Текст книги "Тот, кто снится"

Автор книги: Вера и Марина Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Ты это о чем? – Миша насторожился. – У тебя получилось слишком долгое вступление, значит, и информация значительная. Что ты узнала?

– Понимаешь… – Рита пригладила волосы на висках, она всегда делала так, когда волновалась. – Понимаешь, Я случайно узнала, что она, оказывается, встречается с Кудрявцевым.

– Как это? – не понял Миша. – Как с Кудрявцевым?

– А так, девчонки говорят. Видели их вместе. И в городе, и в общежитии, и вообще…

Миша рассмеялся.

– Подумаешь – видели вместе. Да мало ли зачем она к нему заходила! Какие же вы все-таки сплетницы! – И он шутливо погрозил Рите.

– Но это еще не все. – Она облизала губы и продолжила. – Говорят, у них все серьезно, понимаешь?

Миша недоуменно смотрел на нее, пытаясь понять смысл этих слов, но он ускользал, и Миша никак не мог сосредоточиться.

– А я? – спросил он и тут же понял, что это самый дурацкий вопрос, какой только можно придумать. – То есть – наши отношения? Это что – ничего не значит?

Рита пожала плечами:..

– Она про тебя говорит, что вы друзья – не больше. Говорит, что ты веселый, что с тобой легко. А Кудрявцев ей, видите ли, нравится потому, что он взрослый.

– Этого не может быть, Ритка, – сказал Миша, отмахиваясь от нее рукой, как от кошмарного сна. – Признайся: ты ведь все это сама придумала? Только что, да?

Рита печально посмотрела на него и ничего не ответила.

– А может, ты ревнуешь? – неожиданно для самого себя спросил он. – Не хочешь, чтобы я любил кого-то другого? Ну, признайся, ревнуешь, да.

Сейчас он готов был уцепиться за любую спасительную ложь, чтобы только не верить другой правде.

– Тебе будет стыдно за эти слова, – резко сказала Рита, глядя ему прямо в глаза. – Тебе будет очень стыдно, когда ты убедишься в том, что я сказала правду…

Она развернулась и, не прощаясь, пошла прочь.

А он крикнул ей вслед:

– Рита! Ритка!

Но она даже не обернулась.

– Ну и ладно, – сказал он вслух. – Я все равно докопаюсь до настоящей правды. Еще посмотрим, кого из нас обманули…

Он твердо решил во всем разобраться, а для начала – поговорить с Кудрявцевым.

Мише Пришлось долго стучать в дверь, а когда наконец Кудрявцев открыл, он сказал:

– Можно к тебе? Надо поговорить.

– Слушай, а в институте никак нельзя? – Кудрявцев нервно оглянулся назад. – Очень ты не вовремя…

– Я бы и в институте поговорил, да только ты туда почти не ходишь, – доброжелательно улыбнулся Миша, и Кудрявцев несколько успокоился

– Понимаешь, старичок. – Кудрявцев закусил губу. – Не один я, вот в чем дело. Не хочется барышню смущать твоим появлением.

Миша прислушался. В комнате было абсолютно тихо; и он подумал, что Кудрявцев обманывает.

– Ну, ладно, – сказал он. – Если не один, мешать не буду… До скорого!

И Миша пошел прочь по темному коридору. На улице он сел на скамейку, глазами нашел окно Кудрявцевской комнаты и начал следить. Никогда раньше он не стал бы так делать, но на этот раз ему хотелось самому убедиться в том; что Рита была не права. Ждать ему пришлось недолго – Вскоре в окне появилась Лиля. Она не заметила того, что за ней следят, провела пальцем по стеклу и посмотрела на небо. Потом она обернулась и что-то сказала в глубь комнаты. Кудрявцев подошел и встал у нее за спиной. Он обнял ее за талию и поцеловал в шею.

Иногда не хочется верить своим глазам. Так было и на этот раз. Миша смотрел на Лилю, на своего соперника и не мог осознать реальность происходящего.

Он боялся двинуться с места, чтобы с высоты третьего этажа они не заметили его. Он был пригвожден к скамейке, пригвожден болью измены и горечью разочарования.

– Какой же я идиот! – сказал он вслух. И только звук собственного голоса вывел его из ступора. – Это надо же быть таким кретином!

Ему казалось, что все девушки такие же лживые и порочные, как Лилия. Ему казалось, что больше никогда он не будет им доверять.

«А ведь у нее такое красивое имя, – почему-то подумал он. – Такое красивое…»

3

Лед, иссеченный коньками, слепил глаза. Было очень холодно, но солнце сияло ярко, как будто для того• чтобы напомнить• о том, что когда-нибудь наступит весна. Лиза и Туся зашнуровали коньки и ступили на скользкую поверхность. Лиза сделала несколько первых неуверенных шагов и со всего раз. маха упала на лед, раскинув руки и ноги.

– Как называется эта фигура? – спросила Туся. – Звездочка?

На ней были обтягивающие брюки и короткая куртка ярко-оранжевого цвета, а на голове – вязаная повязка, закрывающая уши.

– И совсем не смешно, – сказала Лиза, поднимаясь и потирая ушибленный локоть. – Можно подумать, ты не знаешь, что я совсем не умею кататься.

Почему-то вдруг Лизе стало обидно, да так, что слезы показались на глазах.

– Да ладно тебе, – примирительно сказала Туся. Просто я думала, что ты не умеешь кататься, а ты, оказывается, не умеешь даже стоять на льду. Но ничего. Я тебя быстро всему научу.

И Туся проехала вперед, размахивая руками, и резко завернула, снова оказавшись лицом к подруге.

– Делай, как я, – сказала она. – Не думай о том, что можешь упасть. Это самое главное.

– Да как же я могу об этом не думать, если я уже упала? – Лиза пыталась «елочкой»ехать навстречу Тусе, но двигалась она неуклюже, как разбуженный зимой медвежонок. С трудом доехала до подруги и упала у самых ее ног.

– Да-а, – протянула Туся. – Кажется, я переоценила свои педагогические таланты… В крайнем случае, можешь посидеть на лавочке, посмотреть, как другие катаются.

– Я так и сделаю, – сказала Лиза. – Целее буду. И, стараясь не скользить, она прошла к скамейкам.

Оказалось, что наблюдать за теми, кто катается, не такое уж скучное занятие. Хотя, конечно, сначала Лизе было обидно, что она такая неловкая и, вместо того чтобы выделывать пируэты, вынуждена смотреть на всеобщее ликование со стороны. Но потом ей показалось, что даже забавно смотреть на других, когда на тебя никто не смотрит. Это как в кино, когда ты можешь наблюдать за Жизнью героев, а они за твоей – нет.

Туся время от времени вспоминала о присутствии подруги и издалека махала ей рукой, продолжая наматывать круги. Лиза даже залюбовалась на нее, она казалась такой же солнечной и яркой, как этот зимний день.

«Молодец, Туська, – подумала Лиза. – Лучше всех здесь катается!»

Но едва Лиза так подумала, как Туся всплеснула руками и грохнулась на лед. Лиза поскорее отвернулась. «Неужели это я ее сглазила? – подумала Лиза. Наверное, совпадение».

Неожиданно ее внимание привлекла новая пара, появившаяся в дальнем углу катка, – молодой человек, поддерживающий девушку в ослепительно белых коньках. Они казались очень счастливыми все время смеялись и дурачились. Лиза видела, как она попыталась натянуть капюшон его куртки ему на лицо, а он схватил ее за нос.

«Хорошо, – подумала Лиза. – Хорошо, когда есть кого схватить за нос».

Ей было радостно смотреть на эту пару, но к этой радости примешивалась грусть за себя, за то, что она одна, и вряд ли когда-нибудь будет иначе…

Но что это? Туся, проезжая мимо этих влюбленных, замедлила свой бег и поздоровалась с ними. А они, завидев ее, перестали дурачиться и тоже заулыбались. Лиза была близорука, но очков не носила из принципа. Ей казалось, что надеть очки – значит смириться с тем, что у тебя плохое зрение, а это было не по ней. Но сейчас она жалела, что не может как следует рассмотреть эту парочку, и она изо всех сил щурила глаза.

– Видела? – спросила, подъезжая к ней, Туся. – Она села на скамейку рядом с подругой. – Видела, кто здесь?

– Кто?

– Да твой Михаил Юрьевич! С другой училкой – Маргаритой!

– Надо же. – Лиза заулыбалась какой-то шальной улыбкой. – А я его не узнала. Во сне узнала, а наяву – нет…

Но Туся явно не разделяла Лизиного восторга.

Она хмурилась и теребила перчатки в разгоряченных руках.

– Я бы на твоем месте о другом думала, – сказала она. – О том, что он с Маргаритой сюда пришел. Видела, как они миловались?

Улыбка медленно сошла с лица Лизы. До нее начал доходить смысл Тусиных слов.

– Думаешь, он – с ней?

– Да тут и думать нечего. – Туся скептически поджала губы. – Конечно, они вместе, это же очевидно.

Лиза посмотрела на учителей. Они ехали по кругу, взявшись за руки, причем Маргарита поминутно пыталась упасть, а Михаил. Юрьевич ее поддерживал. Было заметно, что он катается гораздо лучше, чем многие на этом катке, а она – гораздо хуже.

– Да не расстраивайся ты так, – сказала Туся, снова надевая перчатки. – По-моему, у нее лицо слишком простоватое, хотя фитура – ничего… Кстати, он сказал мне, что я здорово катаюсь, представляешь?

– Представляю, – задумчиво проговорила Лиза. Жалко, что я так не могу…

И она представила, как выезжает в центр катка и на нее устремляются все взгляды. А она смотрит на Михаила Юрьевича и делает двойной, нет, даже тройной тулуп, а потом крутится на месте на одной ноге. А он идет к ней и говорит: «Потрясающе, Кукушкина! Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так прекрасно катался!» А она чиркает коньком по льду и делает реверанс…

– А я еще в детском саду начала коньками заниматься, – без остановки тараторила Туся. – Лет с пяти. Меня мама отдала в секцию. Жалко, что ты так не можешь. Он бы хоть внимание на тебя обратил…

Сначала Лиза даже хотела обидеться на эти слова, но, немного подумав, хитро оглянулась по сторонам и сказала:

– Спорим, он и так обратит на меня внимание? В ее голосе звучал вызов и предвкушение проказы. Он просто не сможет остаться равнодушны…

И не успела Туся ей ответить, как Лиза встала и, стараясь удержать равновесие, двинулась в сторону учителей.

Она разогналась, насколько была способна, и кинулась им наперерез. Она думала, что стоит им якобы случайно столкнуться, как Михаил Юрьевич сразу ее заметит, и уж тогда она его не отпустит. Но где-то в своих расчетах она допустила ошибку, может, разогналась чуть сильнее, чем следовало, может, немного промахнулась… Как бы там ни было она со всего размаха врезалась в Маргариту и стала падать, цепляясь за ее куртку.

– А-а-а! – закричала Лиза, увлекая за собой учительницу.

Наверное, Маргарите очень не хотелось падать, потому что она попытал ась уцепиться за Михаила Юрьевича, который тоже не сумел устоять на ногах и, вместо того чтобы поддержать, свалился на нее.

– Ой-ой-ой! – Маргарита лежала на Лизе, придавленная тяжестью тела своего незадачливого спутника. – Что это?

– Это я, – сказал Михаил Юрьевич, – маленькая снежинка. Упала вам на плечо.

Несмотря на то что Лиза лежала в основании этой пирамиды и ей было довольно тяжело, она не могла удержаться от смеха.

– Миша, – закричала Маргарита, – ты собираешься вставать или нет?

Он поднялся и подал руку Рите, а потом вместе они помогли встать Лизе.

– Не ушиблась? – спросил Михаил, заглядывая ей в глаза. Она заметила, что у него на носу такие же веснушки, как у нее, и от этого ей стало весело и хорошо. Он был ненамного выше ее, и они оказались почти лицом к лицу. У него были голубые глаза и светлые, чуть рыжеватые прямые волосы – каре, зачесанное на прямой пробор,

– Нет. – Она зачарованно смотрела на него, не в силах отвести взгляд, хотя это уже становилось неприлично. – Я совсем не ушиблась…

– А у меня ничего не хочешь спросить? – иронично сказала Маргарита. – Или состояние коллеги тебя совсем не волнует?

– Ученики – прежде всего, – сказал Михаил, улыбаясь Лизе. – И чему тебя только пять лет учили? – Он перевел взгляд на Маргариту.

– Грандиозное зрелище! – Туся подъехала к ним, сделав круг почета, для того чтобы все могли по достоинству оценить ее умение кататься. – Весь каток только на вас и смотрит!

Лиза оглянулась по сторонам и заметила, что очень многие наблюдали за забавной сценой всеобщего падения и теперь смеются, глядя на них.

– И почему всегда так смешно, когда кто-то падает у тебя на глазах? – спросил Михаил и, не дождавшись ответа, пожал плечами. – Не знаю…

– Ну, мы пойдем, – сказала Лиза и даже сделала пару шагов, но присела от резкой боли в колене. – Ой-ой, – заверещала она.

– Что с тобой? – На лице Михаила был неподдельный испуг.

– Коленка, – сказала Лиза. – Ой, как больно!

– Ты идти-то можешь? – Маргарита присела перед ней на корточки и стала осторожно ощупывать колено.

– Кажется, могу. – Лиза старалась не плакать. – Но не очень…

– Мы пойдем с тобой, – сказал Михаил. – Да, Рита?

– Зачем?– Лиза ничего не понимала от боли.

– Проводим тебя до дома, тебе ведь самой не дойти…

– Ой, ну что вы, – замахала руками Лиза. – Я сама. Мне Туся поможет. Ведь это я во всем виновата.

– Да-а, – протянул Михаил, – не могу не согласиться. Ты – очень талантливая ученица. Одним ударом хотела сразу двух учителей угробить!

Он улыбался и смотрел на Лизу, и ей казалось, что эта улыбка сияет ярче, чем утреннее солнце. Михаил и Рита взяли ее под руки, и они потихоньку пошли в сторону раздевалки.

– В ногу идите, в ногу, – отдавала распоряжения. Туся, вертясь вокруг них. – Лиза, делай упор на левую ногу, так легче будет…

На улице Михаил остановил машину, и любители фигурного катания сели в теплый салон. Лиза сидела рядом с ним и почти не чувствовала боли. Разве только самую чуточку.

4

Дверь им открыла Лизина мама. На ней был фартук, и в руке она сжимала поварешку. Она не ожидала увидеть столько незнакомых людей и изумленно смотрела на Михаила и Маргариту, пока за ними не разглядела свою дочь и Тусю.

– Мама, не волнуйся, – сказала Лиза. – Не волнуйся, потому что все в порядке.

Мама побледнела и еще крепче сжала поварешку, потому что все родители боятся этих слов: «Не волнуйся, все в порядке».

Прихрамывая, Лиза вошла в квартиру и позвала остальных.

– Пожалуйста, проходите! Мама, это наши новые учителя – Михаил Юрьевич и Маргарита Николаевна…

Миша и Рита нерешительно мялись на пороге, не зная, войти им или лучше попрощаться. Но тут в коридор выскочил папа и принялся жать руку Михаилу, затягивая его в квартиру.

– Как же это ты умудрилась привести к нам в гости целых двух учителей? – сказал он. – А нельзя, чтобы в следующий раз к нам зашла Людмила Сергеевна Кошкина?

– Она вряд ли ходит на каток, – сказала Рита. – И к тому же мы еще не совсем учителя. У нас практика на пятом курсе.

– Это не важно, – сказал папа, помогая Рите снять куртку. – Все равно – учителя.

– Лизонька, – мама всплеснула руками, заметив, что дочка выставляет ногу вперед, как раненый боец, – ты что, упала?

– Еще как, – с тайной гордостью сказала Лиза. – И сама упала, и учителей свалила.

И, давясь от смеха, она рассказала родителям о своих спортивных достижениях.

– Дай я посмотрю, – сказал Михаил. – Нас учили оказывать первую помощь.

Лиза села на диван, закатала штанину и показала ему опухшее колено. Михаил со знанием дела ощупал ее ногу и вынес заключение:

– Ничего страшного. Сильный ушиб, вот и все.

Нужно приложить грелку со льдом и через пару дней будешь как новенькая.

– Я даже слышать больше не могу про лед, – сказала Лиза, поднимая на него глаза. – Кажется, на сегодня льда достаточно.

– Нет, я этого решительно не понимаю, – сказала мама, когда они все уже сидели на кухне и пили чай из больших чашек с петухами. – Зачем надо было идти на каток, если и кататься-то толком не умеешь?

– А когда умеешь – не интересно, – сказала Лиза и чуть не облилась чаем.

– Да, это парадокс, – сказал Михаил. – Почему, то людей всегда тянет заниматься тем, что они не умеют. Вы замечали, что безголосые любят петь, а люди, лишенные чувства ритма, – сочинять стихи…

– Да ладно, – примирительно сказала Маргарита, – тебе что, жалко? По-моему, когда человек самовыражается – это всегда прекрасно, даже если и не совсем умело…

– Я не против, – сказал Михаил. – Я, между прочим, тоже в юности стихи сочинял.

– В юности? – Лизин папа иронично поднял брови. – А сейчас у вас, простите, какой период?

– Все засмеялись, а Михаил ответил:

– Сейчас у меня поздняя юность, а тогда была ранняя. Хотите, я вам что-нибудь почитаю?

– Конечно, хотим, – сказала Туся, выражая общее мнение.

Лицо Михаила посерьезнело, и он начал читать заунывным голосом:

Пушкин и Грибоедов

Не кончили труд.

Меня тоже, наверно,

Когда-то убьют.

Читать дальше ему не пришлось, потому что все стали хохотать и хвататься за животы.

– Вот видите, как хорошо, что я вовремя бросил это занятие, – улыбаясь, сказал он. – Можно делать все, что угодно. Главное – вовремя остановиться.

Они долго пили чай, а потом мама спохватилась, что, должно быть, гости проголодались. Гости долго отнекивались, но мама была непреклонна в своем хлебосольстве, и все стали есть борщ, а потом еще домашние котлеты с жареной картошкой. Уходить сразу после еды было неудобно, поэтому все стали пить кофе с мороженым, а потом – опять чай…

Когда Михаил и Маргарита выходили из Лизиной квартиры, был уже глубокий вечер, шел мелкий снежок, и было довольно зябко, но они не чувствовали холода.

– Мне очень понравилось у них дома, – сказала, Рита. – Так тепло; празднично… И папа очень смешной.

– Да, – сказал Михаил, взглядом отыскивая Лизины окна. – Надеюсь, в понедельник она уже сможет прийти в школу…

– Кто? Лиза? Конечно, сможет. А если не сможет прийти, то приползет. Ты что, действительно ничего не понял или притворяешься?

– А что я должен был понять?

– Да то, что девочка влюблена в тебя, – объяснила Рита. – Разве не ясно?

– В меня? Она? Ты с ума сошла!

– Какой же ты глупый! – удивилась Рита. – То умный, умный, а потом – раз, и глупый!

– Это ты глупая, если думаешь, что это так. Всем девочкам нравятся их учителя. Это нормально. Только не надо путать это с любовью.

– Время покажет, кто из нас прав, – сказала Рита.

Их споры часто заканчивались этой фразой. – Время покажет.

А в это время Лиза уютно устроилась на своем диване, положив ногу на подушку, а Туся сидела рядом с ней и возбужденно говорила:

– Здорово ты это с коленкой придумала! Даже мне бы это никогда в голову не пришло!

– Как это – придумала? – обиделась Лиза. – Знаешь,. как болит?

Туся сочувственно, но вместе с тем недоверчиво посмотрела на подругу.

– Ну, ладно, ладно, – сказала она. – Уж и пошутить нельзя.

– Ну как он тебе? – Лиза уже забыла о своей обиде, и теперь ей хотелось только одного – говорить о Михаиле без остановки. – Он такой обаятельный, да.

– Ничего, – медленно кивнула Туся. – Хотя совершенно не в моем вкусе.

– Мне кажется, что он даже похож на меня. Тоже рыжеватый, и у него тоже веснушки…

Она вдруг представила себе Михаила так живо, что даже почувствовала терпкий запах его одеколона. Как удачно все получилось сегодня! И эта случайная встреча, и то, что Михаил оказался у нее в гостях, сидел за ее столом, разговаривал с ее родителями. Большего и желать было нельзя. И только одна мысль омрачала радость Лизы. Одна тревожная и страшная мысль.

– Маргарита, – сказала она. – Они ведь были вместе. Как вспомню, как они катались, взявшись за руки.

Она вдруг почувствовала острые уколы ревности, да такие, что по сравнению с ними боль в колене показалась легкой симуляцией.

– Я бы на твоем месте не спешила расстраиваться, – сказала Туся. – Вместе они совершенно не смотрятся. По-моему, он даже чуть-чуть ниже ее ростом.

– Да какое это имеет значение? – горестно воскликнула Лиза.

– Большое, – со значением сказала, Туся. – И потом, ты ведь моложе, чем она. И красивее.

Несмотря на то что ей было не до смеха, Лиза улыбнулась и ласково посмотрела на подругу.

– Ты такая смешная, – сказала она. – Ну что значит – моложе? В нашем возрасте это еще не важно.

– Вот именно! – Туся подняла вверх указательный палец. – Пока не важно. А что будет года через четыре? Ты не подумала?

Трудно так далеко заглядывать в будущее. Лиза зажмурила глаза и попыталась представить, что с ней будет через четыре года. Она еще немного подрастет. Но только совсем чуть-чуть, чтобы не вырасти выше Михаила. Она подстрижется очень коротко, как не решается подстричься теперь. И конечно, она очень похорошеет. Еще она поступит в университет, и тоже станет учительницей, как он. Она придет работать с ним в. одну школу, И он будет ужасно рад этой встрече. А потом, солнечным зимним утром, он пригласит ее на каток, и они будут кататься по кругу, взявшись за руки, как сегодня он катался с Маргаритой.

– Тьфу ты. – Лиза была недовольна тем, что Маргарита навязчиво вторгалась в ее мечты. – И так всегда. Как только понравится кто-нибудь по-настоящему, тут же выясняется, что ты нужна ему как собаке пятая нога.

– Да что ты знаешь о собаках? – со патетически воскликнула Туся. – Может, им очень даже нужна пятая нога, просто они сказать об этом не могут…

– Тебе лишь бы смеяться. – Лиза пыталась говорить недовольным тоном, но все-таки не выдержала и улыбнулась.

– Я не смеюсь, – сказала Туся. – Я серьезно. Может, у них и не любовь. Может, они просто друзья, тебе это не приходило в голову?

– Друзья? – иронично переспросила Лиза. – Ты забываешь, что я ударилась коленкой, а не головой. Что я, не понимаю, что ли?

– А мне сегодня показалось, что он обращается с ней… ну, как-то слишком запросто, без церемоний. Короче, так, как обращаются с близкими друзьями.

– Что-то с трудом мне верится в такую дружбу, недоверчиво сказала Лиза, хотя по ее глазам можно было догадаться, что ей очень хочется верить.

– Я слышала, что они знают друг друга со школы, продолжала Туся. – Ты ведь дружишь с Елкиным?

– Да, а что.

– Просто дружишь и ничего больше?

– Туся, ты же знаешь… – с упреком сказала Лиза.

– Тогда почему ты не допускаешь, что у других людей могут быть такие же возвышенные, такие же платонические чувства?..

Лиза молчала. С одной стороны, ей приятно было думать, что все обстоит именно так, как говорит Туся, но, с другой стороны, она не хотела ошибиться. Только не на этот раз.

– Знаешь. – Туся посмотрела на нее каким-то новым взглядом. Она всегда смотрела так, когда ее посещала какая-нибудь идея. – Я, кажется, знаю, что тебе нужно делать…

– Что?

– Вернее, пока – ничего. Я все сделаю за тебя.

5

В понедельник после уроков, когда подруги возвращались домой, Туся торжественно произнесла:

– Ну, Лизка, готовься. Сегодня у тебя очень ответственный день.

– Это еще почему? – рассеянно спросила Лиза.

Она внимательно смотрела под ноги, чтобы не поскользнуться, и на душе было неспокойно. За весь день Михаил Юрьевич ни разу не посмотрел на нее, ни разу к ней не обратился. Он не спрашивал ее на уроке, а в коридоре, как она ни старалась попасться ему на глаза, обходил ее стороной. Ей казалось, что случай на катке ей приснился, что Михаил никогда не переступал порога ее дома, никогда они не смеялись за чаем… Коленка, как по мановению волшебной палочки, совсем перестала болеть, так что Лиза почти не хромала. И ей было жаль, что хотя бы своей хромотой она не может привлечь его внимание.

– Это почему еще сегодня? – повторила она свой вопрос.

– Да потому, что сегодня ты идешь на свидание. – Глаза Туси светились. – Я все устроила, можешь не беспокоиться.

– На свидание? – Лиза горько улыбнулась. – Ты что, издеваешься?

С тех пор как она рассталась с Максимом Елкиным, никто не приглашал ее на свидания. Сначала ей это даже нравилось. Нравилось быть одной, ни от кого не зависеть, не ждать телефонных звонков. Но потом ее стало угнетать это одиночество, особенно тогда, когда Туся встречалась с Германом..

– Вот именно – на свидание, – сказала Туся. – Поэтому тебе нужно как следует одеться, понимаешь?

– А можно узнать, с кем? – спросила Лиза, по-прежнему улыбаясь. – Мне нравится сама идея ходить на свидания, но все-таки хотелось бы узнать – с кем?

– Как с кем? – оторопела Туся. – Разве не один человек завладел всеми твоими мыслями? Конечно, с Михаил Юрьевичем. С кем же еще?

– Опять издеваешься. – Лиза недовольно посмотрела на подругу.– Конечно, легко смеяться над убогими.

– Почему это я смеюсь? Да я серьезна как никогда!

– Может, я и помутилась рассудком, но не до такой степени,– сказала Лиза. – Я еще из ума не выжила и помню, что он меня никуда не приглашал. Он даже не смотрит на меня! – Голос Лизы задрожал, и она была вынуждена замолчать. Только этого не хватало – расплакаться на морозе.

– Может, он тебя и не приглашал,– сказала Туся. – А вот ты его очень даже приглашала…

– Я? – Лиза истерично засмеялась. – И когда же?

– Сегодня, после уроков. Доставая перчатки из кармана пальто, он обнаружил записку. От тебя. В ней ты назначаешь ему встречу. В шесть часов около памятника Есенину. По-моему, очень романтично.

– Туся, – всплеснула руками Лиза. – Да ты с ума сошла! Он же не придет! Он же будет надо мной смеяться! Да как ты могла!

От возмущения у Лизы перехватило дыхание.

Просто в голове не укладывалось, как Туся посмела принимать за нее такое ответственное и важное решение.

– Не суетись. – На лице Туси не было и тени раскаяния. – Думаю, он придет. И смеяться вряд ли станет. Потом еще будешь меня благодарить.

Лиза задумалась. Сама она никогда бы не отважилась написать ему записку, это точно. Но уж если так произошло, если свидание назначено, то было бы глупо от него отказываться.

– А разве это удобно? – все еще сомневаясь, спросила она. – Разве девушка может сама пригласить на свидание?

– Еще как может! – уверенно сказала Туся. Надо не теряться и брать быка за рога. Или ты так и будешь стоять и смотреть, как у тебя из-под носа уходит самое лучшее?

Лизе не нравилось то, что говорила Туся, хотя она понимала; что доля правды в этом есть. Она видела, как не очень красивые и не слишком добрые девушки завоевывали самых милых юношей, в то время как другие, хорошие, застенчиво стояли в стороне.

– Хорошо, – кивнула Лиза. – Я пойду. Только учти, – поспешно добавила она, – если он не придет, то виновата во всем будешь ты.

– Мне не привыкать. – Туся возвела глаза к небу. – Я всегда во всем виновата.

Дома Лиза первым делом бросилась к зеркалу. От мороза ее щеки порозовели, а в волосах блестели снежинки.

«Он должен прийти, – сказала она себе. – Должен. По-другому пррсто не может быть».

Лиза скинула дубленку и придирчиво осмотрела свою одежду.

«Надеть что-то другое? Ведь нельзя же идти в том, в чем была в школе, – лихорадочно соображала она. Интересно, мы с ним куда-нибудь пойдем или будем гулять? Накраситься или лучше не надо? Может, взять что-нибудь у мамы, чтобы выглядеть взрослее? А сумку… Какую взять сумку – обычную или маленькую?»

Времени оставалось слишком мало, а вопросов слишком много. И рядом не было никого, кто бы помог на них ответить. Лиза осталась наедине с зеркалом и своими страхами.

«Если он не придет,– подумала Лиза, – я больше не буду ходить в школу. Точно не буду».

Она надела короткую черную юбку, которая досталась ей от старшей сестры Сони, красный облегающий свитер и плотные, телесного цвета колготы. Но для того чтобы выглядеть взрослее, этого ей показалось недостаточно, и Лиза подвела глаза и накрасила губы яркой помадой.

«Может, Я слегка перестаралась? – думала она, выливая на себя полфлакона французской туалетной воды. – Да нет, сейчас все так ходят», – отвечала сама себе.

Лиза шла по улице, стараясь проходить мимо зеркальных витрин, чтобы получше себя рассмотреть. Она не стала надевать шапку, чтобы не испортить укладку, и теперь мороз щипал ее беззащитные уши. Короткая юбка была совершенно не видна из-под дубленки, но Лизу это нисколько не смущало. Она чувствовала себя взрослой и современной, а это именно то, что нужно, когда идешь на свидание к своему учителю.

– Эй, здорово! – услышала она резкий голос.

И тут же кто-то уверенно и нагло дернул ее за рукав.

– А, Шустов, это ты, – как можно безразличнее сказала Лиза. – Привет.

Боря Шустов, а это был именно он, стоял напротив Лизы, засунув руки в карманы полупальто. Он тоже был без шапки, и его длинные заснеженные волосы закрывали глаза.

– Куда это мы направляемся? Да еще такие красивые?

Боря был мастером бестактных вопросов, ставящих в тупик нормального человека. Он имел привычку отпускать замечания о внешнем виде других людей, хотя сам был неряшлив и неопрятен. Он был тем человеком, которого Лиза меньше всего хотела встретить, отправляясь на свидание. Особенно на такое свидание.

– Куда ты так вырядилась? – настаивал он. – А?

– Да так, – неопределенно ответила Лиза. – Гуляю…

Ей хотелось, чтобы Боря провалился сквозь землю и оказался где-нибудь в далекой и жаркой Африке.

– Гуляешь? – недоверчиво переспросил он. – А я тоже без дела слоняюсь. Может, будем слоняться вместе?

И, не дожидаясь приглашения, пошел рядом с Лизой.

В эту минуту Лиза ненавидела его, как самого злейшего врага, но себя ненавидела еще больше. «Что же делать? – отчаянно думала она. – Как от него отделаться? Не могу же я сказать, что встречаюсь с Михаилом Юрьевичем. Сказать так – это все равно что повесить объявление в школе: «Я, Елизавета Кукушкина, имела глупость влюбиться в своего учителя». Какое невезение! Не могу же я прийти на свидание с Борей!»

А Шустов совсем не замечал ее смятения. Он как ни в чем не бывало болтал о том, что он ел на обед и что собирается есть на ужин, о том, как несправедлив к нему Кахобер Иванович, и о том, что его, Борю, никто не понимает.

– А ты? – вдруг спросила Лиза.

– Что я? – не понял он.

– Сам-то ты кого понимаешь?

Боря не на шутку задумался, а потом скорчил недовольную гримасу и пожал плечами.

– Вот в том-то и дело, – сказала Лиза. – Все считают себя непонятыми, а сами…

Они шли молча, и Лиза мечтала о том, чтобы стать невидимой и улизнуть от Бори.

«Но чудес не бывает, – вздохнула она. – По крайней мере, таких. Поэтому придется выкручиваться самой»

– Боря, – сгрого сказала она, останавливаясь. – Мне нужно сделать одно дело. Ты понимаешь? Личное дело.

– Хорошо, – кивнул Боря, и Лиза облегченно вздохнула.

Но оказалось, что ее радость была преждевременной.

– Я не спешу. Могу прошвырнуться с тобой.

– Это было бы очень хорошо, – Лиза изо всех сил старалась улыбаться, – но только в другой раз. Ты не обидишься, если дальше я пойду одна?

– Ой-ой-ой, какие мы таинственные. – Боря надулся, отчего его лицо стало еще более неприятным. Да иди куда хочешь!

Боря развернулся и пошел прочь, а Лизе стало очень неприятно оттого; что она обидела человека. «Это дурной знак, – подумала она. – Ничего хорошею не выйдет из моего свидания».

6

На часах было без пятнадцати шесть, когда Лиза оказалась около памятника Есенину.

«Как глупо получилось, – думала она, переступая с ноги на ногу, – боялась опоздать, а пришла даже раньше».

Она тревожно оглядывалась по сторонам, но никого из прохожих не был даже отдаленно похож на Михаила. Было уже начало седьмого, и Лиза вдруг испугалась, что он не придет Она представила, как горько ей будет ехать домой в одиночестве, и чуть не заплакала.

«Только бы он пришел, – думала она, до боли сжимая руки. – Только бы он пришел…»