Текст книги "История Киева. Киев советский. Том 2 (1945—1991)"

Автор книги: Виктор Киркевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

А что Вы от нас хотите?!
«Наш адрес – не дом и не улица. Наш адрес – Советский Союз!»

Этот очередной том «Истории Киева» для меня самый сложный из всех моих книг! Большинство читающих или просматривающих его смогут сразу ощутить фальшь или предвзятость в изложении материала, которую я ни в коем случае не имею права допустить. Ведь я пишу об эпохе, в которой они жили в одно время с автором. Есть хорошее слово – «сожительствовали», но из-за своей двусмысленности оно тут неуместно…

Как режиссеру нужно вместить жизнь человека или важнейшие события в 90 минут фильма, так и мне 46 лет Великой Украины, тогда УССР, надо вложить в 480-страничный объем. Моим друзьям-литераторам легче: они берут какую-либо тему или ограниченный период времени. Конечно, можно увеличить страничность повествования, но тогда, как и в телесериале, появится много второстепенных персонажей, что приведет к неуместной размытости. Но разве Матушка История признаёт «второстепенных персонажей»? Каждый человек – или песчинка, или кирпич в мироздании.

Время так стремительно бежит, и часто с ним – происходит смена понятий. В 1970-м сообщение «Мальчик в клубе склеил модель…» воспринималось совсем иначе, чем в 2010-м. Через пару десятилетий также категорически по-другому будет происходить осмысливание понятия Верховный Совет – как места, где дают советы, а Верховная Рада – где «радуются»… И поэтому я хочу успеть показать, без излишней фантазии, что происходило в Киеве, в советской Украине, в СССР во второй половине ХХ века – в первую очередь то, чего мы старались не видеть по политическим причинам. И интересных людей, обществом не замеченных! И забываемых мерзавцев, о которых нужно помнить, чтобы избежать рецидива. Эта книга – отрывочный, на первый взгляд, составленный из осколков рассказ… Воспоминания… Наша память – не свод законов, не таблица умножения, где заранее все предопределено. Здесь мои размышления, представления – может быть, иногда и ошибочные. Но все сказанное в книге важно, по моему мнению, для 75-летнего киевлянина, причем в третьем поколении. Это не Издание Института Истории НАНУ, где коллектив, следуя канонам, установленным ученым советом, все разложил по полочкам. Тут вовсю гуляет мой субъективизм – о чем считаю нужным, о том и говорю. Последние 40 лет я читал лекции по истории, проводил экскурсии и поэтому знаю, что интересует моего слушателя, читателя. Об этом и пишу!

Понимаю, что в этом томе – не всё о Киеве, но мне бы хотелось, как современнику и участнику происходящего в моем Городе, ярче раскрыть атмосферу бушующего политического моря в водоворотах международных событий, в которые был затянут мой Город и его обитатели. Не хочется писать о транспорте, медицине, просвещении… Этим может похвастаться или за это можно покритиковать любой город. Моя задача – писать о глобальном, не впадая в местечковость! Ведь для меня и многих моих сограждан Киев – центр Вселенной, как был Иерусалим для христиан ХVII века центром Мироздания, той точкой отсчета, от которой составлялись все карты того времени. При этом нельзя уподобиться замкнутым, ограниченным людям (а их немало), которые дальше своего «хутора» ничего не хотят видеть, исповедующим – «Моя хата с краю…» Киев – один из центральных городов Европы! И не только географически! Поэтому, события, происходившие в Мире, даже за «железным занавесом», касались всех киевлян и в первую очередь – интеллигенцию, или, по западной формулировке – интеллектуалов.

Любая часть духовного мира, отколупанная и потерянная для украинского гражданина, может нанести урон. Со мной 30 октября 2010 года случилась беда. В результате падения я носом влетел в стоящую машину, и от моего второго шейного позвонка откололся двухмиллиметровый кусочек. Через пару минут отказали руки, ноги и несколько недель были парализованы… Началось перерождение кожи и всего организма, которое я ощущаю уже десятилетие. Вот так – и с культурой, любым проявлением духовной жизни. Это в политике можно врать, а в книгах – нельзя!

Многие ныне читают лекции, проводят экскурсии или пишут книги, перегружая их ложной философией, мнимой таинственностью или напускной мистикой… Это уже надоело и стало банально-примитивным, а вот придать романтический флер или подать какой-нибудь уголочек старого города, сделать его родным и близким слушателю или читателю – более благородное намерение и занятие. Получилось у меня или нет – судить вам, дорогие читатели!

Наше детство

«Молоді більшовичинята…»

Плакат В. Билопольского

В детстве меня исключили из пионеров за то, что в драке в классе сломал школьную парту. Было горько до слез! Я, лопоча что-то, не смог доказать училкам, что дрался за дело. Готов был отмотать все назад, пусть даже мой противник набил бы мне морду, – только не исключение. Потом тайно носил пионерский галстук в кармане. Меня, конечно, приняли обратно – за примерное раскаяние и поведение. Хотя сейчас понимаю: чтобы не портить статистику. А дрался за правое дело я уже только на пустыре, ниже школы. Там, где мне, семикласснику, шпана угрожала ножом…

Пионерия – это и впрямь великое изобретение: я не помню ни одного мальчишки, даже из худших, чем я, хулиганов, который бы относился без трепета к этой красной тряпице на шее. Можно было прийти в школу чуть ли не без порток, но только не без галстука. Любое пионерское задание рвались выполнять все. Я посещал во Дворце пионеров «филателистический кружок». Потом, после 7-го класса, учился в Киевском геолого-разведочном техникуме, там вступил в комсомол в 17 лет, но в комсомоле уже вовсю проявлялась такая фальшь, что я даже чуть-чуть вскрывал ее на выступлениях появившегося тогда КВН, где был капитаном разведочного факультета. Мы уступали геофизикам, там и ребята поинтеллектуальнее, да и капитаном был Володя Петров, впоследствии известный режиссер…

Решение создать детскую коммунистическую организацию было принято на Всероссийской конференции комсомола 19 мая 1922 года. Сперва эта организация носила имя Спартака, а с 1924-го – Ленина. В 1970 году в СССР насчитывалось 120 тысяч пионерских дружин, объединявших 23 миллиона детей от 9 до 14 лет. Таких массовых организаций не было больше нигде в мире. Пионеры в охотку собирали макулатуру и металлолом, играли в военно-патриотическую «Зарницу», «Золотую шайбу» и «Кожаный мяч», ходили в походы, занимались в кружках дворцов пионеров, помогали ветеранам, выпускали стенгазеты. Готовились к правильной взрослой жизни – и для многих, если не для подавляющего большинства, пионерские заветы, впитанные с «молоком детства», стали главной моральной составляющей всей жизни. А они в основном повторяли семь заповедей Соломоновых.

И вот что удивительно: большие дяди и «тетки из ЦК» под конец советской власти превратили комсомол с его «зональными школами» в чистый бордель, о чем ярко написал Юрий Поляков в повести «ЧП районного масштаба». Но юную пионерию эта взрослая мерзость как-то не затронула. И уничтожение пионерской организации по принципу «до основанья, а затем…» считаю одной из дикостей новорожденной антисоветской власти. Когда уже в 2000-е спохватились насчет какой-то воспитательной идеи, необходимой детям, чтобы не выросли отморозками, реанимировать труп лучшей в мире детской организации уже не удалось. Кто-то скажет: а как вообще может в обществе, где победили феодалы-олигархи, звучать крылатый гимн пионерии: «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры – дети рабочих»? Может – если признать победу этих набитых долларами упырей временной, а не вечной. Таков уж с рождения человек: зажигательная идея для него – все; а огромный чемодан с награбленным добром – ничто! Ведь и этот гимн – был с самого начала лишь мечтой об «эре светлых годов». А жила тогда наша страна, только что выбравшаяся из опустошительной гражданской войны, с миллионами нищих и беспризорников – куда похуже, чем нынешняя. Но светлая мечта помогла нашим дедам в считаные годы избавиться от ужасов тогдашней всеобщей разрухи. А рабочий класс, по крайней мере, в Киеве, ставшим городом дантистов, программистов и белых воротничков, – вымер! Чем больше проходит времени, тем становится яснее: Советский Союз создал такой технологический задел, что даже нынешние эффективные менеджеры все никак профукать не могут. Хотя порой, в ничтожные времена, кажется иначе.

Открытка-протокол о нарушении пионером уличного движения. Из архива автора. Публикуется впервые

Советская пионерия была, по сути, самой великой нашей государственной идеей, увлекательно объединившей отличницу и хулигана, украинца и узбека, сельских и городских детей. Такой всеобщей сплачивающей идеи сегодня в нашей политической картине вовсе нет. Даже подобия! Есть только разъединяющие. И самое печальное, что посеять такую общенациональную идею единства некому. Даже нашим самым одухотворенным орлам, не говоря уже об ораве приспособленцев, спешащих расклевывать какой-то их отдельный корм. А ударить так по клавишам, чтобы зазвучало на весь мир это набатное – «Взвейтесь кострами!» – увы, им не под силу. Поскольку, по большому счету, им все по хрену. Это тоже орган! Как не вспомнить: в нашей стране скот считают по головам, а правительство – по членам!

Если вы были ребенком в 50-е, 60-е, 70-е или 80-е годы прошлого столетия, трудно поверить, оглядываясь назад, что вам удалось дожить до сегодняшнего дня. В детстве мы ездили на машинах без ремней и подушек безопасности. Кататься на телеге, запряженной лошадью, в теплый летний день было несказанным удовольствием. Наши кроватки были раскрашены яркими красками с высоким содержанием свинца. Не было секретных крышек на пузырьках с лекарствами, двери часто не запирались, а шкафы никогда не закрывались. Мы пили воду из крана или колонки на углу, а не из пластиковых бутылок. Никому не могло прийти в голову гонять на велике в шлеме. Ужас!

Часами мы мастерили тележки и самокаты из досок и подшипников со свалки, а когда впервые неслись с горы – для меня такой была улица Маяковского, что ныне возле верхней станции метро «Крещатик», – вспоминали, что забыли приделать тормоза. После того как въезжали в колючие кусты несколько раз, приходилось решать эту проблему. Мы без устали лазили по склонам Днепра… Вспоминаю, как я, сорвавшись, катился, ощущая ребрами каждый пригорок…

Мы уходили из дома утром и играли весь день, возвращаясь только вечером, когда зажигались (там, где они были) уличные фонари. Целый день родители не могли знать, где мы. А если я приходил позже 10 вечера, получал от отца взбучку! Да еще какую! Тогда до меня ощутимо доходило, как он смог голыми руками задушить немца. Было у него и такое!

Мы дрались до крови и ходили в синяках, привыкая не обращать на это внимания. За синяки, ссадины дома еще дополнительно приходилось отведать отцовского ремня. Мы резали руки и ноги, ломали кости и выбивали зубы, и никто ни на кого не подавал в суд. Бывало всякое! Виноваты были только мы и никто другой. Помните?

Современные дети играют в стрелялки с помощью пистолетов с лампочками. И до хрипоты спорят, кто кого убил/ранил. В моем «пневматическом» детстве таких споров не было. Остался с синяком на ползадницы – значит ранен. Убежал в слезах домой – значит убит.

Мы ели пирожные, мороженое из бумажных стаканчиков с палочкой-дощечкой, но никто от этого не толстел, потому что мы все время бегали и крутились. Из одной бутылки пили несколько человек – и никто не заболел.

А еще у нас были друзья! Мы играли в футбол во дворе, катались на великах, у кого они были. Сидели на лавочке, на заборе или в школьном дворе… и болтали – о чем хотели. Когда нам был кто-то нужен, мы стучались в дверь, звонили в звонок, если доставали до него, или просто заходили. Помните? Без приглашения! Сами!

С Валиком Строканем мы ходили в секцию бокса, но говорили родителям, что на баскетбол. Отец считал, что это вредно, резкие остановки могут загубить сердце, тогда я ему сообщил, что перешел на волейбол. А сам продолжал боксировать!

Некоторые ученики не были так сообразительны и к тому же обладали нестандартным мышлением, в отличие от остальных, поэтому они оставались на второй год. Это я о себе! Из-за письменного русского и украинского. Поэтому мои произведения в 1997 году появились даже в «Хрестоматии…». Контрольные и экзамены не подразделялись на 10 уровней, и оценки включали 5 баллов теоретически и 3 балла – на самом деле.

Мобильных телефонов не было, их даже невозможно было представить! Телефон в своей квартире на Отрадном я в очереди ждал 11 лет! И получил с трудом в 1978-м. У нас не было игровых приставок, компьютеров, 165-ти каналов спутникового телевидения, компакт-дисков, айпадов, интернета. Мы неслись смотреть мультфильм всей толпой в ближайший дом, ведь видиков тоже не было! А мой магнитофон «Днепр-14» был диковинкой для друзей. Но первые два года им пользовался только отец, записывая музыку с «трофейного» радиоприемника. Кроме него и тюлевых занавесок он для своей семьи ничего из Германии не привез. А ВОСЕМЬ (!) эшелонов с техникой для Киева лично организовал и отправил! Поэтому он и стал Почетным Гражданином Города Киева!

Все, что мы совершали, – было нашими собственными поступками. И мы не боялись последствий: прятаться было не за кого! А философски надуманное убегать «от самого себя» – еще не стало популярным. Понятия о том, что можно откупиться от ментов или откосить от армии, практически не существовало. Мне неоднократно приходилось заходить за доставленным в милицейский опорный пункт захмелевшим товарищем и выпрашивать его на поруки, поскольку друзья считали меня «дипломатом», так как я умел договариваться… Причем без денег! А так – за хорошие слова о милиции и плохие – о задержанном! Родители в те годы обычно принимали сторону закона – можете себе представить?!

Советские люди – уникальны, в корне отличаются от других. Ведь только у нас были черно-белый телевизор «Радуга», наручники «Нежность», бензопила «Дружба», слезоточивый газ «Черемуха» и межконтинентальные баллистические ракеты «Мир»…

На самом деле в мире не семь чудес света, а гораздо больше! Просто мы с вами к ним привыкли и порой даже не замечали. Ну, разве не чудо – первое советское средство после бритья? Помните? Соляной карандаш – в лучшем случае, а чаще – кусочки газеты, которую приклеивади на порез. Когда я ехал на старом «Москвиче», за рулем которого сидела Рита Незабитовская, у меня создавалось впечатление, что моя задница волочится по асфальту… А такое чудо как тюнинг автомобиля «Москвич-412»? Помните? 5– или 1-копеечные монеты по периметру лобового стекла, меховой руль, эпоксидная ручка коробки передач с розочкой и, естественно, милицейская фуражка на заднем стекле. Пирожок с повидлом – ну разве не восторг? Никогда не угадаешь, с какой стороны повидло вылезет! А пирожки с «собачьей радостью» по 4 копейки? На площади Толстого был магазин-автомат «Воды, соки». Берешь там два пирожка и стакан газировки с сиропом за 3 копейки. Итого – 11 копеек. А счастья – на весь рубль! А такое диво, как авоська с мясом за форточкой? Помните: «полез доставать – пельмени упали!» А эта всеми повторяемая страшная, леденящая душу история, когда эта сетка с советским шампанским и остальной ВСЕЙ выпивкой срывалась с гвоздя за окном в 23.30 31 декабря?! Все вместе взятые зарубежные «фильмы ужаса» не способны достичь вершины этой трагедии! Повторюсь! А вы не задумывались, почему в СССР не снимались, да и не были в прокате «фильмы ужаса»? Не было необходимости! Ситуаций, будоражащих нервы и вызывающих всплески адреналина, вполне хватало в быту и обыденной жизни.

А чудесный мамин развод: «Я тебе сейчас покупаю, но это тебе на день рождения»?! Или волшебная бабушкина фраза о холодильнике на прощание: «Только аккуратно с этой ручкой? Это же однорукий бандит!» Дергаешь ручку – сыпятся банки. А кстати, что до сих пор лежит в холодильниках на дверце сбоку? Нет, не яйца. И не кетчуп. Там лежат… лекарства.

Плакат Р. И. Берковец.

1952 год

Бесплатная медицина – это тоже чудо. Врач один, а очереди две: одна по талонам, а вторая – по записи. А еще и третья была – «Я только спрошу!» Так и хотелось им ответить, когда к проктологу: «А я только показать!» А сколько жутких диагнозов получал от часами ожидавших – протиснувшийся или юрко проскочивший без очереди!

Автоматы с газированной водой. Стакан: 1 копейка, а с сиропом 3 копейки

Да, сколько еще их было, этих чудес света… Маленькое окошко из кухни в ванную – что там смотреть, объясните? Не пользуется ли сосед по коммуналке вашим мылом?! Однажды я убедился в важности этого окошка, когда мы с женой и мамой впервые купали на кухне старшего сына – Гену. Отец стоял на крышке унитаза и через окошко знаками давал указания!.. Обувная ложка-лошадка… Зубной порошок – чистит как зубы, так и серебро… и белые парусиновые туфли, когда они были в ходу!.. Писающий мальчик на двери туалета… Телевизор «Рубин» – берешь пассатижи и тын-тын-тын!.. Плавки с якорьком… помните?!. Молоко в треугольных пакетах! Оно лучше укладывалось!.. А вы говорите: «Семь чудес света!» Все они были у нас в квартире! Непостижимо!!!

Мы раньше много чего делали такого, что сейчас и в голову не взбредет. Более того, если ты сегодня хоть раз сделаешь то, что тогда делал постоянно, – тебя не поймут, а могут и за сумасшедшего принять. Ну вот, например, автоматы с газированной водой. Там еще был стакан граненый – один на всех. Сегодня никто не решится пить из общего стакана! А раньше ведь все пили из них… Обычное дело! И ведь никто не боялся подхватить какую-нибудь заразу… Кстати, эти стаканы использовали для своих нужд местные любители распить бутылочку. И представьте себе, вы только представьте это – они ВОЗВРАЩАЛИ стакан на место! Не верите? А тогда – обычное дело! Они думали о других! Иначе быть не могло! А еще в городских автобусах стояли кассовые аппараты, и все честно бросали туда свои кровные 5 копеек и отрывали билетик. Совесть – лучший контролер!

А люди, вешающие простынь на стену, выключающие свет и бормочущие что-то себе под нос в темноте? Секта? Нет, обычное дело! Раньше в каждом доме проходила церемония, которая называлась – задержите дыхание – диафильм! Помните это чудо?! У кого сейчас работает проектор диафильмов?

Дым валит, едкий запах по всей квартире… Дощечка такая с письменами. Что вам представляется? Индийский великий жрец Арамонетригал? На самом деле – это вы-жи-га-ние. Миллионы советских детей выжигали открытки мамам на 8 марта: «Мамочка, поздравляю с международным женским днем. Желаю тебе мирного неба над головой, а твоему сыну – велосипед»… А еще все сидели в ванной, причем на опущенном стульчаке, причем в темноте – и светил там только красный фонарь… Догадались? Конечно, печатали фотографии. Вся наша жизнь – на этих черно-белых фото, отпечатанных собственными руками, а не бездушным дядькой из «Кодак»… Ну вы же помните, что такое фиксаж?

Контрабанда – жевательная резинка

Девчонки, а вы прыгали «в резиночку»? Удивительно, но ни один мальчишка на свете не знает правила этой игры! И я так и не узнал! А сбор макулатуры в школе? До сих пор мучает вопрос: зачем? А потом вся страна собирала бумагу, чтобы получить «Женщину в белом»! Рассказывали, что перехватили въезжающего в СССР негра, в багаже которого было только 20 кг бумаги! «Зачем это вам?» – спросили его. Он мечтательно закатил глаза и произнес: «Мне сказали, что в вашей стране за 20 кг бумаги дают Белую женщину!» Лично я сдал около 40 молочно-кефирных бутылок, чтоб купить 1 жвачку Laser… мдя… и еще была Tip-Top жвачка… Наши же кофейные и клубничные вообще не ценились, ибо там не было вкладышей… На переменах все играли в игру, переворачивая вкладыши ударом руки по ним.

«За чем очередь?» – «За Марк Твеном». – «Это что? Новый сорт кримплена?» – «Не знаю, не пил…»

А еще были ботинки «Скороход», гимн в 6 утра, обязательная форма в школе и значок октябренка, красивый такой, с юным Ленином… В начале 1990-х мой приятель на фри-маркете в Нью-Йорке по $1 массово продавал этот значок со словами – «Беби-Ленин!»

Ну, про распивочную у Республиканского стадиона тут уже нет смысла говорить – все ее помнят… Особенно толпы возле нее после матча.

А вот еще! Ежедневные очереди в магазинах за хлебом и в – …дцать раз длиннее – очереди за каким-нибудь сиропом, что выдавался сугубо пропорционально пришедшим за этой покупкой людям. Сильвестр с талоном – это не американский актер, а приобретение товаров по талонам в Гастрономе на Крещатике, там был даже свой закуток для этого.

«Бабушка, купи мне «Reebok»… – «Зачем, внучек? у тебя и аквариума нет!»

А как вам такая тема? Когда мои друзья приезжали к бабушке в деревню, всегда посещали магазины. Почему-то там был больше выбор различных товаров… А я это ощутил, мотаясь по глуши в командировках. И лучшие книги в моей библиотеке начал приобретать в «сельпо», в тех, настоящих, в середине 1960-х. Так, в Срибном автобус остановился на 10 минут, и я в книжном приобрел запыленный томик «Путь наверх» Джона Брэйна, который не смог выудить в Киеве. А еще помнится куча «фирмóвого» китайского тряпья с туристского поезда типа Adidas, Reebok и магнитофонов марки Sony и Panasonic.

А еще в СССР не было новомодных игрушек. Были белые гольфы, в которых ходили в детский сад мальчики и девочки. Были приветливые соседи по лестничной площадке, мамы спокойно отпускали детей гулять, не боясь, что их украдут, совратят или подсунут им наркотики. И без всяких цивилизационных наворотов из нас вырастили достойное поколение, породившее огромное количество людей, которые могут рисковать, решать проблемы и создавать нечто, чего до этого не было, просто не существовало. У нас была свобода выбора, право на риск и неудачу, ответственность, и мы как-то легко научились пользоваться всем этим.

* * *

Если вы из этого поколения, я вас поздравляю! Нам повезло, что детство и юность закончились до того, как правительство «купило» у молодежи свободу – взамен на ролики, мобилы, фабрику звезд и «классные» сухарики «Флинт» с пиратским наведенным привкусом… С их общего согласия… Для их же собственного блага… А самое главное – сейчас все куда-то спешат, даже в выходные. А куда? Зачем? Никто не ответит, потому что некогда… спешим… Да… было время… Да, это мы были такими, а вот какими мы стали:

1. по ошибке ты печатаешь свой пароль системного доступа на микроволновке;

2. у тебя список из 15 номеров, чтобы связаться со своей семьей, которая состоит из трех человек;

3. ты отправляешь e-mail своему коллеге, сидящему в соседней комнате, а в спальню звонишь жене, чтобы пришла исполнить супружеский долг…;

4. ты потерял контакт со своими друзьями или семьей, потому что у них нет адреса твоей электронной почты или другой оператор;

5. после рабочего дня ты возвращаешься домой и отвечаешь по телефону так, словно находишься еще на работе;

7. ты впадаешь в состояние паники, если вышел из дома без мобильного телефона, и возвращаешься за ним;

8. ты просыпаешься утром и первая вещь, которую ты делаешь, – подсоединяешься к интернету, даже до того, как выпьешь кофе;

9. ты склоняешь голову на бок, чтобы улыбнуться;

10. сейчас ты читаешь этот текст, согласен с ним и улыбаешься;

11. еще хуже, ты уже знаешь, кому перешлешь это сообщение;

12. ты слишком увлечен, чтобы заметить, что номер 6 в этом списке отсутствует;

13. тебе понадобилась лишь секунда, чтобы пробежать еще раз по Сообщению и убедиться, что номера 6 действительно нет.

Жизнь меняется, и мы с вами тоже. И не всегда к лучшему. Надо научиться отделять зерна от плевел, не стараться быть святее Папы Римского, патриотичнее патриотов и беспощаднее берсерков. В угаре очень легко не только отказаться от чужого, что еще недавно было своим, но и выплеснуть свое с грязной водой. Мы с вами – точно такие же творцы старого наследия, как и наши нынешние оппоненты с той стороны «поребрика». Это наше общее наследие – и хорошее, и плохое. И заливая черной краской все, что было до войны, мы заливаем ею и себя.

Все, что происходило в Советском Союзе, не описано даже в самых страшных сказках – это жуткий, абсурдный, затянувшийся на 70 лет фильм ужасов: настолько тяжелый, что мы до сих пор не отошли от его просмотра и ни к какой другой картинке привыкнуть не можем. Как это въелось в наше сознание! Вы только обратите внимание: сколько о зверствах в сталинских лагерях известно, о баржах, которые вместе с инакомыслящими затапливали, о расстрелах прямо на рабочих местах, о миллионах сирот – детей врагов народа, а поди ж ты, находятся те, кто Волгоград вновь хочет Сталинградом назвать или выходит на митинги компартии, которую Ельцин собирался, но не успел запретить, и кричат: «Ста-лин! Ста-лин!» Кто мог представить, что спустя десятилетия отыщется такой, как Зюганов, способный многомиллионному народу доказывать, что Сталин дороже и ценнее Пушкина, потому что сделал больше для русских… И в Киеве подобных, к большому сожалению, немало!

Наша жизнь – трагедия, это знает каждый, поскольку каждому известен финал этой пьесы. Но то, что она еще и комедия, понимает не каждый из ее участников. Мне повезло: я ощущаю оба эти жанра и об этом сообщаю своим читателям.

Молодость должна быть бурной. Если это не так – человека просто жаль. У меня бурной случилась… зрелость! В отношении женщин я был практически всеяден. Главным критерием красоты являлась худоба, а идеалом – не курящая. В те годы я напоминал себе бычка, который вырвался на свободу из загона. У меня было немало женщин, но помогало в этом и воображение. Мои неоднократные браки этому не мешали… Кто был и когда – не помню! У нас, стариков, очень плохо с памятью. Особенно, если мы не хотим вспоминать.

Когда я переживал личную трагедию, становился невыносим: скулил на луну, но не курил, крепко выпивал, писал статьи. Эти меры помогают и сейчас, но более всего – написание книг. После этого процесса я становлюсь очень крепким, стоически перенося потери частей своего организма! Когда же проверенные способы не действуют, просто терплю, как кролик, на которого наступили. Всегда полагал, что женитьба – это чудовищное ограничение свободы. И не ошибся! Но мы все когда-то лезем в добровольное рабство. Когда желание сильно, мужчина слепнет. Я не боялся абсолютно ничего и никого, кроме слез любимой женщины…

К людям я отношусь хорошо. Особенно, когда вижу и встречаю только тех, кого хочу. Судьбе надо активно помогать, особенно на жизненных перекрестках, тогда ты не будешь на нее сетовать!

Я несвободен от огромного количества любовей: к папе, семье, многочисленным внукам, к друзьям, книгам, к коллекциям, выпивке… Но более всего люблю Украину и все, что связано с ее историей и культурой. Чему и посвящаю выставки, которые посещают единицы! И это понятно: во всех средних советских школах учили алгебре, тригонометрии, геометрии… Но не обучали КУЛЬТУРЕ! Воспринимать музыку, ценить и понимать изобразительное искусство… В школе по-настоящему занимательная история заканчивалась Древним миром, где еще существовали в советском педизложении Боги и Герои! Со Средних веков пропали Боги, а с Нового времени – Герои! История СССР – это просто регулярная смена «пропагандистских обоев»… Где о Киеве – после темы «Сожжения города Батыем в 1240 году» сразу шла – «Переяславская рада 1654 года»… Об этом «темном пятне» я написал книгу на 400 страниц – «Киев литовско-польский». Она вышла в «Фолио».

Поэтому я стараюсь проводить экскурсии, читать лекции, писать статьи и книги. В моем случае это все – разновидности наркотиков. Впрочем, как и графомания. Ощущаю непреодолимую тягу к покрыванию бумаги значками. В своей жизни я – главное действующее лицо. Вера в жизнь после смерти – одна из иллюзий. Хорошо, если бы это было, но у меня отсутствуют естественнонаучные основания, чтобы так думать. Мне кажется, это все придумано человеком, чтобы не терзаться страхами, которые сопутствуют нам всю жизнь. Хотя, когда я смотрю на полку, где не вмещаются написанные мной книги, то появляется уверенность, что прожил не напрасно! И останусь в памяти! И не только киевлян!

Память – это необозримого размера мусорная куча. Мне есть чем похвалиться: я запросто вспоминаю нужные события и предметы. Это свойство у меня выработалось благодаря 60-летней собирательской деятельности! На «блошиных рынках» разных стран, где торгуют всяким хламом, я нахожу предметы моей страсти – открытки, книги, гравюры, фигурки из дерева, металла, керамики, колокольчики. Выбираю сосредоточенно, при этом размышляю, как эту вещь продать… Дома я решаю – нужна она мне или нет? Но ощущение ценности даже невзрачной штучки или тусклой открытки у меня сильно развито, существует на каком-то подсознательном уровне. Так я собрал лучшую частную коллекцию киевских материалов. И давно в себе заметил: зло из памяти уходит, словно шлаки. А этому помогают жидкости с градусом! В том числе и кефир, который с годами употребляю все больше и больше…

Жить бывает очень тяжко, особенно после трех перенесенных сложных операций, поэтому ценю свой юмор и расчетливость. В старости я еще очень многое могу, но уже почти ничего не хочу – вот первый несомненный и благодатный плюс. Кто-то однажды замечательно подметил: желудок – это орган наслаждения, который изменяет нам последним. На склоне лет каждый получает то лицо, которое заслужил. Например, лицо у одного моего приятеля становится таким, как будто он постоянно подсчитывает коммуналку.

Мое восхищение яркими и короткими жизненными историям привело меня к собиранию эпитафий. Лаконичные надписи на могилах многих убеждают в том, что все мы на самом деле – персонажи анекдотов для кого-то, наблюдающего нас со стороны. Печалиться по поводу количества прожитых лет довольно глупо – если эти годы перевести на деньги, то получится смехотворно мало. Мы бессильны перед временем, в котором живем, и если появляется вдруг в истории Ленин, Сталин, Гитлер или… это означает, что где-то, в какой-то стране вызрело массовое сознание для триумфа очередного монстра в человеческом обличье. И тогда с каждым подчиненным человеком можно сделать что угодно. Даже выйти на Майдан… Или позвонить миролюбиво врагу, но только не из лагеря агрессора! Чтобы потом, при различных политических обстоятельствах – или жалеть, или восхищаться собой! Много лет тому назад я придумал фразу: «Возьми себя в руки – если не брезгуешь!».

Чуть-чуть приврать не грех, это весьма полезно для душевного здоровья и творческого процесса. В последнее время соглашаюсь с Сократом, который сказал: старость – это убыль одушевленности. У любого, даже мелкого благородства есть оборотная сторона – самому себе становится приятно. Большинство добрых дел совершаются из этого побуждения. В воздухе сегодняшней гражданской жизни бурлят всего два мотива – выжить и быстрее разбогатеть. Но не надо забывать, что вкус и совесть очень сужают круг всевозможных удовольствий и наслаждений.