Текст книги "Танцующий в огне"

Автор книги: Виктор Келлехер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

9

Айвен сильно натянул сплетенную веревку, которой был привязан наконечник копья, завязал крепкий узел и подпалил головешкой концы. Да, вот теперь было достаточно крепко, решил он, проверив крепеж.

Сам наконечник тоже был готов и вполне подходил для своей цели. Он сделал его еще вчера из узкого куска кремния. Он обрабатывал его несколько часов, осторожно откалывая все лишнее, чтобы получилась нужная ему форма стрелы. А вот над древком еще надо было потрудиться, и он уселся обдирать остатки коры и шлифовать песком, пока поверхность наконец не стала ровной и гладкой.

Оставалось только отбалансировать оружие, и Айвен взвесил его в руке. Пожалуй, немного тяжеловато на конце, решил он. Достав другой кусок заостренного кремния (он старался никому не показывать свой стальной нож), он принялся отстругивать последние несколько сантиметров древка.

В этой работе, требовавшей большого внимания к мелочам, он оказался не хуже многих в клане. В этом смысле он проявил себя искуснее, чем Джози, которая была слишком небрежной и торопливой. Вот в чем она его превзошла, так это в реальном использовании оружия, там, где…

Нет, мысленно поправил он себя. Это не совсем так. На тренировках он всегда бросал копье дальше нее. К тому же он был более метким и время от времени даже попадал в мишень. Но дело было вовсе не в умениях – они отличались отношением. Вот она смогла применить умения на практике, она пошла в лес и испытала себя. Испытания в чем-то были свойственны ее натуре. Не то чтобы она ими наслаждалась, но какой бы сложной ни была ситуация, ей всегда удавалось сохранить уверенность в себе и самообладание.

А он?

У него хорошо получалось убегать. Он доказал это в первые же секунды их появления в этом мире, когда он вытянул Джози на берег. И потом, через час, во время сумасшедшей гонки по ночному лесу он выбирал дорогу. А когда он не мог убежать? В ту ночь, когда они попали в ловушку на берегу? Он просто застыл, его охватила слепая паника, и только Джози спасла их.

Так, значит, в трудный момент, который может настать в предстоящей охоте, все, на что он мог полагаться, это на способность убегать? Он очень надеялся, что это не так, хотя внутренний голос нашептывал ему прямо противоположное. Чтобы заглушить сомнения, он перестал остругивать древко и взял копье в руки. Его тяжесть успокоила Айвена. Когда придет время, он не отступит. Он это твердо решил. Потому что в отличие от Джози он не противился их новой жизни. Какая-то часть его души очень тянулась и к этому месту, и к этим людям.

Вот поэтому очень важен был успех, поэтому, пока не вернулся корабль, ему очень нужно было доказать, что он чего-то стоит.

Джози, конечно, в корабль уже не верила. Для нее охота была средством продемонстрировать неандертальцам свое превосходство. К тому же она давала выход ее ярости, позволяя отомстить земле, взявшей ее в плен.

Работая рядом с ним с выражением злости на лице, Джози покусывала губы и хмурилась, потому что никак не могла закрепить наконечник копья. Наконец, тихо ругнувшись, она отбросила оружие в сторону и угрюмо уставилась на Агри, которая выходила из леса, прижав к бедру тыкву, наполненную водой.

– Вон твоя подружка идет, – сказала она Айвену, когда Агри, оставив тыкву у входа в пещеру, направилась в их сторону. – Смотри, глаз с тебя не сводит.

Хотя Айвен понимал, что не стоит отвечать тем же, он все же не удержался.

– Кто бы говорил. А как насчет Леппо?

– А что Леппо?

– Я бы не сказал, что он игнорирует тебя.

– Это потому что он меня ненавидит. Разве ты не видишь?

Айвен пожал плечами. Сейчас он уже слишком разошелся, чтобы промолчать.

– Любит, ненавидит – кто знает?

– Я знаю.

– Везет тебе, – сказал Айвен с сарказмом и тут же пожалел об этом.

– Послушай, слизняк! – прошипела Джози и, вскочив на ноги, нависла над ним. – Не смей никогда, слышишь, никогда ставить рядом со мной этого… эту обезьяну! Этого варвара! Если только не хочешь закончить жизнь кормом для тигра. Ты понял? Айвен сделал вид, что удивлен.

– Так как же ты тогда можешь связывать меня с Агри?

– Ой, да сгинь ты! – сказала на это Джози и, подобрав недоделанное копье, направилась в сторону озера.

Как только она ушла, Айвен понял всю бессмысленность их перепалки. С одной стороны, он вовсе не хотел делать ее положение хуже, чем оно было, а с другой стороны, он не возражал против того, что Агри обращала на него внимание. Что-то в чертах этой неандерталки придавало ему спокойствие. Может быть, то, что она не пыталась осуждать его. Вот как сейчас, когда она уселась рядом с ним, лучезарно улыбаясь.

– Лунная женщина сердится? – спросила она. Айвен так привык к ее голосу, что уже не замечал в нем хрипотцы.

– Думаю, да, – ответил Айвен, стараясь казаться безразличным.

– Что ее тревожит?

Тут надо было подумать, как ответить.

– Она тоскует по… по своей жизни на луне, – ответил он в конце концов.

– Понятно. – Агри кивнула сама себе. – А какая она, эта лунная жизнь?

И снова Айвен задумался, вспоминая свою беззаботную жизнь в пригороде. Какими далекими сейчас казались те времена, хотя прошло всего два месяца по счету клана. Пришлось сделать усилие, чтобы представить викторианский коттедж своей тетушки с широкими верандами и черепичной крышей. И все равно эта картинка показалась ему фрагментом чужих воспоминаний.

То же самое было, когда он пытался вспомнить свою тетушку: он отчетливо помнил ее лицо, мягкий голос и вздорный характер, но и она стала частью прошлого кого-то другого, не его. Айвен с грустью вспомнил те жестокие слова, которые она сказала ему однажды, года через два после смерти его родителей. «Я слишком стара, чтобы заменить тебе мать, – ворчала она, отвернувшись от него. – Я воспитала одну семью, и этого вполне достаточно. И вообще мы с тобой даже не кровные родственники». Больше она никогда таких мыслей не высказывала. Ни разу. Все остальное время она относилась к нему… не то чтобы с любовью, но с добротой и пониманием. Так почему же он вспомнил тот единственный случай? Может быть, это был знак того, что не так уж прочно, как ему казалось, он укоренился в том будущем.

– Тебе больно думать о твоей лунной жизни? – спросила Агри, нарушив его молчаливые размышления.

– Больно? – Он поспешно покачал головой, но в душе признал, что она прекрасно читает его мысли по лицу. – Наша лунная жизнь была… счастливой.

– Тогда почему ты хмуришься, когда я говорю о ней?

Айвен порылся в своем скудном словарном запасе, чтобы попытаться объяснить.

– Некоторые лунные люди… были счастливее. Чем… чем я. Джози, другая безымянная, она была… Он споткнулся, не зная, как выразить понятие богатства, и вместо этого сказал: – У нее было… много копий… много накидок… много пещер. Она… ей не хватает всего этого.

Агри удивленно посмотрела на него.

– Ну почему? У нее и сейчас все это есть. Все наше – ее. Да и зачем кому-то много накидок? Ведь можно надеть только одну и спать только в одной пещере.

На это он не нашелся что ответить.

– Лунные люди… они другие, – смущенно пробормотал он.

– Такие, как ты? – спросила она и нежно провела пальцами по его бровям. – Твой народ выглядит вот так?

Он кивнул, и она снисходительно улыбнулась.

– Леппо говорит, что твое плоское лицо уродливо, но не для меня. Я ему сказала, что у зверей в лесу своя красота. Так и у лунных людей. Мы должны принимать их такими, какие они есть. – Говоря это, она взяла его за руку и поднесла к своему лбу, украшенному одной яркой полоской татуировки. – А тебе нравится мое лицо? – спросила она застенчиво, прижимая его пальцы к выступающим надбровным дугам. – Тебе оно тоже кажется красивым?

Хоть раз его лицо его не выдало – отчасти потому, что он действительно не считал ее уродливой. Как она сама только что сказала, у всех существ своя собственная красота, а он прожил в клане достаточно долго, чтобы понимать, что она далеко не простушка.

– Да, ты красива, – сказал он, отделываясь полуправдой.

– Такая же красивая, как вторая безымянная? – продолжала настаивать она.

То, как Джози отчитала его, все еще было свежо у него в памяти. Поэтому он легко придумал, что соврать.

– Если бы солнце и луна были сестрами, – начал он, с трудом подбирая слова на чужом языке, – то ты… ты была бы солнцем.

Трудно представить что-нибудь более солнечное, чем ее улыбка в тот момент.

– Ты говоришь, как Льена, – скромно ответила она.

Это удивило Айвена. Он восхищался Льеной с самого начала, но никогда не пытался копировать ее или быть похожим на нее. Более того, с момента происшествия в пещере он чувствовал, что она его не одобряет. С ее точки зрения он совершил богохульство – он отвернулся от духовного пути, который она ему открывала.

– Думаю, что Льена меня не любит, – пробормотал он, размышляя вслух. Но Агри, как всегда, готовая утешить его, отмела это предположение, махнув рукой.

– Льена боится за тебя, вот и все, – прошептала она искренне.

– Боится за меня? Почему?

Агри посмотрела туда, где Льена грелась на солнышке у входа в пещеру, и сказала еще тише:

– Поскольку ты отверг дух зверя, она убеждена, что во время охоты зверь выследит тебя. И заберет себе.

Снова охота! Все последние дни мысль о ней омрачала его существование. И хотя ярко светило солнце, Айвен придвинулся поближе к углям костра.

– А ты как думаешь, зверь сможет забрать меня? – тихо спросил он.

– Нет, если ты сможешь успокоить его в своем сердце, – заверила его Агри. – Тебе надо уважить его дух и показать себя ему.

– Как… как я могу это сделать? – спросил он и одновременно поразился, как он может воспринимать все это всерьез. Все это полная чушь, первобытная магия мумбо-юмбо. Он бы прекратил разговор в тот же миг, если бы не выражение полной уверенности на лице Агри. Для нее и ее народа мистические связи между миром людей и животных были столь же реальны, как земля под ногами. И чем дольше он жил среди них, тем труднее было игнорировать их убеждения или заявлять, что на него они не распространяются.

Как будто зная о его внутренней борьбе, Агри не торопилась с ответом, пока его немигающий взгляд снова не обрел осмысленность.

– Сегодня ночью, – сказала она и взяла его руку в свою, – когда мы будем готовить воинов к охоте, будет самое время показать зверю твое тайное сердце.

– Да, но…

– Поверь мне, – перебила она его. – И доверься моменту.

И прежде чем он успел спросить ее еще о чем-нибудь, она поднялась и вернулась к пещере.

После этого Айвен только делал вид, что работает над копьем. Его отвлекали мысли о последних словах Агри и о совете, который она дала. Она просила его доверять каждому проходящему моменту, тогда как он всю свою прошлую жизнь делал прямо противоположное. Он планировал каждый аспект жизни: как потратить деньги и как провести свободное время, когда работать и когда учиться, что надеть в том или ином случае – в общем, все. Но беда в том, что такое планирование здесь было бесполезным. Да, действительно, клан делал все, чтобы обеспечить себе безопасное будущее – это доказывали рисунки в пещере, – и тем не менее все их существование было слишком ненадежным и убогим, и они не знали, что принесет им завтрашний день. И потом они почти не контролировали огромный лес, окружавший их со всех сторон. Они всего лишь «доверялись моменту», как сказала Агри. И пока он, Айвен, жил среди них, ему не оставалось ничего другого.

Неужели здесь нет ничего постоянного и надежного?

Может быть, Агри…

Он раздраженно отмел эту идею. В конце концов, она была ему такая же чужая, как все остальное. Запрокинув голову, он уставился в небо с проплывающими облаками. По крайней мере, оно было абсолютно знакомым, не изменившимся за многие тысячелетия. Он мог полагаться на него.

Мог ли? Ведь Льена заявила, что он и Джози упали с этого самого неба, и была в чем-то права.

Совсем запутавшись, он снова взялся за копье. Склонив голову, он остругивал древко, пока его кремниевый нож не сломался у него в руке. При этом он порезался. И капля его крови – такая же темно-красная, как и раньше, – пятном легла на древко копья, будто какой-то тайный знак.

* * *

Луна рано пропала, а звезд было мало – их закрывали сгущающиеся облака. Ночь, темная и неподвижная, напоминала дикого зверя, затаившегося в неизведанных глубинах леса. Противопоставить этому люди могли только огонь, и они извели на него огромную охапку хвороста, которую собрали на закате.

Огонь взметнулся вверх, гудя и потрескивая в тишине. Весь клан собрался вокруг костра, грязные лица освещались мерцающими отблесками пламени. Собравшихся гипнотизировала не только мощь огня, но и птичий силуэт Льены, которая медленно кружила по границе костра и напевно рассказывала историю рода.

Закутавшись в накидку из перьев – дань клана своему птичьему тотему, – она рассказывала о прошлом с помощью танца и песни. Ее представление было таким ритмичным и впечатляющим, что даже Джози и Айвен не могли оторваться, хотя трудности с языком сбивали их с толку.

– В самом начале, – пела она собравшейся аудитории, – мы, люди кланов, были ничем. – И закутавшись в свою накидку, она присела, стараясь стать столь же маленькой и безликой, как камень или пенек. – Мы были частью леса, – монотонно напевала она, поднявшись и подойдя очень близко к огню. – Как и большинство его тварей, мы жили в страхе. Днем мы жались друг к другу под корнями больших деревьев, а ночью вместе с обезьянами укрывались в их кронах. Эти животные тогда были нашими братьями и делили наши страхи.

В этот момент ее танец стал напоминать кривляние макак, что вызвало нервные смешки зрителей.

– В те далекие дни мы были очень маленькими, – сообщила она им хриплым шепотом, – потому что нам некогда было искать себе пищу. Мы все время убегали. – Тут она метнулась на край поляны и обратно. – Убегали и прятались от нашего общего врага. Он все еще там и поджидает нас. Мы, люди, хорошо его знаем и не забываем его имени.

– Дух леопарда! – с готовностью отозвались собравшиеся.

– Да, – подтвердила она. – Никто иной. Во времена своего триумфа он был владыкой леса. Эта поляна была его домом, а в этих пещерах он спал. Зубами и когтями он охранял их от тех, кто вторгался сюда. В своем высокомерии он полагал, что никто не может противостоять ему.

Люди клана стали поближе друг к другу, а дети испуганно покосились на темные пасти пещер.

– И вот в один прекрасный день, – продолжила она, возвысив голос, – небесные духи устали от его самонадеянности и гордыни. «Мы усмирим этого ночного зверя», – сказали они и послали молнию, чтобы спалить лес. Но они забыли о пещерах, и дух леопарда спокойно проспал там все время, пока остальные бежали от безжалостного огня.

Льена сейчас сама напоминала то легендарное пламя. Она медленно перемахнула через центральный костер, почти сливаясь с силуэтами черных обугленных поленьев.

Один из детей захныкал, но его мать тут же шикнула на него.

– Мы были среди тех многих беглецов, – продолжила песнь Льена, – кто отступал от ревущих демонов огня. Мы ушли на безлесые склоны, где наши истинные братья живут и посейчас. И там мы молились духу птицы, которая пролетела над огнем невредимая. «Дай нам власть над этим демоном огня, – просили мы, – и мы станем почитать тебя всегда».

– Всегда, – эхом откликнулись клановцы.

– Птица ответила на наши молитвы, – пела дальше Льена и размахивала полами своей накидки, изображая, должно быть, птицу в полете. – Она собрала красные раскаленные угли, пока лес еще не остыл, завернула их во влажную глину и принесла нам. И мы стали новыми хозяевами огня. «Отныне, – сказала нам птица, – огонь будет литься из ваших рук, как из рук небесных духов».

– А потом?.. Потом?.. – возбужденно зашептались люди.

Льена выхватила из костра горящую головешку.

– А потом мы сделали свои огненные палки, – с триумфом провозгласила она. – И этими палками мы выгнали дух леопарда из этих пещер.

– Да! – запели люди. – Да!

– С тех пор пещеры стали нашими, а леопард носит на своей шкуре подпалины, которые мы на нем оставили. Вы видели его шкуру, с черными и желтыми пятнами. Это знак, который мы нанесли собственными руками. Это доказательство, что теперь это создание солнечного света и ночной тьмы принадлежит лесу, а мы принадлежим этому огненному кругу.

Все выдохнули, но тут же раздался резкий крик. Айвен и Джози вздрогнули от неожиданности.

– Теперь дух леопарда хочет забрать себе весь лес! – крикнул кто-то.

– Никогда! – горячо откликнулись остальные.

– Он требует себе всех животных.

И снова в ночную тишину врезалось слово «Никогда!». И они повторяли его после каждого названия животного.

– Обезьяны… лошади… антилопы…

Самый громкий крик раздался, когда было произнесено слово «буйвол», и в освещенный круг ввалилась ужасная косматая фигура. Это была Агри, закутанная в шкуру буйвола с головой и рогами. Но играла она так хорошо, что Айвену и Джози она казалась настоящим животным. Она не то чтобы копировала его движения, она стали им самим. В каждом шаге, в каждом кивке головы чувствовалась неприрученность дикого зверя. А когда она остановилась поодаль и уставилась на собравшихся сквозь узкие прорези глаз, то напоминала старого быка в его последнем противостоянии с древними мифическими врагами.

– Кто вызвал меня из мира духов? – спросила она глубоким низким голосом. – Кто приманил меня нарисованным подобием?

– Он идет, – ответили клановцы, и вперед вышел Леппо с палкой в руке.

– Я вызвал тебя, – с готовностью признал он. – Я назвал тебя своим братом.

Низко опущенная голова буйвола медленно повернулась к нему, отметив его присутствие, но тут же отвернулась.

– Здесь есть другой, кто взывал к моему духу через подобие, – упрямо заявила Агри и издала устрашающий рык. – Тот, кто отрицает наше братство. Кто он?

Вот теперь в воздухе повисло настоящее напряжение. Все, кроме Леппо, съежились от страха. С замиранием сердца Айвен понял, что призывают именно его.

Джози, стоявшая рядом, потерла лицо рукой и отвернулась, отгоняя от себя иллюзию, которая овладела всеми остальными.

– Сейчас должна быть твоя реплика, – шепотом подсказала она ему, с трудом подавляя смех.

Но даже ее легкая ирония не рассеяла у Айвена иллюзию от происходящего.

– Моя? – пробормотал он со сжатыми губами и подался дальше в тень.

Он никогда не был особо хорошим актером, но дело сейчас было даже не в этом, потому что от него ждали не исполнения роли. Как Агри, он должен стать своей ролью. Эта залитая светом от костра поляна была еще и лесной ареной, и сейчас предстояла встреча охотника и его жертвы.

– Где этот безымянный, который призвал мой дух? – прорычала Агри и распорола воздух взмахом рогов. – Почему он не выйдет вперед? Ему что, стыдно назвать меня братом?

– Ты слышал, что сказала леди? – тихо напомнила ему Джози и вытолкнула его вперед. – Не заставляй публику ждать.

И прежде чем он успел снова отступить, чьи-то руки подхватили его и вытянули вперед, а кто-то другой вложил ему в руку тупое копье. И вот он уже стоял один в свете костра – один на один с буйволом, темной тенью возвышающимся на фоне языков пламени.

Подняв бычью голову, Агри изобразила, что нюхает воздух.

– Я не чувствую запаха знакомой крови, – провозгласила она. – Между нами нет братской связи. Почему?

Айвен попытался ответить, но не смог, и кто-то другой сделал это за него.

– Потому что он оттолкнул нож. Потому что он не привязал тебя своей кровью.

Агри угрожающе взрыла ногой землю.

– Тогда ты мне не брат, и мне нет нужды бояться твоего оружия. Ты и я, мы оба в одинаковой опасности.

Сказав это, она опустила голову, шумно выдохнула и приготовилась к атаке.

Ослепленный светом костра, Айвен в ужасе смотрел, как туша буйвола приближается к нему. Половина его сознания все время твердила ему, что это всего лишь пантомима, детская игра, а вторая отказывалась слушать, понимая, что в каком-то смысле это и есть охота. Именно так все и будет в темных дебрях леса. И он забыл о собравшихся людях, забыл об освещенной огнем поляне, представив себя на лесной арене.

Буйвол уже был почти около него. Между ними не осталось ничего, кроме копья и силы его руки. Он попытался ткнуть зверя копьем и отогнать его, но не смог. Не смог он также развернуться и убежать, поскольку мысль о людях, наблюдавших за ним, стояла стеной за его спиной. Он застыл, как в ту ночь, когда Джози спасла их от леопарда. Он стоял как завороженный, пока громадная голова и плечи зверя не заслонили ему взор, пока он не почувствовал запах грязи и пыли, которыми пропиталась шкура.

Он поднял копье, когда было уже совсем поздно. Это было не атакующее движение, он на него просто не был способен. Он вскинул руки вверх чисто рефлекторно, в желании предотвратить катастрофу. Широкая голова со всей силы врезалась в него, и рога боднули его в грудь. Он запутался в длинной вонючей шерсти.

Он больше не видел света – все заслонила огромная туша, придавив его к пыльной земле. Он слышал прерывистое дыхание прямо у себя над ухом и ощущал тяжесть тела. Но почему-то эти ужасные рога не проткнули его. Зверь оставался странно неподвижным, несмотря на его беспомощность, и всего лишь тяжело вздыхал, как ветер в ветвях деревьев.

Прежде чем Айвен понял, что же произошло, его извлекли из-под туши. Харно вытянул его, а все остальные радостно приветствовали.

И тут он понял причину их радости. «Зверь», в лице Агри, лежал распростертый у его ног. Она не поднималась, потому что у нее сбилось дыхание. Она так и лежала, скрючившись, рядом с тупым копьем, которое совершенно случайно угодило ей в солнечное сплетение.

Харно взял Айвена за руку и поднял ее вверх.

– Художник и охотник един, – объявил он, и его слова опять встретили с восторгом.

– Он забрал зверя себе, – добавила Льена откуда-то из задних рядов.

Из всех собравшихся только один человек продолжал рассматривать его с подозрением.

– Этот лунный человек опасен для нас, – заявил Леппо. – Он не понимает законов охоты. Никто из людей не может бороться с духом буйвола и победить.

– Какое право ты имеешь так говорить? – резко спросила Льена. – Ты же сам видел, как он сделал это сейчас.

– Да уж, мы видели, – отозвалась Джози по-английски и хитро усмехнулась.

– Что она говорит? – спросила Льена, поворачиваясь к Айвену. – Что означают эти лунные слова?

Но Айвена больше волновали не сами слова, а смех Джози. Вернее, то, что он сказал ему о нем самом, о том, что стояло за этой липовой победой.