Текст книги "Три сказки и еще одна"

Автор книги: Вениамин Каверин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Вениамин Александрович Каверин
Три сказки и еще одна

ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ

В пионерском лагере появился новый воспитатель. Ничего особенного, обыкновенный воспитатель! Конечно, большая черная борода придавала ему странный вид, потому что она была большая, а он маленький. Но дело было не в бороде! Если бы дело было в бороде, сказка так и называлась бы.

В этом пионерском лагере был один мальчик. Его звали Петька. Потом там была одна девочка. Ее звали Таня. Таня была храбрая. Все говорили ей, что она храбрая, и это ей очень нравилось. Кроме того, она любила смотреться в зерка ло, и хотя каждый раз находила там только себя, а все-таки смотрела и смотрела.

А Петька был трус. Ему говорили, что он трус и как ему не стыдно, но он отвечал, что зато он умный. И верно: он был умный и замечал то, что другой и храбрый не заметит.

И вот однажды он заметил, что новый воспитатель каждое утро встает очень добрый, а к вечеру становится очень злой. Это было удивительно! Утром ты хоть что у него попроси– никогда не откажет! К обеду он был уже довольно сердитый, а после мертвого часа только гладил свою бороду и не говорил ни слова. А уж вечером!.. Лучше к нему не подходи! Он сверкал глазами и рычал.

Конечно, ребята пользовались тем, что по утрам он добрый. В реке сидели часа по два, стреляли из рогатки, дергали девочек за косы. Каждый делал, что ему нравилось. Зато уж после обеда – нет! Все ходили смирные, вежливые и только прислушивались, не рычит ли где-нибудь «Борода», – так его прозвали.

А некоторые нечестные ребята, которые были ябеды, те ходили к нему жаловаться именно вечером, перед сном. Но он обыкновенно откладывал наказание на завтра, а завтра уже вставал добрый-предобрый. С добрыми глазами, добрыми руками и с доброй длинной черной бородой!

Это была загадка! Но это была еще не вся загадка, а только половина.

Петька очень любил читать; должно быть, поэтому он и был такой умный. И вот он повадился читать, когда другие ребята еще спали. Вы-то не делайте этого, дети, потому что в постели читать очень вредно! Но Петька читал – ему было все равно, что это вредно.

И вот однажды, проснувшись рано утром, он вспомнил, что оставил свою книгу в читальне. А читальня была рядом с комнатой Бороды, и, когда Петька пробегал мимо, он подумал, что очень интересно: а какой Борода во сне? Злой или добрый? Кстати, дверь в его комнату была открыта, не очень, а как раз, чтобы заглянуть. И Петька подошел на цыпочках и заглянул.

Знаете, что он увидел? Борода стоял на голове! Пожалуй, можно было подумать, что это утренняя зарядка. Но все-таки это не было похоже на утреннюю зарядку, потому что Борода постоял немного, а потом вздохнул и сел на кровать. Он сидел очень грустный и все вздыхал. А потом – раз! И он снова стал на голову, да так ловко, точно это было для него совершенно то же самое, что стоять на ногах. Вот это действительно была загадка!

Конечно, Петька решил, что Борода прежде был клоуном или акробатом. Но зачем же ему теперь-то стоять на голове, да еще рано утром, когда на него никто не смотрит? И почему он так вздыхал и так грустно качал головой?

Петька думал и думал, и хотя он был очень умный, но все-таки ничего не понимал. На всякий случай он никому не рассказал, что новый воспитатель стоял на голове, – это была тайна! Но потом не выдержал и стал думать:, кому бы все-таки рассказать? И. рассказал Тане.

Конечно, Таня сперва не поверила.

– Врешь, – сказала она.

Она стала хохотать и украдкой посмотрела на себя в зеркальце: ей было интересно, какая она, когда смеется*

– А тебе это не приснилось?

– Нет.

– Будто не приснилось, а на самом деле приснилось. Это бывает, что не сон, не сон, а потом оказывается – сон.

Петька дал честное слово, и тогда она поверила, что это не сон.

А нужно вам сказать, что Таня очень любила нового воспитателя, даром что он был такой странный. Ей даже нравилась его борода. Он часто рассказывал Тане разные истории, и Таня готова была слушать их с утра до ночи.

И вот на другое утро – весь дом еще спал – Петька и Таня встретились у читальни и на цыпочках пошли к Бороде. Но дверь была закрыта, а через замочную скважину они ничего не увидели, только услышали, как Борода вздыхает.

А нужно вам сказать, что окно этой комнаты выходило на балкон, и, если влезть по столбу, можно было увидеть, стоит Борода на голове или нет. Петька струсил, а Таня полезла. Она влезла и посмотрела на себя в зеркальце, чтобы узнать, не очень ли она растрепалась. Потом на цыпочках подошла к окну, да так и ахнула: Борода стоял на голове!

Тут уж и Петька не выдержал. Он хотя был трус, но любопытный, а потом ему нужно было сказать Тане: «Ага, я тебе говорил!» Вот влез и он, и они стали смотреть в окно и шептаться.

А нужно вам сказать, что это окно открывалось внутрь. Когда Петька и Таня налегли на него и стали шептаться, оно вдруг распахнулось. Раз! – и ребята хлопнулись прямо к ногам Бороды, то есть, вернее, не к ногам, а к голове, потому что он стоял на голове. Если бы такая история произошла вечером или после «тихого часа», – несдобровать бы тогда Тане и Петьке! Но Борода, как известно, по утрам бывал доб-рый-предобрый! Поэтому он встал на ноги и только спросил ребят, не очень ли они ушиблись.

Петька был ни жив ни мертв, даром что такой умный. А Таня – ничего и даже вынула зеркальце, чтобы посмотреть, не потеряла ли она бантик, пока летела.

– Ну что ж, ребята, – грустно сказал Борода, я мог бы, конечно, сказать вам, что доктор прописал мне стоять на голове по утрам или что я прежде был акробатом. Но не надо врать. Вот моя история.

Когда я был маленьким мальчиком – таким, как ты, Петя, – я был очень невежливый. Никогда, вставая из-за стола, я не говорил маме спасибо, а когда мне желали спокойной ночи, только показывал язык и смеялся. Никогда я вовремя не являлся к столу, и нужно было тысячу раз звать меня, пока я наконец отзывался. В тетрадях у меня была такая грязь, что мне даже самому было неприятно. Но раз уж я был невежливый, не стоило следить и за чистотой в тетрадях. Плохой так плохой! Мама говорила: «Вежливость и аккуратность!» Я был невежливый – стало быть, и неаккуратный.

Никогда я не знал, который час, и часы казались мне самой ненужной вещью на свете. Ведь и без часов известно, когда хочется есть! А когда хочется спать, разве без часов не известно?

И вот однажды к моей няне (у нас в доме много лет жила старая няня) пришла в гости одна старушка. Только она вошла, как сразу стало видно, какая она чистенькая и аккуратная. На голове у нее был чистенький платочек, а на носу чистенькие очки в светлой оправе. В руках она держала чистенькую палочку, и вообще она была, должно быть, самая чистенькая и аккуратная старушка на свете.

И вот она пришла и поставила палочку в угол. Очки она сняла и положила на стол. А платочек тоже сняла и положила себе на колени.

Конечно, теперь бы мне понравилась такая старушка. Но тогда она мне почему-то ужасно не понравилась. Поэтому, когда она вежливо сказала мне: «Доброе утро, мальчик!» – я даже не ответил ей «бутерброд», что все-таки тоже значит «доброе утро», хотя и наоборот. Я показал ей язык и ушел.

И вот что я сделал, ребята! Я потихоньку вернулся, залез под стол и стащил у старушки платочек. Мало того, я стащил у нее из-под носа очки. Потом я надел очки, повязался платочком, вылез из-под стола и стал ходить, сгорбившись и опираясь на старушкину палку.

Конечно, это было очень плохо. Но мне показалось, что старушка не так уж обиделась на меня. Она только спросила, всегда ли я такой невежливый, а я вместо ответа показал ей язык.

«Слушай, мальчик, – сказала она уходя. – Я не могу научить тебя вежливости. Но зато я могу научить тебя точности, а от точности до вежливости, как известно, только один шаг. Не бойся, я не превращу тебя в стенные часы, хотя и стоило бы, потому что стенные часы – это самая вежливая и точная вещь в мире. Никогда они не говорят лишнего и только знай себе делают свое дело. Но мне жаль тебя. Ведь стенные часы всегда висят на стене, а это скучно. Лучше я превращу тебя в песочные часы. Песочные часы тоже очень хорошая штука».

Конечно, если бы я знал, кто эта старушка, я бы не стал показывать ей язык. Это была фея Вежливости и Точности – недаром она была в таком чистеньком платочке, с такими чистенькими очками на носу…

И вот она ушла, а я превратился в песочные часы. Конечно, я не стал настоящими песочными часами. Вот у меня, например, борода, а где же видана у песочных часов борода! Но я стал совсем как часы. Я стал самым точным человеком на свете. А от точности до вежливости, как известно, только один шаг.

Наверное, вы хотите спросить меня, ребята: «Тогда почему же вы такой грустный?» Потому что самого главного фея Вежливости и Точности мне не сказала. Она не сказала, что каждое утро мне придется стоять на голове, потому что за сутки песок пересыпается вниз, а ведь когда в песочных часах песок пересыпается вниз, их нужно перевернуть вверх ногами. Она не сказала, что по утрам, когда часы в порядке, я буду добрым-предобрым, а чем ближе к вечеру, тем буду становиться все злее Вот почему я такой грустный, ребята! Мне совсем не хочется быть злым, ведь на самом делё я действительно добрый. Мне совсем не хочется каждое утро стоять на голове. Пока я был мальчиком, еще ничего, а теперь – просто неприлично и глупо. Я даже отрастил себе длинную бороду, ребята, чтобы не было видно, что я такой грустный. Но мало помогает мне борода!

Конечно, ребята слушали его с большим интересом. Петька смотрел ему прямо в рот, а Таня даже ни разу не взглянула в зеркальце, хотя было бы очень интересно узнать, какая она, когда слушает историю о песочных часах.

– А если найти эту фею, – спросила она, – и попросить, чтобы она снова сделала вас человеком?

Да это можно сделать, конечно, – сказал Борода. – Если тебе меня действительно жаль.

Очень, – сказала Таня. – Мне вас очень жаль, честное слово. Тем более, если бы вы были мальчик, как Петька, тогда ничего. А воспитателю стоять на голове неудобно.

Петька тоже сказал, что да, жаль, и тогда Борода дал им адрес феи Вежливости и Точности и даже попросил их похлопотать за него.

Сказано – сделано! Но Петька вдруг испугался. Он сам не знал, вежливый он или невежливый. А вдруг фее Вежливости и Точности захочется и его во что-нибудь превратить?

И Таня отправилась к фее одна…

Без сомнения, это была самая чистенькая комната в мире! На чистом полу лежали разноцветные чистые половики. Окна были так чисто вымыты, что даже нельзя было определить, где кончается стекло и начинается воздух. На чистом подоконнике стояла герань, и каждый листик так и блестел, точно фея начистила его зубным порошком.

В одном углу стояла клетка с попугаем, и у него был такой вид, как будто он каждое утро моется мылом. А в другом – висели ходики. Что это были за чудные ходики! Сразу было видно, что это самая вежливая и точная вещь в мире. Конечно, они не говорили ничего лишнего, а только «тик-так», но это значило: «Вы хотите узнать, который час? Пожалуйста».

А сама фея сидела у стола и пила черный кофе.

– Здравствуйте! – сказала ей Таня.

И поклонилась так вежливо, как только могла. При этом она посмотрела в зеркальце, чтобы узнать, как это у нее получилось.

– Ну что же, Таня, – сказала фея, – я ведь знаю, зачем ты пришла. Но нет, нет! Это очень противный мальчишка.

– Он уже давно не мальчишка, – сказала Таня. – У него длинная черная борода.

– Ну ладно, – сказала фея, – для меня он еще мальчишка. Нет, пожалуйста, не проси за него! Я не могу забыть, как он стащил мои очки и платочек и как передразнивал меня, сгорбившись и опираясь на палку. Надеюсь, что с тех пор он довольно часто обо мне вспоминает.

Таня подумала, что с этой старой тетушкой нужно быть очень вежливой, и на всякий случай поклонилась ей снова. При этом она снова посмотрела в зеркальце, чтобы узнать, как это снова у нее получилось.

А может быть, вы все-таки его расколдовали бы? – попросила она. Мы его очень любим, особенно по утрам. А если в лагере узнают, что ему приходится стоять на голове, над ним станут смеяться. Вы не поверите – мне его так жаль, что я просто не знаю.

Ах, тебе его жаль, – заворчала фея, – это другое дело. Очень хорошо, что тебе его жаль! Это первое условие для того, чтобы мое колдовство пропало. Но под силу ли тебе второе условие?

Таня поклонилась ей в третий раз и спросила:

– Какое же?

Ты должна отказаться от того, что тебе нравится больше всего на свете. – И фея показала на зеркальце, которое Таня как раз вынула из кармана, чтобы узнать, как она выглядит, когда так вежливо разговаривает с феей. – Ты не должна смотреться в зеркальце ровно год и один день.

Вот тебе раз! Этого Таня не ожидала. Целый год не смотреться в зеркало? Как же быть? Завтра в пионерском лагере прощальный бал, и Таня как раз собиралась надеть новое платье, то самое, которое она хотела надеть целое лето. Не надевать же его на пляж или в лес за грибами!

– Понимаете, ведь это очень неудобно, сказала она. Например, утром, когда заплетаешь косы. Как же без зеркала? Ведь я тогда буду ходить трепаная, и вам самой это не понравится.

– Как хочешь, – сказала фея,

И Таня задумалась.

«Конечно, – подумала она, – это ужасно. Ведь, по правде говоря, я смотрюсь в зеркальце каждую минуту, а тут здрасте! Целый год, да еще целый день! Но, с одной стороны, мне ведь это все-таки легче, чем бедному Бороде каждое утро стоять вверх ногами».

– Я согласна, – сказала она. – Вот мое зеркальце. Я приду за ним через год.

– И через день, – проворчала фея.

И Таня отдала ей свое зеркальце и вежливо поклонилась. При этом ей захотелось узнать, как это у нее получилось. Но, увы, это было уже невозможно.

И вот Таня вернулась в лагерь. По дороге она старалась не смотреться даже в лужи, которые попадались ей навстречу. Она не должна была видеть себя ровно год и день. Ох, это очень долго! Но она твердо решила, что так и будет. А раз она решила, значит, так и будет.

Конечно, Петьке она рассказала, в чем дело, а больше никому, потому что хотя она и была храбрая, но все-таки побаивалась, что девчонки возьмут да и подсунут зеркальце – и тогда все пропало! А Петька не подсунет.

– Интересно, а если ты увидишь себя во сне? – спросил он.

– Во сне не считается.,

– А если ты во сне посмотришься в зеркальце?

– Тоже не считается.

А Бороде она просто сказала, что фея расколдует его через год и день. И он обрадовался, но не очень, потому что не очень поверил.

И вот для Тани начались трудные дни. Пока она жила в лагере, было еще ничего, потому что она попросила Петьку:

– Будь моим зеркалом!

И он смотрел на нее и говорил, например, так: «Кривой пробор» или «Бант завязан косо». Он был очень хорошим зеркалом, потому что все замечал, даже то, что самой Тане в голову не приходило. Кроме того, он уважал ее за сильную волю, хотя и считал, что год не смотреться в зеркало– это просто ерунда., Он, например, хоть бы и два не смотрелся!

Но вот кончилось лето, и Таня вернулась домой.

Что с тобой, Таня? – спросила ее мама, когда она вернулась. – Ты, наверное, ела черничный пирог?

– Ах, это потому, что перед отъездом я не видела Петьки, – отвечала Таня.

Она совсем забыла, что мама ничего не знает об этой истории. Но Тане не хотелось рассказывать: а вдруг ничего не выйдет?

Да, это была не шутка! День проходил за днем, и Таня даже забыла, какая она, а прежде думала, что хорошенькая. Зато теперь она воображала и воображала. Случилось, конечно, что она воображала себя красавицей, а сама сидела с чернильной кляксой на лбу! Случалось, что, наоборот, она казалась себе настоящим уродом, а сама была как раз ничего – такая румяная, с толстой косой, с блестящими глазами.

Но все это пустяки в сравнении с тем, что случилось во Дворце пионеров.

В городе, где жила Таня, должен был открыться Дворец пионеров. Вот это был Дворец так Дворец! В одной комнате стоял даже капитанский мостик, и можно было кричать в рупор: «Стоп! Задний ход!» В кают-компании ребята играли в шахматы, а в мастерских учились делать игрушки – и не какие-нибудь, а самые настоящие. Игрушечный мастер сидел в черной круглой шапочке и говорил ребятам: «Это так» или «Это не так». Но лучше всех был зеркальный зал. В этом зале были зеркальные стены и, куда ни взглянешь, все было из зеркального стекла – столы, стулья и даже гвоздики, на которых в зеркальных рамах висели картины. Зеркала отражались в зеркалах, а эти зеркала в других – и зал казался бесконечным.

Целый год ребята ждали этого дня, тем более, что многие должны были выступить и показать свое искусство. Скрипачи по целым часам не расставались со скрипками, так что даже их родители, которые ими очень гордились, должны были время от времени закладывать уши ватой. Художники рисовали вовсю. Но среди детей были еще танцоры. И больше всех любила танцевать Таня.

Как она готовилась к этому дню! Ленточки, которые заплетают в косы, она гладила восемь раз – ей все хотелось, чтобы в косах они оставались такими же гладкими, как на гладильной доске. Танец, который Таня должна была танцевать, она каждую ночь танцевала во сне. Она видела себя во сне и даже один раз смотрелась в зеркало. Но мало ли что, ведь это было во сне!

И вот наступил торжественный день. Скрипачи в последний раз исполнили свои менуэты и вальсы, и родители вынули вату из ушей, чтобы послушать, как их дети хорошо играют. Таня в последний раз протанцевала свой танец. Пора! И все побежали во Дворец пионеров.

Кого же Таня встретила, едва она вошла во Дворец? Петьку. Петька был тут как тут. Правда, он не умел играть на скрипке или танцевать, но зато был очень умный, а ведь для умного всегда найдется место во Дворце пионеров.

Конечно, Таня прежде всего сказала ему:

– Будь моим зеркалом!

Он осмотрел ее со всех сторон и сказал, что все хорошо, только нос как картошка. Но Таня так волновалась, что ему не попало.

Был здесь и Борода. Открытие было назначено на двенадцать часов утра, и он поэтому был еще добрый. Его посадили в первом ряду, потому что нельзя же человека с такой длинной прекрасной бородой посадить во втором или третьем. Он сидел и с нетерпением ждал, когда выступит Таня.

И вот скрипачи исполнили свои вальсы и менуэты, а художники показали, как чудесно они рисуют, и Главный Распорядитель с большим голубым бантом на груди прибежал и крикнул:

– Таня!

– Таня! Таня! На сцену! – закричали ребята»

– Сейчас будет танцевать Таня, – с удовольствием сказал Борода. – Но где же она?

В самом деле, где же она? В самом темном уголке, который тоже был довольно светлым, она сидела и плакала, закрыв лицо руками.

– Я не буду танцевать, – сказала она Главному Распорядителю. – Я не знала, что мне придется танцевать в зеркальном зале.

– Что за глупости! – сказал Главный Распорядитель. – Ведь это очень красиво! Ты увидишь себя сразу в сотне зеркал. Неужели тебе это не нравится? Первый раз в жизни встречаю такую девочку!

Но Таня сказала, что – да, не нравится и что она не будет танцевать.

– Таня, ты обещала – значит, должна! – сказали ребята.

Это было совершенно верно: она обещала – значит, должна. И никому она не могла объяснить, в чем дело, только Петьке! Но Петька в это время стоял на капитанском мостике и говорил в рупор: «Стоп! Задний ход!»

– Хорошо, – сказала Таня, – я буду танцевать.

Она была в легком белом платье, таком легком, чистом и белом, что сама фея Вежливости и Точности, которая так любила чистоту, осталась бы им довольна. В косы, которые Таня уложила вокруг головы, были вплетены веточки снежного дерева, и она сама напоминала снежное дерево, если бы снежное дерево могло танцевать.

Прекрасная девочка! На этом все сошлись, едва она появилась на сцене. «Однако посмотрим, – сказали все про себя, – как она будет танцевать».

Конечно, она очень хорошо танцевала, особенно когда можно было кружиться на одном месте, или кланяться, приседая, или красиво разводить руками. Но странно: когда нужно было бежать через сцену, она останавливалась на полдороге и вдруг поворачивала назад. Она танцевала, как будто сцена была совсем маленькая, – а нужно вам сказать, что сцена была очень большая и высокая, как и полагается сцене во Дворце пионеров.

– Да, ничего, – сказали все. – Но, к сожалению, не очень, не очень! Она танцует неуверенно. Она как будто чего-то боится!

И только Борода находил, что Таня танцует прекрасно.

– Да, но посмотрите, как странно она протягивает руки перед собой, когда бежит через сцену, – сказали все. – Она боится упасть. Нет, эта девочка, пожалуй, никогда не научится хорошо танцевать.

Эти слова как будто донеслись до Тани. Как ветер, она понеслась по сцене – ведь в зеркальном зале было много ее друзей и знакомых, и ей очень хотелось, чтобы они увидели, как хорошо она умеет танцевать. Больше она ничего не боялась, во всяком случае никто больше не мог сказать, что она чего-то боится.

И во всем огромном зеркальном зале был только один человек, который все понимал! Как же он волновался за Таню! Это был Петька.

«Вот так девочка!» – сказал он про себя и решил, что непременно нужно будет стать таким же храбрым, как Таня.

«Ох, только бы поскорее кончился этот танец!» – думал он, но музыка все играла, а раз музыка играла, Таня, понятно, должна была танцевать..

И она танцевала все смелее и смелее. Все ближе подбегала она к самому краю сцены, и каждый раз у Петьки замирало сердце.

«Ну, музыка, кончайся, – говорил он про себя, но музыка все не кончалась. – Ну, миленькая, скорее», – все говорил он, но музыка, знай себе, играла да играла.

– Смотрите-ка, да ведь эта девочка прекрасно танцует? – сказали все.

– Ага, я вам говорил! – сказал Борода.

А в это время Таня, кружась и кружась, все приближалась к самому краю сцены. Ах! И она упала.

Вы не можете себе представить, какой переполох поднялся в зале, когда, еще кружась в воздухе, она упала со сцены! Все испугались, закричали, бросились к ней и испугались еще больше, когда увидели, что она лежит с закрытыми глазами. Борода в отчаянии стоял перед ней на коленях. Он боялся, что она умерла.

– Доктора, доктора! – кричал он.

Но громче всех кричал, разумеется, Петька.

– Она танцевала с закрытыми глазами! – кричал он. – Она обещала не смотреться в зеркало ровно год и день, а прошло еще только полгода! Не бойтесь, что у нее закрыты глаза! В соседней комнате она их откроет!

Все это было совершенно верно. В соседней комнате Таня открыла глаза.

Ох, как я плохо танцевала, – сказала она.

И все засмеялись, потому что она танцевала прекрасно.

Пожалуй, на этом можно было бы окончить Сказку о Песочных Часах. Да нет, нельзя! Потому что на другой день сама фея Вежливости и Точности пришла к Тане в гости.

Она пришла в чистеньком платочке, а на носу у нее были чистенькие очки в светлой оправе. Свою палочку она поставила в угол, а очки сняла и положила на стол.

– Ну, здравствуй, Таня! – сказала она.

И Таня поклонилась ей так вежливо, как только могла. При этом она подумала: «Интересно, а как это у меня получилось?»

– Ты исполнила свое обещание, Таня, – сказала ей фея. – Хотя прошло еще только полгода и полдня, но ты отлично вела себя за эти полдня и полгода. Что ж, придется мне расколдовать этого противного мальчишку.

– Спасибо, тетя фея, – сказала Таня.

– Да, придется расколдовать его, – с сожалением повторила фея, – хотя он вел себя тогда очень плохо. Надеюсь, с тех пор он чему-нибудь научился.

– О да! – сказала Таня. – С тех пор он стал очень веж ливым и аккуратным. И потом он уже давно не мальчишка. Он такой почтенный дядя, с такой длинной черной бородой!

– Для меня он еще мальчишка, – возразила фея. – Ладно, будь по-твоему. Вот тебе твое зеркальце. Возьми его! И помни, что в зеркальце не следует смотреться слишком часто.

С этими словами фея вернула Тане ее зеркальце и исчезла.

Феи в сказках всегда исчезают, когда им больше нечего делать.

И Таня осталась вдвоем со своим зеркальцем,

– Ну-ка, посмотрим, – сказала она себе.

Из зеркальца на нее смотрела все та же Таня, но теперь это была уже большая Таня, решительная и серьезная, как и полагается девочке, которая умеет держать свое слово.

Конечно, вы хотите узнать, ребята, что теперь поделывает Борода? Фея расколдовала его, так что теперь он уже нисколько не похож на песочные часы – ни внутри, ни снаружи. Больше он не стоит по утрам на голове, ведь теперь это совершенно не нужно! Но по вечерам он еще иногда бывает злой, и, когда его спрашивают: «Что с вами? Почему вы такой злой?» – он вежливо отвечает:

«Не беспокойтесь, пожалуйста, это привычка»,