Текст книги "Тем летом в Испании (Роман длиною в лето )"

Автор книги: Вера Кауи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Ей хватило одного-единственного взгляда на Джейн, чтобы сообразить, что между ними что-то произошло. Она расценила, что в такой ситуации отъезд – самое лучшее решение, которое можно было придумать. За это время Джейн могла успокоиться и вновь обрести твердость духа. Если бы Луис остался, то девушке труднее было бы справиться со своими чувствами. Сеньора сокрушалась, что не может найти слов и поддержать Джейн, впавшую в отчаяние.

Ни с того ни с сего она разозлилась на Луиса, обвинив его во всех грехах. «Что это он выдумал – обижать невинное создание? – в негодовании подумала она, но тут же отвергла свое предположение. – Луис никогда не позволил бы себе оскорбить мисс Джейн. Что же в таком случае произошло? Я с самого начала подозревала, что он заинтересуется ею». Сеньора еще раз вспомнила, как Луис, когда они были в Мадриде, бросился вдогонку за Джейн и уговорил ее вернуться и поступить к ним на работу, что этим летом он чаще обычного навещает их на вилле.

«Насколько серьезны его намерения в отношении Джейн? – этот вопрос волновал Алисию Капдевила больше других. – Она очень ранимая девушка, и даже в двадцать четыре года вряд ли у нее очень уж большой жизненный опыт. Но он не мог обидеть Джейн, в этом я уверена. Я допускаю, что Луис увлекся девушкой, потому что она весьма привлекательна и разительно отличается от всех других знакомых ему женщин. Он нашел в ней то, чего не видел ни в ком: достоинство, отсутствие фальши и коварства, открытое и доброе сердце. Я могу понять, почему зависимым и с виду покорным испанкам он предпочел Джейн».

Сеньора решила подождать развития событий, благоразумно рассудив, что скорее всего с окончанием сезона летний роман Луиса и Джейн благопристойно завершится. Оба они очень красивы, каждый по-своему. Они много времени проводили вместе, и между ними могла возникнуть симпатия, даже – это вполне естественно – взаимная увлеченность.

Алисия надеялась, что на этом все и остановится. Она не хотела видеть Джейн убивающейся и обманутой в своих чувствах. К тому же сеньора твердо верила в то, что Луис сам не сможет обидеть девушку. Все казалось ей настолько запутанным и сложным, что она убедила себя в необходимости выждать время, не вмешиваться и дать возможность Джейн и Луису самим разобраться в своих чувствах и отношениях.

На исходе был второй месяц их пребывания на побережье. Приближался праздник Пресвятой Девы де-лос-Анхелес, который пышно и весело отмечался в поселке. После завершения торжеств они обычно переезжали в Каньяс, где проводили последний летний месяц.

В поселке царило радостное оживление. На главной улице, украшенной пестрыми гирляндами, хлопотливо и весело суетился народ. Праздничное настроение передалось и детям.

– На площади всю ночь будут танцы. Рыбаки украсят свои лодки флажками, цветами и выйдут в море, – захлебываясь от восторга, лопотала Инес. – Они вернутся в гавань с горящими факелами, а затем процессия понесет статую Девы Марии в церковь, где состоится торжественная месса. После всегда устраивают фейерверк. Все веселятся – много-много огней, музыки, вина. Мы все вам покажем, мисс Джейн.

Девушка в душе надеялась, что Луис тоже примет участие в празднике, но последние две недели он на вилле не появлялся и даже не звонил.

В субботу, наблюдая за медленно текущей процессией, Джейн гадала, почему он не приехал на эти выходные. Затем она слушала торжественную службу, а после восхищалась сверкающими огнями фейерверка, танцевала на площади, пила вино и до поздней ночи веселилась вместе со всеми. Но в глубине души девушка чувствовала горечь разочарования, и ее не оставляло ощущение внутренней пустоты.

В три часа утра Джейн и Хорхе, взявшись за руки, возвращались берегом моря домой. Хорхе нес ее сандалии, а она босиком шла по теплому песку, не успевшему в ночной прохладе остыть от дневной жары. Они неспешно двигались по косе. Джейн не воспротивилась, когда Хорхе обнял ее за талию. Стояла чудесная, тихая ночь. Казалось, что на небосводе разом высветились все звезды мироздания. По мере приближения к дому до них все явственней доносился запах цветов из сада вокруг виллы. Можно было различить сладкий аромат жасмина, тонкое благоухание роз и других растений.

Джейн ощущала легкое головокружение от вина, а в груди ее теснилась грусть и затаенная боль. Ей казалось, что она, не касаясь песка, бесшумно плывет над землей.

У беседки Хорхе, преисполненный сердечного огня, не выдержал и обнял ее, осыпая горячими поцелуями и шепча страстные слова любви. Джейн не противилась его ласкам. Она, точно неживая, стояла перед ним, отрешенно устремив взор в темное небо. В конце концов Хорхе сдался. Он отошел на шаг и удрученно произнес:

– Мисс Джейн, я здесь. – Он хлопнул в ладоши. – Вы меня слышите?

– Извини, Хорхе, – безучастно прошептала девушка. – Ты ни в чем не виноват. Спасибо, что пригласил меня на праздник. Я чудесно отдохнула.

Она даже не заметила, как он ушел.

Мысли Джейн спутались, подчиняясь странному чувству нереальности происходящего. Медленно, в забытьи она подошла к беседке и села на ступеньки, устремив глаза на россыпи созвездий, дрожащий свет которых мерцал в ночном небе. Она с трудом подняла безжизненные руки, вытащила заколки и распустила волосы, которые заструились по открытым плечам, приятно холодя кожу.

Острая тоска, постепенно переросшая в горячее желание, наполнила ее тело почти осязаемой болью. Уткнувшись головой в ладони, она томно вздохнула и надолго задержала дыхание. В воображении девушки рождались видения, которые будоражили и терзали ее душу. Ей казалось, что единственным спасением может стать бегство. Сердце подсказывало, что бежать надо к любимому человеку, чтобы в его объятиях найти утешение.

Тем временем Луис Капдевила сидел в плетеном кресле в глубине беседки в полной темноте ночи. Он видел страдания девушки и движения ее рук, преисполненные чувственной грации. Внезапно Джейн вскочила со ступеней и бросилась через беседку в дом. Она так спешила, что не замечала ничего вокруг. Она не увидела и темной фигуры Луиса в глубине беседки. Он едва успел подняться, когда девушка вихрем налетела на него.

В великом изумлении она замерла в его руках, не в силах сдвинуться с места. Казалось, что ее видения воплотились наяву: перед ней был мужчина, о котором она грезила. Джейн вспыхнула и лишилась дыхания, когда поняла, что он невольно стал свидетелем ее душевных переживаний. Широко раскрытыми глазами она молча смотрела на него. И тогда Луису пришло в голову, что она похожа на прекрасную нереиду, попавшую в сети и оцепеневшую от неожиданного пленения.

В светлых брюках, темном пиджаке и белой рубашке Луис был очень элегантен. Он выглядел настоящим красавцем, излучавшим волны обаяния. Разглядев, как он одет, Джейн предположила, что он опоздал на праздник, потому что обедал в каком-нибудь уютном ресторанчике. Сердце кольнуло от мысли, что он, возможно, был там не один, а в обществе женщины.

В напряженном молчании они стояли друг против друга. Одной рукой Джейн упиралась ему в грудь, словно негодуя против того, что он хоть и невольно, но все же непрошено подсматривал за ней и вторгся в ее личные, сокровенные мечты. Луис тоже не сделал ни одного движения с того момента, как на него налетела Джейн. Не сводя с девушки глаз, он обнимал ее за талию.

Его близость притягивала, манила. Она чувствовала тепло сильных рук, державших ее. Он сквозь тонкую ткань платья ощущал жар ее стройного тела и не отрываясь смотрел на призывные, чувственные губы. В волнении Джейн вздрогнула, дыхание стало прерывистым – ее мысли метались, взгляд тонул в черной бездне его глаз. Волнение Джейн передалось Луису. Он привлек девушку к себе, ее руки сплелись вокруг его шеи, губы их слились в поцелуе.

Джейн прильнула к нему, и по телу горячими волнами разлилось упоительное наслаждение. Неверными пальцами она расстегнула пуговицы пиджака, чтобы еще плотнее прижаться к сильной груди и услышать гулкие удары его сердца. Она не переставая произносила его имя, любимое имя. Сознание того, что тайные грезы стали осязаемой реальностью, хмельным вином ударило ей в голову, и ее мысли закружились в безумном хороводе. Джейн была готова бесконечно слушать глубокий, волнующий голос, проникновенно шептавший испанские слова, о которых она мечтала, и ощущать прикосновения его рук. Эмоции, державшиеся в заточении, бурно выплеснулись наружу, она почувствовала, что ее душу охватывает умиротворенное блаженство и счастье.

Джейн целиком отдалась новым ощущениям, совершенно забыв и время, и все происходящее вокруг, она не чувствовала даже своего тела.

Поэтому, когда Луис внезапно резко и почти грубо оторвал ее от себя, крепко сжав запястья, она не поняла, что случилось. Девушка стояла в недоумении и ждала.

– Луис?

Луис судорожно вздохнул. Его лицо приняло непроницаемое выражение, но глаза все еще возбужденно сверкали.

– Я, взрослый, опытный мужчина, оказался бессильным перед вашими чарами. – Его голос звучал резко и неприветливо. – Я не извиняюсь за свои действия, считая их проявлением естественной человеческой слабости и с моей, и с вашей стороны. Хотя в своих отношениях мы переступили опасную черту не сегодня, а несколько раньше, все же есть определенные условности, которые нам не следует нарушать, иначе могут возникнуть большие неприятности. Вы работаете в нашей семье, вы – гостья в нашем доме, а это требует соблюдения некоторых правил, милая Галатея.

Джейн в изумлении вытаращила на него глаза, подумав: «Неужели он во всем обвиняет меня?»

– Извините... – Слова застревали у нее в горле.

– Извинить? – Голос его звучал жестко и язвительно.

– Я все делаю неправильно. – Она в отчаянии закрыла лицо руками.

– О нет, – усмехнулся Луис, – только не вы. Все ваши действия лишь подтверждают вашу правоту, моя прекрасная амазонка, вашу абсолютную правоту. Вы представляете гораздо большую опасность для меня, чем я мог предположить. Раньше мне не доводилось сталкиваться с такой сильной, просто несгибаемой волей и убежденностью в своей правоте. С самого первого момента вы всегда были на голову выше меня.

– И это вам не нравится. Вы не можете понять меня. – Джейн подавила горестный вздох.

– Не могу, – подтвердил он.

Она резко отшатнулась, словно от удара. Его слова болью отозвались в душе девушки, сердце ее сжалось.

– А ваши пылкие поцелуи? – с упреком спросила Джейн, сверкая глазами.

– Случается, что и я уступаю своим желаниям. – Он добродушно улыбнулся.

Губы девушки задрожали. Она поняла, что не может владеть собой и вот-вот разрыдается. Поведение Луиса совсем не вязалось с его недавними страстными словами и горячими поцелуями, которыми он осыпал ее. Джейн не могла понять, что же произошло и почему он вдруг так резко ее оттолкнул.

– Естественно, вы хотите, чтобы я отсюда уехала, – неуверенно произнесла она. – Я тоже думаю, мне лучше покинуть ваш дом.

– Что? Как вы могли такое предположить? Алисия не сомневается в стойкости вашего духа, дети вас боготворят, а Хорхе стал безупречно говорить по-английски. Конечно, после того, как вы его отвергли, он погрузится в пучину разочарования, но это к делу не относится.

Щеки Джейн вспыхнули огнем, и она подумала: «Он видел нас вместе. Теперь понятно, какого он невысокого обо мне мнения!»

– Нет, нет и нет! – твердо сказал он. – Я не могу позволить вам бросить работу.

– А я не могу оставаться здесь, поймите же, – в отчаянии всплеснула она руками.

– А вы и не останетесь. Я приехал с известием о том, что дом в Каньясе подготовлен к вашему приезду. Последние дни лета дети всегда проводят там. Завтра вы все уезжаете из Кабо-де-лос-Анхелес.

– А вы?

– Я останусь здесь до понедельника.

– Хорошо. – На ее глазах заблестели слезы.

–Согласитесь, лучше, если мы не будем видеться слишком часто, Вы поживете в Каньясе, а я вернусь к своим обязанностям в Мадриде.

– Что же, спасибо, что по-прежнему доверяете мне заботу о детях, – подавленно сказала Джейн.

– Господи! – воскликнул Луис. – Да если у меня и есть сомнения, то отнюдь не в отношении вас.

Джейн вскинула на него глаза, все еще оглушенная скалившимся на нее разочарованием. Мысли путались у нее в голове.

– Я не могу понять, о чем вы говорите. Луис в поддельном изумлении поднял брови и, растягивая слова, произнес:

– Слава богу! Признайтесь, что хоть это вам не под силу!

Девушка кинула на него злой взгляд. Он всегда смеялся над ней, продолжает потешаться и сейчас.

– Это мы еще посмотрим! – процедила она сквозь зубы, кипя от негодования.

Его лицо осветилось такой светлой улыбкой, что у Джейн защемило сердце.

– Вот эта девушка по мне, – произнес Луис по-английски, а затем нежно добавил: – Милая моя.

– Ваша! Ну уж нет! – в сердцах воскликнула Джейн. – Если вы помните, я говорила, что я способная ученица и все быстро схватываю. Так вот, должна сказать вам еще кое-что – я никогда не повторяю своих ошибок, сеньор Капдеви-ла. – Она царственным жестом руки, как будто отпуская придворного, простилась с ним и направилась в дом.

Луис не удержался и рассмеялся ей вслед.

ГЛАВА 3

Дом, куда они переехали, разительно отличался от небольшой виллы в Кабо-де-лос-Анхелес. На краю живописной долины, у подножия гор, на огромной скальной террасе возвышался внушительных размеров особняк. Из окон открывался вид на обширные виноградники.

Как позже узнала Джейн, здесь росли столовые сорта винограда, а винные плантации находились севернее. В долине также росли апельсиновые, персиковые и лимонные деревья. Кроме того, большие плантации занимали помидоры, зерновые культуры и на нескольких акрах выращивали маслины. В конце долины виднелся маленький поселок Каньяс, представлявший собой одну-единственную улицу, вдоль которой стояло три десятка домов.

До соседнего поселка, в котором имелся даже магазин, было не меньше пяти миль, а до ближайшего города – все пятнадцать. Каньяс оказался изолированным от внешнего мира, однако в нем всего было вдоволь, и он полностью обеспечивал себя всем необходимым.

Воду в долине брали через артезианские скважины, пробуренные еще в незапамятные времена. Ежедневно им в дом привозили свежевыпеченный вкусный хлеб. Мясо и молоко поставляли местные крестьяне. За домом стояла будка с генератором, подававшим в коттедж электричество. В просторных гаражах тускло блестели серебристой краской автомобили, в основном джипы. Из конюшен доносилось ржание лошадей. Широкая дорога, поднимавшаяся к дому, прямой линией пересекала виноградники, поселок и плодовые сады. При желании по ступеням, выдолбленным в скале, можно было подняться на гору, откуда открывался захватывающий дух вид на долину.

Дом был выстроен из светло-серого гранита, издавна добывавшегося в местной каменоломне.

Терраса служила естественным фундаментом и представляла собой широкую площадку, окруженную низкой оградой, сложенной из камней. От солнца дом надежно защищали разросшаяся виноградная лоза и вьющиеся ветви бугенвиллеи, усыпанные яркими цветами. На окнах стояли традиционные железные решетки, а массивная входная дверь была сделана из резного дуба.

Внутри дома в одних комнатах пол был выложен кафелем, в других блестел полированной паркетной доской. Мебель, потемневшая от времени – Джейн определила, что ее возраст не меньше двух столетий, – прекрасно сохранилась. Снаружи, от центрального зала, служившего гостиной, тянулись крытые галереи, которые вели в оба крыла особняка. В течение веков к дому добавлялись пристройки. В разные стороны разбегались многочисленные коридоры, ведущие в отдельные покои. Везде царил дух старины, неподвластный времени, и не чувствовалось суетности внешнего мира.

Джейн отвели комнату, окнами выходившую на скалистую террасу и долину. Высокие спинки кровати из красного дерева были украшены резьбой, запечатлевшей различные картины из жизни четырех апостолов. На окнах висели легкие воздушные гардины, а снаружи стекла прикрывались деревянными ставнями. Кафельные плитки пола приятно холодили босые ноги. Теперь у Джейн была отдельная ванная комната с душем.

За домом располагался теннисный корт, а чуть поодаль – газон для крокета, гараж и конюшня. В пяти минутах ходьбы находился бассейн с дорожками для плавания. Кроме того, на джипе можно было быстро добраться до старой купальни, небольшой и уютной, которая была облицована белым камнем и окружена эвкалиптами, дубами и горными соснами, источавшими изумительный аромат и дававшими прохладу в жаркие дни. Вокруг стояли мраморные скульптуры и скамьи, а около самой воды маленькая беседка, увитая виноградом. Джейн полюбила это место и часто находила здесь уединение.

Первые две недели девушка пребывала в отчаянии. Она и не подозревала, что окажется на редкость чувствительной натурой. По вечерам в ее воспоминаниях воскресала картина той злополучной ночи, и она заново ощущала поцелуи Луиса на своих губах, прикосновения его рук и мучилась от этого. Каждое утро Джейн просыпалась с мыслью о нем. «Странно, – думала она, – я ненавижу его идеи, принципы, но люблю его образ, голос...»

Она пыталась разобраться в своих чувствах, но запутывалась еще больше. Они настолько разные люди и по характеру, и по взглядам на жизнь, что никакой общей духовной связи между ними просто не могло возникнуть. Он, как и многие испанцы, отличался чрезмерной гордостью, самоуверенностью и сладкоречивой учтивостью. Тем не менее его образ продолжал жить в воображении Джейн и волновать ее.

Она знала, что он регулярно звонит сеньоре. Девушка бессовестно подслушивала их разговоры, которые сводились к одним и тем же темам: она рассказывала ему об успехах Хорхе и младших детей, о малозначительных событиях, происходивших в долине и в доме. Джейн ни разу не слышала, чтобы они обсуждали вопрос о его приезде в Каньяс. Она подозревала, что у Луиса есть возлюбленная. Это могла быть, к примеру, Кета дос Сантос, близкая подруга сеньоры.

Однако время бежало, и лето уже подходило к концу. Погода стояла чудесная. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Джейн много времени проводила в играх с детьми, ходила к старой купальне, самозабвенно сражалась в теннис с Хорхе, и очень часто они все вместе ездили на джипе, чтобы полюбоваться окрестностями, посмотреть, как ведется хозяйство в имении, и потолковать с Марьяно, проработавшим у них всю жизнь управляющим, о нынешнем урожае винограда, о доставке тары под фрукты и многом другом.

Иногда она в одиночестве совершала долгие восхождения на скалистые склоны гор. Через две недели после их приезда в Каньяс Джейн пригласили на деревенскую свадьбу. Молодых венчали в маленькой церкви, выстроенной из того же светлого гранита, что и все дома в поселке, и которого вокруг было в избытке. Красивое здание возвели еще при жизни прадеда Луиса.

Мария Пас Санчес, одна из служанок в их доме, выходила замуж за местного работника Рафаэля Морено. На время свадебного торжества долина превратилась в место действия грандиозного шоу.

Джейн оказывала посильную помощь в подготовке к праздничному событию и вместе с сеньорой украшала церковь цветами. Для этой цели потребовалась масса цветов – лилий, гвоздики, сирени и пурпурной бугенвиллеи. Раньше Джейн не доводилось присутствовать на испанской свадьбе. Вместе с общим чувством радостного ожидания она испытывала легкую щемящую зависть.

Церемония была назначена на пять часов пополудни. Невеста появилась в церкви в сопровождении отца. По дороге веселой толпой шли все жители поселка. Джейн в этот момент переодевалась в нарядное платье, и через открытое окно до ее слуха доносились плывшие над долиной звуки скрипки и мелодичный звон гитар. Она услышала, как к дому подъехала машина, и подумала, что, должно быть, прибыл священник.

Когда девушка спустилась в холл, то поняла, что к ним приехали гости, с сеньорой разговаривала молодая привлекательная брюнетка. Джейн почувствовала укол в сердце, когда увидела ее светло-розовое платье строгого английского покроя. Незнакомка была хороша собой и свежа, как цветок. Густые, красиво уложенные темные волосы обрамляли ее матово-бледное точеное лицо. Она остановила томные карие глаза на Джейн и с равнодушием принялась ее разглядывать. Рядом с ней стоял молодой человек, чуть постарше Джейн. Он не отрывал от девушки восхищенного взгляда, пока сеньора представляла их друг другу.

– Мисс Джейн, это наши давние друзья. Кета, познакомься с очаровательной мисс Джейн. Не знаю, что бы мы делали без нее этим летом! Это – сеньорита Кета дос Сантос и ее брат – Алехандро дос Сантос.

– Рад познакомиться, – пробормотал Алехандро, сраженный красотой Джейн и пожирающий глазами стройную фигуру девушки. – Теперь мне ясно, почему Хорхе безропотно и безвылазно проводит это лето вместе с семьей. Будь я на его месте, я вел бы себя так же!

Кета не разделяла восторга брата. Однако слова сеньоры заставили ее по-иному взглянуть на Джейн. Она придирчиво осмотрела каждую деталь туалета Джейн, ее внешность и тихим голосом, словно жалея девушку, заключила:

– Бедняжка такая высокая. – Затем она фыркнула и продолжила: – Не знаю, зачем вы столько времени проводите под солнцем? У вас слишком темный загар. Моя кожа такая нежная, что я моментально обгораю.

Высказав свое мнение, она отвернулась и подошла к детям. Алехандро не последовал за сестрой, а начал увиваться вокруг Джейн. Когда Хорхе увидел выражение лица своего друга, то понял, что его позиции могут пошатнуться, если своевременно не принять нужных мер. «Какого черта?! – Он скрипнул зубами. – Дружба дружбой, но коль речь идет о любви, тут уж мы соперники».

Свадебное торжество шло по тщательно продуманному сценарию. Во время церемонии невеста пыталась напустить на себя серьезный вид, что выглядело забавно, потому что никак не вязалось с ее хрупкой фигуркой, облаченной в белое платье, лицом, под белой фатой раскрасневшимся oт счастья, и радостно сверкавшими глазами. Жених– коренастый молодой человек явно чувствовал себя неловко в новом костюме, к тому же тугой воротничок белоснежной рубашки душил его немилосердно. Церемония венчания подходила к концу.

Все начали, поздравлять молодых. Затем, разбившись на группы: невеста с женихом шли впереди, за ними – родители, близкие, друзья и длинная вереница приглашенных, – торжественная процессия направилась к поселку. Там под легким навесом стояли уже накрытые столы. Закуски было вдоволь, вино лилось рекой, и тосты произносились ежеминутно.

Вечер постепенно перешел в ночь. Когда стемнело, зажгли яркие разноцветные лампы. Музыканты стали настраивать инструменты. Перед началом танцев и гуляний молодых проводили в новый дом, где родственники и близкие осмотрели всю обстановку и перещупали буквально все вещи. Они по достоинству оценили искусно вышитое постельное белье, кухонную утварь, столовую посуду и деревянную мебель, собственноручно сделанную женихом. Восторг вызвала детская колыбелька. Тут же раздались веселые смешки, которые привели жениха и невесту в смущение. Не оставили без внимания и широкую двуспальную кровать, уже застеленную и ждавшую новобрачных. Кровать стала объектом особо смелых шуток, вогнавших молодых в густую краску. Затем их оставили наедине, пожелав счастливой первой брачной ночи, и все шумной гурьбой удалились продолжать веселье.

Начались танцы. Джейн ни минуты не удавалось посидеть спокойно: она была нарасхват. Каждый мужчина из поселка стремился пригласить «белокурую англичанку». Многие испытывали жгучее желание подойти и хотя бы прикоснуться к ее золотистым локонам, но робели и довольствовались тем, что стояли в стороне и таращили на нее глаза, бормоча вполголоса: «Красавица! У нее чудный цвет волос – никогда не видел ничего похожего!»

– Ты подобна королеве древних викингов, – шептал ей на ухо Алехандро, сжимая ее в объятиях во время танца.

Хорхе стоял поодаль, глаза его сверкали и метали молнии.

– В таком случае будь готов к тому, что тебя могут казнить за малейшее ослушание или проступок, – рассмеялась Джейн.

– Хорхе уже объявил мне войну. – Он покосился на ревнивого друга. – Но он мог видеть тебя каждый день два с лишним месяца, и ему грех жаловаться. Луис тоже хорош – за все это время ни словом не обмолвился о такой красавице. Даже вчера, когда мы обедали вместе, ничего не сказал.

– Как поживает Луис? – словно невзначай поинтересовалась Джейн.

– Как всегда. – Алехандро пожал плечами. – Сам себе хозяин.

Его слова характеризовали Луиса исключительно точно.

– Поэтому Кета и не может с ним справиться и заставить плясать под свою дудку, – продолжал он. – Она не один год вьется около него. Да оно и понятно – Луис славный парень. В одном я не сомневаюсь, что рано или поздно Кета своего добьется, но сейчас она здорово на него злится. Последнее время ей даже не удается скрыть свое раздражение.

– Разве они помолвлены? – Джейн сама удивилась, с каким спокойствием она задала вопрос.

– Официально нет. Кольцами они не обменивались. К чему условности. Все и так прекрасно все понимают. Если Кета возьмет верх, то в скором времени состоится свадьба. Они все равно поженятся, даже если Луис останется верен себе и будет тянуть время. Только случится это несколько позже.

Джейн продолжала танцевать, но музыки не слышала. Мысли ее были далеко. Девушка сосредоточилась на том, что рассказал ей Алехандро. Здесь, в Испании, слово, данное женщине, имело такую же силу, что и обручальное кольцо. Если ты связан помолвкой или обещанием, то отступление становится невозможным.

Джейн подумала, что именно это имел в виду Луис, когда в тот злополучный вечер говорил ей об условностях, которые нельзя нарушать. Неудивительно, что он отверг ее. Она стала для него соблазном, настоящим искушением, которому никак нельзя было поддаться. Луис твердо придерживался установленных правил, а она своим поведением нарушила общепринятый порядок, заведенный в их семействе. Вот почему он так неодобрительно отнесся к ее суждениям и взглядам.

Радостное настроение и удовольствие от чудесного вечера внезапно улетучились. Ей захотелось побыть в одиночестве, исчезнуть, спрятаться где-нибудь, где не слышно музыки и шумного веселья. Она нашла сеньору, извинилась и, сославшись на головную боль, попросила разрешения уехать домой. Кстати, Джейн не солгала, у нее действительно сильно болела голова. Как только Алехандро высказал ей свои соображения насчет Кеты и Луиса, она почувствовала сильную слабость и недомогание.

– Конечно, поезжай домой. Хорхе или Алехандро тебя отвезут.

– Нет, пожалуйста, не говорите им ничего. Не надо портить им вечер. Я ускользну незаметно. Не беспокойтесь, со мной все будет в порядке.

– Они очень расстроятся, когда узнают, что ты их покинула, – предупредила ее сеньора.

– Они сейчас напоминают щенят, сцепившихся из-за сахарной косточки, – улыбнулась Джейн.

– Тогда ступай, – сеньору поразил болезненный вид Джейн, – я тебя, как ты говоришь, «прикрою».

Оказавшись одна, Джейн решила, что сейчас ей лучше пройтись пешком, чтобы все обдумать спокойно. Она уходила все дальше от поселка, музыка звучала все тише, и вот уже показались сады, раскинувшиеся по обе стороны дороги. От темных деревьев тянуло прохладой и ароматом спелых фруктов.

Она хотела разобраться в своих чувствах, осмыслить, разложить по полочкам события последних месяцев, чтобы в дальнейшем не повторять своих глупых ошибок. На беду или на счастье встретила она Луиса? «Верно, на беду», – подумалось ей.

Раньше она никогда не влюблялась. У нее были ухажеры. Ее приглашали на свидания. Ей даже признавались в любви, но ко всему этому она оставалась равнодушна. Ее чувства дремали. Ну почему они проснулись и ожили именно сейчас? И вот теперь в ней все жаждало ответной реакции, а она не получала ничего. Джейн и сама не заметила пробуждения своих чувств.

В горьких размышлениях она пришла к выводу, что любовь – это не розы и лунный свет, как пишут в романах, а боль и страдания. Ничего возвышенного, романтического и духовного в ней нет. Любовь – это заблуждение, болезненная страсть и ревность – все то, что немилосердно терзает душу и сердце. Она заставляет человека терять голову, пронизывая с головы до пят его тело то ледяным холодом, то жарким пламенем. Любовь коварна: ты не перестаешь надеяться на завтрашний день, ждешь встречу с возлюбленным, с которым ты сольешься в безумном порыве страсти и найдешь единение духовное и физическое, который может успокоить и утешить тебя. А случается совсем другое. В один прекрасный день вдруг обнаруживается, что надежды иллюзорны и желания мертвы, и тогда ты остаешься одна. Именно это и произошло с ней.

Джейн видела в Луисе незаурядную личность и признавала силу его обаяния, она знала также, что и сама ему нравится. Она была не настолько наивна, чтобы не понимать, что стала для него желанной. Пылкие слова, которые прозвучали той ночью, его неистовые поцелуи подтверждали, что не только она, но и сам Луис, потеряв голову, отдался во власть своих чувств. Однако это был, как он сказал, мгновенный, инстинктивный порыв, который увлек обоих. Это, пожалуй, было единственное, что их объединяло. Во всем остальном они были совершенно разные люди. Он не разделял ее взглядов и не хотел их понять. А добиваться его любви, поступаясь своими убеждениями, притворяясь и прикрываясь маской фальши, Джейн не могла. Нет, она не стремилась заполучить сердце Луиса, расставляя ему силки.

Джейн горестно вздохнула: «Был бы он ничтожным глупцом, я бы в него вообще не влюбилась. Но, надо признать, Луис – незаурядный человек, умен, эрудирован, к тому же обладает прекрасным чувством юмора. Таких встречать мне еще не доводилось». Когда кто-нибудь из них двоих начинал изощряться в острословии, другой не оставался в долгу, отвечая ему незамедлительно. При этом возникал искрометный, динамичный диалог. Как правило, Джейн изменяла выдержка, она негодующе взрывалась и уступала ему. С ним же ничего подобного никогда не происходило. Он всегда оставался хладнокровным, уверенным в себе.

Мысли Джейн вернулись к Кете дос Сантос. «Кто бы мне сказал, что он в ней нашел?» – пожала плечами девушка. Да, она красива. Однако интуиция безошибочно подсказывала Джейн, что дело не в этом. Конечно, Луис ценил женскую красоту, как и любой другой мужчина, а тем более испанец. Однако в не меньшей степени его интересовало и то, что скрывается за внешностью. О себе Джейн знала, что способна на понимание, сострадание и любовь. Ей казалось, что Кета не обладает ни одним из этих качеств. Тогда почему он прячется за непробиваемой стеной формальных правил? Не обманывает ли он сам себя, придерживаясь жестких рамок условностей и обязательств?