Текст книги "Валькирия (СИ)"

Автор книги: Виктор Зейский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Своевременную подсказку Валькирия сочла очень даже реалистичной в её случае, и испытала такое же состояние, как некоторые люди, которые, найдя гениальное решение труднейшей проблемы, по примеру Архимеда, восклицают «Эврика!». Тут же, мысленно, в качестве бойфренда она назначила Димана и придумала сумму компенсации за моральный ущерб от Мищенко – целый миллион рублей!

На следующий день она принялась за дело. Встретиться с Михасём воочию она не решилась, но убедиться в его наличии дома можно косвенно – выследив его машину. Это не трудно сделать даже не зная номера и марки, хотя она знала и то и другое: по низу кузова были нанесены три, разной ширины, полосы, нанесённые краской «под золото».

На третий день слежка оказалась результативной: около пяти часов вечера его тонированный «Лэнд Круизер» нырнул в подземный гараж. Она прождала с полчаса появления Михася, но тот не торопился. «Опять какой-нибудь ремонт» – подумала Валькирия, имея в виду, что он не гнушался самолично заниматься мелким ремонтом.

Теперь можно смело обрабатывать Димана. К нему она шла без робости, полагая, что её обаяние равносильно гипнозу. Диман оказался дома, но не один – с частью музыкантов: аккордеонистом и двумя гитаристами. У них что-то не получалось и Диман психовал.

Валькирия поняла, что пришла не во время, но уходить не спешила: уселась в единственное кресло и молча наблюдала. Диман, тоже молча, вручил ей баночку пива и пакетик чипсов, и продолжил работу.

Квартира была в таком же противном состоянии, но с одним изменением: с потолка исчезли окурки.

Минут через десять он объявил перерыв. Каждый взял из холодильника по баночке холодного пива. Пили маленькими глотками, не закусывая, и продолжили репетицию уже теоретически.

Диман выключился из беседы и обратился к Валькирии:

– Ты соскучилась по мне или как? Может, проблемы какие одолели?

– Ааа! Всё до кучи! Ты у меня единственный умный друг среди мужчин. Вот пришла поплакаться.

– Ну, раз такое дело, я сейчас отпущу парней, и мы побеседуем.

Он подошёл к парням, тихо переговорил с ними. Те заинтересовано глянули на Валькирию, засобирались и ушли.

– Так, я весь внимание, выкладывай проблему.

– Понимаешь, дружила я с одним типом – большая шишка в нашем областном правительстве. Побывала с ним в нескольких странах. А последние полмесяца мы жили на его вилле в Доминикане. И представляешь – он меня продал тамошнему богатею. Вот это меня и возмутило!

– Ну и ну! Интересно – сколько стоят такие девчонки, как ты?

– Примерно пятнадцать тысяч зелёных.

– А как происходила такая продажа – аукцион, что ли устраивался, или свободная продажа?

– Подробностей я не знаю, как и не знала, что продана – просто одна знакомая женщина сказала.

– Она явно пошутила.

– Нет, не до шуток было. Я имела разговор с самим покупателем. Он обещал женить на сыне и подарить нам отель и табачную плантацию.

– Ого! Не хило! И ты отказалась? А вот мне никто ничего подобного не дарит! Я бы не отказался!

– Но ты же не женщина! Да и я не отказалась бы, если бы это произошло здесь, в России. А жить там я не хочу – я же русская!

– Я знаю многих русских, которые, получив дармовой жирный кусок, вспоминают только, что их родители русские. Ты от своего жирного куска добровольно отказалась и за такой поступок мало кто тебя умной назовёт.

– И ты?

– И я.

– Но мне не нравятся пальмы! – брякнула почему-то Валькирия.

– А кто тебе их навязывает? Как я понял, тебе навязывают не пальмы, а, вопреки здравому смыслу – отель и табачную плантацию! Ты представь, как со стороны выглядит: тебе в руки сыпется манна небесная, а ты убегаешь от неё и кричишь: «Мне не нравятся пальмы!». Это же абсурд!

– Да, со стороны это выглядит глупо, согласна.

– Ну, ладно, а что требуется от меня – перекупить тебя?

– Нет. Я хочу отомстить хаму, который меня продал!

– Не могу понять: он продал тебя там, а ты приехала мстить сюда. Чувствую, что предстоят большие разборки. Не хочется мне в них влипнуть.

– Не надо тебе никуда влипать. Я проверну всё сама. Ты только посади мне хотя бы один фингал. Я пожалуюсь в полицию, что меня избил этот тип. А дальше завертится правосудие.

– Валькирия, тебе не хватает рассудительности и знания современного состояния судебной практики. Кто ты и кто он? Чтобы ты поняла – о чём я, напоминаю случай, который у всех на слуху. Дочь влиятельного чиновника задавила автомобилем двух девушек: одну насмерть, а вторую покалечила. И что? Если помнишь, ей дали какой-то мизер и тот отсрочили на двенадцать лет: у неё, видите ли, несовершеннолетний ребёнок. А через 12 лет много воды утечёт. И второй случай. Мой сосед, живёт вот за этой стенкой, в бытовой драке убил некоего алкаша и судили его по статье, в которой предусмотрено от пяти до 10 лет. Сам факт убийства обвиняемый не отрицал.

Следствие шло с нарушениями, например: следственный эксперимент не проводился, хотя в отчётах следователя упомянут; свидетелям был предъявлен некий вещдок, но не в трёх экземплярах, как положено, а в единственном, и то – не в натуральном виде, а на фотографии и т.д. Адвокатесса уверяла, что за такие ляпы следствия, обвиняемого освободят прямо в зале суда. И что же ты думаешь? Дали ему максимальный срок! И это несмотря на то, что у него четверо несовершеннолетних, понимаешь – четверо, а не один; впервые судим, а для таких наказание должно иметь воспитательный уклон, но не карательный; написал "явку с повинной", о которой нигде не упомянули; положительные характеристики, но о них в приговоре ни слова! Почему такая вопиющая несправедливость? А вот почему: за день до первого заседания суда позвонила адвокатесса и потребовала завтра принести некую сумму, предварительно не оговорённую. Такие суммы на дороге не валяются, а собрать по знакомым и родственникам они не смогли: те сами, как говорится, живут с колёс, то есть перебиваются от получки до получки, да к тому же раньше уже наскребли такую же сумму для этой самой адвокатессы.

И адвокатесса не стала предъявлять суду факты нарушения в ходе следствия. Не стала указывать и суду на нарушение им статей УПК. И вместо "освобождения из зала суда" ему впаяли срок на всю катушку. Адвокатесса тут же подошла к нему и сказала: "Кассацию не пиши, иди в зону"! И такое сказала адвокат!!! Может, ты возьмёшь во внимание рассказанное мною и откажешься от своей затеи? Ну, не выиграешь ты свой праведный процесс! Твой наскок на "большую шишку в нашем правительстве" похож на то, как "бодался телёнок с дубом". Суды сделали независимыми, ответственности за ошибки они не несут, их решения должно восприниматься, как истина. Поэтому кому-то зачли одного несовершеннолетнего, а у кого-то и четверых не заметили. Человек без денег перед судом беспомощен. Для независимого суда УПК подобен куску пластилина: "что захочу, то и вылеплю и не смейте мне возражать: моё слово, а не УПК, закон!". Так что оставь свою безнадёжную затею.

– Нет, я хочу, я должна отомстить! И не потерплю, чтобы мною кто-то распоряжался, и не успокоюсь пока не отомщу! Обращаться к незнакомым людям не рискую, чтобы не сделали инвалидом. А ты человек порядочный.

– Ты правильно заметила, что я порядочный, и как порядочный, советую – выкинь из головы мысль о мести! Опасная мысль! Если порыться в евангелии, то можно отыскать изречения на эту тему...

– Евангелие! Изречения! Ты что – всерьёз погряз в эту мифологию? Мой папа говорит, что «религия это опиум для народа, а для духовенства это всё равно, что сеть для рыбака – помогает безбедно жить».

– Впервые слышу такое оригинальное толкование предназначения религии. Твой папа сам это придумал, или вычитал где?

– Не знаю. Вполне возможно, что и вычитал где-то: он интересуется историей религии, поэтому я ему верю.

– Итак, последний раз спрашиваю: фингал или голос разума? – категорично спросил Диман.

– Фингал, – так же категорично ответила Валькирия.

– Тогда вот что: сам я на это не способен, но есть у меня в оркестре один мордоворот. У него не заржавеет наставить фингалов шелобанами сколько угодно и где нужно. Я переговорю с ним и тебе скажу решение. А пока, если ты не против, предадимся разврату: как ни как двое суток на голодном пайке.

– А я уже – суток десять, поэтому не против.

***

На следующий день, вечером, Диман известил Валькирию, что "мордоворот" дал предварительное согласие.

– Предварительное означает не окончательное. А почему так?

– Парниша сказал, что на красивую девушку у него не поднимется рука. Поэтому, если он найдёт тебя красивой, то не сможет осчастливить, но попытается подыскать кого-нибудь более бесчувственного. Тебя такой вариант устроит?

– Выбора нет, но хоть какая-то подвижка намечается и потому вынуждена согласиться.

– Тогда сделаем так: завтра у нас выступлений нет, днём отрепетируемся, а вечером жди нас в шесть часов в моём дворе, на детской площадке – она как раз напротив моего подъезда. Можно и у подъезда ждать, но там нет скамеек. Встретимся и решим: быть экзекуции или не быть? И если быть, то где её осуществить?

Увидев знакомый автомобиль, остановившийся напротив подъезда, Валькирия оцепенела в ужасном ступоре. Такого состояния она в своей жизни ещё не испытывала, даже после известия о собственной продаже: у подъезда остановился тёмно-синий джип с золотыми полосками по низу кузова! Сам Михась приехал на разборки! Как он узнал, что она здесь?! Диман выдал? Что-то сейчас будет?

Диман вышел и призывно махнул ей рукой. Она ошалело и беспомощно смотрела на автомобиль, ожидая появления того, кому надумала мстить. Страх в виде тёплого прилива прополз по всему телу. Диман опять призывно махнул ей рукой, а она всё ещё не может включиться в реальность и никак не реагировала на него. Постояв немного в недоумении, он пошёл к Валькирии.

Не сводя взгляда от джипа и указывая на него рукой, она возмущённо спросила:

– Как он узнал, что я здесь?

– Так я же тебя предупредил, что мы сюда подъедем.

– Но ты обещал привезти своего парня, а кого привёз?

– Его и привёз. Пойдём, познакомлю.

– Но эта машина Михася, того самого, который меня и продал!

– Никакого Михася я не знаю, да и, по правде говоря, конкретно – чья машина, я тоже не знаю. А парня, которого я пообещал, звать Касьян. Так что, если не раздумала, то пойдём, познакомлю и потолкуем о деле.

– Касьяна-то я знаю. Но причём здесь крузак Михася?

– Ну, вот пойдём и выясним – причём здесь крузак?

В девушке, подходящей вместе с Диманом к машине, Касьян узнал Валерию. Он вышел и капризно-игриво протянул:

– Ну, нет, друзья-заговорщики, кина не будет: для самой красивой девушки на свете, мне жалко и одного фингала! Валерия, это ты, что ли, напрашиваешься на фингалы?

– Эту машину я знаю: Михась Мищенко её хозяин. Где он? – не ответив на его вопрос, задала свой.

– Он в загранке, во Франции. Я вчера с ним разговаривал. Обещал через неделю приехать.

Девушка с ужасом глянула на Димана:

– Выходит, ты был прав, отговаривая меня: я действительно чуть не влипла! – и обратилась к Касьяну:

– А какая между вами связь? Ты работаешь у Мищенко? Почему ты ездишь на его машине?

– Связь между нами родственная: он брат моей мамы и, стало быть, мой дядя. После того, как обанкротили завод, где я работал, теперь тружусь в автомобильном сервисе и шефствую над его, то есть Михася, машинами, слежу за их состоянием, чтобы они всегда были на ходу, за что он разрешает мне пользоваться ими. Когда он здесь, я пользуюсь его «Лексусом», а когда отсутствует, то вот, – и Касьян похлопал ладонью по капоту. – Валерия, а ты-то каким боком с моим дядькой? За что ты на него зуб точишь?

– Целый год я была его подружкой. Замуж за него ни за что не пошла бы, а вот помотаться по заграницам – моя мечта. Последние полмесяца мы были в Доминикане, на его вилле, и там он продал меня местному олигарху. До меня он продал уже пять девушек.

– И все так же ополчились на него, как и ты?

– Нет, так же как и я, они тоже не подозревали, а, может, и до сих пор не знают, что проданы. Но оказались удачно устроены.

– А шестой, то есть тебе, не повезло?

– А это с какой стороны посмотреть: мне мой покупатель пообещал женить на своём сыне и подарить отель и плантацию табачную. Посуди сам: повезло или не повезло? Но я не согласна с самим фактом сделки без моего участия. А повезло в том смысле, что успела вовремя удрать оттуда. Жаль только, что не успела поплавать с дельфинами и акулами и не побывала на горе Монте Изабель де Торос.

– Убегать от богатства, которое само плывёт в руки, как-то не логично.

– Но я же русская и хочу жить в своей стране. А он хочет жить в своей.

– Ты его спрашивала?

– Нет, но это же естественно.

– По-моему, любая нормальная женщина, попадя «из грязи в князи» и став обладательницей отеля и, какой бы то ни было, плантации, забудет о своей национальности, будь то русская, полячка, американка, француженка, шведка и пр.

– Но только не я!

– А ты особая, не нормальная, деньги не любишь?

– Вот уж что, что, а денежки я люблю. И чем их больше, тем лучше. Деньги, это прежде всего – свобода!

– Но ты противоречишь себе: любишь деньги и бежишь от них.

– Но есть вещи, которые ни за какие деньги не купишь.

– Например?

– Любовь родителей. Я должна не только знать, что они меня любят, но постоянно видеть и чувствовать это. Кто-то стремится вырваться из-под их опеки, кто-то даже ненавидит их, а у меня – не так.

– А ещё примерчик?

– Ещё? Пожалуйста! – Валькирия пыталась сформулировать те якоря, которые не позволяют оторваться от Родины, но они в такой компании покажутся неуместными. И вдруг её озарила хулиганская мыслишка, последствия которой она не могла предусмотреть. – Тебя разве можно приобрести за деньги?

– Так, так, так! Нет, конечно, меня за деньги не купить, но тема интересная, её нужно развить.

– Я намекнула, а ты развивай.

– Отлично! Прошу в лайнер и айда в наш любимый ресторанчик «Разгуляйчик»!

Конец 2 части

Часть 3.

Ресторанчик любимый потому, что в нём дважды в неделю, вечерами, по два часа коллектив Димана колымил. Все торжественные мероприятия коллектива, и даже отдельных его членов, проходили здесь тоже. И не удивительно, что для серьёзного разговора по поводу «развития намёка», брошенного Валькирией Касьяну, им был выбран именно «Разгуляйчик».

Выбрали самое удобное место – столик в дальнем углу. Сразу договорились, что алкоголь сегодня исключается, во избежание его влияния на искренность доверительной беседы, чтобы в дальнейшем не было соблазна сослаться на него, дескать, это не мои слова, это от моего имени говорила водка.

Касьян без подготовки сразу же как будто рубанул:

– Слушай, Валерия, что я хочу сказать? – брось бузить и выходи за меня замуж! Я знаю тебя давно и никто мне не нужен кроме тебя и из-за тебя! Я буду отличным мужем, вот увидишь!

Последняя фраза так знакома Валерии: она не раз вырывалась у неё при случае. Тем более не могла не вырваться и сейчас, что она, эта фраза, и сделала самостоятельно:

– Я тоже буду верной женой! – от неожиданности Валерия ойкнула и сконфуженно поглядывала на парней.

– Ну и лады! Договорились! Хоть сейчас едем в ЗАГС подавать заявление! Но уже поздно.

– А ты обратил внимание на мои слова, что я целый год была подружкой Михася? – осторожно напомнила Валерия.

– Обратил и особого внимания этому не придаю: в наше время любая симпатичная девчонка – чья-нибудь подружка.

От такого необычного и напористого вступления вскинулся Диман:

– Ого! Ещё не запрягли, а уже приехали! Значит, это её ты имел в виду, когда говорил, что есть на свете человечек, который занял твоё сердце и другим в нём места нет?

– Теперь уже можно сказать: да, я имел в виду только её.

– Да если бы я знал, кого ты имеешь в виду, давно свёл бы тебя с ней: она иногда посещала наши танцвечера. Странно, что ты её там не замечал, – сказал Диман.

– С освещённой сцены почти невозможно разглядеть кого-нибудь в затемненном зале, – с огорчением ответил Касьян.

В ход беседы между двумя заинтересованными лицами Диман больше не вклинивался и лишь изредка отвечал на вопросы, адресованные ему. Время от времени он вставал из-за стола, подходил к официанту Серёге и заказывал по своему усмотрению – что нужно принести.

Основной темой разговора у Касьяна были воспоминания о школьных годах. Он обратил внимание на Валерию в первый же день, как появился в новой школе, в пятом "в" классе. А день, когда окончательно в неё влюбился, он хорошо запомнил – это было в седьмом классе пятнадцатого мая. В тот день Валерия пришла с венком из цветов одуванчика на голове. Первый урок был "Литература". Вошедшая Лилия Степановна поразилась необычной тишине и сразу, заподозрив не ладное, высказалась вслух:

– Чувствуется, что класс подготовил какой-то сюрприз, но с каким душком?

Она окинула взглядом стены, потолок – ничего особенного. Осмотрела всех учеников и ожидая чего-то подленького, даже пропустила экстравагантную выходку Климовой. Но взгляды учеников, лукавые и, главное, доброжелательные, снизили её градус настороженности, и она решила, что причина всё-таки в Климовой:

– Ах! Вот в чём дело! Думаю, что ни в каких правилах не сказано, что на урок нельзя приходить с венком на голове. Однако, он очень тебе идёт, хотя твоя смелость эпатирует! Не знаю, как к этому отнесутся другие учителя, я же, как видите, ничего против не имею.

Выжидательное оцепенение спало, и в классе возник обычный творческий шумок.

Лилия Степановна благоволила Климовой особо после сочинения на тему "Кто твой любимый герой?". Своим любимым героем она назвала Павку Корчагина, о котором никто из учеников класса не знал. Павка Корчагин был и любимым героем самой Лилии Степановны. На её вопрос "Откуда ты знаешь про Корчагина?" Климова ответила, что её прадедушка знал Корчагина лично и участвовал на строительстве узкоколейки. Павка – любимый герой и у дедушки, и у отца. У них в семье самая любимая книга "Как закалялась сталь".

Как отнеслись бы другие учителя к эпатажному поступку Климовой, узнать не удалось – на первой же перемене два оболтуса из 7 "б" сорвали с Валькирии венок и начали игру "Отними!": эти оболтусы перекидывались венком, а Валькирия и ей сочувствующие пытались его схватить. Когда это, наконец, удалось, венок представлял собой жалкие отрепья.

После уроков Касьян "отметелил" обоих обидчиков Валькирии, а на следующий день, тоже после уроков, уже впятером, "отметелили" его самого. Он долго переживал, как считал, свой позор и по совету отца записался в секцию "Тяжёлой атлетики"; занимается там до сих пор; недавно выполнил норматив "Мастера спорта".

Валькирия к мальчишкам своего класса относилась безразлично, и потому ничего особенного сказать о Касьяне не могла. В беседе она больше тяготела к воспоминаниям о самых счастливых годах в своей жизни – годах, проведённых в деревне, у бабушки, и потому разговор сводила к ним. Упрямо не бросая эту тему, она хотела убедить парней – почему не выбрала заграницу в качестве постоянного места жительства, почему не позарилась на богатство, которое само плыло в её руки там, за «бугром».

Диман внимательно слушал исповеди своих друзей и узнавал их с другой стороны. Валькирия, казавшаяся красивой «пустышкой», оказывается, в меру интеллектуальна, но эрудиции маловато. По сравнению с теми девицами, которые составляли его круг постоянного общения, она выгодно выделяется. Почему он тогда не распознал в ней интересную личность, почему не оценил её покладистый, не конфронтационный, до поры до времени, характер? Всё больше рассуждая в подобном духе, он решил узнать – не ушёл ли его «последний поезд»? В подходящий момент, в форме шутливого дружественного вопроса, он вбросил свой пробный шар:

– Валькирия! Да ты, оказывается, девушка моей мечты! Как ты не впускала других в сердце Касьяна, так сейчас вытеснила из моего сердца всех, кто в нём засиделся!

Валерия засмеялась и ответила ему в той же манере:

– Думаю, любая женщина предпочтёт необжитое никем и открытое только для неё сердце, чем вселяться, пусть и в свободное сердце, но жить в постоянной тревоге, что туда может вернуться одна или несколько из тех, кто не согласен с их выдворением.

– Но и в случае с необжитым сердцем нет гарантии, что оно не распахнётся для нового жильца, – возразил Диман.

– Да, конечно, но это уже будет зависеть от меня, а я уж постараюсь так обжить это сердце, чтобы другим претендентам в нём не было места.

Такой ответ не оставлял сомнений, что Валькирия уже определилась и надежд ему, Диману, не оставила. Ну, что ж, надо с честью выйти из ситуации и он, подмигнув Касьяну, сказал, с внешне наигранным сожалением, а внутри – дикая злость на себя:

– Ответ достойный умной женщины. Не зря ты столько лет её ждал. Мне остаётся только сожалеть.

– Диман, сожалей не сожалей, я бы за тебя замуж не пошла. И не завидую той, которая на это решится: ты слишком развращён – это во-первых! Во-вторых, твоя квартира подобна конюшне и содержание её в божеском виде ляжет на плечи жены – несчастная женщина! Ну, и в третьих, тебе уже почти тридцать лет и. значит, ты не исправим!

Беседа, чувствовалось, близилась к концу: были исчерпаны первоочередные, насущные темы, прояснившие бывшие отношения и перспективу на будущие. Будущее обоим представлялось безоблачным.

Для Касьяна определяющим были те качества Валерии, которые он подметил ещё в школе: она никогда не была зачинщицей конфликтов в классе, умудрялась оставаться в стороне от возникающих, игнорировала случайные, оскорбительные выпады против себя; создавалось впечатление, что её невозможно спровоцировать на ответную гневную реакцию. И тем удивительнее была причина, послужившая поводом к их настоящей встрече – возмущение махинацией Михася.

Валерия открыла Касьяна для себя заново. Самым впечатляющим было то, что она впервые увидела влюблённого в неё мужчину. Вся его исповедь, несмотря на отсутствие банальной фразы "я люблю тебя", являлась выражением этого чувства. До него мужчины смотрели на неё плотски, хищно. Любому мужчине, с которым её сводила судьба, она готова была ответить отказом, если бы он зашёл дальше интима. Казалось бы – куда дальше? Но это в понятии мужчин. А в понятии многих женщин, и Валерии в частности, "дальше" – рассматривается как "отдать всю себя, то есть, не только тело, но и душу, и не разово, а на всю жизнь". Но интим они рассматривают, как средство для получение денег, подарков, или просто выражение благодарности за сочувствие в тяжёлой жизненной коллизии.

* * *

Уже сидя в "крузаке" Валерия спохватилась:

– Касьян, я совсем забыла: а как мне теперь разруливать ситуацию с Михасём?

– А что там разруливать?

– Ну, как же? Ведь за отказ от меня в пользу Самосы, он получил какие-то деньги. Теперь их надо будет вернуть.

– Ну, и вернёт – это не проблема.

– Как говорил один знакомый, "деньги подвержены удивительной метаморфозе: когда их берёшь, они ещё чужие, но когда их отдаёшь, они уже свои; а своё отдавать – ох, как не хочется!". Как он это перенесёт?

– Ничего, перенесёт! Я это беру на себя, – авторитетно и успокаивающе ответил Касьян.

– Ой, как замечательно! Впервые в жизни за меня кто-то решит мою проблему!

– Кстати, я тоже забыл тебя спросить – какого ты там Самосу упомянула? Уж не Педро ли, случаем?

– Да, случаем, Педро. А ты откуда его знаешь?

– Да кто же его там не знает? Олигарх по местным меркам!

– Но ты-то его как знаешь?

– Ну, как ни как, я там дважды был: мы семьёй туда ездили и жили на той же самой вилле.

– И Шоцикасов знаешь?

– Конечно. Занимаются фотографией: Борис – фотограф, Пенелопа – ассистент у него.

– Так вот, Пенелопа мне и рассказала про махинации Михася.

– Ну, что тут скажешь – жук! Хотя нам, родственникам, никаких пакостей не подкладывал. Слушайте, а куда мы сейчас едем? У кого какие предложения?

– Сначала меня отвези домой, – сказал Диман.

– Так, понятно, сделаем.

Попрощавшись с Диманом, Касьян спросил Валерию:

– А каковы наши дальнейшие действия? Я, например, предлагаю поехать ко мне и представлю тебя своим родителям.

Валерия, после некоторого раздумья, предложила свой вариант:

– А давай совершим сумасбродный поступок: просидим тут, в машине, и до рассвета прошепчемся. Это будет, как разграничительная линия между старой жизнью и новой. Наша новая жизнь начнётся с рассвета, и мы будем рассказывать про этот рассвет своим детям. Кстати, а ты сколько хочешь детей?

– Я? Пятерых. А ты? – крайне заинтересовано включился в приятную тему Касьян.

– А я, как и ты, только с уточнением: не менее пяти! Как думаешь – потянем?

– Думаю – потянем. Я работаю сварщиком, получаю не менее ста тысяч. Числюсь в одном сервисе, а работаю и в других, где нет сварщика. Через год поступлю в политехнический, на сварку. Сварщики всегда будут нужны, так что без хлеба не останемся.

– А я буду ветеринаром. Эта специальность тоже хлебная. Мама тоже ветеринар, и мы откроем свою ветлечебницу. Да, вот что: давай позвоним своим родителям и предупредим их, что мы здесь, а утром наметим дальнейшие действия. Хорошо, что завтра суббота.

– То, что завтра суббота, это, и правда, хорошо. А то, что нынче пока ещё апрель, и ночью будет ощутимо прохладно, это плохо. Посему предлагаю изолироваться от него в подземном гараже.

– А как же рассвет?

– Очень просто: когда он начнётся, а начнётся он где-то около шести часов, мы выйдем ев улицу.

Гараж был рассчитан на сорок пять мест и четыре из них занимали машины Михася.

– Здесь мы и скоротаем ночь. Если проголодаемся, воспользуемся неприкосновенным запасом. Если начнём подмерзать, то тоже есть чем укрыться. Всё, что нам может сегодня понадобится, находится в тех коробках, – Касьян указал на две картонные коробки за сиденьями.

Неожиданно выдал сигнал Касьянов телефон. По мелодии он определил звонящего, чем крайне был озадачен:

– Дядя Михась! Зачем я ему понадобился в такое время? Дядя Михась, я слушаю. Что-то случилось?

– Да, Касьян, случилось! Позвонил какой-то аноним и предупредил, что я занесён в какой-то чёрный список! Поэтому я отложил дела во Франции и уже нахожусь во Внуково. Завтра в десять утра буду в нашем аэропорту: приеду разбираться и оповестить кого надо. Как там мой "Москвич"? в порядке? Я уже лет пять его не трогал. Он на ходу? Сможешь на нём подъехать? Это нужно для конспирации.

– Дядя Михась, а не лучше будет оставаться там до выяснения?

– Нет, не лучше. Для выяснения всплывающих обстоятельств могут возникать кое-какие вопросы, касающиеся конфидициональных сведений, а это уже не для телефонного разговора.

– Ну, ладно, вам виднее. Дядя Михась, раз уж ты позвонил, хочу спросить тебя кое-что.

– Спрашивай. У меня пока время есть.

– Ты знаешь некую девушку по имени Валерия?

– Валерия, Валерия... Где-то проскальзывало такое имя, но где? Не могу припомнить.

– Но он же знает меня, как Валькирия. Напомни ему, – спохватилась Валерия.

– Ты должен знать её, как Валькирия.

– Аааа! Валькирия! Ну, как же, как же её не знать! Занимательная штучка!

– Эта "занимательная штучка" моя невеста ...пока. В ближайших планах намечен поход в ЗАГС. Кстати, она говорит, что ты её продал Самосе: мне нужно её выкупать?

В телефоне – молчание. Затем:

– Ты меня огорошил! Не могу с мыслями собраться. И давно это у вас стряслось?

– Что стряслось?

– Как давно женихаетесь?

– С сегодняшнего дня.

– Ого! Уже все мыслимые и немыслимые сроки прошли, а вы всё тянете. И как это вы, наконец, решились?

– Дядя Михась, ты ещё больше удивишься, если скажу, что глаз-то на неё я положил ещё в седьмом классе!

– Ну, ты, племяш, даёшь! И когда же ты понял, что уже созрел?

– Созрел-то я давно, да возможность признаться в этом только сегодня подвернулась.

– Даааа! Тяжёлый случай! Почти клиника. А не получится у тебя так же, как с Машкой и Наташкой?

– Так у меня с ними потому и не получилось, что между нами Валерия стояла.

– Ну, что я хочу тебе сказать. У меня о ней сложилось хорошее впечатление. Она дружит с мужчиной с корыстной целью и ради этой корысти готова поступиться своей гордыней, терпеть неудобства на уровне межличностных отношений, не даёт повода к конфликтам и старается пресечь или хотя бы не замечать зарождающегося конфликта. В моей жизни было много женщин и все они не смогли со мной ужиться. Валькирия – исключение. Она сама вела себя так, что отбивала у меня охоту на конфликт. Все дамочки, которых я привозил в Доминикану раньше, раздражали меня своими капризами: жрать только в ресторане, все дни проводили только на пляжах, порядок в доме должна наводить домработница, а они пальцем о палец не ударят. Валькирия же сразу отказалась от домработницы, сама готовила еду и, надо отметить, получается это у неё отменно. Думаю, ты прекрасно понимаешь, что с моими финансами мне денег не жалко ни на рестораны ни на домработниц. Просто мне осточертела казёнщина! Хочется домашнего уюта! А Валькирия создать это может. И не важно с какой целью она это делает – с корыстью или без. В конце концов, своей заботой она расплачивается за корысть. И ещё – мне понравился её один феномен. Когда , бывало, мы принимали участие в каком-нибудь аттракционе-ужастике, все женщины, естественно, визжат, пищат, но не Валькирия! Смотрю на её лицо: напряжена, чувствуется, что испытывает страх, но переносит всё молча! Феномен, одним словом, по-другому не скажешь!

Однажды я, правда, не всерьёз, намекнул о женитьбе. Так она отбрила меня сразу: "Нет, замуж за тебя – боже упаси!". Конечно, если бы я захотел её приручить, я бы смог это сделать: ты же знаешь – я жук ещё тот! Но не стал и вот почему. Во-первых, я не хочу детей: мне достаточно уже имеющихся троих. Во-вторых, в моём возрасте да при отсутствии каких-то исключительных достоинств и талантов, перед которыми женщины просто млеют, связываться с малолетками – безумие! А тут на неё клюнул Самоса – предложил ей своего младшего сына, отель и табачную плантацию. Ну, скажи – какая бабёнка, будь то русская, французская, немецкая, польская откажется от такой шары? А Валькирия отказалась! Нет, я этого понять не могу. "Я, – говорит, – русская и не смогу жить на чужбине". Бред! Понятия "патриотизм" и "женщина" не совместимы! Женщина пойдёт за самца любой национальности, лишь бы обеспечил сносную жизнь ей и детям. Возьми, к примеру, наш Дальний Восток: сейчас русские женщины рожают детей от китайцев. Чем это грозит? Не трудно представить: потянутся, на вполне законных основаниях, родственники женившихся, а потом начнут размножться уже эти приехавшие, и отойдёт наш Восток к Китаю по Косовскому варианту. Валькирии же предложили не сносную, а прямо шикарную жизнь! И представь – она нос воротит! Я не знаю: как это должно понимать?