуть "дохлого льва". ...Уже завтра почувствовать себя изгоем среди людей, которые ему верили, где-то лебезили перед ним.

Секретарь не выдержал падения с "олимпа" и на охоте застрелился.

Беда всех высокопоставленных руководителей частенько прилетает со стороны семьи и родственников. Практически они не имели достаточно времени уделять своим детям и опасались деяний своих родственников, попадающих в поле зрения Партийного, либо Народного Контроля.

. В случае освобождения от должности и перевода в другую местность, квартира возвращалось управлению делами обкома, либо облисполкома.

Продуктовыми наборами с дефицитными товарами обеспечивались только секретари. И этих людей в областном центре набиралось около десятка.

Я по-прежнему считаю, что руководители высшего звена с ненормированным рабочим днём, должны быть свободны от бытовых проблем.

Прочие аппаратные партработники, как и весь народ, также страдали от отсутствия многих продуктов в государственной торговле, а покупать на рынке считалось дорого.

Настало время, когда и талоны нельзя было отовариться в прикреплённых магазинах после работы.

...И где-то на просторах нашей родины к распределительной системе посредством месячных продуктовых наборов уже подключили работников райкомов и райисполкомов.

Индивидуальное животноводство, как в городах, так и сёлах, было почти ликвидировано, а куда девалось продукция общественного стада, похоже, мало кто догадывался.

"Обескровленная" деревня упорно не хотела кормить города.

Удручали ценовые диспропорции сельских и промышленных товаров. И "стегать" селянина дальше различными заманухами (заманихами – забайкальское), типа, сдаёшь 10 тонн мяса по закупочным ценам и получаешь право на приобретение без очереди автомобиля "Жигули", почему-то не способствовало увеличению мяса в торговле, и лишь породило массу мошеннических манипуляций.

Настораживал престарелый Генеральный секретарь один, – второй – третий..., дряхлеющее Политбюро.

Эти " колокольчики" о неблагополучии в "нашем королевстве" звенели не один год, предупреждая о катастрофе.

Стареющее Политбюро по-прежнему, больше заботило собственное здоровье, чем благополучие народа, и страны. Вряд ли они заглядывали даже в ближайшее будущее – на десять – двадцать лет.

...А население строило семьи, рожало детей, ждало очереди на получение квартиры и надеялось что завтра, по любому, будет лучше, чем вчера.

Столица Москва, как анклав, жила своей более благополучной жизнью, и не желала замечать надвигающуюся беду в провинции. Мало испытывала на собственной шкуре результаты своей управленческой деятельности.

Поезда с "мешочниками", как во времена гражданской войны или разразившегося голода – спешили уже не в деревню, а в столицу за продуктами.

Уже не было внутреннего убеждения, что надо делать так, а не иначе, исчез адреналин или, как сейчас принято говорить – драйв.

Знаю, что над этим же задумывался и второй секретарь горкома партии, кандидат технических наук, отвечающий за экономический блок вопросов промышленности, строительства, торговли и транспорта.

Бывая у него на совещаниях и планёрках, с удовольствием слушал его умные речи по проблемам экономики, и стоящими перед нами, заведующими отделами – задачами.

Второй секретарь горкома КПСС написал докладную записку в ЦК, и ещё куда-то – в которой усомнился в правильности политики партии. Его быстренько обвинили в догматизме, бонапартизме и попытке ревизовать учение Маркса – Ленина. Нашли больным шизофренией – тихо освободили от должности..., и он вернулся к научной работе в институт природных ресурсов.

Это было время, когда партийные дискуссии уже давно были не в моде.

Обком неадекватно реагировал на случившиеся прорехи и уже свершившиеся факты, и не предвидел будущих ситуаций. Хотя парт аппарат информировали о событиях в стране в бюллетенях – красном и синем. Совершенно секретном, и для служебного пользования. Аналитическая служба в обкоме, похоже, отсутствовала, или я о ней ничего не слышал!

– Нам не требовалось анализировать текущую информацию, – надо исполнять решения. Эта не гибкость и слепота влекли большие беды, – управляющие решения запаздывали, меры не принимались.

Хотя я знаю, что готовились аналитические записки в аппарате ЦК по различным вопросам жизни страны, засекреченные даже от исполнительского парт аппарата. Как на верхах, так и на местах... страна плохо с запаздыванием управлялась, и "корабль" плыл на рифы, а думали, что к светлому будущему, убаюкивая себя славословием.

...А большая часть и этого не думала – делали, что требуют, считали, что там, на верху, за нас подумали и лучше знают, что надо делать...

Желаемое всё больше и больше выдавалось за действительное. Росло недовольство, прежде всего, высокообразованной части населения.

Задекларированный основной закон социализма: – " От каждого по способностям – каждому по труду", уже забывался, превратился в затасканный лозунг, и лишь, в каких-то малозначимых, случаях выполнялся....

Появилось ощущение, что промышленно-транспортный отдел перестал влиять на экономику района, конечно же, не один, а в связке с первым и вторым секретарём.

Мой внутренний мир, моё естество опять сыграли со мной злую шутку. Мне уже почему-то ни с кем из них, – молодых, красивых и приятных в общении, не хотелось работать.

Новые мои начальники произносили правильные речи, но пока не имели того авторитета предыдущих секретарей. Не желали, а может, побаивались глубоко вникать в проблемы предприятий, недооценивали мощь райкома партии и его "партийного авторитета" в решении сложных проблем, а руководители перестали обращаться за помощью, не хотели бесполезно тратить время на хождение по

инстанциям.

Впереди меня ожидала скучная рутинная аппаратная работа.

Исчезло то состояние, когда с утра не знаешь, за какое дело сначала хвататься, а к вечеру всё разгребаешь, и с чувством удовлетворения от сделанного, – усталый и довольный, бредёшь домой.

Стремление объять необъятное ещё больше приводили к диспропорции. Для движения дальше требовались изменения – они назрели – необходимо было раскрепостить рядового труженика, инженера, служащего, теснее завязать его блага с результатами его труда.

Легко сказать, да трудно сделать! Нужна была добрая воля ЦК партии.

...И я думаю, что эта задача при определённых условиях была нам по плечу.

С приходом Горбачёва многие – в том числе и я, – восприняли "перестройку и ускорение" как выход из создавшейся ситуации, выход из застоя, и началу движения общества к лучшей жизни...

Советский союз тяжело, с трудом, начал реформировать производственные отношения. Подобно, тяжело нагружённому поезду с пробуксовками, утопая в плюрализме мнений и ускоряясь, начал набирать ход.

...Хотя у некоторых моих коллег присутствовало ощущение, что речи и решения ЦК, это очередная болтовня для ожидающих перемен к лучшему. Чернобыль ещё больше заставил усомниться в порядочности высшего руководства страны. Преступлением следует назвать проведение первомайских демонстраций в радиоактивных районах страны и держать в неведении народ.

Некому было сказать правду о размерах постигшей страну катастрофе, а академик Валерий Легасов, с первых дней безвылазно участвующий в ликвидации аварии, и якобы отвечающий за ядерную программу страны,– застрелился.

Знал, что причины кроются в отсутствии добросовестности и что-то ещё, ...и от этого был в депрессии.

...Продолжающиеся беспорядочные шаги реформирования создавали неверие, растерянность и тревожную обстановку.

Разрешение предприятиям любыми способами зарабатывать валюту привели к ещё большей потере товарной массы и обесцениванию рубля. Произведённые в стране товары потекли за границу, за бесценок и использовались в лучшем случае в качестве металлолома, пищевого и технического сырья.

Скоро слухи о грядущей девальвации рубля и разговоры об инфляции обрушат рынок – народ станет избавляться от денег. Сметут с полок магазинов всё: – от соли, спичек..., – до лыж с палками...

А может, мне только это казалось, или количество накопленных знаний о районе перешло в другое качество, и я уже понимал, что нужны другие методы и иной подход к нашей работе.

Это ПОЛИТИЧЕСКОЕ межсезонье решил использовать с пользой для своего развития и изъявил желание отправиться на учёбу в ВПШ.

Первого сентября 86 года я уже был слушателем двухгодичного очного отделения Новосибирской высшей партийной школы на факультете хозяйственных и партийных руководителей.

Преподавательский состав на то время считался лучшим в стране.

...Блистал своим ораторским искусством, знаток "Капитала" – Маркса, доктор экономических наук, эмоциональный Рифат Гусейнов.

Знаток гражданской войны и первых лет советской власти, кандидат исторических наук Зайцев, провоцировал нас на споры и чтение первоисточников – статей и газет того периода.

Новосибирская плеяда экономистов во главе с академиком Аганбегяном выпускала продвинутый журнал «ЭКО», статьи которого мы старались использовать в своей работе. Насколько эти экономисты были привержены коммунистическому мировоззрению – можно поспорить (Заславская, Кара Мурза и т.д.). Время показало их приверженность либерально-демократическим ценностям, а их научные достижения были признаны западной наукой.

– Некоторые учёные стали пропагандистами перестройки и ускорения в команде Горбачёва, создав различные "независимые" научные новообразования на деньги фонда Сороса и прочих западных государств -"меценатов".

Все учёные – академики приветствовали необходимость реформирования народного хозяйства, и методов управления, только каждая группа вкладывала свой смысл, – тайный или явный, завуалированный словами, – заботы о народе и стране.

Абалков склонял ЦК и Политбюро на странницах журнала "Коммунист" к китайскому варианту реформирования.

– Академик Аганбегян – к выбору европейского пути развития. Две этих "экономических школы" сцепились в схватке мнений – победил тот, кто был ближе к телу генсека – будущий советник президента, академик Аганбегян.

– Впоследствии эти названные учёные исчезли с политической арены страны и сегодня почти неизвестны в народе.

Приятное время, вновь окунуться в студенческую жизнь. Семинары, коллоквиумы, зачёты, экзамены, перенесли меня на много лет назад, только образование теперь воспринималось через призму приобретённого опыта и приносило больше вопросов, чем ответов.

Всё свободное время просиживал в читальном зале ГПНТБ СО РАН, пытаясь познать, какое общество мы построили. Перечитал массу первоисточников. Начинал с французских социалистов восемнадцатого века.... Подумывал даже поступить в аспирантуру и остаться на кафедре партийного строительства, но препятствием были уже годы, этой чести удостоились более молодые слушатели.

Стремительно пролетел учебный год, и в конце мая я уже был с семьёй в Чите.

Всё время проводил на даче с детьми, навёрстывал упущенное время общения.

Путешествовал с ними на рыбалку, за ягодами и грибами.

В августе решился на сплав по реке Ингоде, давно, ещё с Нового года, обещанный старшим ребятишкам – Коле и его другу Лёше. Младшего Павлика и его друга Саньку, в последний момент решили в это рискованное путешествие не брать.

Ребята обдумывали варианты постройки плота, готовились к походу с зимы. Собирали и клеили камеры от грузовых автомобилей, и всё, что может пригодиться в автономном многодневном плавании по горной реке.

Наконец наступил тот момент, когда отсрочить путешествие было уже нельзя. Все мои отговорки и вымышленные возможные препятствия командой будущих "матросов" устранены, и волей-неволей мне только осталось возглавить экспедицию в качестве "капитана".

– Иначе путешествие может случиться без меня!..

Друг на своём "москвиче" завёз нас со всем скарбом в верховья реки Ингоды, к заброшенной деревушке, откуда и началось наше автономное плавание.

Какое-то время потратили на строительство плота. Накачивали камеры, сколачивали настил из досок и жердей, взятых у заброшенной усадьбы. Выстрогали топором вёсла и шесты. Увязывали камеры, крепили к ним настил – "деревянную палубу" верёвками.

Осталось натянуть палатку, "качнуть" насосом спасательные круги, испытать на грузоподъёмность и дать название нашему судну.

– В азартных спорах родилось название – "Пищуга", которое написали белой краской на двух спасательных кругах. Закончили строительные работы к 12 часам. Плот оказался маневренным и удачным, с малой осадкой и мог пройти при уровне воды 15-20см.

...Река подхватила "судно" и понесла на стрежень с такой скоростью, что не успели попрощаться с нашим "извозчиком", и помахать ему на прощание рукой. Надо было налегать на шесты и работать вёслами, увёртываться от торчащих камней и завалов из упавших деревьев.

Течение несло "Пищугу" сквозь водовороты, прижимало то к одному, то к другому берегу.

Некогда любоваться проплывающими мимо берегами. Только успевай уворачивайся от нависших над водой деревьев.

...Кричали: – "Полундра" – Дерево слева!..

– Берегись, бревно справа!.. – И падали на палубу, вцепившись руками в закреплённый скарб, чтобы нас и наши вещи не смахнуло ветками в воду. Надо в этой суматохе ещё высмотреть основное русло, когда река разбивалась на рукава, что вначале не удавалось, и мы спрыгивали на мелководье. Брели босыми ногами по воде вслед за плотом, придерживая его верёвками.

Малая осадка позволяла пройти по маленькой воде. Больше не допускали, чтобы течение затолкало наш плот в мелководный рукав.

Устав от порогов и водоворотов, обедать причалили к безымянному островку, с чёрными от ягод кустами, свисавшими над водой. Островок назвали Черёмуховым. Высаживались, прыгая в воду – падали – нас качало!

Пацаны в траве отловили розового кузнечика, тут же названного нами эндемиком Забайкалья, и нигде больше не встречающегося, кроме этого острова. Пока искали, куда его поместить – кузнечик удрал!.. Открытие неизвестного науке вида не состоялось. Учёными-энтомологами изучено и описано всего лишь 10% от всего разнообразия живущего на планете насекомого мира.

Сколько ещё открытий буквально валяется под ногами!

Судя по шныряющим в траве мышатам, предположил, что здесь могут водиться и змеи.

– А, вот и она! Ленивая, объевшаяся, лежит на песке у кромки воды. Услышав мои шаги, чуть приподняла головку. Зашипела, прогоняя нас – видимо никогда не видела людей.

Остров, не медля, был переименован в Змеиный.

Отобедали на плоту, заедая сало черёмухой. При случае попробуйте!..

Вкуснятина-а!!!

...Тронулись дальше с негостеприимного острова.

Река петляла...

Плывёшь час второй..., и оказывается, сделали лишь большую петлю вокруг сопки, проплыв многие километры.

... У высокого берегового прижима нас встретили ласточки – береговушки Стремительно, в хаотичном движении, летали вокруг плывущих нарушителей их спокойствия. Пикировали к водной поверхности реки – пили воду.

Вечером "Пищугу" вынесло на длинный плёс.

Перевели дух и, наконец, увидели дикую природу. Ни что не указывало, что здесь были люди. Белый песок, в следах птиц и каких-то копытных зверей, наверное, коз и кабанов – был девственно чист. Завалы деревьев на берегу отмечали высоту весеннего паводка. На спокойной водной глади наблюдали множество кругов.

Рыба играла, плавилась – выпрыгивала из воды.

Прыгала-рассыпалась веером.

Какие-то невидимые хищники гоняли чебаков. ...Полукилограммовые чебаки, спасаясь, выпрыгивали из воды, стремились взлететь, отталкиваясь хвостом, и взлетали..., летели на метр-два.... На месте их приводнения из воды показывалась раскрытая зубатая пасть, в которую падал неудачливый летун. Пасть захлопывалась, пряча бедную рыбу....