Текст книги "Валентинка с секретом"
Автор книги: Вера Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
«Черная туча» появляется вновь
– Папа, вы должны уволить эту женщину! – Настя говорила взволнованно и сбивчиво, боясь, что отец может в любой момент отключиться. Она стояла у школьного телефона, вглядываясь в густеющую за окном темноту и вслушиваясь в завывание ветра.
– Настя, я плохо слышу, ты о ком? – в голосе отца чувствовались раздражение и усталость.
– О Катерине, няне Павлика. Ее надо немедленно выгнать! Ей нельзя доверять ребенка! – Настя уже почти кричала.
– Не так громко, Настя! У меня в ухе звенит… Ты разве забыла, как она вела себя во время пожара? Она же спасла малыша!
– Она никого не спасала! Она…
– Настя, извини, я на очень ответственном совещании и не могу говорить. Перезвони мне попозже домой, хорошо?
– Да-да… – Настя попыталась перебить отца, но тот уже отключился.
С упавшим сердцем она нажала на кнопку и попыталась набрать домашний номер, чтобы поговорить с Ольгой. Там не ответили. А ведь секретарша сказала, что ребенка оставили дома! Почему же там никого нет? Пошли гулять? Но как можно гулять с маленьким ребенком в такую погоду? Минус тридцать и метель… Не берут трубку? Тоже странно. А вдруг какой-то важный звонок… Или… малыш снова один? При этой мысли у Насти сжалось сердце. Она представила Павлика – маленького, испуганного, одинокого, и ей захотелось тут же побежать к нему, как тогда, в день рождения отца… Правильно! Так и надо сделать! И немедленно – перед глазами снова замаячила черная туча…
– Абашина! Так ты еще тут? – Никита спустился из зала и теперь стоял рядом, удивленно разглядывая девочку. Он был уже без повязки, и взъерошенные волосы торчали в разные стороны. – Зачем же тогда с марафона сбежала? Я думал, у тебя срочные дела…
– Правильно думал, – отрезала Настя, бегом направляясь к раздевалке.
– Постой! Погоди… – Никита припустился следом. – Спасибо! За то, что помогла мне сегодня.
– Не бери в голову! – отмахнулась Настя, даже не уловив каламбура.
Но парень не отставал.
– И еще спасибо, что вообще пришла… – продолжал он.
– Да, пришла, ну и что? – обернувшись, девочка остановилась так резко, что Никита врезался в нее. На секунду их лица оказались рядом, и тут же они смущенно отпрянули в стороны.
– Послушай, неужели ты не понимаешь, что есть дела поважнее твоего марафона? Не ходи за мной, ладно? – сердито бросила Настя.
Поважнее марафона? Никита недоуменно посмотрел ей вслед. Если бы это сказала какая-нибудь другая одноклассница, он только презрительно фыркнул бы: ясное дело, что для большинства из них может быть важнее – танцульки, тусовки, магазины… Но как ни мало он успел узнать Настю, понимал – она не из таких. Ее «важное дело» наверняка весомее обычных развлечений! К тому же, похоже на то, что это именно она прислала ему валентинку…
Чужая жизнь вдруг представилась Никите такой таинственной и захватывающей, что страшно захотелось поучаствовать в ней. Интересно, чем она живет, эта ненормальная Абашина? Он все еще не мог забыть, как странно она вела себя в зале. Погладила его по голове, как ребенка! А ее фокусы накануне? С этим обмороком, после которого он начал заикаться… Да, но сейчас он уже не заикается! И голова больше не болит…
Настя вышла из школы, Никита, повинуясь внезапному импульсу, выскользнул за ней.
Накинув капюшон, девочка решительно двинулась наперерез ветру, а парень пошел следом – осторожно, перебежками от одного укрытия к другому, радуясь, что метель разыгрывается все сильнее. Он не обращал внимания на мелкий колкий снег, секущий лицо и набившийся в кроссовки. Он даже позабыл о марафоне, а ведь в прошлом году все мысли чуть ли не целую неделю были заняты только этим – подсчетом очков, обсуждением возможных вариантов ответов, достоинств и недостатков различных решений…
Когда он спускался за Настей в метро, все же мелькнула мысль, что ведет он себя на редкость по-дурацки – ему бы давно пора быть дома за компьютером, ужинать, делать уроки… На секунду он заколебался, но любопытство и азарт гнали дальше. И все же незначительной задержки оказалось достаточно, чтобы упустить торопящуюся девочку – она успела впрыгнуть в вагон перед закрывающимися дверями, а Никита, в досаде глядя вслед поезду, остался на платформе.
Выйдя на нужной станции, Настя засомневалась. Нужно было идти к дому отца, но что-то толкало ее к другому выходу, в парк. Она довольно долго простояла на платформе, пропустила два поезда и все же решила, вопреки здравому смыслу, послушаться внутреннего голоса.
В парке было темно и пусто. Ветер толкал в спину, словно подгоняя, мороз пробирал до костей, щипал лицо, и Настя, стараясь не думать, как ей страшно, почти бегом направилась к центральной аллее.
– Павлик! – кричала она, и голос эхом отлетал от темных мрачных стволов. – Павлик! Где ты?
Никакого ответа. Лишь кроны неприветливо шумели темными голыми ветками, да ветер завывал по пустым просекам.
Настя побежала вперед. Здесь уже зажгли фонари, и снежинки метались, как рой насекомых. Девочка не встретила никого, даже собачников. Обежав парк, она снова вернулась к входу – ей вдруг так захотелось оказаться дома, в тепле, перед телевизором. Там можно уткнуться в экран, выбросить из головы «черную тучу» и вырваться из-под власти сил, завладевших ею в последние дни.
Но Павлик…
А что Павлик? Да как только можно было вообразить, что он сейчас здесь? Начиталась ерунды! Да мало ли что навыдумывала мечтательная девчонка в начале прошлого века!
«А как же пожар и спасение Павлика? – попыталась возразить она самой себе, как недавно Михе. – Как объяснить „черную тучу“, которая предупредила о беде в прошлый раз?»
И снова в ушах прозвучал голос Лариного друга: «Простая случайность! Совпадение. Ты всего лишь хотела поздравить отца с днем рождения и нечаянно попала на пожар. А „черная туча“ – выдумка, мираж, галлюцинация. Переутомилась, заучилась, вот и заклубилось что-то в голове…» – «А как же Коваленко с его таинственным заиканием и не менее таинственным излечением?» – «Но я же уже говорил! У Никитоса был приступ, потом прошел, как могла ты вообразить, что имеешь к этому отношение?» – «А задача? Разве справилась бы я с такой сложной задачей сама, без помощи волшебства?»
На этот раз Настя ответила сама себе: «А почему бы и нет? Если подумать, ничего сложного в этой задаче не было! Я бы сейчас десяток подобных расщелкала, и при чем тут колдовство? Просто как следует поразмышляла…»
От досады Настя плюхнулась прямо в снег. Нет, этому надо положить конец, и немедленно!
Она вдруг поняла, что ужасно устала. Тяжелый ранец якорем тянул к земле, не было сил встать, идти к метро, даже руки не поднимались, чтобы натянуть поглубже сбившийся капюшон. Голова начала тяжелеть, глаза слипались, и Настя осознала: «Все, ничего больше не хочу. Только спать, спать, спать – прямо тут, в мягком пушистом сугробе…»
– Абашина? Ты чего это? Тебе плохо? – как сквозь сон услышала она голос Никиты и, вздрогнув, открыла глаза.
– Опять ты? – вяло удивилась девочка. – Ну что ты пристал со своим марафоном? Я же сказала, отстань!
– А я не с марафоном! Я просто… гулял тут, вот! А потом смотрю – ты сидишь. И вроде спать уже начала! А на морозе спать нельзя – замерзнешь!
Никита отнял у Насти рюкзак, чуть ли не пинками заставил подняться и потащил за собой к выходу.
– Ты ненормальная! – сердито бормотал он, прикрывая девочку от ветра. – Тебя надо в психушку запереть! Гулять в парке в такую погоду…
С того момента, как ему удалось увидеть Настю на платформе станции «Филевский парк», он больше не выпускал ее из виду. Но чем дальше парень следовал за девочкой, тем больше удивлялся ее странному поведению. Абашина не переставала задавать загадки…
– А сам-то! – лениво огрызалась Настя. От усталости она едва переставляла ноги. – Тебя-то каким ветром сюда занесло?
Если бы Никита знал ответ! В объяснении его собственного пребывания здесь логики не имелось никакой… И все же он ни капли не жалел о первом в жизни настоящем приключении.
– Погоди-ка! – Настя вдруг остановилась, присела на корточки и подняла что-то с дорожки. – Смотри! Мобильник!
– Да ты что! – не поверил Никита. – Точно! «Нокия» № 73. Как у моей мамы! О! Работает! Только фотоаппарат глючит. Наверное, от мороза. Ну ты даешь! Неужели за этим сюда пришла? – он подозрительно уставился на девочку.
– Ага. Перлась через всю Москву, чтобы подобрать в снегу мобильник, – буркнула Настя. Она нашла номер последнего звонившего и хотела было вызвать его, но передумала. Вместо этого быстро набрала домашний телефон отца, прижала трубку к уху. Один гудок, второй…
– Да! Алло! Я слушаю! – отозвался знакомый женский голос. Настя с облегчением перевела дух и, прикрываясь от ветра, крикнула в трубку:
– Ольга? Здравствуйте! Это Настя, дочка Леонида Кирилловича. Мы с вами недавно познакомились…
– Привет, Настя! Конечно, я тебя помню. А отца сейчас нет, он на совещании!
– Я знаю… Я уже звонила ему. – Настя замялась, не зная, сказать ли Ольге про Катерину или нет. Но так и не решилась. – У вас все в порядке? – спросила она вместо этого. – Как Павлик?
– Спасибо! Все хорошо! Уже спит.
– А… Катерина? Она там?
– Да! А что? Ты хотела поговорить с ней?
– Нет-нет! Наоборот. Ольга, вы знаете… Эта женщина обманывает вас насчет пожара! Ее там не было! Она оставила ребенка одного! Ольга! Вы слышите? Алло! Алло! – кричала Настя в пустоту.
– Не трудись. Аккумулятор разрядился, – пояснил Никита, осмотрев телефон. – Ладно, пошли, – он снова довольно сильно дернул ее за рукав, и Настя покорно кивнула. – Куда теперь? Еще пару кругов по парку?
– Можно в метро, – проронила девочка.
– Знаешь, мне вообще-то надоело тебя провожать, – буркнул Никита, задетый ее безразличием.
– А я и не прошу! – огрызнулась Настя.
И снова за весь путь домой не было произнесено ни слова.
Никита смотрел, как погруженная в свои мысли Настя отогревает закоченевшие пальцы, и чувствовал себя обманутым. После всего, что он сделал для этой девчонки, она могла бы быть и поприветливее! Хоть бы спасибо сказала, что ли. Ведь он и в самом деле спас ей жизнь, без дураков, она чуть было не замерзла в парке!
И в то же время вдруг ставшая загадочной одноклассница все больше и больше притягивала его. Сколько же у нее тайн! Как много непонятного творится вокруг! То заикой станешь, то снова нормальным, то мобильник найдешь в снегу посреди глухого леса… Став невольным свидетелем телефонного разговора, Никита был заинтригован еще больше. Хотелось расспросить Настю про пожар и плохую няньку Катерину, выяснить, почему же Абашина все-таки притащилась в этот парк… У него была тысяча вопросов, но как только парень порывался заговорить, слова замирали на губах. Он видел, что Настя полностью отключилась. Еще он вдруг поймал себя на мысли, что мог бы с легкостью ругаться с ней или командовать, но заговорить просто, по-приятельски, не решался. И в тот самый миг, когда он, рассердившись на себя, все-таки решил завязать разговор, плечу вдруг стало тяжело, а щеки коснулось что-то пушистое. С удивлением скосив глаза, он увидел, что Настя спит, привалившись к нему головой, и ее выбившиеся из-под шапки волосы щекочут его. Никита в панике напрягся… и тут же расслабился. «А почему бы и нет?» – подумал он, тоже закрывая глаза. В конце концов, он так устал после этого бесконечного дня… Через мгновение Никита уже спал, уткнувшись носом в Настину шапочку, пахнущую чем-то земляничным.
Перед нужной станцией Настю как будто что-то толкнуло, она вздрогнула и открыла глаза. Почти одновременно, но все-таки чуть раньше, проснулся и Никита, успевший выпрямиться и притвориться, что так и сидел всю дорогу.
По-прежнему в молчании они дошли до Настиного дома.
Лишь у самых дверей девочка все-таки заговорила.
– Спасибо! – сказала она, бросив на парня благодарный взгляд.
Никита почувствовал себя так, как будто выиграл в интеллектуальном марафоне. Рюкзак стал легче, плечи сами собой расправились.
И тут ему в голову пришла одна важная мысль.
– Слушай… Скажи, какая у тебя любимая песня?
– «Imagine», – растерялась Настя. – Джона Леннона. Ладно, пока, я пойду.
Она! Это она написала валентинку! Надо было тут же удостовериться в этом, но Никита медлил, а когда решился, было поздно.
Девочка скрылась за дверью, а парень в досаде стукнул кулаком по стене. Ну вот! Опять струсил! А ведь все было так хорошо!
Взвалив на плечо вмиг потяжелевший рюкзак, Никита нехотя поплелся домой.
18 февраля
Задача-200
До начала уроков оставалось несколько минут, а Насти все не было.
Никита топтался у входа, стараясь уверить себя, что ему это безразлично, и все же он с нетерпением ожидал ее появления. Ему так хотелось небрежно бросить «Привет!» и посмотреть на нее холодновато, слегка покровительственно – так, как смотрят на окружающих удачливые, уверенные в себе люди. Вчера вечером он долго репетировал перед зеркалом. Взгляд должен был сопровождаться поднятым подбородком, легкой улыбкой уголком рта и чуть заметным движением бровей – как будто он немного удивлен неожиданной встречей.
И уже потом, поздоровавшись, он протянул бы девочке мобильник, вчерашнюю находку. Телефон был обнаружен Никитой в кармане куртки – наверное, случайно положили туда на пути домой. Вечером Никита даже зарядил его с помощью маминого зарядного устройства. Он предвкушал, как обрадуется Настя, с какой благодарностью посмотрит на него – как вчера, возле своей квартиры. Жалко, фотоаппарат так и не «разморозился». Зато едва телефон успел зарядиться, пришло сообщение: «Сегодня в семь в парке там же, где вчера». Работает! Отлично. Никита быстро пробежал телефонное меню и на всякий случай завел номер в память своего сотового: пока Настя будет пытаться найти хозяина, телефон все равно останется у нее.
А потом он бы прямо тут, немедленно, спросил о валентинке. С этим нужно было разобраться раз и навсегда!
– Ты что, дежурный сегодня? – задел его плечом пробегающий мимо Миха. – Чего стоишь столбом? Лучше дай алгебру списать!
Покраснев, Никита полез в рюкзак и лишь потом вспомнил, что из-за вчерашних приключений не успел сделать уроки. Первый раз в жизни!
– Ты что, влюбился? – хмыкнул приятель. Потом внимательно оглядел Никиту с ног до головы и присвистнул: – Ну, все! Парень попал! Раньше был человек как человек, а теперь просто манекен! Костюмчик, галстучек, туфельки блестят… И зуб, похоже, уже не болит! И для кого, интересно, ты так стараешься?
Уж этого Никита стерпеть не мог! Гневно сверкая глазами, он набросился на Миху с кулаками.
– Придурок! Ты что, опух? Кто это влюбился? У меня сегодня подведение итогов на интеллектуальном марафоне! Нужно быть в парадной форме…
– А-а-а… Тогда понятно! – смеясь, уворачивался Миха. – Надеешься отхватить первый приз? Ладно-ладно, шучу, отстань…
Прозвенел звонок, последние ученики разбежались по классам, а Никита все еще не уходил. Не хотелось верить, что вчерашние мучения перед зеркалом пропадут даром. Ему пришлось десятки раз сказать «привет», а Настя так этого и не услышала!
– Если ты Аську ждешь, то напрасно! Она сегодня не придет. Простудилась или что-то вроде того, – сообщила запыхавшаяся Лара. Она последней ворвалась в школу перед запирающим дверь охранником.
По душе словно мазнули черным. Значит, все-таки заболела! Доигралась. Говорил же вчера, чтобы не сидела на снегу!
Внезапно появилось желание сию же минуту бросить все и отправиться к Насте. В конце концов, должен же он отдать ей мобильник! Да и проведать не мешало бы.
– Ну чего ты тут топчешься? Полчаса за тобой наблюдаю. Учиться надоело? Все вы такие, двоечники! Иди-иди в класс, нечего без дела болтаться! И не надейся, что выпущу! Только по записке от учителя! – положил конец его колебаниям охранник.
Никогда еще уроки не были для Никиты такой пыткой! То, что раньше казалось интересным, теперь раздражало, мешало, отвлекало от главного.
Друзья продолжали подкалывать, особенно Миха, которого за назойливые вопросы и хихиканье Никита был готов просто убить. Школа вдруг стала похожей на тюрьму, учителя превратились в надзирателей, а предстоящая церемония награждения – в занудное и скучное мероприятие.
А потом он снова вспомнил о мобильнике: «Раз нужно обязательно отдать его Насте, значит, придется пойти к ней после уроков… Можно даже не ходить на награждение!»
Настроение стало подниматься. Мир засверкал яркими красками, учителя сделались милейшими людьми, а одноклассников вдруг захотелось расцеловать – всех до одного, даже Миху. Но Никита поступил наоборот. На последней перемене на глазах у лучшего друга и всей школы он смачно чмокнул в щеку Лару.
– Никитка, ты че такой веселый? Первое место занял? – рассмеялась подруга Насти.
А Миха так и застыл с открытым ртом.
– Ах ты… – бросился он за Никитой, но звонок не дал ссоре разгореться.
В конце последнего урока Никита первым вырвался из кабинета и был уже в дверях школы, когда его догнала председательница жюри, преподавательница биологии Алла Егоровна.
– Коваленко, ты куда это? А награждение? Команда должна быть в полном составе! Вам с Викой надо быть обязательно!
– Алла Егоровна, я сегодня не могу! – Никита нетерпеливо топтался у входа. – К тому же мы не можем быть в полном составе: Настя Абашина заболела.
– Про Настю я уже знаю. А вот тебя просто не понимаю! Какой же ты капитан? Разве тебе не интересны результаты? К тому же ты представляешь не себя лично, а школу, так что капризы совершенно неуместны!
– Алла Егоровна, это не капризы, мне действительно некогда!
– А кто же получит грамоту за Настю Абашину? Я думала, ты ей передашь…
– За Настю? Так она что-то выиграла? – опешил Никита.
– Вот останешься и узнаешь! – усмехнулась учительница.
Настя что-то выиграла! Невероятно! Подгоняемый любопытством, Никита развернулся и побежал в зал.
Он едва дождался, когда председатель жюри назовет фамилию Насти. А узнав, за что ей присудили грамоту, чуть не упал со стула.
Задача-200! Самая сложная на марафоне! Настя была единственной, кто ее решил…
Как сквозь сон он услышал слова председателя жюри:
– Жюри отмечает, что Абашиной Анастасии удалось не только решить задачу-200, но и сделать это новым, интересным способом. Все желающие могут ознакомиться с решением после окончания награждения. Жаль, что нет самой победительницы – мне очень хотелось бы пожать руку человеку, который умеет так неординарно мыслить. Решение Абашиной настолько необычно и красиво, что кажется, будто тут не обошлось без вмешательства потусторонних сил…
В зале раздались смешки, а сидящая рядом с Никитой Вика, задрожав, тихо прошептала:
– Ой, мамочки!
Никита был так поражен, что даже не особенно расстроился из-за собственной неудачи: сам он не занял на этот раз никакого места, так же, как и Вика. А вот команда благодаря Настиным очкам вышла на третье место. «Не фонтан, конечно, но все же лучше, чем ничего, – рассуждал Никита, аккуратно укладывая в файлы две грамоты – Настину и командную. – А главное, мы получили сильного игрока».
Но главное не это. Теперь у него появился еще один повод навестить Настю.
«Панацея» и аптекарский фунт
А в это время Настя, чихая и сморкаясь, безуспешно пыталась разобрать расплывшиеся буквы. Ох уж этот Ерошка! Испортил книгу, а ей так нужен был рецепт снадобья, которым Зара вылечила прабабушку! Чудодейственный эффект – вот в чем она сейчас остро нуждалась. Вчерашняя прогулка по морозному парку не прошла даром. И хотя мама накануне усадила ее парить ноги и заставила выпить горячего чаю с медом и липой, проснулась Настя не от будильника, а от собственного чиха, который, начавшись в шесть утра, не прекращался до сих пор.
– Уйди отсюда! – буркнула Настя, спихивая котенка с колен. – Это все из-за тебя!
Обиженно мяукнув, Ерошка спрыгнул на пол, уполз под диван и стал катать там что-то гремящее – назло своей сердитой и несправедливой хозяйке.
Настя болезненно поморщилась, заткнула уши и, прищурившись, принялась с новыми силами изучать три верхние строчки пострадавшей страницы. Единственное, что сохранилось от записи – часть названия, слово «панацея».
Значение незнакомого слова пришлось смотреть в словаре – теперь Настя оценила пылящиеся на полке тома!
«Панацея, Panakeia.[1]1
Panakeia – всеисцеляющая, по имени древнегреч. богини.
[Закрыть] У алхимиков – лекарство, помогающее от всех болезней, – прочитала она в словаре Ушакова. – Средство, исцеляющее все, помогающее при всяких случаях».
Это как раз то, что ей сейчас нужно! Даже если в словаре явно дается понять, что не стоит воспринимать «панацею» всерьез.
Но как же все-таки прочитать рецепт?
Тут Настя вспомнила о лупе в письменном столе, сбегала за ней, и дело сдвинулось с мертвой точки.
«Вскипятить воду в медном котелке, бросить туда три листика вербены … – с трудом прочитала Настя, – смешать с третью фунта толченого миндаля, щепоткой корицы…»
Слово за словом она разобрала, наконец, запись, потом аккуратно переписала рецепт в свой собственный дневник.
Составляющих частей оказалось около сорока, некоторые звучали довольно экзотично, например, «три клочка шерстки четырехмесячного котенка». Но когда Настя закончила переписывать, то с удивлением обнаружила, что почти все компоненты есть у них дома. Многие растения росли в горшках на подоконнике, другие травы хранились в сушеном виде в банках на кухне. А Ерошке было как раз четыре месяца! И медный котелок Настя нашла тоже быстро – сколько она себя помнила, он стоял на полке в кладовке, в нем хранили крышки для банок. А в глубине разделочного столика на кухне нашлись весы.
Порадовавшись, что они с мамой такие запасливые, девочка с энтузиазмом взялась за дело.
Вскоре нужные банки громоздились на кухонном столе, свежие листья и цветки были собраны в миску, и оставалось только правильно отмерить компоненты.
Там, где нужно было взять щепотку, сложностей не возникло: Настя запускала пальцы в банку и выуживала, сколько попалось. Но с «фунтами» возникли проблемы. Фунт – это килограмм? Или грамм? Или как-то по-другому? Она снова обратилась к словарю.
«Фунт – до введения метрической системы мер – русская единица веса. Торговый фунт – 96 золотников (409,5 грамма). Аптекарский фунт – 84 золотника».
Вот тебе и раз! Теперь еще и золотники какие-то появились. И каким же, скажите, фунтом ей пользоваться – торговым или аптекарским? По сути, лучше, конечно, аптекарским, но его вес дан только в золотниках! А чтобы вычислить в граммах, придется решить пропорцию… А как, скажите на милость, это делается?
Сердито фыркнув, Настя схватила карандаш, бумагу и принялась вычислять. После нескольких комбинаций из трех цифр она все-таки составила правильную пропорцию: 96: 84 = 409,5: х. «Слава богу, что уже изобрели калькулятор!» – подумала она, быстро преобразовывая уравнение. Х = 84 х 409,5: 96. Итак, в аптекарском фунте… минуточку… 358,31 грамма. Ура! Счастливая Настя побежала отмеривать нужный вес.
Но еще большие проблемы возникли с «тремя клочками шерсти четырехмесячного котенка». Почувствовав неладное, Ерошка забился под диван и ни за что не хотел вылезать. Настя видела в темноте его горящие глаза, но сколько ни звала, котенок не шел, только нахально мяукал.
Поразмыслив, она решила оставить котенка в покое и, не теряя времени, начать пока варить то, что есть, – тем более что шерсть котенка надо было бросать в последнюю очередь. А Ерошка рано или поздно проголодается и выберется сам. Вот тогда-то она и получит то, что нужно!
Вода в котелке закипела на удивление быстро. Осторожно помешивая, Настя по очереди бросала в кипяток ингредиенты. Вскоре жидкость начала менять цвет: вначале пожелтела и помутнела, потом сделалась красновато-оранжевой, затем побурела, но при этом стала прозрачной. Запах варева тоже менялся: желтое пахло ванилью, красновато-оранжевое – древесными опилками, а бурое приобрело терпкий пряный аромат, чем-то напоминающий имбирный пряник, посыпанный корицей.
«Интересно, что это будет, когда сварится? И можно ли это выпить после того, как там окажутся „три клочка шерсти четырехмесячного котенка“?»
Размышления прервал короткий звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Наверное, Ларе не терпится узнать, куда подевалась любимая подруга.
Убавив газ, Настя пошла открывать.
