Текст книги "Свинцовый фокстрот (СИ)"

Автор книги: Вера Космолинская

Теперь целый отдел. Тоже химики. Не такие гении как Виктор и Марион, но… И кроме того, Лоренс.

Я механически снова поднял трубку, и набрал один за другим несколько разных номеров. Повсюду молчали. Просто ушли? Или уже не просто?

Я глубоко вздохнул, стиснул зубы и заставил себя подняться. Что ж, затравленные волки не воют на луну. Не до того. Найти бы кого-нибудь, кому в глотку вцепиться…

Да как их достать, если кругом одни исполнители, а зачинщики могут и не спуститься с небес?

Я вышел из кабинета. Черноволосый посмотрел на мое лицо, ни о чем не спрашивая, покачал головой и сделал знак официанту, который тут же приблизился.

– Налить вам что-нибудь?

– Да, абрикосовый сок.

Черноволосый снова покачал головой: совсем плохо.

Со стаканом в руке я, как зомби, двинулся к дверям.

– Я верну стакан, – сказал я с порога.

– Не беспокойтесь, – сказал официант. – Они все равно все время бьются.

Я рассеянно кивнул, и вышел снова на солнечный свет.

Тут больше пока никого не убили.

– Ты что, ходил за соком? – удивился Эдди. – А нам принести?

– Сходите сами.

Крейг наконец передал проблему с рук на руки подоспевшему наряду и бригаде «скорой помощи», и на минутку подозвал меня, объяснить, что я делал с пострадавшим. Я объяснил.

– Вы врач? – подозрительно спросил местный лейтенант, записывая что-то в блокноте.

– Бывший, – уточнил я.

– Отчего же бывший? Поставили кому-то неверный диагноз?

– Нет, просто нервы сдали. Вот и ушел, как только представилась возможность. – Я не стал рассказывать, на что променял карьеру медика, и каким чудом оказался в итоге частным детективом. Для постороннего эта история – чистейший идиотизм, да и наблюдается некоторое взаимное недопонимание между той братией к которой официально примкнул я, и той, к которой относится Крейг. Старые знакомые – не в счет.

Лейтенант хмыкнул.

– Что, наследство получили?

– Да.

– И вы сразу поняли, что раны смертельны? Вы сказали об этом пострадавшему?

– Разумеется, нет.

– Интересно, почему же он застрелился?

– Наверное, потому, что не знал, что все равно умрет.

Лейтенант снова хмыкнул и посмотрел сперва на меня, а потом на стакан в моей руке.

– Это что, сок?

Я кивнул.

– Похоже, вам требуется кое-что покрепче, док, с вашими-то нервишками.

– Это вредно для здоровья, – сказал я с достоинством.

Лейтенант посмеялся. Конечно, что ему, в отличие от меня он трупы на улице каждый день пачками собирает. Больше у него вопросов или советов не нашлось. И прибывшие команды с радостью избавились от нашего общества. Особенно от Крейга. Никто не любит, когда ему в затылок дышит коллега с другого участка.

Я рассказал о том, что произошло в «Драконе».

– Это не мог быть только Вилли, – сказал Крейг. – Он столько попросту не знал.

– Если только у них не было достаточно времени для собственного расследования.

– Достаточно времени, это сколько? Год? – фыркнул Эдди.

– Тогда это мог быть и Майкл, – тихо сказал Шейд.

– Мог, – подтвердил я.

– И все это время они смотрели на наши нападки сквозь пальцы?

– Да что им эти комариные укусы, кроме тех случаев, где они, может быть, сами промахивались? Для них они ничего не значили. А тем временем, они приготовились уничтожить все разом.

Я допил сок и посмотрел на пустой стакан.

– Пойду, отнесу обратно.

Едва я сделал первый шаг, земля содрогнулась. Полыхнуло пламя и у нас заложило уши. Впереди заклубилось дымное облако. Вокруг просвистели падающие обломки. Я похлопал глазами, сосредоточенно (а может, рассеянно? – никаких чувств кроме легкого изумления, если это можно назвать изумлением, когда тебя уже ничто не удивляет, не было) глядя на дымящиеся руины на месте «Красного дракона».

Потом осторожно поставил стакан на землю, – почему-то разбивать его мне не хотелось, – и огляделся. Вокруг по-прежнему не было больше видно никого злонамеренного.

Только слышались крики, то ли раненых, то ли просто испуганных людей. Скоро приедут пожарные машины, и тут будет не протолкнуться.

– А это зачем? – севшим голосом пробормотал Эдди. – Они же были даже не с нами. Только не рассказывайте мне, что там был нелегальный пороховой склад, и кто-то неправильно погасил окурок.

Я вспомнил ряды коробок без маркировок вдоль стен кабинета. Вообще-то, не исключено. Да только не верится.

– А это просто террор, – сказал я.

– Может, они хотели прикончить нас, да только таймер неудачно поставили? – предположил Шейд.

Тоже не исключено. Может, поэтому и обратно звали. Да тоже что-то не верится.

– Черта с два, – сказал Крейг. – После всего, что случилось, мы как-то уж слишком живы-здоровы. Это просто часть игры. И нам просто дают это понять.

– У них всегда было отвратительное чувство юмора, – заметил я без выражения.

Крейг пожал плечами.

– А по-моему, обхохочешься.

– Только я в эти игры не играю, – твердо сказал Эдди.

Что-то такое было в его голосе… неестественно спокойное. Мы успели схватить Эдди пржде, чем он донес пистолет до виска, и даже прежде, чем он успел снять его с предохранителя. Кажется, такое единодушие его изумило и даже сбило с настроя.

– Почему нет? Я просто не хочу играть по их правилам.

– Может, как раз и сыграешь.

– Да и местной полиции второй раз мы это вряд ли объясним, – сказал Крейг. – Скоро они прибудут сюда вместе с пожарными. Да и взрыв объяснять не хотелось бы. Уйдем отсюда.

Я вздохнул.

– Какой в этом толк? Пойду лучше, людям помогу, – кажется, я всерьез решил вспомнить о том, что когда-то был врачом. – Кому еще можно помочь.

Мне опять не дали сделать и двух шагов.

– Их убьют, – сказал Шейд, – если ты подойдешь к ним. Ты же прокаженный.

– Да? – я усмехнулся. – Тогда буду подходить к тем, кто и так безнадежен.

– Бессмысленно, – сказал Крейг.

– Да, пожалуй. Ладно, уйдем. Куда теперь мы можем сунуться, никому не причиняя вреда? В лабораторию Лоренс?

Они кивнули.

По дороге нам снова никто не препятствовал. И это уже стало казаться естественным. Ненормальным, но естественным. Мы ушли с места катастрофы, снова сели в такси, вышли в тихом квартале. В сквере безмятежно посвистывали птицы, купаясь в ясном осеннем дне. От газонов пахло землей и сыростью. Странное это, все-таки, ощущение – жизнь, быть может, за пару секунд до смерти. Последняя уже кажется таким решенным делом, что становится почти безразличной, и приходит непередаваемое чувство – чувство бессмертия, просто оттого, что каждое мгновение впечатывается в мозг и застывает, как вечность. А оттого, что это ненадолго, становится даже спокойнее.

Никакой суеты у двери не было.

Эдди, машинально снова доставший сигарету, выходя из автомобиля, едва зажегши ее, меланхолично смял, бросил в лужу и затаенно вздохнул.

– Как будто ничего не происходит.

– Вселенной на нас, в общем-то, наплевать, – ответил Шейд.

– А вот теперь, наверное, стоит, – пробормотал я, оглядевшись, и прикручивая к браунингу глушитель. Пальба, которую я услышал через телефонную трубку, обошлась, в основном, без них. Но если есть время, лучше принять меры предосторожности, к тому же, кто знает – что позволено Юпитеру, то не позволено быку, как говорится. Звонить в звонок мы тоже не стали.

Замок обитой железом ничем не примечательной двери, похожей на дверь обычного склада, оказался не поврежден. Я достал свой ключ, потом подумал, подцепил железный край кончиками пальцев, – дверь была лишена ручек, и потянул. Дверь мягко открылась. Она была не заперта.

Я предостерегающе глянул на ребят.

– Мы лезем прямо в ловушку, – шепнул Крейг.

– Мы из нее не вылезали, – шепнул я в ответ и, оглядевшись в последний раз, вошел в короткий темный коридор, через пару шагов сменявшийся уходящей вниз лестницей. Прежде чем спускаться, я запер дверь изнутри. Замок был хорошо смазан, и механизм повернулся почти беззвучно.

Кричать: «есть ли кто дома?» – мы не стали. Скорее, для тех, кто «был дома живой», у нас были припасены глушители.

На лестнице наверху была непроглядная темень, но снизу шел свет. И не только свет, оттуда слышались голоса. И голоса знакомые. Вдруг раздался смех Лоренс.

Добравшись до нижней клетки, я осторожно заглянул за косяк. В передней никого не было. Большой минус. Тут должен быть вахтер, раз уж дверь снаружи открыта, а не дырки от пуль в штукатурке над конторкой. И внутренние комнаты тоже были открыты.

Бесшумно ступая, Крейг двинулся к одной открытой двери, я к другой. Шейд дышал мне в затылок. Эдди отправился вслед за Крейгом.

Переглянувшись, мы разом ввалились в комнаты.

Да, люди тут были, только совсем не те, чьи голоса были слышны. И нам удалось застать их врасплох. Кажется, они полагали, что мы все-таки будем спрашивать еще со входа, как дела, и что за чертовщина тут творится, если доберемся до этих дверей. Спрашивать мы не стали. Я тут же засадил две пули в грудь парню, сидевшему за столом Лоренс над включенным магнитофоном, одновременно прихлопнув кого-то дверной створкой, потом типу, вскочившему с кресла в углу комнаты, еще одному, сидевшему за шкафом, и развернулся как раз вовремя, чтобы дать в челюсть тому, кто стоял за дверью. Шейд методично очистил оставшуюся часть комнаты.

Получилось у нас неплохо. Я прострелил руку своему еще остававшемуся в живых подопечному и оглянулся на Шейда. Тот прошелся по комнате, переступая через тела друзей и врагов, выключил магнитофон, заглянул за стол, и едва подавил рвотный спазм, прикрыв рот ладонью.

– Живые есть?

Он потряс головой.

– У нас чисто, – крикнул я.

Из другой комнаты послышались приглушенные ругательства.

– У нас тоже, – отозвался наконец Крейг.

– Там Лоренс, – выдохнул Шейд, отойдя от стола. – Ей отрезали голову. Крови почти нет, будто она моментально сворачивалась.

– А сама голова?

– Я не видел, – деревянным голосом сказал Шейд.

Значит, ее уже унесли, и мы накрыли тут не всех гадов. Впрочем, всех нам не накрыть никогда.

– Нечего жалеть, – прошипел оставшийся в живых налетчик. – Вот из-за таких сволочей и кретинов как вы, они когда-нибудь и уничтожат нас всех. Если только мы вас прежде не переловим. Только вас – как тараканов…

Я еще раз врезал ему в челюсть.

– Тебе уже точно никого не переловить и не передавить. Кто именно послал и привел вас сюда?

Из другой комнаты с угрюмым сопением притопал Крейг. За ним потерянно тащился Эдди.

– Смех один. Не можешь придумать какие-нибудь менее хрестоматийные и дурацкие вопросы? – Я не поддался на провокацию, и не стукнул его еще раз.

– Какие? Например, почему они вас подставили? Мы уже дважды за день ликвидируем ваши команды, хотя нас могли убрать так же легко и просто как других. Достаточно знать, кто мы, и посадить в нужном месте снайпера. Почему?

– Почему – что?

– Почему мы еще живы, черт побери?

– Почем я знаю? Это не по моей вине!

– Вот то-то же, – кивнул я.

– На что ты намекаешь?

– Да пристрели ты его, – с состраданием сказал Крейг. – Он все равно ничего не знает.

– Что-то не хочется, – отозвался я.

– Ладно врать, ты все равно это сделаешь, – фыркнул мой подопечный.

– Умный малыш, – заметил Крейг.

Вот именно, малыш. Лет семнадцать, наверное. И не дурак. И нервы железные.

– Все вы тут такие умные, – проворчал я.

– Спроси его, где ее голова, – сказал Шейд. Он все еще стоял в другом углу комнаты.

– Ты слышал?

Тот помялся, потом пожал плечами.

– Тут был один из них. Сам отрезал, сам ее и унес. Могли бы и сами догадаться – это был лазер.

– Он был с вами с самого начала?

Малыш поглядел на меня почти оскорбленно.

– Конечно, нет. Они никогда не рискуют. Прибыл, когда все было закончено, и через несколько минут исчез. После чего выяснилось, что нам надо сидеть здесь, вдруг кто-то появится, и выйти отсюда, конечно, никто не должен.

– Кто-нибудь кроме нас заходил?

– А вы видели лишние трупы?

Крейг покрутил головой.

– В той комнате только четверо наших, и пятеро охотников.

– Шейд, слышал? У нас улов даже больше. Мы выиграли!

– Психи, – с отвращением сказал последний живой охотник. – По-вашему, жизнь это игра?

– Поживи с мое, парень, научишься понимать настоящий юмор…

Я врезал ему так, что он стукнулся затылком в стену и отключился.

– Пошли отсюда.

– А убрать за собой? – напомнил Эдди, поднимая свой вальтер.

– Оставь.

– Ты серьезно?

– Да. Оставь.

– Ты же говорил…

– Я передумал.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Я играю.

Когда кидаешь кости, знаешь, что какую-нибудь комбинацию они да выдадут, хотя не знаешь какую. Главное, знать, что они все-таки существуют – другие грани, а уж как сложится, так сложится.

Я не стал подходить к столу и заглядывать за него, и вспоминать, что за пленка была в магнитофоне… хотя, все равно помнил этот праздник. Но вспоминать о нем сейчас не стоило, и было слишком для этого поздно.

– Знаешь, я как-то и забыл… – проговорил Эдди.

– О чем? – спросил я.

– О том, что когда-то ты сам был охотником.

– И я тоже, – сказал Крейг, исподтишка глянув на меня.

– Может быть, поэтому они и дают нам убивать их? Чтобы ослабить и их, и заставить уцелевших ненавидеть нас сильнее. Чтобы они не стали такими, как мы.

– Наверное, и это тоже. А может, это их просто забавляет. Может, они еще и ставки делают, на то, как пойдут события.

– Редкие сволочи.

– Сволочи всегда сволочи, и они никогда не редкость.

Сверху раздался резкий звонок и гулкие удары.

– Вот черт! – воскликнул Эдди.

– В другую комнату! – сказал я.

– А дверь наверху заперта?

– Конечно. Ненадолго, но это их задержит…

Мы заспешили, перескакивая через трупы.

– Помогите мне отодвинуть шкаф.

– А зачем? – отдышавшись спросил Шейд, когда мы, немного подвинув мертвецов на полу, передвинули на три фута в сторону тяжеленный сейф. – Тут же голая стена.

– А что, кстати, в сейфе? – спросил Эдди.

– Документация.

– Так может, стоит…

– Не стоит. Там все зашифровано. Конечно, для кого-то раз плюнуть. Но они пошли по еще более легкому пути. Там нет ничего, чего не было бы у Лоренс в голове. – Или у меня.

– Но если это найдет кто-то еще?

– И пусть.

– Логично.

Я зарядил новую обойму, и выпустил очередь в стену. Ребята рефлекторно попытались спрятаться от рикошета, но рикошета не было. Штукатурка обвалилась пылящими кусками, и за нею образовалась чернеющая дыра.

– Что это? – спросил Шейд.

– Отсюда никто не должен был выйти. Никто и не выйдет. По крайней мере, так же как вошел.

Мы влезли в крошащийся провал, оказавшись в душном пыльном коридоре. Я пошарил в темноте и отодвинул от стены железную дверь. Петли заскрипели. Крейг помог мне пригнать вечно открытую створку наконец в закрытое состояние и запереть ее на три тяжелых засова. От стен веяло теплом. Рядом была котельная. Повернув раза три вместе с поворотами этой длинной узкой кишки, мы зашли в тупик, единственный дальнейший лаз откуда шел по ту сторону косой решетки, закрывавшей вентиляционное отверстие. Снять решетку проблем не составило, она была просто подвешена на крючки. За решеткой валялся мусор и высохшие трупики птиц, покрытые пыльными перьями. В другой стене этого колодца, напротив, была такая же решетка.

– И куда это мы премся? – раздраженно поинтересовался Шейд. Он никогда не любил пыль, паутину, и тем более, хрустящие под ногами пернатые скелетики.

– Дальше – линия старой подземки, и не так далеко – бывшая станция. Туда есть и другой путь, но не оттуда, откуда мы пришли.

– А что на этой станции?

– На этой станции один из наших оружейных складов. Есть шанс, что там они еще не были. Люди там бывают редко. Убивать некого, скучно…

Где-то позади что-то гулко загремело. Мы целеустремленно рванули вперед, оставив между нами и преследователями еще несколько железных дверей, открытых до нашего появления, и закрытых после.

На складе действительно никого еще не было. Мы запаслись привычным для каждого из нас или кажущимся полезным снаряжением, и оставили после себя неприятный сюрприз с таймером. Кому-то повезет.

Ряды ящиков напомнили мне взлетевшего на воздух «Красного дракона».

Другим путем, легким и коротким, мы выбрались на поверхность. Нас никто не встречал. Даже обидно.

– План действий? – спросил Крейг.

– Если уж они прикидываются, что нас не видят, может, плюнем на них и попробуем исчезнуть? Чем черт не шутит? Может, не так уж мы им и нужны?

Во дворе стоял темно-синий бьюик. Причем, мой собственный. В подземелье мы неплохо попетляли. Заглянув под днище, под капот и в багажник и не обнаружив никаких технических новшеств, я открыл дверцу.

– Придумай направление, – предложил я Крейгу, когда мы залезли внутрь.

– На юг, – сказал Крейг.

Я кивнул, дал задний ход, развернулся и, выбравшись на магистраль, покатил на север.

– Как насчет устроить пикничок? – поинтересовался я. Крейг хмыкнул. Эдди пожал плечами. Шейд махнул рукой.

– Отличный денек для октября, – сказал я. – Вон какое солнце. Carpe diem.

Сказано, сделано. Мы захватили по дороге кое-какие продукты и выехали за город. В конце концов, уик-энд это или нет?

Мы мирно ехали по какой-то проселочной дороге, когда Эдди, глядевший все время в зеркальце заднего вида, заметил:

– За нами едут две машины, уже давно, и не думают отвязываться.

– Ну, наконец-то… Ты уверен, что это не случайные невинные обыватели?

– Уверен. Я давно за ними наблюдаю.

– Отлично. Ты ведь, кажется, захватил с собой безоткатное орудие? Заряжай.

Мы заложили еще одну петлю. Автомобили ехали следом. Свернув за бугорок, я резко затормозил. Эдди распахнул дверцу и выскочил из машины.

Едва из-за поворота высунулся нос преследующего нас внедорожника, он дал залп. И не промахнулся. К небу рванулся столб пламени. Мимо пролетело пылающее колесо.

– Пикник удался, – пробормотал Крейг, заряжая вторую базуку и оглядываясь.

Вторая группа преследователей должна была смекнуть, что не стоит, по крайней мере, подъезжать тем же путем, что и первая. И она смекнула.

– Куда они подевались? – вопросил Шейд.

– Понятия не имею, – сказал я. Мы подождали еще немного. Никто не появлялся. Да и шума мотора слышно не было.

– Не исключено, что они нас где-то поджидают, – сказал Эдди. – Посмотрю-ка я с холма.

Он принялся взбираться на бугорок. И кто знает, как ему удалось проявить неосторожность, это уже совершенно не имеет значения. Выстрел, кажется, был один-единственный, но Эдди рухнул как подкошенный. А вот и снайперы.

– Ранен или притворяется? – предположил Шейд.

– Сейчас поглядим.

Я прихватил пару гранат из-под сиденья, мы все покинули бьюик, и снова упорно полезли на тот же бугор. Вот только прежде чем высовываться, я выдернул из гранаты чеку и швырнул ее через гребень. А спустя две секунды, бросил вторую, немного в сторону от первой. Даже если взрывы никого не заденут, целиться как следует сквозь летящие комья земли будет кое для кого затруднительно.

По крайней мере, затруднительно для того, чтобы первым же выстрелом уложить любого, кто покажется над гребнем. Да и показаться мы должны были теперь в трех разных точках.

Ага, вот и второй автомобиль. Цель крупная и, по причине выключенного мотора, малоподвижная, хорошо видимая даже через завесу пыли. Крейг ударил по ней прицельно. Рванул третий взрыв, более мощный, чем предыдущие. Потом завязалась перестрелка через оседающий мусор и дым. Сзади, запыхавшись, подобрался Шейд.

– Эдди мертв.

– Ясно.

– Осторожней, – добавил Крейг. – Эти ребята стреляют метко.

Я заметил… – откликнулся Шейд, пытаясь всадить в кого-то чуть не весь магазин.

Через какое-то время все затихло.

Медленно оседала пыль. По ту сторону холма признаки жизни угасли. Только догорали с треском остатки автомобиля.

– Все живы? – спросил я не оглядываясь, мысленно прибавив: «кроме Эдди».

– Некоторые, – отозвался Крейг с горечью. Шейд промолчал. Я вздохнул и оглянулся.

– Наповал, одним выстрелом, – сказал Крейг. – Эти ребята действительно метко стреляли.

– Но не так как мы с тобой, а?

– Мы с тобой уже были охотниками, когда они только учились читать.

– Хреновая штука – жизнь.

– Зато короткая. Потерпи немножко.

Мы слезли с холма с ощущением, будто с тех пор, как мы покинули машину, прошло лет десять.

– Я поведу, – сказал Крейг.

– Спасибо.

Он сел за руль, а я плюхнулся на соседнее сиденье, и тупо уставился на небо над дорогой, на белые облака самых причудливых и изменчивых форм, плывущие грациозно и неторопливо. Машина плавно тронулась, и двинулась вперед, в никуда. Я опустил стекло, впуская в кабину ветер.

 
За тех, кто пал до нас в бою неравном,
За тех, кто не сдавался до конца,
И пил до дна свинцовый резкий ветер,
Кто мог дерзать над звездам взнестись —
Сорвав преграды ветхого пространства,
И знача без оглядки то, что есть,
Быть больше божества, и больше тайны,
И выше всех законов прописных,
И места отведенного природой.
За тех, кто жил без страха повторить
Путь пройденный, проигранный, ведь всем
В итоге доведется проиграть.
За тех, кто пал, мы пьем свинцовый ветер,
Не отвергая горечь наших чаш,
До дна, и до последней капли жизни.
Ведь это – жизнь, которой мы хотели.
 

Я замолк. Крейг помолчал немного, а затем кивнул. Какое-то время мы просто ехали. Я извлек из кармана портсигар и зажигалку Эдди, вытащил сигарету и закурил. Крейг покосился на меня, но ничего пока не сказал. Затянувшись пару раз, я выбросил сигарету в окно.

– Ты знал, что так все и кончится, – сказал наконец Крейг.

– Знал.

– Но ты думаешь, оно того стоило?

– Нет, не думаю. Думаю только, что все остальное не стоило бы вообще ничего.

– Мы едем без всякой цели.

– Это просто танец. Всю жизнь мы спутываем следы, убегая от очевидности, и танцуем со смертью. Единственная наша победа над ней – это то, что мы учимся плевать на нее с высокой колокольни и делаем то, чего нам хочется, и еще, то, что того, что было, у нас не отнять. Проживая мгновение, иногда чувствуешь всей шкурой, как оно высекает себя в вечности, будто резцом в камне. Остается навечно, со всеми своими красотами и жизнью, там, где оно заняло свое место. Там, где ему и положено. Вот как это, – добавил я. – Как этот солнечный осенний день.

– Знаешь что, – сказал я помолчав. – Нам стоит разделиться. Бросить к черту эту машину и исчезнуть. Получится, так получится, нет, так нет. Это уже не наша забота – беспокоиться о том, что от нас не зависит.

– Лучше играть, чем не играть? – улыбнулся Крейг.

– Конечно.

Крейг притормозил у обочины. Я открыл дверцу и вышел из бьюика.

– Проеду немного вперед, – сказал он, и выйду в другом месте.

Я кивнул.

– Что ж, прощай навек, – сказал я с улыбкой.

– Ах ты, сентиментальный старый ирландец, – усмехнулся Крейг. – Какое еще «прощай»? Нашу банду из прошлого не выкинешь, как слово из песни. Там она будет всегда. Забыл?

– Еще чего!

Я захлопнул дверцу и небрежно махнул рукой. Он махнул в ответ и покатил себе дальше. А я, подумав немного, закинул свой пиджак с верным браунингом в кармане за спину и, легкомысленно придерживая его пальцем за петельку, направился в обратную сторону.

Дорога была пустынной, автомобили попадались лишь изредка. Никаких сигналов я не подавал, и никто не останавливался. Услышав далеко позади приглушенный расстоянием взрыв, я остановился на мгновение и обернулся. Вдалеке к небу поднимался хобот черного дыма. Что ж, может быть, Крейг сделал это и сам, уничтожая автомобиль с энным количеством боеприпасов, после чего всякие следы искать было бы бесполезно. Я бы на его месте поступил точно так же. А если нет… ну, значит, нет…

Я шел по дороге без всякой цели, просто шел. Очень трудно расстроить планы, которых нет. Через какое-то время я начал бездумно насвистывать какую-то песенку без мотива, а может, это был марш, но без ритма. На дороге появилось красное блестящее пятно – аккуратный новенький форд, катящий мне навстречу. Веселенько он смотрелся. Когда он приблизился, я скользнул по нему одобрительным взглядом, и тут же услышал визг тормозов. Водитель, которого я сперва не разглядел из-за отражающегося в лобовом стекле солнце, высунулся в окно.

– Эй! – окликнул он изумленно.

Я поглядел на него с не меньшим изумлением.

– Вы живы?

Хозяин «Красного дракона» дернул черным усом в кривой усмешке.

– Я как-то очень удачно вышел из ресторана, прежде чем он взлетел на воздух. Да и вы что-то на покойника не походите.

– Это временно. На вашем месте, увидев меня на дороге, я бы лучше нажал на газ, а не на тормоз.

– Да ладно, что мне теперь терять-то? – Усатый беззаботно мотнул головой. – Садитесь лучше в машину. Я все равно не знаю, куда еду, просто решил свалить из города. Но если очень надо…

– Да нет, не особенно. Мне сейчас все равно.

– Так давайте, – он снова приглашающе мотнул головой.

– Ладно. Вы сами напросились.

Я открыл заднюю дверцу автомобиля и втиснулся в форд. Не то, чтобы он был таким уж тесным, но во время прогулки я как-то успел привыкнуть к простору. На переднем сиденье сидела красивая китаянка в пунцовом платье. Мы обменялись загадочными улыбками.

– Добрый день, леди, – сказал я.

– Ее зовут Тихий ветер, – сообщил усатый. – Моя жена. Она художница. – Он завел мотор, и мы двинулись по дороге, снова в ту сторону, откуда я только что шел.

– Вот как? А оформление «Красного дракона» уж не ее ли заслуга?

– Конечно.

– Примите мои комплименты, Тихий ветер.

Тихий ветер с достоинством кивнула, не разжимая чуть улыбающихся, не больше чем у сфинкса, четко очерченных пунцовых губ.

На небе вдруг появилось новое солнце – небольшой сияющий золотой диск черкнул синеву, скользнув вдоль дороги, слегка завис над тем местом, где еще слабо вился черный дымок, мелькнул странным зигзагом, и так же быстро унесся прочь.

– Разлетались, – сказал усатый.

– Не то слово.

– Я как-то слышал, – продолжил он, чуть погодя, что они заперты в галактике, так же, как мы на Земле. Интересно, это правда? Или так, слухи?

– Насколько мне известно, правда. На каждую рыбку есть рыбка покрупнее.

– И как у них дела? Пока тоже безуспешно?

– Абсолютно.

– Даже жаль, болезных.

– Ничего не поделаешь.

– Да уж, как говорится, се ля ви. А у вас какие планы?

– Не знаю. Наверное, начну все с начала.

Еще один сияющий диск пересек небо от края и до края, будто беззаботно танцуя, и снова пропал.

Я вытащил еще одну сигарету из портсигара Эдди и снова, прищурившись, поглядел на небо, уже понемногу тускнеющее, бледно голубое, или просто бледное?

Мы ехали своей дорогой.

И если сейчас вы читаете эту историю, хотел бы я знать, как она к вам попала. Написал ли я ее сам, когда начал все с начала, или меня давно уже прижали к стенке и потом извлекли все это из моих уже мертвых мозгов, быть может, разнесенных моим собственным выстрелом по всем подвернувшимся рядом стенам.

Кто знает, кто знает… Да и кто вы сами, если на то пошло?

Сыграй танец, оркестр.

18.02.04