Текст книги "Тот, кто снится"

Автор книги: Вера и Марина Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Лиза, – Михаил Юрьевич появился из-за памятника, – ты давно ждешь?

– Нет, – пролепетала она, не сводя с него восхищенных глаз. – Я только что пришла…

Лиза соврала и тут же пожалела об этом, потому что невооруженным глазом было видно, что она уже давно стоит на месте: у нее покраснел кончик носа и почти не гнулись колени.

– Извини, задержали срочные дела, – сказал Михаил, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Это ничего, я понимаю, – сказала Лиза. Ей было приятно, что он оправдывается перед ней так, как будто их связывают какие-то отношения.

Михаил молчал, разглядывая памятник, как будто пришел на свидание к Есенину, а Лиза не знала, с чего начать. Теперь она жалела, что заранее не придумала несколько фраз, чтобы начать разговор. А сейчас у нее в голове не было даже отдельных слов.

– Я получил твою записку, – сказал Михаил. – Ты бы лучше сама ко мне подошла, а то я ее случайно выронил из кармана, когда доставал перчатки… Получилось бы не очень-то хорошо, если бы ее увидел кто-нибудь посторонний.

– Это точно, – сказала Лиза и улыбнулась.

Она представила, как Тусину записку прочитала бы Людмила Сергеевна и закричала бы: «Это безнравственное отношение к процессу обучения!» Лиза представила, как от возмущения у Кошки очки бы скакали на переносице, и засмеялась.

– Чему ты смеешься? – удивился Михаил и сам невольно заулыбался. – Я сказал что-то смешное?

– Нет! – замотала головой Лиза. – Просто я смешное подумала.

Они опять немного помолчали.

– Ты о чем-то хотела со мной поговорить? – спросил Михаил, когда молчание уже становилось – тягостным.

– Да, наверное, – неуверенно сказала Лиза и после паузы спросила:.,.– А я что, написала об этом в записке?

Михаил непонимающе посмотрел на Лизу и протянул ей сложенный вчетверо тетрадный листок.

– Ты не помнишь, о чем писала сегодня днем? – осторожно спросил он. – Держи, прочитай.

Лиза развернула листок и увидела несколько фраз, написанных ровными, печатными буквами:

Дорогой Михаил Юрьевич!

Очень прошу вас прийти в шесть часов вечера к памятнику Есенину, потому что мне необходимо с вами поговорить. Буду ждать.

Лиза

Она сложила записку, не смея поднять на него глаз.

«Ай да Туся, – думала она, – и о чем же мне с ним говорить?»

Ей казалось, что ее загнали в угол и у нее нет другого выхода, кроме как рассказать Михаилу о своих чувствах.

– Лиза, – окликнул он ее. – Что с тобой?

– Ничего, – сказала Лиза, поднимая на него глаза, полные слез. – То есть – все. Только то, что я влюбилась… Влюбилась в своего учителя…

Большие соленые слезы покатились из ее глаз. Ей было стыдно, что она призналась ему в любви, было стыдно своих ярко накрашенных губ и короткой юбки.

Михаил почему-то не спешил ее утешать. Он стоял неподвижно и молча смотрел в сторону, как будто ему и дела не было до того, что кто-то так по нему убивается.

– Лиза, – наконец сказал он. – Не надо этого говорить. Не надо даже так думать.

– Только, пожалуйста, не говорите, что у меня вся жизнь впереди и что скоро я полюблю Какого-нибудь мальчика, – всхлипнула Лиза. – И не говорите, что это все мне только кажется…

– Ты просто читаешь мои мысли, – улыбнулся Михаил и осторожно коснулся ее плеча. – Тебе это действительно только кажется. Ты придумала и меня, и свое чувство ко мне. Вот увидишь…

Она не дала ему договорить.

– У меня не такая богатая фантазия, чтобы я могла такое придумать! – Эти слова она сказала так громко, что люди, проходящие мимо, начали оборачиваться на них. – Ничего я не придумала!

– Ну, хорошо, хорошо, – он говорил так, как говорят с неизлечимо больным, – только успокойся…

Внезапно Лизу озарила страшная догадка. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и посмотрела Михаилу прямо в глаза.

– Ага, – с непонятным торжеством сказала она, – значит, это правда!

– Что – правда? – заинтересовался Михаил.

– Значит, ты… то есть вы… Короче, у вас роман с Маргаритой?

Он рассмеялся так громко, добродушно и искренне, что прохожие опять стали оборачиваться на них.

– Ну, во-первых, кому Маргарита, а кому и Маргарита Николаевна, – с притворной строгостью сказал он. – А во-вторых, ты это сама придумала или подсказал кто?

– Сама, – смутилась Лиза. Ей вдруг показалось, что она сказала несусветную глупость. – А разве это не так?

– Конечно, не так, – улыбка все еще не сходила с его лица. – Но то, что ты так думаешь, только подтверждает, что ты еще очень маленькая и очень глупая.

– Я не маленькая, – упрямо сказала Лиза. И глупая только с вами.

Почему-то ей было приятно, что он назвал ее маленькой и глупой. В этом было что-то настоящее и близкое, как будто он погладил ее по голове или крепко обнял.

– А я… Я вам совсем-совсем не нравлюсь? – спросила она, внутренне удивляясь, что задает этот вопрос.

– Ну почему же, очень даже нравишься, – сказал Михаил Юрьевич без улыбки. – Но правила игры таковы, что ты – моя ученица, а я – твой учитель. Понимаешь?

Лиза кивнула, хотя на самом деле ей было непонятно, какое отношение это имеет к тому, что она жить без него не может.

– Вот видишь, как хорошо, – как будто успокоился Михаил. – Я знал, что ты все правильно поймешь и не обидишься…

«Не обидишься»– эти слова эхом отозвались в ней. Совсем недавно она обидела Борю и сказала ему: «Не обижайся», а сейчас обидели ее.

«Как странно все связано в жизни, – подумала она. – Наверное, нужно попрощаться?»

– Все в порядке, – сказала она. – Я пойду?

Ей хотелось, чтобы он попросил ее остаться, чтобы успокоил, сказал, что скоро все изменится…

Но он только кивнул ей в ответ.

Она шла, повесив голову на грудь, и ей было неважно, что он смотрит ей вслед и видит ее уныние. Ей было наплевать, как она выглядит, потому что, когда вся жизнь идет кувырком, совсем не до этого. Она вдруг увидела себя со стороны, и ей стало стыдно. Лиза достала из кармана носовой платок, вытерла слезы, а заодно стерла помаду. «Вот так-то лучше», – подумала она. Ей хотелось закрыть глаза и очутиться дома, в своей постели, под одеялом. Когда ей было плохо, она всегда закрывалась одеялом с головой и ей казалось что так можно спрятаться от горестей и боли.

Едва она переступила порог своей квартиры, как раздался телефонный звонок.

– Да, – устало сказала Лиза. – Я слушаю.

– Лизка, ну как? – от любопытства Туся захлебывалась словами. – Уже вернулась? Видела его?

Лизе хотелось поскорее забыть о своем позоре, но она понимала, что от Туси не так-то просто отделаться.

– Видела, – нехотя ответила она.

– Ну, и как? Он был рад? Что сказал? – вопросы так и сыпались из Туси.

– Удивился. – Лиза отвечала односложно. – Сказал, что он – учитель, а я – ученица, что таковы правила игры…

– А куда ходили? – не унималась Туся.

– Никуда. – Слезы зазвенели в Лизином голосе. Никуда мы не ходили. Так и стояли рядом с Есениным, как два памятника. А я еще, дура, напялила короткую юбку, и все коленки отморозила, пока он мне объяснял, почему его не надо любить.

– Да-а. – По Тусиному голосу чувствовалось, как она разочарована. – Бывают же странные люди…

– Это я странный человек! Я! – крикнула Лиза. – Не надо было мне тебя слушаться! И что я себе возомнила, думала, могу быть современной, смелой, решительной… Вот что из этого получилось!

Лиза была очень зла, и не столько на Тусю, сколько на себя.

– Пожалуйста, – со слезами сказала она, – в следующий раз не назначай свиданий от моего имени. Договорились?

– Договорились, – со вздохом сказала Туся. Ей было жаль, что все так закончилось. – Больше не буду. – Пока, – буркнула Лиза и, не дожидаясь ответа, бросила трубку.

Она пошла на кухню, открыла холодильник и отпила молока прямо из пакета. Мама всегда сердилась, когда Лиза так делала, но теперь ничто не имело значения. Потом она взяла глазированный сырок и откусила сразу половину.

За окном было темно, как ночью, шел мокрый и крупный снег. Лиза смотрела на зажженные окна соседних домов, и ей казалось, что все люди на земле счастливее, чем она.

«Не пойду завтра в школу, – решила она– И послезавтра тоже не пойду. Вообще туда не буду ходить, пока у них практика».

Но в глубине души она знала, что не сдержит своего обещания.

7

Зимой все время хочется спать. К концу шестого урока за окнами была непроглядная темень, но Лиза не могла сразу пойти домой, потому чТо дежурила по классу. Последним уроком была литература, поэтому Михаил Юрьевич еще заполнял журнал, сидя за учительским столом.

Лиза на него даже не посмотрела, она ровняла парты и подбирала фантики и бумажки, разбросанные одноклассниками. Ей нравилось изображать равнодушие и трудолюбие, нравилось чувствовать, что время от времени Михаил Юрьевич поднимает на нее глаза и смотрит пристально и удивленно.

– Как ты вчера доехала? – вдруг спросил он, продолжая делать записи в журнале.

– Вчера? – Лиза сделала вид, будто что-то припоминает. – А, вчера… Спасибо, хорошо.

Он никогда не узнает, что она проплакала всю ночь. Ну, не всю, а часов до трех, пока не заснула. Он никогда не узнает, что, когда она возвращалась с этого злосчастного свидания, ее целых два раза чуть не сбила машина, потому что она была слишком несчастна, чтобы смотреть по сторонам.

Лиза нагнулась, чтобы поднять чью-то затоптанную шпаргалку, когда дверь распахнулась и в класс вошла Лилия Анатольевна. Она почти подбежала к Михаилу и уселась на учительский стол прямо перед ним.

– Миха, привет! Ну, на сегодня я отмучилась. Она улыбалась, показывая крупные белые зубы. Тупее класса, чем этот одиннадцатый, мне встречать не приходилось… Все идиоты, как на подбор…

Лиза вылезла из-под парты, и Лилия от удивления даже присвистнула.

– Что ты здесь делаешь? – недовольно спросила она, ведь ей казалось, что они с Михаилом наедине.

– Убираюсь, – сказала Лиза, показывая ей грязные бумажки. – Я сегодня дежурная.

Лилия посмотрела на нее оценивающе, как всегда смотрела на женщин, девушек и девочек. Посмотрела и… отвернулась, не найдя в Лизе ничего привлекательного.

– Ну, ты идешь? – продолжила она разговор. с Михаилом. – Ты скоро?

– А что?

– Могли бы вместе пойти, – сказала Лилия. – Мой папа давно хотел с тобой повидаться…

– Зачем это? – спокойно спросил Михаил. – По-моему, он был не в восторге от прошлой встречи.

– Ой, ну какой ты злопамятный. – Лиля опять улыбнулась. – Он хотел поговорить с тобой о планах на будущее. Про аспирантуру и все такое…

– Спасибо, – натянуто улыбнулся Михаил. Как-нибудь в другой раз.

Тем временем Лиза залезла на стул, чтобы дотянуться до цветка, стоящего на шкафу. Она понимала, что не всем приятно ее присутствие, но уходить не спешила. Ей было интересно, о чем может говорить эта расфуфыренная училка с Михаилом. У цветка некоторые листья пожелтели, и Лиза взяла его в руки, чтобы их оборвать.

«Бедный, – думала она, ласково касаясь его листьев, – и тебе плохо оттого, что зима. И тебя никто не любит».

Неожиданно у Лизы возникло сильное желание обернуться. Она обернулась и увидела, как Лиля что-то шепчет на ухо Михаилу, держа его за отворот пиджака. Лизу жутко возмутило, что они вели себя так, как будто ее здесь и в помине не было, и горшок выпал у нее из рук.

Испуганная неожиданным грохотом, Лилия отпрянула от Михаила и злобно посмотрела на Лизу.

– Что случилось? – спросила она голосом, поразительно похожим на голос Кошки. – Что ты делаешь?

Лиза стояла на стуле с разведенными руками, в которых секунду назад был цветок, и не знала, что ответить.

– Я… – начала она слабым голосом. – Я уронила горшок…

Ей казалось, что всем понятно, как она любит Михаила. Лиля недобро ухмылялась, как будто хотела сказать: «Ну ты и дурочка! Разве не ясно, что он – мой?»

– Ничего страшного, – сказал Михаил. – Бывает…

«Конечно, ничего страшного, – с обидой подумала Лиза. – Он сердце мое разбил и тоже – ничего страшного…»

– Я за веником, – только и успела сказать Лиза и выбежала в туалет, чтобы там ей никто не мешал поплакать.

Она плакала и умывала лицо холодной водой, потом снова плакала и снова умывалась. Дверь открылась, и заглянула Лиля.

– Мы ушли, – сказала она. – Закрой класс и подмети землю.

Лиза только молча кивнула, стараясь не поднимать заплаканных глаз.

«Мы ушли, – с горечью подумала Лиза. – Наверное, нечто подобное испытывала Золушка, когда ее сестры уезжали на бал, а она оставалась заниматься хозяйством».

И Лиза снова заплакала, потому что ей стало жаль, Золушку, разбитого цветка, но больше всего себя и своей напрасной любви.

– Лиля, – сказал Михаил, когда они спускались по лестнице, – ты ставишь меня в неудобное положение.

– Да? – игриво заулыбалась она. – И что же это за положение?

– Ты не должна была заводить личные разговоры при моей ученице. Так никто не делает.

– Ну, никто не делает, а я делаю, – беззаботно рассмеялась Лиля. – Видел, как она на меня смотрела? Так и пожирала глазами. По-моему, она от тебя без ума, а ко мне ревнует…

Михаилу были неприятны эти слова, потому что он понимал их справедливость. Ему хотелось заступиться за Лизу, но, зная мстительный Лилин характер, он решил не заострять внимание на этом вопросе.

– Глупости, – отрезал он. – Просто девочка не привыкла к тому, чтобы учителя при ней выясняли отношения.

– Выясняли отношения? – Лиля взяла его за руку. – Значит ты признаешь, что нам есть что выяснять?

Михаил посмотрел на ее лицо, которое сейчас было так близко, и подумал: «Когда-то я ее любил. Когда-то. думал, что она особенная». Он помнил сладость ее четко очерченных тонких губ, он даже по-прежнему видел, как они прекрасны, но все это не вызывало в нем волнения и дрожи, как раньше. Лилия казалась ему призрачной и нереальной, как сан, который забывается, если его кому-нибудь не расскажешь, как только проснешься.

– Лиля, – он осторожно вынул руку из ее руки, – мы с тобой все давным-давно выяснили. Разве ты не помнишь?

– Глупый, – Лиля сладко улыбнулась и сузила глаза, как дикая кашка, – ты до сих пор на меня дуешься?

– Нет, – искренне ответил Михаил. – Конечно, нет.

Он действительно больше не обижался на Лилю. Теперь он не испытывал к ней не только любви, но и обиды, потому что не был злопамятным.

– Вот ты меня отталкиваешь, а зря, – сказала она, облизывая губы. – Между прочим, многие почли бы за счастье встречаться со мной…

Михаил добродушно рассмеялся, и она с удивлением посмотрела на него.

– Не сомневаюсь, – сказал он. – Ты девушка видная. Поэтому и не хочу стоять на пути у этих «многих».

Он стал спускаться вниз по лестнице, а она осталась стоять. Но, увидев, что он и не думает ее дожидаться, Лиля побежала за ним.

– Знаешь, – запыхавшись от бега, начала она, – в этом одиннадцатом классе есть один парень, так он все уроки с меня глаз не сводит. Представляешь? Я прямо обалдела, когда поняла, что он в меня втрескался.

– Лиля, – с наигранной строгостью сказал Михаил, – а как же учительская этика? Неужели ты способна на то, чтобы закрутить роман со своим учеником?

– А почему бы и нет, – ее тон стал холодным и самоуверенным, – ты меня и знать не хочешь… думаешь, я буду скучать?

– Эта вряд ли, – сказал Михаил. – Таким, как ты никогда не бывает скучно. Тем более несколько минут назад ты сказала, что в этом одиннадцатом все идиоты, как на подбор.

Он спускался все ниже па лестнице, и Лиля уже не побежала за ним.

«Ты еще пожалеешь, – думала она, то расстегивая то застегивая часы на руке. – Еще вспомнишь, как меня оттолкнул, еще заплачешь горючими слезами. Толька будет уже поздно».

Когда она вышла на улицу, на ходу надевая перчатки на заячьем меху, на крыльце ее поджидал Егор. Он учился в одиннадцатом, но выглядел старше своих лет. Высокий, широкоплечий, с каштановыми волосами и карими глазами, которые свели с ума не одну девчонку в шкале. Обычно он держался самоуверенно. и даже чуть-чуть нагло. Но только не на этот раз, Егор курил, пуская кольца густого дыма, и с беспокойством поглядывал на дверь.

– Лилия Анатольевна! – окликнул он ее и бросил недокуренную сигарету. – Вы очень торопитесь? – Нет, а что? – Она взглянула на него строго, почти враждебно, как будто ожидала подвоха.

– Я просто хотел задать вам несколько вопросов, – смущаясь, сказал Егор. – Может, я вас провожу, а заодно и поговорим?

Лиля смотрела сквозь него, как будто что-то подсчитывала в уме.

«Мальчишка, – пренебрежительно подумала она. Конечно, не то, о чем нужно мечтать, но для начала…»

– Ну, хорошо, пойдем, – сказала она. – Можешь понести мою сумку.

Она небрежно кинула ему сумку с учебниками, и Егор успел подхватить ее уже у самой земли.

«Какая женщина, – подумал он с восхищением. Если бы мы стали встречаться, все в школе умерли бы от зависти!»

Уж так был устроен Егор, что всегда в первую очередь думал о том, какое впечатление он производит на окружающих.

– С превеликим удовольствием, – сказал он. – Учителя не должны носить такие тяжелые сумки. Особенно такие красивые учителя…

8

Лиза сидела в кафе и ждала Тусю, чтобы пойти с ней в кино. Туся, как всегда, опаздывала, и Лиза с нарастающим беспокойством посматривала на большие часы под самым потолком. Она сидела за столиком одна, помешивала ложечкой остывающий чай и жевала дольку лимона. Жизнь казалась ей такой же кислой, как этот лимон, но она не морщилась.

Неожиданно входная дверь распахнулась, и в кафе, отряхиваясь от снега, вбежал Егор, а с •ним какая-то девушка. «Только этого не хватало», – грустно подумала Лиза. Несмотря на то, что она давным-давно не любила Егора, видеть его с другой было не самым лучшим развлечением. Спутница Егора сняла отороченный мехом капюшон длинной дубленки, и Лиза узнала Лилию.

«Ничего себе, – подумала она. – Вот это поворот». Лиза старалась на них не смотреть, чтобы не привлекать внимания, но они были так заняты друг другом, что даже не взглянули в ее сторону. Лиля и Егор сели за самый дальний столик в темном углу и стали о чем-то беседовать.

«У них роман? – думала Лиза. – Вряд ли. Может, какие-нибудь дела… Может, им надо было встретиться…»

Но Лиза не верила сама себе. Во-первых, Егор никогда не отличался особой любовью к литературе, да и вообще к учебе, поэтому было трудно представить, чтобы он встретился с учительницей для обсуждения спорных мест в творчестве Гоголя. А во-вторых, было в их лицах, в их глазах и в том, как они склонились друг к другу; что-то такое, что не оставляло никаких сомнений – это роман. Это не случайная встреча учительницы и ученика – это свидание.

– Ой, какой хорошенький! – Лилия наклонилась и бросила кусочек колбасы со своего бутерброда котенку, который резвился около ее стула. – Какая прелесть!

Егор смотрел на нее с восторгом. Она нравилась ему всякой, но такой – ласковой и нежной – особенно. Егору казалось, что еще немного – и вся ее нежность будет принадлежать только ему. Ему одному.

– Ты любишь кошек? – спросил он. Несколько секунд он раздумывал – как к ней обращаться – на «ты»или на «вы», но потом подумал, что глупо ухаживать за женщиной и выкать.

Но когда он сказал ей «ты»; ему стало страшно, как будто он зашел в запретную зону, однако Лилия и бровью не повела. Продолжая подкармливать котика, она мельком взглянула на Егора, улыбнулась ему и сказала:

– Конечно, люблю. Кто же их не любит? Ведь они такие маленькие, такие беззащитные…

– А почему ты тогда не заведешь котенка? – спросил он. – Ну, если ты так их любишь…

Лилия с сожалением вздохнула.

– Мне нравятся рыжие персы. Знаешь такую породу?

Егор кивнул.

– А они ужасно дорого стоят. Я не могу себе этого позволить. Остается только ждать, когда у меня объявится какой-нибудь заморский дядюшка-миллионер, который, умирая, завещает мне все свое состояние. А пока… Пока буду любоваться на беспородных.

Она нагнулась и стала гладить котенка, и Егор тоже стал его гладить. Их руки встретились на пушистой кошачьей спине и замерли на секунду.

– Тебе не кажется, что это странно, – сказала она, поднимая на него миндалевидные карие глаза. – Я и ты. Ты знаешь, на сколько я тебя старше?

– Мне все равно, – сказал Егор, крепче сжимая ее руку. – Так даже лучше.

– И ты не боишься? – В ее глазах загорелся колючий огонек.

– А чего мне бояться? – спросил Егор, хотя ему стало не по себе.

– Того, что я тебя брошу, – усмехнулась она. – Будешь потом страдать, бегать за мной… Не боишься?

– Страдать? – Егор поднял вверх правую бровь. – Эго даже интересно. Надо попробовать.

– Ну, смотри, – теперь уже она гладила его руку, забыв про котенка, – только потом не хнычь. И еще у меня одно условие…

– Я согласен даже на два, – попытался сострить Егор.

– В школе никто не должен ни о чем знать. Понимаешь?

– Как не понять. – Егор кивнул, хотя ему и стало неприятно. Он привык к тому, что романом с ним гордились. Так было всегда, но он понимал, что теперь пришла пора расставаться со многими старыми привычками.

– Принеси мне еще сока, – сказала Лилия повелительным тоном. – И два бисквита. Только посмотри, чтобы свежие.

Егору нравилось исполнять ее поручения. Он чувствовал себя значительным и важным, когда был рядом с ней.

«Что же, – думал он, подходя к стойке, – красивая женщина имеет право на бесконечные капризы. Кому же еще повелевать, как не красивой?»

Он оглянулся по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь из знакомых, но Лиза закрылась от него глянцевым журналом, и он ее не заметил.

«Жалко, что нас никто не видит, – подумал Егор. – Все бы с ума от зависти посходили».

– Пожалуйста, твой сок, твои бисквиты. – Он поставил перед Лилей тарелку и стакан. – Что-нибудь еще?

Она едва отпила из стакана, пару раз откусила бисквит и отодвинула тарелку.

– Да нет, – томно проговорила она, – как-то не хочется… Кстати, – она взглянула на маленькие часы на золотом браслете, – мне срочно нужно идти.

– Хорошо, – сказал Егор, вставая. – Я тебя провожу.

– Это лишнее, – властно отрезала она. – Я поймаю машину и прекрасно доеду сама.

– Но со мной было бы надежнее, – настаивал Егор.

– Не люблю повторять два раза. – В ее голосе зазвучали резкие нотки, но она тут же улыбнулась, показывая крупные зубы, и Егор улыбнулся в ответ. Я тебе позвоню. К тому же – встретимся завтра на уроке..

– Да, – сказал он; взял ее за руку, притянул и поцеловал. – Я чуть не забыл, что ты моя учительница.

Проводив ее до дверей и уже возвращаясь обратно, Егор заметил Лизу, которая украдкой наблюдала за сценой прощания.

– О, привет, – обрадовался он. – Давно здесь сидишь?

– Давно, – вздохнула Лиза. – Собрались с Тусей в кино, а она уже так опаздывает, что никуда мы с ней не попадаем…

– Да, она это умеет, – сказал Егори тут же пожалел о своих словах. Ему было неприятно вспоминать о том, что когда-то он встречался с Тусей, потому что у этой истории был довольно грустный и бесславный конец. – Я пока к тебе присяду?

Лиза кивнула убрала сумку с соседнего стула, а Егор принес свой кофе и сел рядом. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить, потому что он чувствовал себя счастливым.

– Егор, – сказала Лиза, – ты встречаешься с Лилией Анатольевной?

Его поразила прямота и бесцеремонность вопроса, и он рассмеялся.

– Не ожидал от тебя такой бестактности. – Он выбил сигарету из пачки и закурил, глубоко затягиваясь. – Встречаюсь, а что?

«Еще подумает, что я ревную, – подумала Лиза. Не надо ему ничего говорить. Зачем давать советы, когда не просят?»

Но остановиться она уже не могла. Ей казалось, что промолчать будет нечестно, все равно что не предупредить человека о том, что на его пути – открытый люк.

– Да ничего. – Лиза тянула время, подбирая нужные слова. – Вот только…

– Лиза, – Егор смотрел на нее почти влюбленными глазами, как будто все еще видел перед собой Лилию, – пожалуйста, не говори загадками.

– Вот только ты не думаешь, что она с тобой играет? – спросила Лиза. – Я видела, как она заигрывала с Михаилом, нашим учителем.

– С кем? – Егор скорчил очень неприятную мину. – С этой мелюзгой?

Лизе захотелось затопать на него ногами и закричать нечеловеческим голосом, чтобы он не смел обижать Михаила Юрьевича, но она сдержалась. – Хочешь – верь, не хочешь – не верь, – сказала Лиза, стараясь не смотреть на него. – Но только я своими глазами видела, как она к нему клеилась.

– Да? – с вызовом сказал Егор. – Тогда зачем же она встречается со мной?

– Не знаю, – пожала плечами Лиза. – Тебе виднее. Но только к Михаилу она неравнодушна, уж ты мне поверь.

Егор подозрительно посмотрел на нее и вдруг ехидно улыбнулся.

– Слушай, Кукушкина, а может, это ты к нему, неравнодушна? А? Вот и приписываешь свои чувства всем вокруг.

– Глупости, – сказала Лиза, но предательская краска разлилась по ее лицу. – Бред ты несешь.

– А я вижу, что не бред. – Егор погрозил ей пальцем. – Смотри, Кукушкина, добром это не закончится.

Лизе захотелось вылить ему на голову остатки чая, но она пожалела ни в чем не повинный напиток.

– И учти, – сказал Егор, раздавливая в пепельнице сигарету, – я живу так, как считаю нужным. И между прочим, с женщинами постарше гораздо интереснее, чем с такими малявками, как ты и твоя драгоценная Туся.

– Посмотрим, что ты скажешь через месяц, когда закончится практика, – сказала Лиза. Егор не затушил сигарету до конца, и она отмахивалась от едкого дыма. – Вот увидишь, она тебя обманет;

Егор вышел на улицу, на ходу обматываясь шарфом. Все-таки Лизе удалось слегка испортить ему настроение, но он был не из тех, кто долго раздумывает над чужими словами.

«Лилия, – он снова и снова повторял ее имя. Она не может играть со мной. К чему?».

Он думал о том, что теперь непременно должен раздобыть для нее рыжего перса, чего бы это ни стоило.

«Тогда она поймет, что я не очередной мальчишка, который ловит каждое ее слово, – говорил он себе, снова закуривая на ветру. – Она поймет, что это все серьезно… Только где же взять столько денег?»

Подходя к своему дому, он уже знал ответ на этот вопрос. Правда, для того, чтобы купить кота для Лилии, ему нужно было отказаться от своей мечты. «Ну и пусть», – решил он. Теперь его мечтой была Лилия.

9

Туся опоздала почти на два часа и вбежала в кафе, в раскаянии прижимая руку к груди. Лиза привыкла к ее бесконечным опозданиям, но все равно посмотрела на подругу с упреком.

– Лизочка, ну прости. – Туся положила перед ней на стол увесистую плитку белого шоколада. – По дороге встретила Волкова и Малышеву. А она такая болтливая, так меня заговорила, что не заметила, как время пролетело…

– Да ладно, – улыбнулась Лиза. – Я здесь тоже не скучала.

И Лиза рассказала подруге о том, что видела.

– Наш Егор с этой Лилией? – Было непонятно, то ли Туся радуется, то ли возмущается; – Ты уверена, что это именно свидание?

– И ребенку ясно, что когда держат друг друга за руку или целуются на прощание, то это именно свидание, – недовольно сказала Лиза. – Неужели ты думаешь, я не могу отличить свидание от деловой встречи? И потом, какие у них могут быть дела?

– Это точно, – кивнула Туся, разглядывая бычок в пепельнице. – Ты говорила с Егором?

Лиза рассмеялась.

– От тебя ничего не скроешь, друг мой Шерлок! Да, потом он подсел ко мне, и мы, как всегда, поругались.

– Кажется, с ним по-другому нельзя. – Легкая печаль пробежала по лицу Туси. – По крайней мере, у нас с тобой не выходит.

– Он сказал, что со взрослой женщиной встречаться гораздо интереснее, чем с такими малявками, как мы с тобой, – подлила масла в огонь Лиза.

– Ничего себе! – возмущенно воскликнула Туся. Можно подумать – взрослая женщина! Да там и посмотреть не на что!

Лиза не стала с ней спорить, потому что знала, что у Туси такая привычка – критиковать всех, даже самых красивых девушек. А Лилия была очень красивой. Наверное, родители дали ей такое экзотическое имя, зная, что она вырастет красавицей.

– Кажется, она по уши влюблена в Михаила, – с горечью сказала Лиза. – Зря я ревновала к Маргарите.

– Да-а, – протянула Туся. – Беда часто приходит с самой неожиданной стороны.

– Знаешь, – сказала Лиза, отламывая кусочек шоколада, – я хочу написать ему письмо.

– Письмо? – удивилась Туся. – Письмо Михаилу? А разве он уезжает?

– Нет, – сказала Лиза. – Я вижу его каждый день, но он все равно так, далеко от меня… Может быть, если я ему напишу, мне станет легче?

– Ну, не знаю. – По тону Туси можно было догадаться, что она не одобряет этой идеи. – Как-то это несовременно… Еще подумает, что ты не в себе.

– Конечно, не в себе. – Лиза отломила еще кусочек. – Я чувствую, что способна на любую глупость.

Туся посмотрела на часы и сказала:

– В кино мы, конечно, опоздали, – и вздохнула так, как будто в этом был виноват кто-то другой. Пойдем домой?

– Пойдем, – рассеянно кивнула Лиза. – А письмо я все-таки напишу. Только ты не говори никому, ладно?

– Не скажу, – пообещала Туся. – Только учти, что девушка должна писать такие письма, чтобы в том случае, если они попадут третьему лицу, это не могло бы ее скомпрометировать.

– С чего ты это взяла? – улыбнулась Лиза. Ее удивило, что Туся говорила как по писаному.

– В книжке одной прочитала. Про этикет, – стайной гордостью сказала Туся.

Дома Лиза отказалась от ужина и заперлась в своей комнате. Она села за письменный стол, включила настольную лампу, открыла первую попавшуюся школьную тетрадку и стала сосредоточенно грызть карандаш. Самое трудное – начать письмо. Лиза перебрала тысячу вариантов, но ни один ей не понравился, и листок в клетку по-прежнему оставался чистым. Как к нему обратиться? На «ты» или на «вы»? Назвать по имени-отчеству или только по имени? Написать «дорогой», «любимый» или как-нибудь еще?

На все эти вопросы не было ответов.

Наконец Лиза решила просто записывать свои мысли, как если бы она вела дневник, а потом выбрать лучшие и запечатать их в конверт.

Почему пишут письма? – вывела она аккуратным почерком. – И почему я пишу это письмо? Наверное, потому, что о чувствах легче писать, чем говорить. И еще потому, что если о них молчать, то они разорвут тебя изнутри. Я знаю, что выгляжу смешно, но меня это не тревожит. Я чувствую себя слишком усталой, чтобы заботиться о том, как я выгляжу.

Сначала мне приснился сон. Сон про тебя. Он был таким настоящим… Более настоящим, чем все, что есть наяву. Эта ночь была светлее, чем многие мои дни. А потом я увидела тебя в школе и была поражена этой близостью чуда.

Да, ты был близко. Когда ты сидел на моей кухне, смеялся, шутил, говорил с моими родителями, мне казалось, что так будет всегда, потому что просто не может быть иначе. Но оказалось, что это не так. Оказалось, что, встречаясь каждый день в школе, можно быть дальше друг от друга, чем во сне.

Ты будешь смеяться, но я все равно хочу, чтобы ты знал. Я пью только из той чашки, из которой пил ты. Это чашка из сервиза, но я привязала красную нитку к ее ручке и пью только из нее. Никто в семье не понимает моей причуды, и мне кажется, что это наша общая тайна.