Текст книги "Там, где цветут аквилегии"

Автор книги: Вера Петрук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5. Секреты Кира

Солнце еще не достигло зенита, когда они добрались до леса, миновав кладбище и луг с коровами. Кир старался держаться кустов и высокой травы, и Гарди догадалась, что ее спутник прогуливает рабочий день. В деревне им почти никто не встретился. Либо селяне так упились на празднике, что были не в состоянии подняться рано, либо все ушли в поля. Расспрашивать она не стала – уж очень хотелось посмотреть на обещанный секрет.

День обещал быть жарким. Проснувшись, Гарди, не думая, натянула на себя дорожную одежду, которая была привычней юбки и блузы, найденных в сундуках Алисии, и теперь страдала. Завтрак тоже оказался плотнее, чем она ожидала, и Гарди чувствовала себя одной их тех неповоротливых коров, что задумчиво провожали их взглядами, лениво отмахиваясь от луговой мошкары. Кир быстро шагал впереди и почти не оглядывался. Он так решительно вел ее к какому-то своему тайнику, что Гарди уже не сомневалась – обратно ее живой не отпустят.

Однако нож в заднем кармане брюк внушал уверенность и разжигал любопытство. Унылое болото Голубого Ключа, в котором горячая кровь Гарди успела остыть, с появлением Кира подогрелось и превратилась в арену возможных приключений, которых всегда ждала Грязная Гарди и от которых еще не успела отвыкнуть Гарди Новая.

Они прошли еще несколько пахучих лугов – с козами, овцами и какими-то домашними животными, названия которых девушка не знала, и нырнули под густую шапку летнего леса.

Глаза не сразу привыкли к царящему под листвой сумраку, а когда приспособились, все равно не смогли ни за что зацепиться. Ярусы молодой зелени громоздились хаотично и буйно. Листья влажно поблескивали в редких пятнах света, пробившихся сквозь густую крону. Пахло как в погребе ее нового дома, куда Гарди сунула вечером нос, но спускаться не решилась. Оглушающе орали птицы, которые замерли, когда они вломились в царство листьев и травы, но тут же загорланили вновь, едва Кир начал уверенно двигаться вперед, смело раздвигая ветки, будто на каждом дереве висел указатель. Гарди и тропинки никакой не видела, но судя по быстрому шагу Кира, парень бывал здесь не раз, а значит, какая-то невидимая тропа имелась.

– Осторожно, они ядовитые, – предупредил он ее, отодвигая ветку, покрытую красными гусеницами. Боясь расстаться с завтраком на месте, Гарди поспешила пройти мимо, уже размышляя, не лучше ли было сходить в гости к Хризелле.

– Сейчас будет сложнее, – снова обернулся Кир, – смотри в оба и ступай по моим следам.

Гарди уже давно поняла, что лес ей совершенно не нравится. Она не была слабачкой, но короткая дорога среди колючих зарослей и веток, норовящих выбить глаза, лишила части сил, а главное – настроя. Уже не хотелось никуда идти, и вид бодро шагающего впереди Кира вызывал лишь раздражение.

Оказывается, Кир говорил о болотах. Еще до того, как они вышли на подернутую влажной дымкой долину, Гарди догадалась, что впереди – что-то нехорошее. Насекомые, вяло кружившие над ними в лесу, спустились ниже и уже не стеснялись кусать все, что было неприкрыто одеждой. Отмахиваясь от назойливых тварей, Гарди снова подумала о коровах на лугу и не сразу заметила тропу из кочек, на которые показывал Кир.

– Шагай только по ним, – снова предупредил он ее, – уже недалеко.

Если бы не его последние слова, Гарди, наверное, повернула назад. Хотя она и здесь лукавила. Найти дорогу назад без Кира было невозможно.

Итак, парень спрятал свой тайник среди непроходимых топей. Неудивительно, что его секрет до сих пор никто не нашел. Заросшие старой травой кочки, по которым они шли, чавкали и проваливались, но вес человека выдерживали. Местами приходилось брести по колено в грязи, мошкара и комары свирепствовали, терпение Гарди заканчивалось. Правда, его место заняло упрямство, так как дойти до цели стало делом принципа.

– Пришли, – торжественно объявил Кир, спрыгивая на твердый берег. – Вот и секрет.

Гарди напряглась, ожидая, что он прыгнет на нее, в воздухе обернувшись оборотнем, но парень повернулся спиной и принялся копаться в ветках ивы, закрывающих часть берега зеленым шатром. Наконец, он что-то нашел и приподнял гибкие ветви, приглашая Гарди нырнуть под их полог.

Странно, но интуиция, никогда не подводившая ее на работе и всегда предупреждавшая об опасности, на этот раз мирно дремала. Зато зашевелилось другое чувство – кажется, ее надули.

Широкая улыбка Кира ей совсем не понравилась, но в кусты она все-таки полезла. Правда, вытащила нож, который продемонстрировала проводнику. Тот хмыкнул и полез следом. Арка из ивы закончилась быстро, явив уютную поляну, окаймленную цветущим шиповником. Гарди уже выучила название этих кустов, потому что такие же росли вдоль решетки ее нового дома.

Но удивляло не сходство кустарников, которые даже цвели похоже – нежно-розовыми бутонами величиной с кулак, а то, что громоздилось посреди поляны.

Конструкция из стекла и досок высотой в человеческий рост больше всего походила на строения, видневшиеся из окна спальни Алисии. Дерек даже говорил, как они называются, да Гарди позабыла.

– Теплица! – с довольным видом провозгласил Кир и, пройдя утоптанной тропинкой, открыл скрипучую дверцу.

Еще не веря своим глазам и стараясь не пускать в душу разочарование, растущее с каждой секундой, Гарди заглянула внутрь. На утоптанной песчаной площадке аккуратными рядами выстроились деревянные ящики с… розами. Уж эти цветы Гарди точно знала. Да и пахло знакомо. Роз в теплице было немерено, какие-то уже отцвели, другие только набирали бутоны, но большинство пестрело и благоухало. Каких оттенков здесь только не было – даже черные и синие, что и вовсе выглядело нереально.

Задохнувшись цветочным ароматом, Гарди поскорее выбралась обратно на поляну.

– Ты даже не зашла, – упрекнул ее Кир. – Такого нигде в Голубом Ключе не увидишь. Но это секрет. Надеюсь, он останется между нами.

Гарди осторожно выдохнула, стараясь не так явно выражать разочарование. Что ж, месть Кира она оценила. Протащить ее сквозь чащу и болотину, чтобы показать какие-то цветы? Но и ей будет урок – любопытство всегда было порочной чертой.

– Нравится? – спросил Кир, с восхищением оглядывая свою растительную коллекцию.

Гарди с трудом сдержала колкость. Она была не на своей территории, и, если Кир оборотнем не был, это еще не означало, что он безобидный малый. Цветы ей не нравились, как не нравились мужчины, которые их выращивают. В Старом Городе парню с такими увлечениями жилось бы несладко. Впрочем, похоже, что и здесь такие занятия у мужчин не приветствовались, иначе секретом бы эти теплицы не были. И черт дернул ее сегодня утром спросить Кира про тайны. Тайны на то и тайны, чтобы оставаться со своим хозяином. Ей же теперь носить в голове эту непонятную бессмыслицу: болото, цветущие розы, стеклянные теплицы… У нее и своей ерунды в мыслях хватало.

Обратно шли в еще большем молчании. Гарди с трудом скрывала разочарование, как и Кир, который, очевидно, ждал, что розы приведут девушку из города в полный восторг. Он попытался было рассказать ей историю происхождения сортов, но она метнула в него такой взгляд, что больше они не разговаривали. Лучше бы их знакомство закончилось на яичнице.

Гарди никогда не теряла осторожность. С виду казалось, что девушка была погружена в себя, но, когда из чащи вылетел камень, целясь ей в голову, она среагировала мгновенно. Плохо то, что уклоняться особо было некуда. Шаг в сторону был вынужденным, и Гарди даже знала, чем он закончится – падением в болотную жижу. Правда, насколько это будет омерзительно, она не представляла.

Болото проглотило ее с головой, но задерживать не стало, поспешно выплюнув. То ли отголосок Грязной Гарди пришелся ему не по вкусу, то ли оно просто решило не связываться с чужачкой. Девушка вынырнула на поверхность, как пробка, но залипла в густой тине, которая сеткой облепила ей лицо, волосы и шею. Именно это и помешало увидеть второй камень, который на этот раз попал в цель – угодил в висок, отправив ее обратно на болотное дно.

Очнулась она в тепле и в сухости. Лежать было мягко, рядом мирно потрескивал костер, который оказался камином, стоило Гарди приоткрыть глаза и оглядеться. Очевидно, что болото осталось в прошлом. Ее тело уютно покоилось в глубоком, старом кресле с обшарпанными подлокотниками и продавленным сиденьем, но обилие подушек, которыми девушка была обложена, компенсировали недостатки мебели. Ногам было горячо и мокро – объяснением стал таз с водой, в котором они отмокали. Гарди подняла взгляд выше, задумчиво поглядела на свои обнаженные коленки, а затем на плед, в который была укутана. Плед не новый, залатанный и с потертостями, но чистый и приятно пахнущий. А вот голове было не так приятно, как всему остальному телу. Голова болела, и Гарди осторожно потрогала висок, поморщившись, когда пальцы нащупали повязку.

– Не трогай! – бросил Кир, который сидел к ней спиной у камина и возился с дровами.

Гарди огляделась. Изнанка жилища несостоявшегося оборотня вполне соответствовала тому, что она видела снаружи. Старая, давно изношенная утварь, пучки трав, грибов и ягод, сушившихся по стенам на гвоздиках, многочисленные полки с банками и мешочками, вполне новый стол, который, вероятно, Кир, сколотил недавно, потому что из древесины еще местами выступала смола. Пеньки-колоды вместо стульев. Аккуратная стопка застиранных тряпок и шкура какого-то зверя на лавке у печки, служившей, наверное, кроватью. Окно без занавесок с треснувшим, но чистым стеклом. Пара бочонков, остро пахнущих маринадом и несколько стеклянных банок с темным варевом, пылившихся на полках под потолком вместе с паутиной. На столе возвышался видавший виды таз с тестом, рядом валялась яичная скорлупа и очистки яблок. «Сын ведьмы» – вспомнились Гарди слова Хризеллы, и на этот раз она не могла не согласиться.

Кира она не послушалась и, сняв повязку с головы, тщательно понюхала мазь, которой та была пропитана. На подушечках пальцев, которыми она исследовала рассеченную поверхность, осталась кровь, хотя ткань повязки до этого была чистой. Вопреки ожиданиям пахло не травами. Запах вполне был узнаваемый, хотя и чуждый для такого места как жилище лесного ведьмака в далекой деревне.

– Говорил же не трогай, – пробурчал Кир, подходя к ней с миской и чистой тряпкой. – Теперь нужно снова промыть.

Гарди его руку с намоченной в воде тряпицей остановила.

– Чем это пахнет? – настороженно спросила она.

– Тетрамоноциклин, – пожал плечами Кир, – обычный антибиотик в таких случаях. В ранку попала болотная грязь, может быть заражение.

Воспользовавшись растерянностью Гарди, которая ожидала услышать что-нибудь вроде «отвар сумеречных грибов» или «настойка из медвежьих ягод», Кир быстро обработал рану и вернул повязку на место.

– Думала, что мы тут раны лечебной смолой заживляем? – улыбнулся он, угадав ее настроения. – У меня аптечка со времен матери сохранилась. Многое уже испортилось, но этот антибиотик, можно сказать, вечный. Местные иногда ко мне обращаются, но предпочитают смолу и травы. Ты же, уверен, не из суеверных. Запасы надо бы пополнить, но никак в город не выберусь.

Кир отвернулся к столу и занялся тестом, а Гарди про себя закончила его фразу – потому что нет денег. Бедность Кира бросалась в глаза, но при его рукастости оставалась загадкой.

– Хорошо, – протянула Гарди и собралась перейти к двум другим не менее важным вопросам: зачем он ее раздел, и кто кидал в нее камни? Ответ на первый вопрос был очевиден. Она упала в грязь, а высушить одежду на человеке, да еще раненом, весьма проблематично. Гарди уже успела изучить, что под пледом на ней не было ничего – даже трусов. Впрочем, беспокоило не отсутствие одежды – мужских взглядов она не боялась, а ножа, который нигде не был виден. Второй же вопрос был, прямо-таки, принципиальным, потому что Грязная Гарди не собиралась сидеть в кресле у камина и парить ноги, а хотела начистить рыло тому, кто посмел зачислить ее в противники. Даже если это была детская шалость – мало ли какие детки могли вырасти вдали от цивилизации, – отпрыска следовало хотя бы оттаскать за патлы. Раньше в нее часто бросали разные предметы, в том числе и камни, но почти никогда в цель они не долетали. Грязная Гарди назойливо шептала о том, что бывает с девицами, которыми позволили себе не к месту и не ко времени расслабиться, а Новая Гарди отбивалась от нее слишком слабо, потому что чувствовала – Грязная была права.

Тут Кир повернулся и продемонстрировал ей сырой пирог на противне. Боевое настроение Гарди растаяло, будто снег, посыпанный солью. Она бы в жизни не догадалась, что зрелище парня, держащего будущий хлеб в крепких, испачканных мукой руках, может быть таким… Слово подбиралось совсем не подходящее для ситуации. Гарди напомнила себе, что и Киру тоже неплохо бы начистить рыло за то, что раздел ее догола, хотя мог бы оставить белье, но тут он сказал:

– Я хочу угостить тебя яблочным пирогом. У тебя ведь все равно ничего на ужин нет, верно? Розы тебе не понравились, но утренняя яичница, кажется, пришлась по вкусу. Предлагаю закончить день пирогом. Всего полчаса и готово. Я пока чай заварю. У тебя случайно нет аллергии на ромашку?

Гарди машинально покачала головой и перевела взгляд на пустой мешок из-под муки, валявшийся под столом. Вероятно, последний, потому что других подобных запасов она в избе не видела. А яблоки, вероятно, краденые.

– Тебя камнем сильно ударило, – продолжил Кир, устраивая пирог в печи. – Такое на болотах бывает, правда, ближе к осени. В этом году рано началось. Каменные гейзеры – опасная штука.

– Каменные… что? – переспросила Гарди, ожидавшая услышать какое угодно вранье, но не столь изощренное.

– Я в их природе не разбираюсь, – пожал плечами Кир. – Приезжал к нам как-то ученый из города, изучал такие фонтаны, велел держаться подальше. Я бы тебя ни за что на болота не повел, если бы знал, что гейзеры проснутся. К счастью, обошлось. У тебя хорошая реакция. Ты, наверное, танцами занималась?

Гарди молча уставилась на Кира, причем, получилось столь выразительно, что он поспешно продолжил:

– Я твою одежду постирал, но она мокрая. У меня осталось кое-что от матери. Если ты не против…

Она кивнула, смирившись с тем, что, похоже, в Голубом Ключе ей уготовано носить платья покойниц. Все же лучше, чем топать домой ночью в мокрых брюках или в этом пледе.

Кир удалился за печку, где принялся рыться в сундуке, а Гарди отчаянно искала в себе следы злости, которых не находила. Уютное потрескивание камина, аромат пекущегося пирога, мягкое одеяло и таз с горячей водой, в котором покоились ее ноги, могли умиротворить даже столь буйную особу, как Гарди из прошлого.

– Ты прогулял работу? – спросила она, потому что ей вдруг захотелось, чтобы Кир продолжал говорить. Одновременно возникла еще одна версия появления камня. Обычно Гарди хорошо разгадывала людей, которые ей лгут, но с этим ведьминым сыном все получалось запутанным. Вероятно, целились не в нее. С такой репутацией Кир мог иметь много врагов.

– Ас должен мне целый месяц выходных, – улыбнулся парень, появляясь с голубым платьем в руках. Длинные рукава, глубокий вырез, подол с вышивкой, нежная ткань, похожая на шелк, на которую не повлияло время. Видно было, что бывшая владелица носила платье или крайне редко, или очень осторожно. Гарди улыбнулась и кивнула, но знала, что улыбка вышла фальшивой.

– Не нравится? – озадаченно спросил Кир, который, наверное, достал лучшее платье своей матери.

Гарди вздохнула и кивнула ему на дверь, мол, выйди и не смотри. И как ему было объяснить, что дело было не в платье, и не в розах в теплице, а в ней? В жизни осталось слишком мало вещей, которые могли привести ее в восторг, и цветы с красивой одеждой к ним уже давно не относились.

Выходить Кир не стал, но зашел за печь и принялся глядеть в стену. Печь была не настолько высокой, чтобы скрыть его полностью, и вихрастая голова виднелась отлично. Ну и черт с тобой, подумала Гарди и с явным неудовольствием вытащила ноги из тазика.

Потом была неловкая заминка, когда она, путаясь в непривычно длинном платье, пыталась как можно изящнее устроиться на топчане-стуле, а Кир пытался как можно непринужденнее играть роль хозяина и не пялиться на ее декольте. Они перекидывались мучительными фразами о погоде и природе, но длилось это недолго. Переломный момент случился неожиданно. Еще минуту назад Гарди гадала, как бы повежливее свалить домой, а в следующий миг почувствовала, что никуда отсюда не уйдет, даже если Кир будет гнать ее метлой. То ли поспевший пирог наполнил атмосферу нужным настроем, то ли ромашковый чай растопил собравшийся между двумя людьми лед, но после двух чашек и большого куска горячего пирога Гарди как никогда чувствовала себя отдохнувшей и наполненной приятной истомой. И даже болтовня Кира о цветах, на которого, вероятно, ромашковый отвар тоже подействовал, уже не раздражала, а казалась даже интересной. Не иначе как сын ведьмы подмешал в тесто любовные травки, потому что мысли ее все больше устремлялись в одном, не совсем приличном направлении.

После третьей чашки Гарди, не совсем себя контролируя, спросила:

– Я останусь у тебя на ночь?

Кир ответил без промедления:

– Конечно! Я постелю тебе в сарае.

После этого остатки ледяного крошева превратились в теплую воду. Сначала захохотала Гарди, а потом и Кир, цвет лица которого хоть и стал похожим на цвет роз в его теплице, но постепенно побледнел, приходя в нормальное состояние.

– Не спишь с незнакомками? – съязвила Гарди, совсем не чувствуя себя уязвленный. Первый раз она задала подобный вопрос мужчине и первый раз получила отказ, но на душе было легко и свободно. «Это хороший парень», – сказала она Грязной Гарди, которая сейчас едва ощущалась.

Вместо ответа Кир принялся суетиться по дому, показывая ей разные «сокровища»: вазу с щербатыми краями, доставшуюся от матери, амулет из клыка незнакомой твари, голову которой он как-то нашел у себя в огороде, и старую книгу, страницы которой были переложены сушеными цветами и листьями. Ничего этого не могло понравиться Гарди Грязной, но Гарди Новая вдруг поняла, что не против обзавестись новыми интересами. Пусть это будут цветы. По крайней мере, Кир о них рассказывал с таким жаром и увлечением, что мог заразить любого.

– Местные говорят, что ты оборотень, – сказала она то, что хотела произнести весь вечер. Но слова появились только сейчас – когда он проводил ее, и Гарди оставалось лишь открыть решетку ворот, чтобы оказаться дома. Усадьба Алисии возвышалась в ночи мрачной громадиной и, похоже, совсем не была рада возвращению новой хозяйки.

– А еще они говорят, что звезды – это глаза фей, – улыбнулся Кир. На какой-то миг ей показалось, что он ее поцелует, но легкий наклон головы превратился в прощальный кивок, и вот фигура знакомого незнакомца уже растворялась в ночи.

Ворочаясь в холодной постели усопшей Алисии, Гарди подумала, что не задала ни одного правильного вопроса, который помог бы ей лучше узнать местных и определиться с продажей дома. Например, о таинственном минерале, который лишил всех жителей цивилизации, или о том, откуда в селянах столь сильная вера в нечисть? Весь вечер они болтали о пустяках, и она не могла не признать, что давно уже так душевно ни с кем ни беседовала. Кир был какой-то нереальный – выращивал тайком розы, ловко торговал, легко выигрывал у местных в спортивных состязаниях, божественно готовил, рассказывал о растениях, будто декламировал наизусть энциклопедию, при этом, враждовал со всем поселком. У него были красивые глаза, которые смотрели искренне, и сильные руки, которые так вкусно пахли хлебом. Гарди попыталась вспомнить, чем пахли руки мужчин, которые встречались ей в жизни. Машинами, деньгами, оружием, выпивкой, кровью. Наверное, в прошлой жизни она встречала не тех мужчин. Если червоточиной Кира были розы, тайком выращиваемые в теплицы, то она была готова поверить, что в мире есть добро и зло, белое и черное, прекрасное и уродливое. Раньше ей казалось, что эти понятия выдуманы, а в любом добре прячется ядрышко зла, тогда как зло может дать слабину и неожиданно явить стой несвойственное себе качество доброты.

Услышав громкий, ритмичный звук, Гарди сначала решила, что ночные птицы выбрали крышу мызы в качестве мишени и сейчас соревновались, у кого ключ прочнее. Так и казалось, будто сотни птичьих голов одновременно принялись долбить по старой черепице. Запалив свечу, она подошла к окну и тут же отпрянула. Стекло было заляпано кровью.

Секунда ушла на то, чтобы найти нож в тюке с мокрой одеждой, которую отдал ей Кир. Еще миг и Гарди стояла в дверях, готовая распотрошить того, кто облил окно ее спальни кровью. Хоть огонек свечи был тусклым, но красный цвет на обшарпанной белой краске выделялся ярко.

За свою жизнь она видела много страшных зрелищ, но такое ей довелось повидать впервые. Тучи успели налететь внезапно – за те недолгие полчаса, что Гарди пыталась заснуть. Все небо затянуло низкими выпуклостями, будто наполненными изнутри светящейся кровью. Они загородили луну и звезды, но свет струился словно из-под земли, позволяя в мельчайших деталях рассмотреть крупные градины, величиной с детский кулак, которые срывались с кровавых небес и вдребезги разбивались обо все, что встречалось им на земле. При ударе градины разливались красной, напоминающей кровь, жидкостью. Несколько градин ощутимо больно разбились о голову Гарди, и она отпрянула назад, спрятавшись в доме. Жидкость потекла по лбу и щекам, и она поспешила смахнуть ее, защищая глаза. Не удержавшись, отправила пальцы в рот. Нет, привкуса крови не было, жидкость была безвкусной, но Гарди ли не знать, какой кровь была на ощупь – а именно такие ощущения вызывало то, что упало с неба.

Захлопнув дверь, она закрыла глаза, пытаясь убедить себя, что сын ведьмы подмешал в чай не только ромашку, но и какие-то галлюциногены. Новый шум заставил ее приблизиться к окну. На дорогу высыпали селяне с трещавшими под градом факелами. Они дико кричали и размахивали руками, указывая в направлении кладбища. А еще в той стороне стоял дом, где жил Кир. Значит, кровавый град не был только ее галлюцинацией. Гарди не нужно было выходить, чтобы догадаться, о чем кричали мужики. Дерек предупреждал о странностях, творившихся в Голубом Ключе, и вот, похоже, с первым таким явлением ей пришлось столкнуться. Селяне же, конечно, решили, что в напасти виноват сын ведьмы. Впрочем, в тот момент и она была готова поверить, во что угодно.

Толпа и правда двинулась туда, где Гарди еще недавно было так тепло и уютно, но тут страшный, хриплый вой ворвался в какофонию града, наведя ужас не только на разбушевавшихся мужиков, но и на Грязную Гарди, которая вернулась так быстро, будто никуда и не исчезала. Выли со стороны кладбища. Страшный голос неведомого зверя раздавался еще минут пять – до тех пор, пока решимость мужиков окончательно не сломалась. Толпа побузила некоторое время на дороге и начала расходиться. Гарди и не заметила, что все это время не дышала.

Кровавый дождь не переставал, и она вернулась в кровать, умывшись в тазу на кухне и тщательно закрыв занавески на окнах. Правда, убедить себя, что в ставни барабанит обычный дождь так и не удалось. Заснула Гарди только под утро. Сознание уплывало в сновидения медленно, затихая по мере того, как утихал кровавый град, неведомо кем посланный на несчастное село и его жителей.

Последней мыслью, не желавшей утихать в ее сонной голове, было понимание того, что ей совсем не хочется уезжать из Голубого Ключа. Но еще больше ей хотелось убедиться в том, что у Кира все будет хорошо.