Текст книги "Слияние (СИ)"

Автор книги: Василий Скородумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 7 Пещера

С того момента, как Шнайдер покинул бар «Акрополь» прошло два дня. За это время он как раз успел дойти до пещеры бюреров. На протяжении всего пути монстры не лезли к нему, словно понимали, что он в плохом настроении, а значит, вдвойне опасен. Однако самые отчаянные и безбашенные мутанты всё же лезли на рожон и не получали в итоге для себя никакой выгоды. Только много свинца в свои уродливые тела.

Одной собаке, правда, удалось укусить Шнайдера за ботинок, но кожа на нём была такой прочной и тугой, что на ней остались только небольшие вмятины от зубов, но не более того.

Также его (не ботинок, конечно же) попытались ограбить двое сталкеров, только ничего-то у них не вышло. Потрясая автоматами производства явно прошлого века, мужчины непрезентабельного вида, словно только что с бодуна, приказали Шнайдеру передать им его рюкзак и оружие.

«Ага, как же!»– мысленно произнёс Алексей, поражаясь откровенному тупизму людей, стоящих перед ним. Если бы они знали, что их ждёт в ближайшие несколько секунд.… Но они не знали. И Шнайдеру было их совсем не жаль – сами напросились.

И не успели сталкеры-воры даже глазом моргнуть, Шнайдер, не целясь, пустил одному из них пулю в лоб. Другому свинец угодил в правую часть живота. Сталкер, выронив оружие и что-то невнятно промычав, зажал рукой изрядно кровоточащую рану. Шнайдер, которому бояться было больше нечего, подошёл к корчащемуся от боли парню и молча двинул ему в челюсть. А что с него взять? Пускай поживёт. Ещё некоторое время. Раненному ему жить недолго осталось. И так что ещё не известно, кому повезло больше, мёртвому или живому.

А ведь таких, как эти несчастные сталкеры по Зоне бродит много. Таких же тупых, недоученных, бестолковых. Ветераны называют подобных не иначе как «сосунки», «молокососы», «соплежуи». Иногда немного помягче – «недотёпы», но крайне редко.

Теперь Шнайдер стоял у входа в пещеру и опять, уже в который раз, в нём боролись две сущности: Шнайдер – сталкер и Алексей, простой парень из Воронежа, ставший его вторым «я». Первый был уверенный, собранный, храбрый и отчаянный. Второй – абсолютная противоположность.

Идти или не идти, вот в чём вопрос?

Не надо.

Почему? Небезопасно это.

Зато быстро. Да и когда нас это останавливало?

Бывало такое. И не раз.

Ну, знаешь ли, тогда это была реальная угроза жизни.

А сейчас что? Пойдём по красной ковровой дорожке?

Нет, конечно. Но всё же пойти надо.

А-а-а, поступай, как знаешь!

Сейчас, как и в подавляющем большинстве случаев, в споре победил Шнайдер.

Но как только он сделал шаг навстречу неизвестности, на его пути встало ещё одно, очередное препятствие. И гораздо более серьёзное, чем все предыдущие вместе взятые.

– Етить твою! – непроизвольно вырвалось у Шнайдера.

Из пещеры выбежало белое, очень пушистое существо и вразвалочку побежало по направлению к сталкеру. Больше всего оно было похоже на скунса. Большой пушистый хвост и идентичные размеры делали их очень похожими. Вполне возможно, что этот мутант (а это был мутант) скунс, подвергшийся когда-то мутагенным изменениям.

Сталкеры, встречающиеся с таким на первый взгляд безобидным зверьком, резонно прозвали его ПУШИСТИКОМ.

А на самом же деле пушистик – это жутко вредная, очень хитрая и чрезмерно опасная тварь. Завидев человека, он подбегает к нему и начинает тереться о его ногу или, как преданный пёс, передними лапами облокачивается на него. Таким образом, он как бы просит погладить себя. Незнающие люди пытаются от него отвязаться и гонят взашей.

Это их и губит.

Пушистик сначала рычит, предоставляя человеку последний шанс осознать свою ошибку. Конечно же, тот не понимает, что требует от него это белое пушистое создание и попросту не обращает на него внимания.

Тогда пушистик обнажает свои острые, правильнее может даже будет сказать острющие зубы. По сравнению с ними, челюсти акулы – это попросту пластик. Затем пушистик впивается этими самыми зубами сталкеру в ногу. И намертво. Оторвать его от себя можно только с плотью. Да и это его вряд ли остановит.

А когда сталкер вдруг внезапно осознавал, что можно применить нож, да и огнестрельное оружие вполне пойдёт, было уже поздно. Потеря крови будет большой, да и нога будет настолько раскурочена…

А если пушистику с разбегу удавалось впиться в пах, то сталкеру точно каюк. Тут уж человеку весь белый свет становиться не мил. От адской боли он перестаёт соображать, в конце концов, теряет сознание, а адское животное с упоением глодает человека.

Но ежели пушистика в течение некоторого, одному пушистику известного времени, то он довольно скоро, убегает.

От подошедшего к Шнайдеру пушистика ожидать чего-то нового не приходилось. И он действительно не выдал никаких свежих фокусов, просто стал тереться о ногу Алексея. Шнайдер присел на корточки – так гладить было удобнее. Он провёл ладонью по голове пушистика, затем по спине. От удовольствия зверёк даже зажмурился и заурчал. Алексей и сам вынужден был признать, что гладить его довольно-таки приятно. Рука Шнайдера снова прошла по голов, затем его пальцы стали чесать шею. Пушистик выгнулся в струнку.

И вдруг Шнайдер резким движением схватил мутанта за горло и стал душить. Зверёк дёргался, хрипел, пытался вдохнуть хотя бы маленькую толику воздуха, но Шнайдер перекрыл ему все дыхательные пути.

Пушистик дрыгал лапками, пытался разорвать перчатку Шнайдера, но куда там? Коготки были маленькие, хрупкие и очень легко ломались.

Целую минуту пушистик цеплялся за жизнь и, наконец, издох.

Шнайдер не собирался тратить своё время на ласки скунса-альбиноса. Был известен случай, когда Монаху пришлось «ублажать» пушистика двадцать три с половиной часа. И это по его словам, было ужасно. Он всё время силился не заснуть, чтобы не стать жертвой мутанта. И ему в голову не могло придти, что это животное столь охочее до ласк.

На то, чтобы убить пушистика Монах тогда так и не смог решиться: одно неверное движение и… всё.

Шнайдер отбросил тушку убитого зверька в сторону. Из меха всех убитых им пушистиков можно было связать миленькую шапочку и на варежки бы вполне хватило. Но поскольку дарить их было некому – женщин в Зоне Шнайдеру встретить не посчастливилось, хотя таковые, несомненно, имелись – а сам в таком ходить он бы ни за что не стал бы, то и заниматься вязаньем ни к чему. Да и не мужское это дело, по большому счёту.

Шнайдер прикрутил к автомату фонарик и, тяжело вздохнув, пошёл в пещеру. Следом за ним поковылял Тур, зажав в зубах трупик пушистика. «Ладно, пускай тащит, там ему поесть наверняка не придётся» – посчитал Шнайдер.

Конечно же, тонкого, пусть и яркого луча света, исходящего из фонарика, было недостаточно. Но это всё же лучше, чем ничего.

Пещера была самая обычная. Никаких барельефов на стенах, никакой наскальной живописи, ничего из ряда вон выходящего. Просто стены с небольшими, словно морщины, впадинами, выщербленными временем. Зато по мере удаления от входа всё дальше и дальше вглубь, всё более отчётливо чувствовался отвратительный смрад. Однозначно, здесь обитали бюреры. Запах мог исходить и от другого источника, но нет. Противное амбре, которое шло от бюреров, очень сложно перепутать с каким-либо другим запахом.

Следовало быть осторожным, предельно осторожным.

Бюреры – твари хитрые, опасные и страшные. Впрочем, какой мутант в Зоне не обладает такими качествами? Да фактически никакой!

Бюреры слабы физически, зато они телекинетики, что ни есть хорошо для сталкера. Лучше со взрослым бюрером не встречаться, но всё же если это произойдёт, нужно крепиться и надеяться на чудо. Обычно карлики редко оставляют своих врагов в живых (а враги для них исключительно все, даже сородичи). Либо съедают, либо, если бюрера очень разозлить, могут превратить своего противника буквально в труху. Посредством телекинеза, конечно же.

Но также бюреры, как ни странно, более всего были похожи на человека. Не по внешности, а в целом. Жили они племенами по двадцать и более особей, обладали зачатками религии. Женщины бюреров получали потомство путём живорождения и вскармливали детей молоком.

Пожалуй, единственное, чего они боялись, был яркий свет. Так как жили они в подземельях, где было темно, глаза у них привыкли к мраку, и любой источник яркого света вызывал у них резкие боли.

Племя бюреров обязательно должно было иметь вождя. Он почему-то был всегда больше и шире своих сородичей и являлся самым сильным телекинетиком. Вероятно, по этим признаков его и отбирали. Вождя стоило опасаться более остальных. Пристрелить его, да вообще убить – дохлый номер. Умертвить его представляется возможным только тогда, когда он спит. А спит он редко, так как под дикие крики и ор младенцев-бюреров заснуть проблематично.

Где-то впереди послышалось невнятное бормотание. Шнайдер замер и отключил фонарик. Если он сейчас натолкнётся на бюреров, будет плохо. Очень плохо.

Шнайдер вжался в стену и стал ждать, надеясь на благополучный исход. Из-за поворота показались два бюрера. Один из них нёс в руке факел. Пусть карлики не любят света, огонь им всё же нужен. Хотя бы уже для того, чтобы освещать себе путь-дорогу. Да и еду приготовить… они же не кошки, чтобы отлично видеть в темноте.

Бюрер, который нёс факел, не останавливаясь, повернул голову к своему соседу и прогундосил:

– Человек! Шнайдер в одну секунду покрылся испариной. Неужели его заметили?

– Что человек? – спросил второй Бюрер.

– Есть хочу…,– ответил первый.

– Человека?

– Ага,… Человек – вкусный.

– Да…,– второй карлик расплылся в улыбке. – Но нет.

– Человека?

– Ага.

– Да.

Таким образом, рассуждая о человеке, как о еде, не замечая ничего вокруг себя, бюреры прошли мимо носа. А ведь предмет их вожделения был у них прямо перед носом. Сталкер вытер рукавом промокший лоб. Повезло. На сей раз. Но в то, что он благодаря везению, пройдёт всю пещеру без приключений, верилось с трудом.

Шнайдер пошёл дальше, держа перед собой МР5 с фонарём, в другой ДЖФ. А вот ПНВ, который сейчас бы очень пригодился, не было. Раньше в нём не было нужды. Но теперь он нёжен, но где его достать? Долгое время на детекторе были видны всего две точки, принадлежащие сталкеру и псевдопсу.

Однако скоро детектор зафиксировал разом целых восемнадцать. Все вместе эти точки образовывали один большой неровный кругляшок, что означало, что бюреры (а это были, несомненно, они) находились рядом друг с другом. По всей вероятности, Шнайдер напоролся на племя карликов.

К сожалению, не миновав его, пройти дальше не представлялось возможным. По этой причине нужно было разработать план, следуя которому удастся пройти племя бюреров без ущерба собственному здоровью.

Бросить гранату – можно, но нежелательно. Ещё откинут обратно, и сам подорвёшься. Нет, такой вариант определённо не годится.

Ошарашить бюреров своим внезапным появлением, а потом быстренько всех перестрелять, пока они в ауте? Тоже, пожалуй, не катит.

Всё не то, всё не то!

А может просто пройти мимо карликов. Медленно, не торопясь. Вдруг удастся избежать серьёзных последствий.

В любом случае, ничего более хорошего Шнайдер придумать так и не смог.

Надеясь на лучший исход, сталкер, повесил автомат на плечо и вышел к бюрерам. Сердце бешено колотилось, ноги стали тяжёлыми, как будто к ним привесили пудовые гири. Стараясь дышать как можно реже, Шнайдер очень часто сглатывал.

Племя бюреров в основном состояло из самок и детёнышей, но были здесь и мужчины. Все они сидели вокруг небольшого костерка, словно сталкеры на базе. Бюреры молчали, тупо уставившись на пламя.

Но, заслышав шаги человека (Тур ступал бесшумно как пантера), они повернули свои уродливые лица к нему. Шнайдер сначала опешил, но продолжал идти. Бюреры смотрели на него, как на ходячее дерево: удивлённо, заворожено и раскрыв рты. Шнайдер приободрился и зашагал увереннее.

Тут лямка его рюкзака соскользнула с плеча и упала на локтевой сгиб. Шнайдер собрался его поправить, но бюреры оживились, загомонили, повскакивали с мест.

Алексей выставил вперёд раскрытые ладони – мол, всё в порядке, трогать я вас не собираюсь. Бюреров это не успокоило, даже если они и поняли смысл этого жеста. В Шнайдера полетело горящее полено. Он хоть и с лёгкостью увернулся, дальше стало хуже. Все деревяшки из костра разом ринулись на него. Шнайдер по мысленному приказу выполнил команду «вспышка справа» и замер на полу. Поленья просвистели в нескольких метрах от его головы и ударились о стену, взорвавшись тысячами искр.

Шнайдер активировал фонарик и по очереди направил луч света в глаза каждому из карликов. Они дико возопили, словно горели в огне.

Пока к бюрерам не вернулось зрение, Шнайдер быстро ринулся бежать. И тут же упал без сознания. На огромной скорости в его затылок врезалось что-то большое, тяжёлое и твёрдое…

Боже, как болит голова!

Где я?

Вспомнил. Был в пещере бюреров а потом.… А что потом? М-м-м. Так, ещё раз: пушистик, пещера, бюреры, целое племя…. Я бежал…. Точно, мне в голову что-то ударило. Что? Не важно. Знаю зато, что отрубило меня основательно.

И как долго я без сознания? День, час, минуту, пару секунд? Понятия не имею.

Как же болит голова?

Почему у меня такое чувство, что я вишу кверх ногами?

Шнайдер открыл глаза. С огромным трудом. Осмотрелся.

Блин, я реально вишу кверх ногами. Вот так так!

На уровне своих глаз, Шнайдер увидел безобразную физию малыша-бюрера. Он тыкал в сталкера своим толстым, маленьким, сморщенным, словно переваренная сосиска, пальцем, как будто проверял, готово ли блюдо.

– Брысь! Пошёл отседа! – цыкнул на него Шнайдер. Понял ли карлик или нет, но зато отошёл на три шага назад. А когда Алексей несколько секунд посверлил его взглядом, малыш вообще убежал к своей мамочке. Ну и хорошо, ну и слава богу!

Шнайдер посмотрел на бюреров. Похоже, что мужчин здесь не было, одни женщины и дети. В таком случае можно было – нет, нужно – каким-то образом освободиться и тикать отсюда. Шнайдер не был осведомлён о телекинетических способностях самок карликов, вполне вероятно, что их и нет вовсе. Ну а дети, неважно какого пола, со взрослым человеком навряд ли справятся.

Шнайдер посмотрел на свои ноги. Они были обмотаны толстой бечёвкой. Сама же верёвка была двойным морским узлом привязана к крюку. Откуда у бюреров крюк, и каким образом они смогли его так хорошо и высоко, для Алексея было полнейшей загадкой, ответ на которую он никогда не узнает. Карлики сами ему, естественно, не скажут, а обратиться к бюреру со словами: «Любезнейший сэр, разрешите полюбопытствовать, где вы достали такой превосходный крюк. Я хотел бы иметь такой у себя в прихожей» и при этом ожидать ответа – в высшей степени глупо.

Итак, развязать верёвку не получиться. Факт. Тогда нужно бечёвку перерезать. Так, где нож? Ага, вот же он! На поясе, в чехольчике. Острый нож, хороший, ни разу его точить не пришлось. Может он даже металл сможет перерезать, ну да этим займёмся позже.

Шнайдер обхватил верёвку ладонью и резанул чуть ниже руки. Нож хоть и острый, с задачей справился не сразу. Так что пришлось полоснуть четыре раза.

Ноги Шнайдера полетели вниз, но он продолжал держаться за остаток верёвки, поэтому приземление получилось мягким.

Шнайдер посмотрел на свой рюкзак. Он был небрежно прислонён к стене, словно его сюда зашвырнули, ну а там уже дело инерции. Странно, что бюреры в нём не копошились, на них это совсем не похоже. Неужели не смогли открыть?

От этой мысли на лице сталкера появилась слабая, но хорошо различимая улыбка.

Зато, глянув на оружие, валявшееся неподалёку, Шнайдер чуть не издал вопль огорчения и негодования. И очень хорошо, что сдержался, не надо привлекать внимание бюреров, пусть они и дальше занимаются своими делами.

Фишка в том, что его МР5 и новенький хороший пистолет образовали единый комок металла. Бюреры, знающие, что оружие представляет для них угрозу, решили от него избавиться. И постарались они на славу. Обратно теперь уже ни автомат, ни пистолет не вернуть.

И что странно, пистолет, находившийся в кобуре, они достали, а нож – нет. Правда, это Шнайдеру очень повезло. Не став дожидаться пока кто-нибудь из бюреров его заметит, Алексей взвалил рюкзак на плечи и побежал…

И только пробежав довольно далеко, Шнайдер задался вопросом: «А где, собственно говоря, Тур? Всё ли ним в порядке?»

Так как его тела он у племени бюреров не обнаружил, то из этого следовало (опять-таки) два вывода: либо он убежал, либо его уже съели. Посчитав сначала второй вариант абсурдным, Шнайдер вспомнил, что карлики в еде не брезгует ничем. Они могут съесть как свежатину, так и падаль. Бюреры даже зачастую промышляют каннибализмом.

Так что, оставалось только надеяться, что Тур всё же убежал и теперь ждёт своего хозяина где-нибудь неподалеку.

Но сейчас Шнайдер молился, чтобы ему на пути больше не встретилось ни одного бюрера. С одним взрослым карликом даже с РПГ сложно справиться, а имея в наличие всего лишь нож…

Пробираться по тёмной пещере без фонарика было ужасно. Шнайдер ощущал себя слепым. Приходилось опираться на стену, идя по бесконечному туннелю, минуя многочисленные повороты, которым, казалось, не будет конца. Бежать же попросту не представлялось возможным.

Бросятся ли бюреры за ним в погоню? Сомнительно. Нет смысла гнаться за добычей, которая убежала. Бегуны они никакие, догнать Шнайдера им было бы чересчур сложно. В конце концов, пища для бюреров не являлась проблемой. Не удалось слопать человека, съедят себе подобного. У них это законом не запрещено. Да и вообще, есть ли у них законы?

Шнайдеру кстати очень повезло, что на момент его прихода племя карликов было сыто. Только по этой причине его не съели сразу. Решили оставить на потом. Ещ1ё больше ему повезло, что мужчины ушли на какое-то дело. Скорее всего, на охоту. Впрочем, кто их знает, этих мутантов! Если бы они остались в племени, шансы убежать у Шнайдера были бы приравнены к нулю.

Сколько Алексей шёл по пещерам, он не знал. Собираясь посмотреть время, Шнайдер прощупал свои карманы в поисках ПДА. Но ПДА не было! Карманы были пусты!

Чёрт, он остался у бюреров. И детектор аномалий, и ДЖФ. Всё там.

Без них, чтобы дойти до «Ста рентген» понадобиться удача, которую может дать только дьявол-хранитель.

Шнайдер не видел, цел ли его ПДА. Однако ежели он сломан, тогда по всей сети могли разослать сообщение о его смерти. Будет здорово: и в прямом и переносном смысле. Эта новость потрясёт весь сталкерский мир. Если Шнайдеру всё же удастся дойти до бара Сидоровича, хотелось бы ему посмотреть выражение лиц сталкеров, искренне считающих, что он мёртв. С другой стороны, какой-нибудь вусмерть напившийся мужик под влиянием паров алкоголя мог запросто подумать, что видит призрака или зомби, и принялся бы палить по Шнайдеру дабы отогнать «наваждение». Вот тогда будет такое красивое русское слово – ЖОПА.

А тем временем… совершенно неожиданно забрезжил свет в конце тоннеля. В буквальном смысле слова. Шнайдер увидел маленькую, крохотную точку света, увеличивающуюся по мере того, как он подходил к ней всё ближе и ближе. Только выход ли это?

Шнайдера ждало самое ужасное разочарование в его жизни. Он не нашёл выхода. Зато нашёл большой водоём в большой воронке. Если бы кратер, в котором погиб Тигр, был бы заполнен водой, то оказалось бы, что ни похожи как два близнеца. Сверху из дыры бил яркий солнечный свет, что означало, что на поверхности день. А это в свою очередь значило, что Шнайдер находится в пещере как минимум сутки.

Шнайдеру пришлось зажмуриться, так как свет был очень яркий, а его глаза уже привыкли к темноте.

После того, как свет перестал больше быть для него больше чужим, Алексей посмотрел вниз, на водоём. В нём купалось не меньше полусотни зомбяков. Вид у них был такой довольный, и они так плескались, что если не знать, кто это, можно было бы подумать на детей.

Но в воде купались самые настоящие зомби, невесть как сюда забредшие.

Хвала всевышнему, они не представляют для него ни малейшей опасности. Сталкеру достаточно было всего лишь пройти по ободу кратера, войти в отверстие, противоположное тому, откуда он только что вышел и продолжать свой долгий и нелёгкий путь на свободу.

И снова Шнайдер вступил в такую ненавистную ему, но в то же время столь привычную тьму.

В детстве Алексей боялся темноты. Ему вечно мерещилось, что где-то в тёмных уголках комнаты притаились страшные чудовища, готовые в любой момент выскочить из своего укрытия и досмерти напугать мальчика. И чем старше становился Алексей, тем он больше понимал, что его страхи всего лишь навеяны разнообразными фильмами ужасов, байками взрослых и, конечно же, собственным воображением. И со временем боязнь исчезла совсем.

Теперь страх перед темнотой проступил вновь, пусть и в меньшей степени, но страх этот был полностью оправдан.

То же ощущение охватывает человека, когда он заперт в одной клетке с дюжиной голодных, свирепых, но пока ещё спящих львов, а в руках у него только резиновая сабля.

Такая же ситуация была сейчас и у Шнайдера. В любой момент перед ним случайно ли или не случайно мог выскочить какой-нибудь мутант. А что мог Шнайдер тогда сделать, имея в распоряжении всего-навсего нож?

Всего-навсего? Однако, если подумать, в умелых руках даже самое тупое на свете лезвие могло превратиться в самое смертоносное оружие.

У Шнайдера неожиданно потемнело в глазах – он. Правда, этого не заметил – и запульсировали вены. Зато это он ощутил. Но сейчас ему было плевать на артефакты. Все контейнеры и так были уже полны, да и свободного места в рюкзаке больше не было. А искать бирюльку на ощупь, как слепой ищет уроненную монету, нет уж, увольте!

Шнайдер вдруг резко ощутил сосущее чувство голода. Зачастую оно приходит так сразу и пронзает болью весь пищевод. Однако вот с чем с чем, а с провиантом у Шнайдера было всё в порядке. Запустив руку в рюкзак, Шнайдер достал первую попавшуюся банку и ещё пару секунд провозился, выуживая со дна вилку. Как оказалось позже, в саморазогревающейся жестянке была фасоль с грибами.

Совсем недурно. И вкусно и сытно.

Съев всё содержимое банки, Шнайдер обнаружил, что голод отступил, но ненадолго. Он не стал доставать очередной продукт мясокомбината. Теперь ведь не умрёт с голоду. К тому же ещё неясно, сколько топать до конца пещеры. А сколько после неё?

Где-то далеко раздался приглушённый рёв. Откуда именно он доносится, понять было невозможно. Дикий истошный вопль длился, не прекращаясь, казалось, минуту, никак не меньше.

Етить…

Шнайдеру стало не по себе. Он заозирался по сторонам, но что он мог увидеть? Жёлтые, большие глаза чудовища? В такой непроглядной тьме даже фосфоресцирующее тату с двух метров не увидишь. Фонарик и то с огромным трудом прорезает такую темень.

Шнайдер призадумался. Куда идти дальше? Туда, куда и шёл или повернуть обратно? Последнее было не самым разумным решением, но, даже осознавая это, он всё ещё колебался.

Это такое плохое состояние, когда надо выбирать между чем-то. От верного решения зачастую зависит судьба человека. А в Зоне – жизнь. Повернёшь не туда, сделаешь не то – и всё, прощайся с земным существованием, лети навстречу вечности.

Наконец издав некий вздох отчаяния, Шнайдер уверенным шагом пошёл туда, куда и направлялся. В конце концов, ему мог померещиться этот странный звук, всякое же бывает. Да и рёв этот больше не повторялся.

Шнайдер брёл по пещере, казалось, целую вечность. Хотя на самом деле чуть более двенадцати часов, но Алексей этого знать не мог. Вечная слава его ПДА, которое целых два года служило ему верой и правдой. И ведь даже наручных часов у него не было.

У Шнайдера ни с того, ни с сего появились сомнения, а имеет ли вообще пещера конец. Если да, то когда же, будь она неладна, закончится. Ежели нет, то какого чёрта? Что будет, если он наткнётся на тупик? С фонарём ещё худо-бедно можно было отыскать обратную дорогу, выйти хотя бы к тому водоёму, где плескались зомби. И, если мертвяков там больше не было, то стоило бы проверить, имеется ли там какой-нибудь подводный путь. В самом крайнем случае, можно возвратиться туда, откуда пришёл, снова минуя злосчастное племя бюреров, и тогда пойти уже известным путём.

Если бы был фонарик…

Но его не было. И с этим приходилось мириться.

Прошло ещё некоторое время и у Шнайдера стали слипаться глаза. Усталость накатила внезапно, спать захотелось до жути. Так как спальный мешок Алексей с собой никогда не носил, ему пришлось лечь на пол. Он был твёрдым и слегка прохладным.

Подложив под голову две руки, Шнайдер закрыл глаза и через минуту уже спал и видел сны.

Когда же сталкер проснулся, то с удивлением обнаружил, что он живой и все его части тела на месте. Никто и ничто на него до него не добралось.

Захотелось отлить. Что ж, это не дело житейское, да и не проблема! Стесняться некого, никто, ни одна живая душа не увидит. Единственное неудобство заключалось в том, что бы отыскать маленького сталкера в закромах одежды. Изрядно помучившись, Шнайдер достал свой прибор и с блаженством выпустил струю. Она ударилась в твёрдую землю и зажурчала, как резвый ручеёк. И пока Шнайдер не вылил наружу всю скопившуюся у него внутри мочевину, журчание это приятно раздавалось в его ушах, и счастливая улыбка не сходила с его лица. Только резкий запах бил по ноздрям, но он не мог испортить сталкеру всего удовольствия.

– Привет! – раздался вдруг голос за его спиной. В интонации говорящего разом слышались веселье, насмешка, любопытство и сарказм.

Шнайдер вздрогнул. Кого занесла сюда нелёгкая?

– Ты кто? – сухо спросил Алексей, застёгивая ширинку.

– Я? – человек (скорее всего) выдержал небольшую паузу. – Меня зовут Дима.

– Дима? – переспросил Шнайдер.

– Ага.

Так, и что ему дало это имя? Да ровным счётом ничего. Мало что ли бродит по Зоне сталкеров с таким именем? Столько же, сколько и Петь, и Вась, и Жень…

– Это твоя кличка? – продолжал допрос Шнайдер. Он развернулся в сторону собеседника, но, конечно же, видеть его не мог.

– Не-е, – протянул незнакомец. – Разве же имена это клички? По мне так нет. Моя кличка Рэд.

Мать-перемать, чуть было не вырвалось у Шнайдера. Ну ничего себе! Неужели к нему пришёл сам Чёрный Сталкер? А главное, какое подходящее время он для этого выбрал, ничего не скажешь.

Шнайдер ещё долго не мог обрести голос и поэтому Шухов заговорил первым.

– Что, удивлён? Я это чувствую.

– Дык…,– произнёс Шнайдер. Наконец, когда к нему целиком и полностью вернулся дар речи, он спросил:– По мою душу пришёл или так, мимо проходил.

– Ну, как сказать? Специально я тебя не искал, Шнайдер. Но уж, коль нашёл, у меня есть, что тебе сказать.

– И что же?

Шнайдер уже не на шутку разозлился. И не на Чёрного Сталкера, на себя. Что же он, заколдованный какой-то, раз говорит одни вопросительными предложениями? Может он видит Рэда Шухова первый и последний раз в своей жизни. Какое тогда сложится о нём впечатление у Легенды Зоны?

А Шухов в это время, откашлявшись, монотонно выдал следующее:

– Пил ты много, дебоширил, курил, как паровоз, друзей не уважал, с разгульными девками якшался, рукоблудил, самогон гнал тайком ото всех. За все эти твои прегрешения гореть тебе в аду!

Шнайдер не сразу оправился после такой речи.

– Чего, чего, чего?

– Ой, извини, это я заготовил для другого.

– Чего?

– Да ну тебя, Шнайдер, лишён ты чувства юмора. Даже пошутить нельзя. Шутка это, понимаешь? Думаешь, если я призрак, так мне и шутить нельзя?

– Ну, не знаю.

– Ладно, а теперь по-серьёзному. Твои дни пребывания в Зоне сочтены, Шнайдер. Ты уйдёшь, но вскоре вернёшься.

Что бабка-гадалка, честное слово. Распростёрла старая свои руки над хрустальным шаром и давай частоколом выдавать информацию: что ждёт, что не ждёт, чему быть, чего не миновать и так далее и тому подобное. Почти так же сейчас говорил и Чёрный Сталкер. И причём одно предсказание хлеще другого.

– Так, секундочку! Это что же получается, я умру,… а потом воскресну? Как зомби? Или как?

– Ну уж этого я тебе говорить не буду. Чтобы не портить тебе сюрприз.

– Хорош сюрприз, ничего не скажешь. Умереть. Вот здорово!

Шухов промолчал. Но потом ещё более бодрым голосом сказал:

– Вот держи. Тебе он понадобится, – послышался хруст и в руках у Рэда загорелся люминесцентный фонарик, горящий приятным нежно-зелёным светом. Он совсем чуть-чуть осветил лицо Чёрного Сталкера, но и этого оказалось достаточным, чтобы Шнайдер мог разглядеть Легенду Зоны.

У него красивое, спокойное лицо. Голубые глаза выражали умиротворение. Смотришь в них и никогда не скажешь, что их обладатель когда-либо был и будет чем-либо огорчён. У Рэда на голове были чёрные растрёпанные волосы. С тех пор, как он стал Чёрным Сталкером, он прекратили свой рост.

Одет Шухов был в обычную сталкерскую форму. В левой руке он держал АК-СУ, хорошее оружие надо сказать. Вот только зачем оно ему?

Рэд протянул светящуюся палочку Шнайдеру.

– Бери. Я её у одного покойника возле Милитари стырил. Не сочти за мародёрство. Не пропадать же добру.

В каком-то смысле он был прав. Шнайдер принял из его рук фонарик. От него света конечно маловато, но это всё же лучше, чем ничего.

– Спасибо! – тихо сказал Шнайдер.

– Да не за что! – улыбнулся Дима Шухов. И запомни, что я тебе сказал. Я не пошутил.

Произнёс это и исчез. Будто и не было вовсе. Исчез как сигаретный дым в воздухе.

Шнайдер задумался над его словами. Неужели ему в скором времени суждено умереть? Незаманчивая перспектива. Но раз это сказал Чёрный Сталкер, а не какой-нибудь пьянчужка, у которого из-за злоупотребления алкоголем открылись провидческие способности, то его предсказание обязательно сбудется.

Блин, надо было у него спросить про Тура. Всё ли с ним в порядке?

Поздно. Эх…

С фонариком стало гораздо легче. Теперь не приходилось опираться на стены, чтобы найти очередной поворот. Всё было освещено, пускай и тускло. Настроение у Шнайдера улучшилось и стало не так страшно.

Пару часов непрерывной ходьбы и о, счастье! впереди снова забрезжил свет. Шнайдер очень надеялся, что на сей раз это будет выход, а не очередная впадина с водой. Но даже если это и не так, ему всё равно будет приятно ещё раз увидеть что-то, кроме черноты пещеры.

Шнайдер издал громкий вздох. Такой звук мог издать только по-настоящему счастливый человек. Это был вздох облегчения. Наконец-то он вышел из пещеры.

Если спросить в этот момент у Шнайдера, чему он больше всего радовался: когда он избежал смерти в схватке с кадавром, или когда он выбрался из болота или же когда он вышел из этой злосчастной пещеры, он бы не смог однозначно ответить.

Лучи восходящего солнца ударили ему в глаза. Шнайдер зажмурился так сильно, что веки сразу же стали болеть. И он ещё долго не смог открыть глаза полностью, пока полностью не привык к свету.