Текст книги "Совпадение (СИ)"

Автор книги: Вероника Мелан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Автор: Вероника Мелан

"Совпадение"

Из цикла рассказов серии "Город"

Email: [email protected]

«Совпадение»

От автора: спасибо огромное Марте Диптан за вычитку и коррекцию текста. Спасибо Маргарите Шилак за ее мысли и идеи, многие из которых воплотились в этом рассказе.

Глава 1.

– Используйте франхель. Обязательно используйте! Этот ратайский корень, когда вы очищаете верхний слой и обжариваете его на растительном масле, придает блюду уникальный,  терпкий, неповторимый аромат, который ничем нельзя заменить. Ни горчица, ни добавленный майонез с перцем, ни даже трава Мисса не дает такого аромата, хотя многие приписывают ей воистину мистические свойства. Нет-нет, поверьте, трава Мисса так не пахнет! И уж совсем не такова на вкус. А вот если использовать франхель…

Я в очередной раз зависла с ложкой над чашкой с мюслями и уткнулась взглядом в телевизор, чтобы разглядеть, наконец, диковинный корень, о котором никогда в жизни не слышала. А «никогда в жизни» дорогого стоит, так как, готовясь открыть собственное кафе-ресторан, готовила я ежедневно вот уже несколько лет: в ресторане Мелари Элкинса, подрабатывая вторым поваром, дома, в гостях, на пикниках и даже с выездом по договору с банкетной организацией. В общем, готовила с утра до вечера, а вот о корне с названием «Франхель» услышала впервые.

Деловитый усатый мужичок на экране сновал позади вытянутого студийного стола, как танцовщица. Туда-сюда, лопатка-блюдо, ложка– тарелка… Это помешали, это размешали, это размололи, это порезали и скинули в кипящую воду. В программу «Еда с изыском» приглашали разных поваров – всех, как один, именитых, – но пузатого усача в белом переднике я видела впервые.

Антонио… Как его фамилия? Судя по акценту, валлиец. Ведет себя уверенно, вероятно, знает, что делает.

– Рис выйдет небесно мягким и пропаренным, если варить его не в воде, а на молоке Пайды. Что?

Стоящий рядом ведущий деликатно поинтересовался о происхождении диковинного молока – видимо, как и я, не был подкован в знаниях по всему набору ингредиентов, используемых изобретательным Антонио. Тот довольно провел пальцем по пышным усам и довольно ухмыльнулся.

– Это все ратайская кухня, с которой, к сожалению, мало кто знаком. А зря, зря. Если в вашем городе найдется хоть один магазин – вы счастливчик! Срочно бегите туда и запасайтесь всем, что можете найти, начиная от веточек Пузины до…

Я неожиданно для себя расхохоталась – надо же было назвать веточки таким дурацким словом! (от них пузо растет или уходит?) – да так громко, что едва не пропустила окончание фразы.

– … до сочных лупанов в банках…

Продолжая давиться от смеха, (лупаны! Кто мог назвать продукт «лупаном»? Там глаза в банках плавают?) я принялась строчить в лежащем рядом блокноте:

1. Франхель

2. Лупаны

3. Ветки пузины

4. Молоко Пайды…

Что? Что еще там было? Пропустив-таки половину из названных, поразительно быстро болтающим Антонио, названий кореньев-трав, успела добавить.

5. Урилла (для рыбы)

6. Чувелла (для мяса)

(Хотелось бы на последнее взглянуть!)

7. Ирбил

И  некий загадочный «карузей» под номером восемь.

Довольно откинулась на стуле, когда повар с экрана перестал перечислять незнакомые приправы и вновь переключился на обожаемый им франхель.

Вот, теперь понятно, чем я займусь в собственный выходной – попытаюсь отыскать в городе магазин ратайских продуктов. Вдруг повезет? А то с самого утра маялась головой: то ли в кино сходить (но подруга занята), то ли в кафе (но там я обязательно начну дегустировать все подряд, и хорошо, если не разнесу через час критикой всю кухню), гулять скучно, спать лениво, читать нечего, а вот готовить – это всегда интересно! Если к обеду я успею вернуться с новыми ингредиентами, к вечеру побалую себя вкуснейшей курицей по новому рецепту – чем не праздник?

Жаль, только, позвать некого…

« – Ничего, не грусти, Лисса. Найдется и для тебя «половенок»» – именно так сказала бы сейчас верная Джен. Просто потому что она всегда так говорила. И всегда, в отличие от меня, в это верила. А «половенком» она, понятное дело, называла мою будущую вторую половину, которая до этого момента надежно затерялась в днях будущих и все никак не могла найти путь в день настоящий…

Не позволив настроению соскользнуть вниз, как трусам с ослабшей резинкой, я быстро дожевала завтрак и приготовилась покорять вершину замечательного дня. Главное, чтобы она покорилась хотя бы к вечеру, и чтобы я не выдохлась до того.

Так, встали, потянулись, тарелки убрали в раковину и пошли искать телефонный справочник – сегодня мне или повезет… «или тоже повезет, но с чем-то другим» – еще одна любимая фраза Джен.

Знала бы подруга… Да, если бы она только знала, насколько пророческими окажутся ее слова именно в этот день…

Но… Обо всем по порядку.

Постоянная и непрерывная занятость телефонной линии наводила на мысли о том, что я пытаюсь дозвониться не то по анонимной линии Комиссии, принимающей жалобы от населения, не то в едва открывшийся публичный дом, куда взяли самых привлекательных и аппетитных женщин со всего города. Честное слово, не пробиться!

В очередь, господа, в очередь! Вы, мужчина, не толкайтесь, я первый сюда встал и уже час жду входа. Да, я за этим – усатым, а тот за бородатым, а тот еще за вереницей из похотливых самцов, желающих посмотреть на соблазнительные формы искусительниц….

Прокручивая в голове всякую ерунду, а в пальцах телефонный шнур, я придирчиво разглядывала себя в зеркало. Чуть выше среднего роста, гибкая, стройная…почти… ну, э-кхм, нормальная, с округлостями, призывными карими глазами и вьющимися каштановыми волосами – я и сама могла бы собрать хит посещений в новом публичном доме. И куда только смотрят местные мужчины? Ну и что с того, что чуть безумна, с вечно бьющей ключом энергией, странными идеями и люблю громко смеяться? Зато умна, начитана, прекрасно готовлю и всегда ласкова. Прямо-таки готова на эксперименты как в деловой, так и в личной жизни. Осталось найти «половенка» или хотя бы его временную замену. Желательно с хорошим красивым телом и наличием ума…

Не успела я в который раз восхититься сверху донизу собственным отражением, как на том конце – слава Создателю – ответили.

– Алло! Кто говорит? Слусаю?

От наличия в речи резкого, незнакомого, но вполне себе милого акцента, я растерялась.

– Это Лисса говорит. Лисса Паркинс… Э-э-э, вы меня все равно не знаете. Скажите, у вас магазин ратайских продуктов?

На том конце долго молчали – не то переваривали услышанное, не то так же, как и я, приспосабливались к акценту.

– Да. Магазин. Да.

Чудесно.

Я развернула зажатый в пальцах листок и пробежалась глазами по списку.

– Скажите, а у вас есть в наличии Франхель?

– Сто?

– Франхель!

Беседа начинала забавлять.

– Есь.

– А лупаны?

– Люпаны? Есь.

– А-а-а… Корень рампампуя есь? – Зачем-то не удержалась и пошутила я; на том конце многозначительно замолчали, задумались.

– Неть. Такого неть. – Определились, наконец.

Так, меня однозначно понимают и отвечают по существу. Есть контакт.

– А «карузей» есь?

Я надеялась, что произнесла слово верно, так как не была уверена, что записала его правильно, но к своему облегчению услышала очередное довольное «есь». – Тогда я еду к вам. Скажите адрес.

– Адлес?

– Да, адрес.

– Записывайте…

Спустя минуту под списком заморских продуктов красовался кое-как услышанный и распознанный мной адрес нужного места. Поблагодарив незадачливого «ответчика», я довольно кивнула самой себе, облегченно выдохнула – все-таки, нелегкая это работа понимать «рататуйский» акцент – и положила трубку.

*****

« – Придумаешь новое блюдо – такое, чтобы нравилось всем без исключения – подниму зарплату на пятьдесят долларов. Еще одно – еще на пятьдесят. А составишь новое меню – замену старому – увеличу оклад вдвое…»

Слова, сказанные неделю назад старшим шеф-поваром Мелари Элкинсом, который день не шли из головы.

Поскрипывал и чихал автобус, нес меня – почти единственную пассажирку салона – в неизвестном направлении. В жаркий полдень жители Нордейла едва ли желали путешествовать в окраинные трущобы – их поток был направлен к центру, к озерам, – а я же, как умная Аглая, с упорством нассавшего в ботинки кота и не желающего это признавать, продолжала ехать на неотмеченный на большинстве карт Линтон булевар, 87, всерьез надеясь, что не ослышалась и не приняла «Линтон» за «Ниптон» или «Пиптон». А вдруг существуют и такие?

А что, если эта самая курица с новыми кореньями окажется тем самым блюдом, которое вызовет у Мелари восторг? Вдруг, он влюбится в нее с первого взгляда – не в курицу, но в ее вкус, – и решит, что зарплату мне – изобретательной – можно поднимать уже сейчас? И тогда, то кафе, то самое роскошное и замечательное (пока еще пыльное, пустое и унылое, но это не на век!) станет ближе ко мне. На шажок, на полшажочка, но ближе! Одна умная курица с франхелем или как бишь его там? Один новый десерт с никому неизвестной пряностью, одна новая закуска, и вот я уже почти владелица собственного бизнеса! Стою на новой кухне, сияющей хромом, в белом колпаке, переднике, а Антонио – пузатый, счастливый Антонио – дегустирует мои блюда и с сияющими глазами причитает: «Создатель! Да это же гораздо лучше, чем у меня… Вы, Лисса – гений!»…

Вторя моим радостным мыслям, чихнул и остановился автобус.

– Линтон булевар.

Очнувшись от мечтаний, я подскочила с жесткого сиденья и пулей бросилась к дверям. Едва успела вывалиться наружу, прежде чем сзади раздался скрежет захлопывающихся створок. Ну и водила! Учит спринту новичков-марафонистов? Самому бы ему три секунды на выход. Хотя, может, на этой остановке обычно никогда никто не выходит?

Стоило автобусу уехать, я огляделась по сторонам: духота, солнце, на небе ни облачка, пешеходов почти нет. По обеим сторонам неширокой и почти неприкрытой деревьями улицы тонули в жарком мареве выцветшие вывески: химчистка у Дина, прачечная, неприглядный и пустой на вид салон красоты. Возможно, закрытый на ремонт.

Я сверилась с начирканной карандашом на втором блокнотном листе картой – судя по всему, магазин находился где-то здесь. Совсем здесь. Очень близко.

Разворот на ступнях, отброшенные с лица вспотевшие у лба волосы, взгляд на прикрепленную к углу дома бежевую табличку – и точно! Вот он адрес! Линтон булевар восемьдесят семь. Ну, повезло же?

Джен всегда говорила, что мне везет – ни в одном, так в другом. И она права. На этот раз точно права!

Счастливо вздохнув, я направилась исследовать входы и выходы четырехэтажного,  крашенного в цвет яичного желтка, строения.

*****

Прохлада внутри помещения принесла бы куда больше удовлетворения, если бы в воздух не вплелся стойкий запах незнакомых специй.

Что могло так странно пахнуть? Замаринованные в протухших крабах сырные палочки? Луковые кольца в прогорклом соусе из ячменя и просроченного пива? Кисло, чуть тухловато, муторно и сладковато одновременно.

Антонио точно имел в виду ратайскую кухню? Если так, то использовать местные яства определенно стоило в строго дозированных пропорциях, высчитанных в нанограммах и лучше всего для устрашения призраков в саду. Класть что-то подобное в курицу? Элкинс меня не просто убьет – сожрет с потрохами. Причем, сырыми.

Ладно, не падаем духом. Может, все самое вкусное здесь хранится в плотно закупоренных банках? Или вакуумных пакетах? Или вот в этих полиэтиленовых мешках с поджаренной на вид соломой внутри?

Помоги мне, Создатель! Не дай дню пропасть – ведь я приехала не зря? Нет?

Магазин оказался не просто маленьким – крохотным. Возможно, отсюда и такое наслоение душистого разнообразия. Дверь заперта, одинокий низкорослый узкоглазый кассир у входа (с дивным золотистым цветом зрачков – я рассмотрела!) и куча полок, громоздящихся друг над другом до самого потолка. Не магазин – забитый ритуальными снадобьями для иноземного варева – склад!

Ух!... К делу.

Попытки опознать продукты на вид успехом не увенчались. В банках что-то плавало, бултыхалось, медленно перемещалось в наклоне, поднималось со дна мутноватой взвесью. Не мог Антонио использовать нечто подобное – удушите меня – не мог! Ладно, не в банках – он, наверняка, использовал что-то другое.

Когда от вдыхаемого многоэтажного дурмана сделалось невмоготу, а перед глазами уже плыли и скакали незнакомые буквы – кто-то не удосужился все перевести на нормальный «человеческий», – ко мне неожиданно подоспела помощь в виде еще одного низкорослого и узкоглазого работника магазина. Ассистента с чуть более темными, чем у кассира, цветом глаз – приятно-шоколадным. Надо же, какие они, оказывается, «рататуйцы» – тщедушненькие, мелкие, подвижные и почти одинаковые.

– Сто исем?

– Добрый день! – Я облегченно выдохнула. – Вот это.

И тут же протянула «рататуйцу» список.

– Ага. – Кивнул тот бодро и тут же куда-то засеменил; я зашагала следом.

Всего за каких-то несколько минут в мою корзинку упало что-то зеленое и крупнолистное, запечатанное в пластик, два крохотных пакетика с черными круглыми семечками, похожими на обугленный горох (если и различающиеся, то чем-то крайне неприметным), пучок увядшей травы, банка с мутной белой жидкостью (молоко Падлы? Пайды?), что-то склизкое бежевое в мешочке (я всем сердцем надеялась, что это не Лупаны) и, в качестве завершающего штриха удачного шопинга туда же отправился тканевый мешочек исходящий пылью с крайне едким и почти тошнотворным запахом.

– Фсе! – Радостно заявил ассистент. – Исе цего?

– Фсе. – Подтвердила я и так же радостно, на мгновенье став его отражением, кивнула.

– Касса там. – В сторону двери уткнулся короткий желтоватый палец.

– Поняла. Уже иду. Спасибо.

«Рататуец» откланялся, а я принялась изучать набранное помощником «богатство». Что это за непонятные ингредиенты? Почему оно все так страшно и склизко выглядит? Может, добавленное в кастрюлю, оно магическим образом изменит свойства, и тогда Антонио окажется прав, а Мелари, все-таки, доволен?

– Что?!

От цены на «глаза» в пакетике моя челюсть отвисла до самого пола. Три сотни долларов за эти мелкие яйца быка-недоросля? За один пакетик? А эти горошины стоят по двести пятьдесят? Да они все тут рехнулись что ли? Из другого мира приправы везут? Много денег уходит на способного перемещаться во сне с котомкой экстрасенса?

Оглядевшись по сторонам, я украдкой выгрузила самые дорогие продукты обратно на первую попавшуюся полку – благо она закрывала меня от кассира, а ассистент благополучно исчез – запихнула прямехонько между пластами непроваренной пасты и сухарями из тмина. Проверила, что все остальное, с грехом пополам я могу себе позволить (все равно Антонио «яйца» в приготовлении курицы не использовал), и только тогда, со сдвоенным чувством человека, едва не обронившего бумажник в туалетную дыру – чувством облегчения и досады на себя за то, что едва не пропустила такие ценники, – отправилась к кассе.

Остановилась у двери, водрузила пластиковую корзину на короткую (и, видимо, неработающую) транспортную ленту и радостно взглянула на кассира. Тот убрал газету, восхищенно, будто я принесла ему весть о выигрыше в лотерею, улыбнулся в ответ, показал желтоватые зубы и посмотрел на товары. Распрямился, чуть изменился в лице, задумался, снова заглянул в корзину, и только после этого удивленно воззрился на меня, даже внутренне, я бы сказала, «просветлел».

– Что?

– Те самые плодукты. – Кивнул он чрезвычайно обрадовано. – Я понял. Не дулак.

– Что? – Напоминая себе попугая-имбицила, выучившего один-единственный в жизни вопрос, растерялась я. – Ну да, те самые.

«На курицу».

Неужели он тоже смотрел утреннее шоу?

– Я понял-понял.  – Кассир зачем-то учтиво поклонился. – Пойдемте. Я вас пловазу. Мы вас давно ждем, давно, узе несколько дней. Заказ плисол исе в понедельник.

Заказ?

Сложно было объяснить, зачем я, как покорная корова на поводке, прошла за ним в подсобку. Но ведь позвали? Может, у них так принято – платить наличными в подсобке, а касса стоит только для вида. Еще сложнее было объяснить, зачем я взяла в руки протянутый серебристый чемоданчик со скрипучей ручкой.

Что за пазл такой? Может, «рататуйский» обычай?

Я с удивлением представила себе Антонио, следующего по узкому, обшарпанному коридору за узкоглазым кассиром, и поняла, что валлиец не прошел бы здесь. Попросту не протиснулся бы.

«Рататуец», тем временем, улыбнулся.

– На этот лаз вы сами. Обыцно плиходит вас палтнел. Я знаю-знаю.

– Кто приходит?

Я изумленно выпучилась на зажатый в собственной руке чемодан. Я просто чего-то не понимаю, да? Сейчас разберусь, главное, не делать шокированный вид, главное, не выдавать в себе идиота.

– Вас палтнел. Но я понял – не дулак. Плавильный набор плодуктов.

И он вновь посмотрел на меня с таким заговорщицким видом, будто видел меня давеча в окне голой, заснял на камеру, а теперь щупал заветные негативы в кармане. Мол, да, есть у нас с тобой тайна, есть.

«Есь»

– Вот тута здет.

В направлении меня протянулась мятая бумажка. Решив, что если уже наступила одной ногой в дерьмо, то можно смело вставать туда и второй, я поставила кейс на пол и развернула листок.

Что тут вообще происходит?

Куда приходит «мой партнер»? Часто приходит? А у меня вообще есть партнер?

«Хиллэриан драйв, 1. Мэтт Карсон. Срочно»

– Э-э-э… Это его чемоданчик?

– Это вас цемоданцик. Пильный. Простите. Не узнаете?

Сказать «не узнаю» было бы глупо. Но еще глупее было бы оставить его себе.

– Сегодня вецером здет. Сроцно. Изяйте. Плодукты выслем на дом подалком.

– Подарком?

– Да, как обыцно.

– Было бы здорово… – Пробубнила я, осознавая, что куда бы ни отправились продукты, они явно отправятся на дом не ко мне, а тому, кто должен был прийти за чемоданчиком. А это точно должна была быть не я. Но ведь какие продукты! Дорогие!

– Только у меня адрес изменился. – Зачем-то выдала страшную тайну я и едва не стукнула себя по лбу.

«Дура! Оставь продукты! – Нет, не оставлю, они дорогие. Хацу! – Тьфу на тебя…»

– Написите адлес. Выслем.

– А мне привезти ему чемоданчик? – Переспросила я, указывая на бумажку.

– Да. Вецелом.

– Ок.

И я – поверить не могу! – написала им собственный адрес, после чего вышла из «рататуйского» магазина с чужим чемоданчиком в руке.

Тьфу на меня! Тьфу, тьфу и еще раз тьфу!

Зачем я это сделала?! Джен, моя милая далекая Джен – ну, скажи, зачем я такая уродилась?