Текст книги "Двенадцать войн за Украину"

Автор книги: Виктор Савченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

26 февраля на заседании Народного секретариата Коцюбинский заявил, что удержать Киев невозможно. 27 февраля Народный секретариат перебрался на Киевский вокзал и разместился в вагонах на станции, боясь внезапного падения города. Заблаговременно (в ночь на 28 февраля) исчезли из Киева Народный секретариат и все управленческие красные структуры… Опасаться было необходимо, ведь самодеятельным стихийным отрядам Советской Украины противостояла военная машина Германии и Австро-Венгрии.

Уже после сдачи Киева немецким войскам Муравьев напишет: «Заявляю, что потеря Украины – это есть результат работы Коцюбинского и некоторых других, которые секретарствовали с узконационалистической точки зрения…»

Армейская группа генерала Г. Гронау – XXXI резервный германский корпус (3, 18, 35, 48-я ландверные дивизии) беспрепятственно двигался по железной дороге Брест – Гомель – Брянск, прикрывая германские части, действующие в Украине, с севера. На исходе своего пути корпус встретил незначительное сопротивление армии Берзина, прикрывавшей Брянск.

XXVII германский корпус (2, 89, 92, 93, 95, 98-я ландверные дивизии) двигался по железной дороге на главном направлении – от Ковеля на Киев – Чернигов – Полтаву-Харьков – Курск. XXII германский корпус (20, 22-я ландверные дивизии) наступал в Центральной Украине и, имея центр в Житомире, постепенно оккупировал Правобережную Украину. 1-й германский резервный корпус (16, 45, 91, 215, 224-я ландверные дивизии и 2-я Баварская Кавалерийская дивизия) выступил позднее – на Харьков и Донбасе. Этот корпус, двигаясь в первом эшелоне, принял на себя всю тяжесть боев за Полтаву, Харьков, Донбасс. Выполнив задачи, с овладением Донбасса он двинулся на Ростов. В начале апреле 1918 года сформировалась Крымская германская группа генерала Коша (212, 217-я пехотные дивизии и Баварская кавалерийская дивизия), которые должны были покорить Северную Таврию и Крым.

Австрийские части Второй армии фельдмаршала Э. Бема-Эрмоли были представлены XII, XVII и XXV корпусами (11, 15, 30, 31, 32, 34, 54, 59, 154-й пехотными дивизиями, 2, 7-й кавалерийскими дивизиями, 145-й пехотной бригадой), заняли Подолию, Одесскую губернию (XXV корпус), Херсонщину (XII корпус), часть Екатеринославщины (XVII корпус).

Зная, что немцы готовят торжественное вступление в Киев, атаман Гайдамацкого коша Петлюра потребовал от украинского командования дать возможность гайдамакам первыми войти в Киев. В местечке Малин на совещании украинских командиров в связи с этим вопросом возник острый конфликт между Петлюрой, премьером Голубовичем и новым военным министром Жуковским. Премьер и военный министр были категорически против предложения Петлюры, считая, что в Киев первыми должны войти основные силы – немцы. Именно им предназначался этот триумф, и украинские политики боялись обидеть своих союзников. Но по приказу Петлюры один из его командиров – атаман Волох – развернул пулеметы гайдамаков прямой наводкой на окна министерского вагона и потребовал согласия на вступление гайдамаков в Киев, угрожая военным переворотом, который могут учинить гайдамаки. Таким образом согласие премьера и военного министра было получено, и отряд Петлюры устремился на Киев вдоль железной дороги, опережая на 8–10 часов движение германских сил.

Первый бой за столицу произошел у станций Бухтеевка и Бородянка. Результатом боя был отход красных на станцию Ирпень. Бои у станций Ирпень и Буча вновь свели гайдамаков с отрядом Киквидзе, который, используя огонь тяжелой артиллерии, пытался контратаковать. Но гайдамаки сумели опрокинуть наступавших и перехватить инициативу…

Штаб обороны советского Киева во главе с Примаковым в ночь на 30 февраля бежал из города, передав власть демократической городской думе и грузинской вооруженной дружине. Оставив Киев, части красных заняли позиции на левом берегу Днепра, но общая их численность Оказалась мизерной – примерно 800 бойцов при двух орудиях покинули Киев. Советское правительство Украины бежало в Полтаву. Но уже 10 марта 1918 года, опасаясь падения Полтавы, оно двинулось еще дальше на юг – в Екатеринослав.

1 марта 1918 года передовые отряды армии УНР – гайдамаков, сечевых стрельцов и запорожцев, вступили на западные окраины Клева. На следующий день Петлюра устроил парад на Софийской площади Киева, по которой маршем прошли войска, вошедшие в город. При большом скоплении народа епископом был проведен молебен в честь изгнания большевиков… Парад закончился проведением по площади колонны пленных советских солдат. На следующий день в Киев прибыли немецкие войска, правительство УНР, Центральная Рада. Вступление гайдамаков Петлюры в столицу и их несанкционированный парад вывели руководство Рады и немцев из себя (Петлюра был сторонником Антанты). Премьер Голубович добился полного удаления от войска Петлюры, этого «…авантюриста, пользующегося большой популярностью». Петлюра был освобожден от командования гайдамаками (с этого времени и до середины ноября 1918 г. Петлюра оставался гражданским, частным лицом, вне армии и большой политики). Гайдамаки же, утеряв «партизанский» статус, были сведены в 3-й Гайдамацкий пеший полк и переведены под командование бывшего царского полковника Сикевича. Их вывели подальше от Клева – на большевистский фронт.

Австро-германская армия и украинские войска быстро и почти беспрепятственно продвигались на восток по линиям железных дорог. В авангарде австро-германских войск на Полтавском направлении действовала Запорожская дивизия армии УНР (около 8 тысяч штыков).

Таким образом, Правобережная Украина вернулась под контроль УНР практически без боя. Целые уезды юга Киевщины и севера Херсонщины контролировала украинская милиция вольных казаков, которая подрывала красный тыл и делала невозможным использование большевиками ресурсов села. В феврале 1918 года руководство вольным казацтвом перехватил член Центральной Рады Юрий Тютюнник[20]20
  20


[Закрыть] – руководитель штаба Звенигородского коша казачества (самой сильной формации вольных казаков). Он создал революционный комитет, который захватил власть в Звенигородском уезде и мобилизовал население на борьбу с большевиками. Вокруг Тютюнника собралось до 8 тысяч казаков и крестьян. В конце февраля 1918 года Звенигородский кош разоружил оставшиеся в строю части 2-го гвардейского (большевистского) корпуса, захватил станцию Бирзула, прервав тем самым связь Киева с армиями Муравьева. 6 марта отряд звенигородских вольных казаков выбил большевиков со станции Бобринская. Вольные казаки установили контроль над огромной территорией Центра Украины между Каневом – ст. Христиновка – ст. Помошная – ст. Знаменка. Вольные казаки оказали помощь армии УНР в середине марта 1918 года в боях с красными на Полтавщине и Черниговщине.

Однако в конце марта 1918 года по требованию немецкого командования началось разоружение отрядов вольных казаков, а вскоре последовал указ Центральной Рады о демобилизации (запрете) формирований вольных казаков.

От поражения к поражению

Ничтожные советские силы сопротивления не представляли серьезной преграды для наступления австро-германских войск. Революционные части могли только затормозить продвижение на восток на несколько дней.

К 3 марта 1918 года австрийские войска, захватив Подолию, вышли к Балте, где концентрировались отдельные отряды армии УНР. Появление у Балты австрийских частей угрожало тылам Южных армий. Командарм Южных советских армий М. Муравьев приказал частям 3-й Одесской армии остановить продвижение австро-германских войск вдоль линии Юго-Западной железной дороги и закрыть фронт Днестр – Бирзула – ст. Помошная – ст. Знаменка. Интересно, верил ли командарм в возможность исполнения подобного приказа и создания 250-километрового фронта силами четырех тысяч необстрелянных красногвардейцев?

5–7 марта проходили бои между красными и австро-венгерской армией у станций Слободка и Бирзула. В этих боях австрийцы потеряли убитыми более 500 солдат и офицеров. Малочисленные и слабо организованные части Одесской армии не могли противостоять регулярной армии противника и отступили, открыв тем самым путь на Одессу. А в Одессе в начале марта проходили стихийные солдатские беспорядки, сопровождаемые погромами магазинов и винных складов. Демонстрацию одесситов, которые требовали прекращения войны и власти Учредительного собрания, войска Муравьева разогнали пулеметным огнем. Тогда даже В. Юдовский (глава Одесской советской республики) был вынужден констатировать, что большевики Одессы «…оторваны от масс совершенно».

Австрийские войска, захватив станцию Бирзула (красной обороной Бирзулы командовал легендарный матрос-анархист Железняк – А. Железняков, «ликвидатор» Учредительного собрания), ударили по станции Раздельная, находящейся в часе езды от Одессы. Стало ясно, что Одессу большевикам не удержать. Всеобщая мобилизация, объявленная большевиками в Одессе, не дала ожидаемых результатов, а боевые дружины рабочих и членов партии были немногочисленны. На 630-тысячный город нашлось только около тысячи красных добровольцев, в том числе отряды анархистов, левых эсеров и батальон китайцев под руководством Ионы Якира.[21]21
  21


[Закрыть] Защитники Одесского района не могли оказать значительного сопротивления наступающей на Одессу 3-й пехотной и 2-й кавалерийской дивизий 12-го корпуса австрийской армии. Командарм М. Муравьев раздраженно констатировал: «Защита Одессы стала невозможной. Город дал всего 500 красноармейцев, в то время как в городе 120 тысяч пролетариев», а «…регулярные войска отказываются воевать».

11 марта 1918 года советские войска покинули оборонительные позиции в 10 километрах от города и бежали в Одессу. Ленин остро интересовался положением обороны Одессы, предлагая выгнать население города для рытья окопов и продолжать оборону. Одесский совет предложил сдать город без боя (296 голосов за эвакуацию, 77 – против), ссылаясь на пассивность масс. Румчерод также признал оборону Одессы бесполезной. Муравьев был вынужден отдать приказ об отступлении, приказав «…при приближении к Одессе врага открыть огонь всеми пушками по буржуазной и национальной части города и разрушить ее». Муравьев только повторял требования Ленина о необходимости уничтожения всех ценностей, которые невозможно будет вывезти перед приходом немцев. Однако этот чудовищный план не был исполнен по причине панической и хаотичной эвакуации красных войск. Городская дума 12 марта взяла на себя власть в Одессе и договорилась с австрийским командованием о беспрепятственной эвакуации красных армий. На следующий день части австрийских войск под руководством генерала Коша без боя заняли покинутый большевиками город.

Немецкое командование планировало отрезать малочисленные красные армии в Украине от России и, оттеснив их к центру Украины, уничтожить. Уже к 12 марта немецкие войска заняли Черкассы, Золотоношу, Чернигов, грозя окружением армиям Муравьева, отступающим из-под Одессы. Муравьев, бросив войско на произвол судьбы, бежал в Москву. 1-я революционная армия (сформированная в марте 1918 года под руководством П. Егорова) двинулась из района Одессы к району Кривой Рог – Знаменка. Вскоре командование 1, 2 и 3-й революционных армий принял на себя командарм первой армии П. Егоров. Эти армии обороняли подступы к новой «столице» Советской Украины – Екатеринославу.

По своей численности и боевому снаряжению южные армии не дотягивали даже до регулярных полков. Так, 2-я революционная армия была сколочена из разномастных малодисциплинированных частей (отряда Котовского, китайского батальона, отряда екатеринославских красноармейцев, отряда фронтовых солдат), составляющих всего около одной тысячи бойцов (командир Е. Венедиктов). 3-я революционная армия (Одесская) под командованием левого эсера П. Лазарева состояла из 2,5 тысячи бойцов.

К 6 марта 1918 года в Украине стало известно, что правительство Ленина за спиной украинского народа расплатилось с немцами землями Советской Украины – 3 марта 1918 года в Бресте был подписан мирный договор между Советской Россией и немецким блоком (Германией, Австро-Венгрией, Турцией, Болгарией). По этому, позорному для большевиков, мирному договору Украина намечалась зоной пребывания австро-германских войск, трактовалась как самостоятельное государство Украинская Народная Республика. Советская Россия должна была признать УНР, законность правительства Центральной Рады, заключить с УНР мир и вывести свои войска с ее территорий. Советская Россия должна была также прекратить всякую агитацию и пропаганду против правительства и государственного строя УНР. Но приказы главкома советских войск Крыленко о прекращении боевых действий против австро-германских войск не работали в Украине. Российские части Антонова-Овсеенко переформировывались в украинские и направлялись на фронт против наступающих частей германского блока, а в Москве делали вид, что с Германией и Австро-Венгрией воюют исключительно «украинские товарищи». Война продолжалась под украинской вывеской, а главкому Антонову-Овсеенко рекомендовалось Лениным называться только Овсеенко, дабы ввести в заблуждение германцев относительно украинской принадлежности их противника.

3 марта немецкие войска, а за ними и части запорожцев выступили из Киева в направлении Полтавы, смяв нестойкие, малочисленные красные части на левом берегу Днепра у Киева. Тогда же красный штаб обороны Киевского района распался, а его командующий Павлов бежал. 5 марта для организации сопротивления наступлению с запада была создана советская Военная коллегия во главе с Коцюбинским. Коллегия обратилась к красногвардейцам Кременчуга, Харькова, Екатеринослава, Чернигова с просьбой направить на помощь Полтаве свои красногвардейские отряды и установить надежную связь для координации совместной обороны. Но эти призывы ничего не дали…

Ответственным за неудачи на фронте был объявлен командующий войсками Коцюбинский (как «ненадежный» и «сепаратист»). Уже 7 марта, по предложению ленинского СНК, он был заменен «надежным» В. Антоновым-Овсеенко, который срочно приехал в Полтаву принимать дела. Разочарованный Коцюбинский заявил и о своей отставке с поста военного министра (народного секретаря военных дел Советской Украины). Новым военным министром был назначен двадцативосьмилетний Е. Неронович – бывший член Центральной Рады, предавший своих единомышленников и перешедший к большевикам. Однако 23 марта 1918 года Неронович был захвачен солдатами УНР и расстрелян, а пост военного министра остался вакантным.

10 марта 1918 года Народный секретариат выехал из Полтавы в Екатеринослав, ввиду опасности сдачи Полтавы и внутреннего конфликта. К этому времени секретари узнали о подписании ленинским правительством Брестского договора с Германией, по которому Советская Украина «уступалась» Центральной Раде и австро-германским войскам. Часть секретарей (Е. Бош, Г. Пятаков) были шокированы этим сообщением и отказались от своих постов, решив уйти на фронт простыми политработниками. Их несогласие с ленинским планом вызвало правительственный кризис в Советской Украине.

Амбициозный Антонов-Овсеенко стремился к установлению режима красной военной диктатуры, и обострившийся военный конфликт способствовал этому. Антонов-Овсеенко предложил большевистскому руководству немедленно создать военный союз «советских республик Юга»: Украины, Одесской и Донецко-Криворожской республик, Крымской области.[22]22
  22


[Закрыть] Но Одесская, Донецко-Криворожская республики и Крым не признали приоритета центральной власти за Народным секретариатом и решили обороняться самостоятельно. Антонов-Овсеенко назначил левого эсера Ю. Саблина командующим 4-й армией, левого эсера В. Киквидзе – командующим Полтавским фронтом, большевика Примакова – командующим Бахмачским фронтом, Коляденко – командующим Знаменским фронтом. Но В. Киквидзе скоро вышел из строя из-за тяжелой контузии, полученной В бою за Гребенку.

Антонов-Овсеенко решил развернуть партизанскую войну против интервентов, пытаясь организовать крестьянство Полтавщины и Харьковщины в партизанские отряды. Но ни времени, ни кадров, ни средств уже не было…

Деятельность нового главы Народного секретариата Николая Скрыпника[23]23
  23


[Закрыть] началась с острого конфликта с Антоновым-Овсеенко. Антонов-Овсеенко считал Народный секретариат маловлиятельным, ничего не решающим, марионеточным правительством и прислушивался только к указаниям из России. Он упорно называло Украину просто «Югом России», считая себя вправе вмешиваться во все дела республики..

Зная о «качествах» своих войск, Антонов-Овсеенко думал «притянуть» в Украину советские войска из России. Но он смог добиться только направления в помощь Украине малочисленных отрядов Р. Сиверса и Ю. Саблина из Донской области, общая численность которых составила всего чуть более 3 тысяч бойцов. Колонна Р. Сиверса (до 2 тысяч штыков) была переброшена с Дона для обороны Черниговщины, но опоздала. Чернигов был сдан германским войскам уже 12 марта. После сдачи Чернигова армия Сиверса была направлена в район стратегической станции Бахмач (восток Черниговщины), куда уже к 13 марта беспрепятственно подошли немецкие силы. Заняв оборону вокруг Бахмача, отряд Сиверса получил название 5-й революционной армии (состояла примерно из 3,5 тысячи штыков, увеличилась за счет присоединения к отряду Сиверса частей сербских и чешских интернационалистов, петроградских, харьковских и винницких красногвардейцев, отряда красного, казачества). С этими небольшими силами 5-я армия пыталась остановить наступление немецких эшелонов Северной колонны (27-й германский корпус) и отдельных отрядов армии УНР, прикрывая путь на Новгород-Северский и Глухов. Однако эти, уже побывавшие в серьезных боях, потрепанные отряды всячески стремились не вступать в бои с немецкими и австрийскими регулярными частями.

Чехословацкий корпус, не успев эвакуироваться с украинских земель, до прихода немцев вынужден был также ввязаться в бой у станции Бахмач, приняв на себя часть немецкого удара. Скрыпник тогда телеграфировал в Центр: «Чехословаки сражаются с немцами хорошо, но держатся двусмысленно по отношению к гайдамакам, пропуская их мимо себя, фронтовые части в общей массе не дееспособны». Недееспособность всей армии вылилась в сдачу Бахмача 15 марта 1918 года (после первого же боя с главными германскими силами) и бегство армии в направлении на юго-восток, к городку Ромны и дальше к границе Советской России, к Путивлю, сосредоточившись на мнимой обороне этого района России. В северо-восточном районе Черниговщины, у Новозыбкова, немногочисленным отрядам Берзина и Ремнева (1,5 тысячи штыков) приказано было сдерживать немецкие войска. Но они уже не представляли какой-либо боевой силы, разложились, терроризируя местное население, отступали при появлении сил противника.

18 марта немецкие силы пытались остановить луганские красногвардейцы под началом Клима Ворошилова,[24]24
  24


[Закрыть] которые стремились отстоять Конотоп, дабы не подпустить врага к Харькову. Однако и эта преграда была быстро сметена немецкой армией. 27 марта немецкие части вошли в Гадяч, а к 1 апреля заняли Сумы и Ахтырку, выйдя к условной украинско-российской границе. Получив уже в первом столкновении с противником (под Бахмачем) сильный удар от регулярных немецких частей, колонна-армия Сиверса спешно отступила на Путивль – Волчанск – Новый Оскол, не принимая боя с немцами и оголив фланг Полтавской и Харьковской групп, а также стратегический железнодорожный путь на Купянск – Ростов. В этом направлении немецкое командование выдвинуло пехотную и кавалерийскую дивизии. Они стремились окружить полтавскую и харьковскую группировки красных.

Тем временем германские войска и Запорожская дивизия армии УНР наступали на главном направлении кампании – Полтавском. Первые бои с отрядами красных за станцию Яготин показали неспособность и этих советских частей к обороне, которая, если и держалась, то благодаря сопротивлению чехословацкого отряда, имеющего один броневик. Немецкие войска выбили красных с позиций у станции, но большевики, отступая, разрушали железную дорогу, мосты, телеграфные столбы, затормозив этим движение союзных армий на восток. Трудности в борьбе против большевиков для союзников (частей Германии, Австро-Венгрии и УНР) заключались, прежде всего, в преодолении больших пространств, а не в вооруженном сопротивлении красных частей. Больше проблем было с порчей железных дорог, мостов, чем с революционными армиями. В основном военные столкновения происходили только на железнодорожных магистралях, станциях, вдоль железных дорог, по которым двигались наступающие. Практически продолжалась начатая большевиками «эшелонная» война, только на этот раз страдали от нее уже красные.

У станции Гребенка войска союзников почувствовали первое серьезное сопротивление, оказанное сводным отрядом Киквидзе, насчитывающим до 2800 бойцов (отряды киевских, харьковских, гребенковских красногвардейцев, Некоторые российские отряды, бронепоезд). Два дня красные, неся значительные потери, героически сдерживали наступление противника. Однако 16 марта, во время боев у станции Гребенка, конный полк запорожцев неожиданно наскочил на городок Лубны и по железной дороге направился обходным путем на Полтаву. При приближении противника в Полтаве началась паника и эвакуация советских органов власти.

Поддался панике и Антонов-Овсеенко, который, бросив свои армии под Полтавой и Харьковом, 18 марта спешно уехал в Москву, в поиске экстренной военной помощи. К этому времени стало ясно, что советская власть в Украине может продержаться не больше месяца (красные потеряли Бахмач, Конотоп, Гадяч, Золотоношу, Кременчуг, Черкассы, юго-западное Причерноморье). Однако немецкие части неожиданно затормозили свое наступление на Полтаву. Это было связано с тем, что немецкое командование получило сообщение о том, что на фронт, под Ромодан, прибыли боеспособные чехословацкие полки и тяжелая артиллерия, снятая с фортов Севастополя. Немецкое командование решило подождать подхода своей тяжелой артиллерии и основных сил. Временная приостановка немецкого наступления была воспринята красными командирами как слабость и подтолкнула их к первым контратакам.

20 марта большевики провели контрнаступление, стремясь отбить Лубны и Гребенку. У Лохвицы на контрудар отважился конный полк красных казаков. Но когда подоспели основные немецкие части, контрнаступление переросло в бегство красных отрядов. В это время из Москвы под Полтаву прибыла подмога: отряд – «армия товарища Петрова» (около 2 тысяч штыков, 3 пушки, 3 броневика). Но эта «армия» всячески стремилась в бои не вступать и через десять дней нахождения в прифронтовой зоне бежала в глубокий тыл, в Воронеж, где ее бойцы вскоре подняли бунт.

21–22 марта гремели бои за станцию Ромодан… Несколько бронепоездов и броневиков красных, полторы тысячи солдат 4-й революционной «полтавской армии» Ю. Саблина, а также два чехословацких полка (2 тысячи штыков) отбивали наступление немецких войск. Но результатом этих боев была потеря красными таких городков, как Ромодан, Хорол, Миргород, после чего настал черед Полтавы. Запорожцы атаковали город «в лоб», а немецкая конная дивизия генерала фон дер Гольца ударила во фланг обороны от Кременчуга (25 марта немецкие войска вошли в Кременчуг). 28 марта 1918 года немецкая центральная колонна, вместе с Запорожской дивизией, ворвалась в предместья Полтавы. На следующий день Полтавский полк красных казаков (до 600 человек) под командой И. Бокитько (начальник штаба красной обороны Полтавы) перешел на сторону частей УНР. Батарея полка Бокитько открыла огонь по отступавшим красным эшелонам на станции Полтава. Недавние красные казаки, сорвав красные ленты с папах, надели нарукавные желто-блакитные повязки и сами выбили остатки красных из города. Этот казацкий полк вошел в состав запорожцев, но вскоре был расформирован по частям как малонадежный. От Полтавы германские войска и украинская дивизия двинулись на Харьков и станцию Лозовая, а 31 марта заняли станцию Ворожба.

Части австрийской армии (25-й и 27-й корпуса) наступали в двух направлениях, стремясь выйти в тыл красной обороны с юга, с Херсонщины: 1-я группа наступала на Казатин – ст. Бобринская – ст. Знаменка – Екатеринослав; 2-я – на Николаев – Херсон – Вознесенск – Александровск. Небольшие отряды армии УНР наступали впереди колонны австрийских войск на станции Бобринская и Знаменка.

16 марта австрийские и германские войска, выйдя к реке Южный Буг, приблизились к Николаеву. На берегу Буга произошел бой австро-германцев с николаевскими красногвардейцами, которые на день задержали продвижение неприятеля. Но уже 17 марта Николаев пал, причем городская дума Николаева (накануне захватившая власть) приветствовала вступление австро-венгерских войск. Но вскоре николаевская организация солдат-фронтовиков, большевики и местные рабочие подняли восстание против австрийской армии. Поводом к нему послужил приказ австрийского командования о разоружении населения, а также известие о начале в соседнем Херсоне антиавстрийского восстания. Повстанцы, получив помощь от матросов из Крыма, смогли захватить большую часть города и продержаться четыре дня.

Городская дума Херсона и Украинская Рада Херсона пригласили австрийские и германские войска вступить в город, который к этому времени уже был занят тремя сотнями дружинников, подчинявшимися городской думе. 19 марта австрийские части стали входить в Херсон, но на следующий день в нем началось восстание солдат-фронтовиков против австрийских захватчиков, которое поддержали огнем корабли советской Днепровской флотилии. В бой вступили и прибывшие из Крыма отряды моряков во главе с анархистом А. Мокроусовым, отряд интернационалистов. Восставшие захватили думу и вокзал, вытеснили интервентов на окраины города. Только к 5 апреля 1918 года Херсонское восстание было окончательно задушено. Восстания в Николаеве и Херсоне задержали продвижение австро-венгерских войск в Северную Таврию и к Александровску. Потери оккупантов в ходе восстаний составили около 2 тысяч человек, что превысило их общие потери за все время боев на Правобережной Украине. Однако это было стихийное сопротивление, не подготовленное разбежавшимися в панике властными структурами, которые не смогли организовать ни оборону, ни мобилизацию населения.

Поражения революционных армий, в первую очередь, были связаны с ненадежностью красного тыла. В последних числах февраля 1918 года, когда австро-германцы только подошли к Киеву, отряд анархистки Марии Никифоровой, известной больше как атаманша «Черной гвардии анархистов» Маруся (500 человек, 2 пушки, 7 пулеметов, броневик), появился в Елизаветграде. Прибытие отряда в Елизаветград было связано с тем, что восставшими горожанами за разбой из Елизаветграда был изгнан красный отряд Белинкевича. С приходом отряда Никифоровой начались расправы с восставшими контрреволюционерами, грабеж буржуинов. Поползли слухи, будто бы анархисты ограбили одну из заводских касс, где находилась зарплата рабочим за два месяца. Против анархистского террора выступили рабочие Елизаветграда под руководством меньшевиков, эсеров и лидеров профсоюзов. Они создали для борьбы против анархистов Временный комитет революции, который призвал демобилизованных солдат из окрестных сел прибыть в город, чтобы защитить демократию от анархии. На улицах города три дня гремел бой. Только вмешательство красного отряда матроса Полупанова прекратило бойню. Жертвами ее стали около 100 человек убитыми и 140 – ранеными. В том же Елизаветграде в марте 1918 года, красное казачество объявило себя вольным казачеством и ликвидировало власть большевиков. Созданные в начале февраля 1918 года большевиками полки красного казачества дезертировали при приближении «союзников». Разбегались местные советы и ревкомы, а власть переходила к местным городским думам и земствам.

Мобилизация в советскую армию трех возрастов провалилась, так и не дав никаких ощутимых результатов. Несмотря на горячие призывы лидеров большевиков к пролетариату добровольно записываться в советские части по защите революционного отечества, жители Украины практически полностью проигнорировали этот грозный призыв. С треском провалившаяся мобилизация в некоторых местах стала поводом для антибольшевистских восстаний. Подобные восстания прошли в Конотопе, Глухове, Прилуках, Сумах. В апреле 1918 года антибольшевистские восстания перекинулись на Юг Украины, восстали жители Гуляй-Поля, Бердянска, Мариуполя. По всей Украине было собрано всего около 10 тысяч защитников Октября, в основном из красногвардейцев-рабочих, из партийных военизированных дружин: левых русских эсеров, большевиков, анархистов, а также из отрядов интернационалистов: венгров, чехов, немцев, сербов, китайцев.

Лидер большевиков Евгения Бош, вспоминая весну 1918 года, писала, что большевистские армии не только не пользовались симпатией у местного населения, но и вызывали проявления враждебности. Местное население прятало в лесах от революционных армий ценности, коней и продовольствие, которое красными реквизировалось под маркой эвакуации. Частенько отступающие красные отряды обстреливали отряды крестьянской самообороны. Антонов-Овсеенко отмечал в руководстве «красным станом»: «…расхлябанность», «самодурство и помпадурство». А вот что сообщал военком Сытин о революционных армиях Украины: «Они отличаются полной неорганизованностью и отсутствием самого элементарного военного обучения… Главный их недостаток – это отсутствие гражданского долга, полное отсутствие сознания важной ответственности и взятого на себя обязательства, люди совершенно не признают командный состав и приказаний совершенно не исполняют. Массовые заявления, что их обманным путем прислали не учиться, как обещали, а гонят на убой, куда они идти не желают… Общий голос всех начальников фронта: лучше присылать формирований в 10 раз меньше, но качественно лучше».

Командование красными частями в марте – апреле 1918 года отмечало развал обороны, полную дезорганизацию тыла, открытый саботаж многочисленных противников советской власти. Авантюристы, а иногда и грабители, оказались во главе отдельных, наскоро собранных отрядов. Большинство красных отрядов спасалось бегством уже при появлении противника, а более 70 % бойцов просто не знали, во имя чего они продолжали воевать после заключения Брестского мира. Не помогли в этих условиях даже грозные приказы Антонова-Овсеенко о революционном суде над дезертирами и паникерами. Единственной надежной силой Антонову-Овсеенко казались тогда латышские, интернациональные отряды, а также отряд анархиста Петренко, который 24 марта у Звенигородки самостоятельно принял бой против немецких войск.