Текст книги "Серафим"

Автор книги: Виктор Кочетков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Виктор Кочетков

                                                                        Серафим

 

                                                                          Часть 1

Раскаленное добела июльское солнце стояло в самом зените нового дня. Жаркий прозрачный воздух звенел чистотой; наполняясь озоном, тонко вибрировал в ясной синеве бесконечного пространства. Горизонт терялся в дрожащем мареве, далекий окоем леса неуловимо сливался с ускользающим сводом небес. Легчайшие перистые облака неровным строем плыли на недосягаемой высоте, подвластные лишь холодным воздушным течениям и капризной прихоти игривого ветра, легкой тенью скользящего по верхушкам невысоких волн широкой сибирской реки. В этом месте она делала крутой поворот и могучая, вольная, стремительная в своем течении, несла полные светлые воды далеко на север.

Берега стояли дикие, обрывистые, сплошь поросшие сосновым бором. Волны мягкими лапами били в глинистые отвалы, и не выдерживая, огромные глыбы земли вместе с вековыми соснами обрушивались вниз, поднимая мириады сверкающих брызг. Иные деревья уносило течением, но основную часть искалеченных стихией стволов выбрасывало на прибрежные отмели, лежащие в пенном ореоле ускользающей глубины.

Природа казалась первозданной, нетронутой, буйной в своей неподвластности, очень и очень живой, суровой и открытой, манящей…

Впрочем, всего лишь в нескольких километрах выше по течению лежал миллионный город со своей промышленностью и инфраструктурой, фабриками, заводами, плавящимся от жары асфальтом и смрадом выхлопных газов. В тяжелый летний зной горожан невыносимо тянуло на дачи и огороды, санатории и дома отдыха, или просто к воде, к свежему лесному воздуху, на пляж.

Горячий песок, полуденное пекло, шумящий гомон отдыхающих и веселый визг резвящейся ребятни убаюкивали, расслабляли, заставляли слипаться уставшие от нестерпимого света глаза. Солнцезащитные очки не спасали.

Игорь поднял тяжелые веки. Долго смотрел в переливающуюся сияющую высь, неожиданно остро ощущая всю близость единения Вселенной. Чувства казались странными, необычными, мистическими…

Наконец очнувшись окончательно, рывком поднялся на ноги. Все вокруг было заполнено обнаженными телами. Люди сидели, стояли, лежали, купались, загорали и играли в карты, гонялись друг за другом, веселились… Где-то играла музыка.

 -Юрчик, сгоришь… Поднимайся. – Игорь смотрел на распластавшегося на измятой подстилке  друга.

– Ох, и здоровый же кабан, – пронеслось в голове, глядя на широченную, как у морской манты спину, бугры мышц ног, шары плеч…

– Ну, я-то потяжелее буду, – добродушно ухмыльнулся про себя.

Несмотря на молодость, а им лишь недавно стукнуло двадцать, оба уже были мастерами спорта по тяжелой атлетике. Набрав большую силу и мышечную массу, привыкшие побеждать, друзья стали очень самоуверенными и даже наглыми временами. Юрка заводился с полоборота, был вспыльчивым и драчливым. Игорь спокойнее, трезвее смотрел на ситуацию и часто останавливал приятеля. Но все же подраться, показать свою силу – это нравилось, заводило, самоутверждало… Казалось – все по плечу, подвластны любые высоты, реальны любые желания… Но… молодость бедна, а хотелось так много…

Только что окончили техникум, спорткомитет платил неплохую стипендию за звание мастера, соревнования, поездки, командировочные, проездные…

Но… не хватало. Спасибо соседу – дяде Толе. Тот работал на Заельцовском кладбище, руководил там рабочими–могильщиками, был бригадиром. Второй год брал парней на подработку. Друзья долбили ломами стылую землю, рыли могилы, красили оградки, помогали устанавливать памятники, убирали территорию. Сосед платил хорошо, хотя понимали, что основную долю он забирает себе. Но не обижались и очень уважали этого доброго человека.

– Юра, вставай! – друг промычал что-то, сел потирая глаза, осмотрелся.

– Ух ты, вот это дама! Игорь, смотри…

На мокром песке возле самой воды, стояла, запрокинув руки молодая, соблазнительная в своем бикини, изумительной красоты девушка. Казалось, весь мир создан и подчиняется ей, лишь она одна является венцом и совершенством природы, недосягаемым чудом сотворения.

И вот к этой богине вдруг, откуда-то сбоку, подвалило нечто, смутно напоминающее особь мужского пола, с тонкими руками и ногами и непропорционально огромным волосатым брюхом. На голову индивидуума была надета голубая панама с надписью «Playboy». Плавок почти не было видно из-за свисающей жировой складки. Это чудо-юдо, похожее на гигантского кальмара, обвило щупальцем хрупкие, нежные в своей беззащитности плечи Венеры, и стало что-то горячо шептать, наполняя трепетное ухо девушки гнилостным зловонием. Так казалось друзьям. Богиня заливисто смеялась, глядя в рачьи глаза головоногого, а один раз в порыве безудержного хохота, даже коснулась губами шершавой кожи лица земноводного существа.

– Тьфу, ты! – Юра разочарованно зевнул. – Все понятно. Красавица и чудовище…

– Зря ты так. – Игорь смеялся. – Глянь, какой пресс…

– В кошельке-то у него точно пресс, и неслабый, не то, что у нас с тобой.

– Сейчас мы его сделаем, – Игорь расправил плечи, потянулся всем телом. И неторопливо, спокойно пошел прямо на эту счастливую парочку. Солнце играло на перевитом узлами тугих мышц, поджаром, наполненном силой и здоровьем теле. Массив плеч, неукротимая мощь рук, вселяли первобытный трепет в находящихся рядом мужчин, и вызывали восторженные взгляды женщин…

– Культурист, наверное, – слышались одобрительные реплики.

Он шел медленно, с каменным выражением лица, глядя пронзительно на этих двоих, сжимавших друг друга в объятиях. Девушка смотрела, открыв рот, не в силах отвести опьяненного взгляда, позабыв о партнере… Ее избранник замер, сжав в тонкую полоску сладострастные губы, глаза суетливо бегали за пленкой век. Он отчаянно пытался втянуть безвольно повисший живот, к горлу подкатил горький ком, чудовище громко икнуло, сжалось в предчувствии страшного…

Игорь поравнялся с ними, остановился на мгновение, глянул грозно. И, с силой толкнувшись ногами, бросился в теплую глубину. Поплыл мощно, красиво, зная, что полпляжа наблюдает за ним…

– Ну, ты друг даешь! – Юрчик одобрительно похлопал ладонью по мокрой спине Игоря. – Сделал!

– Не такая уж она и красавица вблизи. Да и лет за тридцать, не меньше.

Постояли немного, посмотрели на загорающих…

– Поехали домой, и так сгорели… – Парни неторопливо обулись и не спеша побрели к остановке.

В душном салоне автобуса их совсем разморило. Старый разбитый «Лиаз» еле тащился по лесной дороге, натужно завывая перегретым мотором. Наконец на небольшом подъеме выдохся, встал, чихнув последний раз. Двигатель окутался белым паром – кипела охлаждающая жидкость.

– Ну вот… – Пассажиры, проклиная жару, водителя, советскую власть, и все на свете, гуськом потянулись в горку до следующей остановки. До города еще было слишком далеко, а очередной автобус будет неизвестно когда.

– Давай Юрка напрямик срежем, по лесу тут до Мочищенской трассы километра полтора будет. Там и транспорта полно ходит.

– А, пошли, прогуляемся…

Лес встретил ласковой прохладой. Листья деревьев задерживали свет и солнечные лучи, пробиваясь сквозь зеленые кроны, яркими прямыми стрелами падали в мягкий ковер трав. Щебетанье птиц, стрекотание кузнечиков, другие звуки живого леса охватили, обняли, понесли… Причудливая гамма ароматов цветущих растений, кружила голову, наполняя душу необъяснимой радостью.

– Как здорово здесь! – Игорь шагал, срывая на ходу красные бусинки костяники.

Временами стали попадаться низкие холмики, развалившиеся истлевшие деревянные раскольничьи кресты, ржавые зубья могильных оградок… Незаметно оказались на старом, заброшенном лесном погосте. Судя по надписям и посмертным эпитафиям, хоронить здесь перестали еще в 60-х годах. Все вокруг заросло бурьяном и чертополохом, всюду пробивались стебли дикой конопли; павилика и мышиный горошек густой сетью обвивали разрушенные временем надгробные памятники.

Удивительно, но встретилось несколько заботливо ухоженных опрятных могил, оградки сверкали свежей краской. Видимо не такое уж и забытое это было место.

– Ого, смотри!.. – они остановились перед свежей могилой, сплошь заваленной увядшими цветами и полностью скрытой роскошными дорогими венками с черными траурными лентами, с начертанными золотом прощальными фразами – от родных, близких, от друзей…

На краю в скорбной зелени белел крупный портрет усопшего – бородатого человека с пронзительным взглядом иссиня-черных глаз. Фотография была настолько реалистичной, полной жизни и здоровья, что не верилось, будто такого человечища уже нет в живых. Внизу стояла дата рождения и смерти.

– Ух ты, две недели назад схоронили, – друзья не отрываясь рассматривали портрет, не в силах отвести взгляд.

– Судя по всему, крутой мужик был. Интересно, кто он?

– Цыганский барон!.. – ребята вздрогнули от неожиданности, обернулись резко…

– Грешник великий был, потому и похоронен здесь неотпетым, – голос незнакомца негромко и уверенно продолжал, – все Мочище в руках держал. Жестокий был человече. Сердечный приступ.

Говоривший – невысокий полноватый, лысеющий мужчина лет пятидесяти, с приятным интеллигентным лицом, в руках лопата…

– Через неделю все тут забетонируют, поставят мраморный памятник в рост. И, тогда все…

– Что все? – Парни переглянулись.

– Послушайте, – перевел разговор незнакомец. – Меня зовут Вадим Сергеевич. Я антиквар, коллекционер… Хотите хорошо заработать?

Это было настолько неожиданно, что друзья долго стояли с отвисшей челюстью, не зная, что ответить.

– Ну, так как? Есть желание? – мужчина смотрел на них с иронией. – Я деньгами не обижу…

– А сколько? Вы, наверное, смеетесь? – Юрка сжал кулаки. – Что нужно сделать?

– Спокойно парни, я серьезно. Пять тысяч рублей на двоих…

– Сколько? Пять тыс… – Игорь, ты слышал?

– Слышал. – Игорь сразу понял, что человек говорит серьезно. – А что Вы хотите?

– При погребении в гроб, согласно завещанию барона, вложили исторический раритет – саблю, боевое наградное оружие одного украинского гетмана, жившего во второй половине восемнадцатого века. Клинок – булатная сталь, рукоять и ножны – чистое золото, инкрустированное большим количеством бриллиантов. Вес 5 килограмм 700 грамм. Кроме всего прочего имеет огромную историческую ценность…

– Ничего себе! – парни переглянулись.

– Ваша задача – достать оружие, и по возможности оставить все как было.

– А откуда Вы это все знаете, и почему бы Вам самим не раскопать могилу? – Юрка подозрительно косился на незнакомца.

– Откуда я знаю – не ваше дело. А самому – я коллекционер, мог бы конечно, но нужно обязательно купить, у нас свои суеверия и приметы. Я человек известный, и обратиться с такой просьбой мне не к кому. Ну, так как?

– А если обманете? – Юра смотрел недоверчиво.

– Значит, я отойду на пять минут, схожу к машине, а вы тут посоветуйтесь.

 Вадим Сергеевич скрылся среди кустарников.

– Ну что, Игорь? Не нравиться мне этот гусь… Сабля какая-то…

– А пять штук? Нравиться? Тут работы часа на четыре не больше, дело знакомое – Игорь почему-то верил незнакомцу. – Давай попробуем, чего терять-то? Никого нет, кто нам что сделает?

Вернулся Вадим Сергеевич. Принес еще одну штыковую лопату, небольшой ломик и электрический автомобильный фонарь.

– Вот парни. Инструменты и фонарь оставляю здесь, под этим кустом. До утра нужно управиться – я завтра вечером улетаю. Справитесь – пять тысяч ваши. Расчет сразу.

– А Вы не боитесь, что мы обманем, возьмем саблю и пропадем?

Мужчина искренне рассмеялся.

– Ну, судя по вашему виду вы совсем не простофили… Стоит хоть одному человеку показать саблю и все, статья вам обеспечена. Вычислят очень быстро. Да и цыганская месть за осквернение могилы барона – зачем все это?

– Поехали, подброшу до города…

Вышли на площади.

      – Только не берите ничего больше из гроба, – предостерег Вадим Сергеевич. – Буду ждать здесь завтра в 12.00. Удачи.

И черная «Волга» скрылась, влившись в нескончаемый поток автомобилей.

Поспав пару часов и подкрепившись, посвежевшие и полные молодых сил, встретились на улице. Достали из подвала свои спортивные велосипеды, и не спеша тронулись, рассчитывая часам к восьми вечера быть на месте. Добрались даже раньше. Бросили велики в лесу, и двинулись к погосту.

Уставшее солнце клонилось к закату. Тени деревьев стали длиннее, щебет птиц и стрекот насекомых стих, листья тревожно шелестели над головой. Слышались лишь отдаленные гудки автомобилей, да тарахтенье моторных лодок на реке далеко раздавалось окрест. Унылые покосившиеся кресты стояли мрачной тенью, растопырив перекладины, запах тлена остро ощущался в наполненном лесными испарениями воздухе.

– Страшно?

– Да ну, живых надо бояться… – подошли к могиле барона. Взяли спрятанные в кустах лопаты, фонарь…

– Ну, поехали! – освободили от венков могилу и, вгрызаясь в сухой грунт, дружно заработали, не обращая внимания ни на что вокруг. Работали споро и быстро. Земля была будто пух, не успела еще слежаться. Углубившись метра на полтора, лопаты ударили о крышку гроба.

– Неглубоко его, однако опустили, – Игорь умело окапывал по периметру.

Еще десять минут, и гроб стоял свободный от земли.

– Быстро мы управились. Чуть больше часа ушло… – Юра, неси ломик и фонарь…

Уже заметно темнело. Всего лишь половина солнечного диска алела на горизонте, заливая небеса огненной вечерней зарей.

С противным, оглушительным в тишине засыпающего леса, скрипом, поддалась крышка гроба. Прикрепив фонарь на краю могилы, ребята поднажали, и сдернули крышку…

Ничего страшного. За время работы с дядей Толей видели десятки покойников. Этот ничуть не лучше и не хуже. Вздутое, почерневшее лицо и кисти рук. Богатый, расшитый золотом халат. Просунули лопату, приподняли беднягу, и под спиной узрели раритет – золотую саблю. Юрка вытащил, стал разглядывать.

– Некогда Юрок, темнеет, – Игорь торопил.

– Смотри! – Юра нагнулся и снял с потемневшего запястья массивные золотые часы.

– Ничего себе! – покрутил колесико и часы затикали. – Идут!

Игорь увидел на левой руке, на раздувшемся черном пальце перстень с ярко-красным, сияющим в свете фонаря камнем. Пробовал сдернуть, но кольцо не поддавалось. Было противно, хотелось все бросить, уйти. Дернул сильнее – никак. Тогда, что есть силы, ткнул в руку лопатой. Палец отлетел в сторону. Он легко стянул перстень, сунул в карман. Отрубленный палец бросил обратно.

Приладили крышку и быстро, быстро, стали забрасывать землей. Стемнело окончательно. Фонарь подняли на дерево повыше, чтобы осветить большую площадь. Все вокруг утонуло в зловещем мраке…

Уже заваливали вновь сделанный холмик венками, как вдруг почудилось, будто спросил кто:

– Вы чего здесь?

Парни оглянулись и увидели в кромешной тьме нечеткие, размытые очертания человеческой фигуры.

– Чего тебе, мужик? – голос у Юрки срывался, хрипел. – Пошел отсюда! – от страха голос сел окончательно.

У Игоря по спине пробежала предательская судорога, колени подогнулись… Видение скорбно стояло, молча оглядывая гробокопателей.

– Пошел отсюда! – Юрка не выдержал и с короткого разбега страшным ударом ноги в грудь поверг пришельца на землю. Тот упал легко, мягко, беззвучно…

– Тьфу, ты! – Юра чертыхнулся.

– Что там?

– Да это мы крест на соседней могиле за мужика приняли…

– Все Юрчик, рвем отсюда, – Игорь приладил портрет.

Посмотрел последний раз, убедившись, что все более-менее в порядке. Взгляд задержался на фото. Лицо барона в слабом электрическом свете зловеще сияло, отливая матовым. Глаза сверкали ненавистью, прожигали сердце насквозь. Магнетизм был такой силы, что невозможно было шевельнуться.

Вдруг совсем рядом громко ухнул филин, что-то зашелестело, поползло, засверкало в темноте фосфоресцирующим блеском. Душа ушла в пятки, тело сковал панический ужас, ноги будто вросли в землю. Взошла полная луна. Залила все вокруг мертвым светом, превратив стоящие кусты и деревья в светящиеся призраки, готовые тотчас же растерзать предерзких.

Невероятным усилием сдвинулись с места и, подхватив лопаты и фонарь, чудом не забыв золотое оружие-раритет, что есть силы, бросились бежать к дороге…

– Ничего себе приключение, – Юрка никак не мог перевести дух. – Что будем с этим делать?

– Давай все под кустом оставим, и быстро домой, – сердце заходилось в бешеном ритме, Игорь никак не мог отдышаться.

– И саблю?

– А что ее, с собой везти что ли? Завтра приедем сюда с Вадимом Сергеевичем…

Сунули инструменты, фонарь и саблю под куст боярышника, закидали папоротником, запомнили хорошенько место и, вскочив на велосипеды, бешено вращая педалями, понеслись домой.

 

                                  Часть 2

 

– Вот она, красавица! Какое чудо, какая работа… – Вадим Сергеевич бережно, словно держа на руках грудного младенца, с нескрываемым восторгом разглядывал золотое оружие. – А здесь, обратите внимание – гравировка…

Он взглянул на осунувшихся парней.

– Да, понимаю… – положил саблю в багажник автомобиля, закинул туда же лопаты и фонарь. – Ну что же, идемте к барону, посмотрим как поработали.

Как ни странно, выглядела могила вполне пристойно. В стороне валялся старый деревянный крест, принятый друзьями за человека. Антиквар подошел, переставил венки, поправил фотографию.

Парни старались на нее не смотреть, отводили взгляд.

– Ничего больше не брали?

– Нет, нет, не брали, зачем?

Вадим Сергеевич внимательно посмотрел на них.

– Страшно было?

– Немного. Так, почудилось что-то…

– Молодцы парни! Хорошая работа. Ну, идемте, рассчитаюсь с вами, да до остановки подброшу. Времени в обрез, уж не обессудьте.

Сели в «Волгу», поехали. Вадим Сергеевич достал из бардачка банковскую упаковку пятидесятирублевых ассигнаций.

– Вот ваша пятерка, как договаривались. И еще раз спасибо за работу. Мой вам совет напоследок: – деньги у вас теперь есть, исчезнете из города на месяц-другой. На всякий случай… Развейтесь, погуляйте, повеселитесь. Вряд ли мы еще встретимся. Хорошие вы ребята. Ну что ж, прощайте…

– Ничего себе! Вот это да! Пять тысяч! Можно пять мотоциклов «Ява» купить, или пять «Иж Планета-Спорт»… – друзья ликовали, сидя у Игоря в комнате. Деньги поделили поровну, и решили, что действительно лучше пропасть ненадолго из города. Отдохнуть.

Юрка собрался к старшему брату в Омск. Игорь решил рвануть к бабке в деревню, а то родители давно уже запилили, что надо с сенокосом помочь...

Достали свои вчерашние трофеи, стали внимательно разглядывать. У Юры золотые часы и золотой браслет, осыпанный мелкими-мелкими драгоценными камнями. Стрелки двигались, будто никогда и не останавливались.

Игорь вчера ночью долго оттирал спиртом цыганский перстень, отмывая трупные пятна. Зачем он его взял, не мог себе объяснить, слишком уж привлек огненный блеск рубинового камня. Внутри кольца по ободку, шли вязью какие-то незнакомые символы; на самом камне еле заметно, тонкими штрихами вырезана пентаграмма в виде перевернутой звезды, а по расходящимся лучам бежали таинственной волной кубические пентакли…

Перстень притягивал, завораживая взгляд, рубин искрился и горел чистотой глубины.

Игорь одел его на левый безымянный палец, и камень осветился, засверкал инфракрасными лучами, заливая кровавым светом лица друзей.

Стало как-то не по себе. Он хотел снять кольцо, но ничего не получилось. Оделся легко, а вот назад никак. Ну да ладно, пусть будет…

Ехать решили, не откладывая, сегодня же вечером. Крепко, по-мужски обнялись, пожали друг другу руки. Простились, договорившись созвониться, и Юра ушел.

Игорь разделил свою долю – две тысячи спрятал подальше, а пятьсот решил взять с собой на расходы. Деньги были немалые. Зарплата у отца с матерью в сумме и пятисот рублей не выходила. Он чувствовал себя героем, перед которым открыты все пути.

Вечером, попрощавшись с родителями, отправился на железнодорожный вокзал. Четыре часа на электричке, потом три на автобусе, и вот она – родная Утянка. Почти каждое лето в детстве, отец отвозил его туда на каникулы. Всех он там знал и все знали его. Было много деревенских друзей-приятелей, была даже любовь…

Бабка сильно обрадовалась приезду внука. Обняла, всхлипнула, вытерла ладонью слезящиеся глаза. Игорь смотрел в родное лицо, осязал знакомый с детства деревенский запах. Он очень любил бабулю…

– Ну и здоровый стал! Что же два года не появлялся? Загулял, закружился с девчонками, совсем старуху забыл?

– Да нет ба, учеба, тренировки, соревнования. Давно хотел приехать…

Бабушка захлопотала по хозяйству, кинулась греть самовар, кормить внука. Напившись свежего молока, Игорь вышел во двор. Все было до мелочей знакомо. Казалось, ничто здесь не изменилось, время остановилось, обходя бабулю стороной.

– Хорошо здесь!.. – он с удовольствием потянулся до хруста в костях.

– Пойдем, я тебе свое сокровище покажу. Она повела его в коровник. В полутемном загоне лежала большая добрая корова Зорька и лениво пережевывала свежее сено. Рядом примостилась совсем юная телочка, с длинными ногами и маленькой ушастой головой.

– Вот она, моя Диана, Дианочка, красота ненаглядная, – бабка ласково гладила беззащитное существо. – Два месяца ей только пока.

Зорька требовательно и громко замычала.

– Пойду, воды принесу, пить хочет.

Они вышли на свет.

 – Ты иди Игорек поспи, отдохни с дороги. А завтра с утра с дядей Ваней по сено поедете.

Игорь упал в мягчайшую перину и проспал до самого позднего вечера. Проснулся, поужинал, и сон снова свалил его.

Рано утром за ним заехал дядька на старом ревущем мотоцикле и, захватив узелок с провизией, помчались в степь.

Утренняя прохлада освежала лицо. Взору открывалась бесконечная зеленеющая даль. Среди бескрайних просторов попадались островки лиственного леса, таинственно-притягательного, мистического, волшебного. Это были ощущения детства, чудесной сказки услышанной впечатлительным ребенком…

Травы скосили сенокосилкой еще несколько дней назад. Под жарким солнцем они высохли и сегодня этой же сенокосилкой сгребали сухое сено в валки, а вилами формировали из них небольшие копны, из которых в свою очередь потом уже сооружали огромные стога. Люди уже работали, косилка монотонно  тарахтела, напоминая назойливое жужжание крупного шмеля. Игорь с дядькой бодро влились в процесс, и знакомая работа споро закипела в руках…

Через несколько часов сделали небольшой перекур. Мужики подходили, узнавали, здоровались. Спрашивали о житье-бытье. Шутили. Все помнили его и поражались – как из щуплого мальчонки вымахал такой здоровенный бугай?

После обеда поработали еще немного. Подобрали всю траву, наделав множество копен. Через три–четыре дня сено в копне слежится, ее обвяжут веревкой и трактором подтащат к другой. Соберут вместе пять–шесть, и начнут метать стога. Всю эту технологию он знал с детства, каждое лето приезжали с отцом помогать бабуле.

Объятая зноем степь ликовала и радовалась жизни. Все ее обитатели, грызуны и насекомые, птицы и степные лисы, рыси, прячущиеся в лесных колках, вездесущие прыгучие зайцы-русаки и осторожные волки, и даже отчаянные хорьки-хори, частенько хулиганящие по ночам в курятниках, все это разнообразие жило и обитало, плодилось и размножалось в этих бескрайних полях. Одеяло степных трав и неброская красота луговых цветов укрывали полевую живность.

Ближе к лесным островкам сверкали россыпью гранатовых ожерелий земляничные поляны, а на живописных опушках, теснились густыми зарослями кусты дикой малины. В больших котлованах, вырытых для водопоя пасущихся на разнотравье стад домашних животных, плескались в мутной воде пескари и гальяны. Все было родное и знакомое до слез.

 Игорь шел к неширокой речке искупаться и остудиться. Вокруг все дышало свободой, жизнью, невидимым глазу движением. Хотелось кричать от восторга перед побеждающей силой природы, перед гармонией мироздания, перед духом расцветающей земли. Бежать, мчаться, лететь над полями и перелесками, прыгать в прохладную речную воду. Душа восторженно пела, и переполненное силой жизни тело не выдержало…

Торопливо понесся к видневшемуся берегу, сбрасывая на ходу одежду, не думая ни о чем в порыве буйного торжества…

Река приняла его в свои объятия, ласково встречая упругостью волн, искрящимися блестками сверкающих на солнце брызг окатила кипящую голову, и легко поддерживая снизу, плавно понесла вдаль…

Он плыл вразмашку, нырял, выскакивал на поверхность и уходил стрелой на глубину, стараясь достать речное дно, отталкивался, выпрыгивал, отфыркиваясь как резвящийся молодой дельфин. Наконец утомился, лег на спину, и отдался воле легкого течения…

Как спокойно, хорошо… Игорь открыл глаза и долго смотрел в звенящее бездонной синевой вечное небо. Высоко-высоко, в ярком ультрамарине пространства, грациозно парила, плавно описывая сужающиеся круги, какая-то птица. То поднимаясь, то опускаясь, послушная воле воздушных приливов она, тем не менее, не улетала далеко. Видимо это была ее территория, и птица зорко следила за всем происходящим на земле. Опустившись еще ниже, резко, камнем ушла вниз. Несколько мгновений, и она опять в воздухе. Игорь узнал птицу. Это был большой черный коршун. Было что-то зловещее в облике этого безжалостного хищника. Он не поднимался высоко, а все продолжал кружить над рекой, хрипло крича на своем птичьем языке.

Будто что-то мягкое задело правую ногу, погладило легонько и отпустило… И тут же вцепилось мертвой хваткой и потащило, поволокло на глубину. Не успев еще испугаться, Игорь стремительно летел в речную бездну, ничего не понимая от охватившего исступленно колотящееся сердце, безотчетного ужаса. Неведомая потусторонняя сила увлекала его в загадочный мир поросших тиной водяных и русалок с рыбьими хвостами, бесчисленных множеств утопленников и отвратительных болотных кикимор. Душу сковал животный страх смерти, сознание отказывалось верить в происходящее. Каждая клетка, каждая частица его тела, каждый атом его существа, кричали – «нет»!..

Ощутив под ногами песчаное дно, из последних сил, мощно, будто на последних соревнованиях, где ставкой была его жизнь, отчаянно толкнулся ногами. Пробкой выскочив на поверхность, рванулся к близкому берегу. Выполз буквально на четвереньках, и в изнеможении рухнул на землю. Долго лежал, все не мог отдышаться, успокоить чуть было не разорвавшееся сердце… Сколько прошло времени, не помнил.

Наконец, успокоившись, поднялся и медленно побрел, подбирая свою одежду.

А вокруг природа радовалась солнечному дню. Ничто не изменилось, все было по-прежнему – легко и спокойно. Лишь черного коршуна нигде не было видно…

– Что это было? – Игорь всерьез задумался. – Наверное, пригрезилось все это, зацепился ногой за корягу и всего делов-то.

Вздохнув с облегчением, заметно повеселел.

– Ну конечно, ерунда какая. Скажи кому – смеяться будут. Это все после той ночи мысли всякие в голову лезут. Глупости какие-то…

Отдохнув после жаркой баньки, плотно поужинав, стал собираться.

– Пойду я бабуля в клуб схожу, развеюсь, – Игорь обнял старушку.

– Сходи, сходи. Дело молодое… – она гордилась внуком. – Придешь, покушай, я на столе оставлю…

В сельский клуб привезли новую постановку «Пираты ХХ века». После сеанса будут танцы. День был субботний, и вся деревенская молодежь, да и люди постарше, семейные, потихоньку подтягивались на небольшую площадь перед клубом.

Будто маленькие ручейки весной сбегают в большой водоем, так наполнялась народом свободное пространство перед клубом. Здоровались, шутили, смеялись и рассказывали друг другу всякие небылицы. Игоря узнавали, подходили, приветствовали, останавливались, разглядывая молодого городского красавца, модно одетого и независимого. Скоро вокруг него собралась приличная кучка молодежи, знакомые, приятели, друзья детства. Он весело шутил, крепко обнимался, приветствуя простодушных сельчан. Все выросли, сильно изменились, стали настоящими мужиками, многие по последней деревенской моде отпустили длинные волосы и густые усы.

Все это было так наивно, так мило доброму сердцу Игоря, он любил их всех, часто вспоминал. Они – определенный этап его жизни, и это было очень дорого ему.

– А что мы стоим? Пошли в чайную…

– Да ты что, Игорь? Угощаешь? – парни загомонили и толпой двинулись к дверям кафе.

– Ящик красного!

– Ого! – заревел народ.

– Давайте ребята, давно не виделись. – Он был искренен и щедр.

Сидел, слушая веселый гомон, рассказы о сельской жизни, армии, совхозе. Вино лишь чуть пригубил. На душе было беспокойно. Волновался чего-то. Знал, что сегодня увидит ее. Свою первую юношескую любовь. Надю, Наденьку…

 Два года не видел ее. Переписывались, но все как-то закрутился он в городе, замотался, загулял… Девчонки были, и не одна… А ведь любил-то оказывается он только ее… Первые касания, первый поцелуй… Жаркие объятия, чудесные летние ночи, признания…

 То лето прошло, будто в угаре. Ничего у них серьезного-то и не было, но те чувства, слова, ощущения – нет, не забыть этого никогда, как хорошую добрую сказку, рассказанную в далеком детстве…

Игорь вышел из душного, накуренного помещения на свежий воздух. Площадка поредела, начали уже запускать в клуб, и зрители потихоньку занимали места. Он скользил взглядом по стоящим нарядным женщинам, вглядывался в разрумяненные лица. Искал. Ее нигде не было видно. Он заволновался, немного сник…

Вдруг, среди тесной стайкой стоящих девушек, мелькнул знакомый образ. Пересохло в горле, в ногах обнаружилась дрожь, щеки побледнели.

– Надя!.. – молнией проскочило озарение…

Она его не видела. Стояла, улыбаясь, внимательно слушая веселый щебет подружек. Два года Игорь не видел ее, в памяти осталась хорошенькая девушка, почти девочка, невысокого роста, очень обаятельная и нежная…

Теперь же он наблюдал высокую стройную, уверенную в себе молодую женщину, бесконечно пленительную, загадочную, таинственную, необычную, зрелую но в то же время девственно-чистую, непорочную, недосягаемую, желанную…

Легкое белое платье, высокий каблук – лишь усиливали четкую границу талии, изящество стройных загорелых ног, красоту обнаженных рук… Высокая грудь оттеняла посадку головы, а тонкая шея, переходя плавным изгибом в линию спины, придавала всей фигуре особую статность, граничащую с надменностью и недоступностью. Водопад вьющихся черных волос ниспадал тяжелой волной на магнит плеч, серые глаза сияли в игривых лучах заходящего вечернего солнца…

Он не верил своим глазам. Как-то сжался, потускнел на фоне столь неожиданно распустившегося, восхитительного в своей непосредственности, удивительно-яркого, ослепительного соцветия, воплотившего в себе все мечты и чаяния поэтов Серебряного века…