Текст книги "Бал Хризантем"
Автор книги: Вера Вьюга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Тетка положила рядом на стол обе карточки – Софьи и Куси. Недоумение отразилось на лице Сергея Борисовича. Он ждал объяснений. И тут услышал то, чего никак не ожидал.
– И отец твой, кривоногий Бориска, пусть меня простит, и Тамарочка. Расскажу как есть. Тем более, тут такое дело. Ребеночек образовался нечаянно. Значит и ты правду знать должен, раз корешок у нас один. Мамка она твоя. Викуся. Папаша твой сподличал, ирод сероглазый. Ну а Тамара простила. Тебя прямо с пеленок воспитывала. Викуся как родила, так и убежала-сгинула. Тамара-то все знала. А раз уж грех случился, приняла тебя как своего. А сама так и не родила.
От такого расклада совсем тошно сделалось Сергею Борисовичу. На силу его успокоила тетушка. Но, как ни странно, вселила уверенность, что в девочке и правда есть его частичка хромосомная. А про семейную тайну он старался не думать. Может и жива мать, но сердце молчало – не дрогнуло, не захотело отыскать. Когда с двумя невероятными открытиями он вернулся в Москву, то непременно захотел увидеть дочь. Он созвонился с ее матерью и назначил встречу в тихом загородном ресторанчике из тех, что не пользуются сиюминутной славой пафосного места, но имеют приличную кухню и непродажный персонал.
Сабрина – для жительницы Сызрани пошлее имени не сыщешь! – подкатила к самому входу на новеньком «Порше». Ну да, на чем же еще может подкатить девушка из провинции, неплохо устроившаяся в столице! Сам Сергей Борисович довольствовался трехлетним народным автомобилем по кличке Тигуан. Его он оставил на стоянке, а до ресторана прошелся по песчаной дороге, вдыхая хвойный зной соснового бора.
У панорамного окна он потягивал фреш, когда нарисовалось его страстное недоразумение. Вульгарное хищное существо с замашками светской – нет, не львицы! – курицы, обезьяны, овцы. Только не львицы!
Как же нужно было напиться, чтобы стать отцом ее ребенка! Теперь эта женщина сидела напротив, и Сергей Борисович не мог вспомнить ее, как ни пытался. Все прежние разговоры он вел с ней через личного адвоката. Только пару раз созванивался, выясняя интересующие его обстоятельства. Сегодняшняя встреча была первой, вернее, второй.
– Привет! – Сабрина небрежно кинула на столик клатч и тут же закурила. – Зачем звал? – спросила дерзко, будто только вчера они расстались любовниками.
Вперив липкий взор в переносицу Сергея Борисовича, она рассчитывала на успех. Но тот отвел взгляд от самодовольной самки с губами в пол-лица и самомнением выше Эйфелевой башни. Сергей Борисович не спешил. Он взвешивал каждое слово.
Пустой в это раннее время ресторан, если не считать парочки милых старичков, устроившихся на веранде, был именно тем место, где можно обсудить все без помех, ненужных ушей и фотовспышек. Застать генерального продюсера Слонова в компании неизвестной девицы – значит сделать ее знаменитой. А этого он хотел меньше всего.
– Вам достаточно той суммы, что я плачу ежемесячно?
Сабрина насторожилась. Рысьи глаза изумрудно сверкнули и еще больше сузились. Как опытная хищница, она выжидала молча. Уж если схватить, то наверняка. Не полевую мышь, а жирного кабанчика.
– Я прибавлю к той сумме еще пятьдесят процентов при условии, что Софья будет жить со мной.
Их глаза встретились в краткой дуэли.
– Хорошо. Но не пятьдесят, а сто. Увеличь сумму вдвое, и я отдам тебе Софью.
Нечто подобное Слонов и предполагал, собираясь на встречу. Опытный менеджер, он обдумал и цену за свою дочь, как бы страшно это ни звучало, и порядок оформления их соглашения. Комар носа не подточит. Нанятые им сыщики не зря потратили время, а он – деньги за их услуги. Вся подноготная гражданки Чумкиной Сабрины Петровны, зафиксированная в фото и видеоотчетах, лежала уже неделю на его столе. Плюс распечатки личных контактов в соцсетях и переговоры – веские аргументы, чтобы лишить ее прав матери. Сергей Борисович понимал, что действует незаконно, но с такой гадиной иначе нельзя. Слонов приберег весь компромат на крайний случай, и все же надеялся, что случай этот так и не произойдет. Ему не хотелось огласки. Он оберегал не личный покой и не честь и достоинство чужой ему женщины. Он оберегал покой собственной дочери, беззащитной перед миром и в то же время доверявшей миру больше обычных людей.
Его дочь Софья была слепа.
Об этом он узнал не от матери – от детективов. Почему-то Сабрина не спешила сообщать отцу о болезни. Деньги ежемесячно капали на счет и тратились с удовольствием, хотя про Софью она все же не забывала: наняла ей приезжую дешевую и неопрятную няньку, с утра до вечера лузгавшую семечки перед экраном, а ночами принимавшую прямо в детской, где стояла ее кровать, смуглого парня с ближайшей стройки.
«Ребенок слепой – что день, что ночь – ему без разницы. А мы тихо», – оправдывалась она.
И когда хозяйка улетала на заграничные моря-океаны с очередным кандидатом в мужья, тихий строитель неделями спал под жарким нянькиным боком.
Все те мерзости, что творились возле ребенка, Сергей Борисович глядеть не стал. Хватило сказки на ночь при полной иллюминации, рассказанной под скрип кровати.
Свиньи! Сергей Борисович готов был собственноручно придушить каждого. Но адвокат убедил его мирно выкупить ребенка, а после он придумает, как лишить мать всех прав без скандала и в рамках законодательства. На том и сошлись.
Вскоре все бумаги были подписаны, и Сергей Борисович обнял свою детку. Что он при этом чувствовал? Трепет. Трепетало в груди сердце, трепетали руки, обнимавшие худые плечики, трепетала душа – не от страха, от нежности, когда девочка, знакомясь, ощупывала его легкими пальчиками, точно бабочки касались лица. В тот самый миг он пообещал себе, что Софья увидит мир не руками – глазами.
Он сделает для этого все возможное и невозможное.
Глава девятая
Осеннее солнце снова баловало столицу, если не теплом, так светом, отчего петь Нинке хотелось с самого утра. Но пока обитатели квартиры, приютившие ее на своих смешных квадратных метрах, не расходились по делам и работам, мисс «Проснись и пой» держала рот на замке. Многочисленная семья ее двоюродной сестры Аси, жившей без мужа, но с двумя невестками, сыновьями и внуками в трех крошечных комнатах, поначалу приняла ее, как Юрия Гагарина после знаменитого полета: у самого перрона с цветами, аплодисментами, а дальше – роскошным застольем и наградой в виде отдельной комнаты. С тем, что нужно на время уплотниться, родственники кое-как смирились. Ведь впереди маячило супершоу: cофиты, крупные планы, интервью. А возможность сделать «себяшечку» с самим Лошанским – это просто космос!
По такому случаю всем были куплены обновы, а старший племянник наконец прикрыл дыру в улыбке пластиковым зубом – вдруг придется хохотать над шутками шоумена! Младший племянник тоже пошел на жертвы. Приговорив за праздничным обедом поллитру, он дал зарок не пить до финала, втайне надеясь, что тетя вылетит еще на слепых прослушиваниях.
Нинка не видела сестру много лет. Созванивались редко, а встречались еще реже. Даже похороны и свадьбы не были поводом для встреч. Давно, еще девчонкой, она была с мамой проездом в Москве. Где-то в центре, недалеко от вокзала, и пересеклись. Помнился «Детский мир» – огромный сверкающий магазин с шеренгами невероятных кукольных красоток, целлулоидные щечки которых обрамляли капроновые локоны, а нарисованные глазки, распахнутые в немом удивлении, гипнотизировали ядовитой синевой. С тех пор жизни двоюродных сестер протекали параллельно. Пятнадцатилетняя разница в возрасте не давала им никаких шансов сблизиться по-девичьи, а уж когда сестра нарожала детей, ей и вовсе стало не до родственников.
Но заветное слово «шоу» открыло объятья обеих. И Нинка решила, что поживет у сестрицы недельку, споет и уедет. Посмотрит Москву – уже не зря прокатилась. Честолюбивых планов не строила. С нее хватило б и минуты славы или позора, но на центральном канале. А потом можно требовать у Тариэла не три, а пять тысяч за вечер в его шалмане, и пусть ее пенсионные клуши задохнутся от зависти.
В ожиданиях прошла неделя, за ней потянулась вторая, уже отмеченная мимолетными вспышками раздражения. Поначалу меж собой искрили невестки. Свекровь таскала свою раскладушку по расписанию из одной семейной спальни в другую. Храпела она изрядно, так, что вздрагивали не только близлежащие родственники, но и рюмочки в серванте.
Сделать замечание «маме», так называли ее в этом доме все, кроме внуков, не смела ни одна из невесток. Каждая справлялась, как могла. Младшая ночь напролет свистела соловьем над ее ухом, старшая нежно перекрывала маме кислород, зажимая пальцами ноздри, как только та начинала заводить утробные рулады.
Мужья тоже похрапывали, но то мужья, – ткнешь локтем и спишь дальше. Детишки оказались самыми стойкими. Отходили ко сну раньше всех и сладко посапывали до самого утра.
Довольная жизнью, Нинка принцессой нежилась на ортопедическом матрасе просторной лежанки, ничуть не подозревая о зреющей напряженности. Позавтракав, она обычно отправлялась на прогулку: то в деловой центр, что дышал новой жизнью, – Москва-сити, то петляла по улочкам старого города, любуясь пряничными церквушками и купеческими особнячками.
Москва, словно берестяной сундук коробейника, предлагала ей причудливые яркие впечатления. Под вечер она возвращалась, уставшая и счастливая. Родственники встречали ее неизменным вопросом: «Когда?» – И было в том вопросе уже не радостное нетерпение – раздражение, вроде как она всех водит за нос с этим конкурсом. Что за песню петь собирается – тайна. Где шоу записывают – тоже секрет. Когда состоится это ее выступление – вообще неизвестно. И хоть бы ноточку прощебетала им на кухне по-родственному. Фиг! Отшучивалась – мол, выйду на сцену и выдам трель. Единственная репетиция с живым оркестром перед слепыми прослушиваниями далась ей настолько легко, что она и сама поверила в свой успех. Но об этом никому. Тссс!
«И никакая не певица… Приперлась на халяву… Экскурсию себе устроила… – подзуживала старшая – тощая и носатая – невестка, лежа под мужем. – Долго нам еще ее терпеть? – зудела она и когда тот, тяжело сопя, откатился на край постели. – Завтра снова наша очередь твою мать слушать. У меня по утрам голова чугунная от недосыпа. Терплю еще неделю, а потом уеду к своим. Мишку заберу и уеду. А вы тут без нас дожидайтесь эфира-кефира».
Невестки уже и платья перестали примерять каждый вечер, и маму договорились спровадить по горящей путевке куда-нибудь в жаркие страны, лишь бы не храпела под ухом, как вдруг тетя Нина объявила им, что завтра запись. Мало того, что с работы отпроситься не успели, так еще и ехать нужно в область, в чисто поле, где ангары новых павильонов радушно распахнули свои ворота песенному десанту. А сколько в этих ангарах ждать звездной минуты – вообще никто не знает.
– Тетка твоя специально все подстроила, чтобы нас не брать, – комкая в сумке вещи, шипела старшая. В знак протеста она собралась немедленно покинуть квартиру мужа и переехать в доживающую свой век пятиэтажку в Мневниках, где ее родители имели однушку чуть больше собачьей конуры. – Пропади пропадом ваш отбор! Пусть к этой слонихе никто не повернется!
– Тише, чего раскудахталась, – шикнул муж, пялясь в телевизор, где за Суперкубок России лениво гоняли мяч двадцать два покемона. – Чего, некому тебя там заменить?
– Некому. Может, ты заменишь?! Слезешь со своего трамвая и пойдешь уколы в жопу делать, – передразнила ехидно, загородив экран. – Дежурства на неделю вперед расписаны!
– Хочешь, я тоже не пойду? Пусть Ленька с мамкой едут. Кира вроде тоже завтра не может.
– Вот ты мне скажи, откуда ты знаешь, что может Кира, а что не может?
– Начинается…
Прихватив со стола пачку «Винстона», он вышел из комнаты. На лестничной клетке встретил жену брата с сигаретой в зубах. Из всей семьи курили только они двое. Кира молча затушила окурок в консервной банке, прилаженной к батарее проволокой, и вышла за дверь к мусоропроводу. От переполненного отходами ковша несло гнилью. Мужчина шагнул за ней в темноту и тут же прижал к стене. Тиская груди и тяжело дыша, яростно кусал ее горьковатые губы. Дверь отворилась внезапно, безжалостно пригвоздив любовников лучом света к стене, не оставив ни единого шанса на оправдание.
И секунды не раздумывая, ошарашенная жена принялась колотить обоих изменщиков пластиковым ведром. Мусор летал над головами, разбивался о бетонные стены, стекал по ним жирными струями объедков, свистел бумажными пулями упаковок. Кира визжала. Два раза ей прилетело в голову. Закрыв лицо руками, она забилась в дальний угол. Муж насилу смог разоружить обезумевшую свою половину, заломив ей руку. Рыдая, та выпустила ведро, и оно грохнулось на пол. Пнув его, мужчина вышел, оставив разбираться между собой двух самок, претендующих на его любовь.
Совсем скоро удар в дверь заставил мирно чаевничавших сестер вздрогнуть и обернуться. Вроде шаровой молнии в кухню ворвались невестки. Бодаясь, они злобно сопели. Каждая пыталась выдрать клок попышней с головы соперницы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
