Текст книги "Аэробус смерти"

Автор книги: Вера Воронцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Забыв об Аркадии и его фокусах, не отрывая глаз от Ивана и его собеседницы, Ольга двинулась по проходу прочь от Аркадия, тело которого вздрагивало в конвульсиях…

Глава 4

Ольга уже несколько минут сидела на свободном кресле рядом с парочкой, однако двое увлеченных разговором не замечали ее. Прячась за газету, девушка исподтишка разглядывала «соперницу», как она окрестила женщину, вернее, совсем еще молодую девушку, болтающую с Иваном.

При более близком рассмотрении черты незнакомки оказались совсем не такими правильными, как показалось Ольге вначале, и, уж конечно, значительно менее красивыми, чем ее собственные.

Однако Ольга не могла не отметить, что лицо это с первого взгляда приковывало внимание живостью и умом, каким-то озорным, шальным обаянием, уверенностью и раскованностью – как раз тем, чего не хватало самой Ольге и из-за чего она временами называла себя пресной занудой. И чем дольше всматривалась Ольга, тем больше убеждалась – все в этой женщине противоположно ей самой: и непринужденные манеры, и естественная кокетливость, и проскальзывающая в прищуре глаз и улыбке ироничность.

На взгляд Ольги, этому лицу не хватало мягкости и ясности. И еще она поняла, что не хотела бы иметь такую девушку ни в друзьях, ни тем более во врагах. Рядом с такими вечно чувствуешь себя простушкой, дурочкой – вот как сейчас.

«А ты, часом, не ревнуешь? – одернула себя Ольга и тут же согласилась: – Да, ревную».

Вон как Иван смотрит своей собеседнице в рот! Ловит каждое слово… Никогда он так не слушает ее, Ольгу. Никогда за время их пусть и краткого, но довольно бурного романа ей не удавалось так заинтересовать и уж тем более рассмешить его!

– Может быть, ты нас познакомишь? – после очередного бурного взрыва смеха не выдержала наконец Ольга.

– А? Что? Ах это ты… – Подумать только, Иван даже не пытался скрыть своего разочарования! – Да, конечно… Знакомьтесь – Рита, моя одноклассница. А это Ольга, моя… В общем, мы познакомились в гостинице, где я работал.

Если бы Иван специально хотел унизить Ольгу, у него не получилось бы лучше. Он даже не заметил своей бестактности! С деревянным лицом Ольга протянула «сопернице» руку, едва ответив на крепкое пожатие.

– Не расстраивайтесь! – проговорила меж тем Рита, без стеснения рассматривая Ольгу. – Ваня всегда умел общаться только со словарями. Я вообще удивляюсь, как это он разглядел вас среди аккузативов и плюсквамперфектов!

– Среди кого? – переспросила Ольга.

– Вы, наверное, английский в школе изучали? Да? Плюсквамперфект в немецком – это паст перфект в английском. Теперь понятно?

Ольга промолчала.

– Кстати, Ольга… Вы не разрешите мои сомнения? Если бы не ваша прическа, я бы приняла вас за известную модель.

– Д-да… вы правы. Я действительно модель.

– Нет, правда? Вы – Ольга Летунец? Та самая?

– Да.

– Боже мой! Невероятно! И ты мне не сказал, что знаком с самой Ольгой Летунец!

– Риточка, я… – начал было Иван, но его уже никто не слушал.

Рита принялась тормошить Ольгу, требуя то автографа, то советов по макияжу. Она начала расспрашивать о новинках моды и тут же поинтересовалась мнением о своем наряде и прическе, при этом успев похвастаться новым оттеночным спреем:

– Вы знаете, придает такой шикарный малиновый оттенок! И не мажется совсем, видите, на белой водолазке – ни пятнышка…

Ольга чувствовала, что попалась. «Риточка» была сама неискренность и лицемерие – во всех ее вопросах, в тоне, в прячущейся усмешке Ольга чувствовала желание унизить ее. Да еще восторженное лицо Ивана, не сводящего глаз со своей новообретенной одноклассницы…

– Ольга, а ведь мы с вами коллеги, – неожиданно сообщила Рита.

– В каком смысле? – непонимающе уставилась на нее Ольга.

– Вы же в прошлом медсестра? Я читала в журнале ваше интервью… А я – врач! Хотя вы, наверное, уже и не вспоминаете о прошлой профессии.

– Да, вы правы… Почти не вспоминаю.

Это было неправдой.

Ольга не просто вспоминала те годы, когда она была никому не известной медсестрой, она остро сожалела о тех временах, мечтала вернуться к ним, хотя прекрасно понимала, что сейчас это невозможно. Она прочно обосновалась в новом мире, обрела имя и новую профессию и давно смирилась с тем, что медицина стала просто хобби. Иногда, правда, у нее мелькала шальная мысль: а не открыть ли когда-нибудь свою частную клинику?.. Но для этого доходов модели было маловато.

Однако все это совершенно не нужно было знать подружке Ивана. Ольга чувствовала, что, казалось бы, безобидная тема тоже затронута с умыслом унизить ее, указать на ее место: ты, мол, медсестра, а вот я – врач.

Надо сказать, Ольга злилась в первую очередь не на свою напористую и бесцеремонную собеседницу, а на себя – за те комплексы, которые не давали ей достойно ответить на бестактные выпады и поставить Риту на место: для своей славы и известности Ольга была слишком чувствительна и не уверена в себе. Поэтому часто она выбирала самый легкий путь – надевала маску высокомерия и замыкалась.

Вот и сейчас единственное, чего ей захотелось, это просто встать и уйти. Что она и сделала – встала и ушла, прервав Риту посреди фразы и сухо извинившись.

– Редкая красавица, – задумчиво глядя девушке вслед, проговорила Рита. – Я бы в такую тоже влюбилась… И зарабатывает нормально… Повезло тебе, Ванечка! Козырного туза из колоды вытянул.

– Скорее пиковую даму, – усмехнулся Иван.

– А вот я ей, кажется, не понравилась.

– Ты думаешь? А мне показалось, вы так мило беседовали.

– Самые милые собеседницы – это как раз те женщины, которые друг друга люто ненавидят. Разве ты не знал? Ладно-ладно, нечего придуриваться! Все ты прекрасно понял.

– Оставь, Рит. Она нормальная девчонка, только очень наивная. Совсем ребенок!

– Да? Теперь это называется наивностью? А впрочем, тебе, конечно, видней.

– Я, пожалуй, пойду, – засуетился Иван. – Мне кажется, она на меня обиделась.

– Иди, конечно! А если скучно станет, приходи, поболтаем! Кстати, вот тебе журнальчик, почитай на досуге! – Рита засунула в карман Ивана свернутый в рулон журнал.

Глава 5

Аркадий лежал в откинутом кресле, с головой накрывшись пледом.

Несколько минут Ольга сидела молча, пытаясь унять досаду и понять, что написано в рекламном буклете, который она держала перед собой.

Иван присел рядом, вздохнул:

– Оль, ты не сердишься?

– Говори потише! Не видишь, Аркадий спит.

– Да лучше бы он вообще умер, твой Аркадий!

– Ты опять скандалить? Если так, отправляйся назад, к своей Риточке!

– Ладно, ладно, не кипятись. Я и так почти шепотом говорю.

– А лучше вообще помолчи. Я тоже буду спать.

Ольга демонстративно погасила лампочку и, укрывшись пледом, отвернулась.

Она была явно не в духе. Иван знал, что в такие моменты подругу нужно просто оставить в покое. Потом она сама приходила к нему мириться, но сейчас ее лучше было бы не трогать. Парень со вздохом достал из кармана журнал, который подсунула ему Рита, пролистал, и на глаза ему попалась фотография со знакомым лицом. «Да это же Ольга!» – не сразу узнал он. Девушка на фотографии была ослепительной: обворожительная улыбка, сияющие глаза, пышная грива белокурых волос… Под фотографией была статья. Иван начал читать ее, вначале с легкой брезгливостью мужчины, листающего женский бульварный журнал, потом с недоверчивым интересом, переросшим к концу статьи в настоящий шок…

Это был тот самый злосчастный журнал, именно с той самой злосчастной статьей, где описывались «похождения» молодой удачливой модели с ее бойфрендом. Особую пикантность истории придавало то, что «бойфренд» был лет на тридцать старше своей пассии. Статья, появившаяся в самый разгар борьбы «китов» мира моды, была направлена не столько против Ольги, сколько против ее агентства и, косвенно, против этого самого «бойфренда», довольно известного финансиста. Отношения, в которых не было ничего особенного, были выставлены чуть ли не инцестом, а Ольга из-под пера ретивой репортерши выходила едва ли не «девочкой по вызову». Когда скандальная публикация появилась в печати, разъяренная Ольга хотела подать на репортершу в суд за клевету, однако и агентство, и Артем (тот самый «бойфренд») уговорили ее не делать этого – ни той ни другой стороне не нужны были публичные скандалы. И вот теперь эта статья была в руках Ивана. Статья в бульварной прессе сделала свое дело – умом понимаешь всю нелепость того, о чем читаешь, однако расхожие соображения «в каждой шутке есть доля правды» и «нет дыма без огня» заставляют сомневаться в стопроцентной невероятности описанного.

Иван вдруг ясно увидел Ольгу такой, какой она была в их самую первую встречу: прелестный белокурый ангел, спускающийся к нему по лестнице в той гостинице, где он тогда работал, – она была так прекрасна, что у него перехватило дыхание.

Но к ощущению счастья сразу же прибавились недоверие и неприязнь – чувства, шедшие от ума, рациональные и холодные, ведь он знал, что эта девушка – жена крупного мафиози, что она – из «тех самых», неприкасаемых, с которыми нормальному человеку нельзя иметь дело.

Возможно, отчасти эта неприязнь была вызвана именно красотой девушки – будь она некрасивой, невзрачной, обычной, Иван, может быть, пожалел бы ее, посочувствовал бедняжке, попавшей в вертеп, он бы, может быть, нашел в ней родственную душу, ведь и ему, несмотря на всю его нелюбовь к хозяевам, приходилось на них работать!

Но девушка была невероятно, потрясающе красива – и Иван испугался ее красоты, отгородился от нее всеми теми комплексами, которые вечно разделяют красивых людей и всех остальных. Он, еще не зная ее, уже разукрасил ее обывательскими штампами: раз красивая, значит, глупая и грешная.

Со временем он узнал Ольгу и понял, что она совсем не глупа и почти безгрешна – почти, потому что он все-таки никак не мог простить ей красоту, считая ее главной провинностью девушки. С красотой была связана и работа – и это тоже было плохо, ее работа совсем не нравилась Ивану, который, подобно многим, считал подиум чуть ли не панелью и был не так уж и не прав.

Вероятно, поэтому так непросто развивались их отношения: красота девушки и ее работа стояли между ними непреодолимым препятствием. Нужно, однако, сказать, что все эти соображения не помешали Ивану по возвращении в Москву не без помощи Ольги устроиться переводчиком в одно из престижных агентств.

Правда, работой он себя не утруждал – деньги не были для Ивана самоцелью. Он считал, что всех денег все равно не заработаешь, а раз так, то ни к чему тратить на это драгоценное время, которое можно использовать для получения новых знаний, – Иван был уверен, что каждый человек просто обязан самосовершенствоваться, и Ольгино невежество, а больше даже не оно, а ее нежелание учиться, раздражало парня больше всего.

Иван надеялся, что поездка в Китай, новые впечатления и новая работа отвлекут его, помогут разобраться в себе и в отношениях с Ольгой. Он понимал, что ему нужно на что-то решиться – либо на окончательный разрыв, либо на женитьбу, потому что неопределенность в их отношениях, которая существовала сейчас, была невыносима.

В последние дни перед отлетом он уже собирался сделать Ольге предложение, но решил все-таки подождать до дома. И вот теперь Ивана снова одолели сомнения.

Ах, Ольга, Олечка, Оленька, да за что же ему такое наказание! В какой-то момент, в какой-то один только миг он вдруг остро пожалел, что эта странная, непонятная девушка вообще появилась у него на пути, ворвалась в его жизнь. Как хорошо быть одному! И в перспективе иметь рядом с собой совсем другую женщину – умную, спокойную, уравновешенную, такую, как Рита, например. Он тут же устыдился этих мыслей, однако семена сомнений были посеяны.

Оглянувшись, он увидел, что Ольга не спит.

– Ты прочитал, – не то спрашивая, не то утверждая, произнесла она.

Иван молча кивнул. Любое слово прозвучало бы фальшиво.

– Ты поверил, – опять не то спрашивала, не то утверждала Ольга.

Приподняв брови и поджав губы, Иван слегка пожал плечами. Он снова промолчал. Но ведь и молчание было ответом!

– Да, ты поверил. – Теперь уже Ольга сама отвечала за Ивана. Голос ее звучал сухо, безжизненно, но это был обман, маска, за которой бушевала целая буря оскорбленных чувств – обида, ярость, бессилие… Можно было попытаться объяснить Ивану, что все здесь не так, что факты перевернуты, передернуты нечистоплотной, продажной журналисткой. К тому же если что-то и было, то так давно! Еще до их встречи. Стоит ли придавать этому значение теперь, после всего, что они пережили вместе?

Слова вертелись на языке, но Ольга так и не решилась высказаться. Она вдруг подумала, что Иван из тех, для кого срок давности может не играть роли. Сама публикация подобного рода, бросающая тень на ее репутацию, для щепетильного в вопросах нравственности Ивана наверняка стала настоящим ударом. Это было неправильно, несправедливо, но Ольга ничего не могла поделать.

Вот так они и сидели, не в силах прервать затянувшееся молчание.

Не лучше чувствовал себя и Иван. Не получив от Ольги объяснений, он с упавшим сердцем решил, что все написанное в этой статье – правда и, более того, его своенравная подруга не видит в этом ничего предосудительного. Неужели она не понимает, что ее образ жизни в очередной раз вбил клин в их отношения?

Они с Ольгой отвернулись друг от друга так, словно были совсем чужими.

– Мама! У меня живот болит… И голова… Мамочка, дай попить! – В соседнем ряду захныкал ребенок, и плач его отвлек Ивана от черных мыслей.

Он понаблюдал, как стюардесса протягивает мальчику градусник и чашку минеральной воды, потом закрыл глаза и попытался уснуть, однако это ему не удалось.

– Вы не врач? Скажите, вы случайно не врач? – окликнул его голос стюардессы.

– Нет… А что случилось?

– Ребенок… Ему плохо, срочно нужна медицинская помощь!

– Нет, я не врач.

– Я медсестра, – решительно проговорила Ольга, представившись.

– Медсестра? Лучше бы врач, – стюардесса недоверчиво смотрела на Ольгу. Потом, однако, решила не пренебрегать предложенной помощью и тоже представилась. – Нужна ваша помощь, – сообщила она после этого. – Заболел ребенок.

– Что с ним? – Ольга откинула плед и теперь ногами на полу нащупывала кроссовки.

– Я не знаю! Жаловался на головную боль, потом заболел живот. Его несколько раз вырвало, и он потерял сознание. Мечется, бредит…

– Температуру измеряли?

– Да!

– Сколько?

– Точно не знаю!

– Как это?

– Градусник зашкалило. Никогда раньше такого не видела – сплошная ртутная полоска на всю шкалу…

– Значит, не меньше сорока двух, – выдохнул Иван. – Я побегу за Ритой!

– Давай! – Ольга, так и не найдя злосчастные кроссовки, выскочила в проход в одних носках.

– Из лекарств что-нибудь давали? – спрашивала она испуганную стюардессу, доставая из багажного отсека свою сумку. Слава богу, что она захватила с собой аптечку! А ведь в аэропорту колебалась и чуть было не отправила громоздкий кофр в багаж.

Собирание лекарств и медицинских инструментов теперь, когда она сменила профессию, стало ее хобби. В любую поездку она брала с собой объемистый кофр с медикаментами, чтобы быть во всеоружии против любой напасти.

– Кажется, мать успела дать ему жаропонижающее из нашей аптечки. Пройдемте вот сюда, мы отгородили ребенка ширмой, так поспокойнее.

В полупустом салоне было полутемно и относительно тихо – большинство пассажиров спали, лишь некоторые не отрывали блестящих глаз от экрана, где все еще мелькали кадры кинофильма, поэтому никто не обратил внимания на происходящее.

– Значит, так… – Ольга быстро соображала, что ей может понадобиться. – Алена, мне нужны спирт, холодная вода и лед. Воды много! Лучше – ведро. Есть это у вас?

– Воду могу найти… И лед тоже. А вот спирта нет…

– Тогда принеси водку! Быстрее, быстрее!

– Да, конечно…

Добравшись до конца салона – туда, где еще совсем недавно она познакомилась с Ритой, Ольга увидела больного ребенка.

Это был тот самый шаловливый малыш, который во время взлета никак не хотел слушаться маму. Теперь его обмякшее, одетое в несколько свитеров и куртку тельце распласталось на импровизированной кроватке из кресел, а мать сидела рядом на полу и тихо плакала. Ребенок не метался, не стонал, и это не понравилось Ольге – так же как и его пылающее жаром лицо, сине-багровое в тусклом свете ночника.

– Как его зовут? – спросила она, протирая руки ароматической салфеткой.

– Сережа, – едва слышно прошептала мать.

– Его надо раздеть! Немедленно! – Ольга начала расстегивать пуговицы на куртке малыша, но мать схватила ее за руки, протестуя:

– Что вы делаете? Ему же холодно! Я, наоборот, все теплые вещи на него надела… У него и так температура, он же еще больше простудится!

– Сейчас его температура – это и есть самая большая опасность, – объяснила Ольга.

Однако женщина не отпускала ее.

– Посмотрите, вы его так укутали, что нет никакой теплоотдачи, – настойчиво втолковывала Ольга, пытаясь высвободить руки. – А ведь у него жар! Одежда не дает телу отдавать тепло, и ребенок перегревается! Если мы сейчас же не снизим температуру, он может умереть…

– Умереть?! – вскрикнула женщина, уставившись на Ольгу широко открытыми заплаканными глазами. – Умереть?!

– Да, если вы будете мне мешать и не разрешите помочь!

И в этот момент мальчик вдруг с болезненным стоном изогнулся, запрокинул голову, в полуоткрытых глазах блеснули белки закатившихся глаз. Тельце его вытянулось и напряглось, руки прижались к груди.

Глава 6

– Отпустите меня! – крикнула Ольга. – Быстрее!

Мать вскрикнула и наконец отпустила руки медсестры. Вместе они начали расстегивать «молнии» и кнопки, рвать и стягивать куртку, стаскивать с деревянных от напряжения ног кроссовки и джинсы.

– Вот! – Откуда-то сбоку рука стюардессы протянула бутылку водки, и Ольга, распахнув свой кофр, вытащила марлевую салфетку:

– Лейте! Быстрее! Еще лейте!

Мокрую, истекающую водкой салфетку она шлепнула парнишке на грудь и начала растирать раскаленное хрупкое, словно цыплячье тельце, вначале осторожно и нежно, потом все сильнее – грудка, руки, живот, ноги, спина и снова – грудка, руки, живот, ноги…

– Господи! Сереженька! Что это?! – Голос матери сорвался на крик, и Ольга, на секунду оторвавшись, тихо сказала стюардессе:

– Алена, валерьянку, быстро! – Руки ее при этом, не переставая, растирали напряженное тельце.

Стюардесса исчезла и через минуту снова появилась рядом.

– Вот так, хорошо, – услышала Ольга ее ровный, спокойный голос. – А теперь выпейте вот это. Не волнуйтесь, все будет в порядке. Вашему ребенку окажут самую лучшую помощь.

«Молодец», – с одобрением подумала Ольга, почувствовав родственную душу. Профессиональная выдержка и умение успокаивать людей даже в критических ситуациях – это было необходимо и медсестре, и стюардессе. Что ж, хорошо, что они работают одной командой.

– Скоро… скоро мы прилетим? – Голос матери мальчика был слабым и срывался, но теперь она больше не плакала.

– Да. Командир уже связался с диспетчерами, в аэропорту нас будет ждать «Скорая».

– Что здесь? – послышался голос Риты. Подоспевшая на помощь врач опустилась на колени рядом с Ольгой.

– Гипертермия, – бросила Ольга. – Судороги начались.

Ей стало жарко, к тому же она устала и очень хотела пить. Однако останавливаться было нельзя – момент был критический. Она вопросительно взглянула на Риту, привычно ожидая указаний, но та молчала. Ольге не понравилось, как она выглядит – бледное как мел лицо, дрожащие руки… «Похоже, доктор сама нуждается в помощи! – озабоченно, но не без сарказма подумала Ольга. – И где же ваш фонендоскоп? Похоже, мой из кофра тут единственный…»

– Иван! Где ты? Иди сюда. Заверни лед в салфетку и положи на голову. Да держи, держи! Хорошо! Теперь вот сюда, в пах, и справа на ребра, туда, где печень. Ниже, ниже! Не отпускай! – Ольга давала инструкции Ивану, который выглядел не лучше своей одноклассницы, однако все же справлялся, заворачивая в салфетки лед и прикладывая к мечущемуся тельцу.

– Как температура? – обратилась медсестра к Алене.

Та взглянула на градусник:

– Сорок один!

– Я наберу анальгин? – Ольга вопросительно посмотрела на Риту. Та лишь молча кивнула – она все еще выглядела так, будто сама вот-вот упадет в обморок.

– Что ты собираешься делать? – спросил Иван, с ужасом глядя на Ольгины манипуляции. Лед, который он придерживал на теле ребенка, таял, вода стекала между его дрожащих пальцев на кресла, которые были насквозь мокрыми, но для мальчика это было хорошо – холодная ткань тоже забирала излишки тепла.

– Всего лишь укол!

Она набрала в шприц лекарство, быстро сделала укол.

– Тридцать девять! Температура снижается! – радостно объявила Алена буквально сразу же. Она сильно взмахнула градусником, тот ударился об угол. – Ой… Я, кажется, разбила его!

– Не переживай. Хотя, конечно, жалко. Главное – все идет как надо, – удовлетворенно констатировала Ольга. – Так, как и должно быть. Теперь давайте вытрем его… Вот так… Все!

Она вытащила из кофра фонендоскоп, принялась выслушивать мальчика и через несколько минут удовлетворенно кивнула:

– Уже почти нормально. Скоро придет в себя. Давайте-ка перенесем его на другую «постель», эта уж очень жутко выглядит.

Алена быстро застелила соседний ряд кресел чистой простыней, и мальчика перенесли туда.

Едва ребенка положили, он открыл глаза. Когда его взгляд стал осмысленным, малыш, испугавшись склонившихся над ним незнакомых лиц, заплакал:

– Мама! Где моя мама?

– Я здесь, маленький! Я здесь! – Женщина появилась рядом, схватила за руку.

– Отличная работа, – похвалила Рита Ольгу. – Но он пока еще нестабилен. Так что радоваться рано.

– Ты не хочешь осмотреть его? Надо же все-таки разобраться, откуда такая температура! – Ольга вытирала руки ароматической салфеткой.

– Да, конечно, но тут так темно… Боюсь, ничего не увижу.

– Темно? Можно посветить мобильниками. Подожди, я сейчас! – Ее телефон остался в сумке, и Ольга решила сходить за ним. Надо будет постараться никого не разбудить, чтобы не привлечь внимания.

Она направилась к своему креслу. Интересно, где этот супермен Аркадий? Мог бы проявить хоть какое-нибудь любопытство! Да что там любопытство, мог бы и помочь! Неужели все то время, пока они, выбиваясь из сил, спасали мальчика, он мирно проспал под своим пледом?

Так оно и было. Даже поза Аркадия не изменилась. Что ж, может, это и хорошо, значит, спасатели производили не так много шума.

Осторожно, стараясь не разбудить, Ольга потянулась к багажному отсеку. Нащупав в сумке мобильник, она извлекла его и передала подоспевшей стюардессе – темноволосой Наташе.

– Это для доктора.

Девушка, кивнув, убежала, а Ольга вдруг заметила, что стоит на крае пледа Аркадия.

Она быстро отступила, но было поздно – плед съехал с лица спящего.

Ольга хотела снова укрыть его, но рука остановилась на полпути.

Аркадий вовсе не спал. И не реагировал на происходящее не потому, что было тихо, а потому, что он уже ни на что не мог реагировать. Он был мертв.