Текст книги "Старый замок (СИ)"

Автор книги: Вера Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Annotation

18/11 добавлена прода и схема местности)))

Чиркова Вера

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Чиркова Вера

Старый замок

Старый замок

Аннотация

Даже помыслить не могла хозяйка известного салона "Женские тайны", что однажды бросит прибыльное дело в столице империи, и уедет в самую глушь озерного края, но с богами не спорят. Или то был каприз судьбы, наказавшей девушку за дерзкое вмешательство в свои интриги? Во всех случаях тратить время и силы на бесполезную попытку понять или переспорить приговор высших сил или стечение обстоятельств Велья не стала. Решила немного отдохнуть и дать тем, кому перешла дорогу, попрочнее забыть о своем существовании.

Глава 1

-Вон он! – парнишка-проводник ткнул пальцем в сторону возвышающегося посреди озера каменистого островка и ожидающе уставился на спутницу.

–Мы же договорились, до самых стен, – сухо отрезала я, направляя коня к поросшей подсохшим пыреем довольно высокой песчаной насыпной дороге, соединяющей берег с местом, до которого добиралась почти полторы декады.

Последние три дня – в сопровождении этого нахального и болтливого недоросля и за это время он намозолил мне глаза хуже овода. И я уже с удовольствием отправила бы его назад, да владелец придорожного трактира, сдавший отпрыска внаём, вместе с противным мальчишкой предоставил и вьючную лошадку, без которой Кышу просто не под силу увезти весь мой багаж. А взять меньше никак не получалось, и так отбирала лишь самое необходимое. Мне еще повезло, до того самого трактира мы добирались с попутным торговым обозом, и пока я тряслась в телеге, Кыш немного отдохнул.

Проводник злобно ругнулся себе под нос, но я сделала вид, будто ничего не расслышала, увлеченная изучением своего нового владения. Хотя это зрелище ожидаемо особой радости не доставило. Даже отсюда были видны редкие, осыпавшиеся зубцы полускрытой кустами ограды и провалившаяся крыша донжона, густо оплетенного какой-то вьющейся зеленью.

Впрочем, буйная растительность была пока единственным, чем мог бы похвалиться островок, но я справедливо подозревала что это кажущееся достоинство замка Глоэн станет самым первым и самым непобедимым изъяном, едва мне придется браться за наведение порядка во дворе и в саду.

-Дальше не поеду! – категорично объявил парнишка, едва мы добрались до первых густых кустов, и на этот раз не поддался ни на какие уговоры.

Решительно спрыгнул с коня, привязал к своему седлу повод флегматичной кобылки, и принялся отвязывать тюки с моим имуществом. День клонился к вечеру, и паршивец явно мечтал к ночи налегке добраться до места нашей последней ночёвки, небольшой рыбацкой деревушки, каких много в этом озерном краю.

Пришлось смириться с его упорным нежеланием ехать дальше, слезать с Кыша и помогать. Едва получив расчет, парень вскочил на коня и торопливо помчался прочь, забыв даже сказать хоть пару слов на прощанье.

–Храни тебя светлые боги, – хмуро глянула я вслед уводившему кобылку проводнику, приказала Кышу лечь и принялась привязывать багаж к седлу.

Самой придется идти пешком, и вряд ли этот путь окажется легким, хотя до ворот не более сотни шагов. Однако вовсе не по присыпанной песочком дорожке, а по зарослям крапивы, сныти и чертополоха, вымахавшего почти в человеческий рост.

–Кыш, тебе выпала честь первому ступить в наши владения, – невесело сообщила я животному и указала на кусты – вперед!

Верный питомец покорно вломился в заросли крапивы, и мне пришлось, покрепче стянув завязки дорожной шляпы, продираться следом, мысленно заклиная мохнатого друга потерпеть и не метить тропу. Хотя и не в его привычках уподобляться в этом вопросе обычным лошадям, но едва заподозрив малейшую обиду или несправедливость, Кыш начинал мстить.

Ворота, собранные под кованые пластины из добротных плах мореного дуба, оказались целыми и даже накрепко запертыми, но рядом вилась еле заметная стежка, протоптанная невесть какими существами в зарослях лопухов и борщевика. Она то и привела нас к узкому пролому в стене, на первый взгляд не очень-то подходящему для лошади с грузом, но Кыш никогда не был чистокровным представителем своего рода. И потому обладал редчайшими способностями, позволяющими ему не только пробираться по кручам и узким тропкам с грациозностью газели, но и многое другое.

Вот и теперь он спокойно взобрался вслед за мной по обломкам стены к самой широкой части пролома, проследил желтовато-зеленым глазом, как осторожно его хозяйка проверяет тропу, и обгоняя меня в три огромных прыжка оказался во дворе.

Тут травы было меньше, и, хотя она умудрялась пробиваться даже через щели плотно подогнанных плит песчаника, зато выросла чахлой и мелкой. Роскошные заросли сорняков рвались в основном из углов, куда осенние ветра из года в год наметали мусора и палой листвы.

Мы шествовали по двору неторопливо, как строгий капитан, принимающий под свое командование новую шхуну, попутно изучая все, на чем останавливался взор. Кыша в основном интересовали трава и росшие под окнами одичалые кусты смородины, так как ячмень, взятый на последнем постоялом дворе вместе с проводником, закончился еще вчера вечером, и другого взять было неоткуда. Впрочем, потомка дикого урга и горной пастушьей лошадки это обстоятельство не особо беспокоило. В наследство от папаши ему досталась всеядность и почти лисья добычливость. Ну а от матери – обманчиво кроткая внешность и выносливость.

Меня же больше беспокоило, в каком состоянии колодец, ходить за водой на берег совершенно не хотелось. Еще я упорно искала взглядом дрова, о которых говорилось в описании, сделанном прежним владельцем. Хотя он вполне мог и приврать, ведь точно знал, что ни один дурак не станет тратить уйму сил и серебрушек, чтобы вернуться в Тагервелл и потребовать неустойку.

Разномастные хозяйственные строения, окружавшие двор со всех сторон, безмолвно свидетельствовали о прошлом процветании хозяев Глоэна, но я, не обращая на них внимания, упорно продвигалась к центральному дому, который стряпчий, продававший замок по доверенности, важно именовал дворцом. Но еще в тот момент, когда я бдительно изучала план замка, было предельно ясно, что двухэтажный дом с двумя угловыми башенками никак не может претендовать на это громкое звание. Зато вполне достоин стать моим новым жилищем, особенно если там и в самом деле есть двери, стекла и работают печи.

Добравшись до высокого парадного крыльца, я покопалась в карманах и извлекла почерневший от старости ключ, но торжественное открытие двери не состоялось. Кыш вдруг напрягся, зашипел вовсе не по лошадиному и плавно, как кошка, скользнул вдоль стены к углу, за которым, как мне помнилось, был еще один, черный вход, ведущий на кухню и в помещения для прислуги.

Я двинулась за мохнатым другом, сразу позабыв про усталость и хозяйственные заботы, на ходу доставая из висевшего на плече чехла тонкий, как спица, дротик. Не очень надежное и не совсем женское оружие, но другого у меня к сожалению не было, если не считать упакованного в один из тюков топорика, да умений, отточенных в тренировочном зале Леброта.

Картина, представшая передо мной, едва мы заглянули за угол, насторожила и возмутила до глубины души неожиданным открытием. Судя по всему, в моем новом владении уже кто-то жил. Возле заднего крылечка сохли багры и весла, а на колышках, вбитых в трещины стенки, висели сети. На усыпанных чешуей каменных ступеньках стояло деревянное корытце, накрытое рогожкой, и все это было пропитано рыбным духом. То ли уже солилась рыба, толи потроха были еще не убраны. Но запах довольно свеж, значит рыба поймана совсем недавно, не ранее вчерашнего дня. А судя по еще непросохшим веслам – неизвестный рыболов или рыболовы – сейчас в доме.

В моем доме.

Да и где им еще быть, расстроенно вздохнула я, если солнце уже склонилось к заросшим лесом холмам на горизонте, а небо уверенно и неуклонно затягивает темной тучей? Все нормальные люди к этому времени стараются доделать дела и устроиться поуютнее с книгой в руках, или заняться интересным делом.

И мне тоже пора расположиться на ночлег, только следует вначале решить, как поступить. Вызвать незваных гостей во двор и предложить убраться, или войти с главного входа и попробовать выгнать их изнутри?

Как водится, у каждого плана имеется не один недостаток, и бесполезно сейчас даже пытаться понять, какой путь окажется надежнее или ни о какой безопасности тут вообще не может быть и речи.

Но во всех случаях, не стоять же мне за углом до тех пор, пока рыбакам не приспичит прогуляться?

Мы с Кышем порядком устали, и просто мечтаем плотно перекусить и свалиться на собственную постель, где можно отоспаться за все прошедшие дни. Выходит, придется рискнуть... и, наверное, мне все-таки лучше войти через парадный вход, а не мяться у черного, как бедная родственница.

Я даже руку уже положила на шею Кыша, намереваясь тихо развернуть его назад, как он вдруг уверенно шагнул в сторону заднего крыльца, и не сразу, но до меня все же дошло какой довод стал главным в выборе друга. Конечно же рыба, урги ее просто обожают и даже умеют ловить. Но никогда не откажутся обчистить чужие низки и бочонки с заломом.

–Кыш! – Возмутилась я, едва осознав, в какое неприглядное положение поставит меня животное, если сейчас украдет чужое, – нельзя! Назад!

Но он, словно ничего не слыша, упорно двигался вперед, и мне поневоле пришлось уступить. Ну не драться же с собственным конем на потеху наглым захватчикам?

Я сумела задержать его лишь возле самого крыльца, и красноречиво показала кулак, отчетливо понимая, что самой мне медлить теперь нельзя. Возможно кто-то как раз смотрит на нас через окно или еще откуда-нибудь, и эти минуты моего сомнения станут тем самым пресловутым первым впечатлением. Хотя и лезть прямиком к двери тоже было довольно безрассудно.

Оглянувшись по сторонам, я нашла взглядом багор и поняла, что нашла самый лучший выход. Сдвинув на спину пенал с оружием, подхватив длинную жердину и несколько раз сильно ударила в дверь. Прислушалась и ударила еще пару раз. И когда совсем уже собралась стукнуть еще, дверь тихо, без скрипа и лязга засовов, отворилась. Я отступила на шаг и впилась в захватчика изучающим взглядом, удобнее перехватывая багор. Хотя это совсем не мое оружие, но для первого удара сойдет.

Незнакомец был выше среднего роста, крепок и жилист, насколько позволяла судить свободно болтающаяся на его плечах простая серая рубаха. Мускулистые руки, шея и босые ноги, выглядывающие из обтрепанных полотняных штанов, были загорелы почти до цвета кофе. А вот обрамленное русыми волосами и более темной бородкой довольно молодое худощавое лицо оказалось намного светлее, стало быть на рыбалку он ходит в шляпе.

–Ну чего тебе? – недовольно хмурясь, захватчик пристально оглядел нас с Кышем и его губы сложились в пренебрежительную ухмылку.

С этого мгновения он стал для меня врагом, и ни о каких мирных переговорах я больше даже не помышляла.

–Это мой замок, – сообщила я холодно и высокомерно и категорично заключила: – и постояльцев я не пускаю.

–А документы в порядке? – язвительно осведомился незнакомец, но трудно было не заметить мрачно сдвинувшиеся брови и не сделать верные выводы.

Он и сам знал, что ни одна молодая особа не решится на такой трудный путь, ради того, чтобы занять не принадлежащее ей именье.

–Разумеется, – еще более ледяным тоном процедила я, и не думая лезть за купчей, – и убраться вам надлежит немедленно.

–Не очень-то благородный поступок, выгонять человека на ночь глядя, – едко усмехнулся он, но даже не двинулся с места.

–Гораздо благороднее на ночь глядя выгнать женщину из ее собственного дома, – немедля не менее ехидно парировала я, непримиримо глядя в лицо мужчины и тут же ощутила острый укол досады, рассмотрев мелькнувшую на узких, выразительных губах самодовольную усмешку.

Он обыграл меня как селянку, обошел, не сделав и малейшего усилия, с первого взгляда определив мой характер и воспитание. И мгновенно выстроил диалог таким образом, чтобы в три хода прийти к нужным результатам.

–Но я же вас не выгоняю, – с преувеличенным огорчением тяжко вздохнул наглец, – и готов компенсировать исключительно по неведению принесенный вашему дому ущерб. В силу моих возможностей – рыбой и помощью с багажом. Если вы откроете парадный вход, то найдёте на втором этаже довольно удобные комнаты. Я готов доставить туда ваши тюки. А завтра начну подыскивать себе новое место.

Ну разумеется, после этого мне ничего не оставалось, кроме как мрачно кивнуть и решительно дернуть Кыша за повод, тем самым показывая ему, что не стоит облизываться на чужую рыбу. Вот расплатятся с ними за постой – сама выдам другу его долю. Кыш возмущенно фыркнул, нехотя развернулся и тотчас отомстил нахальному захватчику чужой территории за недогадливость и негостеприимство, оставив возле его крылечка духовитую кучку.

Пришлось сделать вид, будто я не заметила брезгливо сморщенного носа незваного постояльца и не нахожу ничего предосудительного в подобном деянии животного. Никому до сих пор не удалось приучить чистопородных лошадей ходить в песочек.

Вернувшись к парадному крыльцу, я привязала Кыша к столбику перил и отправилась отпирать дверь. Замок открылся на удивление легко, видимо последний владелец был человеком заботливым. Непонятно только, почему продал Глоэн, прожив тут всего полгода. Стряпчий как-то вскользь упомянул, будто климат ему не подошел, и поспешил перевести разговор на другое, а я и не стала настаивать. И сама прекрасно знала, если бы здесь всё было так прекрасно, как расписывал проевший на таких делах зубы посредник, то не видать бы мне Глоэн как своих ушей. В других местах за ту же цену предлагали от силы заброшенный постоялый двор.

Распахнув дверь, я с минуту стояла молча, внимательно оглядывая довольно просторное сумрачное помещение, которое горожане гордо называют прихожей, а селяне – сенями. Из этой комнаты в разные стороны вели две двери, а в центре начинались ступени ведущей на второй этаж довольно широкой, деревянной лестницы. И по мере того, как мой взгляд постепенно привыкал к сумраку, я осознавала все отчетливее, как сильно поспешила похвалить бывшего владельца. Если, покидая Глоэн полгода назад, он и удосужился бы смазать запоры, то вымести пыль с пола и подоконников никак не мог.

До этого момента я даже не задумывалась о том, стоит ли мне на самом деле позволить неожиданному постояльцу таскать в дом багаж.

Разумеется, нет.

Если верить Леброту, мне этого жулика и в дом пускать не следует, не то что доверять ему свои вещи Он ведь ясно дал знать, насколько хорошо знаком с расположением комнат и даже успел оценить их и выбрать самые удобнее. Значит, побывал здесь не один раз, а не довольствовался только кухней. И поэтому вполне может устроить неожиданно сломавшей его планы хозяйке какую-нибудь пакость, ведь проследить за добровольным помощником мне просто не под силу. Для этого пришлось бы, самое малое, бегать за ним следом вверх-вниз.

Я уже ясно осознавала, что первым делом нужно пойти взглянуть, открыт ли отсюда проход на заднюю половину. И если да – то следует как можно скорее запереть его и забаррикадировать чем-нибудь тяжелым, а потом и парадную дверь. Затем обойти весь дом, проверить все окна и выходы в пристроенный к северной стене донжон и угловые башни. Но после всего этого вряд ли у меня останется сила доползти хотя бы до умывальни. Впрочем, зачем мне в умывальню, если там нет воды?

Значит придется притвориться рассеянной девицей, из той непонятной мне породы, которая не может заплести собственные волосы без помощи служанки и не знает, сколько времени варится яйцо, и положиться на собственные умения да слух потомка урга. Вдвоем с одним наглецом мы как-нибудь справимся.

Внезапно снаружи донеслась яростная ругань рыбака и недовольное шипение Кыша, и я поспешила вернуться на крыльцо. Долго гадать, какие события тут произошли, мне не пришлось. Судя по всему, очень не любивший стоять на привязи Кыш снова решил поступить по-своему. Перекусил повод и направился следом за мною, а подоспевший постоялец, судя по возмущенной морде животного, попытался его остановить. Ну и разумеется, получил еще один подарок, прямо на сапоги.

–Я сама занесу багаж, – притворно смутилась я, – достаточно будет, если вы дадите мне рыбы.

Выждав, пока стиснувший от негодования зубы рыболов кое-как оботрет сапоги и, преувеличенно прямо держа спину, удалится за угол, я укоризненно взглянула на невозмутимо жующего обрывок повода Кыша и пригрозила:

–Еще раз напачкаешь во дворе – привяжу на цепь и поставлю в стойло.

Отпрыск урга наклонил голову и попытался виновато лизнуть мою руку.

–Не пользуйся моей добротой! Кто теперь будет чистить нам перед крыльцом?

Кыш поднял на меня зеленые глаза, покосился на тучу, уже накрывшую большую часть неба, и шумно, как лошадь, вздохнул. Мол, дождь помоет, не понимаешь, что ли?

–Тащи теперь багаж сам, дверь тут широкая, – решила я воспользоваться его провинностью и легонько подтолкнула мохнатого жулика ко входу.

Упрямиться знавший свою вину Кыш не стал, протиснулся в проем и побрел вперед, принюхиваясь как собака, взявшая след.

–Сама знаю, что он чувствовал себя здесь полным хозяином, – буркнула я мрачно и направила зверя к лестнице, – наверх. Отрабатывай свою невоспитанность.

Кыш снова презрительно фыркнул, легко взбежал по лестнице до арки, ведущей в темный коридор второго этажа и замер, всем своим видом отказываясь идти дальше.

–И на том спасибо, – бурчала я, отвязывая мешки и сундучки, и снимая упряжь, только похожую с виду на обычную, – а теперь иди погуляй, да не вздумай трогать чужую рыбу. Завтра своей наловим.

Глава 2

Потомок урга легко и почти бесшумно скользнул вниз, мохнатые лапы у него заканчивались не копытами, а жесткими подушечками, под которыми таились здоровенные когти. Обычно Кыш их прятал, и ходил на подушечках, издали слегка походивших на копытца. Но при необходимости, желая полакомиться птичьими яйцами или перейти пропасть по бревну, выпускал когтищи и карабкался по скалам и стенам словно огромный кот.

Темно-серая кисть хвоста махнула в проеме распахнутой двери и исчезла, а я взялась было за ручку сундука, постояла... и раздумала прямо сейчас тащить его в комнату. Дверь, ведущая из сеней в ту сторону, где были расположены кухня, столовая и комнаты для прислуги, влекла меня ароматом опасности и тайн.

Но прежде чем туда направиться, мне пришлось присесть прямо на ступени и стянуть сапоги, надоевшие почти до тошноты. Никогда раньше мне не приходилось столько дней подряд почти не снимая носить эту хоть и удобную в путешествии, но весьма непривычную обувь. По заведению, которое про себя я называла конторой, а для клиентов – салоном, удобнее всего было ходить в мягких вышитых туфельках на низком каблучке. Ну а на прогулку мною надевались ботиночки, фасон и высота которых менялись в зависимости от погоды и платья.

–А вот здесь буду ходить босиком, – сердито прошипела я, рассматривая покрасневшую, припухшую кожу на пятках.

Достав из багажа вязаные носки, в которых спала во время путешествия, я со вздохом облегчения торопливо натянула их на ноги и почти бегом помчалась вниз. И первым делом, добравшись до входной двери, задвинула внушительный, кованый засов. А лишь после того, облегченно вздохнув, принялась за изучение своего нового дома.

В правую от входа, более широкую, двустворчатую дверь я заглянула лишь затем, чтобы убедиться, – это большая парадная гостиная, весьма скудно обставленная обшарпанной старинной мебелью. В глубине комнаты виднелись еще двери, но выяснение, куда они ведут я оставила на завтра. Сначала с невольным трепетом приоткрыла ведущую влево от входа дверь. За нею оказался довольно широкий коридор, вдоль которого виднелось несколько дверей. Первая, торцевая, вела в полутемную дворецкую, совмещенную с гардеробной, и входить в нее я не стала. Судя по пыли на столе и закрытых ставнях, этой комнатой незаконные квартиранты не пользовались. А вот следующая дверь, с широкими, наполовину застекленными старинным, мутноватым стеклом створками, предсказуемо оказалась столовой, и несколько секунд я стояла, прижавшись к ней ухом и пытаясь понять, не столкнусь ли с захватчиком, если попытаюсь ее открыть.

Хотя... а если даже и столкнусь... я ведь в своем собственном доме? И значит имею полное право его осмотреть... да и что может быть сильнее женского любопытства, не мне ли этого не знать?

Осторожно толкнув дверцу я очутилась в просторной столовой, обставленной старинной мебелью по моде прошлого века. Посредине, под кованой люстрой, на одном рожке которой висел вполне современный масляный светильник, стоял длинный и широкий обеденный стол, окруженный редкой толпой явно собранных из других комнат стульев. А возле огромного и явно прожорливого камина в окружении столь же разномастных кресел приютился еще один столик, на этот раз овальный и невысокий. Едва разглядев эти тесно сдвинутые сиденья, несколько расставленных по столешнице тарелок и бокалов, а главное – еще не засохшие остатки еды, я почувствовала, как по спине пополз ледяной сквознячок. Человек, живущий в одиночку, не может пить одновременно из четырёх бокалов, и есть четырьмя вилками. И значит я в намного большей опасности, чем представляла еще пять минут назад.

Как вылетела из столовой, как домчалась до передней и трясущимися руками заперла дверь в коридор на огромный, старинный засов я не помнила. Немного пришла в себя лишь после того, как жарко поблагодарила строителей замка за модную в прежние времена предосторожность: запирать на ночь хозяйскую, чистую часть дома от той, где жили и работали кухарки и домашние слуги. Иначе мне прямо сейчас пришлось бы срочно решать, каким из немногих припасенных для защиты предметов стоит пожертвовать чтобы пережить эту ночь.

Немного успокоившись, я пробежалась по первому этажу, проверяя запоры ставень и примыкающие к гостиной комнаты, дальняя из которых оказалась кабинетом, а ближняя, более просторная, по-видимому была когда-то библиотекой. Никаких книг в ней давно не было, лишь валялось на тянущихся вдоль стен полках несколько проеденных мышами растрепанных ученических тетрадей да пара пыльных рукописей. Но я все же прошла вдоль стен, внимательно изучая деревянные панели. Лорд Глоэн, выстроивший когда-то этот дом вполне мог именно отсюда устроить вход в потайные коридоры, хотя стряпчий клятвенно уверял, будто никаких ходов под замком нет.

Не найдя ничего подозрительного, я торопливо поднялась на второй этаж, проверила все комнаты и вскоре обнаружила те покои, о которых упомянул главарь обосновавшейся тут банды.

Видимо раньше в них жили хозяева Глоэна, так как комнаты оказались просторнее других и размещались в центральной части, а кроме того, выходили окнами на насыпь, соединяющую остров с берегом. Комнат было две, первая – кабинет или гостиная, и спальня. Как я и подозревала, здесь было довольно чисто, на кровати лежали почти новые тюфяки и одеяла, а в углу нашлась невероятная роскошь для такого старого дома – дверка в небольшую умывальню.

Вот теперь я окончательно убедилась в правоте собственных подозрений. Вовсе не ютился главарь незваных гостей Глоэна в тесных комнатках для прислуги, и судя по виду из окна, вполне мог издали заметить наше появление. И раз успел унести отсюда свои вещи, значит имел достаточно времени заранее придумать, как вести себя со свалившейся как снег на голову хозяйкой именья.

Мне отчетливо припомнилось, в каком виде этот интриган вышел нам навстречу и язвительный смешок сам сорвался с губ. Вот уж кем-кем, а глупенькой, сластолюбивой девицей, пускающей слюни при виде загорелой мужской шеи, я никогда не была, несмотря на все совершенные за последние полгода промахи.

В последний раз осмотрев бесполезную умывальню я едва не зарычала от ярости на саму себя за вопиющее невнимание. К стоящей на каменном постаменте старинной медной ванне были снизу подведены медные же трубки, заканчивающиеся новым краником, и на его блестящем носике медленно росла прозрачная капля. Продавший мне Глоэн посредник явно не знал про такое удобство, иначе никогда бы о нем не промолчал.

И вот это самое это новшество резко меняло все мои прежние представления о незваных гостях.

Никто и никогда не привезет дорогостоящие трубы и прилагающийся к ним гномий насос в дом, где собирается прожить лишь одно лето, чтобы вдоволь насладиться рыбной ловлей и покоем. Пару – тройку лун несколько здоровых мужчин вполне обошлись бы без купальни и насосов, достать десяток ведер воды из колодца для них просто развлечение. Кроме того, купаться летом можно и в озере, вода здесь самая чистая в империи и даже имеет целебные свойства.

А поскольку захватчики начали проводить в покои воду и ставить котел для её нагрева, то скорее всего надеются однажды завладеть этим замком. Вот теперь мне стало понятно, почему так быстро сбежал прежний владелец и отчего всё падает цена Глоэна. И становится зловещим осторожное предупреждение стряпчего о том, что я потеряю не менее пятой части стоимости замка, если решусь его продавать, не прожив тут хотя бы десяти лет.

На несколько минут я застыла у окна, глядя невидящим взглядом на гаснущие в потемневшем, предгрозовом небе отсветы заката и пытаясь решить неожиданно ставший насущным вопрос: – как поступить?

Остаться и начать борьбу с подлой бандой или собраться и уехать? Денег, отложенных на жизнь, мне хватит, чтобы купить в захолустном городке неказистый домишко, но ради того, чтобы прокормить себя и Кыша придется искать работу. А это очень непростая задача, если не имеешь рекомендательных писем или знакомых. Работать же прачкой или простой служанкой у меня нет никакого желания. И вовсе не из-за боязни испачкаться, как раз грязной работы мои руки не боятся.

Просто, едва устроившись на такую работу, я мгновенно стану для всех окружающих человеком второго сорта. Никто не станет считаться с моим мнением, никто не будет церемониться в выражениях, а наглые прыщеватые отпрыски хозяев непременно начнут зажимать меня в темных уголках или щипать за мягкие места. И зачем мне тогда Глоэн, купленный лишь ради того, чтобы лет через пять появиться в столичном обществе хоть и небогатой, но знатной наследницей старинного рода? Ведь стряпчий сразу предупредил о главном условии, простолюдинам этот замок не продается, и мне пришлось показать ему собственные документы, не видевшие свет почти десять лет. С тех самых пор, как став в одночасье бездомной и нищей, я оказалась на пороге широко известного салона Луизьены Бенро "Женские тайны" с зажатой в кулачке серебряной цепочкой, одной из трех последних вещиц, оставшихся у меня от прежней жизни.

–Я могла бы дать тебе за эту подвеску пару советов, – подумав, сообщила строгая, сухощавая старушка с роскошной, голубовато-серебряной прической, – но не вижу в тебе достаточной наглости и смелости, чтобы им последовать. И потому поступлю иначе, возьму тебя писарем, зрение в последние годы начало сдавать, а большинство клиенток просят подробно записывать им мои наставления. Так уж устроены у них мозги, из всего сказанного помнят только те слова, какие им понравились, и словно не слышат остального. Но про свой титул тебе придется временно забыть, зато никто не осмелится тебя оскорблять и обижать, а если проявишь усидчивость и сообразительность, то обещаю научить тебя всем своим секретам.

Луизьена не обманула, она вообще никогда не лгала, хотя зачастую просто недоговаривала тех подробностей, о которых говорить было нельзя или абсолютно бесполезно. И когда через восемь лет, после настоятельного совета своего целителя, старушка переехала на юг, то и на самом деле уступила мне свой салон за весьма условную плату.

А меня хватило только на два года, – горько выдохнула я и тут же больно хлопнула себя по губам, заслуженное наказание за нарушение данного перед образом светлых богов обета, не вспоминать о совершенных ошибках и оплошностях. Жалобами и сетованиями ничего не вернешь, и не изменишь, да и салон я продала очень выгодно... купив взамен вот этот самый несчастный замок.

Значит нужно попытаться бороться за свою мечту, ведь как-то же прожил тут прежний хозяин целых полгода?

На маленькие квадратики заключённого в свинцовые переплеты толстого старинного стекла упали первые, крупные капли дождя и я невольно заторопилась. Кыш не любит спать в сыром месте, а поскольку сараи и конюшни мы пока осмотреть не успели, придется впустить его в переднюю. Я давно не опасалась, что упрямый смесок испачкает пол, такого он никогда себе не позволял, переняв от ургов почти кошачью чистоплотность в своем логове. А логовом считал любое место, которое подходило для ночлега.

Торопливо спустившись вниз, отодвинула засов и тотчас мимо меня, наградив укоризненным зеленым взглядом, протиснулась мохнатая туша Кыша.

–Ну ты же сам виноват, – бросила я другу наставительно, – гулял до самого дождя. Мог бы попроситься домой раньше.

И тут же поняла, как несправедливы эти упреки, Кыш старался при незнакомых людях не показывать своей принадлежности к немногочисленному семейству ургов, выведенных, по слухам, в давние времена одним из сумасшедших магистров заброшенных земель.

Зверь по-собачьи отряхнулся, мягко прошел в угол между дверью на заднюю половину и лестницей и недовольно поскреб дубовый пол, намекая на обязанность хозяйки позаботиться о пучке соломы.

–Сейчас, – вздохнула я и побрела в гостиную, где видела порядком вытоптанную коровью шкуру.

Соломы или просто травы попытаюсь раздобыть завтра, сегодня совсем не осталось сил. Кыш следил за моими действиями с любопытством, и отошел от облюбованного места, лишь когда я вернулась, волоча за собой его будущую постель.

А едва шкура кое-как втиснулась в угол, бесцеремонно меня отодвинул и принялся устраиваться, больше походя в этот момент на огромную сороку, чем на коня.

–Кыш, – подозрительно осведомилась я, только теперь учуяв знакомый запах, – а где это ты успел разжиться рыбкой?

Сообразительный зверь этого вопроса словно не услышал, потоптался на своей подстилке и лег, свернувшись в клубок и положив довольную морду на вытянутые лапы.

–Учти, будешь сидеть на цепи... – пригрозила я, точно зная, что никогда не позволю себе так поступить с единственным преданным существом.

Тем более теперь, когда нам угрожает серьезная опасность и возможно, только от скорости Кыша будет зависеть моя жизнь. Вот только говорить об этом вслух не стоит. Хотя я пока и не заметила слуховых трубок, с помощью которых лорды Глоэна вызывали к себе в покои слуг, это вовсе не значит, что этого несомненно полезного приспособления уже нет. Ну а про возможность с их помощью незаметно подслушивать чужие разговоры, известно всем.