Текст книги "Дикие собаки"

Автор книги: Виктор Дубровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8

Девушки, похоже, переваривали свалившееся на них счастье. Сгребли все найденные на базе журналы, типа нашего глянца для эмансипированных красоток, фильмы, и свалили на остров. Им, с помощью волшебной микстуры, бровки я поправил, а на головы намотал красивейшие платки. В смысле, из имеющихся в прейскуранте синтезатора. Всё равно теперь каждые пять дней на процедуры, так что волосы на голове им пока ни к чему. На других местах тоже. Этот факт их привёл в жуткое веселье. Но ничего, в журналах они найдут, наверняка, массу сведений об интимных причёсках.

Дайане, как будущему специалисту отдела кадров, я выдал персональные распоряжения. И сейчас, два раза в день, она таскает по два гринго на тестирование и первичную загрузку. Второй портал нашёлся в том месте, о котором я подумал, что это гараж. Он как раз выходит на главную Базу, только в другое крыло, к складам. Не надо, стало быть, через мою квартиру устраивать хождения.

А я третий день воюю с ВК. Мой простой, на первый взгляд, план реконструкции посёлка превратился в каторгу. ВК начал задавать всякие ненужные вопросы, типа, готов ли у меня проект. Я чуть в морду ему не плюнул. Была бы морда, так точно бы… Он требовал загрузить проектную документацию до того, как техника отправится к нам, я сопротивлялся. Я как-то привык мелкие детали уточнять по месту. Но подлый и бездушный механизм мотивировал свои заявки тем, что на базе надо укомплектовать технику расходными материалами. Ну прям буржуйские какие-то замашки. Проект-фигет. Каждый гвоздь теперь учитывай, каждый грамм цемента. План-то хороший я привез, в электронном виде, с привязкой по координатам, векторная графика, со всеми слоями, какие необходимы. Таблица изменений даже есть, по отношению к генплану. Нарисованы и эти два угрёбища, которые портят всю архитектуру и ландшафт. Как корове седло, в таких случаях говорят. Однако в здания НИИ обозначалась только точка подвода коммуникаций. Что там внутри – хрен его разберёт, но мне и не надо. Казалось бы – бери и строй. Нет, так нельзя. Надо обследовать, посчитать…

Я не могу проводить проектно-изыскательские работы в полном объёме! Понятно, что основа – гранит, покрытый слоем почвы от нуля до полуметра. А где точно – не знаю. ВК, иди на фиг. Присылай сюда бригаду геодезистов, буровую установку, маркшейдера или что там положено при проведении предпроектного обследования. Наконец ночью стая ботов улетела на уточнение места не только реконструкции, но и будущей стройки. Город на островах – это разве не романтично?

Я ещё раз пересмотрел свои взгляды на капстроительство, помянул незлым, тихим словом [33]33
  Типа поэт Тарас Шевченко.


[Закрыть]знакомого прораба из СУ-941. Я, конечно не Гипродорстрой, но кое-что помню. Да и ошибиться ВК не даёт, есть вещи совместимые, есть несовместимые, а он, вдобавок тут же, влёт, считает нагрузки, прочность, устойчивость и всё такое. Зато мильён всяких шаблонов, готовых проектов – привязывай к местности – и только кнопку нажми. Сразу стройка начнётся. Наконец, проект утрясли, смету составили. Но я на кнопку нажимать не спешу, пусть проект нового города устаканится в голове, вдруг что забыл. Оно ведь всегда так бывает, впопыхах построишь что-нибудь, а потом переделывать приходится. Сколько таких примеров у нас на слуху?

Решено было, совместно с ВК, что начнем с ремонта улиц в посёлке. Вы видели когда-нибудь летающий МАЗ-547? Я раньше тоже не видел, но, смею вам заметить, эта штука помощнее, чем «Фауст» Гёте, сильно похожа на тепловоз. Ну, неважно. Важно то, что эта тяжелая дорожно-строительная техника прибыла своим ходом. Приземлилась в указанную мной точку, зашипела, затряслась и решила ехать вперёд. Я как раз пришёл на остров, чтобы посмотреть, как это всё в натуре происходит.

Насчёт мозгов у техники я немного погорячился, каюсь. Агрегат, с уже загруженным планом работ, бодро поехал вперед, сгребая в кучу обломки бетона, деревья живые и мёртвые, тротуары, лавочки и столбы освещения. Мерный рокот, пар валит, что-то временами скрежещет, пыль столбом. После него остаётся ровная полоса голого гранита. В принципе, на этом можно было дело и заканчивать, но, если что-то делать, это надо делать хорошо. На обратном пути тяни-толкай вырезал канавы по обочинам, а гранитная дорога стала еще глаже и ровнее. Типа планировку сделал. На третий проход в канавы был уложен кабель, а вместо обочин образовались бордюры и тротуары со слегка пружинящим покрытием кракелюрового рисунка. Ещё за два прохода штрассе превратилось в авеню, а в итоге я уже вижу перед собой проспект Ленина, с тротуарами, клумбами, бордюрами, ограждением со встроенным освещением. Даже как-то непривычно. У нас стройка такого типа – это ад кромешный, то вскопают не там, то закопают не то. А иногда, после того, как положен асфальт, вспоминают, что теплотрассу пора ремонтировать. Отремонтируют, как водится, и забудут заасфальтировать. Наконец, когда я убедился, что этот агрегат всё делает так как положено, и то что положено, можно и отдохнуть от трудов праведных. Поощрить себя, так сказать, за ударный труд. Вообще, такое ощущение, что сам на себе тащил этого строительного монстра. А на все десять километров главного проспекта потратил он четыре часа. Ещё пару суток он потратит на все остальные улицы, и наступит благодать. Потом настанет очередь маляров-штукатуров, отремонтируют школу, кабак, клуб и всё, что по результатам обследования подгнило, перекосилось или взопрело. А с теми двумя зданиями будет посложнее. Детей и женщин я с острова на время выселил в бункер.

Во время очередного звонка Сайнаре, та меня спросила, что такого я наговорил Боокко Боорукопаю.

– А что я такого наговорил?

– Он пришел и просит показать ему летающую повозку. Говорит, что не может сочинять э-э-э… ораторию, если не знает, как она выглядит.

– Да, дорогая, это, действительно, проблема. Хорошо. Я скоро прилечу. На денёк. На нашей новой машине. Проследи, чтобы никого не было возле гаража.

Авральщина, кампанейщина и штурмовщина – это наше всё. Без этого – никуда. Никакая работа не работается и дело не делается. И сейчас всё в одну кучу. Как лавина стронулась с места и готова меня похоронить. И то надо срочно, и это. Но я решил всё-таки действовать по плану, а не поддаваться всяким наитиям. Это мне, вообще-то, не свойственно, тут чувствуется тлетворное влияние ВК.

Приступили к демонтажу оборудования из психоневроскопических диспансеров. Это тоже целый проект – здание разрушить. Не абы как, подложил полтонны тротила и гуд бай, встречайте кирпичи на орбите. Тут надо с чуткостью, чтоб не повредить ценное имущество и самому не повредиться. Во всех смыслах. Полторы дюжины ремботов занимались демонтажом, четыре грузовые гравиплатформы, группа поддержки, которая буквально держала здание от обрушения. Приехало вот такое чудо и увезло в реку крышу. И через образовавшееся отверстие начали тягать. Мелкие ботики документировали все подключения, маркировали проводку, чтобы потом восстановить, как было. И всё на склады, всё в закрома. Отдельно – оборудование, отдельно документацию. После того, как всё полезное из зданий вынесли, мне уже не надо было сидеть и наблюдать. И так понятно, что сейчас приедут бульдозер, экскаватор, самосвал и двадцать гастарбайтеров, вывезут всё бетонное крошево в реку. Я утёр пот и поспешил к Сайнаре.

Хорошо, когда всё ходы налажены. Прошел двадцать метров – и бац, а ты уже где-то за семьсот километров. Я для охмурения Боокко взял Ламборджини. Тихонько на заре, в предрассветных лучах восходящего солнца, босиком по росе… Кх-м. По дорожке пробрался, как настоящий любовник, к своей жене в спальню. Интересно, окно оно вообще для кого открыто? Не хватало ещё сцен типа «муж внезапно вернулся из командировки». Потом отмывай кровь с белоснежных манжет. Букет роз, нарванный тайком в собственном саду – это лучший утренний подарок женщине, она спросонья как раз им и уделает тебе по мордасам, чтоб не будил в такую рань. Сладка встреча после долгой разлуки.

Боокко прокатился по воздуху. Старик вдохновился сразу, начал сочинять: «Как чайка над светлой волной стремительно, как дух степной над равниной безбрежной…» Я пробормотал: «Напрасно дух о свод железный…» [34]34
  Валерий Брюсов, мрачный декадент.


[Закрыть]Старик скоро пятистопным ямбом заговорит.

– Магеллан, это прекрасно! Я сочиню ораторию! Это будет шедевр!

– Верю, Боокко, – вздохнул я, – давай, сочиняй. У тебя талант, его нужно использовать.

Свою генеральную идею, главную квазиунофантазию, на этот раз я решил положить под сукно. Не нужны сейчас никакие социальные эксперименты, я имею в виду, осёдлывание пастухов. Не готовы ни они, ни я. Тема достаточно мутная и совсем не героическая – воспевание зажиточного мещанина и трудолюбивого пахаря. Потом, как изменится экономическая ситуация, тогда и начну елозить.

Боокко требовал от меня ещё музыки. Я пообещал, а то как же, и отвёз поближе к какому-то караван-сараю, где он квартировал вместе со своим бродячим оркестром. Да, у него уже оркестр, ученики и море поклонников. Растут люди, я один, как дурак мотаюсь туда-сюда, и никакого личностного роста. Кстати, о росте. Я ведь прошёл квалификацию по управлению пространственными переходами. Вместе с практикой, между прочим, и сдачей экзаменов. Это не просто там какие-то хухры-мухры и липовые корочки из подземного перехода. Как всегда, на всякий ништяк есть своя ложка дёгтя. «В случае открытия портала в разных климатических зонах, а также со значительным перепадом высот возможны неконтролируемые перетоки воздуха. Во избежание травм личного состава и повреждения техники в таких случаях рекомендуется использовать герметичные помещения. Допускается использование специализированных кузовов транспортных средств типа „К“». Кузова типа К у меня нет в наличии, я даже не представляю себе, что это такое, возможно что-то вроде наших КУНГов [35]35
  Кузов Унифицированный Нормального Габарита, во избежание неверных толкований.


[Закрыть], так что обойдемся, не баре. Коту под хвост масштабные планы полетели исключительно из-за одной фразы. «Запрещается проход в портал вместе с точкой управления порталом, во избежание непредсказуемых последствий». Какими точно последствиями нас пугают, неизвестно, но думаю, что зря писать не станут. Нет в мире совершенства, правильно Экзюпери написал. Значит, проще иной раз на аэробусе скататься, чем все условия выполнять.

Но больше всего меня огорчило то, что Ичилу присвоили квалификацию инженер-исследователь первой категории. Вот так-то вот. Я аж позеленел от зависти, ещё бы, у него теперь зарплата в три раза больше моей, был бы я простым лаборантом. А он мной бы ещё и помыкал.

Но пока я начальник экспедиции, и в ближайшее время свой статус менять не собираюсь. Ещё бы залезть в мозги этому ВК и вычистить всякие упоминания о былом. Присвоить, то бишь, себе рутовые права, но не хватает знаний о внутренних делах этих вычислительных комплексов. Ничего, придёт время, и с этим разберёмся. Вычислительные ресурсы должны принадлежать народу, то есть мне, как наиболее прогрессивному его представителю.

Но мало мне всякой текучки, надо еще и местные тёрки разбирать. Даяна и Дохсун крепко поцапались. На ровном месте, и всё из-за того, что Даяна теперь вроде как куратор профобразования, а Дохсун – начальник курируемого контингента. Как так, женщина – и руководитель? Это нарушает фундаментальные, краеугольные принципы степного бытия. Пришлось развести спорщиков по разным углам ринга.

Надо сказать, что суждения о том, что женщина абсолютно бесправна – это мифы. Власть женщины в стойбище – абсолютна. Эбэ, а у каждого рода есть своя эбэ, рулит хозяйством железной рукой, и мужчины в пределах кочевья молча исполняют то, что им сказано, и в ведение хозяйства не вмешиваются. Вне пределов – женщины не лезут в текущее руководство, хотя иной раз и пытаются это делать. Иной раз небезуспешно. Но это частные случаи, никак не влияющие на общую установку К-К-К. Первые ростки феминизма, освобождение женщин от непосильного рабского труда на кухнях и прачечных, чуть было не взломали замшелый уклад мужского шовинизма. Но в таких безумных спорах умнее оказывается тот, кто уступит первым. Пришлось устроить чаепитие, с пряниками.

Пряники выглядели так:

– У нас народу – раз, два, обчёлся, а вы тут полномочия делите. Каждый, заметьте, каждый из вас выполняет свою работу и не мешает другим. Разве не так у нас в степи? Каждый делает то, что не делает другой.

Дохсун сопел рассерженно в углу:

– Не может женщина управлять мужчинами! Это моё крайнее слово!

Наивный. Хотя да. Он же неженатый ниразу. Дайана зло огрызалась из своего угла:

– Вы, мужики, без нас вообще бы давно завшивели! Только и умеете, что в сортир строем ходить.

Я чуть не оборжался. Всё как везде. Но надо прекращать эту демократию.

– Дохсун, пойдём, я тебе кое-что покажу.

В итоге заманил Дохсуна на диагностику и учёбу. Ничего, вышел он оттуда, смущенно потирая лысую голову. Квалификация сама по себе отличная, учитывая отсутствие у него среднего образования – сержант взвода охраны. Повышенная агрессивность, требовательность, честность. На его чугунные мозги уставы легли как родные. Весь мир расчерчен на клеточки, и в каждой – оловянный солдатик.

Пока новоявленный сержант Третьей экспедиции лежал на кушетке и впитывал новые знания, я сказал Дайане:

– Ты умная женщина и должна уступить. Потом своё возьмёшь. Не надо устраивать противостояние. Работать будете вместе. Ты будешь Дохсуну мягко рекомендовать. Но сначала о пацанах. Ты не форсируй их обучение, не время ещё. Собираешь информацию о наклонностях, желательном применении, и в папочку. Потом применим. Здесь, к сожалению – имперская экспедиция, а не начальная школа и даже не имперский лицей. Детям надо привить навыки работы с информацией, иначе они так и останутся дебилами с повышенным самомнением. Так что пока пусть растут, как есть. Я работаю над тем, как найти нужных учителей.

Дайана притихла. Не стала упираться, она действительно женщина. Знает, что к чему.

– Ну и наконец, дорогая, сегодня ты соблазнишь Дохсуна. Разумеется, не устояв против его ослепительного обаяния.

Дайна фыркнула:

– У него-то обаяния не больше, чем у медного котелка. Боец, одним словом.

– Ну а Нюрка, царствие ей небесное, в нём что-то рассмотрела? Не на ровном же месте они чуть амуры не начали крутить? Ты давай, разглядывай его хорошенько, и в койку, пока у него окончательно крышу не унесло. Стерпится, в общем, слюбится. Парень он надёжный, него хорошие перспективы, ты тоже при деле, так что нормальное, обеспеченное будущее у вас есть. Я его назначу комендантом посёлка Бергидестях, а ты будешь главная в центре тестирования и подготовки. Идёт?

Дайана не стала долго думать. Женщины, они практичные, не то что мы, мужики – вздохи под луной, кувшинки из озера в полночь и всё такое. А у них мозг построен конкретно – будет папа домой носить мамонта или нет. И такого, чтоб больше, чем мужья у подруг приносили. Им нужен самый-самый большой в мире мамонт, тогда только они будут жить с миром в гармонии. Но это лирика. А у Дайаны возраст, ей пора вить гнездо и рожать. А это явно не со мной.

– Хорошо, уговорил. Речистый, сил нет. Как не могла тебе отказать никогда, так и сейчас не могу, – и глазёнки как-то у неё задорно засверкали, ну она такая, да. Задорная и изобретательная. А то что на передок слабовата, это сразу было видно.

– Ну и прекрасно. Как всё сделаешь, приходите за отеческим благословением, я вас отпущу на волю, – и засмеялся, – голубки.

– Ладно, вы тут воркуйте, ты поухаживай за ним, брови ему нарисуй, что ли, а мне пора кой-какие вопросы порешать.

– Не учи меня, как надо мужчин соблазнять, – ответила мне грубиянка.

У меня на сегодняшний день один вопрос всплыл, но тоже типа, по плану. Запустить тот армейский синтезатор, что так чудесно оказался в тайнике у жуликоватого прапора. А проблема одна – картриджи. Я прошел в свой уютный начальственный кабинет и запросил ВК-1017:

– Откуда всю эту химию и картриджи брали раньше? Кто ответственный?

– Реагенты поступали из сто тринадцатого, сто семнадцатого и восемьдесят восьмого узлов. Координатор – ВК-452 из базы транспорта и ремонта.

– Все данные мне на планшет. Укажи, какой телепорт туда ведет.

– Локальный фиксированный телепорт номер семь на транспортную базу. Оттуда до места другой телепорт.

Я тем временем нашёл Ичила, в той же самой лаборатории, где он и был раньше. Шаман уже пришёл в чувство, но вид у него был самый растерянный. В руках он крутил какую-то штуковину. Я сходу наехал на него:

– Ты почему без экзаменов в лаборатории работал? Нарушал, паскудник, технику безопасности!

– Мне дух железного дома разрешил. Он был против, но я поговорил с ним, и он разрешил.

Вот чёрт! Тут ломаешься, понимашь, не покладая рук, ночей не спишь, всякие инородные тела себе в мозг вживляешь, а этот перец обдолбался и уже решил все вопросы. Как всё-таки несправедлива жизнь. Я потащил шамана за собой. Практически в родной дом вернулись. Мы поднялись в приснопамятный кабинет начальника. Ну-с, проверим связь с местным ВК.

– ВК-452, ты здесь? – это я уже вслух к нему обратился.

– Здесь ВК-452.

– Вот и хорошо. Доложи обстановку.

– Работы по плану, замечаний нет.

Ну просто гений маскировки. У нас так на разборе начальник аэродромной службы докладывал всегда, ежели был с глубокого бодуна. А с бодуна он был пять дней в неделю. Оставшиеся два дня он был просто пьян. Тут же, наверное, на ВК сильное влияние оказала личность предыдущего начальника транспортного цеха.

– Куда делся третий… э-э-э… аппарат с последнего яруса?

– Вы спрашиваете про УСМП-4000 бортовой номер 88252?

– Я не знаю его номера, но там стоит два аппарата, куда третий делся?

– На УСМП-4000 бортовой номер 88252 улетел начальник базы. Причина неизвестна. До сих пор на базу не вернулся.

– Спиши его. Он не вернётся.

– УСМП-4000 бортовой номер 88252 списан в соответствии с указанием врио начальника экспедиции.

– Вот и хорошо. Сбрось мне на планшет номера добывающих комплексов, и что они добывали.

– Сделано.

Я ещё раз посмотрел на планшетке маршрут и выбрал новую дверь. Это у нас будет узел номер сто тринадцать, фабрика полиметаллических руд. Мы вышли внутри пакгауза, длиной метров тридцати. Я осмотрелся. Не, это не пакгауз, это сарай. Крыша местами зияет дырами, на полу мусор и какой-то хлам. В раскрытые настежь ворота виднелись ржавые листы гофрированного железа, сорванные с крыши. Опять разруха. Мы с Ичилом вышли на свежий воздух. Я глянул на карту – мы находимся в северо-западной части Ойкумены, где-то километров за триста от обжитых мест, в горной долине. Таких долин в горах, насколько я успел рассмотреть карты, миллион, и понятно, что нужную тебе не найти, если не знать, где искать. Однозначно, степняков здесь нет. Не полезут они в горы. Может, есть какие-нибудь горцы, но про это нигде ничего не сказано. Я посмотрел вдоль долины. Хорошо видны заросшие молодым сосняком и высокой травой отвалы породы, понятный пейзаж на месте старых выработок. Сбоку долины примостились какие-то приземистые здания, газгольдеры, трубопроводы, эстакады. Видно, что здесь давно всё остыло, не дымят трубы, не вырываются клубы пара, не грохочет отбойный молоток. Тишина, в общем. Мы пошли в сторону этих строений. Названия, ласкающие мой, привыкший к полной индустриализации слух. Зона экстракции номер один, зона экстракции номер два, зона дополнительной очистки. Бассейн тонких фракций, сортировщик, упаковщик.

Первое здание, прилепившееся к скале, оказалось складом. Тем самым, ради которого мы сюда тащились. Он оказался по завязку забит затянутыми прозрачным пластиком поддонами, с аккуратно уложенными на них брусками металла. Каждый брусок, кроме этого, был запаян в пленку. Понятно, что вся эта машинерия продолжала отгружать продукцию пока все склады не оказались забиты готовой продукцией. Я кинжалом распорол пластик на одном из поддонов, взял в руки тяжеленный металл. Прочитал бирку – цинк 99,99. Пошли дальше. Нашлись вольфрам, олово, свинец, медь, молибден. Когда мы дошли до скальной стенки, обнаружили нормальную сейфовую дверь с шильдиком «Амбар номер два». Попримеряя всяческие ключи, которых у меня уже целый мешок, дверь мы открыли.

Стеллажи ровной линейкой уходят в глубину скалы. Аккуратными группами лежат запаянные в пластик слитки. Палладий, иридий, платина, золото, в общем, чуть ли не вся таблица Менделеева и этого добра сотни тонн. Здесь что, оливиновый пояс, что ли расковыряли? Мы шли по коридору этого хранилища, а я лишь цокал языком. Взял в руки золотой слиток, посветил фонарём. Надпись: «Золото 99,999. Государственный Имперский Банк», номер слитка и замысловатый герб. Ну всё, я теперь типа Крез. Я спросил у Ичила:

– Ичил, тебе иридий не нужен? Если не нужен, то я себе возьму?

– Бери. Мне не нужен это ваш иридий.

Зачем простому степняку, пусть даже и не простому, ниобий, тантал, рений, палладий и прочие металлы? Титан, я понимаю. Титан – это вещь. У меня у самого титановая лопата в машине лежит. Купленная на Митинском рынке в годы, когда некто объявил о конверсии. Только вот советский народ к конверсии отнесся гораздо серьёзнее, чем государственные мужи, и титановые лопатки, перекованные из топливных баков ракетоносителей, заполонили московские рынки. Так что я поделюсь с людьми по-братски. Наштампую титановых плугов, раздам бедным, а себе заберу остальное. Плуг из родия, согласитесь, будет несколько тяжеловат.

Тишина и покой. Лень вставать с уютной постели. Я подложил себе под спину кучу мягких подушек, развалился на них, а теперь напильником подравнивал сломанный ноготь. Меня обуяла истома редкостной ленивости, я валялся и размышлял о разном. Здесь, на ремонтно-траспортной базе явно не хватает симпатичной девушки с гибким станом, чтобы подавала мне в постель кофе, рогалики с джемом, водку и закусь. В спальне бывшего босса транспортной базы гуляет легкий ветерок, ароматизированный изысканной композицией «морской бриз». Луч солнца стремится попасть мне в правый глаз, но я пока умудряюсь от него уворачиваться.

Несмотря на всякие телепорты, побегать мне с Ичилом эту неделю пришлось изрядно. Пока навестили и проверили все добывающие и перерабатывающие производства, умаялись, как савраски. Там километр, там два, вот и набежало, ноги до сих пор гудят. Зато я теперь примерно представляю себе объем основных средств, которые оказались под моим контролем. Алроса вместе в Русалом и Норникелем нервно курят в сторонке, хотя пока они этого не знают. Но это их проблемы, мои же проблемы я решил одним движением руки – приказал ВК-452 вывезти с промежуточных складов все готовые картриджи для синтезаторов и источников энергии, драгметаллы, адаманты, яхонты и смарагды сюда, на базу. Производство решил не возобновлять, но ремонтные и профилактические работы на фабриках провести и всё законсервировать. За время отсутствия человеческой руки там надобывали столько, что мне на мильён лет хватит. От такого количества ништяков у меня начала ехать крыша. Чтобы её удержать на месте, пришлось принять успокоительного, и, при трезвом размышлении, прихватил в мешочек по горсти разных камешков.

Хотя, что со всем этим добром делать – просто ума не приложу. Ни здесь, ни на Земле. Рынок драгоценных камней узок, как брючки стиляги. Сунься я туда с алмазами, проведут изотопный анализ и всё, начнут меня ловить. Поймают, пытать будут. Кирдык котёнку. То же самое с золотом, но тут есть варианты. И вообще, что-то рано я начал об этом думать. Хотя тут же встречный вопрос – а куда мои предшественники это всё добытое добро девали? Ну, положим, драгоценных камней не вагон нарыли, всего-то тонн пять первоклассного сырья, но всё равно. Портал на Империю закрыт, значит, ещё куда-то. Возможно в один из вновь открытых миров? А потом и сами туда смылись? Опять я не о том думаю.

ВК-452 врет мне совершенно беззастенчиво, что, по моему мнению, нетипично для вычислительных систем. Как начинает докладывать – у него всё в полном порядке. Но стоит коснуться чего-нибудь конкретного, так обязательно эта штука не работает, и всё исключительно по объективным причинам. У меня сложилось впечатление, что они, эти ВК каким-то образом копируют поведение своих прежних владельцев. Местный больше походил на флегматичного механика-алкаша с автобазы, нежели на вычислительную технику.

Я валялся и продолжал размышлять о разном. Во-первых, мне снились чудные сны. Явно не мои, это какие-то эманации чужого разума. Я имею в виду мои прежние размышления о дереве миров, которые судя по всему не закончились, а бродили, неприкаянные по подкорке. А теперь вот материализовались в виде снов. Цветные, трёхмерные, с картинками. Здесь можно было бы провести кое-какие чисто умозрительные параллели, дерево вероятностей, дерево возможностей, дерево событий, мировое дерево. Извилистый путь ассоциаций, вероятно, корректировался извне, от Мирового Разума и из горних высей платоновых идеальных математических моделей. Очень гармоничная картинка сложилась в моей голове. Если имплицировать первые три дерева друг на друга, то в результате как раз и получается мировое Древо. Мировое, это не от того, что оно включено в Мир, а оттого, что оно и есть множество миров. С каких пор меня, практика, начали посещать такие академически глобальные обобщения, ума не приложу. Это, всё-таки нездоровое влияние информационного поля планеты. С дуба дерева, в общем, листья ясеня.

Наконец, когда я окончательно проснулся, вся эта дребедень выветрилась из головы. Во-вторых, каждый день мне звонила Сайнара. Я всегда говорил, что телефон это зло, а телефон в руках у женщины – зло в кубе. Всевозможные упреки по поводу того люблю ли я её и почему не звоню. Тьфу, везде одно и то же. Женщины от мужика только одного хотят, если по большому счету. Чтобы сидел возле ног и преданно смотрел в глаза. В качестве приза за примерное поведение – короткий поводок, ровно такой длины, чтобы доползти до ближайшей пивной. В случае мирного развития событий пряник: секс, по субботам, в 14:00. Кстати, пока не поздно. Я набрал номер Сайнары:

– О, дорогая, как я рад тебя слышать! – понимаю, что мой голос звучит фальшиво, но эти слова надо произносить, – Как твое здоровье?

– Здравствуй, дорогой, – голос Сайнары звучит деловито. Она, по непонятной мне привычке, к разговору по телефону относится ответственно и намерена мне сообщить весь миллион новостей нашего села со вчерашнего дня включительно.

– Сайнара, меня никто не спрашивал?

– Нет, дорогой.

– Я тебя тоже люблю. Скоро буду, не скучай. Целую.

И, не дожидаясь ответа, отключился. Значит Гольденберг ещё до меня не дошёл. Ну что ж, если гора не идет к Магомету, то Магомет лично вывезет взрывчатку к его фабрикам. Я затребовал себе на планшет последние снимки той долины, где, по моему мнению, находится химическое производство.

Так вот, я отвлёкся. Надо химзавод повредить минимальными, я бы даже сказал, скудными средствами. Еще раз внимательно присмотрелся к картинку – ба! Да это никак ГЭС в ущелье? Плотина, белые буруны воды, тонкие столбики, которые можно узнать только по теням, ими отбрасываемым, и почти невидимые провода. Плотина ГЭС – это первое место, и второе место – узкое ущелье внизу долины, по которому и протекает река. На этом месте получится замечательное горное озеро, будущий курорт, когда, разумеется, всю химию смоет водой. Лет так через двести, по моим расчетам. Нашёлся и путь, по которому из долины в Степь везли товары. На десятке снимков было видно в подробностях, как караван петляет в горах и где-то там даже имеется тоннель. Выход этого караванного пути нашёлся как раз километрах в двухстах на юг от селения Хотон Урях, в предгорьях. Теперь понятно, почему это село стало перевалочной базой для бандитов. Остатки дороги шли немного в сторону от ущелья, видать землетрясением повредило наезженные пути. Из двух вариантов изоляции производственной базы я выбрал тот, который посложнее. В одном месте воздвигнуть плотину, а в другом месте взорвать другую и жители долины полезут в Степь, как тараканы. Остается только уточнить детали несения караульной службы повстанцами и можно будет нанести визит. А пока я позвонил Тыгыну, сдал ему место встречи с караванами из долины и попросил прислать туда человек сто бойцов и двадцать мастеров с досками и брёвнами.

Ну и пора выползать из уютной постели. Девок здесь нет и подать кофе некому. Я позавтракал, пошёл искать Ичила. Надо с ним кое-какие детали уточнить.