Текст книги "Золотые слезы"

Автор книги: Вера и Марина Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)



ЗОЛОТЫЕ СЛЕЗЫ

(Романы для девочек – 14)

Сестры Воробей

Аннотация

Так случилось, что первая любовь Светы Красовской принесла ей только горькое разочарование. Когда страсти улеглись и к ней понемногу стала возвращаться уверенность в себе, Егор Тарасов случайно узнал о ее тайне и проболтался Максу Орлову. Этого Светлана уже выдержать не смогла, и родители перевели ее в другую школу – элитный лицей, в котором учатся дети состоятельных родителей. К сожалению, отношения с новыми одноклассниками не складываются: они попросту игнорируют Свету – ведь она им не ровня. Хватит ли Свете характера и силы воли, чтобы справиться с новыми трудностями? Не спасует ли она снова? И кто поможет ей в этой сложной ситуации?

1

«Почему люди так ждут весну?» – думала Света, медленно шагая по залитой солнцем улице.

Она сама не могла бы сказать, как случилось, что это время года стало для нее нелюбимым. Уже наступил апрель, на деревьях шелестела первая листва, ярко-зеленый ковер устилал газоны, птицы, прилетевшие из другого полушария, деловито хлопотали над устройством своего жилища, в котором им предстояло вывести потомство. Казалось, все вокруг пробудилось для новой, светлой жизни, но на душе у Светы почему-то было пасмурно и совсем нерадостно.

«Ну за что мне все это?» – в который раз спрашивала она себя. Только-только жизнь стала налаживаться, появились настоящие подруги, вернулась уверенность в себе – и в считанные дни все это улетучилось, словно никогда и не было.

Света то и дело переживала в памяти события, из-за которых ей пришлось уйти из школы. При этом тоскливо сжималось сердце и от слабости подкашивались ноги. Неужели теперь она всегда будет малодушно сбегать отовсюду, где прознают о ее тайне?

Почувствовав, что из глаз вот-вот брызнут слезы, Света остановилась и огляделась по сторонам, чтобы отвлечься от горьких мыслей. И в этот момент к тротуару подъехала ослепительно красивая иномарка. Открылась передняя дверца, и из машины на тротуар вышла девушка. Свете показалось, что она никогда еще не встречала такой красавицы – длинные стройные ноги в туфлях на высоких каблуках, словно выточенная фигурка и золотой водопад пышных шелковистых волос.

Когда незнакомка, словно видение, совсем скрылась из виду, Свста вдруг догадалась, чем именно поразила ее эта девушка, – в ней было то, чего так недоставало Свете. Так высоко она держала голову, какая у нее гордая осанка! Девушка шла по тротуару, как будто по подиуму, окруженная восторженными поклонниками.

«Вот что мне нужно! – сказала себе Света, чувствуя, как уныние покидает ее. – Я стану великой и знаменитой и сама буду диктовать всем условия!»

Родители очень удивились, когда их дочь пришла домой в хорошем настроении, чего с ней последнее время почти не случалось, и заявила, что согласна перевестись в другую школу. Разговоры о переводе начались с-тех самых пор, как Света стала хуже учиться. Конечно, родители и не подозревали об истинной причине того, почему их единственной дочери вдруг опротивела эта школа. Они не знали, каково Свете каждый день видеть косые взгляды и слышать насмешливый шепоток за спиной.

После того как она рассталась с Виктором, а завучу Людмиле Сергеевне Кошкиной не удалось выставить на всеобщее обозрение ее личную жизнь, все, казалось бы, стало налаживаться. Но тут Егор Тарасов случайно узнал о ее тайне и проболтался Максу Орлову. Света и не подозревала, что сплетни могут причинить человеку столько боли. Она чувствовала себя совершенно беззащитной и одинокой, несмотря на то, что рядом были подруги. Вот тогда Света и решила, что ей необходима независимость – сила, которая позволит ей стать выше сплетен и научит презирать подлецов. Решение перейти в другую школу возникло само собой.

Когда Света за ужином сообщила о нем родителям, мама с папой переглянулись с довольным видом.

– Вот и умница! – с улыбкой сказала Тамара Георгиевна. – Я знала, что ты согласишься.-

– Но тебе придется очень постараться, чтобы наверстать программу, – озабоченно произнес папа. – Ты ведь понимаешь, это элитная школа и требования там соответствующие.

Света не успела ответить, так как за нее заговорила мама:

– Это не страшно. Если будет нужно, мы наймем репетиторов. Света у нас умница, она быстро все наверстает, правда, дочка?

Света кивнула:

– Конечно, мама, я постараюсь.

– Осталось всего полтора месяца, – продолжал беспокоиться папа, – а ты прилично запустила учебу.

– Все будет хорошо, – снова вступилась Тамара Георгиевна, – я попрошу Нину Викторовну, чтобы она с пониманием отнеслась к нашим проблемам.’

Нина Викторовна Шаповалова, старая приятельница Светиной мамы еще со студенческой поры, работала директором пятьсот шестидесятой школы. Именно поэтому родители решили перевести Свету туда. Тамара Георгиевна постоянно повторяла, что им с самого начала стоило отдать дочь именно в эту школу, поскольку в ней открылись лицейские классы и после ее окончания можно было поступить практически в любой ВУЗ. В школе вели уроки преподаватели из нескольких институтов и, начиная с девятого класса, шла подготовка к поступлению в высшие учебные заведения. Раньше их останавливало только одно – то, что школа находилась в другом районе и добираться до нее нужно было почти час. Но теперь родители решили, что их дочь уже достаточно взрослая, чтобы отпускать ее так далеко. К тому же речь шла о будущем Светы, а родители относились к этому очень серьезно. Их даже не останавливало то, что обучение в этой школе обходилось недешево. Во-первых, Нина Викторовна пообещала устроить им льготную оплату, а во-вторых, будущее единственной дочери было важнее всего.

Сама же Света никогда не горела желанием туда поступить: на то были свои причины. Как-то, почти сразу после их пере езда в Москву из Котова, где прежде служил ее отец, они с мамой заглянули в пятьсот шестидесятую школу, чтобы повидаться с Ниной Викторовной. В то время Света не имела ничего против перевода туда, но только до тех пор, пока не увидела воочию что это за школа. Ей, девочке, несколько дней назад приехавшей из провинции, стало попросту страшно, когда она увидела разряженных в пух и прах школьниц, дефилировавших по школьному коридору, словно по подиуму. Нина Викторовна объяснила, что в ее школе учатся дети богатых родителей, бизнесменов.

– Элитная, одним словом, – развела руками мамина приятельница .. – Но я могла бы похлопотать, чтобы сюда взяли твою Свету, – тут же добавила она и стала в привлекательных красках описывать все плюсы обучения в ее школе.

Тамара Георгиевна слушала очень заинтересованно. Однако Света наотрез отказалась. Ей никогда не забыть, какими снисходительно-презрительными взглядами окидывали ее ученицы. Никогда еще она не чувствовала себя такой нелепой и неприглядной. А ведь еще совсем недавно в Котове Света Красовская была законодательницей мод не только в своей школе. И не то чтобы разнаряженные девочки были сплошь красавицы. Совсем нет! Но в них был какой-то шик, что-то неуловимое, но сразу бросающееся в глаза. Света с первой же минуты ощутила себя чужой. Но она была не из тех, кто соглашается смотреть на других снизу вверх. Такое положение вещей Свету никогда, не устраивало. Но так было раньше.

«Теперь, – думала Света, – все изменилось. Я должна туда перевестись. Иначе мне никогда не научиться быть такой, как они».

Свету останавливало еще и то, что школа была только для девочек. Тогда это показалось ей очень скучным, но теперь она изменила свою точку зрения.

«Наоборот, хорошо, – убеждала себя Света, – не будут приставать всякие Егоры и Максы. После всего, что я пережила, мне не нужны никакие парни. Без них гораздо спокойнее».

После ужина Тамара Георгиевна позвонила Нине Викторовне и договорилась с ней о переводе дочери.

«Ну вот и все, – размышляла Света, – начинается новая жизнь».

2

В понедельник вся семья поднялась раньше обычного, и в доме началась такая суета, какая бывает, когда родители ведут детей в первый класс. Все волновались, будто Света была семилетней девочкой, которой предстояло впервые в жизни переступить порог школы. Одежду приготовили чуть ли не за неделю. Накануне Света побывала в парикмахерской и сделала новую прическу, которая была ей очень к лицу.

– Чтобы не хуже других была, – приговаривала Тамара Георгиевна, суетясь над дочкой, словно замуж выдавала.

Света, конечно, не протестовала.

– Это что еще за маскарад! – нахмурился папа, увидев Свету. – Ты в школу или на бал собираешься?

– Ты ничего не понимаешь! – вступилась мама. – Там такой контингент! Мы не можем ударить в грязь лицом.

– Ну ладно, она еще сопливая девчонка, продолжал возмущаться папа, – но ты –то взрослая женщина, а ведешь себя… – Он умолк на полуслове.

– После поговорим, – отмахнулась Тамара Георгиевна.

Она была так взволнованна, что папа не решился продолжать спор, тем более, что это было совершенно бесполезно.

– Делайте как хотите! – махнул он рукой.

– Мы делаем не как хотим, а как надо! – возразила мама.

Света молчала. Она пыталась справиться с завтраком, но от волнения не могла проглотить ни кусочка.

– Выпей хотя бы соку! – мягко уговаривала Тамара Георгиевна, которая и сама ничего не ела.

Света покорно сделала несколько глотков, но, поморщившись, отставила стакан.

– Не хочешь, как хочешь, – неожиданно быстро уступила мама.

Утро обещало теплый и ясный день. И на душе у Светы, несмотря на все ее волнение, было так солнечно, как уже давно не бывало. – Ты только не провожай меня, мам, – попросила Света, когда они дошли до станции метро.

– Хорошо, – с явным облегчением согласилась Тамара Георгиевна.

Ей, видно, не особенно хотелось без надобности показываться в новой школе.

Наскоро чмокнув маму в щеку, Света вошла в метро.

«Какая же она у меня красавица!» – с гордостью думала Тамара Георгиевна; глядя ей вслед.

И впрямь, на Свету многие оглядывались.

Строгий, но элегантный костюм выгодно подчеркивал ее длинные ноги и стройную фигуру. Пышные волосы слегка развевал теплый ветерок. Света шла такой легкой, танцующей походкой, что казалось, вот-вот взлетит. Но самое удивительное, сама она об этом и не догадывалась. Просто на сердце у нее было так светло.

Но, вдруг уже перед самой школой Света почувствовала, как окрыляющее волнение стало перерастать в непонятную тревогу. В голове заскреблась малодушная мысль: а может, бросить все, пока еще не поздно?! Сбежать и вернуться в старую школу? Или пере вестись в другую, где учатся такие же простые дети, как она сама?

– Красовская! Света! – услышала она вдруг хорошо знакомый голос. – Что же ты стоишь?

Нина Викторовна Шаповалова, которая уже какое-то время шла следом за Светой, решительно взяла ее за руку.

– Я смотрю, ты рано приехала! – сказала она, не обращая внимания на молчание Светы. – Молодец, всегда так приезжай. А то у нас любят опаздывать. То у них пробки на дорогах, то папин водитель заболел и пришлось вызывать такси…

И тут только до Светы дошло, что она, наверное, единственная, если не считать Нину Викторовну, приехала в школу на метро. Если бы директор по-прежнему не держала ее за. руку, Света уехала бы домой и никогда больше даже, на пушечный выстрел не подошла бы к этой школе. Однако Нина Викторовна крепко держала ее руку, точно догадывалась об обуревающих Свету сомнениях.

– Видишь, как удобно, – продолжала Нина Викторовна, – даже дорогу переходить не надо: от метро пять минут пешком, и ты на месте.

Они подошли к зданию школы. Просторный двор, отделенный от улицы высокой металлической оградой, сплошь усаженный деревьями и кустами, словно парк, был совсем пустынным. Это показалась Свете странным, ведь до начала занятий оставалось всего минут пятнадцать. В вестибюле тоже никого не было.

– Твой класс на третьем этаже, – сообщила Нина Викторовна, которая нимало не удивлялась пустоте школьных коридоров, – кабинет номер двадцать, второй от лестницы слева.

Света поблагодарила Шаповалову и стала пониматься наверх. Двери классов уже были открыты, и Света обратила внимание, что в кабинетах стоят только одноместные парты. Судя по их количеству, учениц в классах было не так много, как в обычных школах.

Света бродила по коридору, заглядывая в классы.

Учителя что-то писали на доске или раскладывали по партам какие-то карточки. Что и говорить, школа пятьсот шестьдесят совсем не походила на те, которые Света видела раньше. Коридоры напоминали оранжереи – такие диковинные растения Света видела только в специализированных магазинах. По концам коридоров, там, где находились лестницы, были устроены уютные зеленые беседки с удобными плетеными креслами и столиками посередине.

А еще в каждом классе Света увидела аквариумы с рыбками – преподаватели стремились создать самую комфортную обстановку для своих учениц.

Прошло еще десять минут, и школа начала наконец заполняться девочками. Света не торопилась войти в класс. Она стояла у одной из беседок и наблюдала за ними. К ее удивлению, никто, совершенно никто из них, не обратил на нее ни малейшего внимания, словно она была одной из мраморных статуй, украшавших коридор. Света по собственному опыту знала, что каждого новенького обязательно примечают. Кто-нибудь непременно подойдет, спросит: откуда ты, в каком классе будешь учиться? А тут стоишь, будто пустое место.

«Ну зачем я сюда перевелась!» – Света чуть не плакала.

И вновь ей на помощь пришла Нина Викторовна, которая, видно, взяла на себя заботу опекать дочь своей подруги.

– Ты все еще здесь, Света? – произнесла Шаповалова так громко, что на них начали оглядываться. – Идем со мной, я познакомлю тебя с классом.

Света с благодарностью взглянула на мамину приятельницу, считая ее своей спасительницей. Она еще не знала тогда, что худшей протекции, чем эта, трудно себе представить. Все ученицы знали, что Шаповалова живет на довольно скромную – по их, разумеется, меркам – зарплату и никак не вхожа в тот мир избранных, к которому принадлежат они. Директора терпели, как терпят экономок или управляющих, но никто ее не уважал. Если Нина Викторовна за ручку приводит в класс никому не известную девочку, значит, новая ученица тоже принадлежит к нижестоящим. Но все эти нюансы Свете еще только предстояло выяснить. А пока она с трепетом входила в класс и твердо рассчитывала, что после представления самого директора на нее наконец -то обратят внимание.

Света брела домой, едва сдерживая слезы обиды – это был один из самых черных дней в ее жизни. Никогда ее еще так не унижали. Нет, Свету никто не оскорблял. Никто над ней не смеялся, не говорил ей ничего обидного. Однако Свете казалось, что ей было бы легче, если бы с ней поступили именно так. Но все было гораздо хуже. На нее просто не обращали внимания. Учителя, конечно, приветствовали ее, некоторые даже интересовались, откуда она перешла и какие у нее были успехи в старой школе. Но Света была достаточно умна, чтобы понять, кто стоит за этим ласковым вниманием. Она сразу догадалась, что это Нина Викторовна просила их быть добрее к новенькой. Но Шаповалова ошибалась, если думала облегчить этим положение новенькой. В отношении преподавателей ощущал ось унизительное сочувствие.

«Лучше бы они тоже меня игнорировали! – восклицала про себя Света. – Это было бы не так обидно!»

Ласковое отношение учителей особенно резко контрастировало с пренебрежением учениц школы или, как они себя называли, лицеисток. Свете очень не хотелось возвращаться домой. Одна мысль о том, что родители сразу станут ее расспрашивать, приводила ее в ужас. Что она им скажет? Что Нина Викторовна позвала ее после уроков к себе в кабинет и с тем же сочувствием, что и все преподаватели, сказала, что Света может и должна завоевать авторитет?

– Ты должна доказать им, что тебя есть за что уважать. Покажи, на что ты способна. Старайся опередить их в учебе, знать больше, чем они, и ты увидишь, как тебя начнут уважать, говорила Нина Викторовна.

Света кивала, но не верила ни единому слову. К сожалению, Нина Викторовна, даже несмотря на свой возраст и должность, не понимала того, что было очевидно Свете. Да будь она хоть семи пядей во лбу, знай наизусть тридцать три учебника – и тогда они будут смотреть на нее как на пустое место. Просто она не их поля ягода, выскочка, затесавшая вкруг, где ей -не место! Но самое удивительное было то, что Света даже не сердилась на лицеисток. Она воспринимала их отношение как должное, она сама вела бы себя точно также, будь одной из них. Свете было только обидно, что она не родилась в богатой семье. «Вот если бы мой папа был банкиром или директором фирмы!» – с болью думала Света.

Тут ее кто-то окликнул. Света обернулась и остановилась, увидев Аню Малышеву и Иру Дмитриеву – своих одноклассниц, правда теперь уже бывших.

– Ты куда пропала? – с ходу спросила Аня.

– В школе поговаривают, что ты от нас уходишь, – добавила Ира.

– Уже ушла, – кисло ответила Света.

– Значит, все-таки решила?

Света пожала плечами. Они уже давно знали, что этим кончится, так зачем же задавать лишние вопросы.

– Жаль, – проговорила Ира после неловкой паузы, – нам будет тебя не хватать.

Света почувствовала, как на душе стало теплее. Что ни говори, а это здорово, когда кому-то тебя не хватает.

– Я тоже буду скучать без вас, – ответила Света, но не совсем искренне, а так, для приличия.

Девочки это поняли. Они переглянулись, и снова воцарилось молчание.

– А ты где сейчас учишься? -:-, проговорила наконец Аня.

– Да так, – уклончиво ответила Света, – в одном лицее.

– Как тебе удалось перевестись туда в конце учебного года? – решилась спросить Ира. – Очень просто. Директор лицея – старинная мамина подруга, они вместе учились в институте.

– Я же говорила, что все устроится, – вставила словечко Аня. – Тебе там нравится?

– Я еще пока не поняла. – Света ушла от прямого ответа.

– Выглядишь замечательно, – сказала Ира, переводя разговор на другую тему.

– Разве? – Света небрежно повела плечом, как это делала одна из ее новых одноклассниц – Люда Зверева, дочь директора студии звукозаписи.

Девочки опять переглянулись. Что-то происходило со Светой, но они не могли понять, что именно. Было ясно только, что разговор не клеится.

– Я пойду, – произнесла Света, подтверждая их догадку, – а то мама ждет.

– Давай мы тебя проводим? – неизвестно для чего брякнула Ира – наверное, она хотела поддержать Свету, зная, как ей нелегко приспособиться к новым обстоятельствам.

Но Света покачала головой и сухо произнесла:

– Я уже большая девочка – сама дойду.

И снова она невольно скопировала чужую интонацию, на сей раз Юли Васильевой – дочки крупного издателя.

– Как хочешь! – протянула Ира, совершенно расстроенная.

– Пока! – бросила им Света и направилась в сторону своего дома.

А Ира и Аня еще некоторое время недоуменно смотрели ей вслед. Но Свете не было до них никакого дела. «Какие они невзрачные, – думала она, вспоминая своих бывших одноклассниц, – такие простушки! Не представляю, как я могла раньше с ними дружить!»

Она почти дошла до дома, но вдруг круто развернулась и пошла в другую сторону – ей нужно было собраться с мыслями, еще раз все хорошенько обдумать.

Весь день Света ждала окончания уроков как единственного спасения. Ей даже в голову не приходило, что она вернется в лицей. Но теперь, когда она немного успокоилась и стала размышлять обо всем как бы со стороны, у нее возникли совсем другие мысли. Да и встреча с девочками натолкнула ее на раздумья.

Нет! Она не должна быть такой малодушной и сдаваться сразу, после первой же неудачи. Ведь она только начала свой путь. И никто не говорил ей, что будет легко. У Светы было достаточно жизненного опыта, чтобы понимать: ничего в этой жизни просто так не достается. Чтобы добиться исполнения своих желаний, нужно много работать. Счастье не сваливается на голову само по себе. Ну что из того, что ее папа не банкир и не директор фирмы! Неужели из-за этого ей всю жизнь прозябать и дрожать перед каждым негодяем, попавшимся на ее пути! Ведь если она не добьется того, о чем мечтает, то ее снова будут обижать такие, как Сергей, как Егор, как Макс… Нет! Она никогда этого не допустит! Она будет учиться в лицее и в конце концов добьется того, что ее признают!

3

Прошло долгих четыре дня, показавшихся Свете вечностью. Она с упорством настоящего стоика каждый день ездила в лицей, в полном одиночестве просиживала где-нибудь в уголке перемены, приходила, не здороваясь, и уходила, не прощаясь со своими одноклассницами. Раза два Света сделала над собой героическое усилие и первая заговорила с девочками, но после второй попытки окончательно убедилась, что у нее ничего не получится. Они смотрели на нее с таким удивлением, словно с ними разговаривала парта. Холодно и равнодушно бросив в ответ несколько слов, они тотчас же отворачивались и совершенно забывали о существовании новенькой. Света, как побитая собачонка, отходила в сторону и брала книжку, чтобы за ней спрятать краску стыда и унижения. Но вечером, сидя дома, она знала, что утром опять пойдет в лицей и будет ходить туда столько, сколько понадобится.

Она внушала себе, что таким сп6собом воспитывает свой характер, силу воли. Света купила книгу Дейла Карнеги «Искусство общаться» И по вечерам внимательно читала ее. Она прятала книжку под подушкой, чтобы родители о ней не узнали. Никто не должен был догадаться о ее проблемах. Она достаточно взрослая и сильная, чтобы решать их самостоятельно.

Света не отдавала себе отчета, почему проглатывает все унижения, причиняемые ей одноклассницами. Они завораживали ее. Она могла на протяжении целого урока наблюдать за ними, перенимать их манеры, позы, слова. Маме пришлось снять со счета приличную часть их сбережений, чтобы Света могла каждый день менять платья. Все это проделывалось в тайне от папы, и обе понимали, что долго так продолжаться не может.

– Я только на твои наряды и буду работать… – вздыхала Тамара Георгиевна.

Но она ни разу не заикнулась о том, чтобы перевести дочь в другую школу. Ей льстило, что Света учится в таком элитном лицее.

– Не все родители могут позволить себе дать детям такое образование! – говорила она с гордостью.

Света, конечно, и не напоминала маме, что это стало возможным только благодаря дружбе с Ниной Викторовной. Главное, что мама на ее стороне, а остальное не важно – так думала Света, клянча деньги на новые туфли или костюм, уже четвертый по счету. В четверг она с видом победительницы положила перед папой свой дневник – она получила аж две «пятерки»: по алгебре и химии.

– Подтягиваешься! – с приятным удивлением сказал папа. – Молодец!

– Вот что значит высококлассное преподавание! – с гордостью заявила Тамара Георгиевна, любуясь то Светиным дневником, то ею самой, розовой от удовольствия.

Света не говорила никому, даже маме, что этими оценками обязана протекции Нины Викторовны.

– А награда мне будет? – прямо спросила она, усаживаясь напротив отца.

– Что? – Папа поднял брови и вопросительно уставился на дочь.

– За успехи полагается поощрение! – в том же тоне продолжала Света.

На этот раз она копировала Ольгу Дубровскую, дочку какого-то финансового воротилы, какого именно, Света еще не успела узнать.

– Тебе что, дать денег на мороженное? – растерянно спросил папа.

Света едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. – Пап, я уже большая девочка, мороженым тут не обойдешься.

– Что-то я не пойму, к чему ты клонишь? строго спросил отец.

Тамара Георгиевна поглядывала на Свету с подозрением и некоторой тревогой, пытаясь угадать, что затеяла дочь.

– Я хочу сотовый телефон, – с места в карьер бухнула Света, словно в прорубь с головой нырнула.

До папы не сразу дошло, что к чему. -

– Понимаешь, пап, – растягивая слова на манер Дубровской, продолжала Света, – без мобильника сейчас никак. В наше время всегда нужно держать руку на пульсе… и… – Света начала сникать, видя, как бледнеет от гнева отец, – и… каждый современный человек должен иметь возможность…

– Так, значит, тебе сотовый телефон подавай! – взъярился он, даже привстав с табурета. – Это за две; «пятерки»? Интересно, а что ты потребуешь за «пять» В четверти? Может, машину? А за «пятерку» в аттестате квартиру тебе покупать придется?

Папа уже кричал. Но и Свету понесло.

– У нас в школе у каждой девчонки есть мобильник! – вскричала Света. – Ты просто не знаешь, что это такое! Сотовый телефон – это сегодня так же необходимо, как… – Света поискала нужное слово, – как носовой платок!

– Это правда, что в ее школе у всех сотовые телефоны? – обратился папа к Тамаре Георгиевне.

– Я не знаю, – растерянно ответила мама, я не видела.

– Конечно, у всех! – встряла Света. – На уроках, конечно, нельзя разговаривать, а на переменах – всегда пожалуйста.

Света лукавила. Нина Викторовна часто сетовала на то, что все ученицы на переменах разговаривают по сотовому, несмотря на официальный запрет приносить их в школу. «Ну что С ними поделаешь! – разводила руками директор. – Не могу же я обыскивать их!»

– Но это же форменное безобразие – возмущался папа.

– Не я правила устанавливала. Если уж вы отдали меня в такую школу, то и обеспечивайте всем необходимым! – вскричала Света и со слезами в голосе добавила: – Сами отдали в такую школу! Я вас, между прочим, не просила! – Она выскочила из кухни, хлопнув дверью.

Света не знала, о чем так долго говорили родители в закрытой кухне. Приникнув к двери в свою комнату, она слышала их голоса, но слов разобрать не могла. Поняла только, что папа возмущается, а мама пытается его урезонить.

«Интересно•, – думала Света, кусая губы, – чья возьмет?»

Победила мама. Через час она вошла в комнату к Свете. Вид у Тамары Георгиевны был усталый, но довольный. Света поняла, что ей удалось добиться своего.

– Света, в следующий раз, пожалуйста, не обрушивай на голову отца свои просьбы как снег на голову, скажи сначала мне, – проговорила она, садясь на кровать рядом с дочкой.

– Я не знала, что папа так это воспримет. Я же не требую ничего фантастического. Сотовый телефон – это просто средство связи и должен быть у каждого современного человека.

Мама махнула рукой:

– Будет тебе сотовый телефон, но только если ты дашь слово, что закончишь учебный год без «троек».

– Конечно, дам! То есть, конечно, закончу! – поправилась Света и бросилась маме на шею. – А когда вы мне его купите?

– Папа сказал, что все выяснит об этих соовых И выберет самый недорогой и удобный.

– Вот еще! – Света надула губы. – Не бывает, чтобы самый удобный был самым недорогим.

– Ну, знаешь ли! – Тамара Георгиевна выпрямилась, отстраняя от себя Свету и показывая, что и ее терпению есть предел. – Тебе бы любому радоваться, а ты еще привередничаешь. Если так пойдет и дальше, я начну жалеть, что перевела тебя в эту школу.

Света поняла, что перегибает палку, и снова чмокнула маму в щеку.

– Да нет, мам, что ты, конечно, я любому буду рада. Я стану так хорошо учиться, что вы никогда не пожалеете об этом.

– Хотелось бы, чтобы это было так! – вздыхая, сказала Тамара Георгиевна, с сомнением глядя на дочь.

– Так и будет! Честное слово!

И вот в пятницу Света Красовская явилась в лицей с сотовым телефоном. Но увы! Кроме неприятностей, это ей ничего не принесло. Кто-то из преподавателей обратил внимание, как Света на перемене говорит по телефону – она звонила маме на работу только для того, чтобы сказать ей, что физичка заболела. Доложили Шаповаловой. Нина Викторовна сразу вызвала Свету к себе в кабинет.

– Вижу, что ты стараешься не отставать от своих одноклассниц! – сухо начала она, кивнув на висевший на поясе Светы сотовый телефон.

– Это мне папа подарил за успехи в учебе, с невинным видом ответила Света.

– Твой папа позволяет себе такие подарки? с недоверием спросила Нина Викторовна.

– Но сотовый стоит не так уж и дорого, – проговорила Света с тем же невинным видом. – Мама очень волнуется за меня – мне ведь приходится далеко ездить, и все такое. Да и за учебу переживает. Они с папой решили, что так им будет спокойнее.

– Я поговорю с твоей мамой, – заявила Нина Викторовна, немного смягчившись слишком уж у Красовской было честное лицо.

– Мама и сама хочет с вами поговорить, Нина Викторовна! – просияла Света. – Она так за меня переживает. Хоть я ее и успокаиваю, она все равно волнуется. Все время повторяет, что если бы не вы, не видать бы мне лицея как своих ушей.

Света сама перепугалась, что сболтнула лишнего. Но, видно, Шаповалова так мало была избалована лестью, что приняла все за чистую монету.

– Ну как тебе тут? – подобрев, спросила Нина Викторовна.

– Привыкаю. – Света опустила глаза. Стараюсь следовать вашим советам, целыми днями занимаюсь, в библиотеку вот записалась, в научную, – соврала Света.

– Молодчина! – Нина Викторовна улыбнулась. – Я знала, что у тебя все получится. Ты нисколько не хуже их.

Света промолчала, не зная, что на это ответить. Ей вдруг стало стыдно. Она так старалась быть честной, что эта явная ложь смутила ее. Света хорошо понимала, что Нина Викторов, на не заслуживает такого отношения. Эта женщина желала ей только добра, хлопотала ради, нее. И вот как она благодарит ее.

– Я могу идти? – тихо спросила Света.

– Да, конечно, девочка моя, иди и передай маме большой привет. Пусть она мне позвонит как-нибудь вечерком.

– Обязательно передам, Нина Викторовна, – скороговоркой ответила Света и, быстро попрощавшись, выскользнула из директорского кабинета.

Но едва она вновь оказалась среди лицеисток, все ее смущение показалось Свете глупостью.

«Вот еще! – фыркнула она, как Карина Тер-Петросян, дочка директора деревообрабатывающего комбината. – Устроила телячьи нежности».

Света открыла дверь в туалет и замерла, услышав свою фамилию. Она едва устояла на ногах от изумления. Оказывается, однокашницы прекрасно знают ее имя и фамилию, да еще и говорят о ней. О такой чести Света и мечтать не смела. но то, что она услышала, причинило ей невыносимую боль ..

– Господи, ну до чего же она смешная! – говорила Ира Говердовская, юная телезвезда – ее папа занимал какую-то высокую должность на телевидении и она иногда мелькала на экранах. – Просто не знаешь, плакать или смеяться над этой дурочкой.

– Мама! – прогундосила, передразнивая Свету, смуглая большеносая Карина Те-р-Петросян с поступью и осанкой царицы Савской. – У нас учительница физики заболела, так что я сегодня раньше приду.

Девочки, их было трое, дружно засмеялись.

– Просто удивительно, чего ради такие затираются в наш лицей; – Это уже Люд очка Зверева – двухметровая дылда со спиной пловчихи, постоянно борющаяся с полнотой. – Неужели сами не видят, что им здесь не место?

– А по-моему, ее можно только пожалеть, ввернула Говердовская, считавшаяся в классе одной из самых красивых.