Текст книги "Лодка над Атлантидой"
Автор книги: Виктор Кернбах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Еще в полете к Цуару Аута заметил в стороне, где, как ему было известно, находились две крепости Содом и Гоморра, огромный гриб из черного дыма и небо, испещренное перекрещивающимися, словно в жаровне, полосами белого цвета.
Начало светать. Лодка опустилась около ворот города. Собравшиеся люди смотрели на горизонт как завороженные. И когда солнце взошло над землею, в Цуар вошел Лот. Аута окликнул его. Лот подошел к нему со всей своей родней и тут же упал в пыль с поднятыми к небу руками.
– Где твоя жена? – спросил его Аута.
Лот заплакал:
– Она не послушалась, оглянулась и превратилась в соляной столб.
Аута вздохнул. Он был уверен, что Лот не мог ее увидеть, так как если бы он оглянулся, то и сам не пришел сюда. Соляной столб был его выдумкой, однако женщина погибла.
Подул сильный ветер. Лот удивился тому, что трое в серебряной одежде глядели назад. Он все еще не осмеливался смотреть туда. Лот крикнул своим домочадцам, чтобы те не входили в Цуар. Но они почти все вошли в город, чтобы отдохнуть, так как очень устали от дороги и волнений. Тогда Лот позвал своих двух незамужних дочерей, выбрал из стада несколько овец, одного осла и тронулся дальше в сторону гор. Он побоялся селиться в городе Цуаре.
Пошел дождь, страшный, косой, пенящийся дождь с резким ветром.
Аута и чужеземцы поднялись в летающую лодку, и она рванулась в воздух сквозь густую пелену рассвирепевшего дождя.
Город Цуар вскоре исчез из виду.
ГЛАВА XXXIV
Они недолго отсутствовали на плато Баалбек, однако здесь произошли удивительные изменения, о которых они узнали лишь при возвращении. У подножия Гор Бога уже больше не стояло великое войско. Вести всегда распространяются быстро, они не нуждаются ни в ногах, ни в колесах. Командование войском очень быстро узнало о случившемся в Содоме и Гоморре, но даже если бы вести и не дошли до них, они все равно узнали бы об этом по землетрясению и странному дождю, прошедшему в здешних краях. Когда посланец Великого Жреца страны Та Кемет прибыл сюда, он не нашел войска и, не зная, куда ему идти, бросил меч, шлем и, оставив при себе лишь лук и нож, ушел в кедровый лес. Он не знал, что, когда двое странных путников остановились у Лота, Великий Жрец с верными ему людьми незаметно пробрался к берегу моря.
Вверху, на плато Баалбек, Аута, Ух и другой чужеземец увидели необычайную картину. Там вокруг широкой башни работало множество людей. Она была сложена из огромных каменных плит, которые не смогли бы поднять и тысяча человек. Однако их легко поднимал один рулевой Мин. Он же резал эти плиты из скалы своеобразной саблей из плотного огня. Потом их шлифовали люди. После чего Мин подкладывал под каждую такую плиту с четырех сторон по четыре крючка. У каждого крючка находилось нечто похожее на коробочку с воронкой. Мин отходил в сторону, передвигал ручку на каком-то барабане. Из четырех воронок, направленных вниз, со свистом вырывалось пламя, а при следующем движении Мина плита послушно перемещалась на нужное место.
Хуже обстояло дело с перемещением корабля на сделанную из камня башню. Мин готов был в конце концов попробовать метод, которым он однажды воспользовался на севере в Атлантиде, но Хор остановил его. Особенно его отговаривали несколько пришедших мастеров. Они брались поднять дом богов на каменную башню. И подняли его. Их мастерство удивило чужеземцев. Связав корабль сплетенными втрое и вшестеро веревками, эти люди осторожно положили его на своеобразные сани, сделанные из двух огромных стволов кедра, и несколько дней подряд тянули и толкали их по специально сделанному наклонному настилу до тех пор, пока корабль не коснулся плит башни.
Так в течение нескольких дней, поднимая корабль с одной стороны и подкладывая подпорки с другой, таким образом поставили его на опорные лапы, даже нигде не поцарапав.
Аута спросил Хора, откуда эти мастера.
– Помнишь тех исполосованных плетьми рабов, что пришли к нам лечиться? После того как Маат и три ее подруги вылечили их от ран, наш друг Май-Бака приспособил мастеров к делу. Я хотел было остановить его, но узнал, что без их помощи нам не обойтись. Мне понравились эти люди, и прежде всего вот чем. Мы, конечно, не смогли бы расплатиться с ними по вашему обычаю. Неферт хотела отдать им свои браслеты, я был против, но рабы меня опередили. Знаешь, что они мне сказали? Что мы им заплатили так, как никто не заплатил бы на всей Земле. «От владык Земли, – заметил один из них, – мы получили бы розги и плети. И даже если бы владыки наделили нас золотом и серебром, они не дали бы нам здоровья и бодрости, как это сделали боги!» Я доволен, что хотя бы эта тысяча человек спаслась от рабства и им хорошо. Они ходят на охоту в лес, сделали себе из веток деревьев хижины… Мин напилил им деревьев… Лишь бы не пришли солдаты и не забрали их назад после нашего отлета!
– Будь спокоен, Хор! – ответил ему, улыбаясь, Аута. – Сюда уж более никогда никто не придет. А когда увидят к тому же огонь, выбрасываемый кораблем, поднимающимся в небо, многие будут бояться плато Баалбек. И вообще никто внизу не поверит, что эти рабы смогли как-то спастись. Ведь только безнадежность их положения придала им храбрости прийти сюда.
Однажды, после того как башня была построена и корабль на нее поставлен, Аута и Неферт прогуливались по опушке леса. Они любовались закатом, как вдруг за стволом кедра послышались два голоса. Говорили на языке ашшур.
Чувствовалось, что мужчина, говоривший тоже довольно высоким голосом, не знает языка страны Ашшур. Он с трудом произносил слово «ану», которое обозначало «я». Голос, судя по всему принадлежавший женщине, произнес:
– Как тебя зовут?
Мужчина на какое-то мгновение замолчал, подыскивая слова для выражения своей мысли, но так и не произнес ни слова, кроме «ану». Женщина, полагая, что это слово может быть именем мужчины, радостно сказала:
– Значит, тебя зовут Ану! А меня Иштар.
Наконец мужской голос сумел произнести несколько слов:
– Ты не боишься нас, Иштар?
Ответа не последовало.
– Нехорошо подслушивать! – прошептала Неферт и хотела было уйти. – Эти люди бывшие рабы. Они говорят о любви.
Но Аута остановил ее:
– Мне кажется, что мужчина – это тот самый чужеземец, который был со мной и Ухом в Содоме.
И они ушли. Через несколько дней число пассажиров в корабле увеличилось. К ним прибавилась Иштар, ставшая теперь женой чужеземца, которого она назвала Ану. Иштар была очень красивая, тоненькая, как тростиночка. А когда Ану надел ей на голову голубоватый шар, чтобы посмотреть, как она будет выглядеть, когда полетит в корабле, и одел ее в серебряную одежду, в кедровом лесу распространился слух, что бог взял в жены одну из их женщин.
Вечером толпа бывших рабов собралась вокруг костров и начала петь:
– «Пусть будет она, Ану, для тебя такая же, как ты. Возвысь ее своим именем».
Все вышли из корабля к основанию каменной башни послушать, может быть, в последний раз земную песню. Хор свободных людей пел:
– «Богатый венок, похожий на луну, ты возложил ей на голову».
Позже, после отлета корабля, эти люди распространили весть о том, что сыны неба, увидев, как прекрасны дочери Земли, выбрали себе среди них жен. И в самом деле, Неферт, Мехитуасехет и Иштар были очень хороши собою…
Отлет чужеземцев приближался. Аута попросил Хора дать ему возможность еще раз посмотреть на Землю из маленькой летающей лодки.
– Уж не хочешь ли ты остаться? – спросил Хор. – Я никогда не стал бы препятствовать этому, хотя мне куда более по душе, если ты полетишь с нами. Я сильно привязался к тебе… да и не только я, все мы.
Аута сжал ему локоть. Глаза его заблестели, стали влажными.
– Нет, не останусь, Хор. Без вас и я больше не могу. Но ведь здесь я родился, и я первый человек, который не вернулся на эту Землю… Хочется еще раз посмотреть на нее, погладить рукой, которая совсем отвыкла от нее.
На следующий день в летающую легкую лодку поднялись Мин, Ану, Аута и четыре женщины, трос из них земные – Неферт, Мехитуасехет, Иштар – и небесная хрупкая чужеземка по имени Маат. Май-Баку ничего не хотелось смотреть. Он боялся еще раз потерять свободу, к которой только что успел привыкнуть.
Сначала они полетели на место уничтоженных городов. Опустились вблизи Цуара, но Аута посоветовал не ходить туда.
Он попросил мальчика найти Авраама и позвать его, сказав, что его хочет видеть Енох.
– Ты сможешь найти Авраама? – спросил его Аута.
– А как же! – сказал гордо мальчик. – Кто ж его не знает в Цуаре!
Через несколько часов верхом на огромном осле появился Авраам. Аута крепко обнял его и расцеловал в щеки. Старик был в восторге:
– Владыки спустились с неба, чтобы увидеть своего раба Авраама?
– Мы не спустились, – сказал Аута. – Мы еще не поднимались.
– Ну, а ты был в Содоме? – спросил его Ану.
Старик отмахнулся:
– Нет теперь города Содома.
Ану молчал, слова старика ранили его.
– Но что там произошло, мне известно! – сказал Авраам снова. – Опустошение обрушилось не только на Содом и Гоморру, а также и на крепости поменьше: Адам и Шебоим. Все, что от них осталось, теперь находится под водой. И туда течет Иордан: эта река теперь впадает в Мертвое Море.
– Какое Мертвое Морс? – спросил удивленно Аута.
– Воды реки текут через разрушенные крепости, и в них не могут жить даже рыбы. Вот поэтому эту воду и назвали Мертвым Морем. Гнев небес обрушился и на землю, сделав в ней огромную яму на пути реки…
Авраам слышал от пастухов об огромной башне, в которой жили, как они называли на своем языке, Елохим, или Всесильные. Он пристально смотрел на Мина, которого ранее не видел, и нерешительно спросил:
– А ты кто такой?
Рулевой корабля, для того чтобы доставить старику удовольствие, попытался произнести несколько слов на языке Авраама. Ему хотелось сказать: «Я тот, кто на нашей лодке рулевой», но смог сказать лишь: «Я тот, кто есть». Большего он не знал. Старик же в недоумении вытаращил на него глаза. Потом бросился лицом в пыль, целуя ноги Мина. Рулевой ничего не понял и вопросительно взглянул на Ауту. Тот объяснил, что Авраам принял Мина за главного бога.
Старик осмелился сесть на осла лишь после того, как все семеро направились к своей странной птице. Авраам долго следил за ее полетом и, как только она скрылась, поехал обратно к себе в Цуар.
Лодка пролетела над Та Кеметом, облетая стороной большие города, и приземлилась около маленького городка на юге, где, казалось, не было ни солдат, ни каких-либо иных опасностей. От рабов, резавших камни, они узнали, что Менер умер и что ему делается могила наподобие пирамиды, которая напоминала бы только что возникшую, вышедшую из воды гору. Аута про себя улыбнулся. На самом деле это была память о Святой Вершине. Он не удивился, когда услышал, что Великий Жрец был в своем дворце в городе Белая Стена: и на этот раз его необычайно проницательный ум заставил покинуть Содом буквально перед самым его уничтожением.
В этих краях ничто не привлекало Ауту. Может быть, ему хотелось еще раз ступить на пески своей родины, но страшная жара, от которой отвык даже он, была бы вредна для здоровья остальных его спутников. Лодка прошла над Атлантическим морем, они сделали несколько кругов над Горой Орлов, где была когда-то Святая Вершина, затем направились на восток.
После дня отдыха звездный корабль был подвергнут тщательному осмотру.
В это время Хор совещался с жителями своей планеты. Их голоса было трудно разобрать, в них чувствовалась какая-то раздраженность. Привыкшие ко всяким чудесам земные жители были настолько поражены происходившим, что не могли произнести ни слова. Хор и все его друзья увидели в специальном зеркале зал с людьми, похожими на Хора. Их лица иногда расплывались на зеркале, а голоса едва слышались. Хор сообщил время отлета и сказал что-то, чего земные жители не смогли понять. Увидев Хора грустным, Неферт спросила его, в чем дело.
– Я всегда их хорошо видел и слышал. Возможно, что сегодня там бури.
Неферт и остальные сидящие у зеркала удивленно посмотрели в окно корабля: снаружи трава, листья деревьев стояли не шелохнувшись.
– Не эти бури! – уточнил Хор, следивший за их взглядом. – Это бури разных лучей и сил, невидимых простым глазом!.. Прошлый раз разговор с жителями еще более далеких планет прошел намного лучше.
– Как… с какими? – спросил удивленно Аута. – Есть еще и другие планеты? Хор улыбнулся:
– Конечно, есть! В этом безграничном пространстве много миров. Ты думал, что только вы да мы существуем?
Аута почувствовал, что ему становится не по себе, точно так же, как в тот раз, когда он впервые увидел серебряную башню.
– И… как же вы с ними беседуете? Вы знаете их язык?
– Да… то есть язык их мы не знаем, мы слишком далеко расположены друг от друга, но есть другие знаки, которые могут понимать все.
– И мы? – спросила Неферт.
– И вы… но попозже. – Хор, улыбаясь, посмотрел на Ауту: – А ты знаешь, кое-кто из этих людей с другой планеты, не нашего Солнца, побывали у вас. (Аута смотрел, раскрыв от удивления рот.) Да, да, в те времена, когда не было ни нас, ни вас, когда на Земле и нашей планете было намного больше воздуха и он был более горячим. На Земле в то время жили гигантские неуклюжие животные.
– А как выглядят те, с кем вы говорили? Ты видел их?
– Только немногих. Я побывал у них. Они такие же, как и мы и вы, или, точнее, нечто среднее между вами и нами. Я попал к ним, когда одна половина из них враждовала с другой и они убивали друг друга.
– Чем же? Таким же оружием, как у вас?
Хор улыбнулся:
– Нет. Но у них было более сильное оружие, чем ваши стрелы и пики, ими убивать было много легче… Но ты же знаешь, Аута, наше оружие сделано не для того, чтобы убивать людей. На нашей планете его даже нет. Мы берем его только для своей защиты, когда исследуем другие миры
– А ты там жил?
– Нет. Там нельзя жить. Я улетел оттуда.
– Ну, а другие миры?
– О многих из них у нас есть сведения, которые мы получили и не побывав там. Мы знаем, что на некоторых очень далеких планетах есть живые существа, на которые мы не похожи и которых мы не можем понять. Мы знаем лишь одно: что они несравненно умнее нас. Большинство же обитаемых миров, насколько нам удалось узнать, населены жителями, ушедшими в своем развитии не очень далеко от животных. Позже наши потомки узнают больше. Мы пока что хорошо знаем лишь планеты нашего Солнца.
– А их много? – спросила Мехитуасехет, очень внимательно слушавшая беседующих, и было стыдно, что она ни о чем не спрашивает.
– С такими красивыми женщинами, как ты, только одна: Земля! – воскликнул Мин, сидевший у своих приборов.
– Девять больших, – сказал Хор, – и несколько тысяч мелких.
– А помимо Хор-Дешера и Земли есть еще люди? – спросил Аута.
– Только на этих двух. Была еще одна, но…
Глаза Ауты засверкали от любопытства.
– Они покинули ее?
Хор вздохнул:
– Нет, не покинули, они уничтожили свою планету… Это была десятая планета Солнца, которая вращалась вокруг него за нами. Мы, то есть наши предки, были тогда еще дикими людьми.
– Откуда же вы тогда узнали об этом?
В голосе Хора прозвучала грусть:
– На той планете были люди, которые открыли самую большую силу в мире: они извлекли ее из определенных металлов и даже из воды и воздуха. Они хотели использовать ее для улучшения своей жизни. Но случилось не так, как того желало большинство. На планете жили такие люди, которые понимали смысл жизни иначе. Они из-за жадности и злобы хотели остаться на планете одни. Тайно от большинства населения они подготовили, а затем начали войну… Вспомни, что сделал Тефнахт с Атлантидой! Вот те люди, в руках которых была сосредоточена огромная власть, упиваясь ею, сошли с ума. Грозная сила разбушевалась в их руках, и они уже были не в состоянии более укротить ее.
– Ну, и…
У всех пробежали по телу мурашки. Хор грустно смотрел куда-то в пространство.
– Вот почему вместо десятой планеты у нас осталось несколько тысяч осколков и сгустков пыли. Та гигантская сила, которую упустили люди, потерявшие разум, разнесла планету на мелкие части и раскидала их на далекие расстояния.
– Но как же вы узнали об этом? – спросила Неферт.
– После катастрофы осталось несколько кусков довольно большого размера, похожих на маленькие планеты. Остальное – это небольшие осколки. Некоторые из этих кусков, вращаясь вокруг Солнца, проходят рядом с нашей планетой. Мы побывали там и исследовали их… На них остались кое-какие следы.
– Руины, храмы, дворцы? – спросил Аута.
– Нет, – ответил Хор и засмеялся. – Руин мы там не видели. Но следы их на камнях нашлись да и кое-какие признаки… Одним словом, наши ученые, занимающиеся исследованием осколков планеты, рассмотрели все это в целом и выяснили, как было на самом деле, то есть то, о чем я вам рассказал. Видишь, Аута, как скверно обладать такой силой для людей, не владеющих собой и не разучившихся убивать?
Аута понял и смущенно опустил глаза. И все же спросил:
– Но если бы были уничтожены одни лишь убийцы?
– Когда убийцы не хотят понять, что убийцы, я думаю, что единственным средством остается то, о чем говоришь ты. Убийц всегда меньше. Мне кто-то из бывших рабов, которых вылечила Маат, показал место, куда желтые пчелы носят мед.
– Пчелиный улей.
– Да. К ним в улей влезло маленькое животное с длинным хвостом, они его окутали воском. Животное подохло и более их не беспокоило. Понятно?
Аута широко улыбнулся. Хор был прав.
Все было готово к отлету. Чужеземцы и земные жители вышли на плиты башни, еще раз взглянули на спасенных ими от смерти и рабства людей, посмотрели на кедровый лес, на небо. На краю башни стояли Май-Бака и Нтомби.
– А вы почему не идете? – спросил их Аута. Май-Бака показал на толпу бывших рабов, стоявших внизу, на окруженном кедрами плато.
– Мы остаемся с ними.
Голос его звучал грустно и вместе с тем очень решительно. И все-таки, когда Аута вошел в корабль и махнул на прощанье рукой, Май-Бака оперся лбом на свой лук, чтобы не видели его глаз. Нтомби же заплакала.
Затем они спустились и отошли вместе со всеми к лесу и, как приказал Аута, спрятались за высокими кедрами, повернувшись спиной к кораблю.
Мощный вихрь ударил по листьям и ветвям. Под кораблем застонал камень. Ослепительный свет вспыхнул на несколько мгновений среди деревьев, люди обернулись и с удивлением заметили огненный шар, поднимавшийся с огромной скоростью в небо. Все онемели от страха. Они перестали понимать друг друга, словно каждый говорил на своем собственном языке. И лишь после того, как огненный шар превратился в далекую звезду, которую большинство не могло разглядеть, люди вновь собрались, зажгли костры и молча грустно сидели до самого восхода солнца.
Чудесного корабля на Земле уже не было.
ГЛАВА XXXV
По ту сторону берега Моря Среди Земель, на окраине города маленькой страны Уц, на площади лежал прокаженный, многие месяцы проклинавший бога, которому он раньше смиренно поклонялся.
Человек этот не был философом и не отличался мудростью: создав себе божество, которое прославлял вчера, он проклинал его сегодня. Когда-то он был богат и здоров, но, заболев, стал бедняком, и ему надо было кого-то проклинать, на ком-то срывать досаду. Свой гнев он обрушил на бога.
Прокаженный сидел на площади и рассказывал разные небылицы. Кому было нечего делать, останавливался на краю дороги около площади и слушал прокаженного. Однажды прокаженный воскликнул:
– Он описал на воде круг до границы между светом и тьмой. Столбы света заколебались и застыли при гневе божьем. Своей силой он успокоил море и своею мудростью уничтожил Рахаб…
Никто не знал, кто такой был Рахаб. Но разве это имело какое-нибудь значение? Прокаженный продолжал:
– Своим духом он прояснил небеса, и его рука пронзила бегущее чудище. Вот это и есть отдаленные обрывки его дел! Как слаб шепот, который мы улавливаем!
Какой-то старик улыбнулся. Прокаженный на мгновение замолчал, чтобы перевести дух, и снова продолжал:
– А что касается грома, исходящего от его огромной силы, разве кто-нибудь может знать, что это такое?
– Я могу! – прозвучал чей-то зычный голос.
Прокаженный замолчал. Люди обернулись туда, откуда раздался голос.
Из толпы вышел человек с седой головой: это был тот старик, который улыбался.
– Кто ты такой, что осмеливаешься противопоставлять себя слову божьему и похваляться, будто бы знаешь тайны, известные только ему? – воскликнул вдруг другой голос.
Вопрос задал старик с рыжей, чуть седеющей бородой. Глаза его гневно блестели. По одежде он, казалось, был жрецом.
– Скажи нам твое имя, дерзкий, чтобы мы знали, кто ты! – добавил он.
Улыбавшийся до того старик теперь смотрел кругом с грустью. Он громко произнес:
– Енох!
Люди оторопело смотрели на него. Только один жрец с негодованием и злобой покачал головой и, раздельно произнося каждое слово, сказал:
– Еноха уже давно нет. Еноха унесла колесница ветра, и имя его стерлось в памяти людей. Енох следовал по путям господним, и бог его забрал к себе, вот почему его более не видно. За веру Енох был взят с Земли, что-бы он не видел смерти, и он исчез, так как господь переселил его. А до того, как переселить его, у Еноха были доказательства, что он приятен господу богу… Вот он-то и был Енох, а кто ты…
– То, о чем ты сказал, почти правда, – перебил его человек, назвавший себя Енохом. – Только никакое божество меня не брало с собой, меня взяли люди из другого мира.
Толпа вздрогнула как один человек. Жрец хотел что-то сказать, но Енох не дал ему опомниться. Повернувшись к толпе, он воскликнул:
– Вы слышали о Лоте и Аврааме?
Толпа заволновалась. Все слышали от жрецов о Лоте и Аврааме. Старик Енох продолжал:
– У меня другое имя. Меня всегда звали Аутой, но шестьсот лет тому назад Авраам, живший на окраине Содома и переселившийся потом в город Цуар, меня назвал Енохом. Он считал меня знатоком божественных тайн. Он думал, что я странствую в мире с богами. А я не мог быть вместе с тем, кто не существует вообще: я был с людьми, пришедшими из другого, далекого звездного мира. И Лота, и Авраама я предупредил о том, что Содом и Гоморра будут уничтожены, я посоветовал им бежать в горы или хотя бы в Цуар!
Люди молчали. Одни шептались между собой, считая его сумасшедшим, другие равнодушно смотрели на него или слушали, раскрыв от удивления рот. Жрец протолкался сквозь толпу и куда-то исчез. А прокаженный поднял лицо к старику и произнес:
– Если ты в самом деле бродил по путям господним, почему же ты вернулся так, один, затесавшись в толпу, как простолюдин? Но если тебя видели Лот и Авраам, кто поверит, что ты не умер после стольких сотен лет?
– Я смог бы тебе объяснить, – ответил ему старик, – но теперь я понимаю, что все мои попытки были бы напрасны, так как мозг твой не готов понять меня. Я мог бы тебе сказать, что был на небе, что летал с теми чужеземцами из другого мира с одной звезды на другую, и так как я летал со скоростью света, то прожил там в десять раз меньше лет, чем если бы я жил на Земле, на которую я вернулся. Мои десять лет были равны вашему веку,
– Тогда почему ты состарился? – спросил кто-то насмешливо из толпы.
– Молодость без старости я мог бы получить там, но я ее потерял здесь. Моя жена умерла, смерть не обошла бы и меня. И я хотел возвратить свое тело в пыль земли, которая дала мне жизнь.
– И как же ты вернулся назад? – спросил тот же человек.
– Те, кто меня отсюда забрали, выполнили и эту просьбу. Они меня привезли обратно на Землю.
– Но где же они? – спросил человек.
– Если я скажу тебе, ты все равно мне не поверишь… Я считал, что мир изменился, но вижу, что и теперь люди насмехаются над правдой и верят скорее обману, с которым ни один здравый ум не ужился бы, если он на самом деле был бы здравым.
Человек, который все время его спрашивал, подошел поближе. Ему было лет сорок пять – пятьдесят. По всему было видно, что он не местный житель. Улыбаясь, он сказал:
– Может быть, я тебе и поверю! Ты скажи… а я посмотрю.
Старик смерил его взглядом и пристально посмотрел ему в глаза.
– Сказать, даже если ты мне не поверишь? Все равно мне не остается ничего иного. Меня привезли и через день улетели.
– Куда тебя привезли?
Старик посмотрел на окружавших его людей: толпа начала расходиться.
– На севере находятся горы, если ты их знаешь. Мы назвали их когда-то, как говорили жители здешней страны Мисрайм, Горы Бога. Здесь я узнал, что их называют Лебаном. Но ты, кажется, не местный житель. Кто знает, как их называют там, откуда ты!
Человек перестал улыбаться. Он смотрел внимательно на старика и наконец неуверенно сказал:
– В те горы восемь лет назад упала звезда. Звезды падают непрерывно, не о том речь, но люди говорят, что она будто бы поднялась. Может быть, ты ее видел, а теперь вот похваляешься перед всеми…
Старик повернулся и пошел, а незнакомец отправился вслед за ним. Старик остановился и пристально посмотрел на него. Но глаза неизвестного не моргнули: и он умел смотреть точно так же. Старик спросил:
– Кто ты, если не считаешь меня, как остальные, сумасшедшим. Или ты тоже считаешь меня безумным и хочешь лишь посмеяться надо мной?
Незнакомый человек хотел что-то ответить, но промолчал.
– Откуда ты? – спросил его еще раз старик.
Человек посмотрел на старика, взглянул на его старую рубашку из холста, на босые ноги, потом на небо и медленно произнес:
– Из Вавилона… Хоть я и смеялся над тобой, но глаза у тебя не сумасшедшего и не обманщика. Пусть я не могу поверить в то, что ты мне рассказал, но я вижу, ты что-то скрываешь.
Старик оперся на его плечо и сказал:
– Я пошел бы в Вавилон… Мне припоминается, что это селение где-то на севере.
Вавилонский житель посмотрел на него с удивлением.
– Какое селение? Селение, говорят, было давным-давно, а может, и совсем не было. Одни говорят, что здесь всегда был город… Теперь это самый большой город в мире!
– Ты возвращаешься в Вавилон?
– Может быть, я и вернулся бы. Я нигде не оставляю ничего, что тянуло бы меня обратно. Возраст любви прошел, а богатства никогда у меня не было. Так что то ли там, то ли здесь…
– Ну, а чем ты кормишься?
Человек из Вавилона рассмеялся:
– Продаю мудрость тому, кто хочет ее купить. Только мой товар дешевле, чем необожженные глиняные горшки… Когда у меня есть время, я выдумываю песни или сказки, а время у меня всегда есть.
– И это продается?
– Не особенно Но люди, которые слушают, кормят меня, иногда мне дают кое-что из одежды.
– Тогда наша встреча как нельзя более кстати: ведь и я кормлюсь сказками. Мастерство, которому я научился за шестьдесят лет…
– Ты же говорил шестьсот?!
– Да, но шестьсот лет земных, а небесных шестьдесят.
Человек из Вавилона снова пристально посмотрел на него, но старик продолжал:
– Эти профессии ни к чему не пригодны на Земле. Я умею высчитывать расстояние до Солнца, до любой звезды, умею вести корабль между звездами, могу поднимать каменные плиты на воздух, не прикасаясь к ним руками, мне известно происхождение человека и мира, я умею вести исследования, но для всего этого необходимы инструменты, которых у меня нет. Я выучил в течение моей жизни около двадцати языков жителей Земли и около четырех – жителей небес. Я познал, что такое мудрость. Это единственное мое богатство, но вижу, оно ни к чему не пригодно на Земле… По крайней мере теперь.
Человек из Вавилона больше не смеялся и даже не улыбался. Они много дней пробродили вместе. Когда им нечего было делать и во время отдыха, старик рассказывал человеку из Вавилона случаи из своей жизни. Он, как человек мудрый, сознавал силу своего незаурядного ума. С некоторых пор человек из Вавилона начал верить старцу, особенно после того, как тот показал инструмент, с помощью которого можно писать на чем угодно: на дереве, на шелке, причем без свинца, угля, сажи или краски.
Однажды человек из Вавилона спросил старца:
– Но как же твои друзья с той звезды дали тебе уйти от них, бросить их?
Глаза Ауты стали задумчивыми:
– Для них желание человека, которого они считают честным, свято. Не думай, что если они, как я тебе говорил, хотели переселиться на другую звезду, то им не была дорога их звезда, на которой они родились. Но красная звезда, какой мы ее видим отсюда, обеднела. На ней теперь мало даже воздуха, воды, да и подземные богатства истощились, вот они и решили переселиться на другую звезду. Сначала они хотели прилететь к нам… Но об этом я расскажу в следующий раз, как-нибудь. Я немало побродил с ними между звезд, потом они доставили меня сюда. Я не знаю, переселились ли они теперь или остались там же. Одни из них хотели улететь, другие были против…
– И что ж, они затеяли войну?
– Кто, они? – Аута громко засмеялся. – Нет, они не спорят между собой. Их оружие – мысль: побеждает тот, кто сможет доказать всем, что он прав.
Человек из Вавилона недоверчиво покачал головой:
– И в конце концов что же они сделали?
– Не знаю, мне не пришлось увидеть, кто из них прав. Одни ученые открыли средство, с помощью которого можно было наполнить небо добытым ими воздухом и сделать воду, чтобы наполнить высохшие русла рек. Другие говорили, что этого будет недостаточно. Улетев оттуда, я так и не узнал, как они поступили. Да и узнать теперь никак не смог…
Двое путников подружились. Они вместе плыли по морю, шли по суше, пока не добрались до Вавилона.
Всюду они были вместе. Построили на окраине Вавилона хижину из земли и соломы. Вместе бродили по красивым площадям крепости. Пели сказания, а иной раз говорили правду о владыках, живших во дворцах Вавилона. За это их вместо еды били розгами.
– Ты говоришь, Аута, что в верхнем мире, где ты побывал, правду ценят потому, что она правда, и там все делается по правде! – заметил однажды житель Вавилона. – Ты мне как-то сказал, что и наш мир поднимется когда-нибудь на эту ступень. Не знаю, может, и будет так. Но я вижу, ты отвык от нашего мира. Однако ж если ты вернулся, значит, живи в нем и учись у меня земной мудрости. Во времена, когда раба считают ослом или просто скотиной и ему не дают человеческого имени, твою правду никто не оценит, разве что мудрецы, а их очень немного на свете, да умные бедняки. Если хочешь рассказать людям правду, натяни на себя серебряную одежду. Сразу не поверят в нее. Они должны привыкнуть к ней, как привыкаешь к сказкам о богах. Не говори людям, что богов нет, скажи им. что они есть, но смейся над богами умно. О, если бы я мог заснуть так, чтобы пробудиться через несколько тысяч лет! Но даже и ты не сможешь этого сделать.
И Адапа (так звали человека из Вавилона) глубоко вздохнул.
– Знаешь, – продолжал Адапа, – я бывал когда-то в горах с кедровыми лесами, которые люди называют Лебанон, около деревни Баалбек, куда, как ты говоришь, тебя доставили чужеземцы. Увидев эти огромные плиты, я удивился той огромной силе, которая смогла их поднять вверх и так хорошо уложить. Только после того как ты мне рассказал, каким образом была построена та башня, я понял, что ты не лжешь. Иначе ее никак нельзя было построить! Там живут сейчас пастухи и лесорубы. Вечерами, когда мне приходилось бывать у них, я слышал их песни. Некоторые из них я запомнил и соединил вместе. Кое-что и сам добавил. Они мне принесли самый большой заработок. Историю Адапы я тебе однажды пел. Адапа – это я, но никто не знает этого, кроме тебя. Я выдумал самого себя. Что же касается Ану, то это я слышал от местных пастухов. Ты как-то говорил, что был другом Ану. Тем лучше. Значит, мое сказание не сказка. И вот я думаю, сейчас ведь даже я не называю тебя Аутой. Там, в твоем селении, в горячей пустыне, это имя, может быть, и звучит хорошо, но здесь оно кажется странным. Да и Енох тоже. Енох – это ведь не имя, а понятие. Его тебе дал Авраам, так как хотел угодить тебе, и вот, когда потомки его увидели тебя бессильным, они захотели его отнять. Я бы тебя назвал Етаном: для Вавилона это имя куда приятнее.
