Текст книги "Аристофан"

Автор книги: Виктор Ярхо

Виктор Ноевич Ярхо
АРИСТОФАН

По инициативе Всемирного Совета Мира все прогрессивное человечество отмечает в 1954 году две тысячи четыреста лет со дня рождения великого древнегреческого комедиографа Аристофана, одного из замечательных представителей мировой культуры. Вместе с другими памятниками древнегреческой литературы и искусства произведения Аристофана составляют неотъемлемую часть мировой сокровищницы творческих достижений человечества.

Древние греки, жившие и творившие в условиях рабовладельческого общества, проявили свою талантливость и всестороннюю одаренность в самых различных областях пауки и искусства и заложили основы современной европейской культуры.

Классическому древнегреческому искусству и литера туре свойственны глубокая вера в человека, идеал гармоничной и цельной личности, ясный и оптимистический взгляд на мир. Эти особенности греческой культуры дали возможность широко использовать ее в борьбе прогрессивного человечества против сил средневековья и реакции. «В спасенных при гибели Византии рукописях, в вырытых из развалин Рима античных статуях перед изумленным Западом предстал новый мир – греческая древность; перед… светлыми образами ее исчезли призраки средневековья», – писал Ф. Энгельс[1]1
  К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XIV, стр. 475.


[Закрыть].

Во все исторические эпохи античное наследие воспринималось как вечно живая часть прогрессивной культуры, помогающая движению человечества вперед.

«Разве умерла для нас она, эта прекрасная Греция? – писал Белинский в одной из своих ранних статей. – Разве развалины ее храмов и обломки их колонн не свидетельствуют нам о гармонии их размеров, о первобытной красоте роскошных их форм?.. Разве для нас «Илиада»– мертвая буква, немой памятник навеки умершего и навсегда потерявшего свой смысл и свое значение прошедшего, а не источник живого блаженства, величайшего разумного наслаждения изящнейшим созданием общемирового искусства? Разве жизнь греков не вошла в нашу как элемент? Разве не получили мы ее как законное наследие?..» [2]2
  В. Г. Белинский, Собр. соч. в 3-х томах, Гослитиздат, М. 1948, т. 1, стр. 427.


[Закрыть]

Основоположники научного социализма К. Маркс и Ф. Энгельс высоко ценили и прекрасно знали античную культуру. Они не только раскрыли социально-экономическую сущность рабовладельческого способа производства и показали связанные с этим особенности государственного устройства и формы собственности, которые господствовали в античном мире, но и объяснили, почему греческое искусство и литература, возникшие при относительно невысоком уровне общественных отношений, «еще продолжают доставлять нам художественное наслаждение и в известном смысле сохраняют значение нормы и недосягаемого образца» [3]3
  К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XII, ч. I, стр. 203.


[Закрыть].

Наследие античной литературы и искусства высоко ценится в нашей стране.

Великий Ленин учил советских людей бережно хранить достояние классической культуры. Сам В. И. Ленин в своих работах нередко использовал образы мифологии, древней истории и литературы[4]4
  См. A. Л. Пинчук, Античные образы в сочинениях В. И. Ленина («Ученые записки Томского государственного университета», 1953, № 20, Вопросы литературоведения, стр. 19–53).


[Закрыть]. Гениальные оценки древних философов, содержащиеся в ленинских «Философских тетрадях», являются вместе с высказываниями К. Маркса и Ф. Энгельса основой для изучения античной философии.

И. В. Сталин использовал греческий миф о легендарном богатыре Антее, чтобы в образной форме раскрыть мысль о необходимости для Коммунистической партии хранить тесную связь с народом.

Среди замечательных памятников античной литературы почетное место принадлежит творчеству выдающегося древнегреческого драматурга Аристофана, создателя острой, злободневной политической комедии, поднимавшей самые важные вопросы общественной жизни своего времени. В своих комедиях он выступал против накопления богатства в руках отдельных граждан, против разгоревшейся в те годы внутригреческой Пелопоннесской войны. Комедии Аристофана разоблачали богатую правящую верхушку рабовладельческого государства, в интересах которой велась эта война, осуждали политику войны, противопоставляя ей политику союза и дружбы различных народов Греции. Аристофан был замечательным поэтом-патриотом, поэтом-гражданином, великолепным мастером политической сатиры, отдавшим свое огромное дарование борьбе за высокие общественные идеалы.

Творчество великого комедиографа сохранило свое значение до наших дней. «Мужество, беспримерная последовательность и самоотверженность, с которыми он, несмотря на нападки, публично защищал идею мира в разгар войны в городе, охваченном военным возбуждением, – это и многие другие заслуги дают Аристофану право на нашу любовь и почитание», – пишет о древнем поэте журнал «В защиту мира»[5]5
  «В защиту мира», № 38, июль 1954, стр. 41.


[Закрыть].

Известный борец за мир, старейшая деятельница рабочего и женского движения Бельгии Изабелла Блюм е речи при вручении ей диплома лауреата международной Сталинской премии, характеризуя «роль женщин в борьбе с угрозой войны», обратилась к комедии Аристофана «Лисистрата» и привела слова героини этого произведения, выступавшей за прекращение войны между греческими государствами [6]6
  «Правда» от 10 июля 1954 г.


[Закрыть].

Видные деятели советской культуры и искусства нередко обращались к творческому наследию Аристофана. В первые дни после Октября А. В. Луначарский, размышляя о путях развития советского театра, писал: «Аристофановская комедия, комедия обозрение на злобу дня, но подымающая эту сценическую потешную хронику до типичного и непреходящего, займет, как мы надеемся, свое место в рабочем театре»[7]7
  «Журнал Министерства народного просвещения», № XI–XII, 1917 г., стр. 50.


[Закрыть]. И действительно, через несколько лет на сцене Музыкальной студии МХАТ под руководством Вл. И. Немировича-Данченко была поставлена с большим успехом комедия Аристофана «Лисистрата». Осуществляя эту работу, Вл. И. Немирович-Данченко видел величие Аристофана как народного поэта, жестоко высмеивающего слабости, пороки и недостатки современной ему Греции. В отличие от реакционных буржуазных литературоведов, третировавших аристофановские комедии как фарс, Вл. И. Немирович-Данченко подчеркивал в них «глубокое и откровенное содержание, заключающее в себе вопросы социально-философского и политического характера», «всегдашнюю глубину замысла и его исполнение» [8]8
  П. Марков, Вл. И. Немирович-Данченко и Музыкальный театр его имени, Л. 1936, стр. 68.


[Закрыть].

Живой отклик, который встретило у советской научной и литературной общественности решение Всемирного Совета Мира о праздновании 2400-летия со дня рождения Аристофана, свидетельствует о глубоком уважении советского народа к памяти великого поэта древней Эллады.

При этом, разумеется, нет необходимости модернизировать творчество Аристофана, скрывать его сложность и противоречивость.

Сложна и противоречива историческая эпоха, когда выступал со своими комедиями Аристофан, сложны классовые отношения того времени. Исключительно своеобразна и форма его комедии, первой известной нам литературной комедии в мировом искусстве, десятками нитей связанной с обрядом, культом, языческим праздником. Но, как во всех произведениях истинного искусства, в комедийном наследии Аристофана есть то, что не отошло в прошлое, что пережило века и тысячелетия. Творчество великого греческого комедиографа сохраняет неумирающее значение для современной культуры.

I

Комедии Аристофана невозможно понять, не учитывая специфики тех общественных отношений, при которых они были созданы.

Последняя четверть V – начало IV века до нашей эры, когда творил Аристофан, были периодом кризиса афинской рабовладельческой демократии.

Исторические предпосылки для возникновения этой формы государственного устройства сложились еще в VI веке до н. э., в период формирования рабовладельческого государства на территории Аттики – маленькой греческой области, центром которой являлся город Афины.

Происходившая здесь в течение всего VI века борьба демоса – земледельцев, ремесленников и торговцев – против реакционной родовой аристократии окончилась к концу VI века первой крупной победой демократических сил. Так называемые реформы Клисфена положили конец господству знати, а вместе с тем уничтожили и последние остатки родового строя. «Классовый антагонизм, на котором покоились теперь общественные и политические учреждения, был уже не антагонизм между аристократией и простым народом, а между рабами и свободными, между неполноправными жителями и гражданами»[9]9
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XVI, ч. I, стр. 97.


[Закрыть] На смену родовому строю пришло классовое рабовладельческое общество.

Победа рабовладельческого способа производства была для своего времени большим шагом вперед по сравнению с родовым строем, она означала переход на новую, более высокую ступень общественного развития.

Уровень производительных сил при первобытно-общинном строе был настолько низок, что один человек мог обеспечить только свое собственное пропитание. Обращать военнопленного в раба в этих условиях не имело смысла: все, что он мог добыть, он должен был съесть. Поэтому в общинах, живших в благоприятных природных условиях, пленника принимали в число членов племени. В большинстве же случаев пленных убивали.

Иное положение возникло на последней, высшей ступени родового общества, когда были освоены скотоводство, возделывание земли, обработка металлов. Теперь рабский труд был уже в состоянии дать известный избыток материальных благ по сравнению с затраченной рабочей силой. Таким образом, рабство обеспечивало возможность разделения труда между людскими массами, занятыми физической работой, и относительно немногими свободными, которые лишь распоряжались трудом рабов и в силу этого получали свободное время для занятий торговлей, государственными делами, наконец, искусствами и наукой.

«Без рабства не было бы греческого государства, греческого искусства и науки; без рабства не было бы и Рима. А без основания, заложенного Грецией и Римом, не было бы также и современной Европы, – писал Энгельс. – Мы не должны забывать, что все наше экономическое, политическое и умственное развитие вытекло из такого предварительного состояния, при котором рабство было настолько же необходимо, как и общепризнано»[10]10
  К. Маркс и Ф. Энгель с, Сочинения, т. XIV, стр. 183.


[Закрыть].

На основе эксплуатации рабского труда в древней Греции сложилась особая форма государственного устройства, выросшая из первобытно-общинного строя и сохранявшая для свободных граждан подобие некоего замкнутого коллектива. Греки обозначали такой самостоятельный город-государство словом «полис». Особенность античного полиса в том и состояла, что он рассматривался гражданами как единый коллектив равноправных рабовладельцев, противопоставляемый массе рабов. «Это – совместная частная собственность активных граждан государства, вынужденных перед лицом рабов сохранять эту естественно возникшую форму ассоциации»[11].11
  К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. IV, стр. 12.


[Закрыть]

Таким образом, афинский полис носил ярко выраженный классовый характер демократии для меньшинства свободных граждан, диктатуры по отношению к эксплуатируемому классу – рабам.

Рабов использовали во флоте – в качестве гребцов и низшей корабельной прислуги. В невыносимых условиях трудились они в Лаврийских серебряных рудниках, принадлежавших государству. Труд раба ценился дешево. Во второй половине V века известный афинский богач Никий ежегодно отдавал в аренду на рудники одну тысячу рабов, получая за каждого по оболу (4 копейки) в день арендной платы. Но самому Никию эта операция давала в год больше 14 тысяч рублей чистого дохода.

Конечно, только немногие афиняне владели сотнями рабов, подобно Никию. У людей выше средней состоятельности бывало по двенадцать – шестнадцать рабов. Огромное же большинство афинян имело по два-три раба, которых они использовали в качестве слуг по дому и помощников в сельских работах или в ремесле.

При этом следует особо подчеркнуть, что вплоть до конца V века свободный труд крестьянина-земледельца или мелкого ремесленника не был вытеснен трудом рабов; огромных латифундий, вроде тех, которые были впоследствии так характерны для римского сельского хозяйства, Аттика никогда не знала. «Форма свободной мелкой (парцеллярной) собственности крестьян, ведущих самостоятельно свое хозяйство, в качестве преобладающей нормальной формы… составляет экономическое основание общества в лучшие времена классической древности», – указывал К. Маркс [12]12
  Там же, т. XIX, ч. II, стр. 369–370.


[Закрыть].

Именно эти афинские мелкие собственники, освободившиеся в результате реформ Клисфена от гнета знати, вышли впервые в истории на арену общественно-политической деятельности. Консолидация свободных земельных собственников обусловила бурный общественный и культурный подъем Афин в V веке до н. э.

Упрочение социальной базы афинской демократии позволило ей одержать внушительную победу в греко-персидских войнах первой половины V века. Впервые почувствовав себя свободными и равноправными гражданами государства, аттические крестьяне, которые составляли тяжеловооруженное ополчение гоплитов, оказали героическое сопротивление вторгшейся в Грецию армии персидского царя Дария и разбили ее в битве при Марафоне (490 г. до н. э.). Развитие производительных сил позволило афинянам создать также могущественный морской флот, который возглавил соединенные силы греческих государств в борьбе с персидским флотом. Победы в сражениях при Саламине (480 г. до н. э.) и при мысе Микале, у побережья Малой Азии (479 г. до н. э.), в которых афинский флот играл основную роль, навсегда избавили Грецию от угрозы персидского нашествия.

Другим результатом успехов афинян на море было создание так называемого Морского союза, возникшего между Афинами и рядом мелких независимых городов-государств Эгейского архипелага в годы греко-персидских войн. Первоначально каждое из этих государств должно было снарядить для союзного флота известное число военных кораблей с экипажем. Постепенно, однако, для афинских союзников были установлены взносы, соответствующие стоимости кораблей.

Таким образом, получилось, что союзники вносили деньги в казну, которую афиняне с середины V века перевезли к себе и которой они стали распоряжаться по своему усмотрению.

Взамен этого афиняне гарантировали союзникам военную защиту на море. Когда союзники поняли, что они променяли свою независимость на военные гарантии и некоторые из них попытались отложиться от союза, афиняне выступили против недовольных с военной силой. Так, энергично и жестоко были подавлены попытки к возвращению себе независимости со стороны островных государств Наксоса, Эвбеи, Лесбоса.

Афиняне оправдывали свое право на первенствующее положение в Морском союзе теми заслугами, которые они имели перед Грецией, возглавив отпор персам. Но наедине с самими собой они нисколько не скрывали, что их власть над союзниками есть откровенное насилие. «Власть ваша уже имеет вид тирании: захватать ее считается несправедливостью, отказаться от нее опасно», – говорит в сочинении древнего историка Фукидида руководитель афинской демократии Перикл[13]13
  Фукидид. История, М. 1915, т. I. кн. II, гл. 63.


[Закрыть].

Внешнеполитические успехи Афин были тесно связаны с дальнейшим укреплением демократического строя внутри государства. Люди, которые своим ратным трудом завоевали свободу и независимость родной страны, требовали для себя политических прав и в области государственного управления. Хотя остаткам землевладельческой знати и удавалось порой одерживать перевес в ожесточенной борьбе с крепнущим демосом, время ее политического господства ушло безвозвратно.

В середине V века демократия наносит решительный удар по ареопагу – государственному учреждению, находившемуся еще в руках знати, окончательно подрывает этим ее политическое влияние и утверждает господство демократических институтов.

Верховную законодательную власть в Афинах осуществляет теперь всецело народное собрание. Оно выносит решения по вопросам войны и мира, распоряжается расходованием государственных средств, избирает сменяемых ежегодно должностных лиц и принимает у них отчет в несении государственных обязанностей.

Административная власть и подготовка дел для народного собрания принадлежат Совету пятисот (булэ). Его члены избираются жребием по пятидесяти человек от каждой из десяти фил – крупных административных единиц, на которые делится Аттика. Гражданин, избранный в состав Совета пятисот, получает от государства в течение всего года плату за несение общественных обязанностей. Таким образом, даже наименее обеспеченный афинянин может быть избран в Совет, не рискуя оставаться голодным или уморить голодом свою семью – выдаваемого ему жалованья достаточно на содержание семьи средних размеров. Точно так же оплачивается участие в гелиэе, суде присяжных, высшем органе судебной власти, являющемся к тому же наиболее массовым из учреждений афинской демократии, – в судопроизводстве ежегодно принимают участие до шести тысяч человек.

Если прибавить к этому многочисленные мелкие административные должности – всяких казначеев, секретарей, надзирателей за гаванью, рынком, мерами веса, уполномоченных афинского государства в других городах и т. д. – всего около полутора тысяч человек, – то станет ясно, что едва ли не каждый третий взрослый гражданин из общего числа военнообязанного мужского населения примерно в тридцать тысяч человек принимал в той или иной мере участие в государственном управлении.

Афинская демократия была наиболее прогрессивной формой общественного устройства в древнем мире, опиравшейся на широкую активность граждан. Сами афиняне хорошо это понимали, о чем свидетельствует великолепная речь, вложенная Фукидидом в уста Перикла: «Одним и тем же лицам можно у нас и заботиться о своих домашних делах, и заниматься делами государственными, да и прочим гражданам, отдавшимся другим делам, не чуждо понимание дел государственных. Только мы одни считаем не свободным от занятий и трудов, но бесполезным того, кто вовсе не участвует в государственной деятельности»[14]14
  Фукидид, История, т. I, кн. И, гл 40.


[Закрыть].

В условиях относительно свободного развития личности возникла и достигла в V веке величайшего расцвета афинская литература, представленная именами драматургов Эсхила и Софокла, Эврипида и Аристофана, историков Геродота и Фукидида. В пределах афинской державы жил и творил Демокрит, основоположник самой передовой философии древнего мира – античного материализма. В годы расцвета афинской демократии были сооружены величественные здания Парфенона и Пропилей на Акрополе, созданы скульптуры Фидия, картины Полигнота.

Но нельзя забывать о том, что афинская демократия была демократией для меньшинства.

Так, никаких политических прав не имели рабы. В народном собрании они участия не принимали; если раба вызывали в суд в качестве свидетеля, то давать показания он должен был под пыткой: считалось, что его рабская природа такова, что только физическая боль может вынудить у него правдивое признание.

Но и среди свободных граждан далеко не все пользовались политическими правами. Не могли избираться на государственные должности метеки – переселенцы из других греческих городов, занимавшиеся в Афинах преимущественно торговлей. Никаких политических прав не имели женщины. В случае возникновения какого-нибудь судебного дела – спор о наследстве, злоупотребление имуществом малолетних со стороны опекуна и т. п. – от имени потерпевшей женщины должен был выступать либо муж, либо брат, либо какой-нибудь другой близкий родственник мужского пола.

Как видно, афинская демократия представляла собою достаточно сложное и противоречивое явление. Она была наиболее передовой формой государства в классической Греции и вместе с тем диктатурой эксплуататоров по отношению к рабам и союзникам. К тому же и сам афинский демос не являлся однородной в социальном отношении массой.

Купец и гранильщик камней, крестьянин из пригорода и городской ремесленник, кормчий с военного корабля и рыночный торговец – все они составляли афинский демос, все они сходились на базарную площадь в дни народных собраний, все они по праздникам собирались в храмы, в театр Диониса на представление новой трагедии или комедии. А между тем социально-экономические интересы их далеко не всегда совпадали. Аттический землевладелец средней руки, обладатель небольшого клочка земли, на котором он выращивал оливки и виноград, воевал в годы греко-персидских войн в качестве тяжеловооруженного воина – гоплита – и отстаивал независимость своего отечества в битвах при Марафоне и Платеях. Расцвет афинской державы приносил ему ощутительные выгоды: известковая почва Аттики плохо родила хлеб, а морское могущество Афин обеспечивало земледельцу подвоз дешевого зерна из Причерноморья. В обмен на зерно крестьянин продавал оливковое масло и виноградное вино. Со всего тогдашнего мира свозились в Афины и другие товары; об этом с восхищением рассказывается в одном из сохранившихся фрагментов древнеаттического комика Гермиппа:

 
Шлет для мечей рукояти и кожи воловьи Кирена,
Скумбрию и солонину везут с берегов Геллеспонта,
А из Италии – скот и крупу из толченой пшеницы;
…Из Сиракуз – сицилийских свиней нам и сыр доставляют,
…Снасть карабельную, холст и папирус везут из Египта,
И благовонья – из Сирии…
С Крита прекрасного шлют кипарис для богов многочтимых,
Ливия кость для поделок слоновую нам присылает,
Родос – изюм и инжир, погружающий в дрему хмельную.
… Сладкий каштан и миндаль, изумрудом сверкающий, ввозят
Из Пафлагонии; финики шлют и муку финикийцы,
А Карфаген поставляет ковры и подушки цветные[15]15
  Гермипп, фрагмент 63 (перевод автора очерка).


[Закрыть].
 

При этом аттическое крестьянство вовсе не было склонно к беспредельному расширению морской державы и к рискованным военным предприятиям: ему было довольно того, что оно уже имело.

Иными были интересы других слоев афинской демократии. По мере того как росло морское могущество Афин и все глубже проникал в различные отрасли производства рабский труд, все больше увеличивалось значение в экономической и политической жизни страны торгово-ремесленной рабовладельческой верхушки. Свойственное всякому классовому обществу стремление к увеличению прибыли, погоня за высокими доходами побуждали богатых рабовладельцев – торговцев и хозяев ремесленных мастерских – к дальнейшему расширению сферы влияния Афин, вовлечению в нее новых территорий и людских масс. Эти стремления в значительной части поддерживались и беднейшими слоями городского демоса – безземельными поденщиками, матросами, мелкими ремесленниками. Непосредственно связанные с морской торговлей, находившиеся в экономической зависимости от рабовладельческой верхушки, они были прямо заинтересованы в расширении и укреплении морского господства Афин, в усилении эксплуатации союзников – ведь именно здесь был источник непрерывного обогащения Афин, которое в специфических условиях рабовладельческого полиса служило также средством материальной поддержки малоимущих.

Именно эти массы городского демоса составляли социальную опору так называемого радикального крыла афинской демократии, во главе которого стояли богатые рабовладельцы, тесно связанные с морской торговлей.

Противоречия, наметившиеся таким образом внутри демоса, находились до поры до времени в скрытом состоянии. Но они стали все отчетливее выходить на поверхность, когда разгорелась Пелолоннесская война. В ней столкнулись, с одной стороны, Афины и возглавляемый ими Морской союз, с другой – их постоянный соперник в борьбе за гегемонию в Греции, консервативная Спарта, стоявшая во главе целого ряда государств Пелопоннесского полуострова. Начавшаяся в 431 году и продолжавшаяся с небольшим перерывом двадцать семь лет, до 404 года, Пелопоннесская война оказалась в конце концов губительной для Афин не только потому, что она потребовала от государства чрезвычайного напряжения всех людских сил и экономических ресурсов, но и потому, что война привела к обострению классовых противоречий между различными социальными прослойками свободных граждан и подорвала экономическую основу города-государства – независимое мелкое крестьянское хозяйство.

Эти противоречия вскрылись с особой отчетливостью в результате осуществления плана ведения войны, предложенного Периклом. Дело в том, что сухопутная армия Пелопоннесского союза была в середине V века самой сильной в Греции, превосходя афинское ополчение как по составу, так и по боевой подготовке. С другой стороны, афинский флот не имел себе равных и обладал неоспоримым превосходством на море. Поэтому Перикл предложил перенести основную тяжесть операций на море, блокировать и опустошать Пелопоннес и вынудить этим спартанцев к сдаче. Поскольку аттическим земледельцам грозило в этом случае нашествие неприятельского сухопутного войска, то им было предложено переселиться с семьями н Афины и переждать здесь наиболее трудную пору войны.

С точки зрения стратегической этот план был вполне обоснован, но легко представить себе настроение селян, вынужденных отдать на разорение неприятелю дома и усадьбы, в которые было вложено столько крестьянского труда. «Нелегко им было сниматься с места всем домом, в особенности потому, что после персидских войн они лишь незадолго до того устроились снова со своим хозяйством. Неохотно, с тяжелым чувством покидали афиняне дома и святыни, которые были для них «отцовскими» искони, со времени их старинной государственной организации; они должны были изменить свой образ жизни, и каждый из них покидал не что иное, как свой город. Когда они явились в Афины, то помещений там нашлось только для немногих», – рассказывает Фукидид[16]16
  Фукидид, История, т. I, кн. II, гл. 16–17.


[Закрыть].

Негодование селян, на глазах у которых опустошалась родная земля, и недовольство остальных слоев населения вынужденным бездействием в почти что осажденных Афинах были в первый год войны настолько велики, что народное собрание сместило Перикла с должности первого стратега, которую он занимал бессменно около пятнадцати лет, и наложило на него крупный штраф. Скоро, впрочем, он был реабилитирован и возвращен к руководству государством, но ненадолго: в 429 году он в числе многих афинян пал жертвой эпидемии, разгоревшейся в перенаселенных Афинах.

Смерть Перикла облегчила неизбежный переход руководящей роли в государстве к лидерам наиболее радикальных слоев демократии – представителям рабовладельческой торгово-ремесленной верхушки, хозяевам крупных рабских мастерских, оптовым торговцам, особенно заинтересованным в получении новых источников добычи рабов и сбыте товаров. Земельной собственностью эти люди обычно не владели, интересы и горести земледельцев беспокоили их мало. Естественно, что они выступали как наиболее яростные сторонники войны до победного конца, наиболее склонные к деспотическому подчинению своим интересам средств и кораблей, поступавших от союзников.

При всем том руководителям афинской демократии после смерти Перикла – таким, как владелец кожевенной мастерской Клеон, ламповщик Гипербол, «фабрикант» лир Клеофонт, – нельзя отказать в энергии, настойчивости и последовательности. Они умели добиваться своих целей и выступая в народном собрании, и принимая на себя военное командование, и, наконец, стремясь привлечь на свою сторону крестьянское население, скопившееся в Афинах, для которого они организовали материальное вспомоществование за счет государства.

События первых пяти лет войны не принесли решающего успеха ни одной из сторон. Правда, афинянам удалось провести несколько морских экспедиций во вражескую страну и опустошить полосу земли вдоль западного побережья Эгейского моря. Но, с другой стороны, спартанцы уже четыре раза вторгались летом в Аттику, разоряли крестьянские усадьбы, вытаптывали виноградники. С наступлением осени они, впрочем, возвращались на родину, так как организовать в разоренной стране в течение всего года кормление оккупационных войск оказывалось им не под силу.

Земледельцы, отсиживавшиеся летом в Афинах под защитой городских стен, после ухода врага возвращались к своему хозяйству, пытаясь использовать его хотя бы в зимние и весенние месяцы. Видимо, им удавалось кое-как прокормиться за счет припрятанных запасов или ранних овощей. Во всяком случае они продолжали считать себя хозяевами своей земли и с нетерпением ждали, когда представится возможность снова навсегда вернуться к ней. Естественно, что с года на год это желание становилось все сильнее, и война все более тяготила аттических земледельцев. Если крестьяне хотели остаться самостоятельными хозяевами, они должны были решительно поднимать голос против войны, за ее прекращение. Как это было сделать?

Газет и журналов в древней Греции не существовало: Политические трактаты, вроде анонимной «Афинской политии» последней четверти V века, имели хождение только в узком кругу богатых олигархов, настроенных враждебно по отношению к афинской демократии. На широкую массу граждан подобные сочинения не могли оказать влияния. Но афинская демократия знала другие средства воздействия на общественное мнение.

Одним из них было обсуждение государственных дел в народном собрании. Здесь нередко возникали споры между представителями различных политических групп и направлений по вопросам войны и мира, государственного управления, отношений с союзниками и т. п. При этом ораторы часто пускали в ход самые различные средства воздействия на душу и разум слушателей: и апелляция к их религиозному чувству, и воспоминания о прежних временах, и трезвые расчеты о материальной выгодности того или иного предложения, и многое другое.

Однако, с начала осени до конца весны крестьянское население составляло в народном собрании меньшинство: вернувшись к своим виноградникам и оливам, земледелец не мог позволить себе такой роскоши, чтобы по меньшей мере два раза в месяц тащиться за двадцать – тридцать километров из своего села в город для участия в народном собрании. Поэтому основную массу в собрании составляли городские жители – ремесленники и беднота, ничего не терявшие от войны и с замиранием сердца слушавшие речи ораторов, которые сулили им в случае победы новые земельные участки на завоеванных землях, новый поток союзнических взносов, новые раздачи и вспомоществования. Пропаганда мира, столь необходимого крестьянам, не могла иметь успеха в такой аудитории.

Иначе обстояло дело в древнегреческом театре, который в условиях афинской демократии являлся подлинной политической трибуной.

* * *

Драматические представления в Афинах ведут свое происхождение от обрядов в честь бога Диониса, покровителя виноградарства, древоводства, а затем и других видов земледелия. Культ Диониса, постепенно вобравший в себя космические представления о смене времен года, о вечной борьбе зимы и лета, о зимнем умирании и весеннем возрождении природы, пользовался особенно широким распространением среди земледельцев и с их победой стал государственным культом Афин.

В его рамках и произошло формирование основных драматических жанров – сначала трагедии, позднее – комедии. При этом включение трагедийных представлений в состав всенародных празднеств в честь бога Диониса относится еще к концу VI века до н. э.

В Афинах было несколько праздников, посвященных Дионису. Для истории театра и драматического искусства особенно важны, два: Великие Дионисии и Леней. Первый приходился на конец марта – начало апреля, второй справляли в конце" января – начале февраля. Начиная с середины V века, после создания Афинского морского союза, Великие Дионисии праздновали особенно торжественно. К этому времени открывалась навигация в Эгейском море, в Афины съезжались представители от союзных городов, привозившие дань – форос. Леней отмечались скромнее, это был как бы «свой», внутренний афинский праздник, но и на нем исполнялись каждый раз новые пьесы.