Текст книги "Вернуть земле глаза (СИ)"

Автор книги: Виктор Усков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

«Вернуть земле глаза»

Никого не родила, а все матушкой зовут.

Загадка о земле.

Знает ли кто-нибудь, как плачет земля, причем не в переносном смысле, а именно в прямом? Таких людей, наверное, не просто мало, а очень мало – можно их собрать всех вместе и причислить к малочисленным народам. Впрочем, рассказ пойдет вовсе не о нашем мире, а о совсем другом, называющимся Хакишора. Но как бы миры друг от друга ни отличались, земля везде плачет одинаково.

Она схожа с маленьким ребенком, которого родители оставили одного на долгое время, а может, и покинули навсегда. У него нет способностей ни к чему – даже элементарно прокормить себя. Он еще не может нормально говорить, а потому единственный способ привлечения к себе внимания – плач.

Вот и земля тоже плачет. Когда без благословения богов кто-то начинает рыть яму или копать грядку, земля плачет. Когда кто-то в истерике бьет по ней кулаками, земля плачет. Когда совершается любое губительное действие в ее адрес, земля плачет.

Но есть самое тяжкое преступление, которое можно совершить с землей Хакишоры.

Это преступление – отнять у нее глаза.

Жители Хакишоры поклоняются множеству богов. Одна из них – Эрма-Эняма, мать-земля. Название пришло из языка, которым ныне владеют несколько тысяч человек, живущих на севере Хакишоры – большинство же населения говорит на более современных языках, но этот анахронизм остался жить и в нынешнее время.

Эрма-Эняма не только благословляет родившееся существо на долгую и счастливую жизнь, но и преподносит ему высший дар – глаза. Они останутся с существом на всю жизнь, а после его смерти глаза необходимо вернуть Эрме-Эняме, иначе она разгневается и Хакишору постигнет кара. Глаза закапываются в специальном месте, называемом Бишки, которое имеется в каждом поселении. От Бишки нужно держаться как можно дальше, а уж пытаться выкопать глаза и вовсе не стоит.

Может возникнуть вопрос – а что тут, собственно, такого? Глаза, по сути, мертвые, раз их хозяин мертв, значит, и силы в них никакой нет…

Заблуждение, причем глубокое. Глаза в Хакишоре не разлагаются и даже после смерти хозяина обладают великой силой, которая может не только созидать, но и разрушать. Именно энергия разрушения привлекает тех, кто желает навлечь беду на этот край, а таких существ, в том числе прибывающих из других миров, очень много…

Когда у земли отнимают глаза, она, как это бы парадоксально ни звучало, начинает не просто плакать, а рыдать. От этих рыданий в Хакишоре поселяется непогода, жители начинают болеть, урожай не всходит, в чумах начинаются пожары – да много чего происходит неприятного.

И эти рыдания чувствуют на себе немногие хакишорцы. Один из них – Кушта Сеокин. Его род издревле был проводником Эрмы-Энямы в мир людей, потому Сеокины понимали плач земли настолько хорошо, что могли безошибочно определить, что с ней происходит.

Кушта не мог успокоиться уже третий день. Кто-то крал глаза у Эрмы-Энямы, но крал не много штук, как это обычно бывало, а всего три глаза за день, но и этого для земли было много. Янал – родное поселение Кушты – уже чувствовал последствия: начались проливные дожди. Если воровство будет продолжаться, то вода затопит Янал, а этого Куште не хотелось, как, впрочем, и другим жителям поселения, которое было одним из крупнейших в Хакишоре – в нем было около пятисот чумов.

Наступило раннее утро. Кушта уже был на ногах. Он оделся, мимолетным взглядом пробежался по комнате и сел возле небольшого окна.

Янал находился рядом с лесом, богатым старыми крепкими деревьями. Он виднелся вдалеке, а ближе к взору Кушты находились чумы, отличавшиеся от тех, что мы знаем, высотой (некоторые были высотой с четырехэтажные дома) и внутренним убранством. В основном чумы были выкрашены в белый цвет, но некоторые жители импровизировали и рисовали на стенах какие-то орнаменты, а иногда и целые картины. Возле каждого чума находился небольшой огородик, который давал жителям большое количество овощей. Транспорта на местных дорогах не было, потому что до каждого дома можно было дойти пешком. Среди чумов выделялся местный храм, похожий на гигантский серебристый куб – в нем янальцы собирались в праздники и на какие-либо важные собрания, которые проводились обычно два раза в месяц. Уже с утра на улицах было движение – соседи здоровались друг с другом, обсуждали последние новости, наверняка ругали дожди (правда, утро выдалось безоблачное, но это – обманчивая видимость). Мальчишки бегали между чумов и что-то кричали друг другу, женщины встряхивали мокрое белье и оставляли его сушиться на улице. Вдалеке показался силуэт почтальона – чаще всего приходили письма от дальних соседей, до которых пешком добираться проблематично.

Организм Кушты на время перестал чувствовать плач Эрмы-Энямы, и парень позволил себе слегка улыбнуться.

Кушта Сеокин уже стал чем-то вроде легенды при жизни. С детства он проявлял феноменальные способности ко всему, что знали и умели его предки – про него даже говорили, что он вобрал в себя все лучшее, что сумели развить в себе Сеокины. В одиннадцать лет он ставил своими вопросами учителей в тупик, а в тринадцать лет директор местной школы лишь развел руками и сказал родителям Кушты: «Нам больше нечему его учить – он и так все знает». Физическая сила не уступала интеллекту – Кушта был чемпионом в местной борьбе кюрки. Кушта был чистокровным хакдаром, и это чувствовалось в поступках и в характере, но, как ни странно, не чувствовалось во внешности.

В отличие от предков по мужской линии, Кушта носил длинные волосы. Иссиня-черные, они аккуратно обрамляли лицо парня с двух сторон, что придавало внешности Кушты некую хрупкость и даже женственность. Длинные волосы у мужчин среди хакдаров, да и среди других народов Хакишоры считались чем-то неприглядным, но при Куште никто не заикался по этому поводу, так как все прекрасно знали, на что этот парень способен. Еще одной удивительной чертой внешности были ярко-синие глаза, которые, казалось, своим взглядом способны поставить кого угодно на колени (почти у всех хакдаров глаза были карие). «Это Эрма-Эняма дала ему свою удивительную силу» – говорили про Кушту. В целом же парень не отличался от других хакдаров – высокий, крепко сложенный, прекрасно поющий и играющий на нескольких музыкальных инструментах. Но было в нем что-то такое, что сделало его грозой янальских девушек.

И ведь никто не мог поверить, что этому парню всего восемнадцать лет!

Кушта почувствовал, как Эрма-Эняма взвывает к нему.

– Не могу я просто так сидеть, – сказал себе Сеокин и принялся собираться. Одеваясь, он всегда издавал много разных звуков – начиная вздохами и заканчивая странными бормотаниями.

Это не могло не разбудить Эйжену.

– Эрма-Эняма зовет? – спросила она сквозь сон.

– Как всегда, – кратко ответил Кушта, затем повернулся к Эйжене и велел: – Спи, не отвлекайся.

– Уже не могу, – Эйжена слегка потянулась.

Аки Боргова, в замужестве Эйжена Сеокина. Кушта так и не мог понять, откуда Аки взяла себе это имя, но оно ей так понравилось, что она себя стала звать только Эйженой. Конечно, окружение восприняло подобную замену отрицательно – все-таки имена в Хакишоре никому просто так не давали. Но со временем янальцы смирились, потому что спорить с этой девушкой, а впоследствии молодой женщиной не представлялось возможным, поскольку ее упрямство зашкаливало за пределы.

Эйжена была старше Кушты на целых десять лет. Уже к двадцати годам список женихов Эйжены был внушительным, а со временем он стал лишь длиннее. Девушка была ожившей мечтой любого хакдарца – нереально красивая (чего уж стоит одна лишь белоснежная кожа, в то время как большинство хакдарцев имело легкий загар), умная, домовитая, может и приготовить вкусный обед, и песню спеть или на чаты сыграть, да и из рода благородного происходит…

Одна беда – Эйжена была с характером.

Отказывала всем, даже приезжим женихам. А однажды даже побила одного особо зарвавшегося, который, судя по всему, пытался насильно вызвать ее любовь к своей персоне. Местная молодежь долго веселилась по этому поводу, а вот старшее поколение было в ужасе – как так, женщина подняла руку на мужчину…

Вновь Эйжена «сломала систему», когда увидела четырнадцатилетнего Кушту, занимающегося призывом духов, подчиняющихся Эрме-Эняме. Она и раньше была наслышана о «янальском вундеркинде», но когда застала его сосредоточенно сидящим на коленях и ни на что не отвлекающимся, поняла, что он пробуждает в ней некие чувства, похожие на любовь и привязанность. Впоследствии Эйжена рассказывала, что от Кушты веяло удивительной силой, которая может исходить только от искреннего и доброго человека.

Через несколько дней Эйжена пришла в дом семьи Сеокиных и без всяких прелюдий заявила:

– Я хочу выйти за вашего сына замуж!

Янал снова встал на уши, но даже не из-за того, что Эйжена хочет связать себя с несовершеннолетним (такие браки не были у хакдаров редкостью), а из-за того, что женщина делает первый шаг, а не мужчина…

Кушта был удивлен не менее остальных.

– И что мне теперь делать? – спросил он у родителей.

– Мы тебе помочь в этом вопросе не можем. Это уже тебе решать, – честно ответил ему отец.

Вечером того дня Кушта вышел на улицу и присел на скамейку – это было его любимое место для разного рода дум. Он смотрел на звезды, и ему показалось, что их расположение напоминает портрет Эйжены.

– Не спишь? – раздался позади голос матери.

Кушта повернул голову. Как и любой ребенок, он очень любил мать. От нее у него не было секретов, в том числе и слишком личных.

– Думаешь о том, что сказала Эйжена? – догадаться о том, что гложет Кушту, было нетрудно даже прохожему.

– Я не понимаю, что она нашла во мне, – честно признался Кушта.

– Но ведь другие девочки в тебе что-то находят, – сказала мать.

– Вот именно – девочки. А Эйжена на десять лет меня старше. На десять лет! – выделил эту фразу Кушта. – Как мы можем быть вместе? Что я ей могу дать? И женитьба… Мне ведь всего четырнадцать, о какой женитьбе может идти речь?

– А что ты сам думаешь об Эйжене? Ты считаешь ее привлекательной? – задала логичные вопросы мать.

Кушта слегка улыбнулся.

– Да, она очень красивая, – кивнул подросток. – Но вокруг нее столько женихов… Почему она отказывает им всем, а приходит ко мне?

– Мужчина никогда не сможет понять женское сердце, – мать присела рядом с сыном. – Если женщина говорит мужчине, что хочет выйти за него замуж, значит, она нашла в нем что-то, что позволит ей довериться целиком и полностью. Ведь любовь – это не просто слова. Это доверие, защита, взаимопонимание. И неважно, сколько мужчине лет, как он выглядит, какие у него способности… Если женщина сделала свой выбор – значит, есть весомая причина.

– Но какая может быть причина в моем случае? – удивился Кушта.

– А вот это тебе нужно понять самому, – улыбнулась мать.

– Самому, значит… – сказал сам себе Кушта и еще раз внимательно взглянул на звезды. Портрет Эйжены остался на месте.

На следующий день Кушта пришел в чум Боргиных.

Эйжена была одна – перебирала струны чаты и что-то тихо напевала. Увидев Кушту, девушка сразу отставила инструмент в сторону.

– Скажи, чем я тебе понравился? – перешел сразу к делу Кушта.

– Ты – хороший человек. Этого достаточно, – улыбнулась Эйжена. – Ты ведь видел моих женихов?

– Видел? Да я некоторых близко знаю, – удивился Кушта. – И с теми, кто к тебе приезжал, знаком.

– И как тебе эти люди?

– Каждый из них тебя достоин, но у них есть недостатки, которые тебя, судя по всему, далеко не радуют, – ответил парень. – Одному нужно влияние, другому – золото, третьему – работники…

– Вот именно, – кивнула Эйжена, встав с пола. – Они мыслят материальными благами и ценностями. А ты наверняка знаешь, что боги Хакишоры…

– Не терпят ничего подобного, – закончил за девушку Кушта. – Я знаю.

– Вот видишь? Ты меня с полуслова понимаешь, – сказала Эйжена.

– Ты полагаешь, что у меня нет недостатков? – удивился Сеокин.

– Почему? Есть, конечно… Но ты не гонишься за материальным миром, – Эйжена снова улыбнулась.

– Потому что если бы я за ним гнался, Эрма-Эняма прокляла бы меня, – честно признался Кушта.

– А если бы тебе не пришлось быть проводником Эрмы-Энямы? – задала логичный вопрос Эйжена.

Кушта встал в ступор.

– Мне никогда не приходила голову столь ужасная мысль! – воскликнул парень.

– Я же прошу тебя просто представить, – попросила Эйжена.

Кушта задумался.

– Даже если бы я был простым хакдарцем, то не изменил бы тем законам, которые Эрма-Эняма требует соблюдать – любить родной край, беречь природу, созидать, а не разрушать, быть духовным человеком, – произнес он. – Думаю, я ответил на твой вопрос.

– Хорошо, это мы выяснили. Но есть вопрос гораздо важнее – я тебе нравлюсь? – спросила Эйжена, потом добавила: – Только честно отвечай!

– Был бы я чуть старше, у нас бы могло что-нибудь получиться, – ответил Кушта.

– Ты из-за этого переживаешь? – Эйжена чуть было не засмеялась.

– Ты уже взрослая, а я только начинаю взрослеть. Как мы можем наладить связь между собой?

– Знаешь, многим кажется, что ты повзрослел уже давно, – сказала Эйжена. – Не повзрослело пока еще лишь твое тело, но твоя душа уже давно вышла из нежного возраста. Пройдет пара лет, и тело догонит по развитию душу. И мне бы хотелось увидеть это, будучи близким для тебя человеком.

– Хорошо. Только сейчас я жениться не собираюсь. Нам нужно приглядеться друг к другу, пообщаться, понять, что такое «вместе»…

Эйжена надула губы.

– И сколько мне ждать? Я не собираюсь становиться старой девой! – возразила девушка.

– Ты ей не станешь – хакдарские женщины практически не стареют, – возразил Кушта. – Вот исполнится мне восемнадцать, тогда и поговорим…

Эйжена вскочила с места.

– Ты женишься на мне в пятнадцать лет! – воскликнула она.

– В восемнадцать! – возмутился Кушта.

– Нет, в пятнадцать!

– В восемнадцать!

– Спорить со мной пытаешься? – с вызовом спросила Эйжена.

– А почему нет? – удивился Кушта.

– Ладно… Есть другие способы тебя уговорить! – как-то странно улыбнулась девушка, а затем набросилась на Кушту.

Чемпион по кюрки пал перед хрупкой девушкой.

– Защекочу-защекочу-защекочу! – Эйжена ловко орудовала пальцами, а Кушта лишь просил о пощаде.

И в этот момент зашли родители Эйжены. Зашли и вышли.

– Вот сейчас будет… – начал Кушта.

– Теперь ты точно будешь обязан на мне жениться, – Эйжена про себя праздновала победу.

Кушта зря опасался – никто ему не сказал ни слова.

С тех пор Кушта и Эйжена сблизились. Иной неудавшийся жених пройдет мимо довольной пары, улыбнется им, а как уйдут в сторону, начнет кричать:

– Почему он? Почему именно он? Мелочь этакая… Да еще и с прической женской!

А кто-нибудь из находящихся в округе янальцев скажет в ответ:

– А ты попробуй сказать ему в лицо все, что о нем думаешь – он тебя сразу же бухнет на землю!

Кушта женился на Эйжене за три месяца до своего восемнадцатого дня рождения. Естественно, праздновал весь Янал – пришли даже неудавшиеся женихи.

И вот уже полгода они живут дружно. Разве что Эрма-Эняма вмешивается в жизнь Кушты, но это простительно – все-таки святая обязанность…

– Прости, что разбудил, – сказал Кушта, собираясь в путь.

– Ты же знаешь – я не могу спать спокойно, зная, что ты можешь пострадать, – вздохнула Эйжена.

– Это когда со мной такое было? – искренне удивился Кушта.

– А кто месяц назад в лесу руку повредил? – напомнила Эйжена.

– Это была всего лишь царапина… – возразил парень.

– Даже маленькая царапина на твоем теле вызывает во мне приступ боли, – призналась Эйжена.

Кушта слегка покраснел.

– Правильное тебе дали имя. Не знаю, почему ты его сменила, – сказал он, глядя на Эйжену.

– Тебе оно так нравится? – удивилась девушка.

– Аки – значит «дающая свет». Ты ему соответствуешь, – напомнил Кушта. – Скоро я вернусь и снова увижу свет, который делает мою жизнь намного лучше.

Теперь покраснела Эйжена.

– Я ушел, – сказал Кушта и застегнул на верхнюю пуговицу свою любимую кожаную куртку, которая была вся в потертостях и разрывах ткани – напоминаниях о прошлых подвигах.

– Да благословят тебя боги, и да пусть успокоится Эрма-Эняма, – сказала напоследок Эйжена.

Кушта вышел на улицу.

Некто приближался к Бишки – Куште определить это на расстоянии не составляло особого труда. К этому болевому сигналу присоединился еще один.

«Значит, их двое… Дело серьезное», – подумал парень. Обычно глаза воровало одно существо, большее количество существ появлялось крайне редко. Отсюда следует, что осквернение Бишки является частью какого-то злого плана, ведь третий день подряд красть глаза, да еще и в компании с кем-то – это не просто желание тупой силы…

В Янале Бишки находилось практически у входа в лес. До леса идти пешком минут пятнадцать, а если убыстриться, то минут десять. Это – слишком долго, незваные гости к этому времени успеют исчезнуть.

А потому Кушта прибегнул к одной из своих любимых техник, что стоят за пределами обычных человеческих возможностей.

Он сложил ладони вместе и произнес:

– Чилел.

Его тело стало рассеиваться на ветру, но это вовсе не означало, что Кушта погибает. Эта техника безопасна для организма, если, конечно, ее как следует отработать, а Кушта довел ее чуть ли не до совершенства.

Техника заключалась в том, что Кушта сам становился ветром.

Прошло менее минуты, и на месте, где стоял Кушта, образовался невидимый человеческому глазу вихрь из воздушных молекул, который незамедлительно направился к Бишки.

Было неизвестно точно, что испытывает человек во время исполнения этой техники. Сам Кушта не мог передать словами свои ощущения, поскольку они были, по мнению самого парня, запредельными. Может, все пять человеческих чувств заметно обостряются, может, окружение приобретает совсем другие цвета, а может, проносится сквозь ставшее вихрем тело множество воспоминаний жителей Янала…

Это знает лишь Кушта.

Будучи ветром, парень оказался на месте гораздо быстрее, чем можно это себе представить. Он остановился возле одного из деревьев и стал выжидать.

Каждый Бишки помечался небольшим сероватым монолитом. Чаще всего на нем выбивались обращения к богам, но один символ имелся на каждом монолите – круг, в который вписан правильный ромб. Ромб считается символом земли, а круг – символом солнца. Эрма-Эняма тесно связана с божествами Коун (солнце) и Тикук (небо), поскольку земля не может существовать без солнца, солнце – без неба, а небо, в свою очередь, и без солнца, и без земли. Небо не имеет своего символа, но под ним подразумевается пустота между пространством внутри круга и сторонами ромба.

К Бишки приближались два человекоподобных существа. Кушта бы их принял и за людей, если бы не одно «но» – у каждого из них имелся длинный хвост.

Кушта выжидал.

Незнакомые существа подошли к Бишки, посмотрели на монолит, а затем стали переговариваться между собой. Кушта пытался прислушаться к их языку, но ничего не понял, разве что существа постоянно произносили отвратительное по звучанию слово «кхак» (у Кушты возникла ассоциация с мокрым кашлем и последующим за ним сплевыванием слюны). Парень знал практически все языки Хакишоры – их выучить было не так трудно, так как они похожи между собой. Говор существ значительно от них отличался.

«Значит, действительно из другого мира прибыли», – подумал про себя Кушта. «Но хорошо же они разбираются в нашем, если знают, где хранятся глаза…».

Существа повернулись друг к другу спинами и связали свои хвосты. То, что увидел Кушта дальше, потрясло парня до глубины души.

Связанные хвосты превратились в некое подобие бура, который принялся вгрызаться в землю.

Куште приходилось не раз сталкиваться с албасами – злыми духами, которые периодически появлялись в Хакишоре, но парень все про них знал, а потому с легкостью побеждал. А вот что делать с этими тварями, большой вопрос…

Но разобраться с ними необходимо.

Бур закончил свое дело, и существа расплели хвосты, а затем посмотрели на образованную дыру. Снова стали переговариваться.

Эрма-Эняма вновь заплакала.

«Все, пора», – сказал про себя Кушта, вылетел из своего укрытия и стал медленно превращаться в человека.

Существа с интересом уставились на это нечто.

Кушта закончил процесс обратного превращения и тихо выдохнул. Вроде все прошло как всегда. Затем обратился к существам:

– Отошли от Бишки! Немедленно!

Существа застыли на месте. Кушта подумал, затем спросил:

– Вы меня понимаете?

– Понимаем, – произнесло одно из существ. Голос у него был противным – похожим на скрипучие дверные петли.

Кушта внимательно посмотрел на существ и на мгновение испытал приступ злобы, поскольку они приняли облик хакдара. «Не стоит глумиться над моим народом», – подумал про себя парень.

– Ты ведь хакдар? – спросило другое существо. Его голос тоже не отличался красотой.

– Я – да. А вот вы – явно нет, – произнес Кушта. – Признавайтесь – зачем крадете глаза у земли?

– Они нам нужны, – чуть ли не в унисон произнесли пришельцы.

– Ради силы? – задал избитый вопрос Кушта.

– Ради власти, – ответило одно из существ. – Мы захватим этот мир и подчиним его себе…

– Мечтать не вредно, – перебил Сеокин.

– Что ты с ним церемонишься? Этот мальчишка слаб, он не сможет нам противостоять, – обратилось одно из существ к собрату.

– А как же его способность, которую мы только что увидели? – возразил собеседник.

– Наверняка это какой-нибудь дешевый трюк, – фыркнул пришелец.

– Хотите проверить? Я дам вам такой шанс! – воскликнул Кушта.

– Может, и хотим… Но ты будешь сражаться не против нас, – заявили существа и щелкнули пальцами.

Рядом с ними появилось нечто, что поставило Кушту в ступор.

Из земли выполз некий слизняк, по форме схожий с массивным пузырем. Ни рук, ни ног, ни лап, ни каких-либо других органов для передвижения у этого нечто не было. Когда оно закончило выползать, то на его теле, нервно движущимся, словно беспокойное желе, появилось множество глаз – как человеческих, так и животных…

Если бы Кушта читал книги Лавкрафта, то без колебаний бы определил – перед ним Шоггот. Но поскольку Хакишора не связана с нашим миром, то подобных существ никто в этом мире не мог даже придумать, поскольку и так всяких тварей хватает…

Возле одного аналога Шоггота появилось еще четыре. У каждого из них было от десяти до пятнадцати глаз.

Это означало лишь одно…

– Так вы и другие Бишки осквернили… – с ужасом произнес Кушта.

– Ты проницателен. Но тебе это не поможет, – сказал один из пришельцев, затем дал приказ: – Лимакои, убейте его!

«Лимакои, значит?», – подумал про себя Кушта.

Лимакои беззвучно прыгнули в сторону Кушты. Парень явно не ожидал от этих существ такого обладания собственным телом, потому на мгновение растерялся, но пришел в себя, когда один из лимакоев попытался напасть на Кушту.

Удар кулаком – и рука Кушты покрылась неприятной слизью.

– Не поможет, – констатировали человекоподобные.

– Ти-ли-ли… – прохрипел раненый лимакой.

– Значит, ты можешь говорить. Замечательно, – произнес Кушта, затем заставил себя забыть про брезгливость и схватил лимакоя обеими руками.

– Ти-ли-ли…

– Значит, нижняя часть организма, – Кушта перевернул лимакоя. Его собратья пытались накинуться на Кушту, но тот отбился от них ногами.

В днище лимакоя, если его можно так назвать, Кушта обнаружил странный черный предмет, который заметно выделялся на фоне полупрозрачного тела существа.

– А это что у нас? – удивился Кушта и легко вытащил предмет из организма лимакоя.

– Ти-ли-ли!!! – заорал тот.

Предмет оказался легкой сферой из неизвестного материала. В ней что-то билось. Кушта легко сжал сферу, и тело лимакоя загорелось.

– Ти! Ли! Ли!!! – слизь легко сгорала. Кушта бросил тело лимакоя на землю, дабы не обжечься. В результате от тела пузыря ничего не осталось, зато глаза остались в порядке.

Человекоподобные раскрыли рты.

– Как… Как… Как он это сделал? – вопросил один из них.

– Убейте его, что встали! – воскликнул другой.

Кушта разжал ладонь, в которой находилась сфера, и заметил, что вместо нее лежит что-то, похожее на кусок мела. Этот кусок слегка жег кожу.

«Неужели тот самый Адский камень, о котором говорится в мифах?» – удивился Кушта.

Тем временем лимакои принялись нападать на Кушту. Но тот уже сообразил, что делать.

Он сжал ладонь с Адским камнем в кулак и бил по лимакоям только этим кулаком. Только что пришедшая в голову теория оказалось верной – Адский камень передавал свою силу Куште, и от ударов лимакои загорались.

Вскоре от них остались только лежащие глаза.

– А с вами мне как разобраться? Может, этот камень тоже поможет? – спросил сам себя Кушта и бросил Адский камень в пришельцев.

Камень приземлился прямо перед ними.

Раздался мощный взрыв.

У одного из существ оторвало руку, у другого – ногу и часть хвоста.

Они обессиленно ползли в сторону глаз, дабы схватить хотя бы один. Кушта хотел им помешать, но вдруг понял, что у него сейчас подкосятся ноги.

«Адский камень выпил у меня много энергии…», – подумал Кушта – другого объяснения этому у него не было.

Кушта упал на колени. Больше он ничего сделать не мог.

Но ему помогла сама Эрма-Эняма – из земли вылезло множество голых веток, которые обвили тела человекоподобных. Веток становилось все больше, и вскоре пришельцы стали похожи на живых забинтованных мумий.

Ветки полностью скрыли их тела, и на них стали появляться листья, которые за мгновение позеленели, затем пожелтели и вовсе опали, медленно превращаясь в пыль.

Эрма-Эняма выпила всю жизненную энергию пришельцев.

Ветки вернулись в землю. От существ остался только пепел.

– Спасибо, Эрма-Эняма… – прошептал Кушта и понял, что слабеет с каждой секундой.

Но его заметили пробегавшие мимо местные мальчишки.

– Это же Кушта-оул! – воскликнул один из них.

– Бегите за Эйженой-кыс! – тут же отреагировал другой. – И позовите взрослых!

Пара мальчишек убежала в сторону чумов, а третий подбежал к Куште и спросил:

– Как Вы, Кушта-оул?

– Бывало и хуже, – честно признался Кушта. – Как вы тут оказались?

– Услышали взрыв и решили посмотреть, что происходит! – ответил мальчишка.

– Опоздали вы. Все уже позади, – слабо улыбнулся Кушта.

– Помочь Вам встать?

Кушта лишь кивнул.

Не прошло и пяти минут, как с десяток янальцев мужского пола пришли на помощь Куште. Одни подхватили его под руки, другие влили в него чистую воду, третьи спрашивали, можно ли закопать глаза обратно.

– Можно, – кивнул Кушта. – Эрма-Эняма дала разрешение.

– Тогда вперед, ребята! – воскликнул один из них, который размахивал захваченной с собой лопатой.

– К шаману его! – крикнул один из мужчин.

– Давай, Кушта, двинули… Идти можешь?

Кушта слабо кивнул.

– Вот и отлично…

– Слава Тикуку, все обошлось...

– Совсем ты не бережешь себя, Кушта! Решил Эйжену нашу вдовой оставить?

– Да отстаньте вы от него, не видите, человек устал!

– Да мы же шутим…

– Так себе у вас шутки!

Кушта лишь улыбался, слушая переругивания мужиков.

Никто точно не знал, сколько лет шаману Янала, но, судя по всему, что он близко общался с прадедом Кушты, то напрашивается вывод, что ему более сотни лет.

Однако Кушту такие вопросы не волновали. Гораздо важнее, что шаман был мастером своего дела. Как только мужики сдали парня шаману на руки, тот зажег в своем чуме огонь, взял тюнгур, громко по нему постучал, затем несколько раз обошел Кушту, испугал всех злых духов своим неподражаемым хомом, после чего дал парню выпить какой-то эликсир из трав, и Кушта почувствовал, как силы возвращаются к нему.

– Легче? – кратко спросил шаман.

– Легче, – ответил Кушта.

– А теперь рассказывай, – велел шаман.

Кушта рассказал о случившемся в мельчайших подробностях, так как знал, что для шамана даже самая незначительная деталь может быть очень важна.

– Адский камень, говоришь? – переспросил шаман, когда Кушта завершил свой рассказ. – Это далеко не хорошо.

– Меня больше беспокоят существа, с которыми я столкнулся, – сказал Кушта.

– Дверь открылась в мир темный. Нам нужно готовыми быть к беде большой, – сказал шаман. – Если в мир наш смогли попасть албасы эти, значит, смогут попасть и албасы другие. Победа твоя сегодняшняя не означает, что ты справишься с пришельцами другими так же легко.

– Понимаю, – кивнул Кушта.

– Я сделать постараюсь все, что в силах моих, но теперь и от тебя зависит многое, – сказал шаман. – Но я рассчитывать на тебя могу. Я прадеда твоего знал, и деда твоего знал, и отца твоего знал. Ты достоин их фамилию носить.

– Теперь со мной все в порядке? – на всякий случай уточнил Кушта.

– Адского камня влияние превратилось в прах. Теперь оно не побеспокоит тебя и не отнимет силы твои. Но запомни – больше никогда к Адскому камню не прикасайся, иначе быть болезни, от которой даже я тебя вылечу вряд ли.

– Спасибо Вам, Кохам-оул, – Кушта встал и поклонился.

– Это тебя я благодарить должен, как и Янал весь, – сказал в ответ Кохам. – Я стараюсь лишь не пускать в мир наш албасов проклятых. Но если попадают к нам они и мучают землю священную, то эта ноша падает на плечи твои. Рожден ты, чтобы землю защищать, так защищай и дальше ее.

Кушта еще раз поклонился и вышел.

На выходе его ждала Эйжена. Она молча бросилась к нему на шею.

– Все в порядке… Я жив и здоров, – тихо произнес Кушта, обнимая жену.

– Теперь – да… Теперь – да, – закивала Эйжена. – Видишь, на небе ни облачка?

– Похоже, народ вернул глаза на место. Молодцы, – улыбнулся Кушта.

– Солнце – свет на небе, а я – свет на земле, так ведь? – спросила Эйжена.

– Для меня – точно, – Кушта прижал жену к себе сильнее.

– Простите, что прерываю, но как насчет того, чтобы вечером отпраздновать наступивший миг спокойствия? – спросил один из мужчин, подошедших к счастливой паре.

– Что скажешь, Эйжена? – спросил Кушта.

– Ты вернул земле глаза. Имеешь право повеселиться, – ответила Эйжена.

– Тогда мы придем!

Небо над Яланом весь день стояло солнечное. Жители вернулись к своим делам, не опасаясь того, что погода испортит им все планы.

Все вернулось на свои места – в том числе и священные глаза.

Примечания:

Мир Хакишора основан на мифологиях малочисленных народов Сибири. Само название происходит от Хак(асия) и Шор(ия). Шория (другое название – Горная Шория) – регион в Кемеровской области, в котором проживают шорцы – малочисленный тюркский народ, родственный хакасам.

Основой сюжета является культ поклонения божеству Эрма-Эняма. У этого божества есть реальный прототип – божество Моу-нямы у нганасан (самодийского народа, проживающего на территории Таймыра). Переводится так же – земля-мать. Считается, что Моу-нямы дает родившимся существам глаза, а после смерти их необходимо вернуть в землю (то же касается и Эрмы-Энямы). Различие лишь в том, что Моу-нямы запрещено наносить какие-либо ранения в любом случае, а к Эрме-Эняме нужно сначала обратиться и только после ее разрешения приступать к каким-либо земляным работам. Название Эрма-Эняма несколько искажено под влиянием тюркских языков: ер (башкирский) – земля, эне (шорский) – мать, эни (татарский) – мать.