Текст книги "Команда Бешеного"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Ощущая превосходство над своими коллегами, он подумал, что было бы совсем неплохо испытать сегодня с Милой то, что он испытал в тот день. Эти мысли были настолько осязаемы, что ему вдруг показалось, что он ласкает Милу. Мальвина обхватил руками ягодицы Красавчика-Стива и, совершенно забыв про боль, стал жадно ласкать языком его мужскую доблесть.

Ронни заметил, как подошел любимый Хозяин, и почувствовал такой прилив сил, что, совершенно позабыв о своем юном партнере, которого до этого щадил, он резко насадил его на свой член до упора, прикоснувшись животом к нежным ягодицам. Тот, истошно завопив, попытался вырваться из мощных объятий Ронни и оттолкнул Красавчика-Стива. Это инстинктивное движение принесло ему новые страдания. Увидев, что паренек оттолкнул его любимого Хозяина, Ронни зарычал, вцепился одной рукой Мальвине в волосы, заставляя его держать голову неподвижно, чтобы КрасавчикСтив смог продолжать получать удовольствие, а другой схватил паренька за бок и стал беспощадно насаживать хрупкое тельце на свой член.

Понимая, что допустил оплошность, паренек вновь стал нежно ласкать губами плоть Красавчика-Стива, чтобы вернуть его расположение. Он даже забыл о боли, которая была просто нестерпимой: казалось, что ему влили в задницу раскаленный свинец.

Неизвестно, чем бы все это для него закончилось, если бы не Мила. Заметив, что ее юному другу приходится туго, она оставила удовлетворенного Никиту на попечение Вики и устремилась на помощь Мальвине. Смеясь и дурачась, она повалила на ковер КрасавчикаСтива, затем заставила сползти вниз и Ронни. Казалось, что у нее не две, а по крайней мере четырепять рук, которые успевали уделять внимание и Стиву и его верному помощнику. Она успела заметить их «слабые» места: у Ронни – соски, у Красавчика-Стива – шея под подбородком. Мила шепнула об этом Мальвине, и они соединили свои усилия.

Постепенно Ронни успокоился и забыл о своем гневе, всецело отдавшись новому для себя испытанию, которое назвал про себя «дважды-два». Он опускал и поднимал бедра паренька, а влажные девичьи губы ласкали его соски. Ропни постанывал от удовольствия, однако все никак не мог извергнуться. Но вскоре он почувствовал, как по его мешочку с ядрами потекло что-то горячее. Скосив глава, он увидел кровь, струившуюся из задницы паренька. Ронни взрычал, его тело окаменело, напряглось и несколько раз судорожно дернулось взад-вперед. Извержение было настолько мощным, что Мальвине показалось, будто у него даже вздулся живот. Это ощущение усилилось еще и тем, что буквально через секунду закончил свое дело и Красавчик-Стив. Заряд его, конечно, был не столь мощным, как у Ронни, но, соединившись, они доставили пареньку немало хлопот.

Это был такой марафон, что все четверо откинулись на спину и затихли, успокаивая дыхание и мышцы. В доме стояла тишина, прерываемая только поскрипыванием дивана, на котором трудились Никита с Викой.

– Прекрасно! – воскликнул Красавчик-Стив поанглийски, а потом повторил по-русски: – Было здорово! Много здорово!

– Лично мне это слышать просто в кайф, – заметила томным голосом Вика, не прекращая приседать над Никитиным прибором.

– Стив, хозяин, – со сладостным придыханием выдавил из себя Никита. – Я обещал, что если вам понравится, то им будет добавка.

– Что есть добавка? – переспросил КрасавчикСтив.

– Цена больше, чем по договору, – пояснила Вика. – Нет проблем, – кивнул Стив. – Уговор дорого денег.

– Договор дороже денег, – поправила Мила, лаская его грудь.

– Точно: договор дороже денег, – повторил он. – Так и будет.

– Слушай, как ты только терпел? – прошептала удивленно Мила на ухо Мальвине, поглядывая на орудие Ронни. – Он даже в лежачем ого-го! А ты весь в крови. У меня столько не было, когда я целку потеряла.

– С трудом стерпел, но потом… – Паренек причмокнул губами.

– О чем вы говорите? – спросил Стив. – О нем, – призналась Мила, притрагиваясь пальчиком к члену Ронни. – Ну очень огромный!

– Если хочешь, то я просить его, и он тебя тактак. – Красавчик-Стив сделал характерный знак рукой.

– Нет, сначала мне хочется быть с тобой, – решительно заявила Мила, уловив в голосе Стива ревность.

– Что она говорит? – спросил Ронни, удивленно поглядывая то на нее, то на своего любимого хозяина.

– Удивляется твоему огромному члену. А ты бы хотел ее трахнуть?

– Ее? – Ронни критически осмотрел девушку. – Если только в задницу, да и то, если прикажешь! – хмыкнул он.

– Нет, дорогой Ронни, тебе хватит и его разорванной жопы. А мне эти еще сегодня понадобятся… Знаешь, твой мальчик очень классно сосет, почти как девушка. Откровенно говоря, со мной такое впервые! – признался Красавчик-Стив.

– Очень рад, Хозяин, что тебе понравилось: хоть что-то новенькое ты узнал от Ронни, – сказал он без всякой иронии.

– Но с девушкой все-таки лучше, – подвел черту Красавчик-Стив.

Он подхватил Милу за бедра, поставил ее на колени и стал тереться о розовую попочку своей вялой плотью. Чтобы облегчить ему задачу, девушка сильно прогнулась в талии и открыла перед ним оба отверстия, предоставляя самому решить, какое выбрать. В этот момент Вика, получив поток от Никиты, который сразу расслабленно раскинулся, переводя дыхание, встала и подкралась сзади к Красавчику-Стиву. Опустившись на колени, она начала легко покусывать ему сначала спину, потом ягодицы. Для Красавчика-Стива это было настолько необычно, что сначала он вздрогнул от неожиданности, но потом ему даже понравилось. Ласки Вики вызывали в нем какие-то новые пикантные ощущения и настраивали на «маленькие шалости». Красавчик-Стив не стал долго раздумывать, каким путем пойти: сначала он вошел в одно отверстие, потом покинул его и перешел на другое. Эта игра настолько увлекла его, что он стал чередовать места, пока девушка не завелась настолько, что стала томно постанывать, помогая ему движениями бедер.

К этому времени пришел в себя и Никита. Он поднялся с дивана, плеснул себе полстакана водки, выпил, закусил ложкой красной икры, затем взглянул в сторону «святой троицы». Картина была настолько эротичной, что Никита почувствовал, как его член стал принимать боевой вид. Не раздумывая, он пристроился сзади Вики и без всякого предупреждения вонзил свою саблю в коричневое пятнышко, ярко выделявшееся между двух сочных плодов.

От неожиданности Вика даже вскрикнула, ее обожгла адская боль. Она хотела вывернуться, но мощные руки Никиты держали крепко, и Вика, чтобы как-то сорвать зло, неожиданно для себя вдруг резко воткнула большой палец в зад Красавчику-Стиву. Он дернулся, чуть простонав, и в свою очередь со всей силы вогнал Миле в попочку свой клинок. Девушка то ли от ярости, то ли от боли вцепилась руками в ковер и стала его скрести…

Мальвина наклонился к уху Ронни и томно прошептал: – Пойдем, милый!

Ронни ни слова не понимал по-русски, но нежный голос паренька и ласковые руки, тянущие за собой, заставили его подчиниться. Паренек подвел его к Миле и заставил лечь перед ней на бок. Огромный инструмент Ронни оказался прямо перед лицом Милы, и она перенесла свою месть на него: обхватив член губами, она с трудом заставила его войти в горло и стала ритмично качать, словно поршень. А паренек пристроился сзади Ронни и попытался ласкать его огромную задницу своим «перочинным ножичком».

Эта змея из человеческих тел стонала, хлюпала, охала, ахала. Каждый пытался доставить максимальное удовольствие себе и ближайшим партнерам. Это был слаженный и единый механизм, который подчинялся одному закону – закону сексуального влечения и страсти. Они были едины в своем порыве, и все почти одновременно достигли финишной ленточки, а достигнув, замерли в упоении победы и несколько секунд пульсировали друг в друге, затем откинулись в усталости на спину и пребывали в молчании и неподвижности.

Однако долго лежать им не пришлось, во всяком случае Никите, – в дверь кто-то постучал. Вставать никому не хотелось, но в дверь снова настойчиво стукнули, на этот раз гораздо громче. – Никита! – раздраженно бросил Красавчик-Стив. – Сей момент! – Он тут же вскочил на ноги и суетливо бросился к выходу, но по пути опомнился, подхватил с дивана плед, накинул его на себя, словно римскую тогу, и подошел к двери. – Кто? – недовольно спросил он. – Открой, Никита! – услышал он голос, от которого у него задрожали руки.

– Сейчас, сейчас, минуту, – залепетал он, пытаясь открыть дверь побыстрее, но алкоголь и страх нарушили координацию движений. После некоторых усилий ему все же удалось открыть замок. – Входи, Хитрован, входи.

– Ты прямо как император! Не ждал, что ли? – усмехнулся гость. – Ты же сам сказал – завтра. – А сейчас и есть завтра, на часы взгляни,

– хмыкнул тот. – Ладно, кончай базар: где твои гости?

– Так они… – Никита не знал, что отвечать. – А кого ты имеешь в виду? – спросил он, совсем протрезвев.

Дело в том, что пару дней назад Никита обратился к Хитровану с просьбой, чтобы тот помог своими связями прикрыть одну щекотливую ситуацию с «голубыми», возникшую из-за Ронни. Но о своих иностранных хозяевах Никита ничего не говорил.

– Не верти со мной, я говорю о твоих закордонных. – Хитрован стер с лица улыбку и взглянул на него в упор, потом улыбнулся и снисходительно добавил: – Удивлен? Не тушуйся, о них спрашивал один очень уважаемый человек.

– Фу! – выдохнул Никита. – Так бы сразу и сказал: а то аж душа в пятки ушла.

– Что, подумал, кончать их пришел? – Хитрован вдруг захихикал. – Так где они?

– Понимаешь, они сейчас… как бы это сказать… – он замялся. – Короче, с бабами гуляют.

– Во, дают, ребята! – восхищенно воскликнул Хитрован. – И суток не прошло, как приехали в страну, а уже наших баб трахают. Молодцы, нечего сказать. Ладно, шутки в сторону. – Хитрован стал серьезным. – Пойди и спроси у старшого: помнит ли он встречу в «Пекине»? Если помнит, то скажи, что к нему пришли.

– Так и сказать? – удивился Никита. – Дословно, – угрюмо процедил Хитрован, затем повернулся к тем, что стояли за его спиной. – А вы что уставились? Посмотрите вокруг: чтоб все чисто было!

– Есть, шеф! – Они сразу же растворились в темноте.

Пожав плечами, Никита вернулся в гостиную и направился к Красавчику-Стиву, распластавшемуся на ковре. Он лежал с закрытыми глазами, и Никита в нерешительности склонился над ним.

– Кто черт принес? – неожиданно спросил Красавчик-Стив, не открывая глаз.

– Это… это к тебе, Хозяин, – начал Никита. – Сказали, чтобы я…

– Говори! – Красавчик-Стив вдруг открыл глаза и сел.

– Если помнишь ту встречу в «Пекине», то… Но Красавчик-Стив не дал ему договорить. Он быстро встал, подошел к своей одежде и вытащил сотенную зеленую купюру.

– Это, как я обещал, девочкам: спасибо и до свидания! Ясно? Проводи их, а ко мне тот, кто пришел.

– Понял, Хозяин, – тут же вскочил Никита. – Девочки, девочки! – Он стал тормошить то одну, то другую. – Быстренько одеваться!

– Как? Нам же говорили – на всю ночь, – сонно возразила Вика. – Им что, не понравилось с нами?

– Понравилось, – заверил Никита. – Даже вот вам добавка за труды. Просто к ним по делу пришли.

– Так это другой разговор! – воскликнула Мила и бросилась к Красавчику-Стиву на шею, мешая ему одеваться. – Может быть, нам стоит подождать? – томно прошептала она ему на ухо.

– Хорошо, – вздохнул обречено Красавчик-Стив, понимая, что так просто ему не удастся избавиться от этих «курочек». – Никита, они – на второй этаж, другие – ко мне.

– Понял, Хозяин, – обрадовался Никита. – Слышали, девочки? Быстренько свои тряпочки в руки и за мной!

Услышав, что их уже не выставляют за дверь в темную ночь, «святая троица» спешно подхватила свои одежды и устремилась за Никитой.

– Что случилось, шеф? – сонным голосом спросил Ронни.

– Дело нужно делать, мой мальчик. К нам пришли. Одевайся быстрее!

– Красавчик-Стив застегнул последнюю пуговичку на рубашке, причесался, подождал, пока Ронни приведет себя в порядок и снова крикнул: – Никита!

– Я здесь. Хозяин, – отозвался спускавшийся по лестнице Никита. Он уже был одет и причесан.

– Давай сюда новые гости, – приказал Красавчик-Стив.

– Слушаюсь, Хозяин, – Никита бросился в прихожую комнату. – Извини, Хитрован, что пришлось подождать, но им нужно было одеться. – Как и тебе, – хмыкнул тот. – Ну? – Они ждут тебя.

Так произошла встреча Красавчика-Стива, представляющего интересы Рассказова, бывшего генерала Государственной безопасности, и человека по прозвищу Хитрован, представляющего криминальные круги российской столицы. Они быстро нашли общий язык: Красавчик-Стив не торговался и платил столько, сколько просил гость.

Допрос свидетелей

Как вы уже знаете, дорогие мои читатели, похищение Савелия, ради чего и встретились Красавчик-Стив с Хитрованом, прошло успешно. Никаких следов, как им казалось, похитители после себя не оставили. Но Иннокентий, назначенный генералом Богомоловым для расследования этого дела, придерживался совершенно иного мнения.

Появившись в больнице, он первым делом, как и советовал Порфирий Сергеевич, решил переговорить с ночным медперсоналом. В отделении в ночь исчезновения Савелия работало трое: дежурный врач Алексей Дмитриевич Косуновский и две медсестры – пожилая, Полина Александровна Кормухина, и молодая, Анна Васильевна с малообещающей фамилией Непомнящая.

Иннокентий начал с опроса пожилой медсестры. Он и сам не знал, почему именно с нее. Может быть, пожалел женщину, обратив внимание на ее усталый вид. По разрешению главврача ему выделили отдельный кабинет, где он мог спокойно работать.

– Присаживайтесь, Полина Александровна, – предложил Иннокентий, когда в кабинет вошла бледная после бессонной ночи Кормухина. Судя по всему, сотрудник милиции, оставленный Говоровым в больнице, слишком прямолинейно воспринял пожелания Порфирия Сергеевича и вообще никуда не выпускал тех, кто дежурил на этаже, где лежал Савелий. – Вы извините…

– Капитан Решетников! – представился Иннокентий.

– А по имени-отчеству нельзя? – Почему же, можно и по имени-отчеству, – улыбнулся он. – Меня зовут Иннокентий Александрович.

– Надо же, – обрадовалась Полина Александровна. – Иннокентием звали моего покойного мужа, а отчество такое же, как у меня.

– Да, интересное совпадение. Так что вы хотели спросить, Полина Александровна?

– Думаю, мой вопрос разрешится сам собой, когда вы начнете спрашивать меня, не так ли?

– В сообразительности вам не откажешь, – улыбнулся Кеша.

– Эх, милый мой, – устало вздохнула женщина. – Поживи с мое, и ты таким же будешь… Ладно, спрашивай.

– Полина Александровна, расскажите, пожалуйста, как можно подробнее о вашем ночном дежурстве. – А что рассказывать-то: дежурство как дежурство. – Вы хотите сказать, что оно ничем не отличалось от предыдущих?

– В общем, ничем… – Она пожала плечами. – А в частности? – снова улыбнулся он. – Ну… – Женщина нахмурилась, пытаясь вспомнить. – Вроде все было как обычно: Алексей Дмитриевич с Анечкой, это вторая медсестра, прошлись по палатам…

– По всем палатам? – мимоходом поинтересовался Кеша.

– По всем? – Медсестра снова нахмурилась. – Обычно положено по всем, а этой ночью… – Она задумалась, словно решая, стоит ли говорить правду и подставлять людей, которые ни в чем не виноваты.

– Вы не волнуйтесь, Полина Александровна. Мне нужно точно восстановить события этой ночи, чтобы понять: куда мог деться человек, находящийся в тяжелом состоянии, да так, чтобы никто из ночного персонала его не видел.

– Так он действительно пропал? – ужаснулась женщина. – Зачем же мне вас обманывать…

– Ладно, скажу все как на духу В эту ночь врач заходил только в палату, где лежал этот… ну… – Савелий Говорков?

– Да, Говорков. Потом они зашли в ординаторскую, а через какое-то время Алексей Дмитриевич попросил меня сходить в приемное отделение. – А почему он вас послал, а не молодую? – Не знаю. – Она пожала плечами.

– Сказал, что Анечка, мол, пока подежурит. – И долго вы там были?

– С полчаса, а может, и чуть больше: пока дойдешь, пока переговоришь, пока вернешься… – Она тяжело вздохнула.

– На обратном пути вы не заходили в палату Говоркова?

– Нет, зачем? Все тихо было, никто не стонал, не звал, зачем лишний раз беспокоить?

– А когда вы пришли, за вашим столиком сидела Анна Васильевна… – полувопросительно произнес Кеша.

– Не-е-ет, – протянула она, отрицательно покачав головой. – Когда я вернулась, никого не было. Я сразу заглянула в ординаторскую – мы обычно там чай пьем ночью… – И они там пили чай?

– Нет, там был только Алексей Дмитриевич. – Она вдруг задумалась.

– Вы что-то хотите сказать?

– Я и спросила Алексея Дмитриевича про Анечку, а он сказал, что отпустил ее на пару часов, потому что она себя плохо почувствовала.

– Так… – нахмурился Иннокентий. – Что было дальше?

– Дальше? Алексей Дмитриевич выглядел уставшим, и я ему предложила отдохнуть. Он согласился. – Отдохнуть в ординаторской? – Нет! – машинально сказала она и тут же, спохватившись, поправилась: – Да, в ординаторской. – Но глаза виновато опустила. – Так да или нет?

– Только вы уж не подумайте чего… Он пошел спать в кабинет заведующего отделением. – А когда вернулась ваша напарница? – Где-то под утро. – Она вдруг понизила голос: – Конечно, это не мое дело, но… мне кажется, что она никуда и не уходила. – С чего вы это решили?

– Она вернулась не со стороны коридора, а со стороны лестницы.

– А разве оттуда нельзя прийти с улицы? – Можно, – согласно кивнула женщина, – но путь длиннее минут на двадцать: пока обойдешь два отделения…

– И что она сказала вам?

– Обниматься бросилась, – буркнула Полина Александровна, – прощения просить, что одну оставила… – Она вдруг махнула рукой. – Господи! Ну не люблю я вранья! Попроси, скажи, что нужно! Неужели я бы отказала? А от нее винищем прет! – Укоризненно покачав головой, она с грустью вздохнула и перекрестилась. – Господи, грехи наши тяжкие… где расписываться-то?

– Под чем расписываться? – удивленно спросил Иннокентий.

– Ну как? Вы же что-то пишете, и я должна подписать свои показания. Во всех фильмах так делают, – пояснила она.

Иннокентий повернул к ней листок, на котором просто делал рисунки: это, как он объяснял любопытным, ему помогало сосредоточиться.

– Я что, ничем вам не помогла? – огорчилась женщина.

– Ну что вы, Полина Александровна! Помогли, еще как помогли. Спасибо вам огромное! – Он подошел и крепко пожал ей руку. – Можете идти домой отдыхать. У меня к вам одна просьба…

– Помогу, чем могу! – Женщина была явно довольна его похвалой.

– Вам нужно заходить в кабинет, где находятся остальные?

– Могу и не заходить, – улыбнулась она и вдруг подмигнула: – Я же понятием…

– Вот и отлично! До свидания. – Иннокентий проводил ее до выхода и пожелал всего доброго, потом подошел к сотруднику милиции, стоящему у дверей кабинета, и попросил его пригласить Неномнящую.

– Присаживайтесь, Анна Васильевна, – предложил Иннокентий, когда девушка проскользнула в кабинет.

Это была молодая, лет двадцати, симпатичная девушка с огромными глазами, которые она как-то виновато опускала. Сначала он не понял, что привлекло его внимание, но потом сообразил: именно глаза девушки. Они как-то странно блестели.

– Капитан Решетников, – представился он и сразу же добавил: – Анна Васильевна, расскажите, пожалуйста, о вашем ночном дежурстве. – А что рассказывать? Я не знаю… – Начните с того момента, как вы начали обход. Кстати, вы все палаты обходили?

– По правилам мы должны были обойти все, но на этаже все было вроде бы спокойно, и мы заглянули только к самым тяжелым больным.

– То есть в ту палату, где лежал Савелий Говорков? – Да. – Девушка тяжело вздохнула. – Не понимаю, как он мог в таком состоянии куда-то уйти? – Он был без сознания? – Нет, как раз этой ночью он пришел в себя. – Он что-нибудь говорил?

– Нет… – Она вдруг нахмурилась. – Хотя… я не уверена… – И все-таки?

– Мне кажется, что он хотел что-то сказать, но… уснул…

– Уснул? Может, снова сознание потерял? – Нет, что вы! Просто уснул. Он стонал, и Алексей Дмитриевич сделал ему обезболивающий… – Врач? А почему не вы сами? – удивился Кеша. – Иногда Алексей Дмитриевич сам делает уколы, говорит, чтобы не терять навык. – Что было потом? – Потом… – Она смутилась, – потом мы с ним пошли выпить кофейку. Мне стало немного не по себе, и я отпросилась на пару часов… – И куда же пошли?

– Да так… гуляла по улице. – Она снова опустила глаза.

– Вы уверены? – Иннокентий понял, что она врет, но почему? Что она скрывает? Может… – Скажите, когда вы в последний раз видели Савелия Говоркова?

– Как когда? Я же только что вам рассказывала, – искренне удивилась девушка и на этот раз взглянула ему в глаза.

– Вот что, уважаемая Анна Васильевна, я сейчас приглашу вахтера и спрошу его: видел ли он вас, выходящей из больницы, хотите? – Он сам не мог понять, почему вдруг решился на такой нажим.

Неожиданно девушка всхлипнула и уронила голову на руки. Иннокентий налил в стакан воды из графина, подошел к девушке и протянул ей. – Выпейте, пожалуйста! Вот и хорошо. Вам легче? – Да, спасибо. – А теперь рассказывайте… – Что? – Правду.

– А я… – У нее снова показались на глазах слезы. – Я сама не знаю правду. – Девушка всхлипнула, – Я… я ничего не помню. – Как? Почему не помните?

– Не знаю. – Она сделала пару глотков воды. – Мы попили кофе и…

– Ну хоть что-нибудь вы можете вспомнить? – Кеша вдруг насторожился: странное совпадение – в ту ночь, когда пропадает тяжело раненный человек, дежурная медсестра вдруг теряет память.

– Не знаю… мне как-то стыдно. – Она снова опустила глаза.

– Не нужно стыдиться: говорите! – резко бросил он. – Мне показалось, что я… что он… – Кто он?

– Алексей Дмитриевич. – И что он?

– Ну… что он… целует меня!

– Может, что-нибудь еще помните? Не было ли у вас каких-нибудь странных ощущений? Вы с Алексеем Дмитриевичем давно встречаетесь? Он нравится вам?

– Как вам сказать… Как врача я его очень уважаю, встречаемся мы только на работе, когда наши смены совпадают. А ощущения… Откуда вы знаете, что у меня были странные ощущения? – спросила она, подозрительно посмотрев ему в глаза.

– Так мне показалось… Так что же за ощущения? – Даже и не знаю… – Девушка вдруг покраснела. – Нет, я не могу вам рассказать об этом. – Вам кажется, что он с вами не только целовался? – Вам что, Полина Александровна насплетничала? – Ее глаза снова наполнились слезами.

– Послушайте, Анна Васильевна, возьмите себя в руки, – оборвал ее Иннокентий. – Вы, кажется, забыли, по поводу чего мы здесь с вами беседуем. Вы забыли, что сегодня ночью, когда вы должны были быть на своем рабочем месте, из палаты исчез человек, находящийся в беспомощном состоянии. И вместо того, чтобы помочь следствию, вы… – Он махнул рукой и замолчал.

– Простите, – прошептала девушка. – Спрашивайте… – Что вы еще помните?

– Мне кажется, он меня не только целовал, но и… – Вы хотите сказать, что он был близок с вами? – Кажется… – Она опустила глаза.

– Когда вы пришли в себя, что вы увидели? – Что я нахожусь в кабинете заведующего и, убей Бог, не понимаю, как я там оказалась. Рядом сидит Алексей Дмитриевич и ласково гладит меня вот здесь. – Она притронулась к груди. – На столе стоят две рюмки, бутылка коньяка. Но я точно помню, что не пила ничего, кроме кофе. Верьте мне, ничего. – Она всхлипнула. – Я вам правду говорю.

– Скажите, Анна Васильевна, вы согласитесь на осмотр у врача-гинеколога?

– Вы хотите сказать, что… – Она с испугом взглянула на Кешу.

– Пока я ничего не хочу сказать, но то, что я услышал… – Он пожал плечами.

– Нет, я не могу поверить в то, что такой человек, как Алексей Дмитриевич… Он же такой милый, обаятельный, добрый… Нет! – Казалось, она сейчас потеряет сознание, и ему вновь пришлось дать ей воды.

– Может быть, вы напишете все, что мне рассказали? – предложил Кеша, когда она немного пришла в себя.

– Нет, я не могу так поступить с Алексеем Дмитриевичем. Не могу! – Ей вдруг показалось, что его руки гладят ее ноги, бедра… – Нет! Извините, но я не буду этого делать.

– Как хотите. – Он пожал плечами. – Ваше право, но… – Он хотел что-то сказать, но только махнул рукой, понимая, что сейчас она вряд ли достаточно ясно соображает. – Можете идти домой, но только сразу, не видясь с Алексеем Дмитриевичем.

– Хорошо, – покорно согласилась девушка, хотя и без особого энтузиазма.

Иннокентий проводил девушку до самого выхода из отделения и показал сотруднику три пальца. Тот понятливо кивнул, и вскоре в кабинет вошел Алексей Дмитриевич.

– Прошу. – Иннокентий кивнул на стул. – Капитан Решетников!

– Очень приятно. Алексей Дмитриевич Косуновский! – Он протянул руку, по она повисла в воздухе.

– Оставим фамильярности, – сухо сказал капитан. – Мне необходимо задать вам несколько вопросов, и вы знаете почему.

– Слушаю вас. – На лице этого «выцветшего гусара», как мысленно назвал его капитан, была написана такая готовность, что, казалось, прикажи ему капитан выпрыгнуть из окна, тот, не задумываясь, выпрыгнет.

– Так вот, господин Косуновский, опишите подробно ваше ночное дежурство.

– Во-первых, если можно, не нужно «господинов», а? – Он поморщился. – Во-вторых, если не трудно, поясните, для чего мне нужно описывать мое ночное дежурство?

Понимая, что поступил неосторожно. Решетников мгновенно придумал, как выкрутиться.

– Вы напрасно так взволновались: под словом «ваше» я имел в виду не лично вас, а вашу смену. – Он чуть заметно усмехнулся и взглянул врачу прямо в глаза.

Прямого взгляда врач не выдержал, отвел глаза в сторону, но ответил спокойно:

– Я просто хотел уточнить, чтобы как можно полнее ответить на ваш вопрос. Так вот, НАШЕ ночное дежурство ничем особенным от любых других не отличалось. Сделали обход, потом я попросил Полину Александровну зайти в приемное отделение, чтобы быть наготове в случае неожиданных поступлений, а сам пошел отдохнуть.

– Обход делали как обычно? – словно мимоходом спросил Иннокентий.

– Смотря что подразумевать под словом «обычно». – Врач заметно тянул время, чтобы правильно ответить.

– Хорошо, спрошу прямо: вы во все палаты заходили, или нет?

– Теперь понятно. В этот раз мы заходили только в одну палату, для тяжелых. – Что было дальше?

– Дальше? Осмотрели обоих, сделали Говоркову укол…

– Подробнее, пожалуйста: кто сделал, какой укол, – прервал его капитан.

– Инъекцию болеутоляющего, новокаина, если угодно, делал я сам! – В голосе врача послышалось раздражение. – Если вас интересует, почему, то могу пояснить: иногда я делаю их сам, чтобы поддерживать форму. – Он ехидно усмехнулся. – Дальше, – спокойно повторил Кеша. – А что дальше? Я уже сказал – отправился спать. – Где вы спали и где была Анна Васильевна? – Спал в кабинете заведующего, а где была медсестра… – Он пожал плечами. – Откуда же я могу знать, если я спал?

Иннокентий хотел задать следующий вопрос, но в кабинет постучали. Он вышел, извинившись перед врачом, и увидел сотрудника милиции, который охранял свидетелей.

– Разрешите, товарищ капитан? – Да, слушаю вас. Если вы хотите уйти, то можете быть свободны. Спасибо за то, что помогли нам.

– Ну что вы, – засмущался тот. По его выговору можно было заметить, что он с орловщины. – Я к вам совсем по другому вопросу. Вот. – Он протянул капитану портфель. – Этот, – кивнул он в сторону кабинета, – оставил свой портфель: вдруг сопрут!

– Очень хорошо, молодец! – улыбнулся капитан. – Что там, смотрел?

– Как можно?

– Вот и отлично. Сейчас вместе и посмотрим. – Но как же можно… без санкции? – Парень захлопал глазами.

– Потому и посмотрим вдвоем. – Капитан подмигнул и быстро открыл портфель. Первым, что бросилось в глаза, была простыня в кровавых пятнах.

– Ого! – Парень с удивлением покачал головой. – Неужели он убил?

– Так уж сразу и убил… – задумчиво проговорил капитан. – Вот что, дорогой… Как тебя, кстати, зовут? – Микола!

– Так вот, Микола, немного постоишь еще здесь? – Постою, коли нужно, а что? – Как только я громко скажу: «А вот здесь вы не правы!», ты сразу же постучишь в дверь и войдешь. Затем скажешь про портфель и предложишь его открыть, понял?

– Как не понять, – улыбнулся тот. – Игра на нервах?

– Вот именно, – подмигнул Кеша и вернулся в кабинет.

Алексей Дмитриевич сидел в той же позе, в которой его оставил Иннокентий, но в глазах врача были тревога и нетерпеливое ожидание.

– Прошу извинить – дела, – улыбнулся капитан, глядя ему в глаза. – На чем мы остановились? – На том, что я спал в кабинете заведующего. – Спали и ничего не слышали, – как бы констатировал Иннокентий. – И когда же вы проснулись? – Под утро. Точно не помню, что-то около семи.

– И тогда же вы увидели Анну Васильевну, не так ли? – без всякой иронии спросил капитан.

– Да, я забыл сказать, что Анеч… Анна Васильевна, – тут же поправился он, – перед тем, как я пошел отдыхать, попросила отпустить ее на пару часов – неважно себя чувствовала.

– И вы конечно же ее отпустили? – усмехнулся Кеша.

– Почему вы на меня так смотрите? – Доктор стал волноваться.

– А вот здесь вы не правы! – воскликнул Иннокентий, и тут же дверь распахнулась и в кабинет ввалился Микола.

– Товарищ капитан, извините, но мне нужно уходить, а тут портфель в коридоре валяется: еще уведут, а мне отвечать потом, – протараторил парень.

Взгляд врача, недоуменный и напуганный, был устремлен на портфель. Алексей Дмитриевич никак не мог понять, почему портфель, оставленный им в кабинете, оказался в коридоре. Он испугался – ведь в портфеле лежала окровавленная простыня!

– И вы не знаете, чей портфель? – спокойно спросил капитан.

– Нет, – Микола пожал плечами. – А мы сейчас откроем его: может, там какие документы есть?

– Не надо! – тут же воскликнул Алексей Дмитриевич. – Это мой портфель!

– Ваш? – нахмурился парень. – А откуда мы знаем? Вы можете сказать, что в нем? – спросил Микола и спокойно стал открывать портфель. Он делал это настолько медленно, что Иннокентий одобрительно улыбнулся: артист, настоящий артист!

Алексей Дмитриевич молчал. На лбу у него выступили капельки пота.

– Ого! – воскликнул Микола, вытаскивая из портфеля окровавленную простыню. – Что это? – Да, хотелось бы узнать, откуда в вашем портфеле оказалась простыня, залитая кровью? – спросил капитан, не отрывая взгляда от врача.

– Но… я… знаете… – лепетал Алексей Дмитриевич. – Я не знаю, как там оказалась эта простыня!

– Вот как? – нахмурился капитан, потом повернулся к Миколе. – Товарищ сержант, можете быть свободны, начальству я сообщу о вашей помощи, спасибо! Если понадобитесь, вас вызовут. Поставьте портфель сюда! – кивнул он на стол перед собой.

– Слушаюсь! – отчеканил парень, положил портфель и быстро вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Вот что, гражданин Косуновский… – Капитан намеренно назвал Алексея Дмитриевича «гражданином» и намеренно сделал паузу, чтобы до него это дошло: – Хватит ваньку валять!