Текст книги "Хозяева руин"

Автор книги: Виктор Ночкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4
В путь

Утром троица спустилась в зал. Краевцы уже сидели за столом и поджидали остальных участников похода. Шаман пристроился с краю и разбирал автомат. Причем делал он это привычно и сноровисто. Вот уж от кого-кого, а от этого чумазого бродяги с его пением у костра и метанием косточек Алекс никак не ждал подобного умения. Он уже собрался спросить шамана, где тот наловчился обращаться с оружием, но его опередила Яна. Пока Ясень со Щавелем о чем-то заинтересованно шептались, она подсела к шаману и тихо спросила:

– Слушай, Рахим, а ты ловкий! Как ты вчера почуял, что я это… ну, ты понял!

– Мы поняли, – кивнул азиат.

– Ты, может, сам приворовывал, а?

– Файзулла маленько имел такая привычка, – с сожалением признался шаман. – Мы его ругали, он обещал не делать плохого. И ты тоже. Не надо.

– Да я только поглядеть хотела. Можно на твои косточки глянуть, а? Честное слово, я бы посмотрела и вернула. Мне косточки не нужны, просто интересно.

Шаман выложил на стол груду костей, и Яна стала переворачивать их и разглядывать нарисованные фломастером символы.

Краевцы закончили шептаться, и Ясень предложил:

– Я могу сходить за ними.

– Не надо, они пришли, – остановил его Щавель и кивком указал на дверь.

В зал ввалились двое рыночников. Высмотрели компанию и направились к столу.

– Теперь все в сборе, – подытожил Щавель. – Знакомьтесь, если еще не успели.

Он представил Шведа, Алекса и Яну, потом назвал кочевников:

– Это Шмыг, это Ляша.

– Игорь Лященко, – добавил Ляша. – Но можно и кликухой называть, я привык.

Он был средних лет, подтянутый, аккуратный. Алекс почувствовал в нем бывшего военного. Шмыг помладше, кругленький, небольшого роста, патлатый и небритый.

– Значит, так, – снова заговорил Щавель. – Дорога займет дня три, если Лес иначе не рассудит. Цель – учреждение такое, Институт Биотехнологий. Нам нужно туда войти, поискать кое-что. После этого расчет – и прощаемся. Мы с Ясенем не очень-то руины празднуем, мы больше к Лесу привычны. Поэтому охрана нужна, ну и в дороге сопровождать. Если двое в дороге, к ним всякий может прицепиться. А когда компания большая, таких не трогают. Шаман вот с нами тоже попросился. Мы не против, чем больше народу, тем на дороге безопасней.

Говорил он громко и четко, так что за соседними столами все было отлично слышно – Алекс видел, как бродяги оборачиваются. В общем, весь их план, получается, совсем не секрет. Более того, Щавель словно хотел, чтобы все в зале знали, куда и зачем они ведут отряд. Но о краевцах вообще шел слух, что они странные люди. Может, у них так принято?

Знакомая подавальщица в синей юбке принесла завтрак, Швед отдал ключи от комнат и рассчитался. После завтрака все направились к выходу. На улице среди рыночников Алекс заметил Камаза. Он курил, делал вид, что беспечно болтает с приятелями, но то и дело бросал взгляд вслед уходящим. Что хорошо, он вроде бы никуда не собирался. Были такие опасения, что кочевник обиделся и захочет отомстить, но он оставался в Березовке.

За поселком на дороге отряд перестроился. Ясень шагал первым, задавая темп. Следом за ним шли кочевники, потом Алекс со Шведом и Яной. Шаман тихонько брел то впереди, то немного отставая. Даже в большой компании он казался одиночкой, погруженным в собственные мысли. А может, так оно и было? Может, ему вполне хватало того многолюдного общества, которое населяло его мозги?

Щавель оказался в хвосте – он иногда останавливался и оглядывал окрестности, пару раз Алекс заметил в его руках бинокль. Особенно часто краевец глядел назад, на пустую дорогу. Он явно ждал, что позади кто-то покажется. Алекса это удивило, он поделился сомнениями со Шведом. Тот кивнул:

– Я тоже назад поглядываю. Очень уж громко наши наниматели орали, куда мы собрались. Как будто кого-то хотели нарочно об этом известить. Темное дело. Но нам-то что? Идем себе…

Дорога вела на север, Житомир должен был остаться справа, и краевцы, похоже, не хотели приближаться к мертвому городу. Их спутников это вполне устраивало. Когда дорога переваливала холм, Алекс, обернувшись, заметил на горизонте, что по дороге кто-то движется. Большая колонна, иначе бы не разглядеть на таком расстоянии. Он догнал Щавеля и спросил:

– Вроде преследуют нас?

Тот не выказал ни малейшего волнения:

– Что Лес захочет, то и будет. А дорога не наша собственность, по ней кто угодно может идти.

Вслед за Алексом и другие заметили преследователей. Ляша тоже переговорил со Щавелем – предложил остановиться и подождать, пока те, кто идет следом, догонят:

– Сдается мне, это Черный Рынок. Мы, я и Шмыг, с ними поговорим, узнаем, куда они направились. Может, дальше вместе пойдем? Ты же сам говорил, чем больше отряд, тем лучше.

Щавель покачал головой:

– Лес этого не хочет. Нас он отправил, вот и идем дальше. А те люди тоже – пусть идут, куда хотят, хоть за нами, хоть в другую сторону.

Преследователи заставляли нервничать. Даже невозмутимый шаман немного забеспокоился. Когда остановились на короткую дневку, он пробормотал:

– Нам непонятно. Почему долго за нами идут? Они с машинами, должны быстрее нас быть, уже догнать, мимо проехать.

– С машинами? – уточнил Алекс. – А ты откуда знаешь?

– Мы мотор слышим.

– Точно, – подтвердила Яна, – когда ветер в нашу сторону, звук двигателя доносится. Эти люди нас преследуют.

Но краевцы по-прежнему не выказывали ни малейшего беспокойства по поводу отряда, идущего следом. Мало-помалу и Алекс свыкся с мыслью о попутчиках. Ну мало ли какие бывают ситуации. Зачем-то нужно людям в ту же сторону…

Потом показался Житомир. Щавель заблаговременно свернул в сторону от города, и сейчас мертвые руины поднимались далеко справа унылой серой громадой. День выдался солнечный, от разогретых развалин обильно поднимался пар, и над Житомиром повисла плотная туманная шапка. Над серым городом – серое марево. Неприятная картинка. Но отряд шагал по дороге, руины уплывали назад, и ничего не происходило. Ровным счетом ничего. Даже живность не показывалась, округа словно вымерла.

– Что-то будет, – сказал шаман. – Мы ждем. Что-то будет.

Алекс не обратил бы внимания на эти слова, но кочевники уже знали, что без нужды маленький азиат и слова лишнего не скажет. Раз предупредил, значит, неспроста, нужно приготовиться.

Ляша догнал Щавеля, по-прежнему возглавлявшего колонну, и заявил:

– Погоди-ка. Шаман беспокоится, твердит: что-то будет. Да и мне вон те заросли не нравятся. Подходящее место для засады.

Щавель кивнул, вытащил бинокль и стал разглядывать участок дороги впереди. Там к шоссе подбирался овраг, поросший кустами, по другую сторону у обочины поднялись молодые деревца. И в кустах, и в молодой роще могла скрываться засада. Отряд уже миновал немало подобных местечек, но Рахим забеспокоился только сейчас, а рыночники к его предупреждениям относились очень серьезно.

– С дороги лучше уйти, – посоветовал Швед. Он первым отошел к обочине и присел. – Торчим здесь, как блоха на плеши.

Алекс последовал его примеру. Яна тоже оказалась рядом.

– Я ничего не… – заговорил Щавель, водя биноклем.

Закончить фразу он не успел – в зарослях, которые не понравились Ляше, загрохотали автоматы. Те, кто скрывался за кустами, собирались подпустить отряд поближе и тогда ударить в упор. Но, поскольку они решили, что обнаружены, начали действовать сразу. Расстояние оказалось великовато, это отразилось на результате огня. Шмыг, пригибаясь, побежал через шоссе и укрылся в кювете по другую сторону, Ляша и раньше держался у обочины, он коротким броском достиг кустов рядом со Шведом и упал в заросли. Единственным, кто оказался задетым, был Щавель – он-то стоял посередине шоссе, представлял собой лучшую мишень, в него и целились.

Пуля пошла вскользь, оцарапав бедро краевца, и он упал. Ясень бросился на помощь, тем временем Швед и Алекс стали обстреливать кустарник над оврагом, чтобы отвлечь противника. Оба по-прежнему не видели неприятеля и стреляли наугад. Из кустов показалось пять-шесть человеческих фигурок. Противник приближался короткими перебежками, стреляя на ходу. Оказывается, несколько человек засели и в роще – на той стороне, куда сбежал Шмыг. Они тоже попытались приблизиться, но Шмыг несколькими очередями заставил их снова укрыться в роще.

Ясень помог Щавелю убраться с открытого пространства и лечь в кювете. Пока остальные пытались прижать противника огнем к земле, он наскоро перебинтовал бедро Щавеля. Тем временем из кустов показывались все новые враги, Алекс насчитал с десяток нападающих. Они перемещались короткими бросками от укрытия к укрытию, иногда стреляли на бегу. Постепенно стало ясно, чего они добиваются – обойти отряд и прижать к шоссе. Асфальтовая полоса простреливалась из рощи, и отступать попавшим в засаду некуда. С другой стороны, и те, что ждали в роще, тоже не могли перейти в наступление – перед ними был все тот же асфальт.

Поэтому противник не торопился, без спешки образуя кольцо вокруг засевших в кювете. Неглубокая канава и чахлые кустики оказались не слишком выигрышным местом, они годились, чтобы укрыться, но в качестве огневой позиции выглядели паршиво. Невысокие заросли бурьяна, окружавшие кювет, вскоре были скошены пулями.

Алекс скорчился в канаве, уже завидуя тем, кто был меньше ростом, – укрыться здесь могли разве что Яна с Рахимом.

– Плохо дело! – крикнул Швед между очередями. – Они нас окружат и будут гнать на дорогу!

– Не отступать! – крикнул Щавель. – Держимся здесь! Ничего они нам не сделают!

Ясень окончил перевязывать приятеля, и краевцы присоединились к перестрелке. Но и с их участием ситуация не изменилась – позиция была слишком неудачная. Противник подбирался все ближе, а за спиной оставалась роща, где тоже засели стрелки. Вялая перестрелка тянулась и тянулась. Никому не хотелось тратить попусту патроны, обе стороны экономили. Противник теперь стрелял изредка, больше для острастки, прикрывая своих, меняющих позиции. Время от времени Алекс высовывался, замечал мелькающие за кустами темные силуэты нападающих, стрелял одиночными. И был уверен, что не попал.

Сзади, из рощи, тоже постреливали. Где-то на другой стороне дороги прятался Шмыг, он затаился, но засевшие за деревьями видели, как он бежал через шоссе. Пока он прячется там, они не решались двинуться навстречу своим главным силам.

– Да кто это такие?! – крикнула Яна. – Что им нужно?

Она лежала на дне неглубокой канавы и не высовывалась.

– Может, Черный Рынок? – отозвался Ясень.

– Это не наши, – возразил Ляша, – просто бандиты какие-то! Мародеры! У больших городов такие частенько крутятся. Только обычно их бывает поменьше.

Ляша приподнялся, дал короткую очередь и снова припал к земле. В ответ раздалось несколько выстрелов, пули выбили фонтанчики пыли далеко в стороне.

– И стреляют плохо! – добавил кочевник. – Зря они с нами связались. Увидели, что засада не удалась, так свалили бы по-тихому… Не понимаю, чего они такие настырные. Ведь вплотную подобраться все равно не смогут.

Бандиты продолжали сжимать кольцо до тех пор, пока оставались за кустами. Широкая полоса вдоль дороги была свободна от зарослей. Дойдя до открытого пространства, противник остановился. Даже неглубокая канава вдоль дороги давала преимущество обороняющимся. Здесь можно было держаться сколько угодно. До темноты уж точно.

– В самом деле, на что они рассчитывают? А, Швед? – окликнул Алекс. – Ведь все из кустов не суются. Теперь-то чего ждут?

– Я так мыслю, – как всегда, неторопливо ответил Швед, – они надеялись нас запугать. Ну, чтобы мы через дорогу ломанулись. Ляша прав, им бы уйти, раз с засадой не выгорело… а теперь они сами на знают, как быть.

Стрельба почти прекратилась. Мародеры уже достигли границы зарослей, они не могли продвинуться дальше, и не было смысла прижимать к земле тех, кто затаился у дороги.

– Сюда идет, – вдруг громко сказал шаман. – Совсем близко.

– Кто идет? – спросил Щавель.

– Ты Край, ты и скажи, кто идет. Тебе лучше знать, потому что оно от Леса.

И тут началась стрельба – в кустарнике беспорядочно палили, грохотали автоматные очереди, трещали дробовики. Но пули над головой Алекса не свистели и не выбивали комья земли у кювета – цель была с другой стороны.

Бандиты подняли крик, сквозь который иногда прорывалось хриплое скрежещущее рычание. Что-то большое и тяжелое ломилось сквозь кусты – верхушки раскачивались, с треском взлетали ветки, кружились изодранные в лохмотья листья… В воплях зазвучал ужас, потом кто-то заорал – отчаянно, со всхлипыванием… крик оборвался, звуки стрельбы стали удаляться.

– Нестройно бьют, – громко произнес Швед. – Паника у этих ребят.

– Убегают, – поддакнул Рахим. – Очень страшно им. Мы понимаем, да, страшно. Мы тоже опасаемся.

И тут открыл огонь Шмыг. Обернувшись, Алекс увидел несколько фигурок, спешащих от рощи через дорогу. Все дружно присоединились к Шмыгу, поливая бегущих свинцом. Алекс с опозданием сообразил, что противник бежит не к ним. Те, кто поджидал в роще, спасаются бегством. Но на пути был асфальт, на нем беглецы оказались как на ладони. Бежавший последним упал на дорогу, да и кое-кто еще наверняка был ранен.

Вот беглецы пересекли асфальтовое полотно и исчезли в зарослях. Стрельба прекратилась. Никто больше не показывался, никто не пытался атаковать или хотя бы подобрать убитого на дороге мародера.

– Надо бы посмотреть, что в кустах осталось, – предложил Швед, приподнимаясь. – Леха, сходим? А остальные здесь подождут. На всякий случай.

Алекс кивнул. Стрельбу и крики можно было бы счесть обманом, разыгранным для того, чтобы выманить их из укрытия. Но бегство из рощи было неподдельным, к тому же одного как-никак подстрелили – вон, валяется посередине проезжей части. Нет, враг сбежал, это точно.

Швед пошел первым. Выскочил из канавы и перебежал к одинокому кусту. Там рухнул и выставил ствол. Ничего не произошло. Алекс наметил укрытие перед собой и рванул к нему. Так, перебежками, они достигли кустов. Никто не стрелял, шум перестрелки удалялся. Швед раздвинул стволом автомата ветки и, пригнувшись, скользнул в заросли. Алекс присел и ждал сигнала.

– Здесь чисто! Можешь подойти! – позвал Швед. – И других зови, это нужно видеть.

Алекс позвал остальных и, хрустя кустарником, пробрался в заросли. Швед сидел над мертвецом в изношенном грязном комбезе, поодаль валялся еще один покойник. Отшельник пощупал рюкзак мертвеца, полез внутрь и вытащил сверток – продолговатый предмет, завернутый в тряпки и мятую фольгу.

– Этого сами в суматохе подстрелили, – объяснил Швед. – С перепугу палили, не глядя. А вон того гляди, как разделали.

Алекс бросил короткий взгляд и сразу отвернулся. Труп был изувечен, рука почти оторвана от тела и держалась только на пропитанном кровью рукаве, среди кровавого месива белела сломанная кость. Голова и грудная клетка мертвеца казались раздавленными, сплошное багровое месиво.

Алекс поглядел вокруг, заметил среди кустов иссеченный пулями участок и прошел туда. Зверю, разделавшему бандита, тоже досталось, на земле подсыхали кровавые лужи, в траве Алекс приметил клочья шерсти, вырванные пулями. Эти обрывки слиплись от крови, и определить по ним породу хищника было сложно. Во всяком случае, Алекс точно не мог.

Подошли остальные. Щавель ковылял, опираясь на плечо спутника. Ясень оглядел картину побоища и присвистнул. Яна смотреть не стала, сразу отвернулась, а шаман присел над изувеченным покойником и деловито пощупал раны.

– Большой, – объявил он, – и страшный. Очень большой и очень страшный. От такой зверь кости у нас нет. Хотелось бы такой кость.

– А где же он, зверь этот? – спросил Ляша, вглядываясь в изломанные кусты.

– Сильно ранен, ушел. Он вернется. У такой раны быстро лечится, – равнодушно ответил шаман. – Скоро опять будет здоровый. Косточку мы хотим от него, такой косточка пока не имеем.

Подошел Шмыг, почесал лохматую макушку. Под его сапогами хрустели срезанные пулями ветки, здесь земля была сплошь усыпана такими.

– Что у вас? Ого! Красивый натюрморт. Кто же его так?

– Зверь, – ответил шаман. – Уходить надо, быстро-быстро. Зверь сюда кушать вернется. Сейчас туда ушел.

Алекс глянул, куда тычет грязным пальцем азиат. Там лежала равнина, а на горизонте серой бесформенной массой растекся город, накрытый шапкой испарений. Леший. Тот самый, что подстерегал бродяг в Житомире, теперь идет следом. Откуда-то возникла уверенность, что зверь тот самый.

– Этого человека кто-то знает? – Щавель потыкал покойника носком берца и сморщился от боли в раненой ноге.

Все переглянулись – убитый никому не был знаком.

– Точно говорю, обычные мародеры на нас наехали, – заговорил Ляша. – Не клан, а так, шайка. Хватают, что плохо лежит, и убегают. Больше мы их не увидим. Такие, когда получат по соплям, всегда сбегают.

– Ну и нам идти нужно, – заключил Шмыг. – Я там, на шоссе, еще одного положил, на него посмотрим.

Отряд вернулся на дорогу. Застреленный мародер так и лежал на асфальте – значит, его приятели не вернулись. Но когда подошли к кустам, в которых пряталась засада, Алексу было немного не по себе. Шмыг подбежал к покойнику, присел…

– Это баба! – крикнул он. – То-то мне показалось, вроде что-то не так.

Все собрались у трупа.

– Они своих баб в роще посадили, а сами вас обходили, чтобы под огонь погнать, – возбужденно тарахтел Шмыг. Во время боя он в одиночестве торчал по другую сторону дороги и только теперь смог выговориться. – Только чего ж не отступили?

– Там болото, – вставил Рахим. – Бабы уйти не могли. За эти деревья – болото. Водой пахнет.

Он шумно посопел, показывая, что чует влагу.

Только теперь Алекс понял, почему их так упорно теснили бандиты – они сглупили, оставив женщин там, где не было путей отступления, и боялись, что, продолжая движение по дороге, отряд волей-неволей будет вынужден перебить всех, кто засел в роще. Дурацкая история… Они же никого не собирались атаковать! Людей, нанятых краевцами, вполне устроило бы разойтись миром, не доводя дело до крайностей… но теперь уже ничего не вернуть – что случилось, то случилось. Гораздо интереснее появление зверя. Почему леший (если это в самом деле был он!) напал на вооруженных и готовых к бою бандитов? Получив опасные раны, хищник ушел к Житомиру. Почему? Побежал к своему логову? Оно в городе? Тогда почему тварь оказалась так далеко от него? Отсюда до руин несколько километров…

– Пойдем, нечего здесь задерживаться, – предложил Ляша. – Уходить с этого места нужно.

С этим все были согласны. Отряд зашагал дальше по дороге. Теперь Щавель отстал и плелся в хвосте, хромая на поврежденную ногу. За рощей в самом деле показалось болото, нюх не подвел Рахима. Небольшая речушка здесь разлилась, и затопила низину. Насколько хватало глаз, тянулись заросли осоки, стебли клонились под ветром, между ними темнели окна черной воды. Дорога скрывалась под топкой грязью на берегу, на месте старого русла сиротливо горбился обвалившийся мост.

Пришлось покинуть дорогу и шагать в обход.

– Да, – вспомнил Алекс, – а ведь за нами большой отряд шел! Мы часа два здесь потеряли, теперь они должны быть совсем близко.

Но преследователи так и не показались. Они не воспользовались задержкой группы и ждали в стороне. Их колонну увидели снова, когда, обходя болото, переваливали небольшой холм. С верхушки удалось разглядеть чужаков, те как раз подошли к месту боя.

– Ага, сейчас они гадают, кто там кого по кустам гонял, – обрадовался Ляша, – потеряют время. Потом пройдут по шоссе, а там – хлоп, болото! И потеряют наш след.

– Точно! – поддержал Шмыг. – Лично мне не по себе, когда за спиной кто-то движется. Стряхнем их с хвоста, сразу легче станет.

После этого краевцы долго шептались, шагая позади всех. Похоже, их вовсе не обрадовал тот факт, что преследователи собьются со следа. Алекс был согласен с кочевниками – неуютно себя чувствуешь, когда за тобой идет большой отряд, да еще неизвестно, с какими целями. Но Щавель с Ясенем радости по этому поводу не выказывали. Алекс решил: им не нравится задержка в пути. То, что приходится терять время, обходя болото. Но ведь они не спешат. Они же сами так сказали? Так что же им не нравится? Слишком много вопросов возникло с самого начала путешествия…

* * *

Вечером выбрали место для стоянки у небольшой рощицы – там можно было собрать хворост для костра, да и рядом протекал ручей с чистой водой. После того как перекусили, Ясень со Щавелем сказали, что пройдутся осмотреть окрестности, и ушли от костра. Шмыг завалился спать, Ляша разобрал автомат и задумчиво чистил детали, глядя в костер.

– Что это за зверь был? – спросила Яна. Чувствовалось, что ей давно хотелось поговорить о дневном происшествии, но случая до сих пор не представилось. – Почему он напал? Рахим, отвечай!

– Большой зверь, он на всех нападает, – невозмутимо ответил азиат.

– Это же леший был, верно?

– Мы не видели.

– Мне почему-то кажется, что тот самый, которого мы встретили в Житомире, – признался Алекс. – Вроде идет за нами с тех пор, выслеживает.

Он боялся, что его поднимут на смех, но Швед отреагировал очень серьезно:

– Если тот же самый, то плохо дело. Так и будет за нами красться. А куда это краевцы запропастились? Сколько времени нужно, чтобы вокруг пройтись? Долговато их нет.

– Какая разница? – буркнул Ляша. – Ну, захотели наедине потрещать, подальше от наших ушей. Они ж наниматели, мы – нанятые работники. Имеют право секретничать.

Он с лязгом установил крышку ствольной коробки и передернул затвор.

– Право имеют, конечно, – согласился Швед. – Схожу-ка и я разомнусь перед сном немного.

Он ушел в ночь.

– И что ему на месте не сидится, – буркнул Ляша. – Целый день разминаемся. Алекс, Рахим, вы постережете, пока вся кодла соберется? А я – спать. Если что, будите.

Он немного отодвинулся от костра и прилег, прижимая к себе автомат.

– Рахим, а ты что думаешь? – снова заговорила Яна. – Ты же шаман! Расскажи, что это за зверь, зачем он приходил? Ну и вообще. Давай, расскажи что-нибудь такое… этакое.

– Этот зверь мы косточка не имеем, – ответил шаман. – Ничего сказать нет. Очень нам хочется его косточка иметь.

Яна поняла, что ничего интересного ей не расскажут, и, придвинувшись к Алексу, стала шептать:

– Я так думаю: зверь в Житомире охранял кофр, который тот человек утащил. Тот, которого леший прикончил. Мужик схватил эту штуковину, зверь за ним погнался. Теперь эта штуковина у нас, и леший будет идти за нами. То, что в чемоданчике лежит, проклято, понял? А леший – страж проклятия! Он не успокоится, пока не вернет то, что мы из Житомира унесли.

– Проклятие? В воинской части? – Алекс постарался улыбнуться, хотя сказанное Яной было очень правдоподобно – если, конечно, отбросить мистическую чепуху. На самом деле ему вовсе не было смешно.

– А почему бы не в воинской части? Может, ты думаешь, что здесь поблизости есть старинный замок? Нет? Тогда и воинская часть сойдет. Что не так?

– Ну-у… странно как-то. Я считаю, что в кофре что-то очень ценное, если ради этой вещи человек рисковал жизнью. Но проклятие? Чушь какая-то, суеверие!

– Я тоже думаю, что ценное, – согласилась девушка. – Поэтому нужно эту штуковину беречь до тех пор, пока не узнаем, для чего она и за сколько можно ее продать. Тут главное – покупателя найти, который с интересом. Вот доберемся в этот НИИ Биотехнологий и, может быть, узнаем, за сколько можно эти ампулы толкнуть!

– Тебе бы только толкать! Неужели не интересно, что там, как этим пользуются?

Из темноты бесшумно появился Швед. Присел у костра, покосился на спящих кочевников и тихо сказал:

– Они не окрестности обходят, Щавель с Ясенем. Засели неподалеку в ложбинке и говорят. Довольно громко. Я-то удивился, что за обход при ранении в ногу?

– О чем говорят? – заинтересовалась Яна.

– А Лес их знает. Громко, отчетливо, каждое слово отдельно. Я какие-то цифры разобрал, и еще что-то насчет графика, мол, нет отклонений, все по графику. А близко к ним я не совался, чтобы не заметили…

– Странные они. Ну так краевцы же! Они и должны быть странными.

Швед молча пожал плечами. Вскоре возвратились и Ясень со Щавелем. Наметили караулы, Ясень сменил приятелю повязку на ноге и завалился спать. Щавелю выпало первое дежурство.

Утром Яна выбрала момент, когда никто из чужих слышать не мог, и шепнула Шведу:

– Ты говорил, что наши крайние очень громко и отчетливо говорили. Странно, правда же? Они сидят в сторонке от всех, нарочно уединились. Но говорят громко. А знаешь почему?

– Говори уже, пигалица! Что знаешь?

– У Щавеля радиопередатчик в рюкзаке. Он по рации говорил и старался произносить поотчетливей, ясно?

– Нет, не ясно, – ответил вместо Шведа Алекс. – Я думал, в Крае не любят всякие такие технические штуковины, вроде рации. Это же цивилизация, а они ее отбросили.

– Угу. Чтобы с Лесом говорить, рация не нужна, – важно заявила Яна. – Странное дельце.

Но больше им посекретничать не дали. Щавель велел затоптать костер и выдвигаться. Сегодня предстояло возвратиться на дорогу и снова шагать до вечера. Из-за раненой ноги Щавеля пришлось идти в довольно среднем темпе, но краевцы не переживали по этому поводу. Каков бы ни был их график, такие отклонения он, видимо, позволял.

Когда на пути попался высокий холм, Щавель протянул Ясеню бинокль и отправил на верхушку – осмотреться. Яна и Алекс увязались с ним. Остальные присели. Шаман опустился, скрестив ноги, задрал смуглое лицо к небу и вполголоса затянул какую-то песню – длинную, тягучую и, похоже, состоящую из одного-единственного бесконечного слова.

На холме Ясень остановился и стал разглядывать окрестности.

– Ага! Вот они! – объявил он, уставившись в сторону Житомира.

Глянув туда, Алекс и без бинокля разглядел темную змейку, пробирающуюся по равнине. Вчерашний отряд, те самые, что двигались следом и остановились подождать, пока люди Щавеля разберутся с засадой мародеров. Точно, это они – вряд ли в этой пустынной местности одновременно появятся две такие группы. Если, конечно, не случилось что-то особенное, из-за чего сразу несколько больших отрядов снимутся с места.

– Обошли болото и ищут нас, – заметил Алекс. – Нам бы не торчать здесь, на холме…

Но было поздно. Яна дернула его за рукав и указала темные точки, выдвинувшиеся далеко от основной колонны.

– Слышишь моторы? Впереди мотоциклы катят. Нас ищут. Уйдем с холма, Ясень.

– Погоди. – Краевец, демонстрируя полное равнодушие к преследователям, развернулся и снова стал водить биноклем из стороны в сторону.

– Ага, вот шоссе. Туда и будем двигаться.

На спуске Яна придержала Алекса за локоть. Когда Ясень ушел вперед и не мог слышать, она шепнула:

– Мотоциклисты нас наверняка увидели. Как хочешь, но Ясень хотел, чтобы погоня не отставала. Нарочно на холме задержался.

Алекс не знал, что ответить. Ему поведение краевца тоже показалось странным. Но причины он не понимал.

Отряд пересек рощу. Впереди была дорога, которую Ясень высмотрел с холма. По ней и зашагали. Первым, как было и раньше, шел Ясень. Время от времени он останавливался, поджидал ковыляющего в хвосте напарника, они со Щавелем шептались, косясь на спутников. Потом Ясень снова занимал место впереди… Яна, не выдержав, спросила, о чем они совещаются.

– Дорога немного в сторону уводит, – ответил Ясень, – вот мы и прикидываем, не пора ли сворачивать. Но пока что рано.

– А кто за нами идет?

– Лесу все ведомо, а человеку лишнего знать не полагается. – Ясень улыбнулся. Улыбка у него была хорошая, располагающая к доверию. – Я даже не задумываюсь, кто там по какой надобности идет.

– А ведь они мотоциклы вперед высылают, ты видел с холма, – присоединился Алекс, воспользовавшись тем, что разговор коснулся неизвестных преследователей. – Должны были нас догнать.

– Мне это безразлично. Если бы они по этой дороге шли, то догнали бы нас. Может, они вовсе не за нами? Лес велит не думать о том, что тебя не касается. Мы так живем, в этом мудрость.

Как бы там ни было, преследователи на глаза не показывались, однако Яна, слух которой был необычайно острым, иногда сообщала, что слышит мотоциклетные моторы. Пару раз Алекс замечал какое-то движение на холмах в стороне от дороге. Он решил, что это те, кто преследует отряд, высылают разведчиков на байках, те наблюдают. Но до самого вечера никто не побеспокоил отряд. Вечером, когда Щавель велел остановиться на ночевку, шаман, расположившись у костра, стал бросать кости. Сгребал в горсти, тряс и высыпал на расстеленный плащ. Потом долго тыкал в рассыпавшиеся обломки, водил смуглым пальцем и тихо шептал.

Кочевники, уже видевшие такое представление, взирали с уважением. Швед тоже заинтересовался. В конце концов любопытная Яна спросила:

– Ну, что твои косточки предвещают?

– Мы не знаем. Скажи, Край, завтра на месте будем?

– Точно, – кивнул Щавель. – Завтра должны добраться. С дороги придется уйти, остается трудный участок, но уже недалеко.

– Завтра большой день будет, долгий, – изрек шаман.

– И это все, что ты можешь сказать? – скептически глядя на кости, спросила Яна. – Хоть бы немного объяснил, что завтра случится!

– Зачем говорить? – поднял на нее глаза Рахим. – Слова не помогают. Что мы ни скажем, все равно завтрашний день не изменится. Лучше жди немного, потом сама увидишь.

– Правильный подход, – кивнул Швед. – Завтра сами увидим.

– Мы пройдемся немного, окрестности посмотрим, – заявил Щавель.

И краевцы зашагали от костра, причем Ясень, как бы невзначай, прихватил рюкзак. Казалось бы, зачем, покидая стоянку ненадолго, брать с собой вещички? Но теперь Алекс знал, зачем. В рюкзаке был передатчик.