Текст книги "Принцесса Диана"

Автор книги: Венди Берри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Венди БЕРРИ
ПРИНЦЕССА ДИАНА

Книга, которую вы собираетесь прочесть, была запрещена в Англии. В соответствии с британскими законами персонал, обслуживающий королевских особ, не имеет права публиковать свои заметки.

В Соединенных Штатах Первая поправка к Конституции гарантирует свободу слова и прессы. Поэтому мы рады возможности представить вам размышления и наблюдения из дневника Венди Берри.

Стремясь опубликовать эту книгу как можно быстрее и дать возможность читателю взглянуть изнутри на происходящее в королевской семье, мы сразу же отправили полученную рукопись в печать.

Это означает, что в тексте не было сделано никаких изменений, сохранены стиль, а также отдельные выражения и слова, использованные автором.

Предисловие

Неожиданная смерть знаменитости, искренне обожаемой окружающими, всегда представляется непостижимой. Тех, с кого публика не сводит восхищенных глаз, часто считают почти что небожителями, людьми, которых никогда не коснутся несчастья и тяжкие болезни и которым уготовано едва ли не бессмертие.

Смерть таких легендарных личностей, как Элвис Пресли, Джон Леннон и Грейс Келли, в свое время вызвала боль, гнев, шок, непонимание, мысли о несправедливости судьбы и бессилии природы.

Известие о трагической гибели принцессы Дианы – молодой красивой женщины, за чьей жизнью, затаив дыхание, следил с момента ее бракосочетания весь мир, тоже потрясло своей бессмысленностью. Предугадать ее преждевременную кончину, а тем более поверить в то, что этой женщины когда-нибудь не станет, не мог никто.

Говорили и писали о принцессе Диане разное, но подумать о ее возможной смерти – не осмеливались. Ее красота была сама по себе антитезой смерти. Красоте в окружающем нас мире отводится место не только почетное, но до известной степени неизменное и постоянное, поскольку она выражает стремление природы к самосовершенствованию, а совершенное во всех отношениях ее творение должно жить вечно.

Сказать, что же именно делало Диану столь важной особой в глазах тех, кто живет за пределами Британских островов, довольно трудно. Отношение окружающих к ней было отнюдь не однозначным и не единодушным.

Единственное, в чем мнения о ней совпадали, – это бесспорное признание ее красоты и обаяния. Одного этого уже немало. Красота Дианы действительно была достойна восхищения – подобные ей люди рождаются в нашем подлунном мире нечасто.

Считают, что ей было присуще поистине королевское благородство – даже в большей степени, чем настоящим особам королевской крови. В мире она пользовалась даже большей популярностью и известностью, чем сама английская королева, – она была юной королевой своей родной страны, да и всех других стран мира. В глазах небританцев она стала символом Британии, как и ее прославленные земляки – «Битлз», музыканты из легендарной ливерпульской четверки.

Диана вполне соответствовала тому образу принцессы, который возникает в нашем представлении благодаря прочитанным еще в детском возрасте сказкам.

Ее брак распался за несколько лет до трагического происшествия в парижском тоннеле. Сегодня трудно представить, как сложилась бы ее судьба в дальнейшем и чем закончился бы ее роман с Доди аль-Файедом. Скорее всего она продолжила бы свою благотворительную деятельность – по-прежнему утешала бы бедных и убогих; оставалась бы хорошей матерью своим детям. Ее все так же исправно снимали бы фоторепортеры на светских раутах – открыто, официально. Безжалостные папарацци явно не прекратили бы охотиться за ней во время отдыха. В более зрелом возрасте Диана автоматически стала бы матерью британского короля и ее наверняка в конечном итоге допустили бы обратно в лоно королевской семьи.

Как бы она выглядела? Волосы, видимо, украсила бы благородная седина, а лицо – коварные морщинки. В глазах, вне всякого сомнения, осталась бы прежняя доброта и легкая грусть.

Ее размолвки с Чарльзом и скандалы вокруг ее имени скорее всего были бы забыты.

Небесам было угодно, чтобы она стала легендой и мифом XX столетия, одновременно и общественным деятелем, и непрофессиональной топ-моделью. Ей посчастливилось стать самой знаменитой женщиной нашей планеты, познакомиться с талантливыми и не уступавшими ей в популярности людьми, ей довелось надолго остаться в памяти своих современников.

Из всех бесчисленных снимков Дианы, растиражированных на весь мир, наверняка запомнились бы те, что были сделаны во время ее свадебной церемонии, которой радовался весь свет. В те дни ее счастливая безмятежная улыбка наводила на невероятную по своей смелости мысль о том, что жизнь прекрасна и удивительна.

Предлагаемая вниманию читателей книга является еще одной попыткой по-новому взглянуть на принцессу Диану, узнать о подробностях ее личной жизни в годы, предшествовавшие разводу с принцем Чарльзом.

1985

Глава 1. «Любовный переполох»

Его Королевское Высочество принц Чарльз Филип Артур Георг Виндзор, принц Уэльский, граф Честер, герцог Корнуолл, герцог Ротсей, граф Кэррик, барон Ренфру, принц Шотландии и его жена в тот день рано легли спать.

В половине одиннадцатого они уже были в постели в своем элегантном загородном доме Хайгроув. Через несколько минут Диана сняла длинную белую ночную рубашку… Их поцелуи становились все более обжигающими. Они засмеялись, когда в порыве страсти принцесса задела ногой фотографию с видом своего фамильного имения Алторп, стоявшую на прикроватном столике.

Внезапно дверь распахнулась, и в спальню ворвались двое полицейских с оружием в руках.

– Что, черт побери, вы делаете? – крикнул Чарльз, натягивая простыню на себя и жену. – Убирайтесь отсюда немедленно!

Сконфуженные «гости» быстро ретировались. Принц накинул темно-синий купальный халат с фамильным гербом и проследовал за ними в холл первого этажа.

– Вам лучше объясниться, и побыстрее! – рявкнул он. Тихими извиняющимися голосами детективы рассказали, что произошло. Услышав их объяснения, принц расхохотался.

Уронив фотографию, Диана случайно нажала ногой на одну из кнопок сигнализации, расположенную всего в нескольких дюймах от кровати. Она ничего не заметила, поскольку сигнал тревоги включился не в самой комнате, а на полицейском посту рядом с домом. Поэтому охрана немедленно принялась выполнять инструкции на случай чрезвычайного происшествия. Двое бросились в спальню, а остальные вызвали по радио подмогу: наследник трона в опасности…

Эту историю во всех пикантных подробностях мне рассказали почти сразу же после того, как в ноябре 1985 года я была принята на работу в Хайгроув в качестве экономки. Происшествие, естественно, тщательно скрывали, чтобы избежать огласки. Но тем не менее этот случай в течение нескольких месяцев служил предметом разговоров среди прислуги.

В Хайгроуве неукоснительно соблюдались жесткие меры безопасности. В каждой комнате имелась одна или несколько кнопок включения сигнала тревоги. Поначалу горничные, вытирая пыль, по ошибке часто касались их, хотя трудно было не заметить эти солидные золотистые металлические пластинки с маленькой красной кнопкой посередине. Поскольку сигнализация срабатывала регулярно, охранники хорошо знали свое дело, и уже через несколько секунд Чарльз и Диана были взяты в кольцо.

Несмотря на ночное время, многие покраснели от смущения. Не каждому удается увидеть обнаженного принца Чарльза во время занятий любовью с принцессой.

Действительно, «любовный переполох» стал легендой среди обслуживающего персонала, и за все время работы мне не приходилось быть свидетелем подобных случаев.

* * *

Хайгроув – чудесное поместье. Оно отлично подходит для счастливого семейного гнездышка. Принц и принцесса рассматривали его как свое загородное убежище, где можно отдохнуть после рабочей недели. В первые годы моей работы они приезжали сюда почти каждый уик-энд.

Оба очень любили своих детей, Уильяма и Гарри. Как и в любой семье, их отношения переживали взлеты и падения. Зимой 1985 года они были довольны друг другом, если не считать редких ссор, а также слез и сцен, устраиваемых Дианой. Эти конфликты стали предвестниками агонии брака принца и принцессы, длившейся целых восемь лет.

Поглощенная собственными проблемами – разводом и необходимостью поднять на ноги четверых сыновей, я тем не менее часто задумывалась, что же не так во взаимоотношениях принца и его жены. Постепенно, по прошествии нескольких лет, мы стали понимать, что их брак под угрозой и что принц продолжает вести холостяцкую жизнь. Но до начала 90-х годов казалось невероятным, что они могут расстаться или даже развестись, так что альтернативой для них было одно: проглотить обиды и попытаться справиться с трудностями. Так, по крайней мере, считали большинство из нас.

В первые годы жизни в Хайгроуве у каждого из супругов было свое занятие: у Чарльза – его сад, у Дианы – маленькие сыновья. Им без труда удавалось проводить целые дни отдельно друг от друга.

В их отношениях чувствовалась некоторая напряженность, и иногда было очевидно, что они просто не ладят, но, как правило, принц и принцесса внешне оставались взаимно вежливы. Диана обращалась к Чарльзу «мой муженек», а он называл ее «дорогая». Оба очень старались соблюдать приличия, особенно перед гостями. Но позже даже и это не гарантировалось.

Диана не умела долго скрывать свои чувства и могла отвратительно вести себя с обслуживающим персоналом. Слезы не трогали ее, и у нее была репутация человека, способного сделать жизнь слуг совершенно невыносимой.

Мягкая, добрая и сострадающая Диана – это только одна составляющая гораздо более сложной и противоречивой личности. Сторона, которая никогда не демонстрировалась публике, оказалась не очень приятной и совсем не вписывалась в известный всем образ. Частая смена настроений делала принцессу непростым в общении человеком. Действительно, никогда нельзя было предугадать ее реакцию или предвидеть, как следует держать себя с ней, – совсем не то, что принц Чарльз, который, хотя и был подвержен вспышкам гнева, всегда оставался прямым и честным с теми, кто работал в доме. Тем не менее, если он настаивал на каких-то изменениях, никто был не в силах переубедить его, и он мог быть непримиримым и безжалостным. Когда он добивался своего, все шло хорошо, но никто не мог, положа руку на сердце, утверждать, что с ним легко ужиться.

Все мы были приучены не сплетничать с посторонними об отношениях Чарльза и Дианы, и вскоре скрытность стала нашей второй натурой. Обслуживающий персонал Хайгроува и Кенсингтонского дворца [1]1
  Кенсингтонский дворец – один из королевских дворцов в Лондоне. В настоящее время там живут некоторые члены королевской семьи. С 1951 года часть здания занята под Музей истории Лондона. (Здесь и далее – примечания переводчика.)


[Закрыть] вынужден был, хотя и неохотно, принять ужасные скандалы и сцены как неотъемлемую часть брака наследника престола. Как бы то ни было, одно несчастье влечет за собой другие, и проблемы супружеской пары были способны отравить атмосферу во всем доме.

Все было прекрасно, пока персонал держался вместе. Мы здорово сплотились перед лицом несчастья. Позже, когда нужно было сделать выбор и встать на сторону принца или принцессы, обстоятельства изменились. Каждому из нас было нелегко принять решение, но мы дорожили своей работой, а их все более независимое друг от друга существование подталкивало к такому размежеванию.

Первый вопрос, который задавал приходящий на дежурство, звучал так: «В каком они настроении?» В зависимости от ответа камердинера или слуги мы уже знали, предстоит ли спокойная смена или, как говорил бывший дворецкий Хайгроува, Пол Баррел, «будет штормить».

Конечно, мой старший сын Джеймс и его друзья, уже работавшие в Кенсингтонском и Букингемском дворцах [2]2
  Букингемский дворец – главная королевская резиденция в Лондоне.


[Закрыть], предупреждали меня. Они все знали о проблемах Дианы с питанием, о ее жуткой неуверенности и перепадах настроения. Они также знали о том, каким жестоким и упрямым может быть Чарльз, когда все идет не так, как ему хочется. Но я считала эти рассказы обычным преувеличением, поскольку поступившие на королевскую службу люди склонны придавать всему слишком большое значение. Поэтому я решила воздержаться от каких-либо выводов, пока сама не увижу, как это выглядит изнутри.

Я вспоминаю, как Джеймс рассказывал о начале своей службы при дворе. Прибыв в конце лета 1982 года в Абердин, он буквально дрожал от страха. Волнение от того, что он получил место лакея, внезапно переросло в панику, когда он осознал, чем ему придется заниматься на протяжении следующих шести недель в Балморале [3]3
  Балморал – замок в графстве Абердиншир. Построен королевой Викторией. С 1852 года – официальная резиденция английских королей в Шотландии.


[Закрыть] – прислуживать королеве, принцу Филипу и остальным членам королевской семьи. Новичка вводили в курс дела постепенно.

В тот первый вечер на семейном обеде присутствовали королева, принц Филип, конюший и фрейлина королевы.

– Я впервые наблюдал за ними в домашней обстановке, – рассказывал Джеймс. – И, честно говоря, был в шоке. В королевской семье, сидящей за столом и беседующей о пустяках вроде пеших прогулок и верховой езды, не было, разумеется, ничего необычного. Необычным было количество прислуги – лакеи, дворецкий, паж королевы, повара, кондитеры и официанты выполняли каждый каприз обедавших.

Я вспоминаю, – продолжал он, – что при виде этой сцены в моей голове всколыхнулись до сей поры глубоко запрятанные республиканские мысли. Не будет преувеличением сказать, что я был потрясен, увидев, сколько прислуги требуется всего для четырех человек. Кондитеры, например, находились здесь, потому что кто-то заметил, что на десерт съел бы немного пудинга с маслом. Повара следили за тем, чтобы все блюда подавались вовремя и имели нужную температуру. Для меня все это было откровением, а одно правило я запомнил на всю жизнь: четверо всегда справляются с делом лучше, чем один.

* * *

Осенью 1985 года я подыскивала работу, которая могла бы обеспечить достаток мне и четверым моим детям. В 1979 мой брак распался, и я возобновила учебу в колледже, сдав за два года три экзамена ступени «О» и два – ступени «А». Затем после трехлетнего обучения в колледже Св. Катарины в Ливерпульском университете получила диплом преподавателя английского языка. Я преподавала английский студентам и бизнесменам-иностранцам.

Мы жили в удобном доме в Формби под Ливерпулем, но постоянно испытывали финансовые затруднения. Поэтому когда мой сын Джеймс сообщил, что в Хайгроуве освободилось место экономки, я ухватилась за эту возможность.

Джеймс служил во дворце в качестве лакея, а затем камердинера принцев Эндрю и Эдварда. Когда он приезжал в Кенсингтонский дворец, то регулярно общался с принцессой Дианой. Впервые он повстречался с ней в Балморале, когда, к изумлению остальных лакеев, добился большого успеха.

– Всю королевскую семью, – рассказывал он мне, – обслуживающий персонал и многих местных жителей каждый год приглашают на традиционный Охотничий бал. Королева и королева-мать обожают этот праздник и всегда присоединяются к танцующим рил и другие шотландские танцы.

Джеймс и прочие слуги пришли на бал прямо с работы и не успели снять ливреи. Именно перед одетым в униформу Джеймсом Берри появилась принцесса Диана, когда зазвучала музыка.

– Я болтал с одним из лакеев, когда людское море расступилось, – оживившись, продолжал он, – и передо мной возникла очень бледная, стройная и прекрасная принцесса Уэльская, облаченная в длинное белое платье.

«Вы ведь Джеймс, новый лакей? – тихо произнесла она. – Не хотите ли потанцевать?»

Я поставил стакан и довольно самоуверенно взял ее руку. Человек, с которым я выпивал, изумленно взглянул на меня. Каждый втайне надеялся, что его когда-нибудь пригласят, и кое-кто после нескольких лет службы был весьма разочарован, что этого все еще не случилось. Первый танец был ужасен, по крайней мере с моей стороны – трудно сосчитать, сколько раз я наступал ей на ногу или вел не в том направлении. Когда музыка смолкла, я почувствовал облегчение, но едва собрался предложить Диане покинуть площадку для танцев, как она остановила меня: « Не так быстро, Джеймс. Еще один танец, если не возражаете». Мы рассмеялись, и напряжение спало. Мы больше не обсуждали этот случай, но всегда помнили о нем. Мы принадлежали к одному поколению, и спустя какое-то время мне удалось, подобно некоторым другим слугам, завоевать ее доверие.

В один из дней в начале сентября 1985 года Диана беседовала с Джеймсом в коридоре первого этажа Кенсингтонского дворца. Джеймс как раз нес чай в ее гостиную. Диана поделилась впечатлениями о «просто восхитительном» шоу Эндрю Ллойда Уэббера и вскользь заметила, что они с принцем подыскивают для Хайгроува экономку.

– Это довольно трудно, Джеймс, ведь мы не можем просто дать объявление. Может быть, ты знаешь кого-нибудь, – сказала она.

Джеймс ответил, что поищет подходящую кандидатуру: на такого рода службу обычно поступали по рекомендации.

– Честно говоря, я не завидую человеку, который займет эту должность, – добавила Диана, невесело усмехнувшись. – В Хайгроуве постоянно идет дождь, и к тому же там масса работы по дому. Но дети любят его, и я приезжаю туда из-за них. Очень важно, что мальчики имеют возможность проводить выходные дни в подобном месте.

Когда она уже повернулась, чтобы уйти, Джеймс назвал мое имя. Принцесса видела меня раньше (в 1983 году я провела неделю в Балморале) и знала, что я познакомилась и подружилась кое с кем из обслуживающего персонала, включая камердинера Чарльза, Майкла Фоусета, а также Пола и Марию Баррел, которые позже работали со мной в Хайгроуве.

– Ты уверен, что твоя мать заинтересуется? – спросила она, склонив голову набок. – Если да, то пусть напишет полковнику Кризи и приедет на собеседование.

В понедельник 14 октября, через четыре дня после того, как я отправила письмо инспектору двора полковнику Кризи, меня пригласили в Лондон на собеседование. Похоже, Диана уже поговорила с ним, поскольку наше общение оказалось простой формальностью.

Я купила новый синий костюм и села в поезд, отправляющийся из Саутпорта в Лондон. В пути его задержали на полчаса. Я была в панике, потому что встречу назначили на десять утра, а я опаздывала больше чем на двадцать минут, и в какой-то момент вообще засомневалась, стоит ли туда являться. Но затем, решив, что мне нечего терять, я вошла в боковые ворота Букингемского дворца, и меня провели в кабинет полковника Кризи.

Офицер держался необыкновенно вежливо и предложил мне сигарету. Поначалу я колебалась, поскольку знала, что при дворе курить не принято. Полковник, высокий полный мужчина немногим старше сорока, казалось, читал мои мысли.

– Не беспокойтесь, миссис Берри, – мягко произнес он, протягивая пачку сигарет. – Это не проверка. Я тоже курю.

Он посмотрел мое досье.

– Вы сами прекрасно знаете, что не обладаете опытом в подобных делах. Но принцесса сказала мне, что вы должны получить эту работу, если хотите. Я не могу противиться ее желаниям. Кстати, в случае вашего согласия, она хотела бы побеседовать с вами.

Удивленная такой неофициальностью, я спустилась во двор, где меня встретил шофер принца Тим Уильямс на каштановом «скорпио». Он отвез меня к Кенсингтонскому дворцу и высадил у бокового входа. Дверь открыл Гарольд Браун, дворецкий.

– Привет, Венди. Как дела? – тепло приветствовал он меня и провел внутрь. – Добро пожаловать во дворец.

Гарольд, успешно делавший карьеру придворного, был одет в темно-синий пиджак с золотыми пуговицами с изображением герба принца Чарльза.

– Принцесса разговаривает по телефону, – добавил он. – Так что у нас есть время выпить по чашке чаю.

Не знаю, каким я представляла себе дворецкого, но была приятно удивлена простотой обращения этого, очевидно занимавшего очень важный пост, человека с бледным лицом. Позже мне стало известно, что Гарольд, который, по слухам, состоял членом секты «Плимутская братия» [4]4
  «Плимутская братия» – секта; духовенства не признает; ее члены собираются по воскресеньям для совместной трапезы. Образовалась в Плимуте около 1830 г.


[Закрыть], мог держать под контролем абсолютно все, включая смену занавесок или установку новых полок в помещениях для прислуги. В отличие от некоторых довольно заносчивых и самонадеянных лакеев с забавными манерами и жестами, Гарольд всегда держался спокойно и уверенно.

Беседуя о Хайгроуве, он провел меня в буфетную для прислуги, располагавшуюся справа от главного входа. Проходя мимо стоящего в холле холодильника, я была поражена, заметив, насколько комнаты для обслуживающего персонала похожи на помещения не очень богатой частной школы. По нескольким ступенькам можно было спуститься в кухню первого этажа. В воздухе стоял запах молока и тостов.

Стоя на лестнице, ведущей в ту половину дома, где жила королевская семья, я вновь почувствовала ужасное волнение. Понравлюсь ли я принцессе? Что она скажет? Смогу ли я рассуждать разумно? В конце концов, я впервые встречалась с ней.

– Не нервничайте. Она действительно очень мила, – сказал Гарольд, сжав мою руку и направляясь доложить обо мне. – И помните, что к ней нужно обращаться «Ваше Королевское Высочество» или «мэм».

Меня проводили в гостиную принцессы. Она стояла у камина, уставленного открытками и семейными фотографиями. Дверь за мной закрылась.

– Вот вы какая, Венди, – улыбнулась Диана и протянула руку. – Я так много слышала о вас от Джеймса. Проходите и присаживайтесь.

Передо мной стояла очаровательная молодая женщина лет двадцати или чуть больше, в простом летнем платье. Она смотрела на меня огромными, глубокими голубыми глазами, в которых светилась улыбка. У нее была великолепная кожа и величественная осанка. Все это производило ошеломляющее впечатление.

Я заметила еще одну деталь, которую не передавали многочисленные фотографии принцессы. Она оказалась гораздо более худощавой и стройной, чем я ожидала. Когда она повернулась и указала мне на стул, я увидела, какой болезненно-хрупкой выглядит ее спина – сквозь тонкий шелк платья заметно проступали лопатки.

– Я очень рада, что вы хотите работать у нас в Хайгроуве, – произнесла она довольно тихим голосом. – Но прежде чем вы приступите к своим обязанностям, я должна вас кое о чем проинформировать. Во-первых, в Глостершире очень влажный климат. Временами мне кажется, что дождь никогда не кончается. Полагаете, вы справитесь с этим? Это прекрасное место для мальчиков и моего мужа, у них масса занятий на свежем воздухе, но, боюсь, это не по мне. Но если вы любите деревню, вам там понравится.

Диана очертила круг моих обязанностей:

– Дом отапливается дровами, и, к сожалению, многочисленные печи требуют ежедневной чистки. Кроме того, у вас будет множество ежедневных забот по управлению домашним хозяйством, с которыми, я уверена, вы прекрасно справитесь. Вы также должны будете взять на себя и подготовку комнат для гостей. Вам предоставят флигель, расположенный в конце подъездной аллеи. Поскольку он находится прямо у главной дороги, вероятно, придется вставить рамы с двойными стеклами. Если не считать этого обстоятельства и сырости, вам он должен понравиться. Думаю, вам следует съездить туда с полковником Кризи, прежде чем принять окончательное решение.

Беседа продолжалась четверть часа, и я была поражена, как мило и естественно она держалась. Я была очарована и чувствовала себя уютно. Это было мое первое соприкосновение с обаянием Дианы, этим грозным и мощным оружием, которым она успешно пользовалась.

Улыбнувшись и еще раз пожав мне руку, Диана встала и позвонила в колокольчик, висевший в углу комнаты. Гарольд проводил меня вниз к машине, где ожидали полковник и Тим Уильямс.

– Все в порядке? – бодро спросил инспектор. – Сейчас мы отправимся в Хайгроув. По дороге остановимся, чтобы перекусить.

Мы подъехали к придорожному кафе. Инспектор расплатился, и мы с ним заняли столик для курящих. Тим Уильямс сел отдельно. Это было обычным явлением во дворце. Занимая должность инспектора, полковник был важной персоной при дворе. Я, назначенная экономкой, оказалась на иерархической лестнице выше шофера.

Об этом никогда не писали, но все знали и соблюдали негласные правила. Новичкам приходилось пробираться по настоящему минному полю потенциальных обид, прежде чем они могли разобраться, где чья ступенька. Работа на королевских особ – возможно, самую замкнутую касту в мире – порождала и жесткий порядок подчинения среди слуг. Таким образом, камердинер принца Чарльза всегда считался более важной и влиятельной персоной, чем его коллега, служивший у принца Эндрю; няня принца Уильяма пользовалась большим уважением, чем няня принцессы Беатрис.

Во второй половине дня мы прибыли в Хайгроув, расположенный в крошечной деревушке Даутон. Машина въехала через боковые ворота, где нас взмахом руки приветствовал полисмен, узнавший автомобиль и Тима Уильямса. Мы остановились на заднем дворе, чтобы осмотреть дом снаружи.

Купленный в 1980 году за 750 000 фунтов у члена парламента от консервативной партии Мориса Макмиллана, Хайгроув был и продолжает оставаться радостью и гордостью Чарльза. Поместье занимает 347 акров земли графства Глостершир и находится менее чем в восьми милях от дома принцессы Анны, Гэткомб-Парка, и недалеко от Бадминтона. Его обширный парк издавна был приписан к Боуфортскому охотничьему обществу [5]5
  Боуфортское охотничье общество – названо по имени главы общества герцога Боуфортского. Обычно его члены охотятся в Боуфортшире.


[Закрыть], и данное обстоятельство сыграло важную роль в том, что Чарльз попросил герцогство Корнуолл приобрести эти угодья. Сооруженный между 1796-м и 1798 годом, дом был существенно перестроен после пожара в конце девятнадцатого века. От Букингемского дворца его отделяет 120 миль, но всего лишь семнадцать – от дома Камиллы и Эндрю Паркер Боулз в Аллингтоне, рядом с Чиппенхэмом.

Камилла регулярно посещала Хайгроув до и после женитьбы принца на Диане. Раньше, оставаясь в его загородном доме, она даже брала с собой своего постоянного повара. Близость Хайгроува к Аллингтону не ускользнула от Дианы, которая через несколько недель после помолвки попыталась убедить Чарльза подыскать другую загородную резиденцию. Он остался глух к ее просьбам и даже рассердился, когда этот вопрос был поднят вновь. Принц не терпел, когда обсуждались его намерения и действия относительно Хайгроува.

Полковник Кризи нажал на кнопку звонка задней двери, и мы вошли внутрь. Нас не встретил ни дворецкий, ни лакей – полковник сказал, что они заняты по дому, поскольку принц проинформировал прислугу, что они с принцессой намерены проводить здесь больше времени.

Внутри мне бросились в глаза богатое убранство комнат и чистота. Вместе с инспектором и Нестой Уайтленд, тогдашней экономкой, у которой был рак легких, мы расположились в столовой для прислуги. Я взглянула на мрачные бежевые стены, явно нуждавшиеся в покраске, и на плетеные стулья, перевезенные сюда из квартиры Дианы на Колхерн-Корт, где она жила до замужества.

Джоан Бодмен, приходящая помощница Несты, провела меня на кухню, в центре которой стоял внушительный разделочный стол, и показала большую голубую плиту «Ага», на которой, в основном, готовилась пища. Рядом располагались двухконфорочная электроплита-гриль, еще одна большая плита, а также микроволновая печь. Через основную кухню мы прошли в буфетную дворецкого. Там был установлен телефонный коммутатор, через который шло большинство частных звонков принца и принцессы. Затем, нервно покашливая, Джоан провела меня через холл и показала столовую, гостиную и кабинет принца.

Несмотря на то, что хозяева отсутствовали, меня поразило состояние кабинета Чарльза. По полу были разбросаны листы бумаги, на стульях лежали раскрытые книги, а кипы журналов напоминали острова в каком-то фантастическом океане.

– Ничего здесь не трогайте! – рассмеялась Джоан. – Если ручка лежит на полу, обойдите ее.

Позже я не раз рвала юбку, пытаясь переступить через груды книг и бумаг.

Когда мы поднялись по ступенькам на второй этаж, мне объяснили, что только я, камердинер и слуга имеют доступ в спальни принца и принцессы. Дворецкому не разрешалось входить в покои королевской семьи. Это была ревностно охраняемая территория камердинера.

На мой удивленный взгляд по поводу того, что у супругов раздельные спальни, последовал загадочный ответ:

– Именно так. Скоро вы сами все увидите.

Я больше не стала задавать вопросов и просто заглянула в две комнаты, где в этот момент отсутствовали личные вещи Чарльза и Дианы, ибо любимые мелочи путешествовали вместе с хозяевами.

– Комнаты необходимо поддерживать в постоянной готовности на случай, если кто-нибудь из них милостиво решит неожиданно приехать, – с сарказмом добавила Джоан.

В комнате Дианы стоял большой диван, заваленный мягкими игрушками, среди которых были необъятных размеров медведи коала, войлочная лягушка, два огромных пингвина и плюшевые мишки. Мы прошли в ее ванную со шкафчиками и овальным столиком, на котором под стеклом лежали фотографии. Все полочки были заставлены сувенирами, привезенными Дианой из путешествий.

– Тут кругом ее безделушки, – предупредила Джоан. – Она любит окружать себя подобной ерундой.

Я заметила множество снимков Дианы и ее семьи в обычных деревянных, кожаных и фарфоровых рамках.

Еще один лестничный пролет, и мы оказались в детской, где все еще стояла кроватка Гарри.

– Вы должны будете менять постель няне и Уильяму, а также следить за состоянием спален хозяев и их гостей.

В то время няней была Барбара Барнс, и некоторые ее личные вещи были аккуратно расставлены на столике. Игровая комната оказалась просто громадной. В дальнем ее конце виднелся шкаф, заполненный игрушками, конструкторами «Лего» и настольными играми.

Перед тем как пройти к флигелю, я познакомилась с мужем Несты, Пэдди Уайтлендом, грумом и управляющим делами Чарльза. Он ввалился в кухню в старых, пропахших лошадьми брюках и протянул мне грязную руку. Мне он сразу понравился, хотя с первого взгляда было ясно, что это парень не промах.

За последующие несколько лет я многое узнала о Пэдди и его особых отношениях с принцем – тайных и доверительных. Но тогда передо мной стоял грубоватый ирландец, который, пользуясь покровительством Чарльза, чувствовал себя в Хайгроуве совершенно свободно. Он рассмеялся, когда услышал, что я была актрисой и преподавателем, и сказал:

– Здесь у вас будет чему поучиться.

Я очень удивилась, обнаружив в построенном в 1798 году флигеле оснащенную по последнему слову техники кухню. Несмотря на то, что помещение предназначалось для обслуживающего персонала, кухонное оборудование здесь было лучше, чем в доме.

– Свадебные подарки, – улыбнулся полковник Кризи. – Их было так много, что мы не знали, куда все девать. Часть оставили в коттедже, где живет камердинер Кен Стронак.

На обратном пути в Лондон я сказала полковнику, что согласна на эту работу.

– Чудесно! – воскликнул он. – Я рассчитывал на это. Кстати, жалованье составляет 5600 фунтов в год, вам понадобится собственная машина, а приступить следует 1 ноября.