Текст книги "Золотые слезы"

Автор книги: Вера и Марина Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Но теперь это позади, – улыбнулась Света. – Нина Викторовна права, я слишком много значения придавала всем этим проблемам. Снежана помогла мне понять, что ни одна из них не стоит моих огорчений. Они не видят дальше своего носа. – Красовская процитировала слова Снежаны.

– Не нравится мне все это, – проговорила мама.

Похоже, именно в эту минуту Тамара Георгиевна впервые усомнилась• в правильности своего поступка.

«Наверное, гораздо лучше для нас было бы оставить Свету в обычной школе», – подумала она, но эта мысль быстро исчезла, так и не закрепившись в ее сознании.

А Света все думала и думала о том, почему же Снежана Ровенская выбрала, ее в подруги. «Конечно, она сразу увидела – я не такая, как все, – думала Светлана. – Но неужели у меня на лице написано, что я лучше их, как говорит Снежана. Или это оттого, что, кроме меня никто, не стал бы с ней дружить?» Однако девушка сразу отвергла эту мысль. Она уже достаточно хорошо изучила Ровенскую и понимала: обаятельная, когда того хотела, ее новая знакомая с легкостью, могла бы. очаровать любую лицеистку. Только ей этого совсем не нужно было. А вот чего хотела Ровенская, Света так и не могла понять.

«Но Я это обязательно выясню, – пообещала себе Света, – обязательно».

На следующий день, в воскресенье, Снежана и Света отправились бродить по Москве. Эта прогулка доставила им огромное удовольствие. Началось все с посещения пиццерии, где девушки обсуждали план дальнейших действий. Вернее, обсуждала одна только Ровенская, а Светлане оставалось лишь поддакивать. Впрочем, ни один пункт не вызвал у нее возражения. Все, что исходило от Ровенской, .воспринималось Красовской на «ура».

– Можно сходить в Московский Дворец молодежи, посмотреть киношку. У меня там знакомый один работает, пропустит без билетов, – говорила Снежана, потягивая кофе со сливками.

Света призналась, что еще ни разу в жизни не была там.

– Ну и ну! – изумилась Ровенская. – Не понимаю, как это можно столько времени прожить в Москве и ни разу не побывать в самом лучшем кинозале?

Где-то в глубине души у Светланы шевельнулись сомнения, действительно ли там самый лучший кинозал в Москве, но она не посмела возразить своей новой подруге.

– С другой стороны, – рассуждала сама с собой Снежана, – погода сегодня замечательная, можно сходить в парк, например в Измайловский. Там в одной кафешке работает мой знакомый администратор. Он сможет обеспечить нас классным отдыхом.

Света молча пожала плечами, не сказав, что и в Измайловском парке она была лишь однажды, да и то просто прошлась по нему, не заглядывая ни в какие «кафешки».

– А как ты относишься к боулингу? – продолжала размышлять Снежана.

– Мне нравится; – неуверенно произнесла Света.

– Я обожаю боулинг! – заявила Снежана. – Мы можем пойти в клуб «Бумеранг».

– У тебя там тоже кто-то из знакомых работает? – безо всякой задней мысли спросила Света.

– Представь себе – да! – с вызовом ответила Снежана. – И я не вижу в этом ничего плохого.

– Я тоже не вижу! – поспешила оправдаться Света. – Я ради любопытства спросила.

– Просто я всегда предпочитаю развлекаться в местах, где работают мои знакомые, объяснила Ровенская, избегая встречаться глазами со Светой. – Так спокойнее.

– Это точно! – охотно согласилась Светлана.

– Нет, почему-то решила Снежана, – в «Бумеранг» мы с тобой не пойдем.

– Как скажешь, – ответила Света с облегчением, так как она никогда не играла в боулинг и страшно боялась осрамиться перед подругой.

– Ну ладно, – сказала Ровенская, – давай просто выйдем на улицу и пойдем, куда ноги понесут. А там что-нибудь само собои пр~думается. На ловца, как говорится, и зверь бежит.

Светлана, разумеется, согласилась с таким мудрым решением.

– Кстати, – проговорила Снежана, когда пришла пора расплачиваться за пиццу и кофе, – как у тебя с финансами?

Жутко смущаясь, Света вынула из сумки кошелек и положила на стол.

– М-да, – заметила Ровенская, пересчитав деньги, – негусто! Значит, с наличностью у нас сегодня туго. Ну да не беда! Это дело поправимое.

Светлана уже и тогда понимала странность ситуации.

Расплачиваясь за сделанный одноклассницей заказ, она подумала: «И это дочь одного из самых богатых людей!» Если бы не слова Нины Викторовны о том, что отец Снежаны – очень состоятельный человек, спонсирующий лицей, то она начала бы сомневаться в рассказах подруги.

Однако Снежана первая заговорила об этом:

– Понимаешь, у меня с деньгами сейчас туговато, но это временное явление.

– Бывает, – с готовностью согласилась Света.

– Давай зайдем в этот магазинчик, – предложила Ровенская, и, не дожидаясь Светиного согласия, Вошла в дверь, над которой висела большая красивая надпись: «Салон ювелирных изделий». Едва девушки оказались внутри, как Снежана сразу же склонилась над прилавком.

– Посмотри, какая красота! Тебе нравятся камни?

– Некоторые нравятся, – осторожно ответила Светлана, не понимая, что они здесь делают. – Я обожаю изумруды и сапфиры, – говорила Снежана, уткнувшись носом в прилавок. – Изумруды должны пойти к твоим глазам, – заметила Света.

– Ты так считаешь? – Ровенская встрепенулась и внимательно посмотрела на Свету.

– У тебя глаза такого же оттенка, как эти изумруды. – Света указала на необыкновенной красоты серьги.

– Я должна их примерить! – требовательно воскликнула Снежана.

Было в ней что-то такое, благодаря чему видавший виды продавец ювелирных украшений мигом подчинился требованию и достал бархатную коробочку с серьгами, невзирая на юный возраст посетительницы.

– А ведь и вправду, мне идет! – Снежана с удовольствием разглядывала свое отражение в зеркале.

Ее чудесные глаза заискрились ярче драгоценных камней.

– Ты такая хорошенькая! – с намерением сделать приятное подруге сказала Света.

– Хорошенькая? – Снежана подняла брови и перестала улыбаться. – Это Зверева с Говердовской хорошенькие, а мы с тобой – красавицы, ясно?

– Не могу судить о тех, кого вы назвали, но с последней частью вашего утверждения полностью согласен! – влез в разговор продавец.

Но Снежана, как видно, была нечувствительна к комплиментам. Она сняла серьги, положила их на коробочку и, не поблагодарив продавца, круто повернулась и вышла из салона. Света заметила, что она как-то помрачнела.

– Я сказала Что-то не то? – спросила Света.

– Ты? – переспросила Снежана, не взглянув на нее. – Все в порядке, не обращай внимания. Просто я так люблю камни, что каждый раз после того как посмотрю на них, мне становится грустно. Только не спрашивай почему я не люблю, когда мне лезут в душу.

– Хорошо, не буду, – покорно согласилась Света.

– Нет! – вдруг воскликнула Снежана, неожиданно остановившись посреди улицы.

У Светы от тревоги душа ушла в пятки. Но, взглянув на Снежану, она увидела, что та улыбается с довольным и немного плутоватым видом.

– Гулять вот так, без денег, неинтересно.

Нужно что-то придумать. Ты подожди Меня здесь, а я сейчас вернусь.

Света и не думала возражать. Да она бы и не успела, так как Снежана, по своему обыкновению, исчезла, не дав подруге возможности ответить. Проследив за ней взглядом, девушка увидела, что Ровенская снова заходит в тот самый ювелирный магазин.

«Что она еще придумала?» – с беспокойством подумала Света и медленно направилась к магазину, заранее зная, что никогда не войдет туда если Снежана велела ей ждать на улице.

Ждать пришлось долго. Ровенская вышла лишь спустя полчаса. Несколько раз Света порывалась войти за ней, но, конечно, не сдвинулась с места, оставаясь шагах в двадцати от входа и сходя с ума от неизвестности и тревоги.

– Добыла! – с сияющим лицом воскликнула Снежана.

– Что добыла? – не понимала Света.

– Денег, чего же еще! – пояснила, Снежана с таким видом, будто это само собой разумелось.

– Ты добыла деньги в ювелирном магазине?

– Ну да! Только не надо об это сообщать всей улице. Хотя я, конечно, ничего противозаконного не совершила.

– А как ты их… добыла?

– Все тебе знать надо! – засмеялась Снежана. – Не боишься, что быстро состаришься? Добыли, и ладно. Теперь пойдем их тратить с чистой совестью.

Но Света не двигал ась с места.

– Ты точно не сделала ничего плохого?

– А если бы и сделала, ты бы от меня убежала? – парировала Снежана.

– Не знаю!– честно ответила Света, ей вдруг стало не по себе.

– Да не волнуйся, ты! – Снежана легким движением коснулась ее руки. – Я просто продала этому дядьке кое-какую вещицу. А заодно попросила его попридержать те замечательные изумрудные сережки, которые нам с тобой так понравились.

– Ах, так ты, значит, продала какую-то драгоценность? – У Светы точно гора с плеч свалилась.

– С виду ты кажешься гораздо смышленее. Неужели мне так и придется по два раза растолковывать тебе одно и то же?

– Просто у меня еще никогда не было такой подруги, как ты, – Призналась Света, Словно этим все и объяснялось.

– И не будет! – уверенно заявила Снежана и Пошла вперед.

8

В следующий понедельник Красовская собиралась в школу уже совсем в другом настроении, чем неделю назад. Теперь она чувствовала себя победительницей и была уверена что Снежана не бросит ее. «После того, что мы с ней пережили, – размышляла Светлана, – она не сможет от меня отказаться».

Накануне она вернулась домой в половине одиннадцатого вечера. Хорошо, что папы не было дома, иначе разразился бы грандиозный скандал. Но и от мамы Свете хорошенько досталось. Тамара Георгиевна потребовала от дочери объяснений. Светлана пролепетала что-то несвязное, придуманное на ходу.

– Я не верю, что ты все это время провела с Ровенской, – строго возразила мама.

– Я ей помогала по учебе, она сильно отстала от программы.

– В таком случае, где же твои учебники и тетради? – с недоверием расспрашивала Тамара Георгиевна.

– Остались у Снежаны, мы по ее учебникам занимались. А потом мы так устали, что решили прогуляться по скверу. У нее два громадных добермана, мы их выгуливали, – врала Света почем зря.

– На первый раз я тебя прощаю, – сдалась мама, – но только при условии, что это больше не повторится.

– Хорошо, мы больше не будем засиживаться так поздно, – с самым честным видом пообещала Света.

– А почему бы этой Ровенской не заниматься у нас дома? Ведь это нужно ей, а не тебе?

– Мамочка, неужели ты думаешь, что я приведу такую девочку, как Снежана Ровенская, в нашу квартиру? – Света даже ужаснулась от такого предположения.

– Значит, ты нас стыдишься?

Света увидела, как покраснела мама.

– Мам, ну ты же знала, в какую школу меня переводишь. Я никому там не ровня. Мне просто повезло, что Снежана обратила на меня внимание, иначе я осталась бы в одиночестве.

– Тогда позволь узнать, почему Ровенская одарила тебя такой честью? – язвительно сказала Тамара Георгиевна.

– Я тоже об этом думала, – ответила Света с самым искренним видом, – но не могла понять. Потом спросила у Снежаны, она сказала, что я ей понравилась больше всех девочек в классе. К тому же я хорошо учусь и буду помогать ей нагонять программу, – добавила Светлана.

– Это больше похоже на правду, но все-таки не понимаю: неужели у ее родителей не хватило ума нанять ей репетиторов?

– Наверное, Снежане легче нагонять упущенное с одноклассницей, чем с репетитором. Нина Викторовна говорила тебе, что Ровенская – сложная девочка. Я и сама еще не совсем разобралась, что у нее на уме. Но она мне нравится, и я уже не чувствую себя такой одинокой. Это хорошо, правда, мам?

– Мне тревожно, – призналась Тамара Георгиевна, – я прошу тебя быть благоразумной.

– Конечно; мам, я буду очень благоразумной, – клятвенно пообещала Света и убежала в ванную, чтобы закончить неприятный разговор, от которого ей самой становилось не по

себе. “

В последнее время ей приходилось слишком много врать, изворачиваться, ней самой это не слишком нравилось. Она утешала себя надеждой, что скоро все изменится, и с помощью Снежаны она научится быть такой же уверенной в себе, смелой, бойкой на язык, как ее новая подруга. Света восхищалась Ровенской. Они провели вместе все воскресенье, и каждую минуту новая подруга удивляла Свету. Одноклассница была такой непредсказуемой, такой, неистощимой на выдумки, что Светлана ходила за ней словно завороженная, и делала это с огромным удовольствием. Красовская добровольно подчинилась рабству, и это состояние очень нравилось ей. Света мечтала почерпнуть от своей новой подруги качества, которые, как она надеялась, помогут ей приблизиться к осуществлению своей мечты. Она восхищалась Снежаной, ее умением всегда добиваться своего. Ей казалось, Ровенская – самый замечательный человек из всех, кого ей доводилось знать в жизни.

Светлана спешила в лицей – ей не терпелось обсудить со Снежаной события прошедшего дня. Где они только не побывали в прошедшее воскресенье! После того как Ровенская «добыла» деньги, они отправились на поиски приключений. Естественно, верховодила Снежана. Сначала они пошли в Московский Дворец молодежи, но картина не понравилось Ровенской, и они ушли минут через двадцать после начала сеанса.

– Пурга какая-то, – заявила Снежана, и Света с ней согласилась.

Она даже не стала задумываться над тем, хороший это был фильм или плохой. Незаметно для себя девушка начала жить Снежаниным умом, ей нравилось то, что нравилось Ровенской, а если Снежана была чем-то недовольна, Света беспрекословно с ней соглашалась. Не то чтобы она совсем не подмечала некоторых странностей, связанных с новой подругой. Например, Светлану удивляло что Ровенской приходится «добывать» деньги для развлечений. Происходили и еще кое-какие необъяснимые вещи, однако у Светы не находилось ни времени, не желания задумываться над ними. Красовская быстро привыкла смотреть на все глазами Снежаны, да еще и гордилась этим.

Из Дворца молодежи девушки отправились в боулинг. Свете пришлось признаться, что она не умеет играть.

– Ничего, научишься! – ответила Снежана. – Это очень интересно.

Светлана ужасно обрадовалась возможности научиться играть в боулинг и уже предвкушала, как будет рассказывать о своих успехах в этой модной игре бывшим одноклассницам. Но, ее надежды не осуществились.

– Ты будешь смотреть, как я играю, – сказала Снежана, – и скоро научишься.

Света простояла сбоку от Ровенской битых полтора часа, наблюдая за игрой. Поначалу это было увлекательно, но потом ей захотелось попробовать самой. Однако, едва она заикнулась об этом, Снежана оборвала ее…

– Не мешай! – бросила Ровенская, едва взглянув на подругу.

Светлане не оставалось ничего другого, кроме как слоняться по залу и посматривать то на многочисленных игроков, то вокруг. Наконец Снежана вспомнила о подруге:

– Сходи попей соку и мне заодно принеси. Света покорно поплелась к буфету. После пиццерии у нее почти совсем не осталось денег. Она еле наскребла на стакан соку, который и принесла Снежане, решив, что ей нужнее, так как она была вся взмыленная. Ровенская выпила, не поблагодарив Свету, но та и не ждала о благодарности, она была рада доставить удовольствие своей любимой подруге. Вскоре Снежане наскучило играть.

– Ух – сказала она с довольным видом, – устала! Пойдем отсюда… – Ну что, понравилось? – спросила Ровенская уже на улице.

– Интересно, – уклончиво ответила Света.

– Не кисни, в следующий раз сама поиграешь.

И Света мигом позабыла о всех неприятных, ощущениях, пережитых ею в боулинге. Уже темнело, и подруги снова стали раздумывать, куда им пойти.

– Можно в данс-пол, – поразмыслив, сказала Снежана, – танцевать-то ты, надеюсь, умеешь?

– Не так чтобы очень, – несмело произнесла Света, боясь ударить в грязь лицом перед Ровенской.

– Но это у тебя хоть лучше получается, чем играть в боулинг? – со смехом поинтересовалась Снежана.

– Наверное, лучше! – тоже засмеялась Света.

– Вот и проверим, – подвела итог Ровенская, и они поймали такси и поехали в танцевальный клуб «Серебряная стрела».

Оказалось, что Света танцует совсем неплохо. Положа руку на сердце, она могла бы признаться себе, что это получается у нее даже лучше, чем у Снежаны, которая не столько танцевала, сколько дергалась совсем не в такт музыке. Однако Света даже мысли допустить не могла, что Ровенская хоть в чем-то далека от совершенства. Одноклассница отплясывала самозабвенно, не обращая ни малейшего внимания на окружающих, которые отходили от нее, чтобы она не задела их рукой, ногой или даже головой. А Светлана восхищалась этой раскованностью. «Вот как надо! – думала она. – Забыть обо всех и оттягиваться на полную катушку» .

– Что-то в горле пересохло! – прокричала ей Снежана. – Давай выпьем чего-нибудь холодненького.

Они подошли к Стойке бара.

– Кстати, как ты смотришь на пиво?

– А разве нам дадут? – испуганно спросила Света. Несмотря на все ее восхищение подругой перспектива явиться домой с запахом алкоголя ее не привлекала.

– Спрашиваешь! – усмехнулась Снежана. Через минуту перед ними оказались две необъятных размеров кружки. Света даже засомневалась, что такое количество жидкости можно выпить в один присеет. Но, увидев как мастерски за дело принялась Снежана, она поняла, что это вполне возможно. Отпив небольшой глоток, Света начала судорожно раздумывать, как бы ей избавиться от этой повинности. Пиво показалось ей горьким и совсем невкусным.

Но ей и в голову не приходило сказать об этом Ровенской. На ее счастье, Снежана отлучилась в дамскую комнату, а Света, воспользовавшись моментом, отставила свою кружку и придвинула к себе чью-то пустую. Ей было все равно, что об этом подумает бармен, Главное, не заметила бы Снежана. Но Ровенской и дела не было до Светиных стараний. Вернувшись в зал, она тот час же бросилась в гущу танцующих. Света соскочила со стула и присоединилась к ней. А ровно в десять часов вечера Светлана взмолилась о пощаде.

– Я не предупредила родителей, – оправдывалась она перед Снежаной.

– И что? – насмешливо сморщила нос Ровенская. – В угол поставят?

– Дело не в этом, – тут же возразила Света, – просто мама будет волноваться за меня. Начнет обзванивать всех…

– Ладно, – сказала Снежана, не дослушав – надо так надо. Мне и самой здесь уже надоело. Спать хочу и есть тоже. Да и деньги кончились.

Они вышли на улицу. Солнце уже давно не согревало воздух, и дул свежий прохладный ветер.

– Тебе куда? – поеживаясь, спросила Снежана и, узнав, что им нужно ехать в разные стороны, быстро приняла решение: – Мне дальше, я на такси поеду, а ты и на метро прекрасно доберешься. Через полчаса дома будешь сидеть.

С этими словами Снежана подошла к краю тротуара и стала ловить такси. Через минуту рядом с ней притормозил автомобиль с шашечками.

– Пока! – махнула рукой Снежана и нырнула в переднюю дверцу.

– До завтра! – успела крикнуть Света, но Снежана ее уже не слышала.

Ровенская как в воду глядела: спустя полчаса после расставания Света была уже дома. Она быстро забыла о всяких неприятных моментах и вспоминала только о том, во скольких местах успела побывать за один день.

«Представляю, сколько еще интересного я увижу со Снежаной!» – Восторженно думала Света.

Прошла всего одна ночь после их расставания, а Света уже успела соскучиться по своей подруге. Она пришла в школу еще раньше, чем неделю назад, хотя прекрасно знала, что Сне.,.. жаны не будет в такой час. Но Светлане хотелось побыстрее уйти из дома, чтобы избежать маминых расспросов и папиных наставлений. Она как на крыльях летела в школу, не зная, что судьба готовит для нее новый удар.

9

Все началось с того, что Снежана в тот день так и не явилась в школу. Света, разумеется, предполагала, что Ровенская не станет баловать преподавателей регулярным посещением занятий – это было ясно по ее поведению и отношению к учебе. Но она не думала, что это случится так скоро.

Нечего и говорить, что одноклассницы стали относиться к ней еще хуже. Вместо пренебрежения теперь Света наталкивал ась на неприкрытую неприязнь. Над ней смеялись чуть ли не в лицо. Весь день Светлана просидела за своей партой, боясь двинуться с места, шевельнуться. Она мечтала стать незаметной, исчезнуть, чтобы никому не попадаться на глаза. Ей так хотелось, чтобы о ней все забыли!

Но лицеистки думали по-другому. Напротив, они не упускали ни одной возможности, чтобы продемонстрировать ей свое презрение. Проходя мимо, кто-нибудь обязательно бросал фантик от конфеты так, чтобы он попал Свете в голову или на колени. Светлана, не смея поднять глаз, молча выбрасывала злополучный фантик. А потом ее же обвинили в том, что она мусорит в классе. Два раза, на уроках алгебры и географии, когда ее вызывали к доске, одноклассницы, ни капли не стесняясь, кидали ей на стул всякий мусор. Так что, садясь на место, она была вынуждена складывать бумажки на собственную парту – не могла же она выбросить их на глазах у преподавателей. Но и это было еще полбеды. Самое страшное ждало Свету в конце учебного дня, когда после уроков девочки спустились вниз.

– Красовская, – обратилась к ней Ира Говердовская, – не уходи, пожалуйста, нам нужно решить кое-какую проблему.

Не помня себя от страха, Светлана обернулась и увидела всю троицу: Говердовскую, Тер-Петросян и Звереву. Позади них стояло еще несколько девочек из класса, но ясно было, что все затеяли именно они.

– Не откажи в любезности пройтись с нами до кабинета директора, – продолжала Говердовская, – у нас назрел один важный вопрос, который мы хотим решить немедленно.

– Хорошо, – проговорила Света, стараясь казаться равнодушной.

Нина Викторовна была кабинете и что-то писала.

– Можно? – спросила Зверева.

– Входите, девочки, – доброжелательно и чуть удивленно произнесла Шаповалова.

Увидев, что в ее кабинет Вошли четыре лицеистки, и среди них Света Красовская, Нина Викторовна еще больше удивилась.

– Да тут целая делегация! – воскликнула она. – Садитесь, девочки.

Все, кроме Светы, расселись на стулья, стоявшие вдоль длинного стола, во главе которого сидела Шаповалова.

– Света, а вы что не садитесь?

Как всегда, Нина Викторовна обращалась к Свете на «вы» В присутствии остальных учениц. Света присела на край самого дальнего стула. Шаповалова начала тревожиться: на Красовской лица не было.

– В чем дело? – спросила Нина Викторовна, поочередно поглядев на всех лицеи сток.

– У нас возникла проблема, и мы хотим решить ее немедленно, – сказала Люда Зверева, твердо посмотрев на директрису.

– Слушаю вас. – Нина Викторовна слегка подалась вперед.

– Понимаете, – заговорила до сих пор молчавшая Карина, – все знают, у нас в школе очень чисто. Мы настолько привыкли к чистоте, что не можем терпеть, когда среди нас появляется неопрятный человек.

– Говорите яснее, – попросила ничего не понимающая Нина Викторовна.

Света чувствовала на себе вопрошающий взгляд Шаповаловой, но не смела поднять глаз на директрису.

– Не хочу никого обидеть, – заговорила Ира Говердовская, – но среди нас появился человек, который не способен отвечать нашим представлениям о чистоте и опрятности.

– И кто же этот человек? – поинтересовалась посуровевшая Нина Викторовна.

– Светлана Красовская, – в один голос ответили все три девочки.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Шаповалова, внимательно оглядев Свету, – Что-то не замечала, что Красовская у нас грязнуля.

– А вы спросите у педагогов, они подтвердят, что вокруг стола Светланы Красовской постоянно валяется мусор.

– Красовская, – обратилась к застывшей Свете Шаповалова, – неужели это правда?

У Светы хватило сил лишь на то, чтобы отрицательно покачать Головой.

– Понимаете, Нина Викторовна, – сказала Говердовская, – мы привыкли ставить сумки на пол, иногда мы что-то роняем, и все такое. А теперь нам постоянно приходится думать, что вокруг нас уже не так чисто. Мы понимаем, не все лицеистки имеют возможность приезжать в нашу школу, – Ира сделала ударение на слове «нашу», – на машинах и им приходятся ходить пешком по грязным улицам. Если бы у нас был такой же порядок, как в других, обычных школах, то есть, если бы мы носили в школу сменную обувь, то все было бы проще. Но так как у нас заведено по-другому, то мы хотим попросить вас как-нибудь решить эту проблему.

Нина Викторовна покраснела.

– К вашему сведению, Ирина, – обратилась она к Говердовской, – далеко не все из тех, кто работает в этой школе, приезжают сюда на автомобилях. К вашему сведению. Мне, как и Свете Красовской, приходится добираться общественным транспортом.

Зря Шаповалова надеялась таким образом пристыдить не в меру зарвавшихся лицеисток.

Карина, Люда и Ира переглянулись между собой с такими скорбными лицами, словно то, что они услышали, было для них неизбежным злом.

– Но вы все же не так часто поднимаетесь к нам на этаж, – ответила Говердовская без тени смущения, – а с Красовской нам приходится контактировать постоянно…

Этого Шаповалова уже не могла вынести.

– Знаете что, девушки, – отчеканивая каждое слово, проговорила Нина Викторовна, нравится вам это или нет, но то, что вы называете проблемой, не стоит и выеденного яйца. Давайте называть вещи своими именами. Вы просто не хотите, чтобы Красовская училась в этой школе. Вы, вероятно, считаете, что она недостаточно высоко стоит на социальной лестнице, чтобы учиться среди вас. Не так ли?

– Мы понимаем, что такая постановка вопроса не совсем этична, – сказала Карина, -: поэтому мы терпели присутствие Красовской. Но сегодня мы поняли – с этим нужно что-то делать.

Нина Викторовна была вне себя от негодования. Люда Зверева решила не обострять ситуацию.

– Мы не имеем ничего против Красовской, – с милой улыбкой произнесла она, – но нам не нравится, что с ее появлением нам стало не так комфортно; как раньше.

– Ну давайте откроем стерилизационную камеру, – горячась, сказала Нина Викторовна, – и будем заставлять всех, кто добирается в школу на общественном транспорте, перед тем как переступить порог, подвергаться химической обработке!

– Но это же несправедливо! – воскликнула Карина Тер– Петросян с видом оскорбленной невинности. – Почему шестнадцать человек должны страдать из-за одного?

– Ах, значит, вы страдаете! – вспылила Шаповалова. – Если так, мне придется немедленно созвать педагогический совет и поставить этот архиважный вопрос на обсуждение. Забудем об учебе, о предстоящих экзаменах и все силы бросим на сохранение стерильной чистоты в вашем классе.

– Мы только хотели, чтобы Красовская приносила с собой сменную обувь, – пискнула Говердовская, уже не настолько уверенная в себе, как в начале разговора.

– А заодно с Красовской и я, и Вера Сергеевна, и Валентина Михайловна, и все остальные преподаватели, которых не доставляют в школу на автомобилях! – Шаповалова повысила голос.

Все молчали.

– Мне стыдно за вас, – уже тише сказала Нина Викторовна. – Вы взрослые девушки, а ведете себя как маленькие дети, которые не подпускают к своей песочнице детей из других дворов. Это низко, – уже совсем тихо закончила Шаповалова.

В кабинете были слышны только всхлипывания Светы, которая не могла больше терпеть этого унижения.

– Извините нас, Нина Викторовна, – заговорила Говердовская, поднимаясь со стула, – мы, наверное, были не правы.

– Вам следовало бы извиниться и перед Светой, – сказала Шаповалова.

– Мы согласны взять назад свои претензии к ней, – высокомерно заявила Ира Говердовская, – но не больше.

– Это все, что вы можете сказать? – спросила Нина Викторовна.

– Да, – в один голос ответила вся троица.

– В таком случае я вас больше не задерживаю.

Сухо простившись с тремя лицеистками и дождавшись, когда за ними закроется дверь, Нина Викторовна поднялась и подошла к Свете, которая уже откровенно рыдала.

– Я предупреждала тебя, чтобы ты была осторожнее с Ровенской, – мягко упрекнула Шаповалова, положив руку Свете на плечо, – . она тебе не защитница.

.!..– За что? – сквозь рыдания говорила Света. – За что они меня так ненавидят?

– За то, что ты лучше их, несмотря на все деньги их родителей, – ответила Нина Викторовна.

Никогда еще Шаповалова не говорила со

Светой так откровенно.

– Будь ты серенькой мышкой, невзрачной, привлекательной, неумной, все было бы проще. Они гораздо терпимее отнеслись бы к твоему присутствию, может быть даже с сочувствием. А то, что ты яркая, красивая, умная, не дает им покоя. Ты – живое доказательство того, что не все в мире можно купить за деньги. Теперь ты понимаешь, почему это так их раздражает?•

– Что же мне делать?

– Тебе стоило бы заняться воспитанием своего характера, – проникновенно сказала Нина Викторовна, усаживаясь рядом со Светой. – Тебе не хватает независимости суждений, силы характера. Посмотри, как легко ты поддаешься влиянию. Как стараешься приспособиться, хотя прекрасно знаешь, что никогда не станешь одной из них. И этот сотовый телефон… – Нина Викторовна не договорила, но Света поняла, что она имела в виду. – Ты думаешь, почему они организовали всю эту травлю? – спросила Нина Викторовна, заглядывая Свете в лицо. – Потому что видят, какой у тебя слабый характер, как ты близко к сердцу воспринимаешь пустяки, о которых тебе не стоило бы и думать.

– Но как я могу об этом не думать, если я учусь среди них? – попыталась оправдаться Света.

– Я же говорила тебе с самого начала, что нужно приобретать авторитет на той ниве, где ты можешь составить им конкуренцию. Несмотря на весь снобизм, присущий большинству лицеисток, обучение в нашей школе поставлено на такой уровень, что любая из них способна по достоинству оценить высокий интеллект. А ты почти забросила учебу и тратишь все силы, стараясь выглядеть не беднее их. Неужели я в тебе ошибалась? Подумай, Света, может быть, тебе стоит перевестись в другую школу? В Москве много хороших школ.

Опять сдаться? Опять сбежать в трудный момент? Света упрямо покачала головой.

– Я постараюсь измениться, Нина Викторовна, – сказала она, вытирая слезы, – я возьмусь за учебу и заставлю их уважать меня.

– Я вижу, ты гораздо более стойкая, чем это может показаться на первый взгляд, – с теплой улыбкой произнесла Нина Викторовна. Что ж, дерзай! Я очень хочу верить, что у тебя получится.

10

Света медленно вышла из школы. Двор уже давно опустел. Все лицеистки разъехались по домам. Света была под впечатлением разговора с Ниной Викторовной. Как талантливый педагог она сумела найти верные слова для растерявшейся Светы. Оскорбление, нанесенное ей одноклассницами, уже не казалось таким страшным. «Права Нина Викторовна, – думала Светлана, – слишком я из кожи вон лезла, чтобы втереться к ним. И ни разу не подумала, стоят ли они этого. Вот Снежана – совсем другое дело».

Света вышла за ворота и пошла по улице.

При воспоминании о подруге она повеселела, хотя в голове лениво шевельнулась мысль о том, стоит ли Ровенекая такой раболепной преданности. Однако Света поспешила отогнать эту мысль прочь. Она не могла разом порвать со всем, к чему так сильно стремилась: Пусть эти девицы оказались пустышками в золоченых обертках, Снежана не такая. Она настоящая. Быть такой, как Снежана, – вот счастье!