Текст книги "Тени небес (СИ)"
Автор книги: Вера НюкМарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
С такими оптимистическими мыслями я и не обратила внимания, как оказалась перед входом в спортзал. Встав лицом к парадной двери, я улыбнулась грустной улыбкой, как мне тебя не хватает, вместо меня зашептало мое израненное сердце. Кевин? Где ты сейчас? Ты ведь мне так нужен. Я безумно по тебе соскучилась. Как бы мне хотелось почувствовать твою поддержку со словами, не дрейф старушка. А ведь еще несколько лет назад это доводило меня до неистовства, и каждый раз, слыша эти слова, я огрызалась, сам ты дедушка.
Ты был лучшим другом из тех, кого мне даровала судьба.
И тут я внезапно почувствовала на себе взгляд. Говорят, что людей можно разделить на две касты, тех, у кого есть шестое чувство и тех, у кого его нет.
Так вот, я не ведьма, на костер не претендую, но шестым чувством как мне всегда казалось, обладаю. И мне мое подсказывало, что кто-то очень настырно вперился в меня взглядом. Резко обернувшись, я не заметила никого подозрительного, оживленная улица, люди, снующие туда назад, каждый занят чем-то своим и дела до меня казалось ни у кого и не было.
И все же мне было как-то уж слишком неспокойно на душе. Часы на башни пробили семь, пора возвращаться, достаточно, нагулялась. Но вот только ступив всего несколько шагов в обратом направлении, поняла, что диктор не соврал и снег прям таки лавиной обрушился с небес. Снежинки были большими, лапчатыми, но вот, увы, любоваться ими не приходилось, так как интенсивность снегопада с каждой секундой усиливалась, и тут уже было не до смеху. Всего за несколько минут я превратилась в снеговика, вот только искать десять различий было незачем, главная была в том, что я двигалась самостоятельно. Хотя и делала это с огромным трудом.
Пурга танцевала так, что в моей голове блеснула экспериментальная идея, вот было бы хорошо, если б придумали дворники для людских глаз, такие же как у автомобилей. Да уж хуже быть не может. Но буквально за несколько минут я поняла что может, потому что ко всему прочему добавился еще й ветер, и так как я играя в городскую девушку шапку взять не соизволила, то мне уже начало казаться что моя голова покрылась ледяной коркой.
Заставляя себя из последних сил, я попыталась идти быстрее. Вот только из-за снежной метели очень скоро заблудилась, что сопутствовало тому, что я пошла не в ту сторону. Ветер переменился и сейчас мне снег беспощадно мел прямо в лицо, от чего я задыхалась. Руки в перчатках заледенели, ноги казалось, не слушались меня и вовсе, все мое тело пронизывал беспощадный холод. Я так сильно устала от этой ходьбы, понимая притом, что прошла на самом деле то всего ничего.
И не находя другого выхода, решила войти в первый же дом или магазин на своем пути. Увидев невдалеке от себя что-то отдаленно напоминающее дверь, я все же с последних сил рванула к ней. Но когда вошла, то о Господи, каким, же сильным было мое разочарование, когда я поняла, куда, же я на самом деле попала.
Ах, это была старая часть нашего городка. Когда-то здесь были склады и промышленные ангары, но несколько лет тому назад здесь произошел жуткий пожар, и остались одни руины. Ко всему в придачу в этом строении еще и люди погибли. И вот теперь я на краю города в заброшенном месте где, наверное, кроме неуспокоенных душ никто больше и не бродит. У меня мороз прошелся по коже. Но взяв себя в руки, я решила оглядеться. И присмотревшись, пришла к выводам, что крыша, все-таки какая никакая, но есть – значит в моем бедственном положении это плюс, ведь рано или поздно снегопад должен, же кончиться, а до этого времени мне просто нужно дождаться и не унывать. Да и, в конце концов, главное не паниковать.
Я вытащила телефон, намереваясь дозвониться домой. Но вот только из-за этого жуткого снегопада связи не было. Ничего, подбодряла я сама себя, ты ведь взрослая и понимаешь, что это нормально, скоро все станет на свои места. А сейчас нужно во чтоб ни стало согреться.
Еще раз осмотревшись, но уже более внимательно, я пришла к выводу, что крыша не ахти, ведь где негде не доставало на ней шифера, из-за чего оттуда валил снег. Но все-таки из худшего нужно выбирать лучшее и на мое счастье лучшее все-таки было. Мне пришлось немного передвинуться в сторону, туда, где было наиболее укрытое не только сверху место, но и по бокам без прорех.
Чтоб согреется, пришлось, пританцовывая прыгать, не забывая повторять про себя словно молитву слова:
– Все будет хорошо, надежда ведь умирает последней, а моя еще о-го-го какая живая, поэтому нечего расслабляться и нюни распускать. Еще ведь какой-то там часок другой и я смогу вернуться домой.
Было до невозможности тихо и становилось все темней и темней, только и слышно, как воет ветер за стенами. Холод пробрал меня уже до костей, мысли о теплой ванне и горячем кофе больше на него не действовали. Неужели я замерзну насмерть, начала закрадываться в голову ужасная мысль.
Чтобы оторваться от этих жутких мыслей решила опять включить музыку на мобильнике. Прыгать уже не могла, ноги не слушались и, найдя более-менее удобное место, я решила присесть, подобрав колени под куртку и воткнув в уши наушники.
Запихав руки в карманы, старалась изо всех сил не падать духом и подпевать, выстукивая ритм ногами. Если честно, то всё это не особо согревало, но и что хорошо, уснуть также не давало.
От всего этого в голову начали лезть неприятные мысли. О Даниеле, о том, почему все так получилось. Что я сделала не так? Почему он так со мной поступил? Почему все закончилось у нас вот так?... Почему я ему не пригрозила?... Почему не сказала, что выдам его секрет всему свету?... И сама же посмеялась с этих замыслов. А кто, собственно говоря, мне бы поверил? Никто!
У меня был бы тогда прямой билет в психушку. Мягкие стены, укольчики, таблетки, рубаха с длинными рукавами, электрошокеры. Сейчас все рисовалось мне в лучшем свете, чем сидеть и замерзать вот так в одиночестве.
И я начала говорить в голос, под аккомпанемент громкой музыки в моих ушах.
– Как ты там? Счастлив, проводя время то с одной, то с другой? Улыбаешься, лаская их? Веселишься, вспоминая о столь преданной собаченке как я? Скажи, почему я никак не могу забыть тебя?
– Ты меня чем-то опоил или загипнотизировал. Если так, то знай, еще совсем немного и я стану свободной от тебя и от жизни без тебя. Еще немного и мои глаза не будут искать твой силуэт в каждом прохожем. Будь счастливым и свободным от моей любви.
Я замолчала. На долю секунды, навернулись слезы, ком обиды поселился в горле. Отчаяние охватило меня.
А снег все не унимался, я взглянула на часы. Уже три часа как я здесь, на улице темно, здесь тоже темно, ног я почти не чувствую, рук тоже, но все же с последних сил я ловилась за сознание которое очень сильно пыталось вырваться из моих рук. Сколько еще я смогу продержаться? – пронеслось у меня в голове. Я безумно устала, хотелось отдохнуть, хотя б на несколько минут закрыть глаза, тело обмякало. Последнее что я помню это лицо Асмаила которое как будто вынырнуло из этой всепоглощающей тьмы и свои слова, адресованные ему:
– Я ведь так люблю тебя…
И в одночасье мне стало так тепло и невесомо, пришло ощущение парящего в облаках тела. Как хорошо, как спокойно, пронеслось в моей голове.
– Скай, Скай, – послышалось мне, как кто-то очень далеко зовет меня. – Скай очнись, пожалуйста, очнись.
Зачем подумала я, мне сейчас так хорошо. Почему я должна отказаться от столь хорошего чувства и опять влачить столь жалкое существование.
– Успокойтесь, – послышался еще один голос, – дайте ей отдохнуть. Она получила обморожение ступней. Это счастье что она нашлась, да и ко всему еще й жива.. она, наверное, родилась в рубашке, потому что еще б чучуть и …. – Он замолчал.
Стало снова очень тихо и тепло. Как хорошо. Я опять как будто провалилась, только вот не знаю, это смерть такая или чары Морфея. Да собственно, какая разница?
– Проснись, открой глаза, умоляю, открой, – такой знакомый голос. Как больно. Почему этот голос причиняет мне боль? Кому он принадлежит. Мое сознание решило отключиться опять, и я почувствовала, как будто снова проваливаюсь в бездну.
– Очнись! – Немедленно открой глаза! Не смей умирать. Слышишь, не смей! – Последние слова эхом отдались в моей голове. Не орите, так хотелось попросить, но я не смогла. Язык был ватным, глаза не открывались, а пошевелить конечностями и вовсе не удалось. Боюсь единственное чувство оставшееся мне это слух. Радоваться било нечему, так как я была заперта в своем собственном теле.
Но все же кто-то орет. Дерек мелькнуло в моих мыслях и услужливое сознание подсунуло и его образ да и всё остальное на блюдечке с золотой котомочкой.
Но… Зачем? Почему? Что случилось? Открыть глаза мне стоило безумных усилий. И я увидела заплаканное белое как снег лицо брата.
– Скай, проснись, – проорал он прямо у моего уха.
– Чего орешь ты так? Я не глухая, дай поспать.
Я опять отключилась. Сколько времени я пробыла в таком состоянии – не знаю. Знаю лишь, что когда очнулась вновь, то за окнами в моей палате стояла ночь. Горела ночная лампа. Возле меня, опершись рукой на кровать, спала бабушка. Недалеко на диванчике разместился Дерек. Картина была живописной, я улыбнулась, поскольку Дереку диванчик явно был мал. Дверь в коридор была приоткрытой. На скамье там сидела женщина, закрывая рот рукой, она безумно сильно рыдала. Ее обнимал какой-то мужчина, судя по сему, намеревавшийся ее успокоить.
Я опять уснула. Мне снился Асмаил. Моя фантазия рисовала его лицо. Его влюбленный взгляд, обращенный на меня. Любимая, я люблю тебя, шептали его губы. БАБОЧКИ.
Проснулась я уже где-то под утро. Тяжесть одеяла не давала мне двигаться. Сознание вернулось ко мне в полной силе. Наконец-то я поняла, где я. Это действительно была больничная палата. А это значит, что я в больнице. Но странно, почему я здесь. Я заставила свою память работать, вспоминая, что было до того.
– Неужели меня спасли? – Удивленно произнесла я. – Если так, то почему я одна. Почему никого рядом со мной нет. Или им все равно жива я или нет. Странно ведь во сне я видела их всех около себя. И комната точно та же.
Сбросив одеяло, я попыталась встать, ноги затекли, но все же с трудом слушались.
Медленными шагами я направилась к двери. Открыв ее, я увидела маму, которая спала на плече у Виктора. Глаза у обоих были сильно опухшими. Я решила их не будить. Вернувшись обратно в палату, я пошла к окну. После пережитого мне казалось, что если загляну в окно, я смогу убедится, что все это всего лишь глупый сон. И со мной все в порядке…
А больница, почему я здесь тогда. Или может это тоже только сон? Подойдя к окну, я увидела городок, утопавший в снегу. Выходит это не сон, выходит, все было на самом деле?
В этот миг открылась дверь. Повернув голову, я увидела в дверях братца, на лице у которого отчетливо читался ужас. Глаза округлились, лицо перекосило. Он остолбенел глядя на опустевшую кровать.
– Мама, – заорал он бросаясь к кровати, – где Скай? – горланил Дерек так словно я отошла в мир иной. Он что слепой? отобразила бегущая строка в моей голове.
На его крик вбежали толком не проснувшиеся родители и бабушка.
Решив прекратить их мучения, я подала голос.
– Да не ори ты так, здесь я и к тому же все еще жива. После этого «признания» последовали объятия, поцелуи.
– Глупая, – рыдала мать, – почему ты уснула на скамье возле больницы, почему с последних сил не попыталась до нее дойти. А если б Кристиан тебя не увидел, а что если б он не пошел за тобой? А что если б ты…? Она не договорила, просто уставилась на меня, не моргая с перекошенным от ужаса лицом. И постояв вот так в недоумении не более нескольких секунд, обняла меня и опять зарыдала.
Виктор с прокушенной губой й полными от слез глазами гладил мать по спине одной рукой, а меня обнимал другой.
– Дочка, – прошептал он, – никогда больше так не делай.
В этот миг я поняла, сколь ценна для Виктора и, хотя в его словах не прозвучало ни единого слова о том, как он ко мне относиться, но его глаза сообщили обо всём. Я была ему дорога и даже больше того он любил меня как родную. Чего мне еще желать. Вся семя, от которой как мне казалось, я сама отдалилась, столь сильно во мне нуждалась.
Тук-тук послышалось в дверь. И не дожидаясь ответа, в нее вошел высокий, симпатичный врач. Интерн, наверное, подумала я, заметив, сколь он молод.
– Здравствуйте юная леди. Рад видеть вас целой.
– А невредимой? – Попыталась пошутить я.
На что он незамедлительно ответил. – А вот это нам предстоит еще узнать. Он подошел ко мне впритык, и слегка подталкивая меня в спину, отправил в постель, укутав при этом словно сиделка.
Увидев надоумленные взгляды целой семейки, он нежно улыбнулся, ответив – Я за матерью ухаживал, когда она болела.
– А, – протянули мои, словно хор Веревки.
– И что это за а, – возмутилась я, – что вам понятно стало? Мне вот и вовсе ничего не разобрать, кто он и почему так по-свойски ведет себя со мной?
Взглянув на меня, парень улыбнулся. Меня этим не возьмешь и по слаще видела так и хотелось его обломать. Но вместо этого спросила – вы кто?
– Ой, извини, совсем забыл, что и не представился тебе. Меня зовут Кристиан и я твой лечащий врач.
– И спаситель, – додала мама, икая.
– Ну что вы, – улыбнувшись слащавым голосом, протянул врачишка. И взяв с прикроватного столика стакан с водой, направился к матери. – Попейте, вам сразу полегчает.
– Спасибо, – все еще икая, мать взяла стакан.
– Ну что ж, Скай, так как ты умудрилась, прилично переохладится, то тебе придётся побыть здесь еще несколько дней…
Когда они ушли, за окном царила поздняя ночь, лампа откидала теневые блики на стены, а в голове моей копошился отряд мыслей.
– Он ли это был? – Мучила я сама себя, может я все выдумала, может это был очередной плод воображения, но его уговоры. – Не умирай, – и горечь в тех словах рвут мою душу до сих пор, словно это я там боялась потерять его, а не наоборот.
Вот и сейчас, заставляя в памяти всплыть лицо Даниеля, я задаюсь вопросом, а встретились ли бы мы с ним, если он был бы простым смертным человеком без магической силы. Нашли бы мы друг друга, если б не вся эта мистика. Но самый главный вопрос, который даже озвучить боюсь, полюбили бы ми друг друга или нет?
Ответ, почему то всегда один и тот же, нет. Ведь неизвестно когда б он родился, в какой стране жил, во что б верил, да и вообще.
Каждый проведенный миг с ним я боялась, что нашему счастью придет конец, и он опять превратится в бессердечного демона, который живет лишь для удовольствия собственной похоти, что впрочем, и случилось. Сказать кому, что мои первые отношения с парнем продлились меньше недели, засмеет, обозвав наивной девочкой, принявшей симпатию за что-то более серьезное.
Как же я тогда мечтала, чтоб он всегда был милым, чтоб всегда любил меня, хотела как впрочем, и хочу клятву верности перед Богом и людьми, понимая, что все ети мечты тщетны и что я просто эгоистка, думающая лишь о себе, ведь вечность для него нескончаема, а у меня всего лишь человеческая жизнь.
Знаю, что у меня нет права любить его, ведь я ему не пара, я низший уровень в эволюции относительно него, но все же будучи ханжой, смею желать его.
Самый простой выход из сложившийся ситуации не думать о завтрашнем дне, а просто жить сегодняшним. Но как? Если он словно наваждение преследует меня то там, то тут. И кто знает, может, я завтра умру или он просто исчезнет, но я буду любить его вечно.
Мои мысли прервал вновь вошедший врач.
– Ты все еще не спишь, – протянул парень и уселся на краю моей кровати.
Нет, ну это уже вообще, думала я.
– У тебя нет случаем температуры, – и он коснулся моего лба рукой, или ты так зарделась из-за того, что я тебе симпатичен, и он провел рукой по моей щеке намереваясь, коснутся моих губ.
– Ты сам случаем не приболел, – парировала я, сбрасывая его руку, или может, ушибся, где головой?
Видимо парня никогда не отвергали, поскольку на его лице застыло недоумение. Или быть может, он думал, что я не посмею отвергнуть такого неписаного красавца как он. Так воя и покрасивее видела…
Но видимо, приняв мое хамство за наивность и незнание как себя вести с мальчиками, он решил продолжить свою так сказать атаку.
– Ты такая милая, – сказал он, смотря мне в глаза.
– В самом деле? – решилась я ему подыграть. А что? Руки этому Кристиану сломать я всегда успею, а так поиздеваюсь над ним, раз сам напрашивается, тем более учителей говорить колкости, плеваться иронией и шипеть сарказмом у меня таки пруд пруди. Один Даниель чего только стоит.
Вот те ну те, зачем я опять вспомнила о нем, и так на душе кошки скребутся, ещё и он в мыслях словно поселился, изменник несчастный.
Тем временем Кристиан, восприняв мой вопрос по-своему, и уж точно сарказма в нем он не услышал.
– Да, – закивал он головой словно болванчик. – Ты милая, красивая, добрая…
А еще неадекватная, упрямая и с черным поясом по карате, так и подмывало добавить к его словам, но я удержалась, лишь выдавив подобие улыбки.
– Также мне известно, что ты учишься в колледже, как и твой брат и в будущем вас ждет, по словам твоего отца, правление его бизнесом.
Я горько вздохнула, понимая, сколько мне нужно будет вложить сил, чтоб оправдать надежды Виктора.
– Ох, бедняжечка, – поймав мою руку, сказал Кристиан и поцеловал мои пальчики, – ты права это не для хрупких девичьих плеч, такими вопросами должны заниматься мужчины…
Еще немного и меня стошнит. Какой же дурой он меня считает, раз говорит почти прямым текстом, что хочет завладеть хотя бы половиной Кейновского бизнеса, ну что ж парень сейчас я тебя остужу.
– Ты прав, – сказала я…
Парень, почувствовавши уверенность после моих слов возликовал.
Ну что ж думала я, глядя ему в глаза, тем больнее тебе будет падать.
– Ты прав, – повторила я, – мой жених, впрочем, думает так само. Но отец с ним не соглашается, отвечая, что в семьи Кейн у руля всегда дети, а женская половина этих детей только тогда может уйти в сторону, когда ждет следующие поколение наследников бизнеса. Но потом все равно они возвращаются на прежние места.
Интересно думала я, неся этот бред, что б на него ответил Виктор, услышь он мои слова.
– Так это не проблема, – сказал парень, пытаясь меня уложить, и самому пристроится сверху.
– Боюсь, что проблема, – сказала я и применила один из приемов карате, от чего Кристиан стоял, согнувшись, боясь, пошевелится лишний раз, ведь каждое новое движение отдавалось адской болью в плече. В свое время мы с Кристофером отрабатывали приемы друг на друге, так что я точно знала насколько сейчас больно этому недоделанному ухажеру.
–Больно, – зашипел парень, – что ты делаешь, отпусти меня.
– Хватит орать, как недорезанная курица, – сказала я ему и отпустила. – Так вот, – продолжила я, – советую тебе и близко, не приближается ни ко мне, ни к моей семье.
– Я просто ухаживал, – видимо все еще на что-то надеясь, протянул парень, – ты просто показалась мне такой одинокой и беззащитной, что я решил составить тебе компанию...
Слушать этого придурка дальше ну ни как не хотелось, поэтому подняв руку, остановила его словоизлияния.
– Ты видимо тупой, – парировала я,– раз не понимаешь, что ты мне не нравишься и что свою компанию, можешь засунуть себе…, думаю, ты понял куда. И раз считаешь, что если одна или две, ну допустим даже три девчонки повелись на твою смазливою мордашку, то должна тебя огорчить, место в моем сердце занято куда более сногсшибательным красавцем, нежели ты.
Я надеялась, что после услышанного он свалит, но не тут то было.
– Это ты не поняла, – в один миг, сбросив маску добродушия, сказал парень, – я не прошу от тебя ничего, я просто возьму то, что хочу, – и он наклонил шею так, что там что-то хрустнуло, видимо, намереваясь показать мне свою мощь или скорее припугнуть меня. Но проблема в том, что я далеко не мирная овечка, да и не таких амбалов усмиряла, не то, что этот, сморчок недоделанный.
– Завтра, – продолжал парень, – ты заявишь родным, что влюбилась и хочешь стать моей невестой, а за месяц другой и женой, – и он медленно, словно змея, начал приближаться ко мне.
– А если нет, – изобразила я испуг на лице, давясь собственным смехом внутри.
– А если нет, то покалечу тебя так, что и мама родная не узнает и, опережая твой следующий вопрос, скажу, ты упала с лестницы и ушиблась, а если все же посмеешь меня в чем-либо обвинить, то твоей бабушке не жить.
Вот зря он про бабушку, честно, может я б ещё и дала ему время повыпендреватся, а так…
Я медленно встала с постели и направилась к нему,
– Надеюсь, у тебя есть навыки хоть в каком-то боевом искусстве, а то даже стыдно будет отлупить тебя как нашкодившего мальчишку.
– Ха-ха-ха, – заржал врач, – у меня была практика, далеко не на двух – трех таких самоуверенных идиотках как ты.
Ети слова разозлили меня еще больше, и если еще минуту назад я планировала его просто вырубить, то сейчас решила немного и покалечить.
***
Она его не сильно покалечила, сломала только несколько рёбер, но я считаю, что это ничто по сравнению с тем, что намеревался сделать он.
Подумать только, я безмерно испугался, найдя ее, в конце концов, полуживой в том разваленном доме, и не успел еще только обрадоваться тому, что она жива, как этот урод вознамерился не только ее изнасиловать, но и покалечить ее.
Летели мы с ним высоко…, а падал он так скоро…, а я его ловил почти перед землей и опять взлетал с ним вверх.
Сколько раз мы так пролетались туда и обратно, понятия не имею, но где-то под утро я отпустил этого мерзавца, с напутствиями, он немного конечно заикался, да и поседел, кажись чуток, но спасибо мог бы сказать и за то, что остался живым.
А я остался смотреть на нее, на то, как мило она улыбается во сне. На столь любимое мной существо. Я смотрел так долго, как только позволяло мне время, любовался ею и чувствовал, как болит сердце от понимания того, что вижу ее в последний раз.
Я все решил для себя, я хочу, чтоб она жила и надеюсь, со временем воспоминания обо мне если не сотрутся из ее памяти, то просто превратятся во что-то наподобие сказки….
