Текст книги "Танцующий в огне"

Автор книги: Виктор Келлехер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

24

Снежная буря и лихорадка Леппо улеглись одно временно.

Снаружи на рассвете ветер стал чуть потише, и когда Айвен пощупал лоб Леппо, он был заметно холоднее. Через пару часов пошел мягкий пушистый снег. Это значило, что буря закончилась. А в пещере мирно спал Леппо, которого больше не терзали кошмарные сны.

Остальные тоже дремали, измученные таким тяжким испытанием. И только когда Айвен снова пощупал лоб Леппо, задев при этом руку Джози, та пошевелилась и открыла глаза.

– Что? – Она сонно моргала, и в ее голосе все еще была нотка беспокойства. – С ним все в порядке?

– Все хорошо. Спи.

Но она уже проснулась. Сходив к выходу, она вернулась с пригоршней снега и своими губами смочила губы Леппо.

Джози проделывала это уже несколько раз, и в ее жесте была нескрываемая любовь.

– Так что, это животное станет тем самым? – тихо спросил он и хитровато улыбнулся.

Она без возражений приняла его подначку.

– Ну, должен же кто-то быть, я полагаю. Так почему бы не он?

– Я ведь не об этом спросил, – заметил Айвен.

– Я знаю.

– Так он – тот самый?

Джози пожала плечами и вытерла ладонью губы.

– Да, думаю, это он.

– Серьезно?

– Я знаю, это звучит глупо, но все именно так и есть. Он как раз для меня. Он… – Она замолчала, немного растерявшись. – Как бы тебе это объяснить? Здесь все по-другому. Я и чувствую все по-другому. Я наполовину Юта, а наполовину Джози. Иногда я во сне вижу себя неандерталкой, и это меня по-настоящему пугает.

– Почему?

Она развернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Потому что это неправда.

– Что ты имеешь в виду?

– Какая-то часть меня все еще рвется на корабль.

– Да, но как ты мне уже сказала, корабль – это дело прошлого, – сказал он и сам рассмеялся над своей неудачной шуткой. – Мы отныне принадлежим этому миру.

– Тебе теперь тоже так кажется?

– Да, после вчерашней ночи.

– Как насчет Агри? Она – та самая?

– Возможно.

Теперь была ее очередь хитро улыбнуться.

– До чего же ты скрытный! Никогда не знаешь, что творится у тебя в голове. Вот как с этим танцем – я и понятия не имела, что ты так можешь.

– Я тоже. Пока это не случилось.

– Да ладно! Только не говори мне, что ты не тренировался. Это было похоже на лесной пожар. Ты был не хуже любого шамана.

– Я бы хотел, чтобы это было так.

– Так и есть, честно. И весь клан тоже так думает. Я видела это по их лицам, пока ты кружился в танце. Для них ты теперь настоящий шаман.

Айвен недоверчиво посмотрел на Джози.

– Но ведь это призвание женщин.

– Так же, как и охота – для мужчин, – парировала она и погладила свое копье. – Мы же лунные люди, не забывай. Мы можем спокойно нарушать все правила.

– Во всяком случае, какое-то время. Она посмотрела на него лукаво.

– Я не совсем понимаю.

– Ты теперь охотник, – пояснил он. – Я, похоже, стану шаманом. Но это же не профессия. Здесь охотник или шаман – это сущности, и если мы их примем, то будем так же связаны правилами, как все остальные. В какой-то степени твой сон в руку. Мы стали неандертальцами. И дороги назад нет.

– Никогда?

– Ну, никогда – это слишком длинный срок, – признал он.

Джози взяла кусок вяленого мяса и зубами оторвала кусок.

– А если бы корабль сейчас приземлился прямо здесь, на перевале, ты бы улетел?

– Не могу сказать точно, теперь уже не могу, – честно ответил Айвен. – Но одно я знаю наверняка: если я все-таки решил бы улететь, это было бы предательством.

– Тогда ты бы предал себя или их? – Джози махнула в сторону спящих людей.

– Отчасти их. Они нас приняли, спасли, научили кое-чему. Мы им многим обязаны.

– Это так, но вот как ты сам? Ты почувствуешь себя преданным?

– Думаю, да. Ты только что сказала, что часть тебя еще рвется на корабль, и я тоже так чувствую. Возможно, так будет всегда. Но это значит, что другая часть остается здесь, и довольно большая часть, надо сказать.

Джози кивнула.

– У меня примерно такие же ощущения. Я вовсе этого не хотела, но как-то незаметно я приросла к этому миру так же, как лианы врастают в самый ствол дерева. Леппо мне как-то рассказывал, что если срубить лиану, то дерево погибнет, и то же будет с лианой, если срубят дерево. Они рождаются по отдельности, но потом так начинают зависеть друг от друга, будто связаны одной судьбой.

– Ты считаешь это судьбой? – спросил Айвен. – Ты именно так смотришь на то, что случилось с нами?

– Почему бы и нет?

– Но у нас же был выбор?

– Какой же? Что-то я не понимаю. Не я захотела, чтобы животное врезалось в корабль, и не я решила, что корабль должен улететь, прежде чем мы успеем взобраться на борт. Это все случилось независимо от нас.

– Хорошо, будем считать это несчастным случаем. Но это не судьба. Послушать тебя, так получается, что в нашем пребывании здесь есть некоторый смысл.

Джози погладила пальцами большие выпирающие брови Леппо. Ногти ее были грязными и обломанными, такими, как у всех.

– Может, за этим и стоит какой-то смысл, – сказала она задумчиво. – Как знать? Может, мы – семена будущего?

Айвен подвинулся, чтобы лучше видеть ее.

– Ты это серьезно?

– А что? Мы же здесь, не так ли? И возможно, у нас будут дети, как у всех остальных.

– Нет, подожди-ка, – прервал он ее, несколько озадаченный. – Это слишком большой шаг вперед!

– Большой или нет, но это может случиться. Какой тогда вообще смысл во всем этом, если у нас не будет детей?

Айвену потребовалось некоторое время, чтобы переварить услышанное.

– Так ты хочешь сказать, что смысл нашего пребывания здесь – добавить генофонд, – сказал он наконец, – разбавить ветвь неандертальцев и стать родоначальниками людей будущего, таких, как мы? Я правильно тебя понял?

Джози застенчиво улыбнулась.

– Более или менее.

– Но это же дико. То, что ты говоришь, означает, что мы в ловушке времени. Подумай сама: чтобы мы смогли попасть в прошлое, мы сначала должны были существовать в будущем, а чтобы наше будущее было таким, какое оно есть, надо, чтобы мы жили в прошлом. Это замкнутый круг. Разве ты не видишь? Этот виток будет повторяться снова и снова.

– А чем тебе не нравятся такие витки? – с вызовом спросила Джози.

– Да всем, что ни возьми. Во-первых, это бессмысленно.

– А для меня нет.

– Во-вторых, – упрямо продолжал Айвен, – любому понятно, что это идет вразрез с нашим представлением о времени.

– Кому любому? – продолжала наседать Джози. Айвен неопределенно махнул рукой.

– Ну, ученым… людям, которые разработали теорию временных маршрутов. Согласно этой теории, время является двунаправленным вектором, и в нем не может быть никаких витков.

– Подумаешь! – презрительно скривилась Джози. – Беда твоих ученых в том, что они не попадали в ловушку, как мы. Вот если бы их выбросить из корабля где-нибудь и забыть вернуться, они бы тоже пересмотрели свои теории. Они бы стали думать о времени как о ловушке или петле, а не как о… как ты назвал это? – двустороннем векторе.

– Не думаю, что их так легко переубедить. Джози рассмеялась и обвела рукой ледяные своды пещеры.

– А это, по-твоему, легко?

– Я понимаю, о чем ты. Но то, что мы вынуждены жить в прошлом, не отменяет истины и законов природы.

– Расскажи это будущим поколениям, которые будут числить нас среди своих предков.

– Но это же бессмыслица! – взорвался он, встревоженный тем, какой оборот приобрела их беседа. – Люди не могут размножаться в прошлом для того, чтобы потом самим же появиться в будущем. Это нонсенс! Это противоречит здравому смыслу.

– А я в этом не так уверена, – начала она, но в этот момент стали просыпаться остальные члены клана, и это помешало ей закончить свою мысль.

Люди стали собираться у постели спящего Леппо.

– Теперь видно, что Леппо останется с нами, – довольно сказал Харно и ласково потрепал Айвена по плечу.

– Да, огонь в ноже выгнал огонь из его тела, – сказал Арик. – Это тайна, объяснить которую может только сам дух.

Орну сонно улыбнулся Айвену и тоже подошел поближе.

– Покажи нам нож еще раз, – попросил он. – Это лунное оружие, которое может устоять перед силой огня.

Айвен нехотя достал нож из кармана и открыл большое лезвие. Со всех сторон послышались вздохи восхищения.

– Это действительно чудесная вещь, – отметил Харно. – И много на луне таких штук?

– Нет, это единственная в своем роде, – солгал Айвен.

– С такой мощной магией, как эта, – подсказала ему Льена, – ты можешь стать великим шаманом. Нож и танец вместе могут подчинить дух огня.

Агри бочком протиснулась к Айвену и стала позади, прижавшись к его плечу.

– Когда кланы снова соберутся в горах, – сказала она, и в ее голосе звенела гордость, – мы расскажем им о целебных свойствах этого ножа-духа. С его помощью ты сможешь помогать старым и лечить немощных. И тогда все кланы узнают о тебе.

Остальные согласно загалдели, и Айвен посмотрел в их лица, а потом на ноле в своей руке. Сначала он намеревался закопать его где-нибудь в пещере, чтобы он больше не играл никакой роли в истории этого древнего народа, но, видя доверие в их глазах, чувствуя их вновь обретенную веру в него, он передумал. Вред, если он мог быть, был уже нанесен: нож совершил чудо несколько часов назад, вырвав Леппо из объятий смерти. Какая теперь разница, будет ли Айвен использовать нож с той же целью? Спасет ли он одну или много жизней, факт остается фактом – он позволил будущему вмешаться в ход событий прошлого.

Хотя, может, это и не считается. Может быть, Джози права, и время движется по бесконечным виткам или циклам, где между прошлым и будущим существует странная зависимость, которую ему никогда не понять.

– Да, этот нож – чудесная вещь, – снова вздохнул Харно и пощупал пальцем его острое лезвие.

Однако Льена не согласилась с ним. Прищелкнув языком, она сказала:

– Нож сам по себе, даже такой красивый, как этот, годится только для того, чтобы резать. Без танца он – ничто, орудие разрушения. Истинная сила заключается в танце, именно он призывает дух. Чтобы нож мог исцелять, надо, чтобы дух огня плясал по его краю.

И словно для того, чтобы подтвердить ее слова, Леппо тяжело застонал и пришел в себя.

– Мне снился… огонь. У него было лицо, и он вел меня через лес.

– Вот видите, ему открылось лицо духа огня, – закричала Льена, перекрывая смех и возгласы облегчения, слышавшиеся со всех сторон.

И стар и млад равно радовались тому, что Леппо снова с ними. Но Айвен особенно внимательно следил за тем, как Джози приподняла голову Леппо и прижалась к нему. В этом простом движении было столько нежности, что он понял: кто бы из них ни был прав в этом споре о сущности времени, Джози по крайней мере точно попала в своеобразную ловушку.

А он сам? Не попал ли он сам в такую же западню, когда разум зовет его в одну сторону, а сердце – в другую? Он обернулся и посмотрел на Агри, широкое лицо которой еще больше расплылось от улыбки, и понял, что так и есть.

25

Целую неделю клан провел в пещере, не желая двигаться дальше, пока Леппо не окрепнет.

Сани были нагружены зерном и мясом, так что питались они хорошо. К тому же в их уютном убежище было тепло, потому что теперь, когда снежная буря кончилась, кто-нибудь их охотников каждый день ходил по заснеженной тропе за свежим запасом дров.

С каждым днем Леппо чувствовал себя все лучше, а на восьмой день, когда края его раны затянулись, они двинулись в путь, домой.

Труднее всего было прокладывать дорогу. Сани застревали в глубоких сугробах, а Леппо часто приходилось останавливаться, чтобы передохнуть. Кто-нибудь то и дело проваливался глубоко в снег, но, к счастью, заботливые руки тут же помогали ему выбраться. Когда наконец показался край леса, измученные люди так обрадовались, что решили один день отдохнуть, тем более что можно было отогреться и понежиться в лучах осеннего солнца.

На следующий день идти было гораздо легче, хотя они по-прежнему не спешили, учитывая слабость Леппо. В лесу они специально держались подальше от основной тропы, чтобы полакомиться последними осенними ягодами. А однажды, услышав жужжание пчел, все остановились, и Арик и Орну достали свой улей – что-то темное, липкое, залепленное воском. Айвену и Джози, которые уже много месяцев не пробовали ничего сладкого, мед показался восхитительным.

Здесь, в лесу, все еще стояла осень, деревья еще не погрузились в спячку, и их листва опадала, устилая землю красно-желтым ковром. Такими же красками на стенах священной пещеры были раскрашены рисунки, связывавшие клан с природой. Теперь Айвен точно знал, что и он будет тесно связан со всеми.

Ну что ж, будь что будет, пусть это случится, с удовлетворением думал он, шагая по опавшей листве. Все вокруг приводило его в такой восторг, что ему больше не хотелось сопротивляться тому, что Джози назвала их судьбой, их предназначением. Теперь и он был готов принять эту новую жизнь, но уже на своих условиях.

Только на третий день к закату, когда дневной свет уже угасал, они вышли к своей стоянке. Пока Агри и Харно ходили за свежей водой, остальные расчищали вход в пещеры и разжигали центральный костер. Так что когда на небе высыпали звезды, все было так, будто клан никуда и не уходил. На камнях жарилось мясо, а на углях пеклись лепешки из зерна, распространяя вокруг вкусный запах хлеба. Все расселись по своим привычным местам у костра.

Для Айвена это был самый беззаботный вечер в жизни. По настоянию Агри и Льены, он в танце рассказал о своем пребывания в горах в одиночестве. А потом, усталый, но довольный, он смотрел, как охотники один за другим изображали историю прошедшей охоты на мамонта. Даже Джози заставили добавить кое-что об этой охоте, и ее неуклюжие движения вызывали взрывы дружелюбного смеха.

Под конец Льена возблагодарила духа птицы, которая снова благополучно привела их домой. В своей песне на древнем языке, который Айвен понимал с трудом, она рассказывала о том, как крылатый дух помогал в сотворении мира, а когда она дошла до создания огня, она жестом подозвала Айвека к себе, и дальше они танцевали вместе.

Ночью в пещере Агри ушла со своего привычного места и легла поближе к Айвену. А когда он проснулся в темноте, он не услышал резких слов оттуда, где рядышком лежали Джози и Леппо, только их тихое бормотание и еще более тихий шепот ветра снаружи.

Рассвет, как он и предполагал, принес с собой испытания в священной пещере.

Было холодное, сырое утро, и осенний туман стелился по поляне, когда заспанные люди собрались у тлеющих углей центрального костра. Талек за ночь проголодался и потянулся к остаткам жареного мяса на одном из камней, но Ильха так строго одернула его, что ребенок в люльке у нее за спиной даже заплакал.

– До рождения нового шамана мы не должны есть, – чуть мягче пояснила Гунига и укутала Талека своей накидкой.

Взрослые были заняты тем, что делали факелы из тростника, которые потом зажгли от углей. Под предводительством Льены, разодетой во все свои перья и разукрашенной так, что лицо больше напоминало маску, они вошли в священную пещеру.

Первым заданием Айвена было нарисовать ритуальное изображение самого себя. Вложив ему в руки кисть, Льена показала на ряд фигурок из черточек на верхней части стены. Рядом с ними не было никаких животных, и они как бы нависали над разворачивающимися сценами охоты. К тому же они были странно неподвижны, будто вовсе не участвовали в вихре событий.

– Это ряд наших предков-шаманов, – в виде песни объяснила ему Льена и взмахом бубна показала, что он должен дорисовать там себя.

Нервно улыбаясь, вперед вышел Леппо и подал им горшок с сухой черной краской. Льена и Айвен начали жевать краску, и слюна быстро размочила ее.

– Теперь ты связан с ними, – объявила Льена, когда Айвен несколькими уверенными взмахами кисти нарисовал на стене еще одну фигурку.

Она была похожа на остальные, но отличалась от них тем, что у нее не было груди, а вместо платья были нарисованы две ноги, чтобы показать, что это мужчина.

– Заяви о себе, – запели люди, присоединившись к танцу Льены. – Заяви, что это ты.

На этот раз горшок с краской ему подала Агри. Края горшка были помечены красным. Взяв горсть красного порошка, Айвен приложил одну ладонь чуть пониже рисунка и сдул краску, разлетевшуюся мелкими брызгами по стене.

– Он поставил свою метку в ряду шаманов, – пропела Льена, когда Айвен отступил назад и показал четкий отпечаток ладони. – Он посвятил себя великому танцу.

В ответ на это все подняли факелы над головой. Они дымили и отбрасывали дрожащий свет на лица людей.

– Нареки его, – пели они, как пели когда-то для Джози. – Нареки его в честь духа огня.

Айвен ждал, когда Льена начертит на его лице широкие красные полосы, ведь на церемонии с Джози было именно так. Но Льена вместо этого просто показала на карман его истертых джинсов, где он держал стальной нож.

Только через пару секунд он понял, что должно произойти. И почему. В случае с охотниками, уже отмеченными кровью своей добычи, красной краски, символизировавшей кровь, было достаточно. Ас ним совсем другое дело. Только настоящая кровь – его кровь! – могла навеки связать его со старыми шаманами.

Немного нервничая, он вытащил нож из кармана и открыл его. Он так надеялся избежать этой церемонии. И он уже дважды уклонялся от нее. Однако в данный момент он понимал, что о бегстве не может быть и речи. Сдаться сейчас было совершенно немыслимо, все равно что отвернуться от самого себя. После этого уже ничего не будет, дни станут пустыми и лишенными смысла, без тепла и любви, подаренных ему кланом. И сжав зубы и зажмурив глаза, он поднес руку с ножом к плечу.

Он втайне боялся, что рука откажется его слушаться. Однако нож лишь чуть подрагивал, когда он коснулся лезвием кожи. В голове у него было ясно, никакого намека на панику. «Вот кто я на самом деле, – спокойно думал он, – это я…» – и надавил на нож.

Больше всего он удивился тому, что это оказалось почти совсем не больно – небольшое жжение, и только. И еще – как легко сталь вошла в тело, и кровь брызнула красно-черным фонтаном.

Он повернулся к Льене, когда кровь уже ручьем стекала по руке.

– Твоей собственной кровью нарекаю тебя, – пропела она и, обмакнув пальцы в свежую рану, начертила полосы сначала на его лице, а потом на рисунке. – Отныне ты Реми Лаан, Танцующий В Огне. Это твое духовное имя, и ни на какое другое ты не будешь отзываться.

Она последний раз тряхнула бубном, и все радостно закричали и стали хлопать его по плечу, смеясь и выкрикивая новое имя прямо ему в ухо.

Когда люди вышли из пещеры, солнце уже взошло, туман рассеялся, и было видно, как разноцветные листья дрожат на ветру.

Реми Лаан, с удивлением повторял новое имя Айвен, стоя на холодном осеннем солнце. Реми – произносил он единственное слово. Каким странным и незнакомым казалось оно, и в то же время совершенно правильным. Как будто оно было создано для него много лет назад, в незапамятные времена, и только теперь его достали из чулана. Реми, повторил он снова, выдохнув этот звук. Да, оно очень удачное, подходит ему, полностью отражая суть той личности, которой он теперь стал.

– Ну и как тебе с новым именем? – спросила Джози, нарушив ход его мыслей. – Странно, да?

– И да, и нет, – признался Айвен. – Само имя – оно какое-то и чужое, и знакомое одновременно. Как будто я только что вспомнил его.

– Да, у меня было похожее чувство. Теперь, когда ты называешь меня Джози, меня тянет обернуться и посмотреть, не стоит ли там кто-то еще.

– Твое прежнее «я», ты хочешь сказать? Она кивнула.

– Я думаю, что Джози всегда будет стоять рядом, как второе «я» или как тень. Я, собственно, не возражаю, – добавила она со смешком. – До тех пор, пока она не попытается взять верх, конечно, ей здесь делать нечего.

– Как и Айвену, – отозвался он. – Он – просто знакомый мне человек, вот и все. Он как невидимый друг, который все время ждал возвращения корабля.

Пока они разговаривали, остальные собрались у костра на завтрак.

– Реми! Юта! Идемте кушать, – позвали их. – Забудьте эти свои лунные слова. Они принадлежат воздуху. А вы теперь существа земные.

Они рассмеялись вместе со всеми и заняли свое место у огня, как раз когда с углей снимали свежие лепешки.

– Вот, Реми, надо поесть, – смутившись, сказала Агри, первый раз называя его новым именем.

Он взял у нее из рук лепешку и откусил большой кусок в основном из вежливости. Он был все еще взбудоражен событиями утра и не чувствовал голода. При первой же возможности он потянул Агри к лесу, желая остаться наедине с ней.

Когда они пошли по тропинке к озеру, к ним присоединились Джози и Леппо. Леппо был еще слаб и бледен после болезни.

– Смотрите, я снова как ребенок, – смеясь, сказал он. – Я вынужден держаться возле лагеря, когда остальные уходят в лес на охоту.

– У тебя еще вся жизнь впереди – наохотишься, – ответила Джози.

– Только если ты будешь всегда рядом со мной, – сказал он и взял ее за руку.

– Буду, – тихонько заверила она его.

– А ты? – спросила Агри, поворачиваясь к Айвену. – Ты будешь со мной всегда?

Вопрос был серьезным и требовал серьезного ответа, и он засомневался, подыскивая верное слово, чтобы выразить то, что он думал.

– Ты все еще скучаешь по своему дому на луне? – спросила она, неверно истолковав его молчание.

– Нет, – он решительно покачал головой, – мы будем вместе, как сейчас. Луна больше не отбрасывает на нас тень.

Они почти дошли до озера. Между ними и берегом оставались только заросли кустарника с почти облетевшей листвой. Когда они прошли сквозь них, Айвен вдруг остановился как вкопанный и не сдержал возгласа изумления.

– Реми, в чем дело? – озабоченно спросила Агри. Джози и Леппо тоже остановились, удивившись, что он стоит, не шевелясь и ничего не говоря.

– Что-то случилось? – спросила Джози, перейдя на английский.

Айвен попытался что-то сказать, но не смог. Потом с трудом выдавил:

– Смотри! – и показал на песчаную косу у кромки воды.

Оттуда, где они стояли, было хорошо видно послание, которое он оставил в начале осени, перед тем как отправиться в горы. До этого момента он и не вспоминал о нем. Хотя ветки немного разметало и они были покрыты инеем от холодных ночей, общее очертание SOS проглядывалось довольно отчетливо. Но еще более отчетливо виднелась надпись рядом, выложенная из камней.

– Черт возьми! – выдохнула Джози. – Черт возьми этих мерзавцев!

Айвен несколько раз моргнул, будто пытаясь прочистить глаза от попавшей соринки, но когда он снова взглянул, надпись не исчезла.

«ЖДИТЕ», – гласила она.