Текст книги "Обреченные на любовь"

Автор книги: Виктор Коона

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Разве может материнское сердце оставаться равнодушным, услыхав счастливый смех своего дитя? разве может оно не забиться чаще и радостнее, увидев его веселые глаза? разве может оно не умилиться, ощутив нежные детские объятия? Радостно переживая возвращение сына к жизни, она была готова простить другу Бориса его мелкие шалости и принять таким, какой он есть.

До смерти отца Борису иногда приходилось драться. Чаще всего драки случались в школе. В основном, мальчишки дрались из-за того, что кто-то кому-то не уступил очередь в столовой, кто-то кого-то толкнул, кто-то кого-то обозвал и т. д. Да мало ли из-за чего мальчишки могли подраться? Такие драки происходили в парке, располагавшемся непосредственно у школы. Правильной, прямоугольной формы парк был не очень большим, но довольно густым, в нем не было тропинок для прогулок, а в одном из его углов, по чьей-то причудливой прихоти, образовалась довольно большая, округлая поляна. Своей западной стороной парк выходил на спортплощадку, примыкавшую к школе. На противоположной от стен школы стороне спортивной площадки проходил забор, сделанный из металлической сетки. Он служил ограждением для пришкольного участка, на котором летом ученики проходили так называемую «отработку», хорошо известную всем, кто учился в советских школах. Протяженность забора составляла около двухсот метров, причем примерно половина его приходилась на парк. Таким образом, к спортплощадке с одной стороны примыкала школа, с другой пришкольный участок и с третьей небольшой парк, состоящий большей частью из кленов и незначительного количества акаций, своим зеленым углом коснувшийся красного кирпичного здания школы. Из-за своего цвета в народе школа получила название «красной». По тротуару, пролегавшему по северной части парка, ребята ходили в школу. С восточной стороны вдоль него проходил высокий бетонный забор, отделявший его от школьной котельной. Вот в этом-то углу, образованном с одной стороны металлической сеткой, а с другой бетонным забором и проходили поединки между мальчишками.

Впрочем, иногда, после очередного кулачного боя, некоторые школьники, как правило из старших классов, подзадоривали кого-нибудь из толпы сразиться с победителем. Кто-то выходил сам и изъявлял желание подраться. Но чаще всего, это были драки вынужденные. Какой-нибудь старшеклассник указывал на мальчишку, примерно подходящего по росту и силе победителю, и предлагал померяться с ним силой. Если тот, кому было предложено драться, отказывался, его считали трусом. Отказывались, как правило, единицы, большинство же соглашалось, предпочитая быть битым или победить, нежели прослыть трусом. Борис не пропускал подобные мероприятия и частенько сам становился их участником. В основном он выходил победителем из схватки, но случалось так, что бивали и его.

Зная, что Борис силен и умеет драться, немногие мальчишки соглашались на единоборство с ним. Теперь же, прослышав о том, как Борис отправил в нокаут Егора, они и вовсе перестали выходить с ним на бой.

На протяжении последующих нескольких лет в жизни нашего героя не происходило ничего особенного. За исключением, правда, одного момента.

Лет в тринадцать Борис безумно (так, во всяком случае, ему казалось), влюбился в одну свою очень симпатичную одноклассницу. Звали ее Оксаной. Как известно, девический организм развивается несколько быстрее, чем организм их сверстников противоположного пола. В таком возрасте девочки выглядят несколько старше своих одноклассников. И у Оксаны, несмотря на столь юный возраст, некоторые части тела обрели привлекательную округлость и немалые формы. Конечно, это происходило не только с ней, но и с другими девочками ее возраста. Но Оксана своими прелестями все-таки выделялась на фоне остальных. Все мальчишки их класса – и не только их – восхищенно поглядывали в ее сторону, как только у них появлялась такая возможность. Борис не был исключением.

Сначала ему просто нравилось смотреть на эту привлекательную девушку. Но какое-то время спустя, наш юный герой вдруг осознал, что влюблен. Борис стал очень часто думать о юной прелестнице. По дороге в школу и обратно. На переменах между уроками, и даже во время уроков. Один раз она даже приснилась ему. Сон был мимолетным. Его избранница проходила мимо стоящего Бориса, остановилась напротив него, повернула к нему свое прекрасное лицо, и… к ужасу нашего героя, вдруг поцеловала его прямо в губы! И тут же исчезла. Борис проснулся потрясенный и одновременно безумно счастливый. Вот тут-то он и понял, что влюблен.

Но, к сожалению или к счастью, их любовный роман закончился, даже не успев начаться. И дело не в том, что Борис не нравился Оксане. Наоборот, юная обольстительница, как только замечала на себе взгляд юного Ромео, мило улыбалась, как бы давая понять, что не против пообщаться с ним поближе, вне школьных занятий. Борис отвечал милой улыбкой и … все.

Несмотря на свою безумную любовь к Оксане, он не решался сделать первый шаг. В общении с девочками Борис оставался удивительно скромным. Он стеснялся заговорить с ними о таких вещах как любовь, дружба или каких-то других, касающихся отношений между противоположным полом. Время шло, но Борис никак не мог преодолеть свою скромность. Оксана, не обделенная вниманием со стороны других мальчиков, решила, что не стоит тратить время на пустые ожидания, и завела дружбу с одним из своих более решительных поклонников.

Для Бориса это стало полной неожиданностью. Ведь в своих мечтах – правда, в неопределенном будущем – он видел Оксану своей женой, которая (опять же в неопределенном будущем) родит ему как минимум троих сыновей. И наш юный герой был настолько в этом убежден, что счел поступок Оксаны настоящим предательством. Он был потрясен до глубины души.

Однако первая юношеская любовь проходит довольно быстро. И какое-то время спустя Борис понял, что на самом деле, никакой любви-то и не было. Видимо, это была простая увлеченность прелестной девушкой.

Сделав это небольшое лирическое замечание, перенесемся в более поздние времена.

Борис с Колькой (они были одного года и учились в параллельных классах) заканчивали восьмой класс, и стали задумываться над своей дальнейшей судьбой. Недавние мальчишки превратились в стройных, подтянутых, крепких юношей. У бесшабашного Кольки появилась девушка. Борис же, по натуре стеснительный и скромный, с девушками был робок и неловок. В виду этого обстоятельства, подруга у Бориса отсутствовала. «А как же Маша?» —спросит уважаемый читатель, помня о рыцарском поступке нашего героя. О, Маша была чем-то особенным. Это была сестра, друг, товарищ, кто угодно, но только не девушка в том смысле, который мы вкладываем в это слово, подразумевая подругу парня и любовные отношения между противоположным полом. Она еще появится в нашем повествовании, ну а пока мы оставим ее наслаждаться тихой, беззаботной, спокойной деревенской жизнью.

Колька учился удовлетворительно и не хотел продолжать учебу в школе. Учебе в школе он предпочел обучение в училище. С этой целью друг Бориса решил уехать в другой город и поступить в училище. Он всегда мечтал стать водителем и перевозить грузы на огромном «КАМАЗе». Родители Кольки, простые люди, обычные труженики, каких в то время были миллионы, не препятствовали решению сына и легко согласились с его выбором.

Борис же в этом вопросе испытывал некоторые трудности. Виталий по-прежнему жил на севере. Василий пару лет назад женился и переехал в другой город. Его жене, после окончания института, предстояло отработать три года по распределению. Нынешнему поколению читателей, думаю, придется пояснить что такое «распределение». В советские времена все молодые люди, окончившие высшие учебные заведения, средне-специальные учебные заведения, были обязаны отработать три года в том регионе и на том предприятии, которые им укажет государство. Это была своего рода плата за бесплатное обучение. Так вот, Светлане, жене Василия, предстояло отправиться в другой город. Молодые люди поженились сразу после окончания Светланой института и отправились туда, куда их послало государство (точнее, оно послало Светлану, но не оставаться же Василию дома и ждать ее возвращения).

Таким образом, Борис с мамой остались вдвоем. Валентина Сергеевна родила Бориса довольно поздно, и потому уже была на пенсии, возраст брал свое, и ей стало трудно управляться по дому, содержать хозяйство. Перед Борисом стояла дилемма. Либо оставить маму одну и уехать учиться (а Борису очень хотелось поехать на учебу в другой город, потому что в их городке не было никаких учебных заведений, кроме школ, разумеется), либо продолжить обучение в школе и оттянуть таким образом неприятный момент расставания с мамой и отчим домом как минимум на два года. Выбор был труден, и Борис никак не мог ничего решить.

Валентина Сергеевна, видя и понимая страдания сына, пришла на помощь.

– Сынок, если ты хочешь уехать учиться – езжай, – однажды, сидя за чаем, обратилась она к Борису. Протянув руку (он сидел рядышком), она ласково потрепала его по голове. – Обо мне не беспокойся, – предупредительно продолжила женщина, заметив, что Борис хочет что-то сказать.

– В самом деле, поезжай, – ее голос был таким нежным, но в тоже время убедительным, что у Бориса как-то сжалось сердце. – Ну что я не управлюсь тут без тебя? Я еще не такая старая. Ноги ходят, голова работает. Огород у нас небольшой, к тому же до конца лета ты будешь здесь, и основной урожай мы уберем. С двумя десятками кур я как-нибудь справлюсь, приготовить себе еду я тоже смогу, а уж съесть ее у меня точно достанет сил, – она улыбнулась.

– Ну, я не знаю, мам, – Борис поднялся, обнял ее за плечи и приблизился к старческому, морщинистому, но такому родному и любимому лицу. – Ты и вправду хочешь, чтобы я поехал учиться?

– А что тебе здесь делать? Колька уедет, многие твои друзья тоже разъедутся. С кем ты тут останешься? – Валентина Сергеевна поцеловала сына в лоб. Конечно, ей не хотелось отпускать его и остаться одной в этом огромном, как ей теперь казалось, доме. Материнское сердце желало, чтобы младший сын, ее маленький мальчик, был всегда рядом с ней и никогда ее не покидал. Но сердце матери думает не только о себе, прежде всего оно заботится о своих детях. Как бы ни было больно и грустно расставаться с любимыми чадами, оно все равно идет на этот шаг, а порой и само подталкивает их к этому, потому что понимает, что так для них будет лучше. Рано или поздно птенцы улетают из родного гнезда.

Борису, конечно, хотелось ощутить вкус свободы, оказавшись в другом, еще неизведанном мире, мире новых знакомств, новых чувств, новых эмоций, новых друзей. Его всегда влекло что-то новое, неиспробованное, что-то такое, чего еще не было в его жизни. Но и маму свою он очень любил, и не мог вот так запросто оставить ее совершенно одну.

– Со мной все будет хорошо, – снова заговорила Валентина Сергеевна, заметив, что Борис колеблется. – К тому же я ведь не одна здесь остаюсь. Не забывай, что неподалеку живут тетя Рая и дядя Саша. Они всегда будут рядом, мы будем чаще ходить друг к другу в гости. Да и ты ведь не забудешь про меня и будешь навещать. Правда?

В глазах Валентины Сергеевны было столько искреннего чувства, что Борис не устоял.

– Ну хорошо, мам, я, пожалуй, поеду. – Борис улыбнулся.

– Ну, вот и славно. А теперь давай пить чай.

Глава 3

Спустя некоторое время, успешно сдав выпускные экзамены, Борис отправился поступать в техникум советской торговли на экономический факультет. Город, в который отправился Борис, находился в трехстах километрах от его малой родины, и был расположен в южной части нашей огромной страны. Как читатель уже знает, Борис учился весьма неплохо и без проблем сумел сдать вступительные экзамены. Набрав необходимое количество баллов (что было для него довольно просто), Борис был зачислен на первый курс. И тут для Бориса наступила совершенно новая, неведомая доселе жизнь, жизнь в общежитии. Кто не жил в общежитии, кто не ел суп из пакетов, кто не делился последней корочкой хлеба со своим голодным товарищем, кто не мылся под холодным душем, кто не оставлял в граненом стакане щепотку заварки ( или глоток вина ) для друга, кто не стоял в очереди в туалет (надо заметить довольно грязный и состоящий большей частью из разбитых и загаженных унитазов ( да простит меня читатель за сию подробность)), тот никогда не сможет ощутить ту неповторимую атмосферу студенческой жизни, в круговорот которой оказался втянут наш герой. Жизнь эта не была похожа на сказку, скорее наоборот, наши студенты были похожи на сказочных персонажей, собранных из разных областей нашей огромной страны, и по воле невероятного случая собранных в одном месте. Кого только не было среди новых знакомых Бориса. Дети обеспеченных родителей, попавшие в данное учебное заведение по воле вышеозначенных родителей, но не блиставшие ни умом ни сообразительностью; дети жителей отдаленных уголков нашей некогда огромной родины, непонятно зачем приехавшие в наши края; дети почетных колхозников, непонятно зачем потянувшиеся к экономике; дети рабочих металлургических заводов, решившиеся прервать славную династию металлургов; дети горских пастухов, отправленные получить образование и обязанные вернуться к своим весьма несложным и скорбным делам.

Дабы несколько оправдать вышеозначенных студентов (а вместе с ними и их родителей), заметим, что в ту пору в Советском Союзе уже вовсю шла перестройка. Некто по фамилии Горбачев, избранный генеральным секретарем компартии Советского Союза (мне думается, либо по недоразумению, либо по злой воле американских шпионов), объявил о том, что нашей стране необходимы перемены. В 1985 году началась перестройка и в СССР была объявлена гласность. Это означало, что каждый гражданин мог говорить все, что ему вздумается; делать все, что ему захочется; поступать так, как ему заблагорассудится. Был объявлен новый экономический курс, курс на свободную экономику, на свободу предпринимательской деятельности (тут надо заметить, что в этом мало кто что-либо понимал), на свободу политических высказываний, на свободу слова и т.д. Впрочем, молодые ребята, оказавшиеся в одном учебном заведении с Борисом (думаю, что не буду далек от истины, если замечу, что не только в этом учебном заведении), в своем подавляющем большинстве в ту пору еще не задумывались о том, что ждет их самих и великую страну в будущем. Они просто учились. Хотя скорее не учились, а проживали свою жизнь. И проживали, надо сказать, весело и непринужденно.

Так случилось, что Борис, поселившись в общежитии, познакомился с парнями, уже отслужившими в армии, и недавно вернувшимися к учебе. Ребята были на пять лет старше Бориса и им, по большому счету, было наплевать на учебу. Они знали, что преподаватели отнесутся к ним со снисхождением и, учитывая их службу в армии, в любом случае примут у них все зачеты. Не тратя времени на учебу, вышеозначенные бездельники пустились во все тяжкие. Уж не знаю, чем им приглянулся Борис, но они к нему отнеслись с большим уважением. Трое молодых, здоровенных парней, приняли Бориса в свой круг. Они постоянно приглашали его к себе в комнату, в которой (откуда ни возьмись?), находились пиво и молодые, красивые девушки (кто бы мог подумать?). Мальчику из провинции, недавно вырвавшемуся на свободу, льстило внимание и покровительство взрослых студентов, в недавнем прошлом доблестных воинов не менее доблестной (без тени иронии) армии.

На одной из вечеринок он познакомился с очаровательной девушкой. Ее звали Надя. Она приехала из холодного и далекого Норильска. Каким образом это юное создание оказалось за тысячи километров от родительского дома, не мог объяснить никто. Увидев эту привлекательную шатенку впервые, Борис сразу обратил на нее внимание. Небольшого роста, с отличной фигурой, запоминающимися карими глазами, с коричневыми локонами, мило обрамлявшими слегка румяные и веснушчатые щечки, она обращала на себя внимание всех парней, находившихся на тот момент в комнате. Но странное дело! Никто из дембелей не пытался к ней подступиться. Борис – как мы уже заметили – по природе весьма скромный, только восхищенно любовался ею, даже не пытаясь к ней подойти или (какой ужас!) с ней заговорить.

Борис налегал на пиво, словно пытаясь быстрее опьянеть (выпивши, он (как и большинство представителей сильного – впрочем, не только сильного – пола) становился храбрее по отношению к противоположному полу)). Надя же напротив, пила мало, но то и дело бросала на нашего славного парня многозначительные взгляды. Ей тоже приглянулся этот симпатичный мальчик из провинции. И тут кто-то включил музыку и погасил свет. Несколько свечей, предусмотрительно зажженных перед этим, неярко осветили комнату. Медленный танец. Гоша, один из старшекурсников, подошел к Наде и пригласил на танец. Девушка что-то шепнула ему на ухо и направилась к Борису. Он за ней наблюдал, не решаясь подойти и пригласить на танец. Едва он увидел направляющуюся к нему Надежду, кровь безудержной рекой хлынула к щекам Бориса, залив их румянцем. Это не ускользнуло от красивых глаз Надежды, и польстило ей. Заметив, как юный Борис отреагировал на ее движение, она остановилась на мгновение, любуясь и наслаждаясь произведенным эффектом. Наш милый друг в этот момент был поистине прекрасен. Голова гордо поднята, на щеках свежий румянец, зеленые глаза отсвечивают изумрудом в свете горящих свечей. Не говоря ни слова, Надя подошла к Борису, и протянув руку, повела его танцевать. Он безропотно повиновался. Да и мог ли он отказать столь прекрасному созданию, будто явившемуся из сказки, и наяву исполнившему его мечту?

Надя была первой женщиной в жизни Бориса. Она была старше Бориса и училась на последнем курсе. Их роман продолжался несколько месяцев. Это не были отношения двух любящих сердец. Это были сексуальные отношения двух молодых людей, которые их вполне устраивали. Им было хорошо вместе. Они просто наслаждались жизнью. Возможно, в самом начале их отношений, у Бориса появилось чувство влюбленности. Но более опытная Надежда его быстро развеяла. Она объяснила юноше, что ее к нему тянет чисто физически.

– Ни о какой любви здесь речи не идет. Мне с тобой хорошо, тебе со мной вроде бы тоже. Зачем все усложнять, верно? – красивые глаза девушки смотрели нежно и ласково.

Борис согласился с этим довольно неожиданным – особенно для того времени – утверждением.

Затем Надя закончила учебу и уехала к себе в Норильск. Но пока этого не случилось, оставим молодую парочку наслаждаться жизнью и новыми, неизведанными чувствами, и перенесемся в далекий и снежный в холодное, зимнее время, город Хабаровск.

Глава 4

В одной из школ Хабаровска училась одна маленькая девочка. Ежедневно (исключая, разумеется, каникулы и выходные дни), она ходила в школу и по мере сил и скромных возможностей «грызла гранит науки». Учеба, надо сказать, давалась ей весьма нелегко. У нее, впрочем, как и у подавляющего большинства детишек, не было никакого желания посещать это учебное заведение и тратить свое время на всякие пустяки. Под пустяками подразумевались различные «увлекательные» предметы школьной программы. Только математику девочка посещала если не с большим желанием, то, по крайней мере, без должного отвращения. Девочке даже доставляло некоторое удовольствие работать с цифрами. Несмотря на то, что она была девочкой (да простят меня феминистки и им подобные защитницы и защитники прекрасной половины человечества, ибо женскому полу более пристало украшать себя нарядами и заботиться о своей внешности, нежели утруждать себя занятиями точными науками), она превосходно складывала, вычитала, делила и умножала в уме различные числа. Учитель математики, зная, что девочка сильна только в его предмете, был даже немного удивлен сей способностью юной особы. Впрочем, не кривя душой, стоит сказать о том, что был еще один предмет, который также был отмечен сим юным дарованием. Рисование. Вот то, что ей действительно нравилось. Девочка с наслаждением, я бы даже сказал с некоторым остервенением, могла часами сидеть над рисунком, тщательно выводя каждый штрих, каждый мазок, каждую мелочь, каждую черточку, едва различимую не очень внимательным зрителем. Будучи подвижным и очень живым ребенком; будучи непоседой и егозой; будучи озорницей и шаловницей, она проявляла удивительную усидчивость и невероятное терпение, работая над очередным маленьким шедевром. И ее рисунки действительно можно было назвать произведением искусства. Не сравнивая ее работы с работами известных итальянских, испанских и голландских мастеров, все же отметим, что они были достойными творениями столь юного таланта. И кто знает, будь у нее учителя, способные раскрыть данный богом талант, она вполне могла бы стать гениальным преемником наших, не менее великих, российских художников. Но, увы, этого не случилось. На то было несколько причин.

Во-первых, девочку не кому было к этому подтолкнуть, так сказать, задать нужный вектор движения. Ее мама, Татьяна Петровна, работала проводником на поездах дальнего следования. Неделями ее не бывало дома. Она хорошо зарабатывала и обеспечивала семью всем необходимым. Но дефицит общения, ограниченная временными рамками отдыха возможность контролировать учебу своих детей (у нашей юной героини имелась старшая сестра) и заниматься их воспитанием, были расплатой за материальное благополучие. Во-вторых, отсутствие отца. Муж Татьяны Петровны, Василий Семенович Шитов, человек добрый и отзывчивый, разбился на мотоцикле.

Трагедия произошла ранним июльским утром. Василий Семенович ехал на работу на своем недавно купленном мотоцикле марки «Иж», пожалуй, одном из самых популярных в советское время. Стоит, впрочем, заметить, что советский мотопром не баловал своих граждан разнообразием. Василий Семенович, соблюдая правила дорожного движения, проезжал перекресток на разрешающий сигнал светофора. И в тот момент, когда он его уже почти миновал, справа вылетел синий «москвич». На голове Василия Семеновича находился шлем, и он не сразу услышал рев двигателя справа от себя. А когда услышал, было слишком поздно для того, чтобы что-то предпринять. За секунду до столкновения, он повернул голову вправо и почувствовал страшный удар. Мотоцикл с ездоком выкинуло на встречную полосу, прямо под колеса грузовика. Водитель грузовика ударил по тормозам, но груженая машина протащила несчастного еще несколько метров. Проезжающие автомобили стали останавливаться, прохожие кинулись на помощь. Но помощь Василию Семеновичу уже не понадобилась. Он скончался на месте, еще до приезда кареты скорой помощи. Две девочки остались без любящего и любимого отца.

Как потом выяснилось, водитель «москвича» был мертвецки пьян. Когда его вытащили из машины, он даже не смог самостоятельно стоять на ногах. Но не от полученных ран, а от количества спиртного, выпитого этим несчастным. Ран на его теле не оказалось вовсе, он лишь набил себе шишку на широком лбу и вывихнул руку. Однако это упущение судьбы с легкостью хотели компенсировать разъяренные граждане, собравшиеся вокруг него. И если бы не дежуривший на этом перекрестке милиционер, думаю, пришлось бы горе-водителю отправиться, как минимум, в реанимацию. Но страж порядка, проявив сообразительность и расторопность, быстренько усадил его в служебный «бобик», и запер.

Потом был суд и водителя «москвича» отправили за решетку на несколько лет. Возмездие настигло преступника, но кому от этого легче? Бездушное государство наказало безответственного негодяя, севшего за руль в пьяном виде и лишившего жизни отца семейства и просто хорошего человека. Но человека этим, к великому сожалению, не вернешь.

Сделав это необходимое отступление, вернемся к нашей юной героине. Читатель уже знает как минимум две причины, по которым наша девочка не смогла стать художником с большой буквы. Назовем, согласно принятой традиции, и третью. В одном классе с нашей героиней учились разные дети. Кто-то был прилежным учеником и пионерским активистом, кто-то был двоечником и хулиганом, а кто-то был середнячком: и учился вроде бы неплохо и вел себя вполне приемлемо. Вот к последним (с некоторой натяжкой и небольшой оговоркой) и можно было отнести нашу героиню.

Но так случилось, что в ее классе оказались две девочки, которые (и зачем только мамы надели на них юбки?) вели себя так, что иные, даже самые хулиганистые и озорные мальчики не годились им даже в подметки. Девочки «сорви-голова» – именно эти слова как нельзя лучше характеризуют этих озорниц. Что только они не вытворяли как в самой школе, так и за ее пределами! Таня, так звали одну из веселых подружек, была миленькой брюнеткой с темными и загадочными глазами, в которых всегда таился огонек озорства и лукавства, готовый в любую секунду выскочить наружу и натворить черт знает чего. Эта худенькая девочка со скромным и несколько застенчивым на первый взгляд видом, на поверку оказалась маленькой сатаной в юбке. Ее милые щечки, маленький курносый нос и всегда чуть приоткрытые алые губки, заставили бы умилиться самого жестокосердого человека. Но внешность этого «ангелочка», как я уже сказал, была обманчива.

Ее подруга Света оказалась достойной напарницей нашего чертенка. Полненькая блондинка с голубыми глазами, пухленькими щеками с вечным румянцем, с застенчивой улыбкой, таившей озорство в уголках полных розовых губ, внешне она казалась полной противоположностью своей милой подруги. Исключение составляли короткие стрижки, которые были у них почти одинаковыми. Характерами же девочки совпадали почти на сто процентов. Независимые, упорные или покладистые (в зависимости от ситуации или выгоды), своенравные, смелые, немного хитроватые (как можно девушке без этого?), не без способностей. Вот, пожалуй, все то, что сблизило наших героинь и сделало их подругами.

Эти милые девочки и оказались тем третьим фактором, повлиявшим на жизнь Нины. Мне думается, читатель уже давно догадался, что речь в этой главе идет именно о ней, о будущей жене Бориса.

Как-то так случилось, что Таня и Света приняли Нину в свой тандем. Нина, зеленоглазая шатенка с миниатюрным носиком и пухловатыми щечками с очаровательными ямочками в момент улыбки; с коралловыми губами; со стройной и в то же время немного полноватой фигуркой, великолепно дополнила дружеский тандем, превратив его в неотразимое трио.

Старшая сестра Нины, Марина, конечно, приглядывала за ней, но она все-таки приходилась ей лишь сестрой, а не мамой. Авторитет сестры находился на несколько ступеней ниже авторитета мамы. Да и сама она была еще лишь только ученицей девятого класса, когда Нина подружилась с Таней и Светой. Не утомляя читателя подробностями жизни Нины в столь юном возрасте, отметим лишь несколько моментов, наиболее ярко ее (жизнь) характеризующих.

Это великолепное трио то и дело попадало в различные переделки. То они поколотят какую-нибудь девочку (а то и мальчишку!), посмевшую оскорбить кого-то из них; то подстроят гадость одному из нелюбимых учителей (а выбор у них, уж поверьте! был не маленький); то что-нибудь подожгут или взорвут; то просто прогуляют уроки. Родители этих милых созданий ходили в школу как на работу. Если не чаще. На протяжении нескольких лет эта великолепная троица так достала учителей и директора, что они вздохнули с огрооооомным облегчением, когда Нина с мамой и сестрой неожиданно для всех переехали в другой город.

На этом месте, уважаемый читатель, нам придется сделать еще одно, надеюсь, не очень утомительное, но весьма необходимое отступление.

Татьяна Петровна родилась на юге нашей огромной и могучей страны. Как раз накануне войны. Войну, правда, она не помнила, поскольку была еще совсем ребенком. Но послевоенное время, когда в стране царствовали разруха, голод и холод, настолько врезалось в память маленькой девочки, что и спустя многие годы она не могла вспоминать о нем без содрогания.

Отец Татьяны Петровны, Петр Тимофеевич, как и миллионы других отцов, сыновей, братьев, ушел на фронт. Ее мама, Акулина Ильинична, проводив мужа на фронт, осталась с тремя малолетними детьми. Не прошло и двух месяцев, как Акулина Ильинична получила известие о гибели любимого мужа. Ее горе, как и горе миллионов других советских людей, невозможно передать словами. Конечно, ей все сочувствовали, сопереживали с ней о случившемся, но Акулина Ильинична была не единственной, кого коснулась беда.

Фронт стремительно приближался. Многие наскоро собирали вещи и уезжали на восток огромной страны. Акулина Ильинична с детьми поспешила покинуть родной город. Кое-как забравшись в товарный вагон уходящего поезда – нашлись добрые люди, которые помогли одинокой женщине с тремя детьми, – она отправилась в эвакуацию.

Кто знает, как сложилась бы дальнейшая судьба этой многострадальной семьи, если бы они остались в родном городе и не покинули свой отчий дом. Этого, к сожалению, мы уже никогда не узнаем. В то неимоверно тяжелое время, смерть не щадила никого. Ни старых, ни молодых. Своим трагическим черным крылом она коснулась и семьи маленькой Тани. Обе ее старшие сестры погибли во время налета немецкой авиации. Сама Акулина Ильинична и маленькая Таня чудом остались живы после кромешного ада, устроенного немецкими летчиками. Потеряв двух дочерей, Акулина Ильинична едва не сошла с ума от страшного горя, в очередной раз за столь короткое время посетившего их семью. Похоронив дочерей, и погоревав над их маленькими могилками, она все же нашла в себе силы и вернулась к жизни. Вернулась, чтобы спасти свою маленькую Танюшку. Девочка стала для нее отрадой, смыслом ее тяжелой и горемычной жизни. Акулина Ильинична отказывала себе во всем, лишь бы не потерять единственную дочь. После освобождения их родного города, Акулина Ильинична вместе с дочерью вернулась домой.

Но вот миновали те грозные, тяжелые годы, огромная страна встала с колен, жизнь постепенно наладилась, и новое поколение только из рассказов родителей, бабушек и дедушек знало о тех трудностях, которые они перенесли.

Таня выросла, превратившись в красивую брюнетку с огромными темными глазами. Тонкий стан и высокая грудь; стройные, красивые ноги; элегантная прическа и томный взгляд; алые губы и жемчужная улыбка – вот какой стала Татьяна. Ее место было на подиуме. Однако в то время считалось зазорным быть моделью и дефилировать на нем. Впрочем, Таня об этом даже не задумывалась. Окончив школу, она поступила в техникум железнодорожного транспорта и стала проводницей.