Текст книги "Джейя"

Автор книги: Веранда Си

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Когда спектакль закончился, зрители аплодировали ногами: все топали, а не хлопали, чудаки! Влада поддержала традицию и присоединилась к овациям.

– Эрик, это лучшее шоу, что я когда-либо видела! Невероятно!

– Очень рад это слышать. Но все же отсутствие кино и телевидения не дает мне покоя.

Влада участливо положила руку ему на колено – Эрик игриво закусил губу.

Он многозначительно произнес:

– После спектакля принято посещать фуршет, где гости делятся впечатлениями и общаются с актерами.

– Все эти зрители будут присутствовать там одновременно?

– Не все, лишь те, у кого это включено в стоимость билетов. Идем. – Он по-хозяйски взял ее за руку и вывел из ложи.

Они поднялись этажом выше, туда же стекались и другие гости, нарядно одетые в белое, серебряное и изредка черное. В просторном холле под стеклянной крышей, сквозь которую глядел уже поздний вечер, собралось больше сотни человек в торжественных одеждах. Каждый второй подходил к Эрику и Владе, чтобы обозначить свое приветствие. Ей жали руку и говорили нечто вроде: «Как я рад с вами познакомиться», или: «Вы невероятно очаровательны». У многих в ушах имелись переводчики. «Уж не ради ли меня все надели их?» – заподозрила она. Мужчины и женщины в подавляющем большинстве были привлекательны и очень часто красивы; все дамы тщательно накрашены: их вечерние мэйки были яркими и нередко кричащими.

Она сообразила: «Неудивительно: в обществе с такими строгими традициями в выборе цвета платья они выделяются при помощи косметики, это естественное желание женщин. Эх, им нужна „цветная“ революция! Я могла бы стать их Жанной д'Арк, или Кларой Цеткин. Как хорошо, что у меня красная помада, хоть за счет этого вписаться в стандарты».

«Прекрасно, что мы оба в черном, – понимала взволнованная девушка, разглядывая окружение. – Мы выглядим парой, можно сказать, звездной. Нет, я как настоящая королева под руку со своим королем! Да, именно так. Сегодня я королева, твою мать!»

Влада с интересом рассматривала гостей. Из толпы сразу выделялся высокий чернокожий мужчина с ярко-голубыми глазами в белоснежном костюме, напоминающем одеяние Аладдина. Она часто пересекалась с ним взглядом, всякий раз чуть ли не вздрагивая от непривычного контраста кожи и глаз.

– Кто это, Эрик? – шепнула она.

– Мы не знакомы. Но скорей всего это чужестранец.

– Даже у негров голубые глаза?

– Конечно, джейя. У всех людей на планете, кроме девушки из Москвы.

В толпе она заметила нескольких женщин, имевших точно такую же стрижку, как у нее.

– А парикмахер оказался прав, – шепнула она Эрику, указывая поворотом головы в сторону одной из них. «И Энтони сдержал слово: челки и впрямь выстрижены по-другому», – отметила она мысленно.

Мимо сновали официанты с разнообразными закусками: канапе, бутербродами и булочками. Эрик часто останавливал их и предлагал Владе угощения – она охотно соглашалась. Он немало удивил ее, предложив вскоре бокал шипучего напитка: взял с подноса и протянул ей.

– Выпей, пожалуйста, я не против.

Влада сделала глоток и на секунды погрузилась в нирвану. Как прекрасен вкус этого божественного напитка! Шампанское, которое она когда-либо пила, – это как сидр в сравнении с французским бордо. Эйдеринское шампанское – напиток высшего класса, с тонким вкусом, богатым ароматом и приятным послевкусием. Градус практически не чувствовался, но явно имелся, так как уже через несколько мгновений она испытала характерные ощущения разливающегося по телу хмеля. Из подсознания всплыл образ сперматозоидов, путешествующих по крови местных замужних (и распутных незамужних, таких как она) женщин. «Надеюсь, в моем мозгу не застрянет ни один из них, вызвав инсульт. Ну, если сие событие когда-нибудь все-таки произойдет, конечно…»

Всеобщее внимание нравилось Владе, она была красиво и дорого одета и находилась в компании жениха номер один во всем государстве. Более того, вероятно, одним из списка самых завидных женихов планеты. Шумные вечеринки, общение, публичные выступления – это была ее стихия.

«И почему так долго Эрик держал меня во дворце?.. Да разве долго? Я здесь всего несколько дней, и уже представлена высшему свету. Он все сделал правильно: подготовил меня, рассказал об устройстве мира и общества, проверил на адекватность (я с трудом сдала экзамен) и представил людям. Причем уже вчера. А сегодня закрепил эффект перед местной знатью. Они считают меня его женщиной, да, это чувствуется. Они принимают меня в качестве избранницы правителя. Вот дела!»

К ним подошла пара преклонного возраста.

– Сэр Уильям и леди Энжел, – представил Эрик.

– Весьма рада с вами познакомиться, – ответила она им.

– Тронуты вашим почтением, – сказал солидный господин. – У нашей дочери была достойная соперница, – обратился он к Эрику и отвел жену в сторону.

«Вот черт! Это родители Эммы».

– Не обращай внимания, потом обсудим этот инцидент, – шепнул он ей. – Ты моя джейя, помни это.

«Эрик так мил и предупредителен, – подумала она. – Он не может оградить меня от всего, но видно, что очень старается. Это так явственно заметно сейчас, и почему я так часто сомневаюсь в нем? Для чего были все эти мои закидоны? Разве не видишь – он представил тебя высшему обществу в фамильных драгоценностях восемьсотлетней давности. Он оделся в одном цвете с тобой, чтобы подчеркнуть, что вы – пара. А в этом мире огромное значение придается цвету. Влада – ты счастливица! Ты выиграла в суперлотерею!»

– Эрик, леди Влада, – окликнул их мужчина средних лет, который уже был десятью минутами ранее представлен ей как члена Совета. Точное название его должности не запомнилось: то ли судья, то ли секретарь. Он вел за собой того синеглазого чернокожего Аладдина, что не раз уже поглядывал на нее. – Хочу представить вам моего гостя из Нелитании, – сказал он. – Сэр Эрланд, писатель и заядлый путешественник.

– Рад с вами познакомиться, – учтиво отозвался Эрик с небольшим поклоном головы. – Вы ищете вдохновения в наших краях? – спросил он шутливым тоном.

– Здравствуйте, Рэйс кэнт Эрик. Наслышан о вашей славе. Я не впервые в Эйдерине и нахожу вашу страну прекрасной, как и местное театральное искусство. Очень рад знакомству. Леди Влада, весьма польщен встрече с вами. – Он значительно поклонился.

– Благодарю, сэр Эрланд, – сказала она, старательно выговаривая имя, не желая спотыкаться на сложном слове. – Была бы рада ближе познакомиться с вами, – сказала она без задней мысли, а после испугалась: «Имею ли я право говорить подобное?»

– Будем рады видеть вас во дворце, – тотчас же подхватил Эрик.

«Ну, слава богу».

– Непременно воспользуюсь предложением, Господин Эрик. Леди Влада, мое почтение. – Писатель поклонился и вместе с секретарем скрылся в толпе.

– Эрик, я напортачила? – спросила она негромко, когда собеседники скрылись.

– Вовсе нет, ты держалась прекрасно. Люблю писателей. Но что конкретно привлекло в нем тебя?

– Не знаю точно, наверное, контраст. Никогда не видела голубоглазого негра. В нашем мире это невероятная редкость. Глаз отвести невозможно. И не ревнуй, здесь другое.

– Так же и я не могу отвести от тебя глаз, джейя.

– Э-эрик, ну я же объяснила, это совершенно другое. Есть в нем что-то просто по-человечески интересное, и отношения полов вовсе ни при чем.

– Да я понял, джейя. Согласен с тобой, интересный человек. Выясним.

Влада подхватила с подноса проходящего мимо официанта второй бокал шампанского и с улыбкой посмотрела на Эрика. Его лицо не выражало отношения, но она догадывалась, что тот скрывал бурю под маской безразличия.

– Эрик, я могу не пить, – сказала она мягко. – Но будет проще, если ты объяснишь мне все. Если причины действительно серьезные, я могу вообще никогда не пить. Но хотелось бы в таком случае знать, ради чего отказываюсь от восхитительнейшего шампанского, какого и не пробовала никогда.

– Наслаждайся вечером, джейя.

Влада пригубила бокал и расплылась в улыбке удовольствия: как же вкусно! Среди гостей она заметила трех актеров: царя, отца Тита, и еще одного второстепенного героя, чьего имени не запомнила, – пухлого, поющего басом и повсюду носившего с собой флягу.

– Эрик, расскажи вкратце, как в вашем мире относятся к людям искусства?

– Их ценят и любят. Есть поклонники, которые не пропускают ни одного спектакля. Изображения артистов печатают на картоне и продают в кассах театра. Многие коллекционируют их.

– У нас это зовется фотографией.

– А у нас – чудесными снимками, подобные существовали за сотни лет до Тита. Сейчас, правда, технологии другие, но название осталось прежним. Я могу показать тебе старые альбомы с чудесными снимками, в них много интересного. Например, как выглядел дворец до реставрации, есть даже изображения времен Тита. Но его самого на них нет, жаль.

– С удовольствием посмотрела бы, договорились.

– Тебе понравился кто-то из актеров? Хочешь, мы подойдем и познакомимся с кем-нибудь?

– Я не думаю, что тебе будет приятно мое внимание в адрес другого мужчины.

Эрик задумался.

– Вовсе нет. Я уверен в тебе. По крайней мере, в том, что другой мужчина нашего мира не станет твоим выбором. За другие миры я не в ответе, но здесь я доверяю тебе всецело.

«Вот как. Интересно… А почему же?»

– Мальчик Тит пел весьма впечатляюще, – заметила она, стараясь говорить безэмоционально.

– Это же солист, твой выбор понятен, он прекрасен в своей роли. Идем, его зовут Мэкс Стяжательщик.

– Откуда такая фамилия?

– Досталась от предков, далеких от искусства, по всей видимости. Как и я от Победителей.

Эрик чуть отошел от нее и коротко переговорил с каким-то важным господином. Затем вернулся и повел за собой в направлении служебного выхода. Они спустились по лестнице до второго этажа, и далее он вывел Владу в чуть более скромный, чем в зрительской зоне, холл, где, по-видимому, располагались гримерки.

– Нам сюда, – сказал он, приближаясь к одной из дверей.

– Откуда ты знаешь?

– Здесь написано. – Он задорно улыбнулся и постучал.

Дверь отворил исполнитель главной роли. Он был не многим ниже Эрика, имел подобное телосложение и большие незабудковые глаза. Взгляд волевой и твердый, немного исподлобья, в этом они с правителем были схожи. Ресницы, брови и волосы его были темны, а кожа бледной и гладкой. Это классическое сочетание ярко-голубых глаз и темных волос – признак «породы», так раньше говорила Владе ее мама. Солист был старше, чем ей показалось в бинокль, скорее, он был ровесником Эрика, а не двадцатилетним юношей. Он уже успел переодеться в черный велюровый халат, сквозь глубокий вырез которого открывался вид на гладкую мускулистую грудь, но девушка резко отвела глаза от этой детали. Волосы он забрал в пучок на затылке, видно, причесался после представления. Во время спектакля локоны его были густыми и взъерошенными, длиной чуть ниже плеч. Сейчас же стало заметно, что под этой шевелюрой виски его выбриты. Эта прическа очень походила на те, что любят современные московские модники. «Эйдеринский хипстер», – подумала Влада и сдержала улыбку. Конечно, Мэкс был писаным красавцем, одним из многих, что населяли эти земли, но она еще не успела привыкнуть к такой гиперболизированной красоте, чтобы считать обычной и не обращать внимания.

– Господин Эрик, какой сюрприз! – воскликнул молодой актер. – Я знал, что сегодня вы и леди будете гостями театра, но видеть вас в гримерке весьма неожиданно. Я не в лучшей форме, прошу извинить, что не вышел к гостям после спектакля.

– Мэкс, добрый вечер. Позволь представить тебе леди Владу. Вот, возьми переводчик. – Эрик достал из кармана новый приборчик и вручил его.

Тот со знанием дела быстро приспособил его на раковине уха и обратился к гостье:

– Приветствую вас, прекрасная Влада. Вам понравился спектакль?

– Приятно познакомиться, Мэкс. Я воистину впечатлена.

– О, прошу прощения, что же вы стоите на пороге, проходите, присядьте на гостевой диванчик!

Влада под руку с Эриком вошла в гримерку солиста и устроились на диване. Актер присел напротив. Беседу продолжил Эрик:

– Прости, что мы без приглашения. Но ты не был на фуршете, а Влада назвала тебя самым ярким актером, я не мог не привести ее.

– О, я так польщен, леди! Видите ли, я немного простудил связки, что не лучшим образом сказалось на выступлении. Я решил не подниматься наверх, выпить чая и отдохнуть.

– Мэкс, вы были неподражаемы. Я впервые видела шоу подобного уровня. Там, откуда я родом, тоже сильные театральные традиции, но сравнивать наши театры – это что сравнивать океан и воздушную стихию. Ваш голос, пластика, игра – как все это сочетается в одном человеке? Причем нужно похвалить всех актеров, – обратилась она уже к Эрику. – Все они прекрасно поют, танцуют, и играют роли. Невероятная, сказочная постановка!

– Я рад, что представление тебе понравилось, джейя. Польщен твоими отзывами о нашем искусстве.

– Леди Влада, – вступил Мэкс. – История Тита Победителя поставлена в трех частях. – Сегодня вы видели первую – о его молодости, но есть еще две части. Я приглашаю вас посетить их. Там, откуда вы, существует традиция собирать карточки актеров?

– Существовала, но сейчас в нашей стране это более не модно.

Он поднялся со стула, подошел к ящику трюмо и достал оттуда нечто вроде фотографии на вытянутом куске картона. Взяв ручку, Мэкс расписался на обороте. Затем вручил ей, покосившись на Эрика:

– Рэйс кэнт, надеюсь, вы не против? – спросил он тоном, намекающим, что повелитель не должен ревновать даму к какому-то актеришке.

– Нет, я это поощряю, Мэкс.

Влада заметила какие-то новые нотки в его голосе: уж не ревность ли это? Она взяла из рук Мэкса протянутую карточку и едва улыбнулась, дабы не провоцировать спутника. Затем убрала подарок в черную блестящую сумочку. «Вот ты мне и пригодилась», – подумала она.

– Спасибо Мэкс, нам пора, – сообщил Эрик. – Если Влада захочет продолжить знакомство с историей, мы обязательно посетим будущие спектакли. Творческих успехов, – попрощался он, потом крепко сжал ее руку и повел к выходу.

– Была рада с вами познакомиться, спасибо за карточку, – сказала она на прощанье.

– Польщен вашим вниманием, до встречи, – произнес Мэкс и прикрыл за ними дверь гримерки.

24
Рождение эгеры

Дойдя до лестницы, Эрик поинтересовался:

– Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, почему ты спрашиваешь?

– Готова к продолжению вечера?

– Конечно, Эрик. Твои сюрпризы всегда приятны. Куда мы направимся?

– Мы почти на месте, нам нужно лишь подняться на крышу.

– О-о, как интригующе, идем же скорее! Слушай, я хотела спросить. А почему кумарун бывает красным?

– Он меняет цвет в результате трагических событий, красным становится, когда кто-то умирает насильственной смертью.

– М-да, лучше б не спрашивала сейчас… О, поэтому твой стеж горит фиолетовым?! В нем синий и красный кумарун! – поняла она и подумала: «Какая я недогадливая».

– Все верно.

– Ты что, кого-то убил? – спросила она и поняла, что снова перешла границу. – Прости-прости, я в шутку, можешь не отвечать, – быстро добавила она.

Эрик рассмеялся.

– Джейя, какая ты забавная! Я никогда не убивал людей своими руками. Но некоторые мои решения стали кое для кого причиной смерти. У меня тридцать миллионов подданных. Красный кумарун продается, вот откуда он у меня.

– А зачем он тебе?

Они уже были на крыше Государственного театра. Вокруг горели огни, и яркие прожектора освещали небо над Эйдерином. Большая часть крыши была стеклянной, и вход туда не разрешался. Сквозь нее был виден зал, в котором только что проходил фуршет. Но праздник подошел к концу, гости расходились. Оставшееся незастекленным пространство крыши покрывала лужайка из настоящей газонной травы.

– Какое чудо, – восхитилась Влада, снимая сандалии. – Я видела подобное только в кино! – Она прошлась босиком взад-вперед по зеленой траве.

Эрик смотрел на нее, кажется, умиляясь ее ребячеству.

– Подойдем к краю, посмотрим вниз? – предложил он.

– Конечно, к счастью, я не боюсь высоты.

Они приблизились к металлическим ограждениям и оба взялись за поручни. Стояла ночь, освещаемая луной, мерцанием звезд, прожекторами и бликами кумаруна. Теплый воздух обдувал тела, развевая волосы. Атмосфера идеального романтического вечера.

– Ты расскажешь, зачем тебе красный кумарун? – повторила она вопрос. – Для чего он вообще нужен?

– Ты снова это забыла?

Влада напряглась, пытаясь понять, к чему он клонит.

– Для тебя все что угодно. – Он расплылся в улыбке, довольный игрой своих слов.

– Ну ты и шутник…

– Прости. Красный кумарун раньше ценился за свое особое могущество. Одна горошина красного в прошлом – это как две синего по силе. Но дело не только в этом. Красный способен резко повысить силу воздействия чуда. Все мощные чародеи охотились за ним. К примеру, если дар состоял в том, чтобы вызывать ураганы, за счет красного кумаруна колдун мог создать стихию особо разрушительной мощи. А, например, если маг умел внушать другим свою волю, красный кумарун мог обеспечить влияние на целое войско.

– Но тебе-то он зачем?

– Да просто так, из любви к истории и в робкой надежде, что вдруг сила вернется на моем веку… А у меня – бац, и красный кумарун! – Он вздернул руками в театральном жесте и по-мальчишечьи рассмеялся.

– Все понятно с тобой, Эрик Мечтатель. – Она чмокнула его в щеку.

Он приобнял ее за плечи.

– Ну вот, – печально сказала она.

– Что случилось, Влада?

– У меня появились новые вопросы, – сказала она грустным голосом, а затем коварно рассмеялась.

– Подловила.

– Но это правда, вопросы появились, – сказала она серьезно. – Если красный кумарун был всем так нужен, получается, людей убивали направо и налево, чтобы его заполучить? Неужели все было так жестоко?

– Нет-нет, джейя. Помнишь, я говорил, что в кумаруне сокрыто зерно справедливости и его нельзя украсть и отобрать насильно у хозяина. После смерти человека все, что он скопил, переходит наследнику, кого он выбрал при жизни добровольно. Каким-то образом кумарун знает о завещании покойного. Если злоумышленник убьет кого-то вольно или невольно, он не сможет заполучить его состояние, за редким исключением, когда убийца и наследник – одно лицо. Но такие преступления раскрываются моментом, оттого они редки. Кумарун краснеет после насильственной смерти хозяина и всегда переходит в стеж наследника. Только у них его и можно выкупить. Это востребованный товар, и люди охотно его продают.

– И какой же курс обмена?

– Раньше курсы разнились в зависимости от политической ситуации. В мирные времена может один к пяти, если в стране назревал передел власти – и один к десяти, а то и к двадцати. А в наши дни курс стабильно низкий: один к трем, самое время делать инвестиции. – Он смолк, но вскоре обратился:

– Влада.

– Да, Эрик.

– Позволь подарить тебе немного красного кумаруна.

– Зачем он мне?

– Ради эксперимента. Я сам думал предложить позже, но раз ты подняла тему сегодня, думаю, пришло время. Твои отношения с кумаруном нетипичны, это факт. Вдруг красный каким-то образом проявит себя, если…

– Ты хочешь, чтобы я научилась воспламенять взглядом деревья? – перебила она его.

– Нет же, это крайне маловероятно. Однако нужно проверить, вдруг случится что-то интересное.

– А если это опасно?

– Кумарун сам по себе безопасен. Он способен причинить вред лишь в руках могущественного колдуна, враждебно настроенного по отношению к тебе.

– Ну, хорошо. Давай я куплю его у тебя.

– Джейя, перестань играть в эти игры. Я хочу просто отдать, и не спорь.

– Мог бы тогда не спрашивать меня, а просто подарить, – пробубнила она.

– Если ты будешь не согласна, вернешь мне его обратно. Так мы можем простоять здесь всю ночь и посылать друг другу потоки кумаруна. Поэтому я прошу разрешения.

– О, боже мой! Я согласна.

Из фиолетового ядра его стяжателя хлынул поток красного кумаруна и, совершая в воздухе небольшие колебания, устремился в ее подвес, скрываемый тканью платья.

– Триста горошин! – воскликнула Влада. – Не много? Сколько всего кумаруна умещается в стеж?

– Очень много. Его вместимость не бесконечна, но до предела тебе еще очень далеко. Только такие богачи как я, – сказал он и рассмеялся, – способны заполнить его до отказа.

– И что тогда делать дальше? Перестать богатеть?

– Есть способы богатеть, не переставая, джейя. Но если я начну рассказ, это породит еще десяток вопросов.

– Прости, я увлеклась, – сказала она и посмотрела в ночное небо. – Все же, нет, я должна еще кое-что узнать. Если кумарун сейчас не тратится людьми, а лишь передается от одного другому в процессе покупок, да еще и переходит наследникам от родственников, как ваша экономика это терпит? За триста лет в стране должно было скопиться столько кумаруна, что богатым обязан быть каждый!

– У тебя талант к экономике, Влада. Ты все верно рассудила. В Эйдерине жесткая налоговая политика, потому сохраняется баланс.

– Мое любопытство на сегодня удовлетворено. Спасибо за урок, учитель.

– Рад быть полезен юному дарованию. А хочешь, я еще расскажу тебе о главном секрете Тита?

– Хочу, – сказала она с улыбкой. – Сознайся, что ты сам любишь поболтать.

Он едва улыбнулся, но не прокомментировал замечание.

– Нет прямых доказательств, что Тит был способным и обладал даром добиваться всего, о чем желал.

– Как так?

– Долгое время при жизни он считался неспособным, ведь так и не дождался дня обретения. Но каким-то необъяснимым образом он действительно добился всего, о чем мечтал. Он обладал истинным талантом дружбы, хорошо разбирался в людях, был дальновидным и смелым. Но все эти качества не являются волшебными в нашем понимании. Он сам выбрал псевдоним Победитель, будучи еще юношей, посчитав, что это неплохое прикрытие в жизни: кто захочет вступать в схватку с незнакомцем с таким прозвищем? Но постепенно судьба его складывалась так, что все действительно поверили, будто его способность побеждать чудесной природы. Но в доказательство обратного говорит факт, что он не расходовал кумарун на волшебство. А это значит, что он не был чародеем.

– То есть и раньше не все люди были способными?

– Да, был небольшой процент неопределившихся. Традиционно принято считать, что Тит все же обладал могущественным даром. Теория о его неспособности не популярна, но я тщательно изучал этот вопрос лично и склоняюсь к ней.

– Оттого твой предок еще более велик, Эрик: стать самым главным среди волшебников, не будучи им. Невероятно.

– Именно, джейя, непостижимо. Этот факт придает мне сил. А знаешь, в чем наше с ним главное отличие?

– Хочу узнать.

– Я, в отличие от него, однолюб.

– О-о. А что Тит был… проказником?

– Еще каким. Он долго не мог определиться с выбором спутницы. Даже не так. Поклонниц у него было предостаточно. Он очень любил приключения разного рода и долго не мог отыскать настоящее чувство.

– Нашел?

– Книги говорят, что да. Но я не уверен.

Он смолк, она тоже не хотела больше задавать вопросы. Они стояли в тишине, вслушиваясь в звуки ночной столицы. Снизу изредка проезжали машины и прохаживались пары.

– Влада, я не должен, но хочу спросить тебя.

– Спрашивай, Эрик.

– Я влюбленный дурак, но скажи, тебе понравился Мэкс?

– Эрик, – разочарованно выдохнула Влада. – Ну как мне мог не понравиться Мэкс? С чего бы он мне не понравился? Он красив, талантлив, учтив, какое из его качеств могло бы вызвать мое неодобрение?

Он молчал.

– Ты неверно задаешь вопрос, Эрик, – пояснила она свой ответ. – Я не заинтересована в нем как в партнере, если я правильно расценила твой вопрос. В вашем мире один мужчина красивее другого, ну и женщины, собственно, такие же. Кидаться на каждого встречного красавчика – это же невообразимая глупость. Сколько их еще я встречу здесь? Сотни?

– Прости, я не хотел ревновать. Я повел тебя в гримерку, зная, что не должен ревновать.

– Зачем же ты вообще повел меня туда?

– Я не могу держать тебя в золотой клетке, я понимаю это. Потому и повел.

– Эрик, это прекрасно, что ты все правильно понимаешь.

– Я не знаю, что ты чувствуешь ко мне, Влада. Оттого и не уверен в себе.

«Он хочет, чтоб я призналась в чувствах? Но что я ему скажу? Люблю ли я его? Да? Нет? Я сама не знаю! Страсть – стопроцентное да, но любовь?.. Не за его ли положение я сейчас цепляюсь? Люблю ли я его душу, а не плоть и статус?»

Ехидна ворчала: «С таким отношением к делу ты вообще помрешь, так и не признавшись себе, что хоть когда-нибудь кого-то любила!»

Она ответила ему:

– Эрик, правитель не может быть не уверен в себе оттого, что девушка не признается в чувствах первой.

– Ты права, джейя. Но хоть намекни.

«Неужели я не давала ему намеков? По-моему, их было предостаточно…»

Она развернулась к нему лицом и прошептала:

– Ты узнаешь мой ответ, если разгадаешь загадку каменного цветка. – Она прикоснулась пальцем к его губам.

«Что это было, Влада? Какую еще загадку каменного цветка? Как выкручиваться будешь?»

Эрик не стал поддерживать интригу и жадно набросился на нее с поцелуями, заставляя все тело трепетать. Он был так умел и страстен, будто бы она целовалась с самим книжным Казановой. Насколько был талантлив этот мужчина, что превзошел всех ее бывших любовников в искусстве поцелуя, вкусив этот плод впервые лишь четыре дня назад! «Наверное, это царская порода и фамильная тяга к победам говорят в нем», – объяснила она себе этот невероятный факт.

Он нехотя прервался после нескольких чувственных минут и произнес:

– Посмотри туда, – показал он рукой в сторону. – Видишь, здесь оборудован номер-люкс для новобрачных. Сегодня он наш. Мы можем пойти туда сейчас или еще задержаться под звездами. Сегодня особая ночь для меня.

– Чем же она особенна, Эрик?

Он оторопело посмотрел на нее:

– Ты самая непостижимая женщина. – Он нервно усмехнулся. – Кажется, ты вовсе не понимаешь, что значишь для меня. А я, как мальчик, не знаю, как еще доказать тебе.

Влада не совсем понимала, к чему он клонит.

– Прости, это крики отчаяния. Я зря сказал так.

Обдумав объяснение, он продолжил:

– Ты не такая, как все остальные. И дело не в глазах и не в анатомии. Тебе, будто бы все равно, кем я являюсь, что могу дать, на что способен ради тебя. Ты с легкостью можешь убежать от меня! Тебе не нужно ничего из того, что я имею. Я одновременно страшусь этого и восхищаюсь. Ты опасная и прекрасная. Я не в силах разгадать тебя, мой каменный цветок. Понятия не имею, о чем это, но образ хорошо подходит тебе, ми джейя. Я сражен.

– О, Эрик, только ты умеешь говорить так – одновременно объясняясь в любви и при этом не признаваясь окончательно. Может быть, мы не будем торопиться? Я хочу, чтобы ты обнял меня сейчас и позволил сполна насладиться твоим обществом.

Эрик сделал шаг и заключил ее в тиски объятий.

– Сегодня особенная ночь для меня, так как я хочу, я надеюсь, что ты позволишь мне.

Он смотрел на нее со своей огромной высоты в тусклом свете, и глаза его были безумны. Влада молчала, она понимала, о чем шла речь.

– Прошу, ответь. Джейя, я изучил твою анатомию и могу гарантировать, что не причиню тебе вреда. Я могу строго контролировать глубину проникновения. Я так хочу тебя, моя Влада, что нет сил более сдерживать желание в себе. Я верю, что ты тоже этого хочешь. Будь моей сегодня этой ночью, моею до конца.

«О-ох, вот и настал час расплаты!.. На одной чаше весов – принц и неземное удовольствие, а на другой – смерть от неосторожного обращения с экто ужасно-прекрасного, который в порыве страсти может немного задуматься. Что же мне выбрать в этот поздний романтический час?»

– Эрик, мне страшно, – решила она сказать чистую правду. – Я хочу этого втайне с первого дня, как увидела тебя. Чего скрывать, ты поразил мое воображение. Но хотеть на расстоянии и получить в реальности – это такие разные вещи! Экто хороший, он мне нравится. Но экто внутри меня – это как шаг в неизвестность, который грозит неприятностями, мягко говоря.

– Верь мне, я знаю, о чем говорю. Экто полностью подчиняется моей воле, Влада. Осечек быть не может.

– Ты хочешь сделать это в номере для новобрачных?

– Если ты пожелаешь, Влада.

– Ты чего-то не договариваешь…

– Я готов это сделать там, где тебе будет комфортнее. Хочешь, мы вернемся в цветную комнату, или в белую, или в любую другую возможную комнату. Но если ответить на твой вопрос честно, я хотел бы сделать это прямо здесь.

– На крыше?

– Это место символично для меня. Я не раз бывал тут по ночам и часами смотрел на спящий Эйдерин. Много печальных мыслей об одиночестве, закате моего рода, проблемах с Советом, бедах, постигших мою семью… Это место особо располагает к печальным размышлениям. Но все же мне тут нравится. Я хочу, чтобы ты стала моей сегодня здесь.

– Нас видно с площади, Эрик. Не то что бы я сильно стесняюсь, риск пикантен. Но тебе позволяются по статусу такие вещи? – Она сказала это, и вспомнила еженедельные субботние вечеринки. – Ой, я ляпнула, не подумав.

– Влада, не будем об этом. Я обо всем позаботился. – Он приблизился вплотную и крепко взял за плечи. – Ты самая прекрасная женщина двух миров. Будь же моей, джейя, до конца моей.

Во всем городе разом вырубилось электричество. Огни Эйдерина потухли, и только кумарун, звезды и луна освещали ночной город.

– Ты отключил свет? Как?

– Ты узнаешь об этом, когда откроешь мне секрет каменного цветка, милая джейя.

И он поцеловал ее. Этот поцелуй не был похож на предыдущий. В нем чувствовался привкус пьянящей надежды, предвкушение исполнения сладостной мечты, не дающей покоя измученному сердцу. Руки Эрика стали так смелы: гладили спину, страстно прижимая к себе, проникали глубоко под вырез на спине, практически достигая ее круглой попки. Он скинул с ее плеча один рукав, затем второй, обнажив в лунном свете набухшие груди. Он опустился перед ней на колени и жадно целовал соски, нежно массируя мягкие ткани ее чувствительной груди. Верхняя часть платья сжалась гармошкой на талии, но думать об этом у нее не было ни малейшего желания. Эрик словно утопал в чувствах и затягивал ее за собой. «Нет ничего лучше страстно влюбленного мужчины, в голове которого есть лишь ты, твоя душа, твое тело и твои прелести, – завидовала она сама себе. – Такой любовник способен доставить невероятное наслаждение и возвысить женщину до небес. Любишь ли ты его, Влада? – спросило подсознание. – Признайся себе честно! Люблю, но… Твой ответ: „Люблю, но?“ Это самое большее, на что ты способна? Бесчувственная ты стерва», – констатировала ехидна и спряталась обратно в свою нору.

Эрик нырнул под юбку, полностью скрывшись под черной тканью. Он нежно целовал ее бедра, и она не сдерживала сладостных стонов. Кожа ее бедер всегда была такой чувствительной: малейшее прикосновение другого человека к ней отзывалось в ее теле судорожной щекоткой. Но его касания сейчас дарили ей томную негу – радужные трусики сделались совсем мокрыми. Владе стало сложно сохранять равновесие, и она схватилась руками за ограждение.