Текст книги "Взрослые игры"

Автор книги: Вера и Марина Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Не плачь. Береги силы, – предупредила она, принимаясь торопливо развязывать Тусины ноги, скрученные веревкой. – Мы справимся, – подбадривала она, понимая, что нужно спешить.

– Но узел был завязан мастерски. Рита наклонила голову, чтобы попробовать развязать его зубами, ей это почти удалось. В ту секунду, когда узел подался, она услышала невнятное мычание Туси и торопливо взглянула на нее. Туся была смертельно напугана и смотрела куда-то поверх ее головы. Это было последнее, что Рита осознала. В глазах у нее потемнело, но она успела почувствовать резкую боль в затылке, прежде, чем потеряла сознание.

– Вот, смотри, что ты наделала! – гневно произнес Гена, отбрасывая кочергу в сторону. – Это ты виновата, что я убил ее. – Он наклонился потрогал пульс, оттянул веко и посмотрел зрачки. Нет, пока еще жива, только потеряла сознание. Он сорвал с Тусиных губ лейкопластырь. – Теперь мне придется и ее убить.

Охранник сказал это таким будничным голосом, что Туся засомневалась – вменяем ли он? В голову пришло нелепое воспоминание из детского мультфильма: «Ну вот, теперь он и тебя посчитал». Ее начал душить нервный смех.

– Не смей смеяться! – заорал Гена. Вены на его шее вздулись.

Она продолжала хохотать, как безумная.

– Никто не может смеяться надо мной! Лицо охранника перекосилось от ярости. Он наклонился и ударил Тусю по лицу. Она даже была благодарна ему за ту резкую боль, что испытала, ее нервный срыв закончился так же внезапно, как и начался.

– То-то же! – самодовольно усмехнулся Гена, мгновенно успокаиваясь. – На этот раз я не стану прибегать к ножу, хотя И считаю, что лезвие намного эстетичнее всех видов оружия. Вы сгорите, задохнетесь в дыму, – просто объяснил он. – Несчастный случай. Пустой дом в Выселенной деревне. Пришли мальчишки, побаловались спичками, а вы не успели спастись. Вот только спектакль придется отложить, пока я не привезу канистру бензина. Это для того, чтобы наверняка запылало и чтобы пожарные не успели подъехать раньше времени. – Он методично рассказывал Тусе о том, как собирается их убивать, а сам в это время связывал Риту. Она все еще была без сознания.

Заметив тревогу в глазах Туси, охранник сказал:

– А она ничего. Жаль, что я раньше этого не рассмотрел. Впрочем, теперь это не имеет значения.

– Тебя все равно найдут! – заверила Туся с пафосом, потому что актриса в ней продолжала жить, а если и собиралась умирать, то последней. – Ты ответишь за все свои злодеяния.

– Ошибаешься. Меня здесь скоро не будет. Я исчезну, испарюсь. А потом где-нибудь в Аргентине или Бразилии появится не Геннадий Васильевич Швыдко, а какой-нибудь дон Педро Иванов с энной суммой в кармане. Вряд ли на мою поимку бросят все силы Интерпола. Я человек маленький, но жить буду, и жить буду долго и счастливо, в отличие от вас.

Гена вышел, а Туся застонала от отчаяния. Чуть позже она услышала, как заурчал мотор его машины. Убийца отправился за бензином. Сколько им осталось жить? Десять минут? Полчаса? Час? Внезапно в Тусе проснулся дух сопротивления – не даст она поджарить себя и Маргаритку, как какую-то отбивную. Не для того ее мама родила, растила и воспитывала, правда, не всегда на личном примере!

– Рита, – позвала она. Тут уже было не до условностей. – Рита! Очнись!

Бесполезно. Удар по голове был такой силы, что мог и быка свалить, не то что хрупкую женщину.

Туся стала искать возможность развязать себя.

И вдруг на столе она заметила зажигалку, забытую охранником. Она подергалась, освободила связанные ступни, затем подползла к столу на четвереньках – от долгого лежания на полу ноги затекли и не хотели слушаться. Тусе удалось завладеть зажигалкой, и она даже умудрилась закрепить ее в вертикальном положении в какой-то щели. Чиркнув пару раз и получив ровное пламя, Туся, не долго думая, подставила под него связанные запястья. Огонь опалил кожу невыносимой болью, но она терпела, с ожесточением наблюдая, как веревки тлеют и загораются. «Горите милые, горите поскорее», – уговаривала, Туся. Спустя несколько секунд она смогла освободить и руки.

Надо отдать должное Тусе – она сразу же бросилась к Рите.

– Рита, очнись, очнись, пожалуйста.

Разве это не превратности судьбы? Как быстро они поменялись с Ритой ролями – теперь Туся вынуждена спасать учительницу, развязывать ее. Она приподняла голову и почувствовала что-то липкое под руками. Кровь. Сколько крови! «Господи! – воззвала Туся к небесам. – Что же мне делать?!»

«Будь сильной!» – будто услышала она. И Туся пошла, вернее, бросилась по лестнице на улицу. Хорошо, что на ней были куртка и ботинки.

Туся из последних сил бежала по дороге. Кругом стояли пустые дома, поселок словно вымер. Даже бездомных собак не было видно – на улице начиналась метель. Где-то вдали тускло светились, окна домов новостроек, но ей казалось, что она никогда не сможет добежать до них. Если она не сумеет позвать на помощь, то Рите грозит смерть. Она не будет об этом думать. Не должна об этом думать, потому что, если бы она осталась там, они бы погибли обе. А пока у нее еще есть шанс спасти жизнь учительницы.

Помощь подоспела неожиданно – из темноты на нее выскочил милицейский уазик. Фары ослепили Тусю, и она, изнемогая от усталости, упала в снег чуть ли не под колеса машины.

– Ненормальная!

Она расплылась в улыбке. Из машины выскочил молодой мужчина в милицейской шинели. Размазывая слезы по лицу, Туся затараторила:

– Ой, дядечки, ой, скорее…

18

Миша отправился в школу, так и не дождавшись звонка от Риты. Они договорились, что если она закрутится, то он обязательно разыщет ее в начале вечера. Миша заглядывал во все кабинеты подряд и ругал, себя за нерешительность самыми последними словами. Столько дней прошло, а он так и не объяснился с Ритой. Все не мог найти подходящий момент. То Рита занята то кто-то посторонний рядом, то у него неотложные дела. Но, скорее всего, он трусил, не знал, как признаются в любви. Вернее, он иногда говорил о любви другим девушкам, но тогда он четко понимал, что эта любовь – всего лишь увлечение, которое рано или поздно пройдет. С Ритой все было иначе. Она была не только его другом, она была поверенной всех его сердечных тайн. Ну, возьмет он и скажет ей: «Я тебя люблю». Она тут же ответит: «Я тоже тебя люблю». Она часто так говорит. Но он-то хочет совсем другой любви от нее! Любви на всю жизнь. А как увязать его нынешнее желание со столькими годами молчания? Рита может не принять его слова всерьез и разозлиться. Зная ее характер, такой вариант не исключен. Вот возьмет и пошлет его с его дружбой куда подальше, и будет совершенно права. Единственное, на что у него хватило духу, так это сказать Рите, что они с Лизой больше не встречаются, и посмотреть на ее реакцию. Рита восприняла это известие совершенно спокойно. И все же Миша чувствовал, что между ними что-то изменилось. Изменилось с того момента, когда он поцеловал ее в машине. «Сегодня я все скажу, и этот праздник мне не помеха!» – уверял он себя, в который раз заглядывая в учительскую.

– Вам Маргарита Николаевна на глаза не попадалась? – спросил он проходивших мимо старшеклассников – очень нарядных и очень веселых.

– Нет, мы ее не видели, Михаил Юрьевич, –ответили те, направляясь в актовый зал занимать места.

– Миша бросился через две ступеньки на первый этаж. Может быть, ее машина забарахлила и она опаздывает, подумал он. И вдруг его охватило предчувствие беды. В голове промелькнула мысль, что начинается метель, что на дорогах гололед, что Рита никогда не опаздывает без причины.

Навстречу Мише шел улыбающийся Кахобер Иванович. Педагог выглядел безупречно. Костюм сидел на его фигуре как влитой. Об отутюженные стрелки на брюках можно было порезаться.

– Куда эта ты? Все в зал, а ты из зала? – спросил он, подкручивая свой пышный ус.

– Вы Риту не видели? – взволнованно спросил Миша, отгоняя от сердца дурные предчувствия.

– Нет. Но я только что освободился. Репетировал вступительную речь со Светой Галкиной.

– Кахобер Иванович?! Миша?! – Они оба обернулись на голос завуча. Людмила Сергеевна была белее мела. – Пойдемте со мной в кабинет директора.

Она даже не стала смотреть, идут ли они за ней. Проста развернулась, как заведенная механическая кукла, и стала подниматься наверх. Мужчины бросились за ней.

– Что произошло?

– Сейчас узнаете, – ответила Людмила Сергеевна, толкая дверь.

У Миши потемнело в глазах, когда он увидел людей в милицейской форме.

– Наша ученица попала в неприятную историю, – услышали они напряженный голос Кошкиной.

Стыдна сказать, на у Миши чуть-чуть отлегло от сердца.

– Какая ученица? – подался вперед Кахобер Иванович.

Все присутствующие в кабинете забыли о том; что через двадцать минут должна начаться торжественная часть.

– Наталья Крылова, ученица 8 «Б», – ответил один из милиционеров.

– Я ее классный руководитель, – сообщил Кахобер Иванович. – Так что там за история на этот раз?

– Раз вы так говорите, значит, ее не впервые потянуло на подвиги.

– Это верно подмечено, – не удержалась завуч от язвительного замечания. – В ее жизни, – она сделала ударение на слове ее, – всегда есть место подвигу!

– На этот раз ваша Наталья Крылова помогла задержать опасного преступника, того самого, который совершил два убийства в нашем районе. Им оказался, – милиционер сделал эффектную паузу, – сотрудник частного охранного агентства, некто Геннадий Васильевич Швыдко.

– Наш охранник! – в один голос воскликнули молодая француженка Ирина Петровна и физрук, незаметно вошедший в кабинет директора.

– А я у него деньги недавно занимал, – растерянно произнес Игорь, присаживаясь возле француженки.

– Представьте себе, охранник и убийца в одном лице. У нас есть неопровержимые доказательства. Крылова собрала на него такой компромат, что Швыдко не стал ничего отрицать, когда его взяли. – Милиционер снял фуражку и вытер вспотевший лоб платком. Девочка, видно, под счастливой звездой родилась – выйти из такого переплета без единой царапины.

Миша потихоньку стал пробираться к двери. Главное, что с Тусей все в порядке. А подробности этой душераздирающей истории он может узнать и попозже. Сейчас для него важно отыскать Риту. Это надо же, Швыдко и есть тот самый убийца, который терроризировал весь район. Он уже взялся за ручку, когда услышал:

– Вот кто сильно пострадал на этой заброшенной даче, так это ваша учительница Маргарита Николаевна Суворова.

– Рита!

Миша тяжело опустился на стул, неизвестно откуда взявшийся. Возле него с нашатырем захлопотала Кошка. Он раздраженно отвел ее руку от своего лица.

– Я в порядке. Что с ней? – спросил он, каким-то чудом сумев взять себя в руки.

– Ее отвезли в Склифосовского, – сообщил старший по званию, сверившись с документами. – У нее черепно-мозговая травма. Она получила удар по голове, когда пытал ась освободить Наталью Крылову.

Дверь с шумом распахнулась.

– Людмила Сергеевна, уже все собрались. Пора начинать! – напомнил Егор Тарасов, один из ведущих вечера.

– Да, Егор, сейчас. – Кошка обвела всех растерянным взглядом.

– Что же делать? Не отменять же вечер.

– Ни в коем случае, – категорично заметил Кахобер Иванович. – Начало я беру на себя. А вы присоединитесь позже.

Он пошел к выходу, где стоял недоумевающий Егор. Он понял, что что-то произошло, но не понял, что именно!

– Идем, идем! – сказал ему Кахобер Иванович, а потом посмотрел на Мишу. – Ты сейчас в больницу?

– Да.

– Хорошо. Я позже подъеду.

*

У Риты в голове смешались день и ночь, забытье и пробуждение. Она приходила в себя и снова проваливалась в пугающую черноту. Кто-то трогал ее, о чем-то спрашивал, проверял пульс, Рита оставалась к этому безучастной. Единственное, что волновало ее – это Туся. Она беспрестанно просила спасти ее.

В один из светлых моментов Рита увидела Мишу, бледного, потерянного.

– Пожалуйста, – произнесла она, – не позволяй ему убить нас… – или ей только показалось, что она это произнесла.

Очнувшись в очередной раз, Рита обнаружила, что ее душа, покинув телесную оболочку, парит под самым потолком.

Внизу она видела себя, измученную, с забинтованной головой, вокруг нее какие-то трубочки, над кроватью на штативе – пакетик с кровью. Боли она не чувствовала, мучило острое чувство потери.

Миша сидел возле ее кровати, почему-то это не удивило ее.

– Рита, не уходи. Я не успел, сказать тебе самое главное. Я люблю тебя. Я не смогу жить без тебя.

Рита увидела, как по его лицу текут слезы. Он взял ее ладонь в свои руки и стал согревать своим дыханием.

– Вернись ко мне! Не покидай меня! – заклинал он.

И тут Рита ощутила тепло, которое шло от его губ, оно живительными потоками разливалось по ее телу. Она плавно вернулась в свою оболочку ради него, чтобы он понял, что она все еще жива…

Когда Рита пришла в себя, она увидела Мишу прямо перед собой. Он сидел, опустив голову на согнутые в локтях руки. Его рыжеватая челка свешивалась ему на глаза.

– Миша! – Голос ее прозвучал, как дуновение ветерка, но Миша услышал и поднял голову. Золотистые глаза ввалились от страдания и бессонных ночей, под ними легли фиолетовые тени. А на щеках и подбородке пробивалась светлая щетина.

– Рита! – радостно выдохнул он. Что-то в нем изменилось в это мгновение, он как будто сбросил непосильный груз, тянувший его вниз. – и она осторожно погладил ее кончиками пальцев по щеке, и Рита почувствовала, как они дрожат.

– Все хорошо, – успокоила она любимого. – Я никуда не уйду. Я тоже тебя люблю. Очень! – И она провалилась в целительный сон.

19

– Знаешь, что утром придумала моя мамочка? – спросила Туся, усаживаясь на свободное место рядом с Лизой. Они встретились на автобусной остановке. Собирались отправиться в школу пешком, но подошел почти пустой автобус и подруги, не сговариваясь, шагнули в него – грех было не воспользоваться услугами цивилизации.

Лизе до смерти надоел разговор о том, как Тусина мама, вернувшись из командировки, то и дело что-то требует от дочери и что-то придумывает для ее же пользы. Сначала Инна Дмитриевна очень испугалась, узнав подробности случившегося с Тусей. А потом с деспотичной ретивостью принялась наверстывать упущенное, то есть воспитывать дочь, вечно попадающую в переделки. Она уже записала Тусю в кружок английского языка и собиралась устроить в театральную студию, чтобы лишить ее свободного времени и уберечь от глупостей. Против второго Туся не возражала, первое – терпела с трудом.

Лиза приготовилась выслушать заезженную тему, как подруге не дается звук «з», который надо произносить, высунув кончик языка между зубами. Но, к ее удивлению, Туся заговорила совсем о другом:

– Я собираюсь в школу, а мамочка мне и говорит, что я должна сразу же после уроков мчаться домой и писать приглашения на свой день рождения.

– А разве устно нельзя с этим справиться? – поинтересовалась Лиза.

– Я ей то же самое говорю. Мол, все будут устно оповещены в свое время, да я и так заочно пригласила полкласса. А она настаивает, чтобы все было по всем правилам. Она даже открытки купила с золотым тиснением, как на свадебных приглашениях.

– Да ладно тебе, – успокоила Лиза. – Трудно, что ли, подписать десяток открыток?

– Десяток. Если бы! Будет человек тридцать, а с родственниками и того больше. Ты, разумеется, приглашена, на тебя я даже открытку тратить не стану.

– Вот спасибо, подружка, – притворно надулась Лиза, а потом улыбнулась. – И как же вы в вашей квартире разместите тридцать человек? – поинтересовалась она, вспоминая, что на второй день Сониной свадьбы у них в такой же, трехкомнатной квартире негде было повернуться от гостей, а ведь тогда собралось человек двадцать.

– Ха-ха! – упивалась Туся новостью. – Мама договорилась снять кафе на углу на целый вечер. Горячее и закуски готовят повара, накрывают и подают официантки, будут танцы под оркестр.

Лиза онемела от восторга. Она, конечно, не сомневалась, что вечно благоухающая дорогими духами и блистающая изысканными туалетами Инна Дмитриевна устроит единственной дочери прекрасный праздник, о котором будут долго вспоминать в классе, но, честно говоря, такого размаха Лиза не ожидала.

– Мамочка спрашивает: какие лучше цветы заказать на стол – розы или нарциссы с тюльпанами? – доканывала ее подруга.

– Розы слишком избито, – высказала свое мнение Лиза почти что автоматически.

– Вот и я так думаю. А кроме того, это безумно дорого, – практично заметила Туся. – А ведь еще шампанское, икра, фрукты, торт с пятнадцатью свечками…

– Да, без торта со свечками не обойтись, согласилась Лиза.

Так, за обсуждениями бытовых мелочей, девушки не заметили, как оказались на нужной им остановке.

Они сошли с автобуса и уже направились в школу, как вдруг словно из-под земли перед ними вырос Сюсюка.

– Туся, можно тебя на минутку? Это очень важно.

– Ну раз важно, значит, можно, – согласилась Туся.

Лиза перемигнулась с Тусей, перед тем как уйти. Она сняла пальто в раздевалке, переобулась в новые туфельки, которые ей подарила Соня, и поспешила к зеркалу. Поправляя прическу – Лиза теперь подкалывала отросшие волосы с двух сторон заколками, – она подумала: «А я очень даже ничего» – и в который раз заметила себе самой, что веснушки вовсе не портят лицо, а делают пикантнее. Она улыбнулась своему отражению. В последнее время ее душа, сердце и разум прибывали в полной гармонии.

Поднимаясь в кабинет истории, Лиза увидела, как из учительской выходят Рита и Миша. Вслед за ними показался директор.

– Я жду вас, Маргарита Николаевна, к нам на работу, как только вы защититесь.

– Спасибо. – Рита улыбнулась.

Когда мужчины на прощанье стали обмениваться рукопожатием, Лиза невольно отступила к окну. Она не хотела сейчас встречаться с Мишей. И вовсе не потому, что боялась этой встречи, просто она еще была не готова к ней.

Миша и Рита прошли мимо Лизы, не заметив ее. Он бережно обнимал Риту за талию и следил буквально за каждым ее шагом. Рита после больницы была острижена как новобранец, почти под «ноль». Такая прическа не красила девушку, но Миша смотрел на Риту так, будто рядом с ним шла мисс мира.

– Ты, наверное, ее ненавидишь? – сказала Света Красовская, глядя в сторону удаляющейся парочки.

– Кого? – не поняла сначала Лиза.

– Маргаритку, кого же еще? Разве это не она только что прошла вместе с Михаилом Юрьевичем?

– Конечно, она. Но почему я должна ее ненавидеть? – Лиза говорила искренне. Скорее, она испытывала грусть, может, ей было немного обидно, но ненависть – это такое сильное, такое порочное чувство, которое совершенно не подходит ей. – Я рада за них. – На ее лице заиграла легкая улыбка. – Они любят друг друга, им хорошо вместе.

– Значит, это неправда? – спросила Света, приподнимая бровь в форме вопроса.

– Конечно, неправда! – поспешно сказала•Лиза.

– Значит, правда, – посочувствовала Света однокласснице. – Я всего лишь намекнула, а Лиза сразу догадалась, о чем пойдет речь. Значит, на самом деле Лиза влюбилась в Михаила Юрьевича, а он не ответил на ее чувство. – Она посмотрела на Лизу, на ее безмятежное лицо и подумала: «А может быть, я все же ошибаюсь? Что-то по ее виду незаметно, что она слишком уж расстроена изменой любимого человека».

Света мало что понимала в любви; Когда-то ей казалось, что она влюблена в Ваню Волкова. Она даже плакала из-за него, но очень быстро разобралась, что они совершенно не подходят друг другу, и успокоилась. Ей нравились парни высокие, стройные, с изящными манерами и постарше, вроде Тусиного двоюродного брата. Света твердо верила, что однажды ей встретится именно такой парень, потому что она была красивая и эффектная. Зеркало каждое утро неизменно подтверждало это. Света видела в нем милое продолговатое лицо с гладкой матовой кожей. Выразительные ярко-зеленые глаза в окружении густых ресниц принимали по желанию хозяйки то таинственное, то лукавое выражение. Высокие скулы говорили об аристократизме, а чуть пухлые губы о чувственности. Волосы каштанового цвета она укладывала в каре с пышной челкой. И вообще из нее могла бы получиться приличная фотомодель, потому что рост, ноги и все остальное полностью соответствовали требованиям, предъявляемым модельными агентствами. Мешал только возраст. Чтобы стать профессиональной манекенщицей, ей не хватало всего одного года, ну и опыта, конечно.

И тут Света вспомнила, ради чего, собственно, она и подошла к Лизе Кукушкиной.

– Лиза, я хотела тебя спросить, – начала она неуверенно, – правда, что на дне рождения у Туси будет ее двоюродный брат?

– Сережа? – удивилась Лиза. – Да, кажется, будет, – ответила она. – А что?

Света закусила губу и взбила челку. Жест был неосознанный. Она всегда так делала, когда волновалась.

– Туся, наверное, рада, что мама устраивает ей такой праздник.

– Конечно, рада. Кто бы отказался от танцев под оркестр и огромного торта в три яруса. А что? – опять спросила Лиза.

– Тыне могла бы замолвить за меня перед Тусей словечко? – Увидев непонимание в глазах Лизы, Света решила идти напролом. – Ну, сделать так, чтобы я оказалась в числе приглашенных. Сама знаешь, меня в классе недолюбливают.

– А кто виноват? Всегда особняком, вот ребята и считают тебя немного заносчивой, – мягко упрекнула Лиза.

Справедливость этих слов трудно было отрицать. Света пришла в 8 «Б» в прошлом учебном году и все еще никак не могла найти контакта с одноклассниками, вероятно, потому, что она была старше их. Подружиться с кем-нибудь из девчонок тоже не получалось, а ведь весна не за горами.

– Наверное, ты права, я слишком… – она помедлила, подбирая нужное слово, – замкнутая. Но себя переделать непросто.

– Это верно, – согласилась Лиза, думая о•своем.

– Вот если бы я оказалась у Туси на Дне Рождения, то у меня появился бы шанс изменить о себе мнение в лучшую сторону, – сказала Света, в глубине души уверенная в том, что в жизни существуют всего два мнения – неправильное и ее собственное.

– Хорошо! – живо отозвалась Лиза. Она всегда была готова протянуть руку помощи. – Я намекну Тусе. Думаю, что ты получишь приглашение; написанное витиеватым подчерком на красивой открытке.

Спустя три дня после уроков Туся подошла к Свете.

– Вот. – Она протянула ей белоснежный конверт. – Я приглашаю тебя на свой день рождения и буду очень рада, если ты придешь.

– Спасибо! – обрадовал ась Света. – Я обязательно приду.

Шестое чувство настойчиво подсказывало Свете, что с ней в этот день должно случиться что-то необыкновенное, что-то такое, что перевернет ее жизнь и изменит ее саму.

Но это уже совсем другая история…

Назад к карточке книги "Взрослые игры"