Текст книги "Соратницы"

Автор книги: Вера Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Нет, открывал Годренс. Мы договорились через оборотня, он вливал в старинный дом свою силу, а мы ею только управляли. Немного горячо, но другого способа получить дополнительную энергию не было. Ну, будешь смотреть?

– Да, – решилась девушка и прижала ладошку к листу.

В тот же миг пещера закрутилась и исчезла, а Тэри оказалась в знакомом подвале замка Элайн, причем сидела где-то на стене, выше толпы, изучавшей безжизненный лабиринт. Старинное жилище древней, как она знала теперь совершенно точно.

Среди бродивших по залу женщин серыми пятнами выделялись косынки ее сестер, посверкивала сделанная в виде узкой диадемы повседневная корона Зантарии. А чуть в стороне виднелась тонкая и гибкая мужская фигура в неизменном темно-зеленом полувоенном костюме, и едва рассмотрев стянутые в хвост русые волосы, Тэри уже больше не могла отвести от него взора.

Хоть и смотрела глазами древня на всех сразу, но невольно замечала каждое движение разбойника, видела стиснутые губы, горечь в мрачном взгляде и нежелание разговаривать с друзьями о ней.

В какой-то миг златокудрая хозяйка Зеленодола вдруг оглянулась и пристально уставилась прямо Тэри в глаза. Девушка испуганно отпрянула, позабыв, что наблюдает уже произошедшие события и Анэри смотрит вовсе не на нее.

– Не бойся, – тотчас успокоил ее прозвучавший в ушах голоса цветка, – ведьма никого не видит. Дикие сородичи дали ей кусочек корня, который греется, если рядом есть кто-то из нашего племени. Смотри, древень сделал ей знак и неслышно для других сказал несколько слов, сейчас она их повторит вслух. Ведьмы никогда не предают малые расы, и мы всегда им помогаем. Как и оборотням и русалкам. И таким, как ты.

– Спасибо, – шепнула Тэрлина, начиная понимать, что это не она снизошла до помощи детям цветка, а он впустил ее в тесный круг доверенных существ и позволил делиться своей силой.

– Ничего с ней не случится, древни – лучшие целители из всех магических существ, и не только тела, но и души. А Тэри однажды вернется… – уверенно обещала златовласая Анэри, но Тэрлина слушала ее вполуха, не испытывая ни интереса, ни благодарности.

Больше всего ей хотелось, чтобы древень покинул свой тайный уголок и побежал вслед за ушедшим разбойником, сердито бросившим напоследок совершенно справедливые, но от этого не менее обидные слова.

Да, она не может не помочь тем, кому эта помощь жизненно необходима, но разве он сам не такой же? Или ей не положено совершать тех поступков, какие дозволены ему? Только потому, что она девушка? Ведь других различий между ними нет.

Он оборотень, и она, как выяснилось, не совсем чистокровный человек, хотя и сама до сих пор не до конца в это верит. Все остальное просто не имеет в этом случае значения. Люди всегда делились на тех, кто не пройдет мимо чужого горя, и тех, кто его даже не заметит, и Тэри относится к первым. Всегда была такой, потому и бросила когда-то последнюю монетку оборванцу с наглым взглядом, не понаслышке зная, как трудно просить тем, у кого в душе еще живы уважение к себе и несломленная гордость.

И это ее тайна, горькая и неприятная, как лекарство от наивных заблуждений.

Тэрлине тогда было всего шестнадцать, а малышке Сюзи исполнилось восемь, и целитель, к которому возили калеку, мрачно сообщил, что срок, пока еще можно ей помочь, уже истекает. Кости становятся крепче, и остается все меньше надежд, что операция пройдет успешно. Нужно искать опытного хирурга и дорогие контрабандные зелья, сам он рисковать не может.

Отец, подхватив Сюзи, ушел из кабинета первым, ему нечего было ответить на это предложение. Они уже выясняли, сколько будут стоить операция и зелья у самого надежного лекаря, и отступились, не набрав и десятой части суммы.

Тэрлина сидела у стола и ждала, пока хозяин кабинета допишет рецепт, и вдруг заметила, каким странным взглядом он изучает декольте ее летнего платьица.

– Если вам жаль сестру, леди… – поглядывая на дверь, произнес лекарь многозначительно, – я мог бы помочь… но это должно остаться в тайне. Я даже от этих слов откажусь, если вы попытаетесь меня выдать… но если сделка состоится, передам вам половину стоимости операции.

– Какая сделка? – не веря в свое счастье, недоуменно пролепетала юная леди, заранее согласная на все.

Ей почему-то казалось, что лекарь попросит почку или кровь для богатого пациента, и Тэри была готова на эту жертву.

– Я буду ждать вас завтра в крытой коляске… на площади, возле чайной. Молча сядете в коляску и тогда узнаете мое условие. Но никому ни слова… иначе договор не в силе. – Он резко смолк и продолжил любезным, усталым тоном лекаря, в сотый раз поясняющего бестолковым пациентам простую инструкцию: – А вот эту мазь нужно втирать три раза в день и оборачивать теплой повязкой, она не дает крови застояться.

– Спасибо. – Вернулся отнесший Сюзи в коляску отец, забрал бумажки и положил на стол тощий конверт с гонораром. – Прощайте, Джессон.

В тот раз Тэри впервые в жизни пришлось обмануть родителей, придумав убедительную, на ее взгляд, причину – подружку, которая обещала принести новый рисунок кружева.

– Почему бы ей не прийти к нам? – волновалась приболевшая маменька, многозначительно поглядывая на ухаживающую за нею Бетриссу.

Но гувернантка упорно делала вид, будто ничего не понимает, и маменьке пришлось отступить, Бет и так три дня недосыпала, совестно за такую мизерную оплату требовать от нее слишком многого.

Поэтому на второй вечер, надев самое скромное платьице и предусмотрительно спрятав в сумочке вуаль, Тэрлина покинула родной замок и неторопливо пошагала в сторону города. Всего-то с пол-лиги, до речушки, являющейся границей их владений. А сразу за ней тянутся торговые ряды, вливающиеся в центральную площадь.

Коляска без гербов, но с наглухо завешанными оконцами встретилась опустившей вуаль девушке в первом же проулке, и едва Тэри с ней поравнялась, из еле заметной щели приоткрытой дверцы раздалась команда:

– Залезай, быстро.

Девушка растерянно оглянулась, потом сообразила, что, кроме нее, никого поблизости нет, и бросилась к коляске. Торопливо, оступаясь от волнения, шагнула на ступеньку лесенки и вмиг оказалась внутри, подсаженная чьей-то твердой рукой. Она и охнуть не успела, как ее притиснули в самый угол диванчика, и коляска тронулась с места.

И только тогда один из сидящих на противоположном сиденье мужчин в темных полумасках, тот, что был вдвое солиднее соседа, визгливо возмутился:

– А вы кто такой?! И по какому праву врываетесь в мою коляску?!

– Скоро узнаешь, – мрачно пообещал сидящий рядом с Тэри человек. – И за все заплатишь.

Потом обернулся к Тэрлине и мягче добавил:

– Сейчас мы его высадим, и я все вам объясню.

– Да я вообще не знаю и знать не хочу ни вас, ни эту шлюху! – заорал толстяк, явно намереваясь привлечь внимание кучера, но сосед Тэри молниеносно ткнул ему кулаком в бок.

Видимо, довольно ощутимо, толстяк коротко простонал и смолк, с ненавистью рассматривая притаившуюся как мышка маркизу и суровых мужчин, не сводивших с него взгляда.

Больше их недолгая поездка не прерывалась ни одним звуком, и вскоре карета остановилась в каком-то полутемном сеннике или каретном сарае, из распахнутой дверцы духовито пахло сеном и навозом.

Решительные незнакомцы бесцеремонно вытолкали из коляски толстяка, цеплявшегося за все, попадавшееся под руку, и куда-то увели.

– Кучер отвезет вас на то же место, леди, или чуть дальше, – оглянувшись, на прощание пообещал незнакомец. – Учитывая, что вы согласились помочь добровольно, мы не будем составлять никаких документов и не раскроем ваше инкогнито, но впредь будьте осмотрительнее. В Тальзии пока еще встречаются люди, зарабатывающие сводничеством и сутенерством, однако среди них не принято делиться гонорарами с проданными девушками. Даже если бы вас сейчас отвезли в храм Судеб, обещанной суммы вам никто бы не отдал, это всего лишь подлая ловушка для бедных и отчаявшихся дурочек.

Тэрлина была наивной, но не глупой, и прекрасно поняла недосказанное. Джессон продал ее толстяку, и не в жены… а в тайные игрушки, и если бы не внезапная помощь, на головы ее родителей обрушилось бы новое горе. И неизвестно, как пережила бы его и без того хворающая маменька.

В тот момент Тэри всерьез обижалась на гувернантку, впервые спокойно отпустившую ее в город одну, но позже, перейдя мост и заметив сидящую на обочине знакомую фигуру в неизменно темном, почти монашеском платье, вдруг задалась законным вопросом: а откуда незнакомцы могли узнать о назначенной ей встрече? И чем ближе подходила к неспешно жующей сухарик Бетриссе, тем все сильнее подозревала ее в плутовстве.

– Пить хочешь? – беспечно спросила Бет, едва возмущенно сопящая Тэри подошла вплотную. – Я прихватила холодного кваса. Денек сегодня жаркий.

И только тут девушка почувствовала, как сильно пересохло у нее в горле, даже слово сказать не получается. Молча кивнула, схватила протянутую кружку и выпила залпом. А потом плюхнулась на постеленный гувернанткой старенький плед и запоздало разрыдалась.

– Знаешь, – спокойно произнесла Бет, когда воспитанница, утомившись, смолкла и принялась отирать платочком щеки, – сплетни все-таки полезная вещь. Так много неожиданного узнаешь. Говорят, арестовали лекаря Джессона. Он зарабатывал на наивности юных пациенток, предлагал им выгодные сделки и отправлял тому, кто больше заплатит.

– А ты… – Тэри запнулась, недоверчиво глядя в спокойное лицо подруги, – раньше ничего не слышала?

– Ходили слухи, – хмуро вздохнула гувернантка. – Но ведь не пойман – не вор? И попробуй обвини его огульно, он еще и извиняться заставит. Ну, пойдем потихоньку? Вот тебе зеркальце и пудра, приведи себя в порядок.

И лишь много позже, повзрослев и узнав лучше свою компаньонку, Тэри осознала, как права была Бет, не став отговаривать ее от встречи с лекарем. Никому она в тот миг не поверила бы, счастливая сцена, как она приносит деньги на лечение Сюзи, виделась Тэри словно наяву, и любой, посмевший разрушить эту мечту, вмиг стал бы ей худшим врагом…

– Мы знаем, о чем он разговаривал с магом, имеющим дар оборотня, – нежно прозвенел голос цветка, и Тэрлина вынырнула из своих мыслей, недоумевая, с чего это вдруг ей припомнился этот случай?

– Откуда?

– У нас с ним договор о помощи. Мы дали ему старинный амулет, а он приносил вещицы, напоенные силой, и по ночам никого не выпускал во двор. Садик был ночью нашим, древням тяжело все время сидеть в пещере.

– А мне можно послушать, о чем они разговаривали? – робко спросила сирена, ругая себя за это любопытство.

Как ей потом жить, если они заведут разговор о ней?

– Слушай, – помолчав, разрешила мать древней, и где-то рядом тотчас зазвучали мужские голоса.

– Дирард… погоди! – Властный рык дракона, даже смягченный цветком, невозможно было не узнать.

– Жду. Но предупреждаю сразу, не лезь мне в душу, – холодно отозвался разбойник.

– Не буду. Не маленький. Кстати, мы с тобой почти ровесники, я всего на два года старше.

– Очень приятно.

– Не язви, я не собирался тебя поддеть. Просто хотел сказать, что понимаю тебя лучше других, и сам девять лет назад был в таком же положении.

– Иридос! Не начинай! Я ни в каком не положении и все прекрасно осознаю. Лучше возьми с собой, когда пойдешь в шахты.

– С чего ты это выдумал? – возмущенно рыкнул дракон.

– Просчитал. Иного пути у тебя нет… и ни у кого из вас. Нужно попасть туда любым способом. Просочиться по дымоходам или подземным ручьям, прийти с партией рабов или зверей, не важно. Но кто-то из нас обязательно должен быть рядом с пленниками, когда магистры начнут штурмовать главный вход, чтобы помочь, защитить невиновных от гибели.

– Этого я тебе обещать не могу, но, если хочешь, возьму на плато, магистры ждут меня в башне совета. Даю две минуты, предупредить друзей и королеву.

– Достаточно сказать Фанье, – тихо буркнул разбойник, и все стихло.

– Цветок?

– Они ушли, – тихо прошелестел голосок древня. – А тебе нужно поесть и отдохнуть.

– Лучше я сначала еще спою, – оглядела полумрак пещеры Тэрлина. – Вам ведь надо посадить тут много мха?

– Нам не только мох нужен, и тем, кто внизу, – тоже, – едва слышно выдохнул древень, но спорить не стал.

И Тэри пела, потом спала, купалась, ела и снова пела, забывая о времени и обо всех своих прежних желаниях. Отныне у нее осталась только одна цель – помочь цветку вернуть его загадочную силу и поддержать древней, неустанно устраивавших новое безопасное убежище для своей матери.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
принесшая в замок Элайн необычные новости и перемены

Девушке казалось, что прошел чуть ли не месяц, когда цветок внезапно снова призвал ее к себе.

– Мы ценим твой труд и доверие, – уверенно заявила мать древней, – и настало время открыть еще одну тайну. Древни сказали тебе, почему унесли меня от прямых тоннелей к источнику?

– Да. Тебя отравляла магия чернокнижников, – кивнула девушка.

– Это только одна причина, и не самая главная. Мне нетрудно закрыть себя щитом от любого яда и отклонить любую магию, когда я в полном расцвете. Но все мои усилия уходили на отражение тяжелых эмоций, ты ведь не могла не понять, что я ощущаю горе и радость, боль и гнев все существ вокруг? Поэтому цветы жизни и прячутся в выработках и пещерах, подвалах и катакомбах. Нам нужно быть спокойными и сосредоточенными, чтобы полностью передать все знания новым бутонам. Но на старом месте это было невозможно. Сначала снизу из выработок хлынула, все более нарастая, волна боли и отчаяния, потом оборотень привез шесть девушек с несчастливыми мыслями.

– Мы же не знали…

– Вы не виноваты и он тоже. Он до двенадцати лет считал родителями отца Фаньи и его жену и получил ощутимый удар, узнав правду.

– Но она всегда была рядом!.. – ринулась Тэри на защиту королевы.

– Он ее простил, оправдал и оберегал изо всех сил, не обращая внимания на злые сплетни. Но это было позже, а в восемнадцать ушел на континент, с тайной мыслью найти и убить отца.

– Мать древней, я кое-что знаю, но зачем ты сейчас говоришь о нем? Ты же видела, он не захотел обо мне даже слушать.

– У него было важное дело – проникнуть в гномьи выработки.

– Но Иридос сказал… – Тэри запнулась, сообразив, что если бы у них ничего не получилось, то цветок жизни об этом даже не заикнулся бы. – Ты хочешь сказать, они уже там?

– Да. Им пришлось сдаться в плен. – Серебряный голос цветка звучал поминальным звоном.

– И где они сидят? Цветок? Ты почему смолк? Ты знаешь, как им помочь? А магистры в курсе, где эти заговорщики? Ох, светлые боги…

Тэри обессиленно опустилась на кучу мха и жалобно всхлипнула, чувствуя, как разлетается вдребезги владевшие ею в последние дни спокойствие и безразличие к судьбам подруг и любимого мужчины.

– Прости меня, я временно притупляла твои чувства, чтобы они не отравляли и без того нерадостное существование в этой пещере, – без тени вины заявил цветок. – К тому же это лучшая проверка на подлинность чувств и путь к пониманию своих настоящих желаний. Люди часто путают тягу к душевному теплу или телесное влечение с истинной любовью, а потом обижаются, не найдя в своем избраннике того, о ком мечтали.

– Не нужно о любви… – печально усмехнулась Тэрлина, – она не для меня. Но это сейчас не имеет никакого значения, скажи, чем я могу им помочь?

– Одной тебе не справиться, – тихо сообщил цветок. – Черные алхимики забеспокоились, начали закрывать ловушками и обвалами старые выработки, в которых живут пленники и гномы. Я закончила расчистку ведущих туда тоннелей, но древней мало, а нужно на всем пути расставить приюты, через которые пойдут беглецы. Твои сестры подошли бы, в них нет магии, и они не будут сбивать мои маячки. Но есть одно условие – они сами должны пожелать пойти сюда. Если хранительница приюта будет трястись от страха или сожаления, а хуже того – от ненависти, мне придется тратить больше сил, а их просто нет.

– Давай я тебе спою и пойду к ним, поговорю? – мгновенно приняла решение Тэри. – И не волнуйся, я обязательно вернусь.

– Я в тебе не сомневаюсь. Но подруг проверяй тщательно и не бери ту, в ком не почувствуешь истинного желания. Позже, если удастся привести сюда первых людей, мне станет легче, среди них много оборотней.

– Поняла, – серьезно кивнула Тэри, устраиваясь на привычном месте.

За это время она научилась петь, отрешаясь от всего, и в то же время видеть все происходящее как бы со стороны. Иногда девушке казалось, что это цветок позволяет ей на мгновение взглянуть его глазами, но чаще верилось в собственное возросшее мастерство сирены. Ведь никогда раньше она не пела так много и с подобным самозабвением, вкладывая в голос всю душу и забывая о времени.

Тэри и в этот раз не помнила, сколько баллад перепела, очнулась, лишь когда прохладная лапка древня втиснула ей в руку кружечку с ягодным соком. А едва девушка проглотила густой кисло-сладкий напиток, зеленый мох поднялся волной, спеленал ее, как младенца, и потащил куда-то все быстрее и быстрее.

Но сирена этого уже не чувствовала, она спала сладко, как воин, сдавший свой пост.

А вот Бетриссе в эту ночь не спалось. Вечером приходил Годренс, принес письма от мужчин и новости, растревожившие душу.

Хотя жизнь в королевстве вроде потихоньку налаживалось. В Карстаде маги плато закончили проверку и всех, на ком висело заклятие подчинения, заперли за крепкими стенами замка Галтено. Многие нуждались в лечении, и абсолютно всех нужно было тщательно допросить: чернокнижники держали в домах и подвалах своих тайных рабов оружие и зелья, а кое-где устроили целые лаборатории и мастерские.

Самого Сарлита пока посадили в камеру по соседству с родным сыночком. Как выяснилось, Фангерт действовал не по приказу чернокнижников, а по собственному желанию, наивно поверив всему, что изрекал опутанный чарами отец. И таких, как он, одураченных, но не подчиненных, было еще несколько десятков, а может, и сотен. Эти крикуны постоянно пытались помешать магистрам плато, сеяли смуту и устраивали скандалы, неизбежно переходящие в пьяные дебоши.

Поэтому у Тайвора Лаверно и Ительниза Габерда, поделивших власть в столице, не было ни одной свободной минутки, чтобы проведать любимых жен. Не приходил в Элайн и Карлант, взявший под свое командование инженерные войска.

Кадетки все прекрасно понимали и не роптали, терпеливо ожидая своего часа. А пока каждое утро вставали с первыми лучами солнца и под предводительством Фаньи гуськом шли через весь двор. Возле лестницы брали из кучки по несколько камней и, пройдя круг по верхней галерее стен, возвращали на место. А потом отправлялись в подвал и не уходили оттуда, пока не преодолевали все препятствия большого тренажера.

Вот и сегодня, едва развиднелось, Бет втихомолку выбралась из дома, посидеть по возникшей в последнее время привычке в садике, на том месте, где в последний раз видели ее воспитанницу. Погруженная в свои думы, старшина неторопливо прошла через двор, миновала калитку и замерла, обнаружив возле заветной скамейки совершенно невероятное зрелище.

Прямо на траве, раскинув в разные стороны руки, лежала одна из кадеток, только они носили тут свои серые костюмы.

– Кати… – глядя на рассыпанные по траве локоны, неуверенно позвала Бет, точно зная, что волосы герцогини Габерд темнее и вьются намного сильнее.

Остальные все в разной степени светловолосы… кроме Тэри… но ее ведь не может тут быть?

«Или может?» – вскипела в душе безумная надежда, и Бетрисса бросилась к лежавшей со всех ног.

Раз она лежит тут неподвижно, значит, ей плохо, возможно, от голода или болезни.

– Фанья!.. – нашаривая на груди тревожный свисток, охнула герцогиня Лаверно и тут же опустила руку.

Поднимать панику нельзя, королева и так тяжело переносит исчезновение Тэрлины и уход старшего сына, во всем обвинив себя, как водится у истинно любящих матерей.

– Не кричи, – повернув к ней лицо, мелодичным, незнакомым голосом произнесла Тэри, и Бетриссе на миг показалось, что это обманка.

Слишком уж белой, призрачно-матовой стала кожа ее личика и рук, глубже – зелень колдовских глаз, пышнее – блестящие локоны. Хотя она и прежде, после исправлений Годренса, была очень хорошенькой, теперь ее красота стала особенно яркой, расцвела, словно роза у заботливого садовника.

На губах воспитанницы появилась знакомая, чуть застенчивая и счастливая улыбка, и сомнения бывшей компаньонки растаяли, как утренний туман.

– Почему ты тут лежишь? – осторожно осведомилась Бетрисса.

– Смотрю на небо. Там нет неба… ни облаков, ни звезд, ни рассветов… ты не представляешь, как я по всему этому соскучилась.

– Но ты простынешь… и, Тэри, скажи правду, ты здорова?

– Да, не волнуйся, Бет. Просто я не хочу, чтобы меня заметили егеря и подняли шум. Садись на скамейку, расскажи новости.

– Может, позже? Сначала ты искупаешься, переоденешься, позавтракаешь. Устроим праздник, все будут счастливы.

– Бет, я не пойду в дом. Мне есть где купаться. Просто посмотрю на вас и вернусь.

– Они с тебя взяли слово? – догадалась Бетрисса, отлично знавшая, что больше ничем Тэрлину нельзя принудить.

– Нет, я сама так хочу. – Сирена не стала объяснять, что решила не звать подруг, как предлагал цветок, а дождаться от них добровольной помощи.

– Почему? – внимательно всмотрелась ей в лицо присевшая на край скамьи названая сестра и соратница. – Они… нуждаются в тебе?

– Да, – коротко кивнула в ответ Тэри, радуясь, что Бет так хорошо ее знает.

Кто-то другой вполне мог бы еще долго перечислять неверные причины.

– Ты им только поешь?

– Не только, – уклончиво призналась сирена. – Еще помогаю переносить небольшие обломки камней и корни. Чтобы они могли жить спокойно, нужно вырастить мощную защиту.

– А там есть от кого защищаться? – Бет угадывала намеки буквально с полуслова.

– Ниже лежат выработки гномов, и оттуда идет зло. Не только ядовитые запахи зелий и магия создаваемых алхимиками ловушек, но и отзвуки боли и горя, подземелья полны рабов.

– Мы знаем, – скорбно сжала губы Бетрисса. – И магистры ищут способы их спасения. Но нам не рассказывают, это секрет.

– Мы тоже, – очень тихо выдохнула Тэрлина, выразительно посмотрела в глаза верной подруги и смолкла.

Теперь пусть постарается догадаться сама и сделает свои предложения. Хотя Тэри в ней и уверена, как в самой себе, но исключения не собиралась делать ни для кого.

– Вы? – на минуту задумалась герцогиня Лаверно, потом кротко осведомилась: – А помочь вам там, случайно, не нужно? Мы тут уже тренажер отполировали ладонями, каждый камушек на стену не по разу погулять отнесли.

– Помощь, конечно, не помешает, – еще осторожничала Тэри, но ее сердце уже пело от радости.

Лучшая подруга не подвела, отозвалась именно так, как сирена и ожидала.

– Нам нужно что-то прихватить с собой? Одежду, еду, лопаты, мешки? – хозяйственно перечисляла Бетрисса, пока не рассмотрела умиленную улыбку на лице воспитанницы.

– Ничего, там все есть. Только искреннее желание, даже малейшие сомнения могут повредить. Поэтому ничего не говори сестрам, каждый должен найти этот путь сам. И чем скорее, тем лучше.

– Даже намекнуть нельзя?

– Лучше я сама.

– Хорошо… кстати, сюда идут Дора с Кати.

– Загороди меня, пока Кателла не выдала нас визгом.

Бет торопливо подвинулась, расправила подол туники, мимоходом пожалев об отвергнутых платьях с широкими длинными юбками. Хотя лазить на стены в таких нарядах неудобно, но в таких вот случаях они просто незаменимы.

– Бет? – еще не дойдя до старшины, удивилась Дора и не сдержала зевок: – А мы думали, сегодня будем первыми. А почему ты не подождала нас в зале?

– Хотела полюбоваться на звезды, облака и рассвет, – оглядывая небо, таинственно сообщила Бетрисса. – в некоторых местах их нету.

– Ты сегодня говоришь загадками, – задумчиво отметила княгиня и шагнула к скамье, но невольно остановилась, придержанная за подол туники Кателлой.

– Там ноги, – вытаращив выразительные черные глазищи, шепотом сообщила брюнетка.

– Мои? – заинтересованно уставилась на нее старшина.

– Нет… твои стоят тут. А те лежат за скамейкой.

– Мужские? – недоверчиво нахмурилась Дора, в свидание Бет с кем-то из егерей ей не верилось, а других мужчин тут не было.

Да и союз с Тайвором у них на зависть удачный, и Бет очень ценит свое запоздалое счастье.

– Женские, – возмутилась Кати и вдруг тихо охнула: – Это кто-то из нас…

– Нападение? – тотчас схватилась за сигнальный свисток княгиня.

– Не угадала, – с укором усмехнулась Бетрисса. Оглянулась, посмотрела в смеющиеся глаза воспитанницы и буднично добавила: – Это Тэри любуется небом.

– Ка-к-кая Т-тэри? – внезапно начала заикаться брюнетка. – Чт-то за ш-шутки?

– Никто не шутит, – спокойно отозвалась из-за скамейки сирена. – Только визжать не надо, а?

– Когда я последний раз визжала? – Кати опасливо заглянула за спину Бетриссы, пару секунд неверяще разглядывала подругу, потом, оглушительно взвизгнув, ринулась к ней прямо через скамейку.

– Тэри! Живая! Как я боялась! – А наобнимавшись, задумалась: – А почему ты лежишь?

– Прячусь, – вздохнула Тэри, – от егерей. Не хочу, чтобы королеве доложили. Ничего ей рассказать я не могу, а времени мало.

– Как – мало? – нахмурилась присоединившаяся к Кати Дора. – Разве ты не останешься с нами?

– Мне нужно вернуться.

– Они над тобой издеваются? – потрясенно прижала пальчики к губам герцогиня Габерд.

– Конечно нет! – Тэри смотрела на нее почти виновато, уже жалея, что затеяла эту проверку.

Почему-то забылось там, в безвременье полутемных пещер, как тщательно разбойник и Годренс отбирали кандидаток в королевские фрейлины и сколько проверок после им устроили. Но и признаваться в собственных сомнениях пока не спешила, с интересом ожидая, как скоро сестры по духу догадаются, зачем она к ним приходила. Ну ведь не просто чтобы пообниматься!

– Кати, – укоризненно глянула на подругу Доренея, – как тебе такое в голову пришло? Ты помнишь, что рассказывали про них ведьмы? Они никому не делают зла, ничего не просят и не берут сами. Как бы я тоже хотела пойти вместе с тобой, посмотреть, как живут эти чудесные создания! Спросить у них про эльфов…

– Им некогда разговаривать, – тихо произнесла Тэрлина и села, прислонившись к стволу вишни, – у них много работы. Цветок еще слаб, а нужно устроить новое убежище. И еще снизу, из штолен, доходят скверные веяния.

– Так, может, тебе нужно помочь? – с надеждой спросила Дора и затаила дыхание.

В последние дни единственным важным делом, кроме развлечения королевы, у них были прогулки по стенам и лазанье по тренажерам. Несомненно, очень нужные и полезные занятия, но очень однообразные и ничуть не заглушавшие тоску по где-то воюющим мужчинам. И не приносящие никакого покоя и удовлетворения измученным ожиданием душам.

– Там почти темно, – нехотя попыталась припугнуть подруг Тэри, – нет ни мебели, ни книг. Я сплю во мху, ем ягоды и лепешки, которыми делится с домовыми королевская кухарка.

– Но ты не выглядишь ни изможденной, ни усталой, – внимательно рассматривала ее хозяйственная Дора. – И если древням нужна наша помощь, то я готова есть ягоды и спать на мху. По крайней мере живое дело.

– Я тоже, – уверенно поддакнула Кати. – А ты почему молчишь, Бет?

– И вовсе не молчу, – улыбнулась догадливая старшина. – Я уже записалась.

– И ничего нам не сказала!

– Каждый должен решить сам – думаю, это условие древней, – искоса глянула на воспитанницу Бетрисса. – И, кстати, сюда идут сестры Сарнские, не вздумайте проговориться!

– Но мы еще не знаем, берут нас или нет! – заволновалась Кати.

– Берут, ваша помощь очень нужна, – успокоила подруг Тэри и слегка отклонилась, чтобы сестры заметили ее не сразу.

– С добрым утром, – приветствовала подруг Окти. – Мы сегодня опоздавшие. Хотя я была уверена, что придем первыми.

– Просто у нас хорошая новость, – беспечно сообщила Бетрисса, – вот и собрались.

– Про что? – заинтересованно подалась вперед Августа. – Ну не томи!

– Про кого. Тэри вышла из тайных ходов.

– Слава светлым богам, – с облегчением выдохнула Октябрина, поднимая взгляд к небу. – А она здорова? И где она сейчас? Отдыхает?

– Отдыхает, – лукаво улыбнулась Кати. – Сидит под вишней и любуется на вас.

– Под какой вишней? – недоумевая, оглядела подруг старшая герцогиня и потрясенно замерла, рассмотрев светлую улыбку сирены: – Тэри? Глазам не верю… думала, Кати по обыкновению шутит. А почему сидишь там?

– От егерей прячется, – пояснила Бет в спину ринувшимся к подруге сестрам.

– Почему?

– Не хочет, чтобы они доложили королеве о ее приходе, – сообразительно подхватила княгиня Марьено Бейранг. – Ей нужно возвращаться. А Зантария обязательно расстроится.

– Как – возвращаться? – опешила Августа, шлепнувшись рядом с сиреной. – Куда?

– Туда, где я была, – улыбнулась подруге Тэри. – Им трудно без меня.

– Как я завидую, – огорчилась Окти. – Все сейчас делают что-то серьезное. Только мы целой толпой ходим по стенам на радость егерям. Мне кажется, они каждый раз умышленно находят себе дело во дворе, чтоб полюбоваться нашей тренировкой.

– Тэри, – присмотревшись к загадочной улыбке сирены, опасливо подступила к ней Августа, – а ты не могла бы спросить у своих друзей, не найдется ли там и для нас занятие? Я, к примеру, всегда весной возилась на грядках, мы ведь многое сами для себя выращивали, а слуг держали очень мало.

– Найдется, – внезапно заторопилась Тэрлина, услышав доступный только ей голосок. – Только оставьте кого-нибудь до вечера, объяснить все Фанье. Если не раздумаете, нужно прийти сюда на закате, древни сами заберут.

– Лучше пусть Бет, – не медля ни секунды, выпалила Кателла. – Она умеет уговаривать королеву.

– А ты умеешь развлекать, – фыркнула Бетрисса, – но я же не предлагаю оставить тебя? И я, между прочим, первая вызвалась туда идти. А уговаривать и Дора и Окти могут не хуже меня, да вы и сами знаете!

– Куда мне, – хмыкнула Октябрина. – Я вон даже с единственным поклонником общего языка найти не смогла. Может, Августа?

– Поздно, – прошептала Тэри, – сюда идет Фанья. Я забираю Бет и Дору, а вас вечером. Кати, не обижайся, древням всех разом все равно не унести. Заслоните нас.

Хмурые девушки выстроились рядком, поглядывая на неторопливо приближавшуюся Олифанию, а когда Кати, не выдержав, скосила взгляд назад, с ее губ сорвался огорченный вздох. Скамейка была пуста. Под вишней тоже никого не оказалось, и даже трава не была примята.