Текст книги "Охота за тенями"

Автор книги: Вэл Макдермид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 10

В прокуренный кабинет Фиона вошла ровно в одиннадцать часов утра. Беррокал и два других следователя разговаривали по телефону, ничем не выразив своих эмоций при ее появлении. Ровно в восемь утра Фиона послала Беррокалу свой отчет по факсу, понимая, что ему нужно время для получения нужных ей документов. Три свободных часа она использовала как нельзя лучше. Сначала позавтракала вместе с Китом в постели, потом отправилась вместе с ним смотреть Эль Греко и гробницу графа Оргазского, находившуюся в великолепной пристройке к церкви Сан-Томас. Начинать день было приятнее таким образом, а не чтением полицейских отчетов.

Две кучи документов на столе были по виду такие же, как накануне. Фиона подождала, пока Беррокал положит трубку.

– Привет. Отчетов о случаях вандализма и нападений еще нет?

– Они на столе. Нераскрытые – слева, раскрытые – справа. За последние двенадцать месяцев.

– Хорошо работаете.

Беррокал пожал плечами.

– Они знают, что я с них не слезу, пока не получу, что мне нужно. Им нравится спокойная жизнь. Вам необходима помощь или вы должны сами просмотреть все документы?

– К сожалению, сама, – ответила Фиона. – А что карта?

– Они тут.

Беррокал повернулся к незанятому столу и, перегнувшись через него, открыл ящик, из которого вытащил одну карту поменьше и другую побольше, более подробную.

– Я не знал, какая вам подойдет.

– Наверно, тут нет сканера? – спросила Фиона.

Беррокал пожал плечами.

– Может быть, и есть.

– Мне нужна подробная карта в моей программе, – сказала Фиона, доставая ноутбук и выуживая пустой флоппи-диск. – Если они переведут ее на флоппи-диск, то дальше я справлюсь сама.

Беррокал кивнул и, повернувшись к следователю, который сидел рядом с ним, что-то быстро сказал по-испански. Следователь торопливо закончил разговор и вопросительно посмотрел на босса. Тот вручил ему карту и флоппи-диск и отрывисто произнес несколько коротких фраз. Очевидно, следователь предпочел быть на побегушках у английского консультанта, чем задыхаться в вонючем ящике.

– Е cafe leche para dos [7]7
  Два кофе с молоком (исп.).


[Закрыть], – сказал Беррокал, криво усмехаясь в спину исчезающего за дверью следователя.

– Спасибо.

Фиона взялась за первый документ. Ей предстояло сделать список некоторых данных: время преступления, дата преступления, вид преступления и еще пунктов двенадцать. И она погрузилась в поиск деталей. Если ей попадался известный преступник, она выписывала все, что касалось его жизни и прежних правонарушений. Ей надо было обработать сорок семь дел, которые, к тому же, были на испанском языке. Рабочий день тянулся долго, делимый на равномерные куски стаканом кофе и бутербродами неизвестно с чем, – Фионе было не до них.

Наконец она откинулась на спинку стула и стала ждать, когда компьютер рассортирует данные и выдаст результат. Довольно много случаев не подходили под разряд серийных, что Фиону ничуть не удивило. Зато остальные были поделены на три группы, и в каждой из них было как будто по одному преступнику. Первая группа – нападения на сувенирные магазины. Во всех случаях они происходили по будним дням между двумя и тремя ночи. В первых трех случаях краской вымазали витрины. Потом началось кое-что похуже. Во время еще четырех нападений были разбиты витрины и краской вымазаны товары. Все эти преступления остались нераскрытыми.

Во второй серии преступлений были лозунги на стенах ресторанов и отелей, в основном политические, что-то вроде «Испания – для испанцев» и «Долой иммигрантов». Эту группу Фиона отвергла как не имеющую отношения к ее убийце.

Третья серия тоже принадлежала к нераскрытым преступлениям. За прошедшие четыре месяца были совершены три нападения на туристов, которые поздно ночью возвращались в свои отели. Беррокал упоминал, что Толедо по испанским меркам был городом жаворонков, кафе и рестораны закрывались не позже одиннадцати часов вечера. Однако несколько ночных баров все-таки работали, и все жертвы проводили время в каком-нибудь из них. Они в одиночестве шли в свои отели, когда откуда-то выскакивал человек в маске. Денег у них не отбирали, просто избивали несколько минут, а потом нападавший исчезал в узкой улочке так же неожиданно, как появлялся.

Фиона едва не застонала от удовольствия. Когда программа срабатывала, это было как маленькое чудо. Теперь она могла соединить две серии преступлений на карте и посмотреть, что из этого выйдет.

Кит не мог оторвать любящего взгляда от Фионы, которая шла от церкви Сан-Томас, поднимаясь на гору пружинистым скользящим шагом и все еще волнуя Кита округлой линией бедер, подчеркнутой мастерски скроенными брюками. «Удачливый ублюдок», – похвалил он себя, тешась воспоминанием о ленивых утренних часах. Несмотря на то, что Фиона иногда досаждала ему своей манией все анализировать и раскладывать по полочкам, он бы все равно не променял ее ни на одну другую женщину. Как ни странно, его привлекала к ней ее преданность работе. Но и, захваченная очередным расследованием, Фиона никогда не забывала о нем.

Например, сегодня утром. Ей нравилось играть «незаменимую» и бежать в полицейский участок. Но, уверив его, будто у нее есть несколько свободных часов, она позволила себе побыть с ним, потому что ему это было нужно. Кит и сам старался поступать так же, но у него это получалось не в пример хуже. Когда его захватывала очередная книга, он больше ни о чем не мог думать. Единственный способ, каким ему удавалось доказывать ей свою любовь, – это готовить для нее еду и есть вместе с ней. Этого, конечно же, было мало, но все же лучше, чем ничего.

Остаток дня Кит провел как настоящий турист, вернулся в отель около шести часов и купил в баре бутылку красного вина. У него не было ни малейшего представления, когда приедет Фиона, однако это его не волновало. Включив в номере телевизор и настроив его на MTV, Кит налил вина в бокал, включил также ноутбук и занялся почтой. Единственное важное сообщение пришло от его агента, который вел переговоры с независимой кинофирмой, желавшей поставить фильм по его первому роману. Сам он считал своего «Прозектора» не подходящим для экранизации, но если ему заплатят много денег, пускай делают, что хотят, он плакать не будет.

Нельзя сказать, чтобы Кита очень заботили деньги. Его родители были учителями, и они с братом росли в атмосфере, где деньги не представляли собой проблему. Их всегда, в общем-то, хватало, и у Кита никогда не было чувства, будто его чего-то лишают. Ни за первый роман, ни за второй он не получил много денег, и когда «Кровавый живописец» внезапно стал сенсацией, больше всего удивились издатели, – и деньги потекли рекой. За два последних года он заработал столько, сколько его родители – за десять лет.

Собственно, он не знал, что делать с деньгами. Довольно большая сумма ушла на покупку дома, но если не считать этого, ни у него, ни у Фионы не было каких-то особых запросов. Ему было наплевать на модные тряпки, не интересовали его и дорогие машины. В свободное время он предпочитал улететь куда-нибудь, а там арендовать машину и путешествовать, останавливаясь в дешевых мотелях и пансионах. Больше всего денег он тратил на музыку, но и тут выгадывал, дожидаясь турне по США или Канаде, и уж тогда, давая себе волю, дорывался до компакт-дисков по низким ценам.

Единственная настоящая роскошь, которую Кит себе позволял, – это убежище, где он мог спрятаться, когда книга подходила к самому трудному периоду и, как правило, застревала на середине. Начинать всегда было легко, но через сто страниц на Кита накатывала депрессия, когда его начинало мучить то, что написанное не идет ни в какое сравнение с задуманным. На этой стадии его нельзя было трогать. Наверное, только Фиона не раздражала его, да и то потому, что не лезла к нему.

Это Фиона предложила Киту купить дом в безлюдном месте, где он мог бы гулять и работать сколько угодно долго, пока не одолеет недовольства собой. Обычно по-настоящему неприятный период длился недель шесть, или страниц сто пятьдесят, и Фиона заявила, что готова обходиться без него, если это поможет ему быстрее приходить в нормальное веселое расположение духа.

Вот он и купил хибарку. И с тех пор его не переставало удивлять, что где-то на Британских островах еще можно найти подобное уединение. Из своего двухкомнатного коттеджа он не видел ни одного человеческого жилья. Чтобы добраться до места, надо было сначала лететь на самолете в Инвернесс [8]8
  Инвернесс – местность в Шотландии.


[Закрыть], там брать из гаража старенький «лендровер», нагружать его продуктами и ехать два часа в восточную часть необъятной сазерлэндской пустоши. У него был свой дизельный источник электричества, воду в неограниченных количествах давала протекавшая рядом речушка, тепло шло от топившейся дровами плиты – на ней же он грел воду, чтобы наполнить ванну. По настоянию Фионы он обзавелся спутниковой связью, однако пользовался ею только для подключения компьютера, чтобы получить электронную почту.

Одиночество там было такое, какого большинство людей не в состоянии вынести. Но Кит там блаженствовал. Отрываясь единственно для того, чтобы пострелять кроликов для похлебки, он продирался сквозь трудные места в своей очередной книге гораздо быстрее, чем в Лондоне, и с гораздо большим успехом. Ни для него самого, ни для его читателей это не прошло незамеченным.

Кстати, его отлучки способствовали их еще большему сближению с Фионой. Хотя они ежедневно переписывались по e-mail, частенько обмениваясь такими посланиями, которые в другом контексте звучали бы как порнографические, – воссоединяясь вновь, они вспоминали о первых днях своей любви, когда, сколько бы они ни ласкали друг друга, им все было мало и никакие любовные игры не казались чрезмерными. При одной мысли об этом Кит испытывал возбуждение. Кто бы мог подумать, что за внешней сдержанностью Фионы пряталась такая чувственность, которая превращала крутого автора триллеров в романтического дурака!

Особенно это проявлялось, когда судьба бросала ее на противостояние с отъявленным убийцей. Ей словно требовалось утвердить свою связь с жизнью, чтобы защититься от него. И пусть Кита не устраивала причина, он не мог не признаться, что результат ему по душе.

Кит заставил себя встряхнуться. Если он и дальше будет думать о радостях, связанных с возвращением Фионы, то вряд ли сумеет заняться своими делами. А ему надо просмотреть насквозь свою книгу. Отдав команду компьютеру напечатать последние шестьдесят страниц, Кит включил телевизор и настроил его на ВВС World, чтобы послушать последние новости.

Передача была в разгаре, и журналист раскручивал на редкость скучное интервью с помощником министра финансов о перспективах евро, когда в эфир неожиданно ворвался истерический голос диктора:

– Последняя новость. Эдинбургская полиция идентифицировала жертву жестокого убийства в центре шотландской столицы. Сегодня ночью убит знаменитый автор триллеров Дрю Шанд.

Кит недоверчиво наморщил лоб.

– Слово Джеймсу Доннелли, нашему эдинбургскому корреспонденту.

На экране появился серьезный молодой человек на фоне здания из серого камня.

– Изувеченное тело Дрю Шанда было найдено полицейскими, совершавшими обычное патрулирование Королевской Мили сразу после трех часов ночи. Место за собором Святого Джайлса огорожено, и там все еще трудятся следователи. На сегодняшней пресс-конференции старший полицейский офицер Сэнди Голлоуэй рассказал, что жертве перерезали горло и нанесли множество ножевых ран. Он просил откликнуться всех, кто был в этой части города между двенадцатью и тремя часами ночи.

Всего несколько минут назад было установлено, что убит знаменитый автор триллеров Дрю Шанд. Шанд, которому исполнился тридцать один год, был признан звездой британской детективной литературы, когда его первый роман «Облегченный вариант» занял первую строчку в списке бестселлеров по обе стороны Атлантики и выиграл Памятный Кинжал Джона Кризи и премию Масвити. Телевизионная версия романа «Облегченный вариант» также завоевала несколько главных наград и широко демонстрировалась за рубежом.

Бывший учитель английского языка, Шанд жил один в районе Нового города. Его второй роман «Глухая ночь» должен выйти в свет в следующем месяце. Дрю Шанд не скрывал своей гомосексуальной ориентации и был известен как завсегдатай нескольких эдинбургских баров для геев, включая по крайней мере один, известный тем, что обслуживает посетителей с садомазохистскими наклонностями. Пока полиция отказывается назвать возможные мотивы убийства.

– Правильно, во всем виноват сам убитый! – завопил Кит и так тряхнул бокалом, что у того сломалась ножка и вино вылилось на мраморный пол. Не обращая на это внимания, Кит сделал большой глоток из бутылки. Вкус вина ему был сейчас безразличен. – Дрю Шанд, – пробурчал он, вновь поднося бутылку ко рту и недоверчиво качая головой. – Несчастный педераст.

Кит вспомнил, как на последнем Эдинбургском книжном фестивале они выступали вместе, и это был единственный раз, когда он имел возможность встретиться с восходящей звездой. Дрю сидел, подавшись вперед, уперев локти в колени, и совершенно искренне пытался объяснить, что жестокость в его «Облегченном варианте» имеет характер функциональный и обусловлена определенными причинами. Аудитория была покорена, и Кит не мог это не признать, хотя у него самого сомнения остались. А потом они вместе пили пиво из бутылок и продолжали спорить, снижая накал своей дискуссии висельным юмором, одинаково любимым и полицейскими, и авторами детективов. Дрю встал как живой перед мысленным взором Кита, со своей привычкой откидывать назад голову и зажигательно смеяться, словно где-то внутри его вспыхивал пожар.

Киту было необходимо присутствие Фионы. Однажды какой-то журналист заметил, что он заставляет читателей полюбить своих персонажей, и полюбить сильно, отчего читатели испытывают шок, словно теряют близких друзей, когда Кит «убивает» выдуманных героев. Какое-то время Кит гордился этим. Но тогда он еще не знал, что такое убийство знакомого человека. А теперь он сидел в чужой комнате в чужом городе и, оглушенный смертью Дрю Шанда, вспоминал это нелепое замечание.

Теперь он знал, как это бывает.

Глава 11

Фиона с наслаждением потянулась и, поглядев на часы, удивилась, как быстро пролетело время. На часах было уже десять минут восьмого.

Ее движения привлекли к себе внимание Беррокала, который большую часть дня отсутствовал, но незадолго до этого вернулся.

– Что-то вырисовывается? – спросил он.

Фиона рассказала ему о результатах.

– А сейчас мне нужен перерыв. Когда весь день смотришь на экран, не исключены ошибки, а если я допущу ошибку, вся работа пойдет насмарку.

Беррокал подошел к ее столу и поверх ее плеча посмотрел на экран компьютера.

– Здорово! С такой системой работать одно удовольствие!

– Пока ею еще мало пользуются, – вздохнула Фиона. – Эта программа лучше всего работает, когда имеешь дело с грабежами. Моя версия экспериментальная. Я использую свои наработки, здесь требуется опыт. Однако основная программа работает безотказно. С ее помощью можно раскрывать знаменитые в прошлом преступления, но и сегодняшние тоже. Уговорите свое начальство внедрить ее в ваш рабочий компьютер.

Беррокал фыркнул:

– Легче сказать, чем сделать. Мое начальство очень не любит тратить деньги.

– Но вы же заставили их заплатить мне, – ехидно заметила Фиона, поднимаясь и выключая компьютер.

– Когда под угрозой туристические доллары, они впадают в панику. И у нас сразу появляются деньги, которые мы ни за что не увидели бы в других обстоятельствах. Какие у вас планы на вечер? Разрешите мне пригласить вас и Кита в какой-нибудь типично толедский ресторан?

Он отступил на шаг, чтобы дать ей возможность выйти из-за стола.

– Очень мило с вашей стороны, но не думаю, что я сейчас способна составить веселую компанию. Все, что я сегодня прочитала и передумала, крутится сейчас у меня в голове, так что мне лучше вернуться в отель и что-нибудь перехватить там с Китом. А потом я, наверно, еще немного поработаю.

Беррокал пожал плечами.

– Как хотите. Но, знаете, вы вовсе не обязаны работать тут все двадцать четыре часа в сутки.

Фиона закрыла ноутбук.

– Думаю, что должна, майор, – мягко возразила Фиона и посмотрела ему прямо в глаза. – Он на свободе и планирует новое убийство. Теперь промежутки между преступлениями будут короткие. Не хотелось бы сгущать краски, но когда имеешь дело с таким организованным и безжалостным преступником, каждый день на счету. Не хочу, чтобы у меня на руках была кровь его следующей жертвы.

Беррокал влился в поток машин и искоса взглянул на Фиону.

– Вы вправду думаете, что тот человек, который орудовал красками и камнями, стал убийцей?

Фиона пожала плечами.

– Наверняка не знаю. В идеале надо работать с пятью преступлениями в каждой серии. Но, скорее всего, это он. Краска была только началом. Потом он перестал мазать витрины и бить стекла. Так что или преступник уехал, или он нашел другой выход для своей злости. Учитывая то, что мне известно о поведении подобных преступников, думаю, оставаясь не пойманным, он почувствовал себя увереннее и начал нападать на тех, кто вызывает у него злость. Если я права, то моя программа это подтвердит.

– Вы докажете, что преступник один? – не умея скрыть скепсис, спросил Беррокал.

– Нет, доказать я не смогу. Тем более у меня не будет доказательств, которые могли бы пригодиться в суде. Но если программа даст одинаковую локализацию для двух серий, тогда мы будем иметь подтверждение наших догадок. А ваши толедские коллеги будут знать, где начинать поиск. – Фиона поерзала, стараясь снять боль в плечах.

Машина свернула на дорогу, которая шла вдоль реки и с которой был виден сверкающий в сумерках Толедо.

– Красиво! – не удержалась Фиона.

– Да, город красивый, – откликнулся Беррокал. – Именно поэтому жестокие преступления, которые совершаются тут, кажутся еще ужаснее, чем преступления на темных улочках Мадрида. Поэтому к ним так много внимания. Дело не только в моих боссах. И газеты, и телевидение не спускают с нас глаз. К счастью, мне удалось скрыть вашу фамилию от репортеров. Не думаю, что приглашение эксперта из Англии для раскрытия типично испанских преступлений так легко сошло бы нам с рук.

– Майор, я не раскрываю преступления. Я консультант-психолог, а не консультант-следователь. Все, что я могу, это строить предположения. Мое дело решать, в каком направлении вам идти, а ваше – искать улики, чтобы схватить преступника.

Беррокал усмехнулся.

– Доктор, уж мы-то с вами знаем, что прессу не интересует правда. Если репортеры узнают о вас, то припишут вам чудесный дар, сделают из вас современного Шерлока Холмса, которого зовут на помощь, потому что все полицейские дураки.

– Потому-то мы никому и не скажем, что я тут делаю.

Несколько минут они молчали, пока Беррокал не свернул с главной дороги и не начал подниматься на гору, оставив позади великолепный вид.

– Ваша географическая программа установит, живет убийца там же, где наш вандал, или нет?

– Не знаю, хватит ли у меня данных, – честно призналась Фиона. – Двух убийств маловато. Однако я попробую разные комбинации и посмотрю, что из этого получится. Завтра утром получите ответ.

– Вы уверены, что не хотите где-нибудь поужинать? – спросил Беррокал, въезжая на стоянку машин.

– Большое спасибо. Но я лучше поработаю. Чем быстрее я закончу, тем быстрее смогу улететь домой. Кроме того, я уверена, что вы нужны вашей семье.

Беррокал коротко засмеялся.

– Да уж. Но, увы, мне тоже придется работать.

– У меня, по крайней мере, есть Кит. Он умеет рассмешить меня даже в подобных мрачных обстоятельствах. Ведь с нашей работой, майор, не очень-то посмеешься.

– Я вас понимаю, – кивая, ответил Беррокал. – Иногда, возвращаясь с работы, я чувствую себя так, словно тащу за собой бочку с дерьмом. Не хочется даже прикасаться к детям, чтобы не заразить их тем, что я видел и что знаю. – Он наклонился и открыл дверцу. – Доброй вам охоты, доктор.

– Вам тоже, майор.

Фиона открыла дверь и замерла в изумлении. Номер освещали лишь огни Толедо, который, как театральная сцена, был подсвечен примерно с дюжины точек. Кит сидел на кровати, поставив локти на колени и низко опустив голову.

– Кит, – тихонько позвала Фиона, закрывая за собой дверь.

Она не могла представить, что случилось, но понимала, что случилось что-то серьезное.

Быстрыми шагами она пересекла комнату, оставляя на стульях сумку, ноутбук, пальто. Кит поднял голову и посмотрел на нее, когда она села рядом.

– Что случилось, милый? – испуганно спросила Фиона, обнимая его за плечи и притягивая к себе.

– Убили Дрю Шанда, – дрожащим голосом ответил он.

– Того, кто написал «Облегченный вариант»?

– По Би-би-си сказали, что его труп нашли чуть ли не в центре города.

– Ты услышал об этом по телевизору? – в ужасе спросила Фиона.

– Да. Хотел послушать новости. – Он коротко рассмеялся необычным лающим смехом. – Невозможно представить, что убили твоего знакомца, да еще жестоко.

– Ужасно, – сказала Фиона, понимая, что слова сейчас ничего не значат.

Она отлично представляла, в каком он состоянии, хотя ей самой то страшное известие сообщили по телефону.

– Да, и я скажу тебе, что еще ужасно. Он был не похож на других, он был гордым, он шлялся по барам, где богатые люди предаются всякого рода сексуальным удовольствиям, которые эдинбургский обыватель считает омерзительными, и его уже записали в творцы собственной смерти. У нас сейчас такое время, когда отыгрываются на жертвах преступлений. Жертва, мол, такой-сякой, а респектабельный гражданин может спать спокойно в своей постели, зная, что ничего подобного с ним никогда не случится.

В голосе Кита звучала неприкрытая злость, но Фиона понимала, что таким образом он пытается защититься от беды.

– Кит, мне очень жаль, что так вышло, – сказала она, крепко обнимая его.

– Прежде мне не приходилось лично знать убитых людей. Я помню, мы с тобой говорили о Лесли, и мне казалось, что я понимаю тебя, но только теперь до меня дошло, что ни черта я не понимал. И дело даже не в Дрю Шанде, ведь мы были едва знакомы. Я просто не могу представить, кому понадобилось его убивать. За что?

Фиона не знала Дрю Шанда, но она прекрасно знала, что такое убийство и какой ужас стоял за фактом его смерти. Она отлично представляла себе, что переживают сейчас его близкие. Ведь она стала такой, какой была сейчас, в основном из-за подобного убийства.

Вот и теперь горе Кита пробудило ее собственные воспоминания. Стоит ей закрыть глаза, и все вновь вернется. Была пятница как пятница. Вечер. Фиона первый год преподавала в университете и, по обыкновению, в конце недели развлекалась в компании коллег из клиники, где проводила свои академические исследования. Они начали вечер в пабе в Блумсбери, потом отправились на Юстон-стейшн, а закончили в восточном ресторанчике, располагавшемся в одном из переулков на другой стороне Юстон-роуд. В свою двухкомнатную квартирку Фиона добралась уже около полуночи в том приятном состоянии, когда все скопившееся за неделю раздражение словно растаяло в тумане.

Заметив, что лампочка на автоответчике накалилась до предела, она с удивлением нажала на кнопку и отправилась в кухоньку, однако, едва заслышав первые слова, остановилась как вкопанная.

– Фиона! Это папа. Позвони, как только придешь домой.

Ее испугало не то, что он сказал, а как он это сказал. Обычно отец говорил громко и уверенно, а сейчас его было едва слышно и голос у него дрожал.

Следующее сообщение:

– Фиона. Это опять папа. Не важно, когда ты придешь, позвони домой.

На сей раз голос совсем изменил ему, и он едва сумел договорить фразу до конца.

Фиона бросилась к телефону, но автоответчик опять заговорил отцовским голосом:

– Фиона, мне нужно поговорить с тобой. Я не могу ждать до утра.

У Фионы не осталось ни малейшего сомнения в том, что ее ждут плохие новости. Мама? Сердечный приступ? Удар? Несчастный случай?

Схватившись за телефон, она набрала номер. Еще не раздался гудок, как трубку сняли, и Фиона услыхала незнакомый голос:

– Алло! Кто это?

– Фиона Кэмерон. А вы кто?

– Подождите, пожалуйста. Я сейчас позову вашего отца.

Через несколько секунд Фиона услыхала голос отца, который показался ей почти таким же незнакомым.

– Фиона, – проговорил он и расплакался.

– Папа, что случилось? Что с мамой? Папа!

Фиона напрочь забыла о профессиональных навыках, едва поняла, что отец плачет.

– Нет, нет. Это Лесли. Она… Лесли… – Он старался взять себя в руки хотя бы настолько, чтобы произнести несколько слов. – Лесли умерла.

Фиона не помнила, что он сказал еще. Между нею и всем остальным миром словно встала стена, и его голос был похож на слабое эхо, доносившееся до нее откуда-то издалека. Ее младшая сестричка умерла. Не может быть. Это ошибка.

Никакой ошибки не было. Лесли, которая училась на третьем курсе университета в Сент-Эндрюсе, была изнасилована и убита, когда шла к себе домой. Убийцу не нашли. Полицейские считали, что тот же человек изнасиловал двух других студенток в течение полутора лет до этого, однако они не могли напасть на его след. В их распоряжении были лишь следы популярных кроссовок и описание убийцы, которое подходило половине мужского населения города. Даже если бы тогда делали анализ ДНК, это тоже вряд ли что-нибудь дало, потому что он пользовался презервативом. Все нападения были совершены зимой, поэтому женщины были в перчатках и не оставили царапин ни на его лице, ни на теле.

Полгода после смерти Лесли у Фионы было такое чувство, будто она видит кошмарный сон. Ей хотелось проснуться и все забыть. И чтобы Лесли опять была жива. И чтобы мама не порывалась покончить с собой, не в силах одолеть жуткую депрессию. И чтобы отец не пил так много и не писал бесконечные письма члену парламента, за которого он голосовал, в газеты и в полицию, жалуясь на не доведенное до конца расследование. И чтобы она не ругала себя за то, что уговорила Лесли расправить крылышки и лететь в Сент-Эндрюс, когда та могла бы быть рядышком со старшей сестрой в Лондоне.

А потом в один прекрасный день она отправилась на лекцию, которую читал профессор из Канады. Он говорил о первых шагах научного анализа преступлений и о том, как это может помочь полиции. В голове у Фионы словно вспыхнула яркая лампочка, освободившая ее от пут. Теперь она знала, что будет делать со своей жизнью.

Всего лишь один час в университетской аудитории, и все переменилось. Спасти Лесли ей не под силу. Не под силу даже найти ее убийцу. Но теперь она знала, что настанет день и она кого-нибудь обязательно спасет.

Довольно долго надежда давала ей силы жить. Довольно долго ей было достаточно надежды. И вот убийство, пусть не так близко, но во второй раз коснулось ее жизни. Фиона думала об этом, обнимая Кита и понимая, как мало она может сделать, чтобы утешить его.

После долгого молчания Кит выпрямился и отодвинулся от Фионы.

– Извини, что я так разнюнился, ведь он не был мне ни другом, ни…

– Ничего ты не разнюнился. Ты был с ним знаком, он нравился тебе, и тебе трудно понять, почему его вдруг не стало.

Кит включил свет.

– Проклятое воображение. Не могу не думать о том, как он был напуган. – Кит тяжело вздохнул. – Надо что-то делать, чтобы не сойти с ума. – Он взялся за пачку бумаги, отпечатанную принтером. – Ты не возражаешь, если мы закажем ужин сюда?

– Как хочешь. – Фиона повесила пальто на вешалку и взялась за ноутбук. – Мне есть чем заняться, если ты хочешь поработать.

Кит слабо улыбнулся.

– Спасибо.

Скрестив ноги, он уселся на кровати, взяв с собой отпечатанный текст и карандаш. Несколько минут Фиона понаблюдала за ним в зеркало, пока не удостоверилась, что он и в самом деле читает, а не размышляет об убийстве. Как хорошо, что он сейчас с ней в Толедо! Ему было бы гораздо хуже, если бы пришлось в одиночестве переживать известие о смерти Дрю.

Это она знала по себе. И этого она не пожелала бы и своему смертельному врагу.

Выписка из РАСШИФРОВАННЫХ ЗАПИСЕЙ Р13/4599

Ufime zftmd pfapa pdqie tmzp. Yqeek ngfza ftmdp. Mrqit agdea regdr uzsft qiqnm zpuwz qiftq pqfrau xeart uepmu xkdag fuzq.

Найти Дрю Шанда оказалось делом нетрудным. Хлопотным, но нетрудным. Они даже не представляют, насколько уязвимы. Несколько часов в Интернете, и я знал, как он проводит свой день.

Я знал, что его будет легко подцепить. Такие, как он, всегда ловятся на лесть. Надо было только подобрать место, куда его увести.

За этим дело не стало. Я отыскал забытую мясную лавку. Задняя стена от пола до потолка выложена кафелем. Посередине стол, пара больших чанов у стены. Судя по количеству пыли и паутины, там никого не было целую вечность и вряд ли кто-нибудь появится в обозримом будущем. Поэтому я мог не заботиться о порядке.

На другой день я припарковался возле его дома в таком месте, где мог видеть, как он уходит и приходит. Из гимнастического зала он вернулся точно по расписанию. Через час вышел и направился к Бротон-стрит. Я потихоньку последовал за ним и тоже вошел в бар «Барбари-Кост». Там уже собралось довольно много народу, и я заметил, как несколько парней оглядели меня с головы до ног. Мне стало не по себе. Меньше всего мне хотелось, чтобы меня там запомнили. Дрю сидел за стойкой, и я устроился рядом. Он заказал выпивку. Когда же ему подали рюмку, я вытащил десять долларов и сказал: «За мой счет». Он не стал возражать. Мы перешли в угол, где было потемнее, и я разыграл удивление, когда он назвал себя. Потом я сказал, что ему великолепно удались сцены пыток. А он недобрым словом помянул критиков, считающих, что он перебрал с жестокостью, а я сказал, что все замечательно. Даже сексуально.

Он с интересом посмотрел на меня, но ничего не сказал, а пошел к стойке и заказал выпивку. Вернувшись, он спросил, правда ли, что мне это нравится, то есть кое-что покруче. Было бы отлично, если бы я написал об этом. Короче говоря, он пригласил меня наверх в так называемую Темную комнату. Тогда я сказал ему, что у меня есть кое-что получше. Я сказал, что работал на фирме, занимавшейся недвижимостью, и мне удалось достать ключи от старого магазина, который я превратил в узилище фантазий.

Удивительно, как легко все сладилось. Я-то думал, что сначала придется заняться с ним сексом, и думал об этом с большим ужасом, чем о том, что собирался сделать с ним. А он сразу сдался. Хуже всего было, когда мы оказались на заднем дворе и он принялся меня целовать. Я оттолкнул его, и довольно грубо, но это его только раззадорило. Пока я открывал замок, он прижался ко мне сзади, и я почувствовал его твердый член.

Я открыл дверь и, когда он потянулся к выключателю, изо всех сил ударил его фонариком по голове, попав чуть повыше уха. Он повалился, как срубленное дерево. Не хочется вспоминать, что было дальше. Очень противно. Задушить человека куда труднее, чем кажется на первый взгляд, особенно если на руках резиновые перчатки, тогда руки потеют и скользят.