Текст книги "Паутина долга"

Автор книги: Вероника Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Вероника Иванова
Паутина долга

С благодарностью

Наталье Ивченко, Алексею и Анне Крамаренко.

И тебе – как всегда.

Нить первая.

В благость деяний

Верить лучше издали —

С вершины горы.

Кубики игральных костей с весёлым цокотом совершили последний круг по деревянным стенкам и упали на суконный ковёр. Творец последнего броска в партии – ещё молодой, но уже успевший пустить на лицо отметины хищных морщин азарта русоволосый мужчина – накрыл кости стаканчиком, победоносно оглядывая своих противников. От результата зависело всё. Или ничего, если считать, что на кону был всего десяток симов: в заведении под скромным названием «Тихая застава» по крупному не играли. Впрочем, для кого-то и одна мелкая монета – сокровище. Если поможет прожить день или... Многократно увеличить состояние. Осталось только узнать, насколько удачлив был игрок, но это произойдёт не раньше, чем деревянный склеп, временно воздвигнутый над костями, будет снесён. А впрочем...

– Ну? – Нетерпеливо дёрнула меня за рукав её недалёкое императорское величество, принцесса Мииссар. – Сколько выпало?

Люди любопытны. Особенно, когда речь заходит о такой непредсказуемой игре, как кости. Хотя, непредсказуемой ли? Весь мир вокруг нас живёт в соответствии с законами, людскими и божьими, и разницы между ними немного. Следовательно, исход любого события можно предугадать. Если быть прилежным учеником и не сбегать с лекций по правоведению. Я учился добросовестно. Не скажу, что стал настоящим «законником», но грубые основы превзошёл. Может быть, именно поэтому мне интереснее наблюдать за игрой, нежели самому принимать в ней участие. А может быть, просто лень.

– Ну что ты тянешь?

Хм, оказывается, Сари всерьёз увлеклась игрой, но вовсе не той что ведут трое мужчин за столом, покрытым туго натянутой темно-зелёной тканью. Настоящая игра происходит чуть поодаль, у стенки, там, где находимся мы: девица шестнадцати лет, нарочито некрасивая и временами несносная, скорп – боевой маг, приставленный к своей госпоже любящим папочкой-императором, и я. А я-то кто в этой компании? Просто хозяин дома. Просто верноподданный будущей императрицы. Просто...

– Ну?!

Дёрганье сменилось чувствительным даже через пуховую куртку щипком. Ладно, не буду больше томить девушку ожиданием:

– Красный и синий.

Насколько помню ход партии, для безоговорочной победы бросок слабенький. Потребуется ещё один круг.

– Точно?

Вместо ответа кивком предлагаю назойливой вопрошайке взглянуть на стол, где игрок уже приподнимает стаканчик над сукном.

– «Огонь небес»! – Сообщает добровольный глашатай игры, избранный из числа зрителей.

Сари восторженно переводит взгляд со стола на меня и обратно:

– Ух ты!

Делаю глоток из кружки эля, пряча улыбку. Заслуженно гордую или неоправданно самодовольную? Об этом стоит задуматься...

Никогда не ввязался бы в высокую политику, ни за какие блага и почести. Но судьба поступила по-своему, перво-наперво решив избавить меня от средств к существованию. То есть, попыталась лишить службы, на которую я ходил вот уже несколько лет кряду, и которую худо-бедно, но умел исполнять. Кому пришло в голову захватить власть в скромной управе, составляющей описания средоточений магических ортисов, всё ещё неизвестно. Собственно, и не станет известно, пока принцесса не соблаговолит лично отбыть в столицу и принять участие в расследовании, потому что отсутствие главного властьпредержателя губительно сказывается на работе подчинённых – по себе знаю. Стало быть, пока Сари будет прохлаждаться в Нейвосе (под предлогом необходимого для будущей императрицы участия в народном праздновании Зимника), можно даже не думать об установлении личностей врагов. Хотя... Каких врагов? Тот единственный, которому я комом встал в горле, благополучно покинул суетный мир, а его приспешники вряд ли решатся на скорую месть. Можно перевести дыхание. Чуть-чуть. К тому же, у меня появился надёжный защитник, которого, правда, не возьмёшь с собой куда угодно. К примеру, в игровой дом собак уж точно не пускают. Даже за немалую мзду управляющему. Поэтому Хис остался в мэноре. И не он один.

Я наивно полагал, что вспышка недовольства со стороны Ливин, моей, можно сказать, почти жены, уляжется сама собой, как только прояснится цель появления в мэноре Келлос странной и весьма почётной иноплеменной гостьи. Но эльфийка, источавшая мёд любезности, ничего не смогла поделать: в течение двух часов, которые пришлось потратить на приведение в порядок гостевых апартаментов, все звуки, раздававшиеся со стороны моей невесты (словами эти фырканья, хмыканья и сопение назвать не возьмусь), несли в себе только одно чувство. Полное и непререкаемое осуждение. Что именно осуждалось? Мои действия. И я целиком. Причём, все мои попытки (ровно три штуки) завести с Ливин осмысленную беседу, успеха не имели: девушка делала вид, что меня попросту не существует. Повода для ревности, как мне казалось, не было ни малейшего, но, честно говоря, по прошествии некоторого времени я понял, что вместе с недоумением ощущаю и несомненное удовольствие: меня ревнуют, в кои-то веки! Приятно, аглис побери! Собственно, именно поэтому я счёл самым правильным решением ненадолго оставить очаг страстей без своего общества и... Совершил очередную судьбоносную ошибку, на вопрос матушки: «Куда собрался?», ответив: «Пойду, постучу костями». Вездесущая Сари мгновенно уцепилась за слово «кости», тут же заявив, что ей настоятельно необходимо посмотреть на одну из народных забав живьём: пришлось тащить принцессу за собой, в одно из знакомых и самых мирных заведений, где мне посчастливилось изредка бывать. И, разумеется, скорп составил нам компанию. После получения недвусмысленного приказа от своей госпожи. Первой реакцией на очередное сумасбродное желание Сари у любого здравомыслящего человека будет короткое и ёмкое слово «нет», но, мы, увы, лишены возможности отказать. И потому, что в скором времени длинноносая девица взойдёт на престол, и потому, что являемся торжественными обладателями медальонов с изображением латной перчатки с одной стороны, и имперского герба – с другой. Потому что её высочество сподобилось наречь нас своими Дланями...

А голова медленно, но верно тупеет. Точнее, всё слабее и слабее ощущается связь сознания с телом. Впрочем, я ведь этого и добивался, разве нет? Целенаправленно вливал в себя тёмный густой эль, по глотку-двум, со строго выверенными перерывами, потребными на растворение горячительного в крови. Да, зрение всё ещё чёткое, но язык скоро начнёт ощутимо заплетаться, а лёгкое пошатывание уже присутствует. Конечно, это не опьянение, так, детские игрушки: стоит выйти на кусачий морозец, которым природа решила предварить наступление Зимника, и всё пройдёт. Улетучится, оставляя после себя только головную боль и уныние от зря потраченных времени и сил. Но принцесса желала развлечения? Желала. Получила? Без сомнения: глаза горят, щёки раскраснелись, только что сама ставки на игроков не делает... И не будет делать, потому что запрещено. Мной. Строго-настрого. Смотреть – пожалуйста. Участвовать – ни-ни! Вообще не следовало её сюда приводить, но скорп туманно намекнул, что некоторые потребности принцессы следует удовлетворять без промедления. В целях безопасности. Своей собственной. Я ничего не понял, но поскольку маг был знаком с Сари гораздо большее время, чем выпало на мою долю, пожал плечами и согласился ознакомить будущую императрицу с народной забавой. Если уступить означает остаться живым и невредимым, лучше уйти с дороги. Трусливо? Разумеется. Но бывают случаи, когда трусость и мудрость сливаются в единое целое.

Хм, а эль закончился. Надо бы повторить. Или не надо? За стенами игрового дома давно уже стемнело: вступает в права самая настоящая зимняя ночь, суровая и беспроглядная, а стало быть, нам пора расходиться. Пора по тёплым постелькам, в одной из которых, как мне хочется верить, сегодня окажутся сразу два человека...

– Heve, не уделите немного времени?

Рука тронула моё плечо не раньше первого произнесённого слова, но и не позже последнего, а ровно в тот момент, когда смятение неожиданности плавно перетекло в любопытство: кому это я понадобился? Да ещё такое торжественное обращение... Мои здешние знакомцы не утруждают себя вежливыми экивоками, сразу переходя к делу: например, без лишних слов занимают пару монет на выпивку.

Оборачиваюсь. Мужчина, очень молодой, но, по всей видимости, занимающий почтенную должность, потому что выглядит донельзя суровым и важным. А ещё – не слишком довольным порученным ему делом: об этом ясно говорят складочки в уголках губ. Одет добротно, и всё же не по-господски. Блестящих цацек не носит ни на шее, хотя в последнее время среди обеспеченных молодых людей в моду вошли тонкие золотые цепочки, ни на... Постойте-ка!

Всё ещё не отпускающие моё плечо пальцы характерно сухие и длинные, а на одном из них предательски темнеет хорошо знакомое мне пятнышко. Чернила, причём высокого сорта: такие отмываются, только если сразу доберёшься до мыльного раствора, а если промедлишь, придётся воспользоваться песком и ожиданием, пока испачканная кожа сама отшелушится.

Писарь? Очень возможно. Но скорее, кьел[1]1
  Кьел – название доверенного лица ллавана или хозяина лавки (мастерская и проч.), которое выполняет всевозможные поручения своего нанимателя, зачастую весьма личного характера, хотя в общем случае круг обязанностей кьела сводится к ведению переписки и наблюдению за порядком по месту службы.


[Закрыть]. И не из самого бедного места. Впрочем, невежливо таращиться на незнакомца, столь любезного и терпеливого:

– Что вам угодно?

Молодой человек, сообразивший по моему изучающему взгляду, что всё ещё держится за рукав куртки и этим вызывает некоторое недовольство, убрал руку.

– Мой господин желает с вами поговорить.

– Весьма польщён, но... Дело в том, что я не расположен сейчас к беседам. Каким бы то ни было. Сами понимаете: поздно, да и голова не слишком ясная.

Посланник, которому, видимо, было приказано принудить меня к разговору любым способом, начал атаку первую. Льстивую:

– Это совершенно не помешает! Дело, о котором пойдёт речь, не настолько серьёзно, чтобы...

Глупый ход. Да, он ещё слишком молод: ловится на ерунду. Ничего, с течением лет научится вести переговоры. А первый урок получит прямо сейчас:

– Чтобы обсуждать его в трезвом виде? Тогда оно вообще не стоит траты времени.

М-да, немного переиграл: молодой человек если поначалу и мог считать меня подвыпившим, то теперь тёмные глаза твёрдо уверены в обратном. А значит, следует переходить к атаке второй. Угрожающей:

– От бесед с моим господином не принято отказываться.

О, вот это уже серьёзно! Можно, конечно, поводить парня за нос ещё пару минут, но если за его словами имеется хоть половина той уверенной силы, которая звучит в голосе, не стоит заставлять ждать того, кто желает поговорить. Потому что это желание может поменяться местами с другим, более неприятным для меня.

– Что ж, если так... Надеюсь, ваш господин находится поблизости, а не на другом конце города?

– Извольте следовать за мной.

Он повернулся и направился через неплотные ряды слоняющихся между игровыми столами зевак к комнатам, предназначенным для людей, не желающих делать ход своей игры достоянием любопытства окружающих. Я последовал за посланником, на вопросительный взгляд скорпа махнув рукой: мол, ничего страшного, просто дела. Маг не поверил моей беспечности, но попыток прояснить ситуацию делать не стал, потому что Сари увлечённо следила за очередными бросками, то бишь, нам обоим предстояло несколько свободных и спокойных минут.

***

В частных игровых кабинетах я никогда не бывал – не было необходимости, но, признаться, удивился, увидев в «Тихой заставе», заведении, в общем-то, низкого пошиба, настоящую роскошь: толстоворсые ковры на стенах и на полу, массивный стол, обитый дорогим бархатом глубоко-синего, почти до черноты, цвета, широкие кресла с мягкими подушками и светильники, расставленные таким образом, чтобы пламя свечей разгоняло темноту безоконной комнаты только над игровым полем и играющими, а все прочие присутствующие (если таковые имеются) тонули в тенях и не мешали игре. Сколько человек находилось в просторной комнате кроме меня, кьела и мужчины, сидящего за столом, представлялось невозможным определить, но кто-то, несомненно, был: его чуть свистящее дыхание слышалось вполне отчётливо. Впрочем, мне-то что? Пусть в темноте за спиной пригласившего меня к разговору господина прячется хоть целая армия: я пришёл говорить, а не сражаться. А о чём будем трепать языком, сейчас узнаю.

– Чем обязан вашему вниманию, heve...

Сделанная мной многозначительная пауза не привела к ожидаемому результату: мне не поспешили представиться. С другой стороны, моё имя тоже никто не стремился узнавать, поэтому можно было даже порадоваться возможности остаться безымянными собеседниками.

– Присядьте.

Приподнимаю бровь:

– Предстоит долгий разговор?

Мне отвечают небрежно, но тоном, не терпящим возражений:

– Я не люблю задирать голову.

Пришлось опускаться в подставленное кьелом кресло. Вдохом спустя, когда оное поддало мне под коленки и задвинулось до того предела, который не позволяет быстро оказаться на ногах, а молодой человек занял место за моей спиной, стало понятно: меня в любом случае не отпустят, пока... А собственно, что «пока»?

Устраиваю локти на столе.

– Час поздний, heve, поэтому прошу поставить меня в известность о теме беседы: я очень устал и хочу поскорее отправиться спать.

– Как пожелаете. Мне самому нравится скорый подход к делу.

Ой-ой-ой, вот только не надо этой снисходительности! Знаю, какой я замечательный, умный, деловой и прочая. Лестью переболел давно и успешно, так что не стоит ловить меня в подобные сети: ячейки слишком велики для такой мелкой рыбки. Но пока собеседник собирается с мыслями, появляются возможность и время хотя бы его рассмотреть.

Немолодой. Но и не старый: так, серединка на половинку, лет сорок с небольшим. Лицо удлинённое, черты, пожалуй, излишне мягкие для мужчины, зато взгляд круглых светлых глаз цепкий, выдающий человека, умеющего брать от жизни всё, что понадобится. Забавно курчавящиеся тонкие светлые волосы, коротко остриженные и облегающие голову, словно шапочка. Кисти лежащих на столе рук говорят о том, что их владелец не мастеровой и не ремесленник, даже не человек искусства: холёные, пухлые, мало развитые и никоим образом не натруженные. Кафтан, виднеющийся из-под накинутого на плечи плаща с меховым воротником, глухо застегнут под самым подбородком, оставляя для обозрения только тоненькую полоску кружева нижней рубашки. В целом, вид вполне себе купеческий, вот только купцы всегда выставляют свой достаток напоказ (что неудивительно, ведь богатство торгового человека говорит прежде всего об умении вести дела), а этот даже перстень на левой руке – единственное украшение – повернул камнем внутрь. Не хочет привлекать внимание? Странно. Кто же он такой?

– Закончили осмотр?

– Осмотр? Ах, осмотр... Пожалуй. Вы тоже справились?

Он чуть сузил глаза, но посчитал оскорбляться преждевременным, тем более что и сам разглядывал меня не менее пристально. Любопытно было бы знать, с каким успехом. Внешность у меня не самая выразительная, можно даже сказать, неприметная: волосы бурые, не ярче древесной коры, глаза мутно-зелёные, лицо бледное от недосыпа последних дней, одежда полу-деревенская, полу-городская. Единственное, что роднит меня с незнакомцем – невозможность угадать род избранных для пропитания занятий. Хотя именно это его как раз и не волнует, если снизошёл до разговора.

– Хочу задать вам вопрос.

– Задавайте.

Мужчина любовно погладил пальцами бархат столешницы.

– Вы пришли сюда, чтобы играть?

– Нет.

– Тогда зачем?

– Это имеет значение?

Ослепительная улыбка:

– Только для моего любопытства.

Темнит. Ведёт светскую беседу? Возможно, хотя и сомнительно: не то место, не то время и не тот, хм, человек, чтобы разговаривать о всякой ерунде.

– Я должен ответить?

– Это было бы желательно.

С таким нажимом в голосе обычно произносят не «желательно», а «обязательно». Что ж, не буду устраивать тайну:

– Моя юная знакомая очень хотела посмотреть на игру и попросила о сопровождении.

Правда хороша всегда: можно не верить, можно пропускать мимо ушей, но значения она не теряет. Мужчина кивнул, словно услышал подтверждение собственным догадкам, и продолжил:

– Но ведь вы не только сопровождали вашу знакомую, верно?

Интересный поворот. Куда он меня выведет?

– Простите, не совсем понимаю.

– Вы посвящали её в тонкости игры.

Ах, вот он о чём!

– Конечно, нужно было рассказать кое-какие правила и традиции, иначе происходящее оказалось бы для неё непонятным и, без сомнения, куда менее интересным.

– Да-да, – пухлые пальцы переплелись в замок. – Правила, традиции, результаты бросков...

– Это противозаконно?

– Нет, разумеется, нет! Но обычно положение костей становится известным по завершению хода, а не до того.

Светлые глаза не смотрели на меня, задумчиво изучая полировку ногтей, но уверен, от курчавого допросчика не укрылось ничего: ни одеревеневшие скулы, ни задержанное мной дольше, чем следовало бы, дыхание.

За нами шпионили? Плохо. Очень плохо. Остаётся надеяться, что это был случайный интерес, возникший, когда до слуха лазутчика долетел наш с принцессой разговор, а не нечто более серьёзное. Впрочем, пока ещё не всё потеряно:

– Вы что-то путаете, heve.

– Разве? – Вот теперь взгляд медленно и значительно переведён на меня. – На трёх кругах игры вы предсказали результаты всех бросков, ни разу не допустив ошибки.

Уф-ф-ф! Можно успокоиться: слежка велась только последние полчаса, не более.

Невинно улыбаюсь:

– Просто угадал.

– Вы либо невероятно везучи, либо...

– Я не преступал закон.

Он помолчал, забавно шевеля губами, словно жуя.

Возразить нечего: всем известно, что узнать, как легли кости, можно только прибегнув к магическим ухищрениям, но именно поэтому магия запрещена в игровых заведениях под страхом смерти. Причём неизвестно, каковой исход лучше: быть прирезанным тут же на месте менее удачливыми игроками или же попасть в покойную управу, а оттуда прямиком на каторжные работы, с которых, как это ни печально, не возвращаются. Попросту не выживают. Конечно, есть ещё провидцы и гадальщики всех мастей, но их дар очень мало помогает собственно за игровым столом. Туманно предсказать удачу или предвидеть, в какой единственный момент и где нужно подстелить соломку, они могут, но поскольку свои прорицания делают вдали от места разворачивания основных событий, это не считается нарушением закона, а носит гордое имя «судьба». Или «рок» – кому как приятнее.

Я тоже не пользовался магией, да она мне и ни к чему в подобных делах: помимо чар существуют другие полезные штуки. Например, наследственность, хоть дурная, хоть хорошая. И мой собеседник медлит с выводами именно потому, что не знает истинной причины удачливости:

– Верно, не преступали. Но ваши действия требуют объяснения.

– Я всего лишь хотел развлечь hevary.

– И вам это удалось. Но выбор средства развлечения... несколько странен.

– Почему же? Вы считаете, что угадать бросок невозможно?

Он улыбнулся, обнажая тонкую полоску зубов:

– Возможно. Если кости краплёные.

О, это уже почти обвинение, и совершенно неважно, как всё обстоит на самом деле: если я знаю, каков будет результат, значит, нахожусь в сговоре с шулером, и сие даже предосудительнее, чем собственно мошенничество.

– Мне неизвестно, краплены те кости или нет.

– Они совершенно «чистые», – услужливо сообщил кьел из-за моей спины.

Значит, успели всё проверить и выяснить? Хорошо работают. Впрочем, а что проверять-то: кости местные, и хозяин заведения строго следит за их «чистотой». Но для меня отмеченное обстоятельство чуть ли не хуже, чем выявленный крап. Чем теперь оправдаю свою «догадливость»?

– Хотелось бы услышать, что помогает вам узнавать результат броска до его завершения, – наконец-то изложил суть своего интереса курчавый.

– Зачем?

Лёгкий нажим в по-прежнему спокойном голосе:

– Вы не в том положении, чтобы задавать вопросы.

– А в каком я положении? Вызовете патруль и сдадите меня в управу? У вас нет оснований: везение не является преступлением.

– Если оно естественно, да.

– О, моё везение – самое естественное на свете!

Ситуация становится всё напряжённее. В самом деле, на обвинение все имеющиеся факты не потянут: недаром же в народе говорят, что везёт дуракам и пьяницам! А я легко могу сойти и за того, и за другого. Но странный человек на другом конце стола твёрдо убеждён, что напал на след секрета, способного принести выгоду, следовательно, меня не отпустят. Просто так, уж точно. Нужно попытаться решить проблему поскорее и как можно более мирным пу...

– Вот ты где!

С одной стороны хорошо, что сижу спиной к двери: если бы видел лицо юного чудовища, не удержался бы от нелестных выражений в адрес принцессы, а с другой... Моя-то физиономия курчавому мужчине видна слишком хорошо, и образовавшаяся отчасти недовольная, отчасти испуганная гримаса – тоже. Как не воспользоваться удобным случаем?

– А это и есть ваша знакомая?

Я бы ответил, но Сари опередит кого угодно:

– Да! И требую объяснить, по какому праву вы его задерживаете!

С трудом удерживаюсь от того, чтобы спрятать лицо в ладонях. Ну куда ты лезешь, девочка, со своей тягой помочь? Это же не императорский дворец, где любой твой вздох ловят с почтением, а любое пожелание бросаются исполнять. Нельзя так себя вести с незнакомыми людьми в незнакомом месте. Опасно для жизни. Но одёргивать её высочество с целью заставить умолкнуть... Хм. Не хочется вызывать к жизни очередную обиду, за которую мне снова напророчат смертный приговор.

– Мы просто разговариваем, – сладко улыбнулся мой собеседник. – Не так ли, heve?

А вот ему я поддакивать не буду. Хотя бы потому, что разговор у нас не сложился, да теперь уже и не сложится.

– Больше похоже, что вы его похитили, – с вызовом заявила Сари.

– Право, откуда такие тревожные мысли в столь юной головке?

Мужчина попробовал смягчить положение, но только раззадорил принцессу:

– Если с ним что-нибудь случится, будете иметь дело с его госпожой!

– Поистине, страшная угроза... – курчавый уже еле сдерживал умилённый смех. – И кто же его госпожа?

А вот мне не хотелось не то, что улыбаться, а даже жить. Если сейчас эта дурочка ляпнет, что я служу её императорскому высочеству, положение не исправится, зато возникнут лишние хлопоты. Гора лишних хлопот. И для меня, и для неё. К тому же...

– Заклинательница!

В первое мгновение я облегчённо выдохнул, услышав слово, отличное от «принцесса», но потом с ужасом понял, что сделать вдох и снова наполнить лёгкие воздухом не получается. Лучше бы одёрнул. Наверное. Может быть.

– Заклинательница?

Он переспросил медленно, почти выговаривая по слогам, и каждый из этих слогов был гвоздём, забиваемым в крышку моего гроба.

Сари же победоносно закончила:

– Да, у него даже печать есть!

Мой собеседник не был ни дураком, ни пьяницей, но сегодня ему несказанно везло в затеянной игре. И всё же, последовало уточнение:

– У него или на нём?

Принцесса помедлила с ответом, видимо, начиная ощущать в происходящем неладное, но в силу отсутствия опыта промолчать или солгать всё же не смогла:

– На нём...

Честное слово, проще было повеситься. Или утопиться, хотя для этого пришлось бы долбить прорубь в замёрзшей реке. А ещё можно отравиться или перерезать себе горло, но по крайней мере, во всех перечисленных случаях право выбора принадлежало бы мне и только мне, а теперь... Теперь моя дальнейшая судьба в руках неизвестного мне, но несомненно, корыстного и не особенно чистоплотного человека. Ну, ваше высочество, удружили!

– Это совершенно меняет дело.

Спокойная уверенность голоса не претерпела существенных изменений, даже окрашенная торжеством. Да, он опасен. Очень. И принцесса, похоже, наконец, заметила эту опасность, потому что... Воздух комнаты пришёл в движение, и ничтожные доли мгновения эхо происходящего находило отклик где-то внутри меня, глубоко-глубоко, и казалось, только один крохотный шажок отделяет меня от того, прежнего. От Тэллора, который по порыву ветра мог узнать, с отрогов каких далёких гор в долину собирается прибыть ненастье... Но прошлое лишь жестоко поманило и тут же бросило, снова оставив в моём распоряжении слух, зрение и прочие инструменты тела, не обладающего никакими особыми достоинствами.

Могу только предполагать, что происходило за моей спиной. Наверняка, Сари позвала своего охранника и наставника, причём позвала отчаянно, испуганно, то бишь, неправильно, потому что связь между телохранителем и его подопечным, основанная на крови, независимо от желания того и другого переплетается с эмоциями, передавая волнение с одного конца ниточки на другой. Скорп не замедлил появиться, но мгновением раньше я услышал свистящее: «Враг!», темнота за креслом курчавого мужчины ожила, плотным щупальцем рванулась к свету, обрела свободу и оказалась... Человеком. Способным остановить и остановившим легендарного боевого мага.

Пока главное действо разворачивалось где-то позади, я решил покинуть кресло, чтобы обзавестись хоть каким-то путём к отступлению. Времени как раз хватило, чтобы встать, повернуться и увидеть, чем закончилась маленькая потасовка в частном кабинете игрового дома «Тихая застава», который отныне и до скончания веков в моей памяти останется под именем «Тихая подстава».

Сари стояла столбом, округлившимися глазами уставившись на прислонившегося к стене скорпа, причём хоть чёрноволосый охранник принцессы и силился придать своей позе прежнюю изящную небрежность, но выходило плохо: больше всего было похоже, что упадёт в тот же миг, как лишится опоры. Кьел, благоразумно отступивший в сторону, остался почти безучастным к происходящему: наверное, подобное не было ему в диковинку. А вот я, признаться, несколько опешил, когда повнимательнее рассмотрел противника скорпа.

Женщина. Не особенно высокая и довольно костлявая, но настолько длинноногая и длиннорукая, что кажется внушительнее всех присутствующих. Маленький аккуратный нос, чуть выдвинутые вперёд челюсти, узкие губы приоткрыты и между ними виднеется кончик языка. Занятная гримаса... Глаза прищурены, веки лишены ресниц, и от того взгляд напоминает капризных южных ящериц, которых держат в богатых домах для ловли насекомых и мышей. Короткие пряди тонких волос почти прозрачны и создаётся впечатление, что череп гол. А это что, татуировка? Сеточка еле заметных сиреневых линий на шее и скулах... Нет, показалось: стоило лишь моргнуть, как странный рисунок исчез, словно его и не было. Но не слишком ли легко для разгара зимы незнакомка одета? Понимаю, тонкое вязаное полотно меньше всего сковывает движения, и всё же...

– Кэр?

Кто это? А, Сари обращается к замершему у стены скорпу. Его так зовут?

– Кэр, что с тобой?

– Всё хорошо, моя госпожа. Не волнуйтесь и... Вам лучше выйти за дверь.

– Но...

– Прошу вас.

Наверное, принцесса нечасто слышала от своего наставника просьбы, да ещё подкреплённые таким выразительным взглядом: её высочество хлопнула ресницами, обиженно сжала губы, но исполнила требуемое. Вышла. А дверь поспешил прикрыть кьел, снова вернувшийся к исполнению своих обязанностей и занявший место по правую руку от хозяина.

– Так-так-так... – Курчавый уже устал улыбаться и, вместо того, чтобы торжествующе кривить губы, позволил себе удовлетворённо погладить пальцами подбородок. – Какое любопытное общество подбирается: юная девушка, телохранителем которой служит боевой маг, и парень с печатью Заклинательницы. Грех не использовать столь удачный расклад!

– Что вам нужно?

– Э нет, милейший, вот теперь вы будете открывать рот только по моему приказу, а в остальное время слушать. Внимательно слушать! Иначе отправитесь доказывать кому-нибудь из надзорных, что не мошенничали посредством имеющейся у вас печати, а ваш знакомый... – Он презрительно посмотрел на скорпа. – Тихо скончается не позднее, чем через ювеку[2]2
  Ювека – девятидневие, мера исчисления времени. Три ювеки составляют месяц, год складывается из 12 месяцев и двух так называемых «тёмных ювек», не отмеченных восходом созвездий над горизонтом.


[Закрыть].

Блеф? Но на мой вопросительный взгляд маг коротко, еле заметно кивает. Совсем всё плохо. И я ещё не узнал, чем могу оказаться полезным. Хорошо бы, это было в моих силах, иначе...

– Каким образом вы узнаете результат броска?

– Это не имеет отношения к магии.

– Понимаю, что не имеет: моя девочка очень тонко чувствует любые магические проявления.

Девочка? Жутенький ребёночек, ничего не скажешь.

– Это... врождённое умение. В определённом состоянии мне удаётся узнать результат, но скорее предположить, опираясь на опыт, чем угадать.

– Подробности меня не интересуют! Вы можете проделать такое с любыми костями?

– Не знаю.

– Как это?! – Он взволнованно повысил голос, как и любой на его месте, оказавшийся в шаге от клада, но пока не дотянувшийся до ларца с сокровищами.

– Я очень редко этим занимаюсь, потому что требуются силы и время, чтобы привыкнуть к костям.

– Привыкнуть?

– Да, мне нужно сначала посмотреть на игру и игроков, что не менее важно, и только потом, возможно...

Он глухо хлопнул ладонью по столу:

– Никаких «возможно»! Вы, верно, не совсем поняли условия?

Не понял? Увы, понял и слишком хорошо. Но предпочитаю сначала услышать версию заказчика, и только потом делать собственные выводы. Есть печальный опыт: сколько раз таким образом накалывались на описаниях средоточений, и не сосчитать.

– Я пока ещё их не слышал, heve.

– Так вот, слушайте! Вы кое-что сделаете для меня. То, что вам, похоже, по силам. Отказ не принимается, но, уверен, его и не последует: даже если жизнь этого мага вас не волнует, покойной управе будет небезынтересно узнать о ваших... забавах. Надеюсь, вы понимаете, к чему это приведёт?

Я-то понимаю, и лучше всех, кто находится в этой комнате, вместе взятых. Но ты ошибся в одном, дяденька: жизнь скорпа значит для меня гораздо больше, чем моя собственная. И слава богам, что ты не догадываешься, почему!

– Что я должен делать?

– Узнаете в свой черёд. Завтра, в полдень. Вас встретят.

На бархат столешницы упала полупрозрачная пластинка размером в пол-ладони. Курчавый мужчина степенно поднялся на ноги и, сопровождаемый кьелом и странной женщиной, покинул кабинет. Скорп проводил их взглядом, потом тяжело выдохнул, медленно сползая по стене на пол.

– Кэр! – Принцесса, не замедлившая вернуться, как только появилась такая возможность, шлёпнулась на колени рядом с магом. – Что с тобой?

Он не ответил, как будто не мог собрать для шевеления губ достаточно сил. Сари гневно обернулась ко мне:

– Ну что ты стоишь?! Ему надо помочь! Поднять и...

Я задумчиво предположил:

– А вдруг, это заразно? Что-то не очень хочется его трогать.

– «Заразно»?! – Возопила её высочество, теряя остатки терпения, и я уже приготовился пострадать от дальнейших проявлений венценосного гнева, но скорп издал звук, похожий на смешок, только совсем неразборчивый, потом судорожно тряхнул головой и опроверг мои основные опасения: