Текст книги "Наследницы"
Автор книги: Вера Кауи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
– Мой отчим думал иначе…
– Годы, проведенные в Англии, изменили его. – Пирс Ланг пожал плечами. – Обычно мы сентиментальны только по отношению к животным, но… – Он снова пожал плечами. – При всем уважении в вашему отчиму, мадам, я не могу с ним согласиться.
Доминик улыбнулась. Жадный, подумала она. Пустой. Неразборчивый в средствах. Во всем ищет выгоду.
Что ж… Пусть говорит, что положено в этом случае: что ее отчим негодяй, что он поступил несправедливо, что все в «Десйардс» на ее стороне и так далее. «Спасает собственную шкуру, – презрительно подумала Доминик. – Он доволен работой, хочет сохранить ее и спешит продемонстрировать свою преданность. Глупо его не использовать.
Он только на это и годится. А после – выкинуть вон». Доминик улыбнулась. Она ценит его преданность, сказала она, и тронута до глубины души… Теперь он на крючке.
Она видела его насквозь.
Обед удался. Суп был великолепен, барашек таял во рту, овощи чуть похрустывали на зубах, сыр был в меру выдержан. Пирс Ланг выпил три бокала «Мутон Каде» и рюмку арманьяка за кофе. Когда Жюль повернулся, чтоб идти, Доминик как бы невзначай сказала: «Прошу нас не тревожить»…
Пирс Ланг почувствовал, как набухает его пенис. Его разгорячили не только шампанское, вино, арманьяк и близость красивой женщины, но и картины, нарисованные его воображением. Он станет партнером Доминик, они сотрут в порошок это ничтожество Кейт Деспард и поднимутся к вершинам славы…
Доминик глядела на его раскрасневшееся лицо. Болван, она видела его насквозь: жадный, мелочный, запутавшийся в долгах. Он брал небольшие комиссионные с клиентов, что в «Деспардс» было строго запрещено. Он был вещью, которую следовало использовать и выбросить. Большего он не заслуживал. Она получала огромное наслаждение, используя людей, которое не могло сравниться даже с сексом. Она догадывалась, что это Чувство было как-то связано с возмездием, но не хотела углубляться в дебри подсознания. Этот болван уже созрел.
Только поглядите на него. Весь лоснится от похоти и алчности. Он то закидывал ногу на ногу, то поворачивался боком, стараясь скрыть эрекцию.
Решив, что момент настал, Доминик наклонилась вперед – якобы для того, чтобы подлить гостю немного арманьяка, – и положила руку ему на молнию, туда, где оттопыривались брюки. Их взгляды встретились – его, помутневший от страсти, и ее, холодный и презрительный, однако Пирс Ланг ничего не видел: он ощущал только пальцы, сжимавшие его пенис. Его дыхание стало хриплым и прерывистым. Доминик расстегнула молнию. Почувствовав прохладу ее руки, он застонал. Ее пальцы погладили головку члена, скользнули к мошонке. Пирс Ланг попытался подняться, но Доминик крепко сжала его пенис, и он уступил. Страсть и вино затуманили ему глаза.
Склонившись над ним, Доминик обхватила губами пульсирующую головку. Он вскрикнул, корчась от наслаждения. Язык Доминик неутомимо двигался, он то легко касался кожи, то плотно прижимался к ней, исследуя каждый изгиб, нащупал углубление… Тело Пирса Ланга выгнулось. «О Боже… еще!., еще!..»
Расчетливо, не теряя контроля, Доминик довела его до исступления. Ее язык скользил по набухшему члену, руки перебирали отяжелевшие яички. Пирс Ланг стонал, кричал, хрипел, его бедра поднимались и опускались. Доминик была великолепна. Он никогда не испытывал ничего подобного, никогда. Он был готов умереть от удовольствия… Кровь стучала в висках, перед глазами плыл красный туман… Вдруг его тело пронзила сладкая боль, бурно излившаяся наружу. Доминик предусмотрительно уклонилась. Ее лицо осталось бесстрастным, глаза – пустыми и, холодными. «Кретин», – подумала она с ледяным презрением. Но она умело довела его до полного изнеможения, точно определив момент, когда он не мог больше выдержать. Только тогда она позволила ему откинуться назад, ловя ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды. Его лицо пылало, волосы слиплись от пота, грудь тяжело вздымалась, мокрый, обвисший пенис прятался в жестких густых волосах на лобке.
Оставив Пирса Ланга на террасе, Доминик прошла к Себе, разделась, отдала костюм служанке, чтобы та его почистила, приняла душ и снова надела в точности такой же костюм. Когда она вернулась, Пирс Ланг еще лежала в прострации. Она уселась в кресло напротив, закурила и через некоторое время услышала, как маленькие часы из севрского фарфора пробили полчаса. Она наклонилась и легонько потрясла гостя за плечо. Увидев Доминик, он просиял, преданно глядя ей в глаза. Тогда она медленно, заговорщически улыбнулась и сказала, что ей от него нужно.
Во вторник утром Ролло пришел в магазин не один.
Рядом с ним стояла необыкновенно элегантная женщина неопределенного возраста.
– Кейт, позволь представить тебе мою давнюю приятельницу Шарлотту Вейл. Зная о ее безукоризненном вкусе и богатом опыте, я попросил ее помочь тебе как-то изменить свою внешность.
Шарлотта увидела перед собой высокую нескладную девушку, с более чем некрасивым лицом, ужасно неуверенную в себе. Делает вид, что ей наплевать на то, как она выглядит – отсюда джинсы и свитер, – однако на самом деле болезненно это переживает. Шарлотта безошибочно оценила ситуацию.
– Ролло, как всегда, преувеличивает, – произнесла Шарлотта с улыбкой. – Я обещала помочь, но лишь в том случае, если вы сами этого захотите.
– Кейт необходимо привести в порядок, – не унимался Ролло. – То, что она носит, надо выкинуть на помойку.
Бледное лицо Кейт вспыхнуло от унижения.
– Шарлотта когда-то была самой элегантной актрисой Лондона, – торжественно объявил Ролло.
– Друг мой, – Шарлотта положила руку ему на локоть, – спустись-ка лучше в магазин и займись делом.
Мы с мисс Деспард прекрасно обойдемся без тебя.
К огромному удивлению Кейт, он подчинился. Шарлотта повернулась к Кейт:
– Я в самом деле просила его сначала заручиться вашим согласием. Но ведь вы знаете Ролло: он хочет всеми командовать и никого не желает слушать.
– Верно, – согласилась Кейт, немного оттаивая.
– Ролло объяснил мне ваши… обстоятельства, а так как теперь я лишена возможности свободно тратить деньги, то охотно помогаю делать это другим женщинам.
– Я никогда не тратила много на одежду, – защищаясь, сказала Кейт. – Мама с детства внушила мне, что очень дорогие вещи не стоят потраченных денег. Меня вполне устраивает одежда от «Маркса и Спенсера».
– Вас, может быть, и устраивает, но президента и директора-распорядителя «Деспардс» она не может устраивать, – мягко возразила Шарлотта.
– Боюсь, вы правы, – неохотно признала Кейт.
– Тогда почему нам не пойти туда, где меня хорошо знают? – Шарлотта, словно опытный охотник, приготовилась нанести решающий удар. – У нас нет времени шить вещи на заказ, но в наши дни можно выбрать что-либо очень достойное из коллекции pret-a-porte.
«Да, но сами-то вы носите другие вещи», – подумала Кейт. Она интуитивно поняла, что на Шарлотте штучные вещи от какого-нибудь известного модельера – haute couture, хотя и знавшие лучшие дни: темно-синее платье в стиле пятидесятых годов с облегающей юбкой, высоким воротником и отогнутыми манжетами из жесткого белого пике. Маленькая, сдвинутая набок шляпка из тонкой соломки была тоже белой, с лихо торчащим пером, бросавшим легкий штрих тени на немолодое, но необыкновенно привлекательное лицо. Интересно, сколько ей лет? Похоже, за пятьдесят…
– Мне шестьдесят, – спокойно произнесла Шарлотта Вейл, словно читая ее мысли. – А этому платью двадцать. Я в нем играла в «Отдельных столиках». На сцене я всегда носила вещи, сделанные мастерами высокой моды.
Мои критики иронизировали, что женщины приходят на мои спектакли, чтобы посмотреть, как я одета. – Она пожала плечами. – Как бы там ни было, но они приходили.
Увы, тех пьес, в которых мы играли с Ролло, теперь не ставят. Мы устарели… – Она тихонько вздохнула. – Вот я и предлагаю свой опыт и знания тем, кто может их купить. Вам, например. Обычно мои клиенты гораздо старше, – скромно добавила она, – но это не меняет дела. Я только хочу сказать, что не гонюсь за модой, а выбираю классические вещи.
Кейт слушала, широко открыв глаза.
– Я, знаете ли, получаю комиссионные в тех магазинах, куда привожу клиентов.
Смущение испытала Кейт. Вот истинный пример самообладания, восхищенно подумала она. К тому же прямота всегда ей импонировала.
Однако преподанные в детстве матерью уроки бережливости не прошли даром: мысль о том, что ей придется потратить на тряпки целое состояние, привела ее в ужас.
Но тут же в памяти всплыла картинка из прошлого: отец показывает матери журнал с красивой, нарядной женщиной на обложке. «Тебе не хотелось бы для разнообразия купить себе что-нибудь в этом роде, Сьюзан?» И мать возмущенно отвечает: «Ах, Чарльз, о чем ты только думаешь? Меня замучили бы угрызения совести. Я не привыкла швырять деньги на ветер». Разумно? Да. Но слишком прозаично. Мать никогда не позволяла себе пустых трат. Вещи должны служить годами…
– Я вполне могу потратить эти деньги, – решительно сказала Кейт. Она должна была произнести это вслух.
– Разумеется, – спокойно подтвердила Шарлотта. – Иначе я не была бы здесь.
Она в самом деле необыкновенная женщина, с завистью подумала Кейт. В ней нет разящей наповал элегантности Доминик, и все же она в высшей степени элегантна, не только ее одежда, но и она сама. Мягкие золотистые волосы безупречно уложены, ногти покрыты бледно-розовым лаком, фарфоровую кожу оживляет легкий, умело наложенный грим. В ушах жемчужины в бриллиантовой оправе, на запястье плоские золотые часики. На левой руке обручальное кольцо и кольцо с бриллиантом, на шляпе скромная, но необыкновенно изящная булавка. Туфли, сумочка и перчатки – из мягкой телячьей кожи.
– По-моему, очень важно, как ты выглядишь, – медленно произнесла Кейг.
– Необыкновенно важно. Мужчины могут не помнить, что вы сказали, но никогда не забывают, как вы выглядели.
– Но это просто деловая встреча, – испуганно сказала Кейт. – К тому же он муж моей сводной сестры.
По взгляду, брошенному на нее Шарлоттой, Кейт поняла, что сказала что-то лишнее, и снова покраснела.
– В «Деспардс» работают в основном мужчины?
– Да.
– С этим придется считаться. Вы молоды, моя милая, а они, насколько я понимаю, нет.
– Да, это так.
– Тогда вам лучше не подчеркивать разницу в возрасте. Когда вы прочно займете свое место, то сможете делать что угодно. Пока же вам нужно заручиться их поддержкой, верно?
Кейт утвердительно кивнула, не переставая восхищаться логикой этой невозмутимой женщины.
– Тогда ваша одежда должна быть такой, как нужно.
Начиная понимать, Кейт кивнула еще раз.
– Хорошо. Так вы согласны принять мою помощь?
– Да, – горячо прошептала Кейт, с восторгом отдаваясь в руки Шарлотты. Затем она удрученно посмотрела на свои джинсы и принялась теребить свитер.
– У вас есть платье или юбка с блузкой? – тут же спросила Шарлотта. – Покажите мне их.
Вещей оказалось немного, с первого взгляда было видно, что почти все они от «Маркса и Спенсера»: несколько блузок, две-три юбки, столько же пиджаков.
Вряд ли они еще понадобятся, подумала Шарлотта, но пока воспользуемся тем, что есть. Она выбрала костюм из пестрого твида, и Кейт быстро переоделась. Слишком худа, бесстрастно констатировала Шарлотта, но хорошо сложена. Прекрасная гибкая спина, длинная шея, грудь как раз такая, чтобы одежда хорошо сидела. Красивой формы руки и ноги. Но лицо… Она вздохнула. Нужно что-то сделать с веснушками, и волосы покрасить потемнее – что ж, Генри с этим справится. А умело наложенный грим творит чудеса… Здесь пригодится ее сценический опыт.
Через несколько часов, сидя в роскошной парикмахерской, Кейт с внутренним содроганием подсчитывала, сколько она истратила за сегодняшний день. Наверное, весь свой годовой доход. Она погладила безупречно завязанный бант кремовой шелковой блузки, нащупала золотую булавку, которой он был заколот. Затем восхищенно посмотрела на новые туфли из блестящей красно-коричневой кожи и такого же цвета сумочку с пряжкой от Эрме. Ее бархатный костюм – а точнее, брюки с жакетом – был великолепного темно-зеленого цвета, который очень шел к ее блестящим потемневшим волосам, уже не ярко-рыжим, а восхитительно каштановым.
Когда парикмахер Шарлотты – «увы, представитель вымирающей породы, истинный художник, а не просто пара ножниц», – вынул из волос Кейт шпильки, они тяжелой волной упали ей на плечи.
– Ваши волосы нуждаются в стрижке, – прозвучал приговор, – а также в правильном уходе. Как вы их моете?
– Как? Шампунем… – пролепетала Кейт.
– Каким шампунем?
– Каким обычно пользовалась мама… – Кейт назвала шампунь, известный с незапамятных времен.
– Для ваших склонных к сухости волос он не годится. Он только сушит их еще больше. Волосы у вас секутся, и мне придется их состричь сантиметров на десять.
– Если высчитаете нужным… – покорно пробормотала Кейт.
– К тому же они слишком грубые и непослушные, их нужно смягчить и придать им форму. Ну, это дело поправимое, зато они красиво вьются.
– Что-нибудь не слишком сложное, пожалуйста, – отважилась попросить она, – чтобы я сама могла причесываться.
– Не беспокойтесь, я не буду делать никаких укладок, – последовал ответ.
Когда Генри подстриг, помыл шампунем, снова подстриг и высушил – как в старину, рукой и щеткой – ее волосы, Кейт не поверила своим глазам. Волнистые пряди спускались со лба, красиво обрамляя лицо. Раньше, когда она стягивала волосы узлом, ее лицо заострялось, теперь из зеркала на нее смотрела прелестная молодая женщина с высокими скулами.
Кейт завороженно смотрела на свое отражение.
– Пока сухость не исчезнет, будете мыть голову не чаще двух раз в неделю, причем будете пользоваться только тем шампунем и ополаскивателем, которые я вам дам.
И раз в неделю будете приходить на специальные масляные процедуры.
Кейт послушно кивнула. Она сделает все, что прикажет ей этот волшебник.
Счет потряс Кейт не меньше, чем собственная метаморфоза, однако она оплатила его с благодарностью. Она еще раз с изумлением взглянула на себя в зеркало и вспомнила о куче свертков и коробок, лежавших у нее в машине. Впервые в жизни она стала обладательницей шелкового белья с ручной вышивкой, шелковых рубашек и блузок из органзы, пальто из натуральной замши, цвета львиной шкуры, кашемировых свитеров, мягких шерстяных платьев таких оттенков, которых она никогда прежде не носила: сливовый, серо-голубой, жемчужно-серый, терракотовый. У нее появился брючный костюм из зеленого бархата, такого темного, что он казался черным и превосходно оттенял ее кожу и волосы, и вдобавок полдюжины сумок и столько же пар великолепных туфель – конечно же, все это не поместится в ее единственный платяной шкаф в спальне. Тут Ролло небрежно заметил:
«Переедешь в пентхаус».
Странно, она об этом не подумала. Ей было известно, что отец, после того как ушел из дома, устроил себе квартиру на последнем этаже «Деспардс». Но Кейт никогда там не была.
Голова у нее кружилась от новых впечатлений. Они втроем сидели в гостиной, Кейт механически ела, а разговор витал где-то у нее над головой, как и аромат ее новых духов.
– По-моему, – сказала Шарлотта после того, как Кейт перенюхала множество пузырьков, – эти духи как раз то, что вам нужно. Они современные, свежие, изысканные и подходят для любого времени суток: «Y» от Сен-Лорана.
Теперь, сидя за столом, Кейт чувствовала, как аромат этих духов туманит ее и без того одурманенную голову.
Она поняла, что не учла всех последствий своего решения. Тогда она по наивности вообразила, что речь пойдет только о профессиональной стороне дела. Теперь до нее дошло, что стоять во главе «Деспардс» бесконечно сложно. Она вспомнила, что говорила Шарлотта о мужчинах в «Деспардс»… Ведь большинство из них знали ее с детства! И она считала их чем-то вроде своих дядюшек. С чего им ее опасаться? Ее, дочери Чарльза Деспарда?
– ..завтра рано утром, – донесся до нее голос Ролло.
– Прости, что ты сказал?
– Я сказал, что договорился о встрече со старыми сотрудниками завтра в восемь утра.
– В восемь утра! Но…
Встретившись глазами с Ролло, она поняла, почему он назвал столь ранний час. Вернуться в «Деспардс» для нее непросто. Возможно, ей будет тяжело держать себя в руках, особенно под множеством жадных, любопытных взглядов, «Деспардс» открывается в 9.30. В восемь утра там никого не будет, и Кейт без помех сможет встретиться со «старой гвардией». Она улыбнулась, благодарно кивнула Ролло и потрепала его по руке.
– Конечно, – сказала она. – Ты, как всегда, прав.
– Шарлотта посоветует тебе, что надеть. Постарайся исправить дурное впечатление, которое сложилось о тебе у Блэза Чандлера. У него в «Деспардс» сильные позиции, и нужно попытаться расположить его в свою пользу.
И Ролло принялся объяснять Кейт, как ей себя вести, что говорить и что делать. Покорно внимая его наставлениям, Кейт бросила взгляд на Шарлотту, та скорчила уморительную гримасу, и Кейт поняла, что обрела союзницу, которая поможет ей освободиться от деспотической опеки старого друга.
– Давно вы знакомы с Ролло? – спросила Кейт, когда они с Шарлоттой стали распаковывать покупки.
– Мы познакомились еще до войны. Я была молоденькой инженю, а он вторым любовником в пьесе Кауарда.
– Он был таким же, как сейчас?
– Почти таким же. Свои представления о жизни Ролло впитал с молоком матери, но тогда он очень мне помог.
Наш первый любовник был всеобщим кумиром, который считал, что право первой брачной ночи во всех спектаклях, в которых он играл, принадлежит ему, а я имела глупость в него влюбиться. Вообще-то Ролло славный парень. Порой он бывает ужасно тяжелым, он любит командовать, но он на редкость верный друг.
– Это так, – согласилась с энтузиазмом Кейт, – хотя он и правда немного властный…
– Немного? – улыбнулась Шарлотта. – Ролло требует полного подчинения. – Она помолчала. – Вам нужно быть начеку. Когда вы начнете работать в «Деспардс», Ролло захочет дергать за все веревочки.
– Его и так уже называют моим серым кардиналом, – честно призналась Кейт.
– Не давайте ему слишком много власти, – мягко предостерегла Шарлотта. – Сами принимайте решения, не бойтесь взять на себя ответственность. Тогда, глядя по утрам в зеркало, вы будете видеть себя, а не чье-то отражение.
– С сегодняшнего дня я смотрюсь в зеркало с удовольствием! – воскликнула Кейт. Не удержавшись, она еще раз взглянула на свое отражение. – Честно, я даже не представляла себе, что макияж и прическа могут так изменить лицо…
– Людей, не нуждающихся в косметике, очень мало.
Я знала всего одну такую женщину, она была живой легендой.
– Кто это?
– Глэдис Купер. Ей не было равных. – Замолчав, Шарлотта внимательно посмотрела на Кейт. – А вы, Кейт, напоминаете мне молодую Хэпберн – не Одри, а Кэтрин, хотя Одри такая же худенькая, как вы. У вас тот же тип лица и те же рыжие волосы. – что у Кэтрин. Говорят, у каждого из нас есть двойник, вам повезло, что вы похожи на мою любимую актрису.
Кейт вспыхнула от удовольствия.
– Я очень рада, что Ролло познакомил меня с вами! – воскликнула она. – Вы ведь и дальше будете мне помогать? Ролло говорит, что нужно будет устраивать приемы, коктейли и пресс-конференции…
– Вам в новой роли это крайне необходимо, – подтвердила Шарлотта.
– Да, понимаю. Я слишком все упрощала. Верно?
– Вы унаследовали главное отделение одного из крупнейших аукционных домов. По этому поводу ходит много слухов, все сгорают от любопытства: кто победит, вы или ваша сводная сестра?
– И как считают, у кого выше шансы? – Кейт попыталась сказать это как бы шутя, но у нее не получилось.
– У нее, – со свойственной ей прямотой ответила Шарлотта. – Людям трудно понять вашего отца. Те, кто был с ним близок, знают о вашем существовании, хотя он никому о вас не рассказывал. Они знают, что вы давно не поддерживаете отношений. Естественно, их удивило, когда он оставил «Деспардс» вам, а не падчерице. В определенных кругах ходили слухи, что с вами ему не повезло и что вы от него отказались.
Лицо Кейт, всегда готовое залиться румянцем, стало пунцовым и тут же побледнело.
– Это он меня бросил.
– Не правда, – мягко возразила Шарлотта. – Он бросил жену.
– Вот и Ролло мне говорит, что я вела себя как ревнивая жена… – в отчаянии прошептала Кейт.
– Вы любили его, – сказала Шарлотта просто.
– Да, очень любила, очень, – вздохнула Кейт, чувствуя, что Шарлотта все понимает.
– Оскорбленная женщина склонна к саморазрушению, – сказала она. – Возьмите Медею… – Она поднялась с места и огляделась, ища сумочку и перчатки. – Но он тоже вас любил и доказал это, оставив вам «Деспардс».
– Я сделаю все, чтобы оправдать его надежды, – всхлипнула Кейт.
– Не сомневаюсь, что у вас получится. Вы очень пылкое существо, Кейт. Такая юная – и такая уязвимая. Вам нужно многому научиться, и не всегда это будет приятно… – Шарлотта подошла к Кейт, которая все еще сидела на кровати. – Если вам понадобится моя помощь, можете на меня рассчитывать.
Кейт захотелось крепко обнять ее, но она побоялась что-нибудь нарушить в ее туалете. Почувствовав это, Шарлотта наклонилась и поцеловала ее в щеку.
– Вы знаете мой телефон и адрес. Звоните или приходите. Как только я понадоблюсь вам.
Улыбнувшись, она вышла из комнаты, и Кейт услыхала, как она что-то сказала Ролло, затем послышался тихий звон дверного колокольчика. Через некоторое время Ролло поднялся к ней.
– Мы хорошо сегодня поработали, – заметил он, входя в спальню. – В таких делах Шарлотта незаменима, к тому же ей нужны деньги. Она была хорошей актрисой, но, на ее несчастье, все роли ее плана достались Корал Браун, и Шарлотте не удалось полностью реализовать себя. Вдобавок ей всегда нравились проходимцы, которые оставили ее без гроша. Она едва сводила концы с концами, пока не устроилась преподавать этикет в Общество хорошего тона. Обычно она дает советы нуворишам, но, когда я объяснил ей твою ситуацию, она сразу согласилась. Я могу тебе помочь во многом, но есть области, в которых мужчине нечего делать.
Кейт промолчала. Не время выяснять отношения.
Сначала нужно набраться опыта, обрести уверенность, знания, силу, а уж потом постараться освободиться из-под опеки Ролло. Раньше она охотно позволяла ему вмешиваться в свою жизнь. Когда он был «на отдыхе», то помогал ей в магазине, и Кейт из собственных средств выкраивала ему скромную зарплату. После смерти матери Ролло всегда был рядом, скрашивая ее одиночество, и только за это Кейт была безмерно ему благодарна. Однако теперь она поняла, что позволить ему распоряжаться в «Деспардс» было бы неверно. Отец наверняка не одобрил бы этого. Иного ждал от нее и Блэз Чандлер. Сам он не собирался проталкивать в «Деспардс» свою жену. Поэтому будет только справедливо, если и Кейт станет действовать без посторонней помощи. Но время для этого еще не наступило. У нее есть чуть меньше четырех месяцев на то, чтобы войти в курс дела, а после она объявит Ролло, что будет жить своим умом. Но даже сейчас при мысли об этом сердце у нее сжималось…
– Завтра тебе нужно быть в форме. Ложись пораньше, у тебя был трудный день.
– Спасибо тебе за Шарлотту. Она мне ужасно понравилась.
– Я в этом не сомневался, – довольно ответил Ролло. – Я зайду за тобой в четверть восьмого. Постарайся получше выглядеть. – Он поднял палец. – Если будешь хорошо себя вести, завтра я покажу тебе кое-что интересное…
