Текст книги "Нестрашная сказка. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Вера Огнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 3

Стало свежо. Рыцарский шарф укутал плечи. Намотать бы его на голову, закрыть лицо. Без вуали, без привычного сопровождения фрейлин и гвардейцев она чувствовала себя голой. Хотя один-то гвардеец у нее в сопровождении был. Но бар Гуго, пренебрегая галантностью, шагал где-то впереди, ни мало не заботясь, следует ли за ним девушка. Собственно, ничего особенного в этом не было. Именно так и должен себя вести дворянин по отношению к простолюдинке, которую на одну ночь берет в постель.

И все же, все же. Пусть жизни угрожала неизвестная опасность, пусть во дворце назревал бунт, если не переворот, тащиться за кавалером, изображая счастливую прачку, оказалось выше сил королевы. Она начала оглядываться по сторонам, прикидывая, в какой бы переулок свернуть, чтобы незаметно вернуться во дворец. А там что? Ага, там ее ждут с нетерпением. Или не ее? Тейт совсем запуталась. Отчаяние, которое заставило рыдать в коморке бар Гуго, опять набирало силу.

– Эй! Ты что отстала? – недовольно окликнул ее рыцарь.

– Мне следует бежать за вами, как послушной собачке? – зло выпалила Тейт поравнявшись.

– Поправь меня, если я ошибусь. Вне зависимости от того насколько галантны кавалеры в твоем родном королевстве, рыцарь и там вряд ли будет прогуливаться под ручку с судомойкой. Так что умерь свой гнев, если не хочешь, чтобы я тебя бросил посреди площади.

– Я и сама могу уйти!

– До первой подворотни. Ты по сторонам-то смотришь?

– А что? – искренне удивилась Тейт, оглядываясь, будто только что проснулась.

– Проходы в королевство откроются еще только через полчаса. Сюда хлынет уйма самого разного люда. Тогда на тебя, возможно, и перестанут пялиться. А пока среди наших мелких чернявых девиц ты выглядишь, как белый медведь среди пингвинов. И вот еще, хорошо, что вспомнил, найди какую-нибудь тряпку и завяжи палец. Что хлопаешь глазами? Палец с кольцом!

– Я его переверну камнем в ладонь.

– Ты меня плохо слышишь? Завяжи!

– Хорошо, – буркнула Тейт.

Бегать от рыцаря по темным переулкам ей как-то расхотелось. Любопытство окружающих в самом деле перехлестывало через край. Детина на полголовы выше Тейт и в три раза шире подошел и потянулся к ее волосам. Гуго тыльной стороной ладони треснул любопытного по руке. Парень ойкнул, но возмущаться не стал.

Когда вокруг завертелся целый хоровод любопытных, Реар схватил Тейт за руку, вытащил из толпы и намотал таки ей на голову свой шарф.

– Так оно спокойнее будет. До открытия осталось всего – ничего. Попарься маленько, а то излишнее внимание к твоей особе начинает меня раздражать. Стой! Куда?

Никуда она не собиралась, просто запуталась в тонкой, но очень прочной ткани и начала задыхаться.

– Связался с раззявой! – зло пропыхтел рыцарь выпутывая Тейт.

Стало посвободнее дышать. Она даже начала вертеть головой.

Площадь быстро заполнялась людьми. Нарядные дворяне, нарядные купцы и мастеровые перемешались с шантрапой и всяческими нищими в своеобычных одежках. Часы на ратуше показывали без четверти полночь. У самой ограды стояла вверх дулом почти игрушечная пушечка и лениво плевалась в небо тусклыми огненными шарами замогильно-зленого цвета.

– Бр-р, – передернуло Тейт.

– Не нравится фейерверк?

– Кому же такое понравится? Гнилушки в небо летят!

– Изобретение нашего превосходительного мэра. Приказано: фейерверк – должен обеспечить. А деньги?

– Понятно.

– Как только откроются границы, приезжие огненные мастера наладят свой салют. Они когда-нибудь столицу спалят, – закончил рыцарь задумчиво.

Двое бродяг вспрыгнули на сцену посреди площади, обошли ее по кругу, развернулись лицом друг к другу и разом присели на корточки. А дальше пошел странный не то танец, не то ритуал. Танцор поочередно выбрасывал в стороны то руку, то ногу. Три четыре таких маха, исполнители синхронно прыгали по кругу, но обязательно оказывались лицом друг к другу с поднятыми над головой руками.

Тейт засмотрелась, но, что странно, засмотрелся и Реар. Королеве даже пришлось невежливо дернуть его за рукав.

– Да что ж тебе неймется?!? – взревел рыцарь.

– Что это такое? – потребовала не меньше его взволнованная девушка.

За пять лет в этом королевстве она ничего подобного не видела. Она даже не представляла, что здесь сохранились сакральные действа.

– Что это было? – не отставала Тейт.

Танцоры исчезли со сцены, будто сдуло. Вместо них по настилу уже бегал туда сюда не то подмастерье в дворянских башмаках, не то клерк в переднике тестомеса. Ни одна деталь его одежды не соответствовала другой.

Гуго резко развернул девушку к себе, сгреб им на головы свой, размером с попону, шарф и вцепился, – так ей показалось, – своими губами в ее губы.

– Молчи, замри, не дергайся, – прошипел он ей в ухо, когда дыхание кончилось, поцелуй иссяк, а она все еще продолжала вырываться. – Ваша с королевой лучшая подруга – Анаис рыщет по площади, переодевшись для карнавала. А по сцене вообще бегает штатный нюхач. Надеюсь, парни уже далеко.

– Какие парни? Те, что танцевали? – так же шепотом, отозвалась Тейт.

– Помолчи. Нюхач трется с нашей стороны.

– Кто это вообще?

– Есть в подчинении у палача такой человечек. Он не казнит, он только ищет. Дадут ему платочек, он понюхает и – как гончая по следу.

– Почему, у палача? – Тейт открывались все новые и новые стороны жизни ее собственного королевства.

Ха! Сияющая, да вы полная дура! Ничегошеньки-то вы не знаете. Нюхачи какие-то, танцы на грани помешательства…

Те двое на сцене не выходили у нее из головы. Что-то это ей напоминало: руки – крылья, выкинутая в сторону нога, и вся опора только на носок…

Бар Долмаций Ломквист! Конечно, это было не так впечатляюще, да и сам вельможа грузноват и не столь ловок. Но танец орла в его исполнении Тейт запомнила, хоть и видела всего один раз в детстве.

– Уходим! – дернул ее за рукав Реар. – Быстро, пока вся свора на нас не кинулась!

Шарф оставался на голове. Королева видела только небольшое пространство под ногами. Бежать, ухватившись за руку рыцаря, пришлось почти вслепую. Тейт спотыкалась и задыхалась на грани паники.

Но тут где-то в немыслимой высоте, совсем не на башне ратуши, где надлежало бить часам, раздался глубокий скрежещущий вздох и за ним – низкий, продирающий до глубины бой. Тейт показалось, что незримая рука проникла ей в грудь, взяла сердце и слегка сдавила.

И тут же отпустило. Возникло ощущение сродни восторгу освобождения, как будто она вся распрямилась, раскрылась и даже взлетела.

– Эй! Эй, ты куда? Остановись. Все, все. Можно больше не волноваться. Отдай шарф.

Но Тейт вцепилась руками в злосчастную тряпку.

– Первый раз слышишь колокол? – догадался Реар.

– Первый, – честно призналась королева, приходя в себя.

Странно, такой звук должен был отдаваться в самых дальних уголках не то что столицы – королевства. А она за пять лет, встречая ярмарку исключительно в собственной спальне, ни разу его не слышала.

Кружилась голова. Площадь внезапно оказалась до предела заполнена людьми. Откуда они все взялись? В толпе перемешались накидки и камзолы, куртки и джелябы, туники и плащи. Над крышей ратуши взмыл и расцвел гигантский разноцветный веер. На сцену выскочили артисты, разодетые по чужеземной моде. И – маски, маски, маски…

– Слышишь меня? – потряс за плечо, ошалевшую от внезапной перемены девушку, рыцарь. – Рот закрой. Можешь возвращаться к себе. Зуб даю, вся шайка сейчас на площади. Пока они не нагулялись, дуй во дворец. Отсидитесь до утра в спальне. Утром я что-нибудь придумаю.

У Тейт екнуло сердце. Стало так обидно, что сами по себе брызнули слезы. Только вот, минуту назад на ее глазах произошло простое, обыденное чудо раскрытия границ. Она ведь могла так и состариться, не увидев и не услышав…

Да что там, она могла никогда в жизни не увидеть карнавала!

Король категорически не рекомендовал супруге присутствовать на сем мероприятии. Не рекомендовал до такой степени, что перед дверью в ночь открытия выставлялась дополнительная стража. Для Вашей же пользы, моя прелесть, для Вашей же пользы!

– Нечего мне тут губами трясти! – рявкнул ей в ухо Гуго. – Я что должен тебя всю ночь за собой таскать? Мне, полагаешь, больше нечем заняться?

– Как они тут оказались? – Тейт кивнула в сторону толпы, хлопая мокрыми ресницами. Слезы застили глаза. Она спросила первое, что пришло в голову, лишь бы оттянуть миг, когда ее отошлют окончательно – выпнут с праздника. Она начисто успела забыть, зачем пошла к рыцарю Гуго, она даже про опасность забыла…

Тейт всхлипнула, повернулась на каблуках и уже сделала первый шаг, когда рыцарь взял ее за руку повыше локтя, развернул к себе и кинул на плечи свой невозможный шарф.

– Только предупреждаю, первое замечание, и я тебя брошу. Все поняла? Пошли!

На площади же происходило форменное столпотворение. Рыцарь и девушка едва смогли в обход сцены протолкаться к Трактирной улице, которая вела от ратуши к городским воротам. Тейт успела насмотреться на пестроту костюмов и даже наслушаться иноземной речи. Ее хватали за руки, пытались остановить. Но теперь в этом ничего не было от насилия. Индус в огромном как бочка тюрбане расставил руки перед Гуго только для того чтобы объяснить, тому, какая красивая женщина идет вслед. Тейт испугалась, что рыцарь рассвирепеет, но он всего-то – рассмеялся да похлопал индуса по плечу.

А между тем ночь из липкой и мучительно-тревожной превращалась в развеселую потешку. Страх куда-то улетучился. Даже, воздух стал чище, хотя по тракту проносились вереницей упряжки, возки и кареты, поднимая пыль. Казалось, столица не вместит этого многоцветного нашествия.

Городские ворота стояли нараспашку. В них входили и въезжали все новые толпы.

– Получается, они стояли за воротами и ждали сигнала? – Спросила Тейт. – А как же тогда открытие границ? Где граница и где мы?

– Темная ты! – Констатировал Гуго. – Граница открывается ровно в полночь, но чтобы не томить людей ожиданием, еще в древние времена было установлено: дорога от рубежа до городских ворот как бы складывается. Ну, вроде ленты. Но только на два часа. Все заранее приехавшие успевают пройти. Опоздавшие же будут добираться еще день.

Слева от городских ворот почти на полквартала растянулся постоялый двор с конюшнями, трактирами и большой гостиницей. На коновязи осталось совсем мало место, а гости продолжали прибывать.

Полюбовавшись картиной нашествия, Гуго направился вдоль городской стены к одиноко стоящей в окружении кудрявого палисада таверне. Здесь тоже происходило веселое копошение, но не такое плотное. На девушку он не оборачивался. Бежит себе сзади – пусть бежит.

От коновязи его окликнули. Рыцарь пошел на голос, бросив Тейт на дорожке.

– Симон!

– Гуго! А-р-р! Жив пока?

– А ты?

– А-р-р! Жив.

Хоть и темновато, но Тейт успел разглядеть мощные руки, перевитые поверх татуировок рубцами. Неужели это тот самый наемник? Нет, того убили пикты. Она это точно знала.

Ей вдруг стало безумно жаль детства – замечательного времени восторгов и надежд. Наивных восторгов и безумных надежд, к сожалению.

– Пошли, что встала? – Окликнул ее Гуго. Его товарищ обернувшись, вкусно причмокнул:

– Какой пряник! Твоя?

– Моя, моя. Не видишь?

– Вижу, но все равно – пряник.

Свободные места в зале пока оставались, но скоро и тут будет не протолкнуться. Гуго с приятелем ушли в дальний угол, заняли столик и отправили Тейт за вином. Девушка только собралась возмутиться, как встретила взгляд своего кавалера. Ничего хорошего он ей не сулили.

Что оставалось делать? В конце концов, именно такая традиция существовала в королевстве Синего орла. Тейт глянула по сторонам. Вокруг других столов тоже порхали девушки: накрывали, подносили вино, получали шутливые шлепки пониже спины, и думать не думали обижаться. Тихо закипая, она поплелась к стойке.

– Реару, как всегда? – набегу поинтересовался трактирщик.

– Вина.

– Если Гуго закажет молоко, завтра вместо дождя камни с неба посыплются. Забирай.

Толстый, потный хозяин заведения в заскорузлом переднике сунул ей в руки уставленный бутылкам и кружками поднос. Поверх кружек он водрузил тарелку с мясом.

Она шла, и каждый миг ожидала подножки или тычка, от которого обязательно рухнет вместе со своей ношей. Она не может, не умеет, ей страшно! Неужели, этот болван не понимает? Свинья, гад, чурбан…

Наконец она споткнулась!

Слезы заливали глаза. Таверна покосилась и поехала, руки начали разжиматься.

Но Тейт не упала. Ее кто-то подхватил и поставил на ноги. Девушка моргнула. Спаситель одной рукой держал ее, а другой – поднос. А к ним уже шагал, раздвигая толпу Гуго.

– Ваша, мессир? – весело поинтересовался молодой человек.

– Моя.

– Редкостный бриллиант. Примите мои поздравления и сожаления, в одном так сказать, флаконе.

– Поздравления принимаю. Насчет сожалений – обойдешься. Или будем драться?

– Что вы, мессир! Я чистый эстет. Вижу красоту и радуюсь ей.

– Ты откуда? – уже мягче поинтересовался Гуго, перенимая у ценителя красоты девушку и поднос.

– Эссекс, Ганза, Кеми… я гражданин мира.

– Удачи! – кивнул ему Гуго и подтолкнул Тейт к столу – Связался с тобой!

– Кеми? Он сказал Кеми? – обернулась ошарашенная Тейт.

– Ну и что? – удивился Гуго.

– Я там была! – ляпнула и тут же спохватилась королева. Но, слово – тот же плевок. Обратно не воротишь.

– Где ты была? – вкрадчиво поинтересовался рыцарь? – Ну, давай, давай, повесели нас рассказом о прекрасной стране, все дороги которой, идут только в одну сторону. Если ты официальный посол – тогда все в порядке – впустят, выпустят. А женщина, попавшая в Кеми, если мне не изменяет память, назад вернуться вообще не может.

Она же только хотела переодеться в простушку, задать пару вопросов рыцарю, передать "приказ королевы" и – назад. Кто посмеет перечить? Кто посмеет ее спросить: за каким таким лешим она таскается по ночной ярмарке, да еще вспоминает воспоминания, которых у нее быть не может?!

Или может? Тейт мучительно соображала, как бы половчее соврать. Но в голову ничего не приходило кроме правды.

– Не всякая женщина, – осторожно начала королева. – В семнадцать лет принцесса Тейт по приглашению объединенного жреческого клира посетила страну Кеми. Ей предстояло встретиться с фараоном и наследником. Там предполагался союз.

– А ты туда каким боком попала? – спросил грубый Симон

– Обоими боками! – уже более уверенно отпарировала Тейт. – Меня назначили помощницей принцессы. Вся остальная миссия состояла из мужчин. Все, включая конюхов и поварят, носили дипломатические звания.

– Атташе по копытам. Посланник по кастрюлям, заместитель посланника по панталонам… хотя сама мысль верна. Дипломатов египтяне из страны выпускают. Но ты – женщина. Твоя хозяйка имеет право пересекать любые границы невозбранно. Но ты-то нет.

– А меня назначили младшей невестой. В древности какой-то их фараон назначил свою наложницу младшим фараоном, так как у него уже была жена, и вторую взять он не мог. Наши дипломаты посовещались, решили, что прецедент имел место быть, и назначили меня на должность младшей невесты.

– Постой, постой, так Тейт возили в Кеми сватать за фараончика?

– Ну, – согласилась девушка, не представляя, к чему клонит Гуго.

– Стало быть, северная принцесса не подошла отпрыску третьей династии? Она там что, своим дыханием Нил заморозила?

Мужчины захохотали.

– У сфинкса морда в инее. – Веселился Реар.

– Пальмы, пальмы в снегу! – подпевал ему товарищ.

– Пирамиды в сосульках.

Тейт со злости не удержалась и припечатала ладонью стол. Получилось неожиданно громко.

– Вы оба: тупые, грубые солдафоны!

– Да что вы, ваше младшее высочество! Просим нас простить, не велите казнить… стой, куда, а ну сядь на место!

Гуго успел схватить Тейт за юбку. Она шлепнулась на лавку. Симон внезапно оборвал смех.

– Слушай, а ведь действительно… мне рассказывали, что да: принцессу привезли наследнику. Все вроде шло как надо. Стороны договорились. А потом девушка что-то натворила, и в стране произошел переворот.

– Не везет нашей Тейт, куда ни сунется, жди заварухи, – посетовал Гуго. – Ну ладно, переворот переворотом, а почему ее замуж не взяли?

– Наследник оказался женат на собственной сестре. У них к тому времени уже народилось трое детей. Эрейхамон, кроме всего прочего, любил и женщин и мужчин, – легко и даже обрадовано отчиталась королева.

До того, как она впервые ступила на землю Та Кем, Тейт даже представить не могла, что камни и песок могут иметь такой отвратительный грязно-розовый оттенок, а солнце жечь как пролитый кипяток. Принцессу быстро спрятали под навесы, но даже нескольких минут хватило, чтобы ее кожа покрылась горячечным румянцем, и обожгло уши.

Люди, встречавшие посольство, сновали вокруг невесты, норовя ее ненароком задеть. Тейт это было неприятно, а уворачиваться она не могла – протокол требовал полной неподвижности. Дядя Сигурд объяснил, что каждый прикоснувшийся к будущей правительнице имеет право на место в ее свите после смерти.

Двоюродный брат ее отца – ярл Сигурд предводительствовал посольством. В Кеми он оказался впервые. Тейт всю дорогу зубрила законы, а дядя изучал поверья и ритуалы.

Не гоже, однако, чтобы всяк мог тереться возле венценосной девочки. Мало ли, что он себе теплое местечко после смерти вытаптывает. Дотуда далеко, – рассудил Сигурд, и поставил вокруг невесты четверых мурманов в рогатых шлемах. На рога им ловко навертели куски ткани, чтобы сильно не нагревалось. Получилось красиво. Парни держали копья коробочкой. К принцессе теперь нельзя было приблизиться ни с одной стороны.

Хозяева почирикали на своем наречье, попытались отговорить дядю Сигурда от затеи с эскортом, да он не понял. Тогда всю процессию накрыли огромным пологом, который на шестах несли рабы.

Солнце прожигало даже через него. Тейт всю залило потом. Она боялась, что вот-вот потеряет сознание. Парни ее охраны пока держали строй, но было видно, что из последних сил. Олех, не поворачивая головы, скосил глаз и подмигнул. Девушка перевела дух. Стало немного легче.

Торжественный въезд в страну и представление владыке Та Кем она провела как в тумане. Выносливые мурманы и те шатались. Но процессию быстро перенаправили в ближайший храм. Под сводами которого оказалось неожиданно прохладно, а через некоторое время и вовсе холодно. Принцессу начал бить озноб.

После длинной предлинной речи старшего жреца всю дипмиссию отправили на мужскую половину, а невесту, в сопровождении местных дам, повели на женскую.

Перед отъездом придворный декан вручил Тейт маленький словарь.

– Здесь все, что мне удалось найти в наших книгах. Кеми чрезвычайно закрыта страна. Я не встречал ни одного человека, который знал бы их язык. Дорога дальняя, надеюсь, у Вас будет время заглянуть в эту тетрадь.

Измученная, обожженная, отупевшая от усталости и напряжения принцесса, перебирала в уме прилежно выученные строки и все не решалась обратиться к сопровождающим ее женщинам. Вдруг ее акцент покажется оскорбительным? Вдруг она своим выговором обидит одного из богов Черной земли? Вдруг ее не поймут и начнут потешаться? Для семнадцатилетней девочки, воспитанной, умненькой и строгой, это были трудные, почти неразрешимые вопросы.

Женщины переговаривались. Тейт сидела на каменной скамейке в центре сумрачного зала, а они ходили вокруг, не делая попыток к общению.

Дальние страны, чужие законы…со своим разумением соваться к людям, которые в жизни не видели, например, снега, не стоило.

Тейт расслабилась, насколько позволял озноб, выпрямила спину и уставилась на противоположную стену.

Н-да! Стена оказалась расписана, вернее сказать изрезана барельефами столь фривольного содержания, что принцессе стало жарко посреди озноба. Она опустила глаза и с этого момента смотрела исключительно себе под ноги.

– Ее отправят в храм Аштарет, – изрекла одна из женщин.

– Она слишком чужая нам, она как экзотический цветок. Владыка наверняка захочет насладиться ее нектаром. А уже после она, конечно, отправится в храм женского естества, – хихикнула другая.

Женщины вели что-то вроде хоровода, центром которого являлась настороженно замершая невеста.

Она сначала обрадовалась, что так хорошо понимает чужую речь, но одновременно ей стало не по себе. Кто бы они ни были: жрицы храма или родственницы фараона, они не имели права обсуждать чужую принцессу, будто она вещь.

Женщина, которая все время стояла в сторонке и не участвовала в разговоре, вдруг продекламировала резким высоким голосом:

– Она предназначена Эрейху, он должен овладеть ею. Если она с первой ночи понесет мальчика – останется женой фараона. Если нет, уйдет к Аштарет.

Женщины покатились со смеху.

Дядя, вычитавший в поездке множество всяческих казусов и диковин, как-то поведал Тейт, что в стране Кем при некоторых храмах, насильно поселяют женщин, обязанных прислуживать и одаривать любовью всех, кто этого потребует. Тейт тогда посмеялась над дядей. В руках он держал книгу сказок.

Судя по всему, мерзкая сказка вот-вот готова была обернуться былью. Что оставалось делать?

Принцесса встала, оттолкнув одну из женщин, топнула ногой и потребовала себе воды.

– Будущая жена наследника и фараона, – четко выговорила она в лицо зарвавшейся прислуге, – желает мыться и переодеваться!

Женщин отнесло от ее кресла. Все пятеро выстроились у стены и склонили головы. Тейт уже обрадовалась, что сумела призвать их к повиновению, как открылись ворота. В зал вошел старший жрец.

Он молча сделал некий пасс рукой, и все пять прислужниц кинулись на Тейт.

В миг с нее содрали одежду, окатили водой, растерли губками с пенным корнем, опять окатили, вытерли насухо куском белого полотна… после чего связали по рукам и ногам!

Ей выбрили голову! Начисто. Не оставив ни одного волоска.

Она не кричала, не билась в руках мучителей, она решила дождаться конца экзекуции.

На голову ей напялили огромный тяжелый волосатый парик, который вонял конюшней и благовониями. Руки к тому времени развязали. Принцесса стащила черную копну и швырнула под ноги жрецу.

– Я это носить не стану!

Тот посмотрел с интересом, остановил кинувшихся поднимать парик женщин и что-то им шепнул. Тейт внимательно следила за происходящим. Приказ поставил надсмотрщиц в тупик, но короткий гортанный окрик погнал в соседнее помещение, откуда они с осторожностью, граничащей с благоговением, вынесли сундук, прикрепленный к двум длинным жердям. Ящик поставили на пол, жрец откинул причудливо изукрашенную золотом крышку. Внутри среди волн белого полотна лежала корона.

Жрец осторожно поднял цилиндрический, скошенный кзади золотой убор, поднес на вытянутых руках и опустил на голову принцессы.

Корона оказалась очень удобной, и точно пришлась в пору. Более того Тейт вдруг почувствовала необычайную легкость. Ее больше не мучила жажда. Прошли страх и усталость.

Ощущая прилив сил, обнаженная, в одной короне на обритой голове принцесса встала на своем маленьком подиуме.

И тут случилось то, что должно было случиться еще третьего дня, да из-за тяжелой дороги подзадержалось: у Тейт начались месячные.

Кровь потекла по ногам, запачкала скамью и, валяющуюся под ногами белую накидку.

Ну и что? Придворный лекарь раз и навсегда еще в самом начале женских неприятностей объяснил дочерям короля, что ничего постыдного, страшного, срамного в таком кровотечении быть не может. Наоборот – это благословение Великих Сил на будущее материнство. Ибо только та истинная женщина, кто выносила плод и родила. Ура!

Жрец пятился, пятился, пятился, пока не уперся задницей в ворота. А прислужницы и так шибко не одетые, скинули с себя последнее, и пошли хороводом с заунывными припевками.

Тейт подтянула к себе полотенце, кое-как завернулась в него и начала прикидывать, как выбираться из зала. Еще было желательно найти своих, и совсем бы неплохо – поесть.

Когда девушка приготовилась стрикануть в глубину зала, авось выход где да найдется, распахнулись монументальные двери.

В помещение ввалилась целая толпа. Первым шел хромой юноша в тунике, столь густо обшитой золотом, что она напоминала рыбью чешую, с золотым посохом и в золотой же двойной тиаре.

Не иначе, жених знакомиться пришел, – сообразила Тейт.

Наследник фараона не снизошел до приветствия. В первую минуту его лицо выражало только презрение. Однако вид девушки, на голове у которой красовалась древняя корона, а по ногам тоненькой струйкой стекала кровь, заставил принца отшатнуться и даже закричать. Тихая паника пошла по рядам придворных. Тейт стало по-настоящему страшно.

Каким же счастьем было увидеть за бритыми головами египтян буйную рыжую шевелюру ярла Сигурда.

– Дядя! Дядя! Забери меня отсюда. Дядя, они хотят отдать меня в храм Астарты!

Могучий Сигурд протолкался среди мелких аборигенов, невежливо посторонил принца, подхватил девушку на руки и понес, раздвигая набежавшую толпу. При этом дядя трубно возглашал, что они идут на свой корабль, где и останутся до объяснений, которые непременно должна принести противная сторона. Иначе…

– А что иначе? – шепотом спросил дядя. – Что мы им сделаем?

– Ракушками закидаем, или крокодилов на них натравим.

– Так это ихние крокодилы, они быстрее нас поедят, чем своих.

– Мы им корону не отдадим, – посоветовала Тейт.

– Иначе, – взревел ярл Сигурд, – помолвка будет расторгнута и принцесса покинет страну Кем!

Мурманы и корабельная команда, все кто был на берегу, сбежались и взяли принцессу в кольцо. Друзья и родственники невесты так ощетинились мечами и копьями, что любая попытка вернуть девушку, могла закончиться смертоубийством.

Портовая стража в коротких юбочках расступилась, только завидев Тейт в короне. Забравшись на приступочку храма, орал что-то непонятное жрец. Толпа потихоньку отставала. На причал пройти никто не посмел.

На корабле Тейт дали привести себя в порядок, покормили, да и сами поели. Ни у кого с утра ни куска, ни глотка во рту не бывало.

И сели думать.

Можно было смело поднимать паруса и двигать к себе. При чем, с чувством исполненного долга. На браке Тейт с сыном фараона настаивала вообще третья сторона. Король отец поначалу даже разговаривать не хотел. Его год убеждали. Центральная империя и союз Эллинов вели в Та Кем собственную политику. Им необходимо было, чтобы хоть одна ветвь Белого единорога протянулась на черный континент. Король соглашался: влияние Белого континента на Черный падает. Что творится за неприступными стенами страны пирамид, никто толком не знает… вот и пусть эллины отправляют туда своих дочерей!

Не берут! – отвечали дипломаты. Фараон уперся: стать женой его сына могла только принцесса третьей страны.

Отец позвал Тейт за советом. Она была ровненько средней дочерью. Старшая уже замужем – отпадала. Оставались четверо сестер. После долгих переборов вышло, что ехать придется ей. Младшая еще не выросла, Изольда слишком импульсивна, Эдана не вполне здорова. Врач и придворный маг требовали еще как минимум два года лечения, прежде чем отпускать девочку из дому. Тем более – в жаркую страшную Кеми.

– Ты как? – удрученно спросил отец.

– Поеду, – без всякого, впрочем, энтузиазма согласилась Тейт.

– А давай разругаемся с Центральной империей и эллинами? Пусть сами разбираются со своими проблемами, – предложил отец.

– Гадостей они нам потом не наделают?

– Гадостей – нет. Но на их помощь в случае чего рассчитывать не придется.

– Значит, я еду.

– Политика дело не только грязное, но и хитрое. Если ты или кто-либо из наших заметите хоть малейший подвох со стороны хозяев, бросайте все и возвращайтесь.

– А если принц мне понравится, если я полюблю его на всю жизнь?

– Что ж, значит, ты нашла свою судьбу. Мне будет тебя не хватать. Но я буду счастлив твоим счастьем.

Ночью на корабль пробрался эллинский лазутчик. Обмазав специальными смолами для отпугивания крокодилов, его спустили в воду еще в открытом море, на подходах к устью Нила. Но на успех особенно никто не надеялся. Страна Кеми пользовалась дурной славой. Шпионов тут даже не допрашивали – так вешали. Вообще любого чужеземца казнили на месте силами жреческой охраны. Послаблений ни для кого не предполагалось.

Оттертый от смолы, отмытый и накормленный лазутчик поведал, что в стране Кем творится страшный раскол. А виной – соперничество двух жреческих кланов. Фараон полностью зависим от жрецов Пта. Они его лечат, кормят, даже говорят вместо него. На наследника же нацелились жрецы Анубиса.

– А как же их верховный бог Амон?

– Номинально-то он верховный, да только влияния у его храмов нет и не предвидится в ближайшем будущем. Предполагалось, что дочь Белого единорога и присутствие в стране самого тотема восстановит нарушенную гармонию.

– Я не дам втянуть нашу девочку в храмовые дрязги! – взревел дядя Сигурд.

Лазутчик сидел, низко опустив голову.

– Что молчишь? Случилось еще что-нибудь? Говори! – потребовал глава миссии.

– Я подслушал разговор жрецов Анубиса. Принцессу Тейт подвергли особому ритуалу: раздели, обрили, надели на голову корону Нефер. Осталось натереть кожу особой пастой, и невеста готова. Но в пасту подмешали специальное зелье, которое мутит разум, разгоняет кровь и выпускает наружу самые низменные порывы. Согласно ритуалу, после умащения, девушка должна оставаться в одиночестве. Видимо для пущей торжественности в соседнее помещение посадили безумного раба и огромную собаку. Предполагалось, что, когда намазанная отравой принцесса придет в неистовство, двери как бы сами по себе откроются, порочная принцесса отдастся сначала человеку, а потом и животному. И, разумеется, погибнет. А если останется жива…

– Меня бы отправили в храм Астарты, обслуживать пилигримов, – встряла Тейт. – Они говорили между собой, я поняла.

– Возможно. В любом случае, это был бы не просто разрыв помолвки. Скомпрометирована была бы сама идея сватовства чужеземки.

– И что помешало осуществлению этих планов? – осторожно поинтересовался ярл Сигурд. До него дошло, в какую грязную историю они попали.

– Чудо! – с непонятной злостью отпарировал лазутчик. – Если бы все шло, как задумано, девушку из храма я бы вытащил, ничего бы ей не сделалось.

– Чего-то я недопонял. Давай сначала, – потребовал дядя.

– На нее напялили одну из корон Нефер! – лазутчик раздраженно ткнул пальцем в тиару на голове Тейт. – Их две. Одна дает власть над животными, другая подавляет волю самого человека. Но никто не мог знать, что божественная кровь первого дня прольется именно в тот миг, когда корона окажется на голове девушки. Священное соединение силы короны и силы крови первого дня меняет полюса и действует как самый мощный артефакт. Его не в состоянии одолеть никто и ничто. Даже древнейшая из древних магия жрецов Кем.

– Ну и замечательно! – потер руки Сигурд. – Теперь эта золотая кастрюлька – наш трофей. Империя и Эллада не могут быть на нас в претензии. Жрецы собирались цинично надругаться над невестой! Любой суд оправдает наш уход из этой страны!