Текст книги "Дальше живут драконы"

Автор книги: Василий Веденеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Лыков нервно дернул плечом и, широко расставив ноги, уставился в окно – ухоженный сад, бегущий по камушкам ручеек, гнущиеся под тяжестью плодов ветви, уютный гамак в тенечке, кажущаяся неправдоподобно яркой в этом зное трава на лужайке, чисто подметенные дорожки, выложенные каменными плитками. Но где же Котенев?!

В комнатах две смятые, неубранные постели, незнакомец явно готовил машину к поездке, укладывая в багажник сумки, на полу одной из комнат стоит закрытый чемодан… Куда же скрылся Котенев, черт бы его побрал? Неужели все зря – риск, нападение на квартиры, перестрелка с милицией, убийство Анашкина, пытки Ставич, гонка за Котеневым сюда?..

Проведя рукой по небритой щеке, Аркадий поймал себя на мысли, что он может не выдержать новой гонки за сокровищами, как по чьей-то дьявольской воле постоянно ускользающими от него вместе с Котеневым. Силы уже на пределе. Но надо собраться, подавить в себе нервную дрожь, спокойно проанализировать ситуацию: подумаем, где теперь искать Котенева.

И тут Аркадий понял, что не в силах заставить себя успокоиться, не в силах избавиться от дрожи, от непроходящей тошноты – хочется с разбегу удариться об стену головой и завыть от отчаяния! Котенев опять ушел!

Сзади раздался грохот. Лыков обернулся – Жедь выпил еще один стакан воды и запустил им в стену.

– Перестань, – брезгливо поморщился Аркадий.

– Пожгу все тут, – плюнув на роскошный ковер, мрачно пообещал Витек. – Оболью бензином и подожгу.

«Правда, подожжет», – отстранению подумал Лыков, отворачиваясь к окну и бездумно скользя взглядом по пышной зелени.

И тут сердце его радостно дрогнуло и забилось быстрее – на дорожке, ведущей к дому, показалась знакомая фигура с полотенцем через плечо. Неужели?

– К двери!.. – свистящим шепотом приказал он Жедю. – Скорее! Он идет сюда!..

– Там что-то происходит, – опустив бинокль, смуглый парень обернулся к напарнику, сидевшему в глубине комнаты.

Напарник поднялся, подошел к окну, и, взяв бинокль, поглядел на особняк, стоявший на другой стороне улицы. Наблюдать мешала пышная зелень и другие дома, но сильная оптика приблизила веранду и мелькавшие за опущенными занавесками тени.

– Двое, – не опуская бинокля, отмстил напарник.

– Да, но Котенев ушел купаться, – возразил первый наблюдатель, и еще не возвращался. Откуда появился второй?

Напарник опустил бинокль и потер кончиками пальцев усталые веки – солнце било в глаза, вызывая слезы. Действительно, откуда на веранде появился еще один человек?

– Может, старуха? – помолчав, предположил он.

– Она сегодня еще не приходила. Я с дома глаз не спускал, – заверил первый наблюдатель.

Напарник отдал ему бинокль и, отойдя от окна, взял лежавшую на столе рацию. Нажав на клавишу переговорного устройства, поднес микрофон ближе к губам:

– Гора! Гора! Я – Долина! Гора, ответьте!

Но рация молчала.

– Батареи сели? – предположил первый наблюдатель.

– Возможно, – нервно щелкая тумблером переключателя, откликнулся напарник. – Техника называется… Старье, списывать пора, а новой нет. Гора! Гора!

– Мы только теряем время, – подошел к нему первый наблюдатель. – Рация молчит, телефона здесь нет. Придется сбегать позвонить. Иди, я продолжу наблюдение. Скажешь, что вдруг появились новые люди, а хозяин утром вывел из гаража машину. Пусть примут меры.

– Хоп! – откладывая рацию, согласился напарник и вышел.

Первый наблюдатель вернулся к окну и, взяв бинокль, вглядывался в неясно мелькающие на веранде тени…

Утром Александриди зашел в комнату к Михаилу Павловичу:

– Пора, – без стеснения позевывая и прикрывая рот ладошкой, сообщил грек, – поднимайтесь, перекусим и поедем.

Котенев бросил взгляд на часы, висевшие на стене, – пять утра, хочется поспать. Но за окнами уже вовсю светило яркое солнце, обещая знойный день.

– Поднимайтесь, поднимайтесь… – Лука снова зевнул.

Михаил Павлович встал, накинул легкий халат, вышел на веранду. На столике был приготовлен завтрак: сок и бутерброды.

Вяло пожевав бутерброд с копченой колбасой и запив его соком, Котенев поглядел за окно – Лука вывел из гаража автомобиль и заботливо протирал стекла мягкой ветошью. Куда же они сегодня отправятся?

Вернувшись в комнату, Михаил Павлович устало присел на край кровати. Голова болела, руки и ноги как ватные, а надо куда-то ехать, собирать вещи, отвечать на вопросы Луки. Послать бы его к чертям и снова завалиться спать, но ведь не даст покоя, он вообще назойлив. Придется пока уступить, не стоит связываться. Тем более есть и его вина в том, что приходится уезжать из этого прелестного уголка.

Сунув руку под матрас, Котенев вытащил кобуру с браунингом – по его просьбе один знакомый сделал ее, взял за образец картинку в зарубежном полицейском журнале. Кобура пристегивалась к ноге, и оружие можно было легко достать, если чуть поднять брючину. Вздохнув – как ему все надоело, – Михаил Павлович пристегнул к левой ноге кобуру и надел легкие спортивные брюки. Проверив, в порядке ли оружие, вложил его в кобуру и попрыгал, проверяя, хорошо ли держится. Взял полотенце и спустился в сад.

Куда это вы? – оторвался от своего занятия Лука.

– Сбегаю на озеро, – подавляя вновь возникшее раздражение, как можно безразличнее ответил Михаил Павлович. – Не проснусь никак. Ополоснусь холодной водичкой – и сразу обратно.

– Не задерживайтесь, – буркнул грек, скрываясь в гараже.

Выйдя за калитку, Котенев задумался – сбегать на почту и позвонить Татьяне? А что он ей скажет? Сообщит, что переезжает по не известному пока адресу, что жив, здоров и скучает? Стоит ли? Может быть, лучше позвонить потом, с нового места?

Побродив немного вокруг озера, берега которого в этот ранний час были пустынны, он решил вернуться – не стоит злить Луку и заставлять его лишний раз волноваться. Еще вместе жить, и он здесь единственный знакомый человек, не говоря уже о том, что только через него осуществляется связь с Куровым.

Возвращался Котенев в мерзком настроении. Купаться не стал – не захотелось отстегивать кобуру. Еще только подойдя к калитке, он стал глазами искать Александриди. Наверное, уже все собрал, уложил, приготовил машину и сидит на веранде в кресле, сердито барабаня пальцами по. подлокотникам в нетерпеливом ожидании. Он огляделся: ворота гаража закрыты, машина стоит чисто вытертая, и рядом с ней грека нет.

Поднимаясь по ступенькам веранды, Михаил Павлович представил себе недовольное лицо Александриди и приготовился извиниться. Шагнув за порог он, с улыбкой, начал:

– Извините, кажется немного задержался… – И тут ему в бок ткнулось что-то твердое.

– Ничего, главное, что ты пришел! – услышал Котенев.

Рядом, уперев ему в бок ствол нагана, стоял лысоватый бандит, растянув в довольной ухмылке щербатый рот, а в кресле, вместо Александриди, сидел другой бандит, командовавший в тот памятный вечер обыском в квартире Михаила Павловича.

– Не двигайся! – заметив, как дернулся от неожиданности Котенев, приказал Лыков. – Если будешь благоразумен, с тобой ничего не случится.

– Пошел! – Лысоватый бандит подтолкнул оторопевшего Михаил Павловича стволом нагана. – Не стой в дверях.

«Где Лука?» – терялся в догадках Котенев. Чувствуя, как деревенеют от страха ноги, он сделал несколько шагов и остановился. Лысый встал сбоку, не отпуская оружия. Обретя способность четко соображать и немного справившись с испугом, Михаил Павлович заметил, что в руках сидевшего в кресле бандита угрожающе поблескивает парабеллум.

– Что вам надо? – свой голос Котенев услышал как бы со стороны и мысленно приказал себе встряхнуться, не паниковать. Александриди где-то рядом, он выручит.

– То, что мы искали у тебя дома, – ответил на его вопрос сидевший в кресле и бросил лысому: – Обыщи!

Жедь ощупал замершего Михаила Павловича. Обыскивать он явно не умел и не додумался проверить ноги ниже колен. Обрадовавшись этому, Котенев решил, что не все потеряно, и украдкой перевел дух.

– Пустой! – Витек отступил на шаг назад.

– Твой приятель не поможет, – усмехнулся Аркадий, наслаждаясь, произведенным впечатлением. Теперь Котенев полностью в его власти. Он не сомневался, что из двух компонентов в известной формуле «жизнь или кошелек» Михаил Павлович выберет первое. Не дурак же он в самом деле? Должен понять, что выбора у него нет, вернее, есть, но сделан не им.

– Что вы с ним сделали? – тиская в руках полотенце, спросил Котенев.

– Не бойся, живой твой придурок, – засмеялся Жедь. – Мы не кровожадные, если с нами по-людски.

– Кончай болтать, – оборвал его Лыков. – Нам нужны деньги и ценности. Отдашь – и можешь катиться на все четыре стороны. Советую быть благоразумным и не заставлять нас вытягивать из тебя добро силой. Жадность фраера сгубила…

– Слыхал, – чуть усмехнулся Котенев.

На Луку рассчитывать не приходится. Видимо, его так же застали врасплох, и что с ними теперь будет? Можно ли верить бандитам, что Александриди жив? В любом случае, стоит рассчитывать только на себя, на собственную изворотливость, хитрость и припрятанный браунинг. Пусть это не наган и не парабеллум, но для самообороны в пределах комнаты вполне достаточно. Тем более, бандиты не подозревают, что он вооружен.

– Где хозяин дома? – решив потянуть время, спросил он.

– Отдыхает в машине, – Аркадий поднялся и подошел ближе к Михаилу Павловичу. – У нас мало времени. Если здравый смысл тебе изменяет, то сейчас найдем утюг или кипятильник. Для такого дела подойдет и паяльник.

Поглядев ему в глаза, Котенев понял, что это отнюдь не пустые угрозы. Уронив полотенце, он нагнулся за ним, проверяя, как на это отреагируют бандиты. Выпрямившись, увидел, что оба ствола направлены на него. Нет, так ничего не выйдет, надо что-то придумать, чтобы хоть один из них выпустил из рук оружие – тогда появиться реальный шанс на спасение. Но что придумать?

– Вы должны понимать, я не таскаю всего с собой, – пробормотал он, лихорадочно подстегивая мысль, – должен, должен быть выход… Думай, думай…

– Понимаем, – с нехорошей улыбкой заверил Лыков. – Живей телись, я же сказал: нам некогда.

– Хорошо, вы получите все, что хотите, – решившись, согласился Котенев.

– Сколько? – слизывая языком капли пота, спроси Жедь.

– Точно не считал, но внукам останется, – скосил на него глаза Михаил Павлович. – Камни, валюта, золото, советские деньги. Все в подвале.

– Тут? – топнув ногой по ковру, переспросил Аркадий.

– Да, в подвале этого дома, в железном ящике.

– Веди, – оживился Витек, – да не вздумай шутить!

– Какие же тут шутки? – криво усмехнулся Котенев. – Я могу пойти первым?

– Первым пойдет он, – Лыков показал стволом парабеллума на Жедя, – а ты будешь идти следом и показывать, куда спрятал.

Михаил Павлович согласно кивнул. Знаком показав, что надо пройти в угол веранды, он подождал, пока туда направится Жедь, и пошел следом за ним. Отстав на пару шагов, как конвоир, за его спиной вышагивал Лыков, не выпускавший из рук парабеллум.

Узкая лесенка привела их к закрытой двери кладовой. Жедь подергал ее ручку и недоуменно оглянулся:

– Заперто?!

– Где ключ? – ткнул стволом в спину пленника Лыков.

– Посмотрите справа, у косяка, – сказал Котенев и попросил: – Вы могли бы не тыкать в спину своим пистолетом? Я боюсь случайного выстрела, а без меня вам ничего не найти.

– Ладно, ладно, – согласился Аркадий. Пусть этот поганый миллионер только все отдаст, а там… Хорошо, что он ведет в подвал. Не придется потом возиться с трупом.

Жедь отыскал ключ и отпер дверь. Распахнув ее настежь и оставив ключ в замочной скважине снаружи, что не укрылось от внимательно наблюдавшего за ним Михаила Павловича, он первым вошел в подвал.

Прохладный полумрак разрывали лучи света, падавшие из низких окошек-отдушин, пробитых в фундаменте дома. Остановившись посреди подвала, Витек ковырнул носком ботинка плотно утрамбованный земляной пол:

– Здесь, что ли?

– В стороне, – пояснил Михаил Павлович. – Надо отодвинуть кадку и рыть.

– Чем? – подозрительно уставился на него Аркадий.

– Лопатой, – издевательские улыбнувшись, ответил Котенев.

– Рой!

– Я отказываюсь, – скрестил руки на груди Михаил Павлович, следя за реакцией бандитов и опасаясь «пережать». – Инструмент в гараже. Кадка и стальной ящик с ценностями, зарытый под ней, перед вами.

– Ты мне в зубах принесешь! – угрожающе придвинулся к нему Жедь, но Аркадий знаком остановил его.

– Погоди, – охладил он пыл Витька, – успеется. Вдруг обманул, а? Смотри, – повернулся Лыков к Котеневу, – потом не обрадуешься! Пригляди за ним, Витя, а я сбегаю за лопатой.

Дождавшись, пока Аркадий выйдет из подвала, Михаил Павлович подошел к кадке и попытался сдвинуть ее.

– Чего стоишь, помоги, – прикрикнул он на Жедя. – Придержи сверху.

Поколебавшись, Витек подошел. Упершись руками в край кадки, кивнул:

– Давай.

Наклонившись, словно для того, чтобы ухватиться ближе к дну, Михаил Павлович быстро вытащил из прикрепленной к ноге кабуры браунинг, и, резко распрямившись, выстрелил Жедю в голову. Тот рухнул на кадку, пятная ее кровью.

Небрежно отпихнув тело, Котенев подобрал выпавший из руки убитого наган и забросил его в угол подвала. Прислушавшись, прокрался к двери и вытащил из нее ключ, встав сбоку от косяка.

Вскоре на лестнице раздались шаги Аркадия, звякнула задевшая об ступеньку лопата. Торопясь, Лыков быстро сбежал вниз и похолодел – из-за кадки виднелись ноги Жедя, а сбоку, направив на него пистолет, стоял Котенев.

– Брось парабеллум, – приказал он. – И подальше кинь.

Медленно, опасаясь получить пулю и лечь рядом с Витьком, Аркадий разжал пальцы. Парабеллум глухо стукнул об пол.

– Непослушный, – отметил Михаил Павлович, – ногой отбрось!

Лыков повиновался и отшвырнул ногой пистолет.

– Теперь рой! – приказал Котенев.

– Зачем? – прыгающими губами едва смог вымолвить Аркадий.

– Дружка зароешь. А потом получишь пулю в затылок и ляжешь с ним. Рой! Я тоже тороплюсь! Ну!

– Я же тебе жизнь обещал! – побледневший Аркадий заискивающе поглядел в глаза Михаилу Павловичу.

– Хорошо, – неожиданно согласился тот, – я зарою тебя живым. Согласен?

Закаменев лицом, Лыков воткнул штык лопаты в земляной пол. Или дрожали руки, или ослаб от нервного перенапряжения, но только и смог, что сковырнуть небольшой пласт слежавшейся земли.

– Потарапливайся! – прикрикнул Котенев.

Перехватив поудобнее лопату, Аркадий резко взмахнул ею, метя штыком в бок Михаила Павловича. Тот отпрыгнул и ловко выбил лопату из рук Аркадия. Не удержав равновесия, упал. Не давая противнику опомниться, Лыков прыгнул на него, навалился, пытаясь отобрать оружие.

Тяжело сопя, кусая друг друга, упираясь лбами и пихаясь коленями, они покатились по полу, обдирая спины о стойки с бутылками, кадки, разбивая банки с маринадами. Аркадию удалось добраться зубами до плеча Котенева, и он зацепился в него…

– О-у! – дико взвыл Михаил Павлович. От боли, что ли, вдруг появились силы. Он сумел выдернуть руку и, извернувшись, ударил Аркадия рукоятью браунинга по голове – раз, другой, третий… Наконец, почувствовал, как ослабла хватка противника, и увидел, что тот, хрипя и закатывая глаза, отвалился в сторону.

С трудом подтянув ноги, Михаил Павлович уперся ими в Лыкова отпихнул его. Потом поднялся и, придерживая рукой за стену подвала, поплелся к двери, ощупывая рану на прокушенном плече.

«Кусался, стервец», – почти беззлобно подумал он, оглянувшись на валявшегося без признаков жизни Аркадия. Плечо заметно припухло, кровоточило и нестерпимо болело. Заперев снаружи дверь подвала, Михаил Павлович поднялся наверх, отыскал домашнюю аптечку и залил рану йодом. Потом, морщась от боли, залепил ее бактерицидным пластырем. Прихватив чемодан и заветный «дипломат», побрел во двор. У дверей остановился и спрятал браунинг в кабуру на ноге.

С трудом дотащив поклажу до машины, открыл дверцу и увидел Луку, корчившегося в бесплодных попытках освободиться.

– Скорее! – просипел тот, – помоги!

Развязав стягивающий его запястье ремень, Котенев помог греку сесть за руль, бросил чемодан и «дипломат» на заднее сиденье. И в этот момент на дороге перед домом показались несколько машин.

– Милиция, – дрожащими, непослушными руками включая зажигание, безошибочно определил Александриди.

– Успеем? – оглянувшись на мчавшиеся к их участку милицейские машины, обеспокоенно спросил Михаил Павлович.

– Уйдем!

И туг грохнул выстрел. Пуля ударила в ствол дерева, стоявшего рядом с «Жигулями».

– Живой, подлец! – выругался Котенев. – Из отдушин бьет!

– Я уж думал, все, – торопливо выруливая к задним воротам, сказал Лука. – Пригнись!

Машина выскочила на грунтовую дорогу и, чуть не сбив бросившегося к ней смуглого парня, помчалась прочь от особняка…

Лыков пришел в себя от жгучей боли в затылке. Открыв глаза, он сквозь багровый туман с трудом различил над собой низкий сводчатый потолок. Пахло землей, пряностями и кровью; в спину упиралось что-то твердое, неудобное, прибавлявшее боли и мешавшее опять соскользнуть в темноту забытья.

Пошарив вокруг себя руками в поисках опоры, он с трудом сел – к горлу сразу подкатила тошнота, перед глазами заплясали разноцветные светляки. Застонав от боли, Аркадий ощупал себя слабыми руками – проклятый Котенев, сильно разбил голову: на ладонях осталась кровь. Вытерев ее об джинсы, Лыков встал на четвереньки. Теперь понятно, что давило в спину – лопата, которой он хотел открыть клад, а потом убить Михаила Павловича.

Добравшись до стены, Аркадий подобрал парабеллум и пополз к двери – с Жедем все ясно, пусть остается в этом подвале, а ему надо выбираться наверх и гнаться за Котеневым. Да, не прост оказался миллионер. Цепко держится за свои сокровища. Крепко обманул их. Попались на приманку, спустились в подвал… Но где проклятый Мишка прятал пистолет?

Доковыляв до двери, Лыков поднялся на ноги и всей тяжестью тела налег на нее. Дверь не поддалась – сколоченная из толстых, плотно пригнанных друг другу досок, усиленная металлическими полосами, она была заперта на ключ с той стороны. Приставив ствол к замочной скважине, он нажал на курок. Стукнул выстрел, но дверь опять не открылась.

Шатаясь и с трудом подавляя приступы тошноты, Аркадий пробрался к отдушине – может быть, удастся пролезть в нее? Однако отверстие оказалось настолько мало, что в него не просунуть и голову. Выглянув наружу, он увидел Котенева, помогавшего пожилому незнакомцу сесть за руль «Жигулей». На заднее сиденье машины Михаил Павлович бросил «дипломат».

«Вот где деньги!» – понял Лыков и застонал от запоздалой догадки. Что стоило, когда осматривал комнаты, сразу обратить на него внимание и взять?!

Просунув в отдушину ствол парабеллума, Аркадий тщательно прицелился и выстрелил, метясь в автомобиль. Мимо! Мешали заросли, и пуля засела в стволе дерева.

«Спокойно, – приказал себе Лыков. В голове гудело, руки дрожали, но нельзя упустить Котенева. Надо заставить его и водителя «Жигулей» остановиться. – Спокойно, целься, спускай курок плавно».

Еще один выстрел. Опять мимо, а машина уже вылетела за ворота и, подняв облако пыли, понеслась по дороге.

Аркадий дико завыл и, забыв про боль в голове, метнулся к другой отдушине, надеясь оттуда достать беглецов пулей. Однако увиденное повергло Лыкова в ужас перед домом остановились милицейские машины, из них, сноровисто изготовившись к бою, высыпали люди в пуленепробиваемых жилетах и касках, с автоматами в руках. Развернулись цепью, охватывая участок и особняк.

– Вот вам, вот! – в исступлении закричал Лыков, выпуская пулю за пулей в этих ненавистных ему людей. Он уже почти не соображал, его захлестнула ненависть, злоба и страх. Главное, страх – если они наденут на него наручники – это смерть!

Глава 7

– Вот он, парабеллум! – прислушиваясь к звукам выстрелов, определил Иван. – Здесь «драконы», здесь!

Выскочив из машины, он следом за Бондаревым поспешил к особняку. Впереди рассыпались в цепь ребята из группы захвата. Скоро они замкнут кольцо – и преступнику, засевшему в подвале, некуда будет деться.

Добежав до каменных столбов ограды, Купцов и Бондарев встали за ними, прячась от пуль. Подоспел начальник местного уголовного розыска. Вытащил из кармана форменных брюк с выпоротым кантом носовой платок и, вытирая мокрое лицо, сообщил:

– Ушел ваш Котенев. Во дворе наготове «Жигули» стояли. Наш сотрудник пытался задержать, но не удалось. А когда подошла наша машина, то из «Жигулей» начали стрелять по скатам, пробили, собаки, и ушли. Рация подвела, – прислушиваясь к доносившимся со стороны особняка выстрелам, оправдывался он, – техника старая… Один из наблюдавших за дачей побежал звонить, а потом занял позицию позади дома. Тут и мы подъехали…

– Значит, в подвале кто-то из «драконов», – заключил Бондарев. – И, судя по всему, заперт.

Иван считал выстрелы парабеллума – когда счет дойдет до восьми, надо ловить момент – преступник будет менять обойму, и за эти секунды ребята смогут подтянуться почти вплотную.

– Дороги перекрыты? – загибая для верности пальцы, чтобы не сбиться при подсчете выстрелов, уточнил он.

– Обязательно, – подтвердил начальник розыска, – городок маленький, отыщем, а выехать не смогут, попадутся.

Купцов осторожно выглянул – стрельба из подвала прекратилась, парни в бронежилетах моментально пришли в движение и перебежали ближе к дому, а двое успели подняться на веранду.

В узком окошечке отдушины мелькнул огонек, хлопнул выстрел, и пуля ударила в столб ограды, выбив облачко розоватой, кирпичной пыли.

– Предлагаю сдаться! – закричал в мегафон начальник розыска. – Вы окружены, сопротивление бесполезно!

В ответ щелкнул выстрел, потом еще один.

– Не сдастся, – прикуривая, буркнул Бондарев. – Жилетика на мой размер не найдется?

– Нет, вы гости! – отрезал начальник розыска.

– «Черемуху» давай, – решил Иван. – Пора!

Словно услышав его, один из милиционеров группы захвата забросил в отдушину патрон со спецсредством. Купцов представил, как по подвалу растекается удушливый, вызывающий неудержимые слезы, перехватывающий дыхание газ. Теперь надо подождать минуту-другую – и выползет задыхающий, кашляющий «дракон».

Еще оставались патроны, еще где-то в глубине души тлела надежда на чудо, на внезапное избавление, на потайные ходы, прорытые хитрым Мишкой-миллионером, на помощь бога или дьявола, который принесет ему главное богатство – свободу!

Трясущимися руками Аркадий достал запасную обойму и вставил в рукоятку парабеллума новый магазин. Ладони саднило, болела голова, перед глазами все плыло, подкатывала тошнота. Эх, Витек, вдвоем было бы легче! По крайней мере, можно было бы рискнуть и разыграть спектакль, сделав вид, что сдаешься, – выслать наверх безотказного Жедя, а там уж как кривая вывезет. Приникнув к отдушине, он оглядел пространство перед домом. Милиционеров много, на всех патронов не хватит…

Прежняя жизнь и работа в институте теперь казались ему недостижимым, неоцененным счастьем. Он готов был терпеть надоевших сослуживцев, их бутерброды, разговоры, игру в шахматы, мелкие страсти. Как прекрасно было давиться на распродажах и скидываться на пивко в дни получек и авансов. Он представил, как удивятся в институте узнав, что приключилось с Лыковым. Почему-то теперь ему казалось важным, что и кто будет говорить о нем. Хотя понимал, что говорить будут недолго – и забудут! И никто не вспомнит об Аркадии. Может, сестра?

Выстрелив в милиционера, он перебежал к другой отдушине. Найти бы наган Витька, но времени нет, надо все время держать их на мушке… Внезапно Аркадием овладела аппатия – он понял, что времени у него нет вообще, какая, собственно, разница, когда наступит развязка: минутой раньше, минутой позже? Они придут, отнимут оружие, наденут наручники, повезут в тюрьму, потом будет суд и приговор. Долгое разбирательство, никчемные речи адвоката, обличения прокурора, кассационные жалобы… и отказ сохранить осужденному жизнь.

Сев на пол, он привалился спиной к стене, ощущая затылком приятную прохладу камня, который не смогло прогреть и палящее солнце. Устало вытянув ноги, прикрыл глаза, ощущая, как уходит боль, – хорошо ли ему было до того, как родился, до того, как узнал мир, в который пришел? Может быть, так же будет и после конца?

Что-то глухо стукнуло об пол. Открыв глаза, Лыков увидел вертевшийся в углу подвала патрон из серебристо-зеленоватого металла. Повалил белесый дым, пахнуло чем-то едким, готовым разорвать кашлем легкие, заставить сгибаться от удушья.

«Конец?» – подумал он, удивляясь собственному спокойствию. Сейчас они будут здесь. Пожалуй, не стоит продлять агонию – суд, приговор… Все ясно. Он проиграл. На усиленный мегафоном голос, призывающий его сдаться, Аркадий не обратил внимания. Глаза уже начало щипать, и было ужасно жалко себя, такого маленького, беспомощного, не сумевшего переломить судьбу. А так хотелось быть свободным, независимым, богатым. Зачем-то обтерев ладонью срез ствола парабеллума, он сунул его в рот и нажал на курок…

Стараясь не смотреть на тело Лыкова, распростертое у стены подвала, Иван прошел туда, где за кадками и ящиками с яблоками обнаружили убитого Жедя.

– Значит, тот – Лыков? – полуутвердительно спросил Бондарев, зажимая нос платком. В подвале еще не выветрился запах «черемухи», и на глаза набегали слезы, мешая смотреть.

– Да, – кивнул Купцов и направился к выходу. Что здесь делать? Все кончено. Теперь надо искать Котенева и того, кто был с ним в доме.

Лука гнал по закоулкам городка, не снижая скорости, только взвизгивали покрышки на резких поворотах. Бормоча под нос ругательства на непонятном языке, грек ловко крутил баранку.

Михаил Павлович, прямо через заднее стекло метко выстреливший из браунинга по колесам милицейского «уазика», тревожно оглядывался, боясь снова увидеть позади погоню. Но дорога была муста – их не преследовали.

Свернули в узкий проулок, и Александриди посигналил у ворот дома, спрятавшегося за высоким забором. Ворота немедленно распахнулись, и «Жигули» влетели во двор. С крыльца навстречу гостям спускался пожилой человек в европейском летнем костюме и расшитой тюбетейке. Его загорелое лицо светилось радушием, но темные глаза, прятавшиеся под набрякшими веками, глядели озабоченно.

– Нехорошо у нас получилось, Саттар, – протягивая ему руки, прищелкнул языком Лука. – На тебя надежда, дорогой!

– Слышал уже, слышал, – по очереди пожимая руку каждому гостю, откликнулся хозяин. – Правда, нехорошо. Но я все для вас сделаю, все. Проходите в дом!

Он распахнул двери, ввел их в просторную комнату, показал на растеленные на полу ковры с мягкими подушками:

– Отдохните здесь, я на минуту отлучусь.

Александриди, скинув обувь, повалился на ковер и, схватив с подноса бутылку «Пепси», жадно припал губами к горлышку.

Михаил Павлович тоже снял обувь и, тяжело ступая по ворсистым коврам, подошел к окну, выходившему во двор. Там, около «Жигулей», на которых они только что приехали, стояли хозяин дома и двое молодых мужчин в спортивных костюмах – в руках они держали ящички с инструментами. Разговор был коротким. Достав инструмент, «спортсмены» стали сноровисто разбирать машину.

На глазах изумленного Котенева они подвели под нее домкраты, сняли колеса, вынули лобовое стекло, потом заднее и занялись дверями. Саттар немного постоял, наблюдая за их работой, и вернулся в дом.

– Через час-два машины не будет, – заверил он. – В первую очередь будут искать кого? Машину!

– Не «кого», а «что»! – поправил его Лука. Он, видимо, почувствовал себя в полной безопасности и успокоился.

– Правильно, дорогой, – ничуть не обидевшись, согласился Саттар и ласково улыбнулся греку. Налив себе чаю, он, скрестив ноги, уселся неподалеку от Александриди на ковре.

– Ты у нас ученый человек, – мелкими глотками прихлебывая чай, продолжил он, – все знаешь. Машины не будет – вас не будет. Машина что? Куча железа. Человека труднее прятать.

– Скажи своим, – приподнялся на локте Александриди, – чтобы не вздумали тащить детали на базар.

– Хоп, – заулыбался Саттар, хлопнув ладошкой по колену.

– Так и будет, да.

Он допил чай и, обтерев руки полотенцем, вынул из кармана пиджака длинный костяной мундштук с резьбой. Вставил в него сигарету и прикурил. Михаил Павлович, по примеру грека растянувшийся на ковре, только молча покосился на небрежно брошенную хозяином пачку «Мальборо».

Лука погладил себя по животу и, глядя в потолок, расписанный восточными узорами, буркнул:

– Мы не завтракали. Распорядись и приготовь нам комнаты. И еще, я хочу позвонить.

Хозяин вновь закивал, заулыбался, выражая полную готовность всем, чем только может, услужить гостям.

Котенсв задумался: сколько тут просидит – день, неделю, а потом что? Ведь надо же будет когда-то вылезать из убежища и отправляться обратно в Москву, выходить на работу после отпуска. А как появиться в Москве, когда милиция идет по следу, и еще неизвестно, что там, в оставленном доме, где их захватили бандиты. Вдруг кого из милиционеров подстрелили?

– Пойду узнаю, как дела в вашем доме, – словно подслушав его мысли, поднялся Саттар, – завтрак сейчас подадут.

– Гнусная история, – дождавшись, пока за ним закроется дверь, повернулся к Котеневу Лука. – Нам только этих разбойников не хватало для полноты ощущений. Кстати, вы намерены и дальше таскать с собой пушку? Может быть, лучше сдать ее хозяину?

– Если бы ее не таскал, вы сейчас давали бы объяснения милиционерам, – огрызнулся Михаил Павлович.

– Не злитесь, – примирительно ответил грек, – нам еще многое предстоит сделать вместе. Зачем портить отношения?

– Чем пытаться меня разоружить, скажите-ка, что будем делать дальше?

Завтракать, – усмехнулся грек, увидев входящего в комнату хозяина, следом за которым две женщины внесли подносы с шашлыками, зеленью и фруктами. Поставив их на низкий столик, они поклонились и, не сказав ни слова, ушли.

– Кушайте, кушайте, – устраиваясь рядом, начал угощать гостей Саттар, – сейчас барашка режут, на обед плов будет. Кушайте.

Александриди взял шампур и впился зубами в сочное мясо. Его примеру последовал и Михаил Павлович. Перебираясь поближе к подносам, он словно ненароком выглянул в окно – от машины остался только кузов, безобразно выставив голое нутро. Вокруг него прохаживались мужчины в спортивных костюмах, о чем-то негромко совещаясь. «Лихо они управились», – подумал Котенев.

– Всех убили, – открывая бутылку коньяка, буднично сообщил Саттар.

– А милиция? – насторожился грек, перестав жевать.

– О, милиция! – усмехнувшись, поднял руки к потолку хозяин.

– Слава аллаху, милиция, как всегда, оказалась на высоте. У них никто не пострадал. Преступников было двое.

– И… что, оба? – спросил Михаил Павлович.

– Пей, дорогой, – поднял рюмку Саттар. Выбрав сочный персик, с наслаждением вонзил в него зубы и, посмеиваясь, хитро взглянул на Котенева. – Оба убиты, дорогой, оба. Отдыхай.