Текст книги "Двенадцать войн за Украину"

Автор книги: Виктор Савченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

15 января в Елизаветград прибыл крупный анархистский отряд Маруси Никифоровой (400 штыков) и отряд солдат, находящихся под влиянием большевиков (300 штыков). Совместно с местной Красной гвардией (500 штыков) эти отряды быстро захватили власть в городе, арестовав представителей власти УНР и разоружив части вольных казаков и юнкеров. В тот же день в Николаеве местные красноармейцы и матросы вырвали власть из слабых рук Центральной Рады, а 18 января власть УНР была ликвидирована местными большевиками в Херсоне. Падение Одессы, Николаева, Елизаветграда и Херсона знаменовало потерю власти Центральной Рады над всем Югом Украины. От Екатеринослава в степи Центральной Украины постепенно продвигались эшелоны с красными освободителями отряда Егорова, которые заняли станции Верховцево, Користовка, Знаменка. Но у станции Бобринская части УНР сумели на время остановить движение красных.

Путь на Киев был открыт со стороны юго-востока, со стороны Полтавской железной дороги, откуда наступала так называемая Первая армия красных войск Муравьева и командарма Егорова в 3500 бойцов. Там не было каких-либо значительных украинских войск прикрытия. По Черниговской железной дороге красными частями был захвачен Бахмач – главнейший железнодорожный узел северо-востока Украины. В ходе боев за Бахмач лучший «именной» Дорошенковский полк армии УНР был полностью разбит… Потери составили до 200 человек и 4 пушки. Путь на Киев и со стороны Черниговской железной дороги для Второй (командарма Берзина) и Третьей (командарма Кудинского) красных армий, общей численностью 5 тысяч бойцов, оказался открытым.

Киев был объявлен на осадном положении, а власть в городе перешла к особому коменданту города инженеру М. Ковенко (командиру киевских отрядов вольных казаков). На Восточный фронт были направлены все имеющиеся в резерве регулярные и надежные части из Киева, а общее руководство мизерными остатками сил УНР на Левобережье Днепра было предложено осуществлять атаману Гайдамацкого коша Петлюре. Его формирование оказалось самым боеспособным после того, как в состав Гайдамацкого коша Слободской Украины добровольно записались еще 148 киевских юнкеров.

Со станции Киев-Товарный юнкера и гайдамаки прибыли на пригородную станцию Дарница, где они захватили 12 пушек со снарядами, изъяв их у разложившегося украинского артиллерийского дивизиона, который отказался выступить на фронт и самораспустился… Юнкера разогнали серую солдатскую массу и силой вернули пушки в строй. 16 января эшелоны с юнкерами-гайдамаками выехали на позиции и вечером того же дня приблизились к прифронтовой станции Яготин. На этой станции Полтавской железной дороги юнкерам снова пришлось разоружить украинских солдат, которые, подняв «бузу», ждали приход красных как своих освободителей. Эшелоны с юнкерами двинулись на станции Бобрик и Кононовка, где к этому времени сосредоточились части УНР: «Черные гайдамаки», «Красные гайдамаки», юнкера, сечевые стрельцы… – всего 1400 бойцов при 8 пушках. С этими небольшими силами Петлюра рассчитывал провести контрнаступление против красных на станцию Гребенка, защитить Киев со стороны Полтавской железной дороги и, при возможности, вернуть Полтаву.

В то же время на прикрытие Киева со стороны Черниговской железной дороги был направлен другой отряд киевских украинских добровольцев: сотня студентов (Народного университета и Университета Святого Владимира) и гимназистов, «Курень смерти» и отряд 1-й юнкерской школы – всего до 450 человек при одной пушке и 16 пулеметах (во время боя к ним присоединилось еще до 80 вольных казаков). Командование войсками УНР прекрасно понимало, что немногочисленными юношескими телами не удастся закрыть брешь на Черниговской железной дороге. В отчаянии командование посылало молодых идеалистов, не нюхавших пороха, на явную смерть. Их задачей стало только задержать наступление…

15 января эти украинские части прибыли на станцию Круты (между Бахмачем и Нежином), где уже на следующее утро встретили красные цепи. Студенческая сотня была практически не подготовлена к бою, многие гимназисты и студенты в первый раз взяли в руки винтовки. Но они были полны решимости преградить путь на Киев, хотя на столицу по Черниговской железной дороге наступало более 5 тысяч обстрелянных солдат и балтийских матросов 1, 2 и 3-й армий большевиков. В неравном трехчасовом бою украинская оборона была разгромлена, общие потери составили 150 человек, причем часть жертв (30 человек) – расстрелянные большевиками пленные студенты и гимназисты. Большевики потеряли намного больше.

Разгром под Кругами окончательно открыл красным путь на Киев. Отходя от станции Круты, остатки студенческо-юнкерского эшелона прибыли (утром 17 января) на станцию Бобрик, где расположились основные силы петлюровцев. Остатки «Куреня смерти» Петлюра отправил прикрывать Черниговскую дорогу, а гимназистов и юнкеров направил в Киев – против восставших в городе рабочих.

Тогда же проходил бой у станции Кононовка, где 180 петлюровцев столкнулись с частью 1-й армии Егорова в 1100 человек, состоявшей из донецких и харьковских красногвардейцев. В 20-градусный мороз гайдамаки окопались и приготовились к обороне. Огнем винтовок и пушек были отбиты две атаки противника, после этого красные смогли окружить станцию, а гайдамакам и стрельцам ничего не оставалось, как сесть на поезд и, взорвав позади себя железнодорожный мост через речку, выехать в соседний Яготин, находящийся в 90 километрах от Киева. К этому времени из Киева уже был получен приказ о немедленном возвращении в Киев для ликвидации восстания, угрожавшего самому существованию Центральной Рады.

18 января под Яготин прибыл Муравьев со своим штабом, красными частями и присланным подкреплением – бронепоездом матроса Полупанова. Два взорванных гайдамаками моста через реки красные восстановили за три дня, что дало возможность войскам УНР оторваться от красных. Некоторое сопротивление наступающим было оказано на реке Трубеж. В этом районе красные войска вошли в соприкосновение с частями чехословацкого корпуса,[14]14
  14


[Закрыть] однако части корпуса заявили о своем нейтралитете и практически пропустили Муравьева к Киеву.

Но путь частям Петлюры на Киев отрезало новое восстание, еще вчера полностью надежного украинского полка имени Наливайко в провинциальных Броварах. Солдаты полка арестовали своих офицеров, подняли красное знамя и готовились не допустить реакционера Петлюру в Киев. Но во время собрания солдат мятежного полка 150 сечевиков отряда Петлюры незаметно окружили казармы и разоружили огромную «бунтарскую» силу – до 1300 солдат при 8 пушках и 75 пулеметах. Петлюровцы разогнали разоруженных наливайковцев, а большое количество оружия, которое невозможно было увезти с собой, облив бензином, уничтожили. 60 человек из мятежного наливайковского полка перешло на сторону Петлюры, остальные были распущены по домам…

11–18 января 1918 года, с переменным успехом, проходили бои за обладание городом и важной узловой станцией Кременчуг. Во второй половине января «Московский революционный отряд» (часть войск Муравьева), продвигаясь по железной дороге, от Гребенки, захватил Черкассы и вышел в тыл петлюровцам – на правобережье Днепра. Однако, дойдя до местечка Смела, он подвергся неожиданной атаке петлюровцев и бежал с правобережья, потеряв Черкассы.

Восстание в Киеве

Январское (1918 г.) восстание большевиков в Киеве описано в сотнях советских исторических монографий, диссертациях, статьях. Но до сих пор правдивой и полной картины этого восстания историками не воссоздано. Коротко напомним важные события 15–19 января 1918 года.

Восстание рабочих в Киеве было полной неожиданностью для украинской власти. Да и сами революционные рабочие готовились поднять бунт попозже, в момент, когда красные войска с востока подойдут к самим стенам Киева. Большевики Киева готовили восстание примерно на 20–22 января 1918 года, но неожиданные события ускорили восстание.

Крупнейший в Украине военный завод «Арсенал» и его рабочие были постоянной головной болью для политиков Центральной Рады. Рабочий коллектив завода был еще в середине 1917 года распропагандирован большевиками и выступал за советскую власть и коммунизм. В октябре 1917 года он уже поднимал восстание против Временного правительства, а с приходом к власти Центральной Рады рабочие завода рвались в бой уже против буржуазных националистов из Центральной Рады.

На «Арсенале» был создан центральный штаб восстания большевиков и формировалась их надежда, их «пушечное мясо» – киевская Красная гвардия… Центральная Рада, зная, что на «Арсенале» в ближайшее время замышляется восстание, еще 4 января 1918 года направила туда надежный отряд вольных казаков коменданта Ковенко. После непродолжительной перестрелки у арсенальцев были изъяты винтовки и пулеметы, несколько организаторов красногвардейских отрядов было арестовано, а завод временно закрыт. Но взвинченные событиями рабочие, несмотря на формальное закрытие завода властями, продолжали приходить на завод и готовиться к выступлению.

Комендант города решил в корне пресечь опасность восстания – вывезти все запасы угля из завода, чтобы остановить производство и «выкурить» рабочих из цехов с помощью двадцатиградусного мороза, который установился в январе в Киеве. Однако об этом плане стало известно местным большевикам, и они решились немедленно, на неделю раньше срока, поднять неподготовленное восстание, не разработав даже его общий план. Подтолкнули рабочих к восстанию аресты лидеров левых эсеров в Киеве и решение 9-й сессии пленума Центральной Рады, на которой был утвержден Четвертый универсал, провозгласивший независимость Украины. Об этом решении рабочим стало известно уже 15 января 1918 года. В тот же день рабочие «Арсенала» нашли место (на улице Московской), где было спрятано конфискованное у них оружие, и, захватив его, снова перевезли на завод. В «Арсенале» был немедленно создан штаб восстания… Туда же были призваны все большевистские, красногвардейские силы Киева. К арсенальцам присоединились не только рабочие многих предприятий, люмпены, но и многие солдаты трех украинских полков, которые были распропагандированы большевиками. Всего на заводе собралось более 700 хорошо вооруженных людей, готовых к новой революции.

В то же время в других рабочих районах Киева: на Подоле, Шулявке, Демеевке, в районе железнодорожных мастерских, собирались свои красногвардейские вооруженные отряды, общая численность которых составила более 1400 человек. Всего киевских восставших насчитывалось около 2200 человек при двух броневиках. Естественно, это восстание нужно рассматривать как эпизод большевистско-украинской войны. Восстание разрушило оборону армии УНР на фронте, отвлекло в Киев лучшие части УНР, дезорганизовало оборону Киева. Восстание инспирировалось и финансировалось российским большевистским центром, который загодя направил в Киев агитаторов и руководителей, переправил в Киев часть оружия и тонны большевистской литературы.

В распоряжении Центральной Рады в Киеве, ко времени начала восстания, оказалось всего около двух тысяч штыков и 3 броневика (поредевшие Богдановский, Богунский, Полуботковский, Гордиенковский именные полки, курени: Черноморский и сечевых стрельцов, отряды вольных казаков). Еще три украинских именных полка объявили военный нейтралитет. 50 % солдат в Киеве из 4-тысячного гарнизона нейтрально взирали на события, продавали оружие и патроны восставшим и выжидали исхода битвы. Примерным равенством сил противников и объясняется затяжное военное противостояние в Киеве.

Главным успехом войск Центральной Рады было блокирование восставших в разных, далеких друг от друга, частях города. Каждый район восстания действовал на свой страх и риск и подчас не имел связи со своими союзниками и даже не стремился к соединению своих отрядов. Восставшие отряды (или группы) были перебиты по одиночке… В то же время и сама Центральная Рада, и ее силовые структуры оказались фактически парализованы восстанием, и только военные (Ковенко и Петлюра) решали тогда судьбу столицы. Как пишет очевидец, оборона украинской власти велась тогда «стихийно», «сама собою»…

Вечером 15 января члены Центральной Рады пережили несколько неприятных минут. К дому, где заседала Центральная Рада, вышли вооруженные солдаты Богунского полка, протестуя против арестов левых эсеров и против того, что охрану Киева Центральная Рада передала вольным казакам, которых некоторые обыватели окрестили «преступными элементами». Делегаты сразу подумали о худшем – что их хотят разогнать. Но на этот раз выступление оказалось только «бэшкэтом». Утром 16 января к воротам «Арсенала» подошел отряд вольных казаков (при одном броневике) с целью снова разоружить арсенальцев и вывезти из завода остатки угля… Увидев украинские части, «Арсенал» ответил оружейным огнем.

Арсенальцы первыми восстали и первыми были полностью блокированы войсками УНР и отрезаны от других очагов восстания. В первый день боев, когда под «Арсеналом» было в два раза меньше украинских солдат, нежели восставших на заводе, у арсенальцев были все возможности прорвать осаду и ворваться в центр города для объединения с восставшим Подолом. Однако арсенальцы не имели хорошей разведки, связи и думали, что у завода собрались все лучшие войска УНР. Шанс на успех восстания был упущен…

В то время как проходили бои за «Арсенал», возникали новые эпицентры восстаний на рабочих окраинах Киева. Бои приняли затяжной, позиционный характер, многочисленные штурмы «Арсенала» ничего не давали, как и вылазки восставших за территорию завода. Большевики пытались посеять панику в городе, бессистемно обстреливая центральные кварталы из пушек и отключив в Киеве водоснабжение и электричество. «Главной приметой тех боев была полная невозможность четко провести фронт, на котором идет бой. Бои разгорались неожиданно, там, где начинали стрелять в украинцев восставшие, которые проскальзывали очень легко по всему Киеву, потому что Центральная Рада не располагала достаточными силами, чтобы надежно охранять город, а на протяжении всего времени борьбы не издала ни одного приказа…», – вспоминал очевидец.

16 января восстал район киевских трущоб, где концентрировалась еврейская беднота, – Подол. 130 красногвардейцев с Подола ворвались в верхнюю, центральную часть города и по улице Владимирской подошли почти к самому зданию Центральной Рады, обстреливая его окна из пулеметов. Положение Центральной Рады было критическим… Восставшие оказались в 200 шагах от Рады, но взять здание Рады, где находились ее члены, так и не смогли. Делегаты Центральной Рады и служащие секретариата, способные к ношению оружия, – вооружились, остальные – удалились в подвал…

Около 30 офицеров военного министерства УНР, которое находилось в двух кварталах от позиций «подольских» красногвардейцев, во главе с замминистра полковником А. Жуковским, взяв винтовки, пошли в штыковую атаку и обратили в бегство передовые позиции восставших, которые наседали на Центральную Раду у Золотых ворот и отеля «Прага». Вскоре к офицерам присоединилось еще до сотни солдат УНР… Этими силами они отогнали красных за Святую Софию. Большевики, потеряв 80 человек убитыми, бежали на Подол. Но на следующий день (17 января) еще 120 красногвардейцев с Подола прорвались на Крещатик. Часть центра города, с Крещатиком, оказалась в руках восставших. Их отряды снова рвались на Владимирскую к зданию Центральной Рады. И снова судьба Центральной Рады висела на волоске, ведь восставшие находились в двух кварталах от здания Центральной Рады. Только появление на месте уличных боев 250 солдат из украинизированного Гордиенковского полка, который накануне прибыл в столицу из Прибалтики, спасло судьбу Центральной Рады. Восставшие снова были загнаны на Подол, оставив на Крещатике и соседних улицах до 70 товарищей убитыми. Только к 20 января восстание на Подоле было подавлено.

Во время киевского восстания только бывший подполковник Петр Болбочан смог организовывать части из русских офицеров, ненавидящих власть большевиков. Офицерский республиканский отряд Болбочана в 150 человек и польская дружина в 50 человек 20 января присоединились к противникам большевиков.

18 января 1918 года, во второй половине дня, части во главе с Петлюрой подошли к киевским днепровским мостам. Рабочие Слободки (предместья Клева), что на левом берегу Днепра, встретили прибывших шквалом свинца. К Киеву надо было прорываться через восставшие рабочие окраины. Разметав окопавшихся большевиков, части петлюровцев вышли на мост через Днепр, который также пришлось штурмовать. Восставшие Киева обороняли мост силами 60 красногвардейцев, имея броневик и несколько пулеметов.

Тогда же, 18 января, в Киеве произошли серьезные политические изменения. Премьер Винниченко распустил социал-демократический Совет министров УНР, предоставив одному из лидеров эсеров Голубовичу формировать новый кабинет. Военным министром стал никому не известный эсер Немоловский. Малая Рада[15]15
  15


[Закрыть] приняла эсеровский «Земельный закон» – ликвидировав право собственности на землю, предоставив крестьянским земельным комитетам право уравнительного раздела всей земли. Новый эсеровский Совет министров УНР в своем воззвании назвал киевских восставших уголовными элементами, разбойниками и погромщиками, черносотенцами… В газетах утверждалось, что 70 % восставших – злодеи и грабители. Это была неумелая контрпропаганда, которая приносила больше вреда республиканским властям, ведь Красная гвардия формировалась преимущественно из числа киевских рабочих.

Вечером 19 января отряд Петлюры, приблизительно в 900 человек при 8 пушках, вошел в Киев. В это же время для штурма «Арсенала» из Житомира прибыл Черноморский матросский украинский курень. В большинстве районов восстание уже прекратилось, только у «Арсенала» и у Киевского железнодорожного вокзала рвались снаряды. Части Петлюры и черноморцы сменили уставшие за пять дней боев за «Арсенал» киевские подразделения. Приход под стены «Арсенала» петлюровцев вызвал панику среди защитников завода. Они ждали обещанного лидерами восстания прихода Красной Армии, но только не Петлюры… Перешедшие было на сторону восставших большевизированные солдаты украинского полка имени Хмельницкого прекратили оборону «Арсенала» и без сопротивления сдались гайдамакам.

Арсенальцы были сильно утомлены пятидневным круглосуточным боем, подавлены большими людскими потерями (около 250 человек убитыми), разочарованы отсутствием обещанной большевиками подмоги… У восставших заканчивались патроны, отсутствовала питьевая вода, электричество, медикаменты. Руководители восстания в большинстве своем уже бежали с «Арсенала» через тайные подземные ходы. Часть защитников также разошлась по домам, видя бесперспективность и обреченность дальнейшего сопротивления. За стенами «Арсенала» остались только самые стойкие – до двухсот бойцов.

21 января 1918 года – последний день обороны «Арсенала». Утром этого дня было решено провести общую атаку восставшего завода. Семь пушек прямой наводкой били по «Арсеналу», надеясь пробить крепостные стены. В могучих стенах «Арсенала» артиллерией был сделан пролом, в который, под прикрытием дымовых завес, ринулись нападающие. С крыш соседних домов по арсенальцам ударило 15 пулеметов.

Первую колонну атакующих завод «в лоб», через главный корпус, в количестве 400 штыков, возглавил Петлюра. Вторую колонну, в 250 штыков, которая наступала со стороны буерака, вел в бой бывший царский полковник В.Петрив. Третья колонна поручика Блаватного, в 300 штыков, атаковала «Арсенал» с тыла. Около 6 часов вечера, уже в темноте, колонна Петлюры штурмом прорвалась на центральный заводской двор. После того как арсенальцы обнаружили в стенах своего завода ворвавшихся петлюровцев, они прекратили сопротивление и сдали оружие.

Советская пропаганда рассказывала о расстрелах и расправах над арсенальцами после взятия завода. Говорили о сотне расстрелянных, однако назвать фамилии жертв так и не смогли. Советским историкам нужно было только верить… Как же было на самом деле? Действительно, уже после захвата «Арсенала» несколько десятков его защитников были убиты на месте. Это были рабочие, которые не захотели сдаться и прятались в огромных подвалах завода, обстреливая спускавшихся в подвалы петлюровцев. Эти героические инсургенты были убиты или расстреляны в тех же подвалах. Но основная часть арсенальцев осталась в живых и была через несколько дней выпущена из заключения красными войсками, захватившими Киев. Вдень захвата завода всех пленных арсенальцев собрали на большом дворе завода, сюда же притащили раненых защитников. Гайдамаки требовали расстрела всех пленных, навели на толпу два пулемета. Но Петлюра остановил расправу… Пленных повели в военную тюрьму «Косой капонир», за два километра от «Арсенала».

Последний день штурма «Арсенала» стоил петлюровцам и арсенальцам до 70 человек убитыми и около 80 ранеными. Восстание породило у жителей Киева неуверенность и разочарованность во власти Центральной Рады, обескровило и обессилило части УНР, подготовило почву для штурма Киева воинством Муравьева.

Следующий день прошел в борьбе с остатками восставших в районе вокзала, железнодорожных мастерских, Галицкой площади, Ботанического сада, где еще укрывалось до 200 восставших с двумя орудиями. Против железнодорожников-инсургентов снова был брошен Гайдамацкий кош Слободской Украины в 280 бойцов, имевших два орудия и два броневика. Петлюра повел часть наступавших на Галицкую площадь, а атаман Волох старался выбить восставших из окопов в Ботаническом саду. Уже в десять утра колонны Петлюры и Волоха сломали оборону противника и на его плечах прорвались к вокзалу. Однако огонь бронепоезда восставших заставил петлюровцев на время остановить наступление, к тому же большевики подбили один из броневиков. Только к 14 часам вокзал был взят…

Вечером 22 января часть восставших большевиков, узнав о падении «Арсенала» и видя бесперспективность дальнейшего сопротивления, разошлась по домам, и на позициях у железнодорожных мастерских осталось только человек сорок. Гайдамаки арестовали большевика, который согласился вывести их в тыл восставших. При внезапном появлении гайдамаков с тыла оборонявшиеся разбежались, а 17 человек оказались в плену. Не ставя в известность Петлюру, гайдамаки расстреляли всех пленных на Бибиковском бульваре, так и не доведя их до штаба. Этим расстрелом закончилось восстание в Киеве. В ходе боев против восставших украинские войска понесли большие потери – треть своих сил. Более 300 бойцов было убито и более 600 ранено, 2 броневика уничтожено. Около 400 убитых, 50 расстрелянных и 700 раненых было в стане восставших. Городские бои такого ожесточения больше никогда не повторятся в Украине. Взаимная ненависть, захлестнувшая улицы, грозила крахом огромному городу. Но к рассвету 23 января Киев затих, оплакивая жертвы и готовясь к новым жутким испытаниям…

22 января члены Центральной Рады утвердили судьбоносные решения: «о праве подписания сепаратного мира с германцами в Бресте» и «о созыве Украинского Учредительного собрания 2 февраля 1918 года». В этот же день красные армии Муравьева, в количестве 7 тысяч солдат, при 25 пушках, 2 бронепоездах и 3 броневиках, оказались на околицах Киева. За этот день они захватили Дарницу, Труханов остров, Слободку перед мостом через Днепр. Амбициозный главком Муравьев отдал своим войскам приказ – штурмовать город с ходу, «беспощадно уничтожить в Киеве всех офицеров и юнкеров, гайдамаков, монархистов и всех врагов революции». Тяжелая артиллерия, развернутая на Слободке, начала систематически обстреливать центр города.

К 23 января 1918 года власть Центральной Рады распространялась только на Киевщину, на отдельные уезды Волынской и Подольской губерний. Наступавшим красным в Киеве могли противостоять только 1600–1700 бойцов девяти республиканских украинских соединений при 17 пушках. Население Киева в начале 1918 года состояло из 450 тысяч жителей, однако большинство людей и тысячи офицеров-киевлян отстраненно и обреченно взирали на события, передав свое будущее в руки нескольких тысяч сражающихся.

Штурм Киева

Муравьев разработал план, по которому 1-я армия Егорова должна была ворваться в Киев через Цепной мост, а 2-я армия Берзина – через мост Железнодорожный. На одиннадцать утра 23 января был дан приказ общего штурма города. Однако атака на центральный Цепной мост захлебнулась в пулеметном огне… В бою за отдаленный от центра города Железнодорожный мост удача оказалась на стороне большевиков… Бронепоезд матроса Полупанова прорвался через мост на правый берег Днепра, однако наступление армия Егорова тогда не развернула и окопалась на позициях у моста.

Главком Муравьев был неудовлетворен первым боем, хотя и разослал победную телеграмму «Всем! Всем! Всем!», в которой сообщал о взятии Киева 23 января и о освобождении «…заключенных в крепости киевских рабочих числом 500 человек…» (такого подвига он еще не совершил, а сотня заключенных все еще сидела под замком в Лавре! – Авт.).

24 января началось с общего штурма Киева, с трех сторон, войсками Муравьева. Еще ночью, часа в два, красные осуществили хитрый обходный маневр. По тонкому речному льду на правый берег Днепра перешла единственная советская конная часть – полк красных казаков Виталия Примакова в 198 сабель. Этот полк переправился на севере от Киева, у Вышгорода, и должен был к полудню того же дня ворваться в Киев и захватить стратегический район Подола.

В десять утра красная кавалерия, не встречая нигде сопротивления республиканских войск, неожиданно ворвалась на Подол. На Подоле, кроме батальона Второй юнкерской школы у Центральной Рады, не было никаких сил. Хотя в юнкерской школе тогда находилось всего 110 юнкеров – черных гайдамаков, им удалось отбить три атаки красной конницы. На помощь Примакову пришли украинские солдаты с нейтрального полка, которые уговорили юнкеров оставить Подол, угрожая в противном случае, соединившись с большевиками, вместе напасть на юнкерскую школу. «Черные гайдамаки» были вынуждены отступить на Крещатик, к Купеческому собранию, где находились основные силы защитников города. За день боев Примаков захватил весь Подол, Куреневку и железнодорожную станцию Пост-Волынский.

Некоторые успехи были у армии Егорова, которая 24 января прорвалась через днепровский железнодорожный мост в киевские предместья. Эти войска за день боев захватили только станцию Киев-Товарный-2. Солдаты старой армии, составлявшие костяк армии Егорова, не желали серьезно воевать и предпочитали при вступлении в Киев просто разбегаться, теряться в сложных лабиринтах киевских улиц (так разбежался 11-й Сибирский полк). Большие успехи в этот день выпали на долю главной колонны наступавших – колонну Берзина. В полдень, после нескольких часов артиллерийской подготовки, на штурм Цепного моста пошли красногвардейцы 2-й армии, пустив впереди Себя броневик. Но броневик был подбит, а первая атака красных захлебнулась в крови… Однако с тыла красным пришла неожиданная помощь… В Печерской лавре, еще с дней киевского восстания, укрывалось несколько десятков восставших рабочих. Узнав о штурме Цепного моста, который находился недалеко от Лавры, восставшие поставили пулемет на высоченную лаврскую колокольню и начали палить из него в спину республиканских солдат.

В тот же день, после двух часов пополудни, к мосту стали приближаться части, высланные на помощь Берзину, из армии Егорова. В таких условиях республиканцы посчитали, что находятся в полном окружении врага, и начали постепенно отходить парковыми днепровскими кручами к стенам Николаевского собора, к «Арсеналу» и дальше, «на отдых» в Политехнический институт. В важнейшем стратегическом районе «Арсенала», прикрывавшем центр города, вечером 24 января окопалось только 200 солдат УНР.

Отряд армии Егорова после 10 часов боя был крайне переутомлен и не решился продолжать наступление в ранних январских сумерках, не зная о том, что армии противостоит только 200 республиканцев. Красные Егорова в этот день ограничились только подтягиванием сил, до 800 штыков, в район «Арсенала». Свежая армия Берзина, беспрепятственно пройдя Цепной мост в 16–19 часов, после отхода республиканцев решилась на неожиданное ночное наступление. В 11 часов вечера Балтийский матросский отряд в 500 штыков пробрался через заросли крутых приднепровских склонов прямо в тыл украинским частям у «Арсенала». Неожиданная штыковая атака матросов сбила республиканскую оборону, и украинский полк имени Дорошенко был вынужден отступить метров на 500 севернее, к Мариинскому дворцу, находящемуся в 400 метрах от Крещатика.

Совет министров УНР, опасаясь внезапного пленения, решил заседать не в здании Центральной Рады, а в здании Военного министерства, которое еще охраняло несколько десятков офицеров. Премьер Голубович считал, что ценой любых жертв необходимо было удержаться в Киеве еще несколько дней, до тех пор, пока в Брест-Литовске не будет подписан мирный договор с «немцем». Подписывать мир в условиях потери столицы было бы не только позорно… это могло бы привести к повышению аппетитов немцев при виде такого слабого союзника, потерявшего даже свою столицу. Так что «киевская оборона» стала частью международной политики и политического торга…

Граф О.Чернин (глава австро-венгерской делегации на переговорах в Бресте), вспоминая настроение тех дней, говорил, что 25 февраля, еще до подписания долгожданного мира между германским блоком и УНР, дипломаты задавали себе вопрос: чья власть в Киеве и кто реальный хозяин Украины? Троцкий уже заявил о захвате советскими частями Киева и всей Украины и о невозможности делегации УНР представлять интересы Украины на переговорах. В то же время украинцы в Бресте настаивали на том, что Киев еще удерживают республиканские войска и заявления Муравьева – Троцкого – фальшивка.

Красные также спешили со штурмом, надеясь, что украинцы не успеют подписать мирный договор до утраты Киева. Еще 24 января, когда красные уже были в трех километрах от здания Центральной Рады, на заседании Центральной Рады в некоторых речах звучали безумно бодрые нотки. Наиболее воинственные «радовцы» предлагали, «собрав все силы, ударить по Дарнице и разбить большевиков», говорили о скором подходе больших формирований вольного казачества с юга Киевщины и о ближайшем контрнаступлении. Но это были только фантомы, даже для обороны города сил уже было недостаточно.