Текст книги "Паук (СИ)"

Автор книги: Вера Шматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Попробовав встать с кровати, я сделала неприятное открытие. На мне не было никакой одежды, кроме одеяла. Эта мелочь дошла до сознания только сейчас, ведь до этого момента меня отвлекал жуткий разговор с Пауком. В голове вертелось смутное воспоминание о том, как мы сюда приехали. Кажется, Паук мыл меня. По крайней мере, это бы объясняло наготу. Мог ли он воспользоваться моим состоянием, чтобы что-то сделать? От мысли о возможном насилии сразу поплохело. Однако, спустившись взглядом ниже, я поняла, что опасения беспочвенны. Даже самый ярый маньяк не покусился бы на то, во что превратилось мое тело.

Цветастые гематомы диковинными цветами распустились на бледной коже живота и груди. Кровоподтеки и синяки разных оттенков лилового щедро украшали ребра. Что удивительно, болело это великолепие не так ужасно, как выглядело. Судя по всему, даже кости целы. На запястьях остались красные ожоги от веревок. Плечи, вывихнутые при связывании, ныли при каждом движении. Надеюсь, что неприятности ограничиваются внешними повреждениями и что мне не грозит смерть от внезапного внутреннего кровотечения. Судя по тому, что я могла сидеть и даже немного двигаться, оптимизм не беспочвенен. При внутреннем кровотечении должен был затвердеть живот, но ничего подобного я не ощущала. Что же, раз с телом все в относительном порядке, можно приступить к решению другой насущной проблемы. Мне хотелось в туалет последние двадцать минут, но разговор с Пауком временно заглушил эту потребность.

Оглядевшись вокруг, я нашла взглядом белую дверь в стене. По моим прикидкам, это должна быть ванная. Подъем на ноги отказался отрезвляющим. Несмотря на небольшое расстояние до двери, идти придется долго. Тело, до сих пор мучившее лишь ноющей болью теперь отозвалось острой вспышкой, заставившей пошатнуться на ногах.

Придерживаясь за спинку кровати, я медленно двигалась к цели, пока не почувствовала под пальцами заветную ручку. После щелчка выключателем передо мной открылась стандартная ванная, белоснежная, чистая и абсолютно пустая. Кроме сантехники и нескольких шкафчиков, здесь ничто не указывало на то, что ванной пользовались. На крючке висело большее полотенце, в мыльнице лежал новый кусок мыла. Это было странно, хоть на фоне всего произошедшего, удивляться было нечему. Очевидно, Паук подготовился к тому, что какое-то время я останусь живой и позаботился о моем комфорте.

Сходив в туалет я задержалась перед зеркалом. Растрепанные каштановые пряди смотрелись непривычно и дико. На фоне всего произошедшего, смена имиджа не успела как следует зафиксироваться в голове. Из зеркала на меня смотрела незнакомка. На бледном, опухшем лице резко выделялись испуганные глаза. Синяки и царапины оказались не только на теле, но и на лице. Пара отметин на щеке, небольшой кровоподтек в уголке губ. Отражение одновременно радовало и пугало. Самой себе я напоминала трехдневного покойника. Видимых следов разложения еще не видно, но и свежеумершей уже не назовешь. Хорошая же новость заключается в том, что Паук вряд ли восхитится мной настолько, что захочет изнасиловать. Плохая – все это чертовски болело.

Внимание привлекла полоса лейкопластыря на шее, пропитавшегося кровью. При взгляде на красную жидкость, которая медленно сочилась сквозь тонкий материал, вновь возникло ощущение жестких пальцев на горле, перекрывающие доступ воздуха. Отделив пластырь от кожи, я взглянула на порез. Глубокий, с ровным краями, он уже начал затягиваться, но все еще радовал цветом свежего мяса. Гадость. Пластырь вернулся на место.

Физическую боль еще можно было пережить, но боль моральная кислотой разъедала душу. Дэни погиб, я стала объектом мафиозных разборок, а Паука, ночной кошмар молодых женщин от шестнадцати до тридцати, приютил меня у себя, чтобы убить, как только придет время.

Умывание холодной водой помогло прочистить мысли. Я ощущала, как ледяная струя скользит по рукам, посылая вверх колючие ниточки холода. Это было очень приятно и частично облегчало боль. Правда, через несколько минут от холода стало ломить пальцы, так что с процедурами пришлось закончить. Растирание жестким полотенцем окончательно привело меня в форму. Тело все еще болело, но я уже ощущала силы, чтобы твердо держаться на ногах.

Обратно до кровати мне удалось дойти быстрее, чем в первый раз. Сейчас у меня было время, чтобы осмотреть комнату подробнее. Интерьер был выполнен в спокойных тонах. Разные оттенки серого, коричневого и белого органично сочетались друг с другом, создавая ощущение строгости и покоя. Пол застелен мягким ковром с длинным ворсом, по которому было очень приятно ступать босыми ногами. В целом, комната мне нравилась. Не сказать, что идеально, но уж точно лучше пыльного склада или подвала с цепями.

Сообразив, что стою все еще обнаженная, я огляделась вокруг в поисках одежды. В ближайшем обозримом пространстве не находилось ничего, хотя бы отдаленно напоминающего мои джинсы и футболку. На кресле возле окна лежал аккуратно сложенный плед. После минутного замешательства, решила что плед все же лучше, чем ничего.

Инцидент с пощечиной оставил на душе неприятное ощущение. Меня терзало чувство вины, смешанное со страхом. Конечно, Паук провоцировал меня специально, хотел уязвить. Однако чувство вины, наполняющее душу, не спешило поддаваться доводам разума. Мужчина спас мне жизнь вчера и обещал сохранить ее еще на некоторое время. С его стороны это было щедрым подарком, даже большим, чем можно было надеяться.

Неудержимо тянуло выйти. Просто сидеть и ждать, когда Паук вернется, не хотелось. Лучше встретить неприятности лицом к лицу, чем ждать, когда они сами соберутся с силами и придут к тебе во всеоружии.

Завернувшись в плед, я остановилась у двери в коридор. Мне удалось расслышать какие-то звуки снизу. Стук посуды, звон сковородки. Звуки настолько домашние, что щемило сердце. Идти или не идти? Оглянувшись на пустую комнату, я заключила, что ждать здесь действительно нечего.

Первый шаг за порог спальни сопровождался страхом. Взбудораженный разум рисовал страшные картинки распятых женщин на стенах, лужи крови и части тел на полу. Однако коридор был чист и ничем не отличался от коридоров в десятках проданных мной домов. Сюда выходило еще три двери, помимо той, из которой я вышла. В стене в конце коридора находилось небольшое окно, сразу под которым начиналась лестница. Так как звуки доносились снизу, нужно спуститься вниз.

Мужчину я нашла на кухне. До этого момента разум был готов представлять что угодно, только не Паука жарящего яичницу. Нос уловил запах свежесваренного кофе, на который живот отозвался громким бурчанием. На секунду стало страшно, что сейчас мужчина, разозленный пощечиной, скрутит мне руки и бросит в подвал. Было совершенно непонятно, как себя вести с ним дальше?

Паук обернулся, скользнул взглядом по моей фигуре, завернутой в покрывало и вновь отвлекся на сковородку.

–Чашки в буфете, кофе на столе. Надеюсь, ты ешь яичницу с беконом.

Снова добрый дядюшка Паук. Это пугало больше, чем угрозы, письма и вспышки ярости вместе взятые. Куда делся человек, сжимавший мое горло и обещавший «нечто особенное»?

Я подошла к буфету. Аккуратные стопочки тарелок, рассортированные по размеру, несколько кофейных пар без узора и набор разнокалиберных чашек и кружек. Здесь стояли чашки с логотипами фирм, кружки с котятами и одна, которая мне понравилась сразу. На ней была надпись, удивительно подходившая к моему настроению: «Пессимист: Хуже уже не будет. Оптимист (радостно): Да будет, будет!»

Кухня была небольшой, но очень светлой. Если бы я покупала этот дом, кухня бы точно заработала огромный плюс в колонке «за». Два огромных окна, забранные лишь легкой тюлью, пропускали так много света, как это было возможно для дома. При взгляде на деревянные столешницы и хромированную технику, я с удивлением поняла, что наши с Пауком вкусы на интерьеры совпадают. Хотя, ремонт могли сделать и предыдущие владельцы дома. О своем убийце я не знала практически ничего, так что делать выводы о совпадении или несовпадении наших вкусов было, мягко говоря, преждевременно.

Налив кофе из большого кофейника на столе, я устроилась на табурете. Под спиной ощущалась прохладная гладкость стены, а ладони согревали горячие бока чашки. Кофе был сварен идеально. Это мелочь, которую я действительно ценила в людях – умение варить кофе. Горячий напиток оставил терпкую горечь на языке и ощущение чего-то хорошего. Даже наедине с убийцей можно найти повод для маленькой радости. В какой-то момент мне стало смешно, ведь ежеутренний кофейный ритуал не прерывался. Вот что значит сила привычки.

Находиться на кухне маньяка-убийцы в то время, как он готовит завтрак было не комфортно и завораживающе одновременно. Наблюдая за мужчиной, я не могла определиться, что же испытываю в данный момент, всепоглощающий страх или любопытство. Такая двойственность сбивала с толку. К ней же примешивалось чувство вины.

Неприятное ощущение после пощечины только усиливалось. Моя эмоциональная часть испытывала настойчивую потребность извиниться перед Пауком или, хотя бы, начать разговор первой. В то же время, часть разумная твердила, что чувствовать что-либо подобное по отношению к убийце нелепо, однако это не успокаивало совесть. Правило хорошего тона слишком глубоко въелись в плоть и кровь, чтобы я могла просто забыть об инциденте.

Паук не обращал на меня никакого внимания. Он непринужденно двигался у плиты, гремел сковородкой, что-то нарезал. Волосы, распущенные по плечам, ему, по всей видимости мешали, так как он постоянно заправлял пряди за ухо. Эта маленькая деталь особенно не вязалась с образом ужасного и беспощадного Паука, который сложился у меня в голове. Разве могут сумасшедшему убийце досаждать обычные волосы?

Я настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что вздрогнула от неожиданности, когда передо мной появилась тарелка с яичницей.

–Спасибо, – поблагодарила я. Наши глаза на секунду встретились. По его взгляду невозможно было что-либо прочесть. На бледной щеке алел след пощечины. Должно быть больно.

Принимать пищу из рук врага было страшно и неловко. Однако голод рассуждал иначе. Свою порцию я съела очень быстро, не глядя по сторонам и запивая горячим кофе. Паук ел медленно. Все это время его взгляд почти физически ощущался на коже. Повисшее молчание начинало нервировать. Нужно было начать разговор, пока паника не сожрала меня изнутри.

–Почему ты заботишься обо мне? – этот вопрос пришел мне в голову еще в ванной. – Кормишь завтраком, лечишь, заклеиваешь мои царапины пластырем?

–Наша маленькая игра не должна вредить твоей коже. Мне нравится, когда на ней нет синяков и порезов, кроме тех, что оставляю я.

Кухня Паука как-то сразу потеряла все свое очарование. Мысль о порезах, которые он мог бы оставить на моей коже отбила аппетит и пробудила настойчивое желание бежать. Вот только в таком состоянии далеко не уйти.

–К тому же, я не садист, чтобы морить кого бы то ни было голодом, – неожиданно добавил мужчина и я удивленно взглянула на его лицо, пытаясь понять, шутит ли он. Значит, убивать это не садизм? Хотелось задать этот вопрос вслух, но я все еще до дрожи боялась его реакции. Сейчас Паук был спокоен, но кто знает, что случится в следующий момент?

–Мне можно выходить наружу? – я решила уточнить границы своей свободы.

Мужчина задумался на несколько секунд.

–Нет. Тебя ищут, мне не хотелось бы снова рисковать тобой, – наконец, произнес Паук.

Я поперхнулась кофе и закашлялась. Значит, пленница. Возможно, с некоторой свободой внутри дома, но без права выхода наружу. Впрочем, мне сейчас и подняться с табурета будет непросто, не то что побег. Нужно скорее привести себя в форму и, если к тому моменту Паук еще не убьет меня, попытаться сбежать.

–Почему ты не убил меня, как только предоставилась возможность? – я все еще не понимала, что именно движет им. Неопределенность действовала на нервы хуже изощренных угроз. Мне нужен был четкий ответ, а не туманные фразы.

Мужчина пожал плечами.

–Всему свое время, малышка.

–Что будет дальше? Я останусь твоей пленницей?

–Ты не пленница, малышка, – произнес Паук, протягивая руку через стол и касаясь моей щеки. – Гостья.

–Гости могут уйти в любой момент.

–Если у хозяина дома нет на них других планов, – улыбнулся мужчина и пальцем обвел контур моих губ. Я хотела отстраниться, но не могла пошевелиться из страха разозлить его.

–Каких планов?

Паук не ответил. Он встал со своего места и подошел ко мне. Я ощущала его запах, травяной с привкусом сигаретного дыма. Почему-то этот аромат действовал успокаивающе. Если закрыть глаза и не думать о том, что рядом убийца, можно было бы даже наслаждаться.

–Твои волосы, – его пальцы осторожно коснулись моих волос, перебирая каштановые пряди. – Мне больше нравился светлый оттенок.

–Я перекрасилась, чтобы сбежать, – я испугалась, что Паук может что-нибудь сделать со мной из-за цвета волос. Например, заставит снова перекраситься в блондинку.

Между нами повисла тишина. Я ощущала, как его пальцы перебирают мои волосы, касаясь кожи головы. Эти прикосновения не прибавляли спокойствия. Голову я всегда считала самой интимной частью тела, позволяя прикасаться к волосам лишь в моменты близости. Сейчас же граница комфорта была нарушена, однако отстраниться мешало возможное недовольство Паука.

–Ты должна вернуться в постель. Нужно обработать кожу, – пальцы мужчины на мгновение скользнули по линии челюсти и спустились к шее. Это касание вызвало волну мурашек по телу.

–Александр может найти нас здесь? – я смело посмотрела ему в лицо, хоть внутри все сжималось от страха.

–Не стоит волноваться о том, что еще не случилось. Пойдем.

С некоторым трудом я сползла с табуретки и сделала несколько неуверенных шагов. Паук протянул руку, чтобы помочь. После секундного колебания, пришлось принять эту помощь. Второй рукой я придерживала плед, чтобы не соскользнул во время подъема. После еды снова захотелось спать. Тело болело, каждый шаг отдавался болью.

Мужчина довел меня до спальни. Добравшись до кровати, я с облегчением опустились на мягкий матрац, все еще кутаясь в плед. Теперь отсутствие одежды воспринималось особенно отчетливо. Вчера было неважно, прикрыто ли мое тело. Сегодня же, почувствовав себя достаточно хорошо, я в полной мере осознала, что передо мной мужчина, который уже один раз видел меня голой и чьи желания не совсем очевидны. Это заставляло настороженно наблюдать за передвижениями мужчины по комнате.

Паук открыл шкаф и достал аптечку.

–Ложись, – скомандовал он. Опустившись на спину, я крепко сжимала плед, цеплялась за него как за последнюю защиту, не в силах совладать с паникой и смущением. Было ясно, что для лечения Пауку понадобится снять плед, а это значило, остаться перед ним обнаженно на кровати. Вылечиться как можно быстрее было и в моих интересах, но страх и смущение были сильнее. Мужчина пугал, но в то же время, подтянутая фигура вызывала у меня и другие чувства, само наличие которых в данной ситуации вызывало сомнения в собственной психической стабильности.

Паук присел на кровать. Кончики длинных волос коснулись моих щек и лба в момент, когда он склонился надо мной. В какое-то мгновение, тонкие губы оказались почти вплотную к моим. Когда мужчина начал говорить, казалось, что наши губы вот-вот соприкоснутся:

–Мне больно видеть синяки на твоей коже. Я хочу снова увидеть чистый бархат на твоем горле. Ты должна быть идеальна к моменту триумфа.

Я не дышала, затянутая глубиной серых глаз. В этот момент мир сузился до Паука и его голоса – хриплого, завораживающего, с непередаваемым выражением описывающего свое безумство.

–Знаешь, как все произойдет? – голос мужчины опустился почти до шепота. – Сначала это будет просто порез, белая полоска на чистой коже. Ты не почувствуешь ничего, только легкую щекотку. А затем, крошечными бусинками, на краю ранки выступят капельки крови. Она будет темной, почти черной. Бусинки соберутся в ручейки, края раны разойдутся, чтобы выпустить поток крови. Придет боль, но она продлится совсем недолго. Я буду рядом, чтобы разделить страдания, тебе нечего бояться. Совсем скоро бег крови замедлится, глаза подернутся дымкой забвения. В тот момент, когда с твоих губ сорвется последний выдох, я поймаю твою душу прощальным поцелуем. Ты останешься со мной навсегда, вот здесь, – Паук прикоснулся к груди, а затем мягко коснулся моих губ языком. Это прикосновение заставило мои глаза широко раскрыться, а сердце забиться так, словно оно хотело вырваться из груди, разрушив грудную клетку.

Ужас затопил сознание, лишая способности мыслить связно. Воображение нарисовало картину, описанную Пауком. Я ощущала все так реально, что, казалось, уже лежу с перерезанным горлом, ощущая смертельный холод в кончиках пальцев. Воспользовавшись заминкой, мужчина распахнул плед и оставив меня обнаженной. От моего внимания не укрылся взгляд, которым Паук окинул тело. Лицо мужчины исказила гримаса легкого недовольства, словно скульптор, обнаруживший несовершенство линий в готовой статуе.

Мужчина быстро наносил мазь на мои живот и руки. Я лежала, боясь пошевелиться, и смотрела на его руки, на пальцы с небольшими мозолями, которые уверенно скользили по коже, не причиняя ни малейшей боли. Дышать удавалось через раз, однако в душе царил настоящий ураган. Больше всего хотелось, чтобы эта близость, ужасающая и приятная одновременно, закончилась. Наконец, Паук отставил мазь и укрыл меня одеялом, словно заботливая мамочка. Я ощущала облегчение, что пытка близостью закончилась и после нее не последует ничего более интимного.

–Отдыхай, малышка, – мужчина провел ладонью по щеке и вышел из комнаты, оставив наедине с растревоженными мыслями.

Еще несколько минут я лежала, заботливо укрытая одеялом и прислушивалась к звукам снаружи. Впечатление от описания будущей кончины не спешило исчезать. На самом деле, как реагировать, когда маньяк описывает то, как будет тебя убивать? Этому не учат в школе, этого не написано в энциклопедии для девочек. В кино героиня наверняка нашла бы способ сбежать и разобраться с маньяком и мафией. К сожалению, я не была героиней кассового боевика, так что моя история могла закончиться печально.

Какая-то часть меня была благодарна судьбе. Ведь насколько мне повезло просто лежать в кровати, не привязанной и окруженной заботой. С другой стороны, все внутри протестовало. Это Паук. Он заботится обо мне, чтобы совершить идеальное убийство. Но все же, если бы не он, я бы сейчас, возможно, лежала, окровавленная и накаченная наркотиками в застенках у мафии. Даже если Александр поймет, что мне ничего не известно, это не спасет меня от смерти.

Паук был добр, гораздо добрее, чем можно было бы ожидать. Не стоит забывать, что его же безумие дает мне фору. Пока на коже красуются синяки и царапины, он не тронет меня. Идеальное убийство не может состояться без идеальной жертвы. Я надеялась, что через пару дней боль в теле утихнет до такой степени, чтобы можно было передвигаться без помощи подручных поверхностей. Как только это произойдет, нужно попытаться бежать. Осталось только решить, куда? Нельзя попадаться ни мафии, ни полиции. Паук, наверняка пустится в погоню, а значит, придется скрываться сразу ото всех пока не пересеку границу.

Следующий вопрос состоял в том, как ее пересечь не имея денег? Моя сумка осталась на той самой парковке, где меня поймали. В ней находились все деньги и документы. В таком свете ситуация казалась еще хуже, чем до этого. Можно было попробовать украсть денег у Паука, что значило бы навлечь на себя тройной риск. Я не была уверена даже в шансах на побег, не то что в успешном похищении его кошелька.

Если подумать, своей новой, полной приключений жизни я была обязана только одному человеку. Именно со смертью Дэни начались эти космические неприятности. С удивлением и некоторым разочарованием я понимала, что в душе не осталось и следа от былой влюбленности. На смену пришел горячий гнев на человека, по чьей вине мне приходится сейчас балансировать на грани между двумя смертями. К гневу примешивалось небольшое разочарование от того, что Дэни уже мертв. Теперь даже по яйцам ему не врезать. Должно быть, его уже похоронили.

С некоторой печалью я вновь вспомнила о своих дневниках. Последняя тетрадка исчезла вместе с сумкой. Это потеряла расстраивала и тревожила. Что, если сумка осталась у людей Александра? Последней записью в дневнике была о Пауке. Если Александр решит развлечься чтением тетради, он сложит два и два и поймет, кто убил Боба и похитил меня. Вопрос в том, сможет ли мафия найти Паука, если это не удавалось столько времени полиции?

Еще один вопрос, стоит ли сообщать о своей догадке Пауку? Как ни крути, сейчас только он защищает меня от людей Александра. С другой стороны, я же не надеялась провести с убийцей больше времени, чем необходимо для поправки? Это значило бы принять судьбу и окончательно поверить, что прежняя жизнь ушла. Наоборот, будет неплохо, если мне удастся сбежать, а мафия нападет на след Паука. Одним ударом получится уничтожить сразу двух зайцев.

Когда я искала Паука в парке, мне в голову не приходила мысль, насколько будет сложно общаться с человеком, который жаждет увидеть твою смерть. Не важно, насколько сильно он заботится обо мне сейчас. Маньяком двигала жажда убийства, истинный мотив необычайной доброты и искренности.

12.

Когда я снова проснулась, за окном уже темнело. Мне снился сон, яркий, эмоциональный. Несмотря на кошмар в жизни, сознание, слово в отместку за тревоги, послало эротическое видение. Детали стремительно ускользали, оставляя после себя ощущение дискомфорта. Еще несколько минут мне чудились чьи-то сильные руки на бедрах и казалось, что губы распухли от поцелуев, настолько реальным были фантазии. Сев на кровати, я потрясла головой, прогоняя ошметки томной дремы и пытаясь осознать окружающий мир. Навязчивые картинки уходили неохотно. Сознание упорно цеплялось за них, словно в попытке убежать от действительности.

Тело все еще болело, но уже не так сильно, как утром. Встать с кровати и дойти до ванной удалось без приключений. Яркий свет больно резанул по глазам и я смахнула невольно выступившие слезы. Мне требовалось смыть с себя неуместное возбуждение, оставленное сном и никак не желающее исчезать по собственной воле. Почему-то складывалось впечатление, что у любовника из сна были длинные черные волосы и сильные пальцы с небольшими мозолями.

Отрегулировав воду, я прикрыла глаза, позволяя ей свободно струиться по телу. Горячий душ вызывал ощущение, близкое к оргазму. В какой-то момент даже забылось, что это ванная в доме Паука и меня держат здесь в положении агнца на заклание. Было просто хорошо, тепло и необъяснимо радостно. Тугие струи били по коже, причиняя небольшую боль там, где налились чернотой синяки, но это были мелочи, по сравнению с тем, что мне уже удалось пережить.

Вода постепенно смывала сонное оцепенение. По мере того, как включался мозг, нарастали и страх с неуверенностью. Закончив с водными процедурами, я вышла из ванной и задумалась. Положение представлялось туманным. Не зная, какие планы вынашивает хозяин дома, нельзя даже предположить, что же делать дальше. Есть вариант просто сидеть в комнате в ожидании, когда Паук вновь вспомнит обо мне. Или можно самой отправиться на его поиски, рискуя навлечь неприятности. Еще один вариант – попытаться выскользнуть из дома прямо сейчас, уповая на удачу, что было слишком рискованно. Нужно дождаться хотя бы частичного выздоровления. Ну, а до этого момента, предстояло решить, чем отвлечь маньяка от моего убийства.

Я осторожно приоткрыла и прислушалась. Снаружи не доносилось ни звука. Свет в коридоре не горел, но одна из боковых дверей была неплотно прикрыта и из-за нее струилась полоска желтого света. Судя по всему, Паук находился в соседней комнате. Так что же делать? Ждать здесь или отправиться опасности навстречу?

Взвесив оба варианта, я пришла к выводу, что они равноценны. Если Паук захочет убить меня сейчас, то неважно, сделает ли он это сейчас или парой часов позднее в спальне. Возможно, ему захочется обсудить детали убийства, как делают все кино злодеи и у меня получится выиграть еще немного времени.

Закутавшись в плед, выполнявший функции единственной одежды, я вышла в коридор. Из-за приоткрытой двери послышался негромкий звон стекла, словно бутылка звякнула о стакан. Из коридора мне удалось рассмотреть комнату.

По всей видимости, это был рабочий кабинет. Большой письменный стол напротив окна, старинный, изготовленный из темного дерева, был завален бумагами и книгами. Яркая лампа на столе давала достаточно света, чтобы разглядеть пушистый ковер, даже на вид очень мягкий. Он заканчивался сразу возле высоких стеллажей с книгами. Когда-то такая комната, заставленная книгами с пола до потолка, могла привести меня в экстаз. Мечта детства, жить в библиотеке, исполнилась именно у Паука. Мир несправедлив.

Хозяин дома расположился на небольшом черном диванчике, поставленном вплотную к одному из стеллажей. Мужчина выглядел расслабленно и этот момент меньше всего походил на знаменитого убийцу. Поджав ногу под себя, он придерживал толстую книгу, разместившуюся на сгибе колена. Поглощенный чтением, Паук иногда делал глоток из стакана с виски. Черные волосы были забраны в хвост, но пара непослушных прядей постоянно спадали на лицо. Его это, по всей видимости, раздражало и мужчина постоянно заправлял волосы за ухо.

Перед диванчиком стоял круглый журнальный столик из зеленого стекла, с несколькими стаканами и початой бутылкой. Наблюдать за Пауком оказалось неожиданно увлекательно. Отчасти это было вызвано ореолом опасности, ощущавшемся при каждом его, даже самом безобидном движении, отчасти от собственной невидимости и мнимой свободы. Мужчина выглядел достаточно мирно и в какой-то мере уютно.

–Проходи, – произнес мужчина, подняв на секунду глаза от книги. – Если, конечно, не собираешься простоять в дверях весь вечер.

Я удивленно моргнула. Казалось, заметить меня было невозможно. Неужели, он услышал шаги? Или это просто чутье на жертву? Чуть постояв на пороге, я дождалась утвердительного кивка мужчины и только после этого решилась медленно приблизиться к дивану. При виде Паука мысли пришли в смятение. Что теперь?

Диванчик был небольшим и, как бы я ни старалась, сесть, не касаясь при этом мужчины, не получалось. Может быть, опуститься на пол? Видимо, сомнения явно читались на мое лице, потому что Паук похлопал по свободному месту рядом. Пришлось подчиниться. Мое колено, надежно прикрытое пледом, теперь соприкасалось с его. Это невинное прикосновение вызывало внутри целую бурю. От тепла чужого тела, ощущавшегося даже сквозь плед, передергивало, словно от разряда. Эмоции зашкаливали, а мысли скакали бешеными зайчиками. Все, что сейчас происходило, было неправильно. Он маньяк, его дело мучить и убивать, а не читать книги по вечерам в компании будущей жертвы.

–Пьешь виски? – вопрос прозвучал неожиданно. Мужчина закрыл книгу и потянулся, чтобы положить ее на столик, ненароком скользнув рукой по моему бедру. Я непроизвольно дернулась, в попытке отодвинуться подальше, чем заслужила кривую ухмылку. Слегка подумав, я решила, что ничего плохого в виски нет. Сейчас, когда жизнь моя могла оборваться в любой момент, глупо было бы беспокоиться о здоровье.

–Да, пожалуйста, – кивнула я. Мужчина подхватил стакан со столика и потянулся к объемистой бутылке. Он плеснул мне совсем немного, не больше сантиметра ото дна и я невольно порадовалась этому обстоятельству. Крепкий алкоголь сильно действовал на меня, заставляя совершать не самые разумные поступки. Однажды, напившись, я целую ночь шаталась по клубам, забираясь на высокие колонки и периодически порываясь станцевать стриптиз. Друзья с трудом уговорили вернуться домой и лечь спать. Если бы не они, тот вечер мог бы закончиться гораздо хуже. Но и без того, стыд, который я ощутила на утро, просмотрев видео на телефоне, преследовал меня до сих пор.

Паук был одет в белую рубашку, застегнутую не на все пуговицы. Одежда, к сожалению, открывала больше, чем хотелось бы. Черные волоски на бледной коже груди уходили дальше, под рубашку. Я машинально проследила взглядом их направление и тут же отвернулась. Не хватало еще разглядывать его грудь! Когда мужчина передал мне бокал, наши пальцы на секунду соприкоснулись. Этот незначительный контакт вызвал новую неловкость. Казалось бы, Паук видел меня голой, читал дневники, полные интимных подробностей. Так откуда берется это смущение?

–Как ты себя чувствуешь? – мужчина расслабленно откинулся на спинку дивана и пригубил напиток. Его глаза следили за мной поверх стакана и от этого темного, внимательного взгляда я особенно остро ощутила, что кроме пледа на мне больше ничего нет. Страх вновь поднял голову. Взгляд Паука гипнотизировал и заставлял пристально следить за каждым его движением.

–Мне лучше, – неуверенно ответила я, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Боль уже беспокоила не так, как раньше, хоть и затаилась внутри, готовая выйти наружу при неловком движении.

Опустив глаза на стакан, я поняла, что пальцы непроизвольно сжались на нем, побелев от напряжения. Все еще ощущая на себе пристальный мужской взгляд, я решилась попробовать напиток. Виски пах сухофруктами и алкоголем. Стоило сделать глоток, как он обжег горло, пройдя в желудок потоком раскаленной лавы. Я закашлялась, ощущая, как выступают на глазах слезы и ловя ртом прохладный воздух.

Справа раздался негромкий смешок.

–Не так быстро, малышка, – мужчина наклонился и положил руку мне на плечо. – Сделай глоток, но подержи немного во рту. Виски не терпит спешки, – последние слова он прошептал прямо на ухо, так что я ощутила тепло его губ на ушной раковине. Это прикосновение, словно разряд прошлось по телу. Мельчайшие волоски на коже встали дыбом.

Немного помедлив, я все же последовала совету. Подержав жидкость на языке, с удивлением отметила, что виски не так плох, как показался сначала,. На этот раз он прошел по горлу мягкой волной, приятным теплом угнездившись в желудке.

–Так действительно лучше, – удивленно отметила я и поняла, что произнесла это вслух. Паук тихо рассмеялся, снова откинувшись на спинку. По его лицу было невозможно понять, что меня ожидает в следующий момент и это не давало покоя. Пока что все шло слишком хорошо, чтобы не обернуться какой-нибудь большой гадостью.

Напряжение пока что и не думало уходить. Я сделал глубокий вдох, приказывая себе успокоиться и расслабиться. Какой смысл напрягаться сейчас? Пока что в руках стакан виски, а Паук, гарантировал мне безопасность как минимум на несколько дней, пока синяки не заживут. Правда, стоило ли доверять его словам? Кто знает, что может прийти в голову безумцу в самый неожиданный момент?