Текст книги "Валентинка с секретом"

Автор книги: Вера Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

17 февраля

Первые неудачи

В это утро, как и накануне, Настя проснулась разбитой и с острым нежеланием идти в школу. Она бы так и сделала, но марафон… После вчерашнего нельзя было подвести парня еще и с этим! К тому же «фея» втайне надеялась, что немота Никиты пройдет сама собой… Мало ли что! Может, ее колдовство окажется слабым, ненастоящим…

– Я сегодня буду поздно, – предупредила она маму. – У меня интеллектуальный марафон.

– Правда? – во взгляде мамы появился интерес. – И как же ты туда попала?

– Меня пригласили в команду. Считают, что я вхожу в тройку самых умных в классе, – вяло соврала дочка.

– Поздравляю! Надеюсь, скоро это отразится на отметках.

– Мам! – вспомнила вдруг Настя. – Ты говорила, у тебя есть номер отцовского мобильника?

– Возьми, – мама протянула дочке бумажку. – Будешь звонить, узнай, как там малыш и не нужна ли помощь.

– Мамочка! Какая ты у меня молодец! – Настя бросилась маме на шею. Неужели мама и вправду простила отца? А может быть, случится чудо и они помирятся?

Мама ушла, когда Настя укладывала в рюкзак последние учебники. Ерошка, мяукнув, запрыгнул на подоконник, где со вчерашнего вечера сох прабабушкин дневник. Девочка посмотрела на испорченную книгу, и тут что-то словно подтолкнуло ее. Она подошла к окну, посмотрела на страницы… Чудеса! Слова, накануне превратившиеся в синие чернильные пятна, снова можно было прочесть… Настя лихорадочно пробежала строчки – вот оно, то место, которое она искала! Она схватила первую попавшуюся тетрадку, переписала символы и заклинание на заднюю сторону обложки и с легким сердцем побежала в школу.

– Ну тебя и расколбасило! – встретили Никиту друзья.

– З-з-з, – прозудел тот, показывая на завязанную платком щеку.

– Зуб! – догадались приятели и посочувствовали: – Да, не повезло.

– Только бы драть не пришлось! – воскликнул Арсений, коренастый краснощекий паренек с серьгой в левом ухе. – Мне в том году вырывали, так врачи два часа парились, никак не могли корни вытащить. Целая толпа орудовала!

– Ладно, чего пугаешь человека, – одернули Сеню парни. – Может, само рассосется.

Настя во все глаза смотрела на Никиту. Лишь она знала, что случилось на самом деле, и понимала, что повязка «под больной зуб» – просто маскировка. Она очень волновалась – удастся ли ей исправить вчерашнюю ошибку? И как она сможет сделать это? Прямо на уроке, при всем классе? Или попробовать уединиться со своей «жертвой» на перемене? Но как? Пока что девочка этого не представляла.

– Ты чего такая бледная? – встревоженно оглядела подругу Лара. – Заболела, что ли?

Настя покачала головой:

– Я заколдовала Коваленко, – поколебавшись, призналась она.

– Заколдовала?! Так это из-за тебя у него зуб болит? – изумилась Лариса.

– Нет. Он теперь то ли жутко заикается, то ли говорить не может. А зуб – для прикрытия.

– Так. – Лара с тревогой пощупала подруге лоб. – Вроде нормально… Ладно, рассказывай. Миха, иди послушай, у Аськи новая история.

Миха вынул из кармана диктофон.

– Погоди, не начинай! Надо поставить на конец того, вчерашнего. Полдня наговаривал!

Под охи и ахи Настя тихо говорила в диктофон, исподтишка наблюдая за Никитой. Тот вполне удачно справлялся с ролью больного, во всяком случае до тех пор, пока в холле не появилась Вика. Когда она вошла, взгляды участников вчерашней тренировки тут же обратились на нее. Настя не могла не отметить, что староста выглядит осунувшейся и усталой, как будто не спала всю ночь.

Увидев Никиту с завязанной щекой, Вика побледнела, и Настя замолчала на полуслове, отметив, что и Никита стал белым как мел. К счастью, окружающие не заметили охватившего троицу столбняка, потому что те вскоре более или менее справились с первым шоком, во всяком случае к ним вернулся обычный цвет лица.

– А дальше, что было дальше? – нетерпеливо поторопила подругу Лара. – Чего ты остановилась?

– А дальше… – Настя продолжила рассказ, гадая, что будет с сегодняшним интеллектуальным марафоном и смогут ли они вообще участвовать. Все трое выбиты из колеи, огорошены, растеряны… Вика похожа на тяжелобольную, сбежавшую из клиники, да и сама она выглядит и чувствует себя не лучше, а у Никиты к тому же чудовищные проблемы с речью! И неизвестно, удастся ли вернуть его в нормальное состояние. Какие уж тут соревнования! Хотя с другой стороны, может быть, лучше все-таки принять участие? Она вдруг вспомнила одно из наставлений Зары, прочитанных накануне: «Никогда не сдавайся! Если что-то не получается, делай еще и еще раз, пока не добьешься своего. Победители удваивают свою силу, проигравшие – теряют». Что ж, придется попробовать стать победительницей! Если не в интеллектуальном марафоне, то хотя бы по отношению к самой себе! Но для начала нужно во что бы то ни стало расколдовать Никиту.

Прозвенел звонок, Настя вернула диктофон Михе.

– Да, с тобой не соскучишься! – подвел итог Ларисин приятель. – И откуда только такие сумасшедшие фантазии?

– И никакие это не фантазии! – набросилась на парня Лара. – А все правда!

– Это как посмотреть, – усмехнулся Миха.

– Что ты имеешь в виду? – уставилась на парня Настя.

– Ну, это твое колдовство, Закрутила ты, конечно, хорошо, но на самом деле ничего ведь особенного и не произошло, верно?

– Как это – ничего особенного? – нахмурилась Лара. Ее сердитый взгляд не предвещал Михе ничего хорошего. – А Коваленко? Разве он не заикается?

– Я, во всяком случае, этого не слышал, – заявил Миха.

– Ты думаешь, Настя врет? – оскорбилась за подругу Лара.

– Ну, нет-нет, она, конечно, не врет, а просто слегка преувеличивает. – Глаза Лары недобро сверкнули, и Миха затараторил быстро-быстро: – Даже если это и правда, для Никиткиного заикания может быть тысяча вполне обычных причин.

– Назови хоть одну! – потребовала Лара.

– Ну, например, у Никитоса часто болит голова. Приступы такие, «мигрень» называется. Заикание может быть связано с таким приступом. – Сам того не подозревая, Миха слово в слово повторил предположения самого Никиты. – У него во время приступа башка начинает дергаться. Было с ним такое или нет? – обратился он к Насте.

– Вроде было, – припомнила Настя.

«Так, значит, у Никиты мигрень? А что, если Миха прав? И Никитино заикание совсем не связано с ее колдовством?»

На душе сразу стало легче. Глубоко вздохнув, Настя расправила плечи. В самом деле, чего это она запаниковала? Даже в обморок от страха грохнулась. Совсем сдвинулась!

– Вот я и говорю! – обрадовался Миха, но, поймав взгляд Лары, быстро сменил тему. – Но это ничего не значит! Для моего будущего фильма это не имеет значения!

– И кто же в твоем будущем фильме будет главной героиней? Я, конечно же? – смилостивилась Лариса.

– А вот и нет! Аська! – злорадно ухмыльнулся Миха.

– Ах ты… – Лара бросилась на парня с кулаками, тот увернулся, спрятался за Настю, началась веселая беготня.

Настя смотрела на друзей с легкой завистью. Ах, если бы у нее был такой же парень, как Миха, с которым всегда легко! Она бы поделилась с ним своими заботами, и он бы понял, поддержал. А потом заболтал бы так, чтобы она вообще обо всем забыла!

И все-таки, и все-таки…

Нет, Настя не могла во всем согласиться с Михой. Может быть, он и прав, а может, и нет. А раз так, надо сделать все возможное, чтобы исправить то, что она натворила – или могла натворить.

Однако несмотря на все старания, расколдовать Никиту не удавалось.

Он сидел на три парты впереди, и из-за чужих голов Настя могла видеть только край белой повязки у него на голове и клочок взъерошенных волос. Пять уроков Настя сверлила глазами его затылок, шептала заклинания и чертила магические символы – на тетрадках, партах, у себя на руках… Ничего! Она пыталась поймать его на переменах, но, лишь завидев ее, Никита куда-то исчезал – как будто специально избегал! Отловить парня так ни разу и не удалось. Так что оставались только уроки, во время которых Настя упорно билась над неразрешимой задачей.

– Расколдовываешь, да? – шептала под руку Лара. – А сейчас ты чего пишешь? А что говоришь?

– Ларка, отстань! Ты меня сбиваешь! – Настя отмахивалась от назойливой подруги. Может, это из-за нее ничего не получалось?

– А меня можешь заколдовать? – не отставала Лара. – А Миху? А Елену Алексеевну?

Необычную активность за четвертой партой в среднем ряду не могли не отметить учителя. Поведение Абашиной и Кожевниковой стало предметом жарких обсуждений в учительской.

– Вы обратили внимание на 9 «А»? – открыла тему русичка. – Шушукаются, смеются, абсолютно ничего не слушают! Я Абашину три раза вызывала, она, по-моему, даже не понимала, на каком уроке сидит!

Оказалось, что и у остальных учителей тоже наболело.

– Вы бы посмотрели, как они парты изрисовали! – пожаловалась географичка.

– А это вы видели? – потрясала тетрадками математичка. – Посмотрите, что они вместо цифр пишут! Какие-то каракули, и это в девятом-то классе!

Педагоги сошлись на том, что класс сегодня странный, а уж Абашина с Кожевниковой вообще с цепи сорвались.

– Эти девочки всех заводят! Ребята взбудоражены, вертятся, хихикают! Весна в этом году ранняя, что ли?

Но никто не ожидал того, что произойдет на предпоследнем уроке.

Это была биология, и ничто не предвещало катастрофы. Урок подходил к концу, ученики заканчивали срисовывать таблицу, когда учительница Алла Егоровна вызвала к доске Гришу Веревкина.

– Не-не-не… – затянул Гриха, растерянно разводя руками. – Не м-м-мо-г-гу! З-з-з…

– Что это с тобой? – нахмурилась Алла Егоровна. – Опять придуриваешься, Веревкин? Садись, два.

– Н-н-нет! – отчаянно замахал руками Гришка. – Я н-н-н…

– Он н-н-не п-п-при… – обратился к учительнице сидящий на первой парте Яша Брахман. – Он з-з-з…

– Заикается? – закончила за него учительница. – И ты тоже? Вот уж от тебя, Брахман, никак не ожидала!

– Они не ви-ви-ви-но-в-в-ваты! – с трудом выдавил Арсений. – Мы в-в-все з-з-з… В-в-весь кл-кл-класс…

– Да? И что же, интересно, с вами случилось? Какая же это хворь вас одолела? – насмешливо оглядела учеников Алла Егоровна.

– Эт-эт-эт-то не хв…орь! – возразил Сеня. – Н-нас з-з-закол-д-д-довали!

– Заколдовали? Какое несчастье! И кто же?

– В-в-вот она, – Сеня показал на Настю. – Он-н-на ведь-ведь-ведь-ма!

После этих слов в классе воцарилось молчание. А потом вдруг громко вскрикнула Вика:

– Ой, ма-ма-ма-а-мочки!

Ее плаксивый голос прозвучал так резко, что Настя, все еще «гипнотизирующая» затылок Никиты, вздрогнула и очнулась.

– А? Что? Что случилось? – спросила она, оглядываясь и не понимая, почему все смотрят на нее.

– О! Ты, значит, не заколдована? Отлично! Хоть кто-то в этом классе нормальный… Вот ты, Абашина, и пойдешь к доске! С тетрадью – покажешь таблицу! – приказала учительница.

– Но я не… – конечно же, Настя не срисовала таблицу.

– А что же ты тогда делала весь урок? – учительница подошла к Насте так быстро, что та не успела спрятать или хотя бы прикрыть тетрадь.

– Та-ак, – Алла Егоровна разглядывала страницы, испещренные непонятными значками. – И этим ты занималась? Портила тетрадь? Вместо того чтобы работать с таблицей?

А потом взгляд учительницы упал на парту. Голубой пластик был почти сплошь покрыт странными значками…

– Это переходит всякие границы! – вскипела Алла Егоровна. – Давай дневник! А потом возьмешь тряпку и ототрешь эту гадость! А после уроков пойдешь и уберешься в других кабинетах – везде, где испортила парты!

Так в дневнике Насти появилась пятая за день двойка и третье замечание. Волшебство оказалось очень вредным для учебы!

Феномен всеобщего заикания получил объяснение сразу после урока.

– Миха! Где твой диктофон? – сердито бросила Лара.

– А? Что? В рюкзаке… – подстегиваемый суровым взглядом, Миха начал копаться в ранце. – Вот черт, задевался куда-то… Эй, народ! Вы че, стырили его у меня? – догадался он. – Наслушались Аськиных историй и решили всех разыграть? Прикольно, ничего не скажу! – фыркнул он.

– Понравилось? – хихикнул Гриха. – Нам тоже! Только диктофон у тебя никто не тырил, он на парте лежал! Просто включили и послушали!

Не до смеха было только команде по интеллектуальному марафону. Трое участников стояли в стороне от гомонящих одноклассников и боялись взглянуть друг на друга. Настю так и подмывало объясниться с Никитой, но она не решалась. Да и что бы она сказала? Она ведь и сама ничего не понимала.

На последнем уроке произошел настоящий взрыв.

– Коваленко, к доске! – вызвала Никиту его любимая учительница Галина Семеновна.

– Я н-н-не м-м-м… – Никита беспомощно развел руками.

– Ладно, ладно, хватит выкрутасов! Знаем про ваши «болезни», наслышаны, – хмыкнула физичка. – Ишь, чего придумали! Заколдованы они! Давай, давай, выходи, концерт окончен.

Никита, насупившись, молчал. Лишь однажды он сердито и изумленно посмотрел на Настю и тут же снова опустил глаза, поймав ее ответный виноватый взгляд.

– Эх, Коваленко, Коваленко! И ты туда же! А еще на марафоне выступать собрался! Кстати, не забудь, что я в жюри. Садись, «два», – недрогнувшей рукой Галина Семеновна вывела в клеточке оценку.

– Ой, ма-а-а-мочки! – снова затянула Вика, но ее соседка Катя Малышева грозно шикнула, и староста замолчала.

Возвращаясь на место, Никита с такой силой пнул чей-то портфель, что тот раскрылся и содержимое высыпалось на пол.

– Ты че, псих? – пострадавший, Сеня Майкин, покрутил пальцем у виска. – Совсем офигел! Чего злишься, сам виноват! Решили же не заикаться больше!

С этого момента Настя уже не рисовала символы и не шептала заклинания. «Все, – сказала она себе. – Бесполезно. И вообще, пора прекращать эту ерунду».

– Больше не колдуешь? – Лара была явно разочарована. – Не получается, да?

– Не получается, – вздохнула Настя. – И вообще, глупости все это.

– А как же Никита? Он что, так и останется заикой?

– Откуда я знаю? – Настя дернула плечами, поежилась: Лара задела за больное. – Пусть идет в поликлинику и лечится. А я – пас. Ничего не могу больше сделать! Поможешь мне после уроков отмыть парты?

– Угу, – кивнула Лара. – Я и сама на них рисовала. Да и остальные тоже. Эти твои значки прикольные. А все Миха! Не мог как следует диктофон спрятать! У класса теперь появится новая игра под названием «магия». Народ у нас и так с отклонениями, а теперь все вообще с ума сойдут! Ужас!

Подруга говорила что-то еще, но Настя не слушала. После неудачной попытки помочь Никите она чувствовала себя опустошенной и разочарованной. Не хотелось ни о чем больше думать, тем более – о волшебстве. А ведь впереди еще интеллектуальный марафон!

Первые победы

Актовый зал был заставлен длинными рядами парт. Участников рассадили как можно дальше друг от друга. Настя оказалась в последнем ряду у окна, Вика – в центре зала, Никита – в самом начале диагонали, соединяющей девочек, на первом ряду у противоположных окон.

Рюкзаки пришлось оставить у входа, разрешили взять только ручки. Каждому раздали проштемпелеванные листки, и марафон начался.

Настя никогда раньше не бывала на подобных мероприятиях, хотя и представляла, как это должно выглядеть.

В общем, так все и оказалось. Ребята получили брошюрки с вопросами, на которые в течение трех часов нужно было дать как можно больше ответов.

Настя пролистала брошюру и обнаружила вопросы по всем предметам, которые они проходили. История, литература, химия, биология… Заканчивалось математикой – алгеброй и геометрией. Как всегда, при взгляде на непонятные формулы и чертежи на Настю волной накатила скука. Она отложила брошюру и начала исподтишка изучать других участников.

В отличие от нее большинство усердно писало, уткнувшись носом в листочки. У соседки справа, незнакомой полноватой рыхлой девочки, от натуги выступил на лбу пот и нежные каштановые завитки прилипли к вискам. Сосед слева строчил, так сильно нахмурившись, что лоб сложился глубокими складками, а девочка-левша наискосок от Насти что-то сосредоточенно шептала, наматывая на палец правой руки черную прядь. Парнишка рядом с ней, закинув голову, глядел в потолок и качался на стуле – так, что спинка ритмично ударяла по парте рыхлой девочки, чья брошюра, подпрыгивая, двигалась к краю. Однако та ничего не замечала, и стук, похоже, не раздражал ее, она лишь, не переставая писать, автоматически поворачивалась вслед за уползающей брошюрой. Это было так смешно, что Настя, не сдержавшись, фыркнула – в этот самый момент спинка стула снова ударила по парте, и книжица, наконец, упала, отлетев далеко в сторону. Однако участники, оторванные шумом от работы, все как один посмотрели не на ползающую по полу «вундеркиндшу», а на Настю. Как будто это она была виновата в том, что произошло!

Настя сердито нахмурилась. Хоть она и не собиралась участвовать в марафоне по-настоящему и записалась только ради хороших отметок, ей вдруг стало стыдно. Неужели она глупее всех? И не сможет ответить ни на один вопрос? Совсем-совсем ни на один, даже самый простенький? Она понимала, что вопросы для интеллектуального марафона сложнее, чем в учебнике, и все же будет обидно оказаться самой последней!

Отбросив посторонние мысли, девочка тоже решительно уткнулась в брошюру. Так… С чего же начать? У Насти не было любимых предметов. Более или менее ей нравились английский и биология, вернее, ботаника, но в этом году проходили анатомию человека, а в ней Настя ничего не понимала. Потом шли история и литература – иногда рассказы учителей и прочитанные книги казались занимательными… Она быстро просмотрела вопросы – нет, ее куцых знаний явно не хватает даже на эти предметы. «Не бойся браться за самое сложное! Борись сначала с самыми худшими врагами!» – вспомнила она наставления Зары и… открыла раздел математики. Вон они, ее враги! Значит, с ними и надо бороться!

Заданий по геометрии было пять. Она обнаружила рядом с каждым из них количество очков и решила взяться за самую сложную задачу – ту, которая оценивалась в 200 баллов. Условия сначала показались ей непонятными, как китайские иероглифы. И все же Настя заставила себя вчитаться. Потом она вспомнила, что для любой геометрической задачи нужно нарисовать схему, и быстро сделала это. После чего условия сразу стали яснее, и она поняла, что требуется узнать…

Вскоре Настя забыла обо всем вокруг и стала в точности похожа на остальных. Если бы она посмотрела на себя со стороны, ей даже было бы смешно – от усердия и напряжения у нее побелел кончик носа, глаза слегка косили, к тому же она непрестанно грызла ручку – и не просто так, а громко и с причмокиванием. Но никто не обращал на нее внимания – все были поглощены интенсивными размышлениями… Все, кроме Никиты.

Он уже пролистал брошюру и понял, что начинать надо с математики – за нее давали высшие баллы. Задания на этом марафоне оказались непростыми: чтобы успеть, надо было работать максимально напряженно, а он никак не мог сосредоточиться. К тому же опять начало ломить виски, голова задергалась. Боль подкралась незаметно, но назойливо, как муха, и поначалу Никита только нетерпеливо отмахивался от нее – бывало, что это помогало. Но вскоре в голове забухал молот, и стало ясно, что без таблетки не обойтись. Никита принялся шарить по карманам и вдруг вспомнил, что накануне выпил последнюю, а утром, конечно же, забыл купить новые. И все из-за этой Абашиной и ее штучек! Он в сердцах ругнулся и, встав из-за стола, подошел к дежурному учителю. Просить таблетку пришлось знаками – заикание не только не прошло, а еще больше усилилось. С трудом поняв, о чем речь, учитель развел руками и разрешил Никите выйти, но в этом было мало толку – школьная медсестра уже ушла, в учительской тоже было пусто. Сердце упало, он порядком струхнул – перспектива была незавидной. Однажды пару лет назад он тоже оказался без таблеток. Это было на даче, и на два дня ему пришлось стать инвалидом. Оставалось просить помощи у ребят в зале. Но как? Тоже знаками? Махнув рукой, Никита поплелся к своему месту. На марафоне можно было ставить крест.

Настя проводила парня взглядом и попыталась вернуться к задаче, но геометрия не шла на ум. Она снова посмотрела на Никиту и вдруг увидела, что его голова слегка подергивается. А потом до Насти вдруг донесся едва слышный стон… И тогда, сама не понимая, что делает, она встала и направилась в противоположный угол зала.

– Здесь нельзя ходить! – попытался остановить ее дежурный учитель. – Если вам нужно выйти, дверь с другой стороны!

Но Настя не слушала. Она шла, как самнамбула, прямо по направлению к Никите. Остановившись возле парня, она протянула руку и погладила его по голове – прямо в том месте, где находился центр огненного пекла. Никита дернулся и замер.

– Что ты делаешь?! Совсем с ума сошла? – разгневанно прошептал он, мучительно краснея, да так и замер с открытым ртом.

Он больше не заикался! Совсем, ни капельки! И головную боль как рукой сняло! Вот именно – рукой!

– Ой, мамочки! – воскликнул Никита сдавленным, испуганным, но в то же время счастливым голосом. Он прислушался к себе – нет, боль не возвращается, потом тихо ругнулся – и заикания вроде тоже нет…

– Ой, мамочки! – прошептала со своего места Вика.

– Коваленко, Кузовлева, немедленно прекратите посторонние разговоры! – взвилась физичка. – Это что еще за «мамочки»? А ты, Настя, возвращайся на место! Еще одно замечание, и команда будет снята с соревнований!

С облегчением переведя дух, девочка чуть ли не вприпрыжку направилась к своему месту. Вот теперь можно и задачей заняться! Она схватила ручку, придвинула к себе листок со схемой и начала быстро писать. Решение как будто само собой созрело в мозгу и настойчиво просилось на бумагу…

Она переписывала решение на чистовик, когда мозг пронзила мысль о Павлике – острая, как жало. Как же она забыла? Так и не позвонила отцу! Бросила все, закрутилась с собственными проблемами… Но разве это оправдание?

Не думая больше ни о чем, Настя сунула черновики в карман, вскочила, рванулась к выходу, подхватив у двери рюкзак.

– Абашина, ты куда? – сердито крикнул вслед Никита. Ну что за девчонка! Никогда не знаешь, что от нее ожидать. – Хотя бы работу сдай!

Не ответив, Настя исчезла за дверью. Но оставленные ею на парте чистовые листки не пропали. Учительница физики взяла их, прочитала, одобрительно хмыкнула и удивленно посмотрела вслед ушедшей девочке.