Текст книги "Соблазнительный дьявол (СИ)"
Автор книги: Вероника Идэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
13. БЛЭР
Чертовски холодно. И мокро. Неудобно.
Моя одежда прилипает к коже. Смех не так уж плох, но этот придурок Трент назвал меня собакой.
Блядь. Это.
– Фу, – прорычала я себе под нос.
Мое плечо врезается в грудь Девлина, когда я оставляю этих гогочущих засранцев позади. Дверь грохочет, когда я в нее врезаюсь, и вопли следуют за мной.
Эта школа – не что иное, как бешеная стая гиен.
Дальше по коридору я улавливаю исчезающее пятно Теи Кеннеди, когда она в спешке огибает угол. Я могла бы пойти за ней и поблагодарить за то, что она вступилась за меня, но я зла и застряла в мокрой одежде.
Тяжелая деревянная дверь с лязгом открывается позади меня. Я поворачиваюсь, чтобы найти Девлина. Отлично. Мой свирепый хозяин последовал за мной в коридор.
Разве разъярённая девушка не может задержаться на пять минут в одиночестве?
Мы стоим там на мгновение. Я сжимаю кулаки, а он стоит у стены, рассматривая меня. Он слишком сосредоточен на моей груди.
– Отдай мне мои деньги, – требую я, выжидательно протягивая руку. – Я сделала это, так что плати мне.
Все в Девлине острое, ограненное и выточенное, как мрамор. Холодный. Жесткий. Неподвижный.
Девлин поглаживает свой подбородок, наклоняя голову.
– Вопрос не в том, выполнила ли ты приказ, а в том, как быстро ты подчинилась.
– Что? – Я дышу, приближаясь к нему. – Ты издеваешься надо мной? Ты не говорил, что я должна делать это с ограничением по времени. Ты позвал меня и сказал мне… – Я теряю слова, сгораю от гнева и размахиваю руками, чтобы заполнить пространство. – на глазах у всех.
– Не волнуйся. – Девлин дергает одним плечом, небрежно, бесчувственно. – У тебя нет репутации, которую нужно портить. Для них ты – это только твои ярлыки. Крыса из сточной канавы, мусор, ненужная благотворительность.
Моя грудь вздымается, когда я задыхаюсь. Мои эмоции убегают от меня, ускользая сквозь пальцы. Я прилагаю столько усилий, чтобы не позволить всему, что происходит в этой дыре, задеть меня. Что-то внутри предупреждающе трещит. Плотина раскалывается, угрожая выплеснуть поток всего, что я сдерживаю.
С разочарованным звуком я пихаю Девлина. – Заплати мне, черт тебя дери!
– Нет. – Девлин ухмыляется, высокомерно и злобно. – Заработаешь в следующий раз. Таковы правила.
– Ты не сказал мне всех правил! Ты все время их меняешь!
Он хватает меня за запястье, когда я снова пытаюсь его толкнуть. – Да, я рассказал. Мои правила – это то, что я говорю.
Девлин отпускает меня с недовольным смешком.
Разрушающийся барьер внутри меня ломается еще в одном месте.
Я ненавижу его! Почему я думала, что могу верить в то, что он не откажется от своего слова? Он мужчина, конечно же, он собирается обмануть меня.
Вцепившись в лицо Девлина, я шиплю: – Я знала, что не могу тебе доверять. Я должна была знать, что твое слово ничего не стоит!
В глазах Девлина промелькнуло что-то злое, за его безупречной внешностью мелькнула правдивость. Ненависть, которую я выплескиваю ему в лицо, – это отвлекающий маневр. Пока он сосредоточен на чем-то другом, я с практической ловкостью и сноровкой проникаю пальцами в его карман и вытаскиваю бумажник. Я заплачу себе то, что мне причитается.
– Твоя мать, должно быть, гордится тем, что у нее такой лживый змеиный обольститель в сыновьях.
Девлин рычит и двигается так быстро, что я не успеваю ничего понять. В одну минуту моя рука находится в нескольких секундах от освобождения его бумажника, а в следующую он держит мое запястье в своей руке, закручивая его над моей головой.
Я задыхаюсь. – Чт…
– Все еще хочешь продолжать разевать рот? Думаю, это самое большее, что ты когда-либо говорила со мной.
В его голосе звучит опасная нотка, зазубренная резкость, которая задевает нервные окончания и заставляет мое сердце биться. Аромат кожи и имбиря окружает меня, опьяняя мои чувства. Моя кожа становится горячей, когда он смотрит на очертания моей груди, на мокрую рубашку, прилипшую к моей груди благодаря полной фляге воды.
Девлин смотрит на мое зажатое запястье с хищной точностью. – Хочешь залезть ко мне в штаны?
Между моих бедер разливается жар, и смущение пронзает меня насквозь.
Какого черта?
Я слегка сдвигаюсь, и хватка Девлина крепче сжимает мое запястье.
– Если ты так сильно хотела залезть ко мне в штаны, тебе нужно было только попросить.
Он наваливается на меня, прижимая мое тело к прохладной кафельной стене, прокусывает мою рубашку, проникая в мою кожу, в противовес теплу, которое исходит от него, когда он делает шаг ко мне. Мое сердце колотится в такт пульсации моего клитора.
Я поднимаю вторую руку, чтобы оттолкнуть его от себя, но как только моя ладонь приземляется на него, я замираю.
Грудь Девлина твердая, мускулистая и… теплая.
Он шлепает ладонью по моей голове, заставляя меня подавить испуганный прыжок. Его глаза прищуриваются, удерживая меня на месте своим телом и пронзительным взглядом.
– Я заставлю тебя заработать свое прозвище за настоящие липкие пальчики, – пробормотал Девлин грубым полушепотом. Он отпускает мое зажатое запястье и прикасается к моей талии, проводя большим пальцем по грудной клетке, пока не касается нижней части груди. Его нос касается моего виска. – Я кончу на них и оставлю тебя в беспорядке.
Мои внутренности начинают бунтовать, плавясь и взрываясь направо и налево. Я еще больше вжимаюсь в твердую стену, и Девлин следует за мной, не позволяя облегчения ни от тепла его тела, ни от ощущения его пресса. Он вдыхает, проводя носом по бокам моего лица.
– Что ты делаешь? – Мой голос дрожит и я сжимаю его хрустящую рубашку в своей хватке. – Мы ненавидим друг друга.
Я должна ненавидеть его за это. Я должна найти его, пока это не вышло из-под контроля. Но в поисках хоть крупицы логики я не нахожу ничего, только безумную искру влечения.
Как меня может возбуждать лукавый взгляд Девлина, когда он обнимает меня за талию и дышит на мою кожу? Это безумие.
Я должна остановить это. Мне нужно ответить. Мне хочется ударить его по лицу, но я боюсь нарушить одно из его произвольных негласных правил. Что, если он расторгнет наше соглашение из-за какого-нибудь дерьмового нарушения контракта? Потерять единственный денежный поток, который у меня есть, – не вариант.
– Разве ты никогда не слышала о сексе на почте ненависти? – Девлин хихикает мне в шею, и, о, черт, это не должно быть так хорошо, как есть. Мне становится стыдно за то, что я вцепилась обеими руками в его рубашку. – Если ты еще раз попробуешь это дерьмо, я уложу тебя на спину с рукой или ртом вокруг моего члена так быстро, что ты не сможешь перевести дыхание.
Его губы касаются моей шеи, когда он говорит. Это вызывает прилив мурашек по моей коже, всплеск горячей и холодной пульсации. Я дрожу, не в силах заглушить небольшой звук, когда сжимаю бедра вместе в попытке ослабить давление, сжимающее меня все сильнее.
– Девлин, – шепчу я, намереваясь закончить это отвратительно придыхательное предложение, сказав ему, чтобы он отвалил от меня.
Он отвечает мне урчанием, и этот глубокий первобытный звук заставляет меня сжаться. Несправедливо и чертовски хорошо. Как, черт возьми, он может издавать такие сексуальные звуки?
Девлин хихикает в мою перегретую шею. Это быстро, но я вздрагиваю от намека на то, что его зубы скребут по моей чувствительной коже.
– Что…
Звенит звонок, прерывая все, что сейчас происходит.
Девлин напрягается. Я чувствую, как сжимается его пресс. Перед тем как ученики высыпают в коридор, Девлин оставляет меня холодную, мокрую и одинокую, прижатую к стене с пылающим лицом. Его лицо – нечитаемый щит, как будто его не трогает новый жестокий способ, который он придумал, чтобы поиграть со мной.
Взяв мою слабую руку, Девлин сует в нее пачку денег и толкает меня в дверь соседней ванной, бормоча: – Приведи себя в порядок, ты, чертова зараза.
Дверь захлопывается за мной прежде, чем я успеваю обернуться и отчитать его. Я высовываю голову в коридор, но его уже нет.
Поджав губы, я отступаю в ванную, занимаю самую дальнюю от двери кабинку и баррикадируюсь внутри и прислоняюсь к стене, вытирая лицо.
– Какого хрена, – бормочу я себе под нос.
Я бью кулаком по стенке кабинки, наслаждаясь приятным стуком.
Все мое тело дрожит, мне неудобно в одежде, но под всем этим глубоко внутри меня проснулось жужжание.
Эта битва воли гораздо опаснее, чем я думала. Мне нужно быть осторожной, чтобы понять, как обойти произвольные правила Девлина, которые дают ему полный контроль.
Его ждёт ещё одна неприятность, если он верит, что я передам ему власть над своим телом.
14. ДЕВЛИН
Блэр, как и прежде, невозможно игнорировать, она днями торчит у меня в голове, как упрямые шипы розы.
Она вторгается в мою школу, в мой дом и в мои мысли.
В раздевалке для мальчиков, в окружении других ребят из команды, я сутулюсь на деревянной скамейке. Моя футбольная форма наполовину надета, майка перекинута через одно плечо, бутсы лежат рядом.
Это вечер игры, но моя голова не может быть дальше от сосредоточенности. Мои тетя и дядя стоят у поля, чтобы посмотреть, прежде чем мы пойдем ужинать.
Напротив меня Бишоп, похоже, впервые оказался в той же лодке. Он запихивает рюкзак в шкафчик и садится на скамейку, сняв пиджак, расстегнув рубашку и наполовину развязав и забыв галстук.
Моя бровь нахмуривается на секунду, прежде чем я разглаживаю ее. Бишоп обычно первым собирается перед матчем, поэтому он может рыскать по проходам раздевалки, пока мы переодеваемся, бомбардируя нас напоминаниями о наших соперниках. Он редко упускает возможность сказать ободряющую речь, но сегодня его голова не занята игрой.
Бишоп никогда не молчит о футболе – единственном, чем он живет и дышит, так что с ним определенно что-то не так.
Вместо того чтобы готовиться к нашему матчу, он снова погрузился в свой телефон.
Оглянувшись, чтобы убедиться, что Трент и Шон ушли за сумкой с мячом, я упираюсь локтями в колени.
– В чем дело, чувак? Опять что-то с твоими родителями?
Глаза Бишопа поднимаются и встречаются с моими. – Что? – Он моргает. – Нет, нет. Это… не волнуйся об этом. Ничего страшного.
Прежде чем он спрятал свой телефон, я успеваю мельком взглянуть на девушку на экране, маленькую красотку, судя по всему, с ее толстым свитером, натянутым так, чтобы обнажить живот и намекнуть на полные сиськи, выглядывающие из-под него. Я фыркнул, покачав головой. Бишоп так переживает из-за какой-то цыпочки?
Я зря волновался.
– Понятно. – Усмехаясь, я игриво ударяю Бишопа по колену. Он ухмыляется, убирая свой телефон. Когда он снова встречает мой взгляд, он – мой одержимый футболом лучший друг. – Вот он.
– Давай раздавим этих парней. Они не увидят, как мы приближаемся.
Я ударяю кулаком по его кулаку, когда он поднимает его вверх.
Футбольная команда старших классов может быть менее яркой, чем наша футбольная команда, но мы с Бишопом – сила, с которой нужно считаться. Мы оба расчетливые игроки. Наша неуступчивая атака из двух человек уничтожает соперников каждый раз, когда Бишоп забирает мяч у линии защиты и переходит в атаку рядом с моей позицией нападающего.
Я стягиваю майку через голову, проводя рукой по вырезу № 6 на груди. Футбольное поле – это место, где я культивировал свое прозвище дьявола. Бишоп всегда шутит, что в качестве нападающего мой номер должен быть № 9, но я настоял на том, чтобы играть под № 6, как только моя репутация темного дьявола зародилась и выросла.
Бишоп надевает свою майку № 10 и встает передо мной. – Ты идешь?
– Прямо за тобой.
– Две минуты. – Бишоп постукивает себя по запястью.
Я отмахиваюсь от него, пока он бежит по раздевалке, чтобы собрать наших товарищей по команде.
Эхо хлопающих шкафчиков и разговоров других ребят разносится по комнате.
Закрыв глаза, я представляю девушку на телефоне Бишопа, но ее сочные изгибы автоматически сменяются бледной кожей, маленькими сиськами и каскадом блестящих черных волос. Мой член подергивается от интереса.
Меня беспокоит, что я ничего не почувствовал, глядя на ту фотографию, которая была у Бишопа. Конечно, это было быстро, но достаточно долго, чтобы понять суть сексуальной фотографии. Никакого прилива тепла в паху.
Я прислоняюсь спиной к шкафчику.
Единственная девушка, о которой я думаю, это Блэр, мои мысли снова заполнены воспроизведением того, что произошло между нами в зале во время обеда.
Жар, которого я ожидал раньше, закипает в моем животе. Я дышу через него, засунув руки в шорты.
Блэр не отпихнула меня, как я предполагал, когда дотронулся до нее. Для выжившего у нее ужасные навыки самосохранения. Зная, что я могу нажать на ее кнопки своим лучшим преимуществом, я планирую использовать это в своих интересах.
Шахматная доска сдвигается, реформируется и адаптируется к тому, чем я буду наслаждаться.
***
Утром я жду у шкафчика Блэр. Я хочу быть здесь, когда она откроет его, чтобы найти специальный пакет, который я спрятал внутри с помощью уборщицы перед началом занятий. Несколько человек останавливаются, чтобы поздороваться и спросить о моих планах на выходные. Я вижу любопытную настороженность в их глазах, им интересно, почему я здесь, а не на парковке с Бишопом.
Блэр останавливается в нескольких футах от меня, когда появляется. На этот раз я не предупредил ее сообщением. Я не даю ей передышки между командами, надавливая сильнее.
Она сокращает расстояние между нами и игнорирует меня, крутя циферблат на своем шкафчике. Я прислоняюсь к шкафчику рядом, наблюдая за ней. Ее волосы частично влажные после утреннего душа, и я улавливаю запах дешевой имитации ванили, исходящий от нее.
Блэр бросает на меня взгляд, прежде чем открыть свой шкафчик. – Почему ты здесь?
Я беззаботно пожимаю плечами. – В школе? Штат предписывает минимальное количество дней для окончания школы…
– О Боже, заткнись, – простонала Блэр. – Почему ты у моего шкафчика?
– Зачем тебе понадобилось приходить в мою школу? – возражаю я, наклоняясь над ней.
Она стоит на своем, искоса поглядывая на меня. Упрямая маленькая штучка. Когда она откроет шкафчик, она поймет, что лучше.
Я делаю вид, что проверяю время на невидимых часах. – Лучше поторопиться. Ты опоздаешь на урок.
– Разве это не значит, что тебе тоже нужно поторопиться?
– Сегодня утром у меня офисная помощь для классной комнаты. Занимаюсь посещаемостью.
Когда она закатывает глаза, я ухмыляюсь.
Шкафчик распахивается, и я наслаждаюсь моментом, когда Блэр делает паузу.
– Какого черта, – бормочет она, доставая подарочный пакет. Она замирает, когда заглядывает внутрь. – Какой. Ад.
Она бросает на меня растерянный взгляд. Я вызывающе ухмыляюсь в ответ.
– Что это? – Блэр резким жестом указывает на шкафчик.
Я заглядываю в сумку и сдерживаю садистскую ухмылку при виде новой школьной формы Сильвер-Лейк, в комплекте с блейзером и новыми туфлями.
Сверху лежит особый предмет: кожаный ошейник.
На нем серебряная табличка с надписью липкие пальчики. Из-под воротника выглядывает моя записка, где я написал указания носить в школу все, что было в сумке, иначе будут ужасные последствия – например, отсутствие оплаты.
Ниже я написал 750 долларов.
– Думаю, в этой сумке ты найдёшь все ответы, которые тебе нужны. – Я лениво машу рукой и подпираю плечом край шкафчика. – Похоже, ты больше не будешь выделяться тем, что у тебя неполная форма. Как щедро.
Блэр усмехается и тычет пальцем в воротник. – А это? Ты что, блядь, издеваешься?
Мой рот растягивается шире, а в груди расцветает веселье. – Ни в малейшей степени. Ты хочешь сказать, что предпочла бы другой вариант из нашего соглашения?
Я наполовину вытаскиваю телефон из кармана.
Блэр сжимает руку на моем запястье и сильно сжимает. – Нет! – Когда я хмыкаю, она выдыхает. – Господи.
Она отпускает меня и потирает лоб. Ее взгляд обегает весь зал. Один из ее соседей по шкафчику несколькими местами ниже заставляет ее сглотнуть.
Я делаю вид, что снова проверяю свои несуществующие часы. – Тик-так, Дэвис. Не хочешь опоздать на урок, помнишь? Должен ли я отметить твое отсутствие, когда пойду в офис? – Я неодобрительно цокаю. – Знаешь, слишком много пропусков увеличит количество твоих недочётов. Это может поставить под угрозу твой статус стипендиата—.
– Заткнись, – огрызается Блэр.
Я сдвигаюсь, чтобы заблокировать ее между мной и шкафчиком, упираясь руками по обе стороны от ее головы. На моем лице появляется холодное выражение. – Осторожнее, маленькая букашка. С таким поведением ты вызываешь у меня желание раздавить тебя пяткой.
Челюсть Блэр сжимается, и она делает себя как можно меньше, сохраняя между нами пространство в несколько дюймов. Она не хочет повторения того, что произошло в тот день.
– Делай то, что написано в записке, или игра окончена.
Я нежно касаюсь ее шеи, затем нажимаю на мягкое место под подбородком, заставляя ее лицо наклониться к моему. Горло Блэр сжимается, когда она сглатывает. Ее взгляд мятежен, она стреляет в меня кислотным ядом своих насыщенных глаз цвета виски.
Блэр – это неконтролируемое пламя, к которому я хочу прикоснуться, независимо от того, обожжет оно меня или нет, пока я приручаю его под своим контролем.
Я смотрю ей в глаза, зажав ее подбородок между большим и указательным пальцами. Мое внимание падает на эти полные, пухлые губы. Сегодня они потрескались, как будто она слишком часто их облизывает. Перемещая палец, я провожу большим пальцем по краю ее нижней губы.
Блэр резко выдыхает, и я не могу сосредоточиться на ее губах. Она обхватывает пальцами мое запястье и впивается в него своими короткими ногтями, почти настолько сильно, чтобы прорвать кожу. Жжение подстегивает желание прижать ее к шкафчику и взять ее рот в свой.
Я запихиваю желание вниз и запираю его вместе с остальными моими настоящими эмоциями. Все отделено, погребено глубоко под слоями фальшивых улыбок и флирта. Запихивая все это, мне не нужно беспокоиться. Я могу оставаться в оцепенении, мое сердце защищено в моей железной крепости.
– Убирайся к черту. – Блэр оскалила зубы и стряхнула влажные, частично сухие пряди волос с лица. – Я надену его и тебе лучше заплатить.
Нацепив на лицо свою фирменную наглую маску, я ухмыляюсь своей маленькой вздорной игрушке. – Ты не можешь указывать мне, что делать.
Блэр издает сердитый, приглушенный звук и отталкивается от меня. Она выхватывает сумку из шкафчика и захлопывает дверцу с громким стуком, который привлекает внимание учеников, задержавшихся в коридоре перед началом занятий. Все они с интересом смотрят между мной и Блэр.
Коварный школьный король и школьный изгой? Это пикантное шоу.
Болтовня стихает, когда Блэр топает в сторону туалета, отмахиваясь от меня всю дорогу.
На моих губах появляется медленная, искренняя улыбка.
Я прячу тайное выражение за рукой, пока не возьму себя в руки. С моей социальной броней, я иду по коридору в противоположном направлении с ленивой развязностью в шаге.
В моих венах течёт предвкушение нашего урока английского языка.
15. ДЕВЛИН
Форма идеально подходит по сравнению с огромной рубашкой и плохо сидящей юбкой, которые были у Блэр раньше.
Я следую за ней по дороге на английский, держась достаточно далеко позади, чтобы люди не подумали, что мы пришли вместе. Юбка сидит как перчатка на ее маленькой талии и развевается по бедрам. Сам того не желая, мой взгляд падает на ее задницу, когда она скользит по коридору к классу.
Рука Блэр все время летит к ее шее. Из-за стеснения я борюсь с забавным удовольствием.
Люди смотрят на нее с удвоенным вниманием, когда она проходит мимо. Никто не привык видеть ее в полном форме. Она выглядит сексуально.
Парень из баскетбольной команды разглядывает Блэр с ног до головы, высунув язык. Он окликает ее. – Черт, девчонка! Ты можешь подойти прямо сюда, детка.
Блэр игнорирует его и другие волчьи свисты, которые атакуют ее, когда она входит в класс впереди.
Что-то темное пробирается сквозь меня. Стиснув зубы, я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не остановиться и не ударить парня. Блэр принадлежит мне.
– Йоу, Дев! Отличный матч вчера вечером. Тот гол в последнем тайме был потрясающим. – Он кивает мне, когда я прохожу мимо, но я не обращаю на него внимания.
Я не показываю своего раздражения и вообще не прилагаю никаких усилий. Все, что я делаю, – это спектакль, который нужно поддерживать. Этот парень не стоит моего времени.
Уголком глаза я вижу, как меняется его выражение лица. Я мысленно отмечаю, что позже выпытаю у Бишопа все, что у него есть на этого парня, чтобы отомстить, когда мне это будет удобно.
Поддаться низменному порыву и ударить этого козла за то, что он подсматривает за тем, что принадлежит мне, сейчас не в моих силах. Я не работаю при свете, я работаю только в кошмарах.
Мистера Коулмана нет в классе, когда я вхожу в дверь. Бишопа тоже нет. Блэр сидит за своей партой напротив моей, прижав подбородок к груди и заложив руку за воротник рубашки, которая застегнута на все пуговицы, не рискуя, чтобы кто-то узнал, что она надела ради меня. На ее щеках красуются двойные пятна, когда она бросает взгляд на людей, которые подходят слишком близко.
Я двигаюсь по проходу между партами, как зловещая тень, постукивая по каждой парте, когда прохожу мимо. Остановившись возле Блэр, я бросаю сумку и сажусь на ее стол. Она откидывается назад, из ее уст вырывается раздраженный звук, когда она наклоняется ко мне. Ее губы складываются в линию, когда она избегает моего взгляда. Темные ресницы взметнулись над ее веснушчатыми щеками.
На мгновение я теряюсь в изучении созвездий, которые вижу в веснушках на ее носу.
Блэр складывает руки под грудью, обнимая себя и отворачивает голову.
Пуговицы на ее рубашке расстегнуты. Я ухмыляюсь, когда вижу, что воротничок под ее топом застегнут на фарфоровой шее.
Наклонившись над ней, я бормочу достаточно тихо, чтобы слышала только она: – Встретимся позже.
– Что? – Блэр резко поворачивает голову, ее гладкие черные волосы развеваются по плечам, как шелк. – Почему?
Я поднимаю брови, безмолвно говоря: – Потому что я так сказал.
Ее подбородок вздергивается, и она поджимает губы. С таким непокорным наклоном, они неоспоримо соблазнительны. Я впиваюсь зубами во внутреннюю сторону губы, чтобы удержать себя в фокусе, прежде чем сорваться вниз и украсть вкус этих губ для себя.
Мистер Коулман входит в комнату, отрывистыми словами призывая класс к вниманию. – Сегодня нам предстоит многое узнать. Займите свои места.
Соскользнув со стола Блэр, я открываю рот, чтобы назначить место встречи, но меня прерывают.
– Девлин, садись. – Мистер Коулман щелкает пальцами. Он начинает писать на доске мелом. – Сегодня мы будем говорить о чтении на этой неделе.
Я бросаю на него раздраженный взгляд узких глаз. Сев на свое место, я подпираю подбородок рукой, скучая по началу урока мистера Коулмана.
Мистер Коулман – один из тех молодых учителей, которые делают вид, что он отлично ладит со своими учениками, потому что он модный или что-то в этом роде. Больше всего он обращается к девочкам в классе, и они держатся за его слова.
Кроме Блэр. Она не стремится участвовать в жизни класса так, как это делают другие девочки.
С аккуратно уложенными каштановыми волосами, прямым носом, одинаковыми ямочками и сильным подбородком он – всеамериканская мечта о здоровом образе жизни. Он выглядит как человек, которому можно доверять, и именно поэтому я не доверяю. Никто не заслуживает доверия.
Он выводит меня из себя.
Смотрю на Блэр, она так же разочарована уроком. Ее тетрадь открыта, но она сосредоточена на другом. Она озабоченно вскидывает брови. Она хоть на секунду перестает волноваться? Наверное, я виноват в некоторых ее проблемах, но она сама навлекла их на себя.
Я смотрю на ее шею и представляю, как выглядит ошейник. Я хочу увидеть его. Потрогать его.
Мистер Коулман делает паузу в чтении, когда дверь открывается через десять минут после начала урока. Входит Бишоп.
– Вы опоздали, мистер Бишоп. – Мистер Коулман упирает руки в бедра, словно в насмешку над авторитетом. Ни один ученик здесь не воспринимает всерьез учителя моложе тридцати лет. – Не хотите объясниться?
– Нет, – говорит Бишоп, приподняв бровь.
– Простите?
Я подавляю фырканье. Маленький идентичный звук справа от меня говорит мне, что Блэр находит это таким же смешным, как и я. В моих венах течет тепло от яркого веселья, пляшущего в ее глазах, когда они на мгновение встречаются с моими.
Бишоп проходит мимо мистера Коулмана, как будто он не опоздал. Когда он спускается по проходу, его угрюмое выражение лица превращается в предательский взгляд, который он направляет на Тею. Она опускает плечи и ссутуливается. Он находит свое место, взволнованно вздыхая.
Мертвый воздух заполняет комнату. Бишоп поднимает взгляд на учителя и машет рукой.
– Что ж? – Бишоп щелкает пальцами, идеально имитируя манеру мистера Коулмана. – Я здесь, чтобы получить образование.
По комнате пробегает хихикание и я подталкиваю Бишопа в спину в знак товарищества.
Мистер Коулман работает челюстью, но отпускает Бишопа. – Давайте вернемся к уроку. Кто-нибудь может сказать мне, что вы думаете об отрывке главного героя на странице сорок три?
Рука Теи взлетает в воздух, вместе с несколькими другими учениками. Девочки, у которых он ест из ладони, размахивают руками от нетерпения ответить.
– Да?
– Я думаю, отрывок означает, что важно быть верным себе, – говорит Тея мягким голосом, ее рука все еще частично поднята.
– Да, Тея, – теплым тоном хвалит мистер Коулман, энергично указывая на нее. – Превосходно.
Его зубы слишком белые, блеск ослепляет и сбивает с толку. Фальшивые. Легко заметить его фальшивую маску, потому что я так хорошо умею скрывать, что моя тоже ненастоящая.
Опираясь на то, что я прочитал в книгах по психологии о расстройствах, я перебираю варианты того, что скрывается под блестящей маскировкой мистера Коулмана.
Тея смеется, смущенная поощрением. Я представляю себе застенчивую улыбку, которую она всегда дарит ему, и звездочки в ее больших голубых глазах.
Напротив меня Бишоп крепко сжимает карандаш. Кончик ломается о его записи, когда он специально прижимает его к странице. По его шее пробегает сердитый красный румянец. Колено Бишопа подпрыгивает на несколько секунд, затем он вскакивает со своего места.
– Мистер Бишоп, вы мешаете…
– Отвали, – рявкает Бишоп. – Я ухожу отсюда.
– Если вы уйдете с урока, вы получите наказание.
Бишоп вскидывает руки вверх и захлопывает за собой дверь. Оконное стекло в двери дребезжит.
Тея пискнула и подняла руку вверх. – Мистер Коулман, могу я отлучиться в туалет?
Мистер Коулман смотрит на Тею, пораженно опустив плечи. Он машет рукой в знак разрешения, и она убегает, как выстрел.
Мой любопытный взгляд перебегает от двери к мистеру Коулману. Что-то происходит.
Невольно в голове всплывает та дерзкая фотография из телефона Бишопа той ночью. Сегодня на Тее был такой же свитер. Не может быть, чтобы на фото была именно она, ведь так?
Я выбрасываю эту мысль из головы.
Мистер Коулман задает еще один вопрос, чтобы вернуть класс в нужное русло, но я отключаюсь. Вместо этого я пишу время и место внизу своего чистого листа. Начало обеда, во дворе. Я отрываю его и складываю несколько раз в маленький квадрат.
Когда учитель отвернется, я незаметно кладу записку на стол Блэр.
Блэр прикрывает записку рукой, и на секунду мне кажется, что она собирается смахнуть ее со стола, не читая. Ее холодный взгляд переходит на меня. Развернув записку, она ловкими пальцами прочитывает ее, и ее губы кривятся.
Засунув записку в блокнот, Блэр возвращает свое внимание к доске.
Трудно сосредоточиться на уроке. Впервые я не могу уследить за общей сутью, хотя обычно учеба дается мне легко.
Я продолжаю изучать Блэр на периферии.
Только ближе к концу урока она снова обращает на меня внимание. Острие укалывает мне руку, пока мистер Коулман перебирает стопку раздаточных материалов. Я удивленно хрюкаю, потирая больное место, куда укололи мой бицепс. Блэр держит между пальцами сложенную записку. Она сложена столько раз, что уголки бумаги стали колючим оружием.
Я выхватываю ее, прежде чем она снова уколет мою руку. Открыв ее, я обнаруживаю, что это та же записка, которую я дал ей двадцать минут назад. Ее единственный ответ – галочка под моим письмом. Просто и лаконично.
Уголки моего рта дергаются вверх. Звенит звонок, прерывая мистера Коулмана на середине предложения.
– До встречи, липкие пальчики.
Блэр застывает, прижимая руку к застегнутой рубашке, пока я поднимаю сумку на плечо и выхожу из комнаты.
***
Когда я выхожу во двор, моя ухмылка вспыхивает раньше, чем я успеваю ее усмирить. Она там, ждет меня у каменной скамьи. Листья на осине, раскинувшейся над скамейкой, еще не стали золотыми, хотя несколько листьев на тонких ветках уже поблекли до желто-зеленого цвета.
Это резко выделяет Блэр на фоне тонкой белой коры ствола с ее черными волосами.
Блэр оборачивается. – Что ты хочешь?
Я засовываю руки в карманы. – Не терпится добраться до своей приготовленной на пару брокколи и загадочного мяса? Я слышал, оно очень питательное.
– Пожалуйста, ты даже не получаешь обычного меню. – Блэр закатывает глаза. – Зачем ты меня сюда позвал?
Теперь она не так осторожна, хотя ее острый взгляд каждые несколько секунд бросается к выходу. Я качаю головой и вхожу в ее личное пространство. Блэр делает шаг за шагом, пока ее колени не упираются в скамейку. Мой рот изгибается.
– Теперь ты в ловушке.
Блэр возмущенно хмыкает. – Вряд ли.
Она пытается обойти меня, но я ловлю ее за талию.
– Мы еще не закончили.
Глаза Блэр сужаются. – Так что продолжай. Ты тратишь мое время.
– Разве можно так разговаривать с человеком, который тебе платит?
– Мне платят за то, чтобы я унижала себя, – бормочет она.
Воротник проглядывает между пуговицами, застегнутыми до самого верха ее рубашки. Проворным движением я расстегиваю две верхние пуговицы, прежде чем глаза Блэр расширяются. Она шлепается на мои руки и закрывает шею, пытаясь отодвинуться от меня с камнем, вдавленным в заднюю часть ее голых ног.
– Что ты делаешь, псих? Мы в центре школы!
Ее взгляд летает вокруг, проверяя окна. Ленивым взглядом я сверяюсь с ней.
– Нет, ты наедине со мной во дворе. Только я могу это видеть. – Я накрываю ее руку своей и дергаю. – А теперь покажи мне.
Горло Блэр подрагивает. Она сопротивляется моему рывку, сильнее сжимая руку, чтобы закрыть ошейник.
Я закрываю глаза. – Покажи мне. Я хочу увидеть доказательство того, что ты моя маленькая любимица.
Блэр борется еще один удар, запыхавшись. С грубым смешком ее рука опускается на бок. Она отводит взгляд, темные ресницы очерчивают ее карие глаза.
Ухмыляясь, я обращаю внимание на кожаный ошейник на ее шее. Серебряный табличка выглядит идеально. Я продеваю палец в ошейник и притягиваю ее ближе, настолько близко, что мои губы могут коснуться ее губ, если я наклонюсь. Блэр избегает смотреть на меня, ее щеки налились краской. Так близко, я могу вдыхать имитацию ванили и считать целую плеяду веснушек, усеивающих ее щеки.
