Текст книги "Космическая принцесса (СИ)"

Автор книги: Veronika Smirnova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

В молчании она проводила его до кессонной камеры, и у дверей они остановились. Она посмотрела ему в глаза и поняла, что он не изменит своих планов.

– Прощайте, Джордж, – сказала она. – Прощайте. И спасибо вам.

Кэтлин потом часто вспоминала эту сцену, и каждый раз ей становилось не по себе оттого, что Джордж так и не улыбнулся.

***

Нигде во Вселенной нет другой такой планеты, как Земля. Есть лучше, есть хуже, но такой нет. Только на Земле есть бескрайние зелёные луга и высокие холмы, покрытые цветами. Только на Земле соловьи поют по утрам, и ветер колышет листву. Как давно всё это было! Кэтлин уже и не помнила, как звучит пение птиц.

Она открыла глаза и ахнула: в комнате был человек! Это потом она поняла, что сама она лежит на кровати, что на человеке голубая форма и что он мужчина. В первую секунду она осознала лишь одно: здесь человек, другой человек, ещё один, кроме неё! Она так обрадовалась, что начала многословно выражать свой восторг, но человек в форме жестом остановил её.

– Вам нельзя говорить, мисс Кимбл, – строго оказал он. – Прыжок сквозь пространство плохо отразился на вашем сердце, и несколько дней вам придётся соблюдать постельный режим.

– Простите, кто вы? – спросила Кэтлин и прикусила язык. За годы одиночества она, похоже, растеряла свою вежливость. Но мужчина не обиделся.

– Ваш лечащий врач, моя фамилия Дженкинс. Удивляюсь, как вас пустили в космос с вашим набором болезней, да ещё на такой развалюхе. Понятия не имею, где вы её откопали.

– «Магни» развалюха? – оскорбилась Кэтлин.

– Я врач, а не механик, но знаю, что «Магни» давно сняты с производства.

– Что произошло? – прошептала Кэтлин. – Какой сейчас год?

– Вам вредно волноваться, – сказал врач. – И говорить.

– Какой сейчас год? – повторила вопрос Кэтлин.

– Отдыхайте, мисс Кимбл, – и врач направился к двери.

– Какой сейчас год!!! – завопила Кэтлин, но не получила ответа.

В течение недели её навещали медсёстры, делали процедуры, но на слёзные мольбы Кэтлин сказать о том, какой же сейчас год, они с вежливой улыбкой отвечали: «Вам вредно волноваться», что ежедневно доводило её до нервных срывов. Тогда ей делали инъекцию успокоительного.

Палата только называлась палатой, на самом деле это был уютный гостиничный номер на одного человека, оформленный в оранжевой гамме и расположенный с солнечной стороны. Когда Кэтлин улетала с Земли, больницы выглядели по-другому.

Больше всего на свете ей хотелось разыскать своих близких, но она была ещё слишком слаба. Свой чемоданчик Кэтлин в первый же день обнаружила на полу под окном. Вот бы Патрик зашёл навестить её, и она бы отдала ему письма! Хотя нет, он теперь женатый человек.

А где сейчас родители, наверно, они простили её? Должно быть, они уже очень старые, или даже… Нет, об этом лучше не думать. Кэтлин дурой не была и прекрасно понимала, что годы шли не только в «Магни», и в её отсутствие неизбежно должны были произойти перемены, но некоторые детали и бытовые мелочи заставляли её крепко задуматься, а иногда внутренне содрогнуться.

К примеру, уборка помещений была полностью автоматизирована: медсестра делала быстрое движение пальцами в направлении стены, отчего по полу проходила волна позёмки, и через пару минут палата сияла чистотой. Увидев этот процесс впервые, Кэтлин чуть не закричала с перепугу.

Манера персонала управлять техникой с помощью жестов не переставала изумлять Кэтлин, но куда удивительней было медицинское оборудование: все процедуры проводились на небольшом расстоянии от пациента и совершенно безболезненно.

Неуловимо изменился язык: первые дни медсёстры и Кэтлин с трудом понимали друг друга. Когда на предложение вылечить все зубы в один день Кэтлин воскликнула: «Это было бы замечательно!» – няньки переглянулись и пожали плечами.

«Замечательно – значит великолепно», – пояснила Кэтлин, но вогнала их в ещё больший ступор. Лечение зубов отложили…

Многие привычные слова исчезли из обихода, зато появились новые жаргонизмы, например, вместо «влипнуть» теперь говорили «флипнуть». Одна молодая медсестра рассказывала пожилой: «Я так флипла…» – имея в виду любовь.

Всё это, вместе взятое, наводило Кэтлин на мысль, что время сыграло с ней злую шутку и на Земле прошло не десять лет и не двадцать, а гораздо больше. Увидит ли она вообще своих близких?

Её здоровье быстро восстанавливалось, и врачи знали, что вечно скрывать правду нельзя, и в один прекрасный день в ответ на её просьбу медсестра принесла тонкий свёрточек сантиметров двадцати длиной и расстелила на столике перед Кэтлин со словами:

– Теперь вы сами сможете узнать всё что угодно.

– Что это за рогожка? – со смехом спросила Кэтлин и, видя недоумение сестры, поправилась: – То есть, тряпочка?

– Кей.

Теперь уже Кэтлин впала в недоумение. Причем тут Джордж Кей? Или это ключ – ключ для чего-нибудь важного? Медсестра со вздохом ткнула пальцем в рогожку, и там проявилась клавиатура. Одновременно на расстоянии метра повис белый голографический экран, и Кэтлин поняла, что «кей» означает «компьютер». Некогда длинное слово сократилось до одной буквы.

– Здесь возить пальцем. Здесь звук. Здесь интернет. Желаю всего хорошего, – провела инструктаж нянька и ушла.

А Кэтлин, оставшись одна, села за столик и принялась «возить пальцем»… Казалось бы, она привыкла к потрясениям, но то, что она узнала, шокировало её до глубины души. Достаточно было нажать кнопку «интернет», как на экране появилась сегодняшняя дата, и у Кэтлин задрожали губы.

Да, было очевидно, что прошло очень много времени, но что прошло больше ста восьмидесяти лет – это не укладывалось в голове. Значит, все, кого она любила, давно умерли, и те, кто их знал, умерли тоже… В тот день она не узнала больше ничего – у неё опять начались перебои с сердцем, и врач назначил новые процедуры. Через несколько дней она сказала медсестре, что хотела бы после лечения съездить на могилу родителей, и получила ещё один шок.

– Для этого незачем ждать окончания лечения. Захоронений больше не существует, но вы можете в любой момент найти нужную могилу на виртуальном кладбище.

Трясущимися руками Кэтлин развернула «кей».

К концу третьей недели её пребывания на Земле в палату снова пришёл Дженкинс.

– Ваше состояние удовлетворительно, и вы можете покинуть клинику, – сказал он, и Кэтлин улыбнулась. В ней опять проснулось пагубное желание нравиться мужчинам.

– Ваш, с позволения сказать, корабль был продан.

– В музей? – оживлённо спросила она.

– В металлолом, – скривился Дженкинс. – Надеюсь, вы не рассердитесь на нас за самовольное решение?

Кэтлин кивнула. Ей было наплевать на корабль – слишком много горя она в нём вынесла.

– Тела ваших товарищей захоронены по христианскому обычаю…

– Какие тела? – вытаращилась Кэтлин. Её словно облили холодной водой.

– Разве вы не знали, что в контейнерах на дне трюма помещались люди в анабиозе? Там было двести шестнадцать человек.

– Двести шестнадцать?!

Кэтлин окаменела. Она хорошо помнила день, когда после аварии из трюма потянуло дурным запахом. Вот, значит, какую тайну хранил в себе груз «F». Господи, ведь F означает флот, как она не догадалась! Двести шестнадцать… Получается, это и была основная команда, а они с капитаном, Сетом и прочими являлись обслуживающим персоналом, призванным довезти людей в анабиозе до места назначения для выполнения особой миссии.

Только сейчас она осознала весь уровень секретности, в котором работал Космофлот. Возможно, и бессмысленные упорные попытки приземлиться на планету Н. были не такими уж бессмысленными. Похоже, Космофлот выполнял правительственное задание чрезвычайной важности, которое навсегда осталось покрыто тайной. Кэтлин Кимбл послушно приняла участие в этом задании, ничего о нём не зная, и оно проехалось по ней, сломав всю её жизнь. Подумать только, всё это время рядом были люди, которые могли общаться с ней эти годы! Возможно, это были учёные, или военные, или будущие колонисты, но для неё они были просто люди. Были и мужчины, от одного из которых она могла бы родить ребёнка и познать счастье материнства. Может, кто-то был похож на Патрика. Да что там, они наверняка знали, как делается прыжок сквозь пространство, и Кэтлин стоило всего лишь вывести их из анабиоза, и тогда…

Во время аварии они погибли, потому что спали в анабиозе. Если бы она вовремя выпустила их, все остались бы живы. Получается, они погибли из-за неё? И ведь не просто погибли, а наверняка пришли в сознание, когда отключилось электричество, и несколько минут задыхались в пластиковых капсулах, ставшими для них гробами. Из-за отсутствия электропитания они не смогли открыть капсулы изнутри.

Единственным человеком, который мог открыть капсулы снаружи механическим путём, была Кэтлин, но она пыталась привести в порядок корабль. Ей тогда и в голову не пришло, что пока она плавает по коридорам в невесомости и предаётся отчаянию, в трюме, крича и колотя руками по крышкам капсул изнутри, погибают от удушья более двухсот человек. А потом, когда всё наладилось, в капсулах снова включилась вентиляция, и из трюма потянуло тем самым запахом… Кэтлин – убийца. Да, она не знала, что там люди, но она виновна в их смерти. Она застонала.

– Вам плохо?

– Нет, всё в порядке.

– Лечение оплачено из денег, вырученных за корабль. Поскольку компании «Космофлот» больше не существует, мы решили рассматривать «Магни» как вашу собственность. Ещё немного взял себе посредник за хлопоты, а основная часть здесь, – он вручил ей миниатюрный брелок на цепочке. – На эту сумму вы сможете приобрести небольшой домик и прожить некоторое время, к тому же, я думаю, государство назначит вам пенсию – не забудьте встать на учёт.

Кэтлин надела брелок на шею.

– А это… – она вынула из сумочки компьютер.

– Оставьте себе, – махнул рукой Дженкинс, – они бесплатные, как и все расходные материалы. Желаю вам всего хорошего.

– Спасибо, доктор Дженкинс. Всего хорошего.

Кэтлин попрощалась, взяла чемоданчик с вещами – единственное, что осталось от «Магни», и направилась в город. Не имея никакого понятия о теперешнем транспорте, она шла пешком. На душе у неё было скверно, как никогда в жизни. Увидев христианский храм, она вошла туда и заказала заупокойную службу по экипажу, и только после этого занялась поиском гостиницы. Она никогда не верила в бога, но ей хотелось искупить хоть малую часть своей вины.

========== 7. Эпилог ==========

Не всё было автоматизировано в будущем – в гостинице её с улыбкой встретила самая обыкновенная вахтёрша, выдала электронный ключ от номера, и Кэтлин впервые в жизни расплатилась виртуальными деньгами. Брелок, который ей выдали в больнице, заменял и паспорт, и банковскую карту, и телефон, а ещё по нему можно было слушать музыку. Удобная вещь. Вообще в больнице ей выдали много новых красивых вещей – и сумку, и одежду, и ещё горсть мелких цветных палочек с фильмами и книгами, но Кэтлин пока не радовалась всему этому. Она не могла простить себе гибели экипажа.

Она высыпала палочки на стол и провела по ним рукой. В них умещалось всё культурное наследие человечества, и Кэтлин, конечно, была благодарна судьбе за такой подарок, и всё же – почему так поздно? Вот если бы чуть пораньше! В компьютере «Магни» не было ни одного фильма, а из книг только женские романы. Столько времени прошло впустую.

Много лет она предвкушала встречи с близкими людьми – как она об этом мечтала! Представляла, как они обрадуются ей, как она отдаст Патрику все письма и, кто знает, может быть, она ещё будет счастлива? Но теперь надежды рухнули. Ни Патрика, ни Пати, ни кого бы то ни было из её родных и близких нет в живых. Это было жестокое разочарование, и весь вечер Кэтлин сидела у камина и жгла письма.

«Здравствуй, Патрик! Сегодня мой день рождения…» В огонь.

«Патрик! Я так давно тебе не писала…» В огонь.

«Здравствуй, мой любимый. Вчера произошло настоящее чудо – я видела инопланетян…» В огонь.

Когда там, в больнице, она открыла сайт виртуальных кладбищ, найти могилы близких не составило труда. Она едва прикасалась пальцем к панели, а на голографическом экране двигалось объёмное изображение: песчаные дорожки, ограды, кресты. Возле двух высоких надгробных камней она остановила изображение и замерла в благоговейном трепете, читая родные имена и не веря, что видит их здесь. Не так уж много прожили они после отлёта дочери.

В первый миг компьютерное кладбище показалось Кэтлин кощунственной выдумкой, а от сервисной кнопки «Возложить венок» её просто коробило, но она всё смотрела и смотрела на изображение, не в силах оторвать взгляд от памятников, а виртуальный ветер качал над ними виртуальные деревца, подрагивали венчики цветов над могилами и щебетали виртуальные птицы.

Потом она отыскала могилу Патрика, но, к своему удивлению, никакой Розамунды рядом не обнаружила. С Патриком покоилась другая женщина, неяркая и светловолосая, похожая на Кэтлин, и даже имя было похожим: Кэтрин. Наверно, он всё-таки любил свою космическую принцессу, раз выбрал такую жену.

Розамунду она нашла позже – та покоилась одна, без мужа, и на фотографии выглядела сильно растолстевшей. В справочнике Кэтлин прочитала, что эта женщина никогда не была замужем – значит, соврала? Впрочем, Розамунда всегда врала. Если бы не её вранье, с Кэтлин ничего бы не случилось. Приятно, конечно, что Патрик ей не достался, но слишком уж поздно пришло это утешение.

Она бросала письма по одному в камин, и бумага съёживалась, чернела, пожираемая пламенем, и самые искренние строки сгорали вместе с ней. Теперь они никому не нужны.

«И я никому не нужна», – мрачно подумала Кэтлин, сжигая последнее письмо. На паркете играли красноватые блики огня – в комнате не было иного освещения, кроме камина.

Приглушённые шаги за спиной заставили Кэтлин вздрогнуть. Она медленно обернулась, но ничего не увидела, кроме пляски теней на потолке и стенах. Так же медленно она снова повернулась к огню и пошевелила угли кочергой. По комнате снова кто-то прошёлся, но Кэтлин только закуталась плотнее в шаль и вжала голову в плечи. Так она и сидела на полу перед камином, пока не догорели угли.

Несколько дней она не выходила из номера.

***

Стояла глубокая ночь. Кэтлин выглянула в окно. Сколько огней сияло на улице! В летних кафе играла музыка. Повсюду ходили молодые люди в мешковатой одежде и девушки в майках и шортах.

– Они носят то же, что носили и мы, – вслух заметила Кэтлин. – Господи, как хочется потанцевать!

И она надела свои шорты и майку, распустила волосы и, по привычке не глядя в зеркало, махнула по ним расчёской. Вышла на улицу и направилась к открытому кафе, где звучала музыка и между столиков танцевали пары. Несколько раз на неё оглянулись, и Кэтлин вспомнила, что её показывали по телевидению в новостях. Сама Кэтлин передачи не видела, ей тогда делали процедуры, но знала, что сюжет назывался «Возвращение через два столетия». Кэтлин представила, как они там в студии мучаются над названием: два столетия или всё-таки полтора? – и ей стало смешно. А люди оглядывались.

«Узнают», – решила она и спросила стакан модного питья, название которого пока не научилась выговаривать. Рекламой этого питья был увешан весь отель. Кэтлин села за столик и в одиночестве потягивала питьё через соломинку, разглядывая танцующих. Какое счастье – быть на Земле среди людей, в этом маленьком кафе. Ей так не хватало этого всю жизнь – танцев, вина и первой любви.

К ней никто не подходил, и она растерянно посмотрела по сторонам. Молодой человек за соседним столиком показался ей знакомым, и Кэтлин разглядела его повнимательнее, а через минуту она забыла обо всём на свете. Она поняла, кого он ей напоминает: он был чем-то похож на молодого человека из наркотического сна, на того длинноволосого красавчика, с которым Кэтлин столкнулась на подножке трамвая. Самое лучшее, что было в Кэтлин, ожило вновь, полузабытые чувства воскресли, и глаза её загорелись. Конечно, этот парень был не так красив, как тот, но она прониклась к нему симпатией. К тому же он немножко смахивал и на Патрика. Питьё ударило в голову, и она решительно подошла к его столику.

– Молодой человек, у меня сломался кей, не могли бы вы помочь? – улыбаясь, спросила Кэтлин. Из дамских романов она знала, что для знакомства обязательно нужен повод.

– Вытаскивай, – хмыкнул парень.

– Вот, – Кэтлин развернула на столике рогожку.

– Это, что ли? Это не кей, а барахло, купи себе нормальный, – презрительно сказал парень, но потыкал пальцем рогожку и таки нашёл в ней неисправность, которую за минуту устранил. – Держи.

– Спасибо! Меня зовут Кэтлин, а вас? – он не пригласил её присесть рядом, и она до сих пор стояла перед ним с кеем в руках.

– Томас, – представился он с кривой ухмылкой.

– Когда-то за мной ухаживал парень, похожий на вас. Он называл меня принцессой…

– Давно, видать, было? – иронично спросил Томас.

– О, да, это было давно. Извините, что я так навязчива, но я здесь уже час, а на меня никто не посмотрел.

– Да ты сначала сама на себя в зеркало посмотри, – сказал Томас и захохотал.

С лица Кэтлин мгновенно слетела улыбка. Не говоря ни слова, она быстро прошла к выходу и побежала в гостиницу. Бежать было тяжело, мучила одышка, и она вся вспотела, прежде чем добралась до дверей гостиницы.

– Дайте мне зеркало, – попросила она вахтёршу. – Дайте мне зеркало!

Удивлённая вахтёрша достала из сумочки маленькое складное зеркальце и протянула ей. Кэтлин выхватила его, раскрыла непослушными руками, посмотрела… и застыла в безмолвии.

Из зеркала на неё смотрела старая, седая, морщинистая женщина.