Текст книги "Питомцы зоопарка"
Автор книги: Вера Чаплина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Росомаха
Однажды ранней весной привезли в Зоопарк росомаху. Она была похожа на огромную куницу: тёмно-бурая, покрытая длинной жёсткой шерстью. Поймать росомаху было очень трудно. Живёт она в глухой тайге, выходит на охоту ночью и, хотя с виду неуклюжа, лазит по деревьям ловко.
Когда росомаху посадили в клетку, она прежде всего осмотрела её, но, увидев, что уйти нельзя, забилась в угол и даже не вышла оттуда за кормом.
В этом углу росомаха проводила целые дни. Она лежала там, свернувшись клубком, такая угрюмая, дикая и, если кто-нибудь из посетителей подходил слишком близко к её клетке, злобно рычала, а глаза у неё загорались зелёными огоньками, отчего росомаха казалась ещё злей.
Так вела себя она днём. Зато вечером, как только закрывали Зоопарк и уходил последний посетитель, росомаха вылезала из своего угла. Мягкими, бесшумными прыжками металась по клетке, рвала зубами решётку или начинала рыть лапами землю. Но решётка была крепкая, а под слоем земли находился цементный пол и подрыть его росомахе было не под силу, И всё-таки из ночи в ночь она упорно искала выхода из клетки.
Росомаха плохо ела и стала такая худая, как будто её не кормили совсем.
Прошло несколько недель, и вдруг поведение зверя неожиданно изменилось.
Росомаха больше не лежала в своём углу и всё как-то беспокойно металась. Рыла то в одном, то в другом месте ямку, собирала туда разную подстилку, укладывала её, потом, чем-нибудь встревоженная, опять рыла и опять всё перетаскивала на новое место.
Сначала никто не мог понять, в чём дело. Потом догадались, что у росомахи, наверно, скоро должны родиться детёныши и она ищет место для логова.
В клетку поставили домик. Домик был просторный, похожий на собачью будку, а внутри сделана перегородка, чтобы не задувал ветер.
Однако росомахе домик не понравился. Он совсем не был похож на ту нору, в которой она привыкла жить на воле, и росомаха никак не хотела в него заходить.
Наконец после долгих поисков она устроила логово под домиком. Вырыла небольшое углубление, выстлала его своей шерстью, а через несколько дней оттуда послышался писк новорождённых.
С этого дня росомаха почти не отходила от своих малышей. Лежала около них, ухаживала, кормила, грела и так старательно вылизывала, что их шёрстка всегда была пушистая и чистая.
Выходила росомаха из своего логова только за кормом. Бросит ей служитель мясо, а она схватит его и скорей спешит к малышам. Теперь она и не рвалась, как прежде, на волю. Как-то раз служитель забыл закрыть за собой дверь, клетка осталась открытой – и даже тогда не ушла росомаха. С появлением маленьких детёнышей росомаха перестала тосковать и рваться на волю. А они лежали такие маленькие, пушистые и почему-то всегда рядышком и, как только подходила к ним мать, поднимали свои тупые мордочки и тянулись к ней, пососать.
Малыши были упитанные, зато их мать худела с каждым днём всё больше и больше. Ей давали столько мяса, что хватило бы даже волку, но она почти не ела. Всё, что ей давали, она относила детям, а сама оставалась голодной.
Её пробовали кормить отдельно. Отсаживали от малышей в другую клетку и клали мясо, но росомаха рвалась обратно к детям и не ела совсем.
Прошло около двух месяцев. За это время малыши подросли, окрепли и уже сами вылезали из логова. Они были очень забавны, эти две маленькие росомашки: такие толстые, неуклюжие, похожие не то на щенят, не то на медвежат. Целые дни они возились друг с другом. Когда детёныши играли, мать сидела рядом и наблюдала за ними. Случалось, что какой-нибудь из них отбегал дальше, чем полагалось; тогда она осторожно брала его за шиворот и приносила обратно.
Если же её детёнышам грозила опасность, она как-то по-особенному рычала, и детёныши, словно по команде, скрывались под домиком.
Особенно волновалась росомаха, когда они подходили к соседней клетке, в которой сидели два волка. Серые хищники давно охотились за её малышами. Если те подбегали к решётке, волки злобно рычали, шерсть у них поднималась дыбом, они хватали зубами за сетку и с силой дёргали, стараясь схватить росомашек.
Днём волков отгонял служитель. Зато ночью им никто не мешал. И вот однажды, когда волки, как обычно, дёргали сетку, она не выдержала напора, разорвалась, и два серых хищника пролезли в клетку к росомахе.
Увидев, что детёнышам грозит опасность, мать смело бросилась к ним на защиту. Она была гораздо слабее двух волков и, не будь у неё детей, уж наверное постаралась бы уйти. Но разве могла уйти и оставить своих детёнышей росомаха-мать?
Она яростно кидалась то на одного, то на другого волка, увёртывалась от их укусов, бросалась опять, не давала им подойти к детям.
Несколько раз пробовали волки пробраться к ним под домик, и каждый раз их отгоняла росомаха.
Но вдруг в борьбе кто-то опрокинул домик. Две маленькие испуганные росомашки остались совсем без прикрытия. Жадные к добыче волки уже готовы были схватить их, но мать успела закрыть собой детёнышей. Она всем телом легла на малышей и, с какой бы стороны ни старались их схватить волки, моментально поворачивалась и встречала их оскаленной пастью.
Закрывая собой детёнышей, росомаха даже не могла теперь увернуться от укусов волков и всё-таки находила в себе силы отбивать их нападение.
Неизвестно, чем бы кончился этот неравный бой, если бы на шум не подоспел сторож.
Он быстро отпер клетку и загнал волков на место. Потом крепко заделал отверстие и подошёл к росомахе. Росомаха так ослабела, что у неё не было даже сил подняться. И всё-таки, когда сторож хотел поглядеть, целы ли её малыши, она оскалила зубы и по-прежнему была готова их защищать.
Убедившись, что малыши невредимы, сторож ушёл, а росомаха с трудом приподнялась и стала нежно прилизывать взъерошенную шёрстку своих детёнышей.
Кровожадный зверёк
С виду хорёк маленький и безобидный. Мордочка у него круглая, симпатичная, будто у кошки. А в тёплой, зимней шубке он такой красивый, что так и хочется потрепать его пушистую шёрстку. Но таким безобидным хорёк только кажется, а на самом деле это очень кровожадный зверёк. Стоит только посмотреть на его тонкое, гибкое тело, на острые клыки и стремительно хищные движения, чтобы сразу догадаться, что хорёк хоть и маленький, но очень грозный хищник.
Вот такого хорька и принесли однажды два мальчика в Зоопарк. Они нашли его совсем маленьким, выкормили, приручили… Но дома их родители не разрешили держать зверька, в школе не было подходящей клетки, да и директор не позволил – вдруг выскочит и погрызёт птиц.
Тогда ребята решили подарить своего питомца в Зоопарк. Пусть живёт в Зоопарке, а они будут приходить к своему любимцу в гости, приносить что-нибудь вкусное. Они будут навещать его часто-часто.
Зверёк был совсем ручной. Это было видно по тому, как он спокойно сидел в небольшой самодельной клетке и с любопытством поглядывал по сторонам. Один из мальчиков просунул руку в клетку и вынул хорька. Ему очень хотелось показать служительнице, что их питомец действительно ручной. Но тут случилось совсем неожиданное: зверёк чего-то испугался, рванулся из рук и, прежде чем кто-нибудь опомнился, в несколько прыжков очутился около забора и скрылся под ним.
Всё это случилось на Новой территории Зоопарка, около соболятника. Тётя Настя, которая много лет работала там старшей служительницей, даже охнула. Уж кто-кто, а она-то хорошо знала, сколько беды может натворить убежавший хорёк, если он проникнет опять в Зоопарк.
Поэтому, когда мальчики побежали в соседний двор искать зверька, она поспешила заделать камнями отверстие. Потом принесла большую доску и плотно прижала её к камням.
Долго искали и звали мальчики беглеца, но, так и не найдя, ушли. Тётя Настя ушла домой поздно. А утром, придя на работу, первым делом пошла вдоль забора. Она шла и внимательно смотрела, нет ли на свежем снегу следов вчерашнего беглеца. Так и есть! То, чего тётя Настя боялась, случилось: круглые, словно кошачьи, следочки шли от забора по направлению к пруду.
С этого дня не было ночи, чтобы хорёк не заел на пруду Зоопарка какую-нибудь птицу. И делал-то как! Загрызёт птицу, мозг из головы съест, а туловище бросит.
И чего только не делали, чтобы поймать этого кровожадного зверька! Ставили петли, ловушки – ничего не помогало.
Можно было подумать, что он вырос не в доме и никогда не был ручным, с таким искусством он избегал ловушек и даже не подходил к ним близко. А когда его караулили на одном пруду, он, словно чувствуя, шёл разбойничать на другой.
Жил хорёк по-прежнему на соседнем дворе. Там был ремонт, и он неплохо устроился под огромной горой досок, сваленных в углу. Выловить его оттуда не было никакой возможности, однако и терпеть такое опасное соседство тоже было нельзя. Тогда решили всё же разобрать доски и попробовать изловить хищника.
Доски разобрали, но хорька не нашли. Очевидно, напуганный шумом, он незаметно выскользнул и постарался уйти в более спокойное место.
Прошло несколько дней. За это время хорёк ни разу не появлялся на пруду, и все решили, что он перекочевал куда-нибудь подальше и больше никогда не появится.
Но вот однажды на берегу пруда опять нашли задранную птицу. Она лежала недалеко от проруби, а от неё шли цепочкой уже знакомые следы хорька. Вели они теперь не к забору, а на склад Зоопарка, который помещался на Новой территории.
Трудно найти на огромном складе такого маленького зверька, как хорёк. Трудно его и изгнать оттуда. Ведь на складе Зоопарка лежали целые груды строительного материала: разные доски, рулоны сеток, бочки с краской, среди которых так надёжно можно было спрятаться. И вот опять каждую ночь хорёк стал появляться на прудах Зоопарка.
Почти целый месяц разбойничал хищник. Много разных птиц уничтожил он за это время. Наконец с большим трудом зоотехнику удалось проследить его постоянное жилище. Оно находилось под бочками и углублялось куда-то под пол складского помещения. Выход из жилища хорька был, по-видимому, не один. Пробовали ставить капканы, но зверёк в капканы не шёл, продолжая старательно обходить их стороной, даже не дотронувшись до мяса. Наверное, живая добыча была куда приятней.
Тогда тётя Настя, которая много лет ухаживала за соболями, куницами, хорьками и хорошо знала их, предложила: не класть мясо в ловушки, а попробовать прикармливать хорька своим, проверенным способом.
– Может, сыт будет и на пруд не всегда пойдёт, – сказала она. – А там, глядишь, привадится, тогда и поймаем.
– Ничего не получится, тётя Настя, – тут же возразил зоотехник. – Мы этому хорьку месяц мясо в ловушки кладём, а он даже близко не подходит.
Здесь уж тётя Настя не стерпела:
– Мясо! А мясо-то какое, самое завалящее. Да лежит в ловушке по неделе. А что соболь, что хорь, им всё свежее подавай. Это тебе не гиена, что падаль жрёт.
Пришлось зоотехнику свою вину признать. Признать ещё и то, что хорьков он знает меньше, чем львов, медведей, тигров, а вдобавок смиренно просить тётю Настю взять на себя приваду хорька.
Нельзя сказать, что тётя Настя согласилась сразу. Она была женщина суровая и не терпела возражений, особенно в тех делах, которые хорошо знала.
– Раз знаешь больше, сам и приваживай. А то «не получится», «мясо в ловушки кладём», а теперь «тётя Настя», да ещё «пожалуйста»! – рассердилась она. Но, увидя смиренное лицо зоотехника, добавила: – Ладно, сама всё сделаю. Только смотри не забудь корм на него выписать, а то всё норовите от соболей отнять.
– Выпишу, выпишу, – поспешил согласиться зоотехник.
На другой день тётя Настя тщательней, чем всегда, проверяла полученные корма. Возчик в ожидании накладной хоть в душе и возмущался такой медлительностью, но молчал, так как хорошо знал строптивый характер тёти Насти.
Наконец всё проверено. Накладная о том, сколько кормов получено, подписана, и возчик, бурча, уезжает, а тётя Настя начинает раскладывать всё по порциям. Сегодня у неё на одну порцию больше, чем обычно. Это для хорька.
Эта порция подобрана особенно тщательно: здесь есть свеже-розовые кусочки мяса, рыба, несколько кусочков хлеба, вымоченного в молоке, и даже яйцо – пусть выбирает то, что ему больше понравится.
И всё же первые дни хорёк явно не желал пользоваться этой едой, но тётя Настя проявила большую настойчивость. Она терпеливо, каждый день, в один и тот же час приходила и меняла старую еду на новую, ласково уговаривала хорька попробовать кушанье.
Неизвестно, ласковые ли уговоры служительницы или хорёк стал привыкать к таким приношениям, только через несколько дней он начал брать корм. Сначала робко, когда служительница уходила, а вскоре так осмелел, что начал выскакивать к тёте Насте навстречу. Она даже не успевала положить мясо, как он тут же его хватал и уносил в своё логово.
Но вот однажды тётя Настя принесла большую клетку. Поставила её около лаза, где находился хорёк, а в клетку положила корм. Потом отошла в сторону и позвала зверька. Маленький хищник не заставил себя ждать. Услышав знакомый голос, он тут же выскочил из лаза. Увидев клетку, удивлённо привстал на задние лапки. Но, очевидно, клетка напомнила ему ту, в которой он жил раньше, или зверёк просто перестал опасаться, только тут же при тёте Насте хорёк смело вошёл в клетку. Дверца захлопнулась, и кровожадный зверёк наконец был пойман.
Необычная клетка
Эта клетка находится в Зоопарке.
Белыми пушинками падает снег, искрится замёрзший пруд, а здесь, в этой клетке, сидя на жёрдочках, заливаются песней скворцы, громко щебечут коноплянки.
Разноголосый птичий хор далеко разносится по зимнему парку, и, слушая его, даже не верится, что сейчас зима, что скрипит от мороза под ногами снег.
Но почему же в этот зимний морозный день, словно весною, распевают скворцы? Почему не жмутся они от холода? Ведь их собратья, которые живут на воле, уже давно улетели в тёплые края.
И долго стоит удивлённый посетитель возле этой необычной клетки. Долго смотрит он на запорошённые снегом ёлочки, где вместе с красногрудыми снегирями и пушистыми синичками перепархивают с ветки на ветку скворцы.
Заведующая секцией Анна Васильевна выбрала для этих птиц высокую, просторную вольеру, ту, которая стояла около здания и с двух сторон была закрыта от ветра. А чтобы птицы не поморозили лапки, все металлические перекладины, на которые они могли сесть, обшили досками.
Когда все приготовления закончились, в клетку поместили самых разных птиц. Вместе с синицами и снегирями, которые зимуют у нас, посадили улетающих в жаркую Африку скворцов.
Этот опыт должен был показать, могут ли улетающие в жаркие страны птицы переносить нашу зиму, проследить их поведение и сделать так, чтобы ни одна из них не погибла.
Ухаживать за птицами должна была тётя Настя, а наблюдать и записывать их поведение поручили зоотехнику Зое Калмыковой.
Теперь Зоя, придя на работу, первым делом спешила к вольере. Аккуратно записывала она в дневник, как ведут себя птицы, какой корм лучше едят. Потом ещё записывала направление ветра, осадки и температуру воздуха.
Дни становились всё холодней и холодней. Сотрудники секции орнитологии очень волновались, как будут переносить непривычный холод скворцы, но всё обошлось благополучно, Уже наступила зима, выпал снег, а птицы себя чувствовали превосходно.
Правда, чтобы искусственно удлинить день, клетку утром и вечером освещали электричеством, и это давало возможность её пернатому населению лишний раз подкрепиться едой. Корма тоже давали уже не те, что летом, а такие, которые содержали больше жира, например конопляное семя. Затем ещё подкармливали птиц живыми мучными червями.
Это был, пожалуй, самый лакомый корм, особенно для скворцов. Они даже угадывали время, когда его приносили. Уже заранее рассаживались на те жёрдочки, откуда была видна дорожка, по которой ходила служительница, и внимательно высматривали её среди публики.
А какой поднимали они шум, завидев тётю Настю! Срывались со своих жёрдочек, летели навстречу и так близко вились около дверцы, что служительнице приходилось протискиваться в неё бочком, чтобы не выпустить птиц.
И всё-таки однажды такая беда случилась. Вылетели сразу две птицы – скворец и снегирь. Снегиря тут же на клетке накрыли сачком, а скворец улетел.
Долго искали улетевшего скворца тётя Настя и Зоя. Обошли весь парк, но так и не нашли. Наверно, он улетел за пределы Зоопарка, и искать его было бесполезно.
Все считали скворца пропавшим. Однако дня через два он вернулся сам. Тётя Настя кормила птиц и вдруг увидела беглеца. Он преспокойно прыгал по верхней части вольеры, заглядывал в неё и всё старался просунуть сквозь сетку голову. Видно, за эти дни скворец изрядно проголодался и теперь, видя, как тётя Настя кормила других птиц, стремился проникнуть в клетку.
Служительница хотела приоткрыть дверцу и заманить скворца, но помешали другие птицы. Они подлетели к самой дверце и могли вылететь.
Пришлось беглеца накормить и оставить жить на свободе.
Сначала тётя Настя и Зоя боялись, что скворец улетит. Но он остался жить около клетки. Ночевал на соседнем дереве и, хотя его кормили вдоволь, заметно скучал без прежней компании.
Почти целую неделю прожил скворец на свободе. А однажды, когда тётя Настя приоткрыла дверцу клетки, чтобы туда зайти, скворец вдруг неожиданно сорвался с дерева, слетел к ней на плечо и оттуда прямо в клетку. Тётя Настя быстро захлопнула дверцу, но это было совсем не нужно – скворец уже сидел в поёнке и с наслаждением купался.
Вообще купание для скворцов было самым любимым занятием. Они не пропускали его даже в очень холодные дни. Бывало, мороз, вода в поёнке превратится в льдышку, и всё-таки не успевали туда налить свежей воды, как скворцы спешили в ней искупаться. При этом они очень суетились, поднимали драку, но едва один из них занимал поёнку, как остальные моментально успокаивались. Они чинно усаживались по сторонам и, пока счастливец, трепыхая крыльями, наслаждался ванной, терпеливо дожидались своей очереди.
Скворцы купались с таким удовольствием, будто это была не зима, а самое жаркое лето. И, глядя на них и на то, как весело щебечут снегири, Анна Васильевна, тётя Настя, Зоя и остальные сотрудники секции радовались удачному опыту.
Зима тоже выпала хорошая. Морозы стояли небольшие, и температура держалась не ниже двадцати градусов.
Кончился февраль. Казалось, уже прошло самое страшное время, и вдруг совсем неожиданно грянул мороз.
О том, что ночью будет тридцать градусов, Зоя узнала по радио.
Нужно ли говорить, как она испугалась! Ведь тётя Настя, наверно, давно спит и не знает о предстоящем морозе, и скворцы могут погибнуть!
Зоя быстро вскочила с постели и посмотрела на часы. Стрелки показывали без десяти час. На метро она опоздала.
Зоя оделась и побежала к остановке троллейбуса.
Поспела она вовремя. Троллейбус уже готов был тронуться, но водитель, увидев спешащую женщину, задержал машину и услужливо открыл дверь.
Пустая машина шла быстро, но Зое казалось, что она идёт слишком медленно.
Зоя на каждой остановке подбегала к двери и выглядывала в надежде увидеть такси.
– Что вы так волнуетесь, гражданка? – спросила наконец кондукторша, заметив волнение пассажирки.
– Нет, я так. Такси смотрю, – ответила Зоя.
– Такси? – удивилась кондукторша. – Да разве вам в троллейбусе тесно? Одни только и едете.
– Не тесно, – согласилась Зоя, – да мне ведь только скорей нужно.
И она подробно рассказала о необычной клетке, в которой остались зимовать скворцы, о том, что они могут погибнуть в такой мороз, и как дорога ей, Зое, каждая минута.
Кондукторша очень сочувственно выслушала рассказ и, узнав, какая опасность угрожает зимующим скворцам, неожиданно заявила:
– Ну, гражданка, этому и без такси помочь можно… – И деловито крикнула водителю: – Пётр Иванович! Нельзя ли ход прибавить, а то тут у гражданки беда случилась – скворцы помёрзнуть могут.
– Скворцы? – переспросил ничего не понявший водитель и тут же добавил: – Ты, Маруся, видно, что-то перепутала. Скворцы давно в жаркие страны улетели, а у нас только галки да вороны остались.
– В том-то и дело, что не улетели. Их в Зоопарке для опыта оставили, а сейчас мороз, вот гражданка и спешит, чтобы птицам помёрзнуть не дать.
Водитель сначала не поверил Марусе, но когда её слова подтвердила Зоя, он даже не стал тратить время на расспросы, нажал на педаль, и машина помчалась с такой быстротой, что только замелькали фонари.
На площади Восстания Зоя поблагодарила водителя, кондукторшу, спрыгнула с троллейбуса и побежала в Зоопарк.
Когда она подбежала к вольере, то там уже были тётя Настя, Анна Васильевна и зоотехник Иван Прокофьевич. Иван Прокофьевич стоял на лестнице, а тётя Настя и Анна Васильевна подавали ему листы фанеры, которыми он закрывал клетку, чтобы защитить её от холодного ветра.
В клетке горело электричество. Лампочка ярко освещала вольеру, и Зоя увидела скворцов. Они не прыгали, как обычно, а сидели нахохлившись, тесно прижавшись друг к другу.
Увидев Зою, Анна Васильевна крикнула, чтобы она скорее принесла корм.
Зоя сбегала в кормовую и быстро вернулась назад. В руках она держала миску, полную мучных червей.
При виде такого лакомства птицы сразу оживились. Они слетели со своих мест, стали кружиться вокруг Зои, и каждая старалась ухватить побольше корма.
Пока Зоя занималась кормлением, Иван Прокофьевич успел обшить клетку, и в ней сразу стало теплей. Повеселели коноплянки, повеселели, наклевавшись червячков, и скворцы.
Такой сильный мороз держался недолго. На другой день уже стало теплее, а недели через две с пригретой солнцем крыши закапала вода. Теперь можно было за птиц не опасаться: начиналась весна.
Сначала солнце попадало в клетку небольшим, узким лучом. Но птицы его почувствовали сразу. Они спешили сесть на этот освещённый кусочек, друг друга толкали, ссорились.
Но это было только первое время. Потом солнце стало заглядывать всё чаще и чаще, всё больше становилось солнечное пятно. Оно увеличивалось с каждым днём и скоро стало таким большим, что на нём уже хватало места всем птицам.
Сидя на солнышке, громко щебетали коноплянки, а скворцы с таким азартом щёлкали и свистели, что по одному их пению сразу было видно, что весна уже пришла.
